Текст книги "Флэшбэк-2, или Ограбленный мир"

Автор книги: Еугениуш (Евгений) Дембский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Оно лежало метрах в десяти от нас, на краю широкой полосы для транспорта. Я преодолел половину пути, когда раздался визг шин и я увидел несущуюся прямо на меня плоскую и острую, словно край листа бумаги, морду светло-зеленой машины. Двумя отчаянными прыжками я проскочил перед радиатором, оттолкнулся от стены и снова бросился между автомобилями. Зеленый блин неизвестной мне марки снова атаковал, на этот раз задом. И снова лишь миллиметры отделяли нас от столкновения. Если бы водитель успел открыть дверцу, я ввалился бы в машину. Я лавировал среди автомобилей, все еще слыша вой двигателя, и лишь случайно пригнувшись, избежал посланной кем-то в меня пули. Почти каждый раз, стоило мне хоть немного высунуться, приглушенный щелчок где-то рядом извещал о попадании пули в чей-то кузов. Стрелявших должно было быть как минимум четверо, один выведен из строя, значит, осталось трое. Я снова пригнулся и, на этот раз долго не высовывая носа, нырнул в гущу автомобилей.

Выбравшись на край парковки, я огляделся. Зад зеленого блина находился метрах в тридцати от меня, больше я никого не видел. По другую сторону – у меня сильнее забилось сердце – передом к выезду с парковки стоял кабриолет-"трафальгар". Это могло быть как подарком судьбы, так и дьявольской ловушкой. Я бросил взгляд назад и, пока что не видя преследователей, под прикрытием кузова попятился к "трафальгару", а затем бесшумно нырнул в его нутро. Тихо мурлыкала музыка, почти заглушая урчание двигателя. Послышался голос женщины, стоявшей неподалеку, за колонной: "Да, да! Я тороплюсь, до завтра". Нажав на пусковой рычаг, я рванул к выезду со стоянки, до которого добрался без помех, если не считать того, что, когда я проезжал мимо последней колонны, раздался щелчок ударившей о бетон пули, но я был уже снаружи. Я громко рассмеялся, но смеялся недолго. В мониторе заднего вида появилась выезжающая со стоянки зеленая бритва, и в то же мгновение груда пакетов на заднем сиденье зашевелилась.

– Мама, у меня тут все посыпалось...

Из-за спинки сиденья появилась голова девочки лет шести-семи. Я увидел ее большие глаза, которые стали еще больше при виде чужого дяди за рулем. Чудом разминувшись с мчащейся навстречу машиной, я перестал смотреть на малышку, полностью сосредоточившись на управлении. Джонатас Апнэм неплохо меня подставил, рекламируя "трафальгар" как мужскую модель. Зеленый догонял меня в ошеломляющем темпе, впрочем, до сих пор любому, кто хотел меня догнать, это удавалось без особого труда. Я пообещал себе, что при ближайшей возможности проверю, что здесь творится на автомобильном рынке, но, чтобы быть в состоянии этой возможности дождаться, мне пришлось вдавить до упора педаль газа и совершить несколько маневров, швырнувших девочку на сиденье.

– Как тебя зовут? – крикнул я.

– Не скажу.

– Ну и не говори, но послушай меня. Я украл машину у твоей мамы, но я ее верну. Я нехороший человек, но те, кто за мной гонится, еще хуже...

– Полиция? – воскликнула она.

– Нет...

– Сферы влияния не поделили?

Я свернул вправо, меня едва не занесло, я вылетел на тротуар и какое-то время несся по нему. Зеленый НЛО позади меня потерял на этом повороте еще больше.

– Да! – крикнул я малышке. – Они опасны, понимаешь? Поэтому, как только смогу, я приторможу, а ты выскочишь из машины. Хорошо?

Она что-то ответила, но мне пришлось бросить машину влево, вправо и еще раз влево, чтобы избежать лобового столкновения, даже трех столкновений. Девочка поднялась, и в мониторе появилась ее разъяренная физиономия.

– Нет! – завопила она. – Это мамина машина!

– Она застрахована! – крикнул я в ответ. – И наверняка мама предпочтет, чтобы ей разбили машину, чем если хоть одна пуля угодит в ее дочь.

Я свернул влево и, едва не протаранив пузатый лимузин, влился в поток несущихся на запад автомобилей. Теперь успех моего бегства зависел от маневренности машины, которой приходилось на участке в несколько метров увеличивать скорость на десяток с лишним километров в час, чтобы воспользоваться промежутком в ряду слева, прыгнуть вперед на один или два автомобиля и ждать следующего случая. К сожалению, "трафальгар" – может быть, из-за того, что четырехместный, – был неуклюжим, словно дорожный каток. НЛО отделяли от меня лишь четыре машины, а на ближайшем отрезке дороги не было ни одного доступного мне ответвления. Мне осталось всего несколько секунд. Я огляделся вокруг. Слева меня медленно обгонял кипящий от нетерпения кабриолет, из которого доносилась музыка, громкости которой в мое время хватило бы на целый стадион. Я отпустил руль, быстро повернулся и, схватив девочку за руки, перебросил ее в кабриолет, в котором ехали три девушки. Я увидел, как они открывают рот, но их согласия ждать не стал.

Я со всей силы ударил правой дверцей в бок едущей рядом машины, а когда оглушенный водитель начал тормозить, ворвался в образовавшийся промежуток и поравнялся с несколько угловатым по нынешней моде "вольво". Увидев, что дорогу от тротуара отделяет двухметровой ширины полоса густой живой изгороди, я переместился на сиденье рядом с собой, перескочил на крышу "вольво" и одним прыжком, не давая преследователям времени на то, чтобы открыть огонь, нырнул в гущу растительности.

Подождав секунд пять, я осторожно высунул голову из пробитой собственным телом дыры в метровой толщины слое зелени. Шесть рядов машин, плотно забитых телами, все так же мчались вперед. Как я предполагал, коми оставшегося без водителя автомобиля должен вывести его куда-то, где он не будет мешать движению. Мои преследователи неслись вместе со всеми, в общем потоке металла. Наверняка по крайней мере один из них сейчас говорил по телефону. Я выбрался из зеленого ручья, струившегося рядом с железным потоком, привел в порядок одежду и не спеша удалился.

На бар я наткнулся, еще не имея понятия о том, что буду делать в ближайшее время. Полная автоматизация и безлюдье, возможно, обеспечивающие какой-то доход вечерами и наверняка ночью. Выбрав из меню стакан скотча, я заплатил наличными и уселся на неудобный табурет с видом на улицу. Первая половина стакана ушла у меня на воспоминания о моей беготне по стоянке и не слишком изящной езде по городу, вторая – на размышления о будущем. Пришлось взять еще порцию – будущее оказалось настолько сложным, что за один стакан охватить все его варианты было просто невозможно.

Ближайшее будущее: возвращаться в отель или нет? Мне нужно было лишь оружие, "Реме" же можно было купить в любом магазине. Доклады я мог уничтожить, не приближаясь к компу в номере, а их содержимое – переслать на любой указанный адрес. Машина меня больше не интересовала, тем более что я не был уверен, не утяжелили ли ее небольшим зарядом. Что касается дальнейших планов... Здесь все обстояло несколько сложнее. За третьим стаканом я понял, насколько именно сложнее, и на этом остановился, не в силах самокритично возразить против следующего вывода: я вынужден жить сегодняшним днем, поскольку чем дальше я пытаюсь заглянуть в будущее, тем больше мне приходится влить в себя спиртного.

Я вышел на улицу. Меня все еще мучила дилемма: вернуться все же за оружием или руководствоваться здравым смыслом? Задержавшись у ближайшего информ-автомата, я нашел ближайший оружейный магазин и направился в ту сторону. Если мои противники хоть немного соображают, они сейчас ищут меня повсюду, только не здесь, откуда я должен бежать со скоростью света. Если, конечно, они не соображают слишком хорошо...

При входе в магазин мне пришлось предъявить лицензию, зато после этого комп сообщил, что весь ассортимент в моем распоряжении. Я сразу проверил, что есть на букву Б. "Биффакс"! Есть! Погладив экран компа, я заказал одну штуку и две коробки патронов. Узнав, что тир находится этажом ниже, я заплатил за вход, надел шлем и отстрелял обе коробки по десятку мишеней. Ничего не изменилось – я мог быть более или менее уверен лишь в первом выстреле, остальные начинали идти мимо цели. Я снял шлем и закурил.

– Вы не можете сосредоточиться, – сказал комп. – После первого выстрела вас перестают интересовать дальнейшие попадания.

– А ты откуда знаешь?

– Вы не отключили зонды.

Я заглянул внутрь шлема. И в самом деле, мягкая подкладка была усеяна блестящими крапинками. Я подошел к столику с принадлежностями для чистки оружия.

– Если желаете воспользоваться моим советом... – Комп сделал паузу. Попробуйте сосредоточиться, а затем сделать еще серию выстрелов с моей помощью.

– Можешь помочь?

– Да. Имея запись лучших ваших выстрелов, я могу корректировать последующие.

Я схватился двумя пальцами за нос и дернул. Нос остался на месте. Я затушил сигарету:

– Ну, тогда дай еще патронов!

Я зарядил обойму, надел шлем и посмотрел на чистую мишень. Затем выполнил третий комплекс упражнений мато-соэ и опорожнил обойму. "Двенадцать выстрелов. 109 очков".

– Ха! Ты что, все время мне помогал?

– Нет, – услышал я. – Только при выстрелах номер два, три и четыре.

– Спасибо.

Сняв шлем, я положил его на стол, быстро почистил "биффакс", проверил его работу, слегка ослабил спусковую пружину и зарядил обе обоймы.

– Прошу оплатить услуги и две пачки патронов, – отозвался комп, когда я направился к двери. Я сунул ему пятерку с немалыми чаевыми.

Двумя улицами дальше я совершил очередную покупку, приобретя за сто тысяч серый "Виктор". Продавец убеждал меня, что это одна из самых быстрых машин на рынке. Я ему поверил – точно такой же "Виктор", только зеленый, гонялся сегодня за мной по улицам города. Теперь мы сравнялись по скорости. Около пяти я завершил все покупки. Можно было сгонять в котловину и еще успеть поужинать дома, но я даже не стал проверять на экране компа маршрут через город. Остановившись у ближайшего банкомата, я оформил сделку купли-продажи автомобиля. Продал Хоуэн Редс, купил Лу Хирп. Убедившись, что при этом сменился номер машины, я, довольный, отправился на поиски ближайшего отеля, решив оставаться в этом районе.

Пришлось немного поездить, прежде чем я нашел отель более-менее среднего класса со смешанным персоналом. Портье – человек, бой – автомат. Сняв номер, я включил музыку и распаковал вещи – достал из кармана "биффакс" и положил на столик. Потом выдернул из гнезда клавиатуру компа, положил ее на колени и, стараясь не стучать клавишами, соединился с компом в "Ривьере". Минуту спустя тот доложил об уничтожении всех находящихся в номере данных и пересылке их в нынешнее место моего пребывания. Половину информации я просмотрел еще до ужина. Сухие, бесстрастные донесения тупых полицейских: фамилия, адрес, состояние счета, семья, работа, знакомые... все. Подобных данных не хватило бы мне даже для того, чтобы найти самого себя. Едва сдерживая раздражение, я тщательно свернул распечатку в тонкий рулон.

Я заказал ужин в номер, а поскольку не обедал, то несколько увеличил его объем. Напитков это не касалось. Я выкурил сигарету, пытаясь найти хоть что-то приятное в этом времени, и нашел без труда – Джоанна Ти. Других достоинств конца двадцать первого века я искать не стал, просто выкурил под приятные мысли еще две сигареты и вернулся к докладам. Третий из них едва меня не убил: застучало в висках и одновременно зашумело в ушах, сердце начало сбиваться с ритма, словно двигатель снегохода после полярной ночи. Впервые я с симпатией подумал о службе здравоохранения, и это мне помогло. Я еще раз прочитал короткий доклад, заботливо отложил его в сторону и вихрем пробежал остальные. Больше я ни на что уже не рассчитывал, для меня все стало ясно, остались лишь так называемые детали – найти местонахождение преступника, выбить у него признание, и все. Стоп! А как вернуть похищенное? Ведь не могу же я вернуться и сказать Дугу: "О'кей, Дуг. Через двадцать семь лет некто Хиттельман получит анонимное письмо, с помощью которого найдет все картины и арестует преступника. Придется потерпеть четверть века". Нет, это отпадает.

Я скомкал всю бумагу и запихнул ее в мусоропровод. Затем принял душ, выпил две чашки крепкого кофе и с пистолетом во внутреннем кармане пиджака вышел из отеля. Кроме боя, никто этого не заметил. В автомобиле я связался с Хиттельманом и загрузил его работой. Два часа спустя я получил часть ответов на заданные вопросы. Лишь один вопрос был по-настоящему важен, но ответа на него пришлось ждать долго. В три часа ночи, когда я знал город уже лучше, чем патриарх местных таксистов, комп Хиттельмана доставил мне необходимые данные. За время езды по ночным улицам я узнал, что могу припарковаться вместе с автомобилем на борту роскошного парома, который отправится почти в точности туда, куда мне было нужно. О лучшем пристанище я не мог и мечтать.

Я успел к кассе за шесть секунд до ее закрытия. После меня никто уже не мог незаметно въехать на автомобильную палубу. Я ругал сам себя и называл кретином, но вытерпел четверть часа на палубе, чтобы проверить, не попытается ли кто-либо проникнуть на паром тайком, несмотря на то, что никто не собирался мне платить за заботу о спокойствии пассажиров. Впрочем, оргия началась еще до того, как мы отошли от причала. Примерно чего-то в этом роде я и ожидал, но все же не в такой степени.

* * *

Истинный любитель природы был бы на седьмом небе от счастья – густая трава кружила голову свежим луговым ароматом. Буквально в нескольких сантиметрах от моих глаз ползли по стеблю муравьи, от нагретой солнцем земли исходило сухое, с привкусом пыли тепло. День приближался к своей кульминации, которой принято считать полдень, было жарко. Не только я ощущал жару, уткнувшийся мне в затылок ствол был горячим, отнюдь не так, как в детективных повестях, где герой чаще всего ощущает затылком пронизывающе холодный металл. Человек, воткнувший ствол в углубление на стыке моих шеи и черепа, сделал это так, словно хотел насадить меня на дуло своего оружия, поднять с травы и встряхнуть, чтобы опали сухие стебли, приставшие к моим коленям и локтям.

Я ощутил чью-то руку, заползающую под полу моей куртки. У пальцев возникли некоторые проблемы с извлечением "биффакса", но их владелец был упрям, он возобновлял попытки, пока не сумел в конце концов ухватиться за рукоятку и вытащить новенького, еще не использовавшегося в серьезном деле близнеца того, что лежал в "трафальгаре".

– Руки! – потребовал незнакомец. Это был первый звук его голоса, который, впрочем, не добавил ничего нового: голос был вполне нормальным, ничем не выделяющимся, он мог принадлежать священнику, шахтеру, шерифу или даже мне – во всяком случае, в нем звучала решительность. Я не стал проверять соответствие собственных впечатлений действительности и заложил руки за спину, тотчас же ощутив на запястьях какие-то кольцеобразные захваты, а затем то же самое на лодыжках, после чего упиравшийся мне коленом в спину, в точности между почек, противник спрыгнул с меня. – Пошли!

Я подогнул колени, оттолкнулся плечом от пахучей травы и встал. Передо мной стоял молодой парень, лет самое большее восемнадцати-девятнадцати, но оружие он держал уверенно. Другое дело, что оно выглядело легким, почти игрушечным, примерно, как вооружение "Армии Орешника" из любимого фильма Фила, однако я не сомневался в его действенности. Впрочем, на таком расстоянии, учитывая, что у меня были скованы руки и ноги, действенной была бы даже ракетка для пинг-понга.

– Пошли, – повторил парень.

– Интересно, как? Со скованными ногами? – спросил я.

– Ты что, с дуба рухнул? – удивился он. – Это же инерциалы.

Я пожал плечами – мол, какая разница, – но быстро посмотрел вниз. Браслеты на лодыжках соединялись удивительно тонким тросиком; пошевелив ногой, я убедился, что тросик растягивается. Прибавив эту информацию к услышанному названию, я сделал первый шаг. Подвигав руками, я понял, что, если движение было медленным и растягивание брас-летов-инерциалов происходило с соответствующей силой, они позволяли шагать и раздвигать руки. Дьявольское изобретение – стоило мне совершить чуть более быстрое и резкое движение, захват сразу же усилился, и лишь минуту спустя инерциалы среагировали на очередную попытку их растянуть. Я вынужден был признать, что с подобной страховкой я действительно не представлял никакой опасности для окружающих.

Мы спустились с холма. На капоте "Виктора" сидел знакомый моего укротителя. Держа во рту большой палец, он грыз ноготь, вернее, искал, что еще там можно было обгрызть. Когда мы подошли ближе, он молниеносно вскочил, врезал мне в печень и добавил в лицо. Инерциалы охотно присоединились к измывательству над Хоуэном Редсом – все четыре браслета устремились друг к другу, вследствие чего у меня не осталось иного выхода, кроме как рухнуть на спину, беспомощно размахивая соединенными в запястьях руками и почти не шевеля полностью обездвиженными ногами. Оба моих мучителя рассмеялись столь искренне, столь беззаботно и заразительно, что смех едва не разобрал меня самого. Если что-то меня и удержало, так только то, что я начал опасаться их намерений. Если они хотели просто отобрать у меня деньги и убить, то не было никаких причин для смеха, с моей, естественно, стороны. Если они собирались меня убить, не отобрав денег, – еще хуже. Больше всего меня устроило бы, если бы вместо денег они забрали меня и поставили перед лицом своего шефа.

– Освободи ему ноги, – велел тот, который грыз ноготь.

– Зачем?

– Предупреждаю, ногти на ногах у меня коротко подстрижены, тебе от них не будет никакого толку, – сказал я, лежа на спине.

– Освободи, я сказал. – Он вынул палец изо рта и вытер его о рубашку. Будет быстрее вставать. Быстрее, дура!

Я внимательнее посмотрел на парня. Меня явно сбила с толку гладкая кожа лица, прямые густые волосы, стройная фигура. Теперь же мне удалось разглядеть едва видимые первичные половые признаки, которых я не заметил раньше. Бедный Оуэн, тебя разоружают девочки, начинающие день с порции манной каши...

Девушка, не обращая на меня никакого внимания, спрятала пистолет в кобуру под левой подмышкой, склонилась надо мной – теперь я почувствовал мягкий запах духов, – схватила за пиджак на груди и поставила на ноги. Она была не по-девичьи сильна. Я слегка растянул браслеты на руках, в то время как девушка снимала их у меня с ног. Пнуть ее я не пытался, поскольку, прежде всего, она стала бы первой женщиной, которую я пнул, но меня остановило даже не это – она явно была уверена, что подобная попытка окажется безуспешной. Поднимаясь, она коротко замахнулась браслетами, угодив именно туда, куда хотела. Острая боль пронзила низ моего живота, я машинально дернул руками, но инерциалы дернулись тоже, намного результативнее. Я наклонился, чем воспользовался "маникюрщик" – он шагнул вперед и, присев, с размаху ударил меня в лицо. Он целился в нос, но мне удалось слегка повернуть голову, так что кулак попал в левую скулу. Второй рукой он врезал мне в ухо.

Я опрокинулся набок и на всякий случай перекатился дальше, не желая подставлять себя под пинок. До этого я уже заметил его ботинки на тонкой плоской подошве из прочного металла. Носками этих полуботинок он мог бы неплохо меня отделать, но он не торопился. Я тоже. Перевернувшись на спину, я приготовился защищаться ногами от очередного удара. В правом ухе слышался отчетливый шум морских волн, я тряхнул головой, но прицепившаяся к уху невидимая раковина никак не желала отваливаться. Я подтянул колени и вытер струящиеся из левого глаза слезы о штанину. Девушка бросила браслеты своему товарищу и сделала два шага ко мне.

– На этот раз я тебе ударю, – предупредил я.

"Маникюрщик" беззаботно рассмеялся и швырнул в мою сторону инерциалы, а когда я, уклонившись, поднял голову, то увидел дуло автоматического пистолета, направленное несколько вбок. Пули, как я и предполагал, в большом количестве покидавшие ствол, вспахали траву слева от меня, прошлись возле ног, которые я инстинктивно поджал, и перестали взрывать землю где-то на уровне моей макушки. Я тряхнул головой, пытаясь избавиться от попавших на нее песка и обрывков травы.

– Вставай, – сказала девушка, – а то я тобой займусь.

Поверив, что это может быть и похуже, чем пинок "маникюрщика", я пожал плечами, и, прежде чем успел растянуть губы в усмешке, она уже лежала на мне, воткнув два пальца снизу мне в глаза. Левое, действующее, ухо сообщило, что кто-то из нашей троицы радостно кричит, затем крик заглушил шум моря в правом ухе, и тут я понял, что этот крик вовсе не радостный и что это кричу я. Я попытался дернуть головой, но она была прижата к земле, а при любой попытке сдвинуться в сторону лишь усиливалась боль в соответствующем глазном яблоке. Девушка оттолкнулась коленом от моей промежности и спрыгнула с меня. Боль почти сразу же прекратилась, но потоки слез не давали мне возможности что-либо видеть. Я прижался лицом к коленям.

– Большей суки, чем ты, я не видел, – сказал "маникюрщик". Восхищение в его голосе смешивалось с неприкрытым страхом. – Познакомишься с тобой, Фиона, и хочется всех баб на свете прикончить.

Послышались шаги и тихий женский смех.

– Начни с нее, – с трудом выдавил я.

Фиона рассмеялась еще громче и беззаботнее. Я извинился от имени мужчин перед всеми женщинами, которых когда-либо называли суками, поднял голову и сквозь слезы посмотрел на стоявшую передо мной парочку.

– Вставай, – предложила Фиона.

– Вот пристала... – пробормотал я, оторвал спину от земли, присел на корточки и встал. – И что дальше?

– Тебе еще повезло, что... – начал мужчина.

– Брок?.. – Похоже, что она умела шипеть, даже произнося согласную "р".

Брок захлопнул рот и тут же снова его открыл, чтобы сунуть в зубы остатки ногтя. Фиона подошла к "Виктору" и оперлась локтем о крышу.

– Поехали, – сказала она и внимательно посмотрела на меня. Я вдруг с удивлением понял, что в спокойном состоянии она выглядит совершенно невыразительно и непривлекательно, но каким-то странным дьявольским образом обретает красоту и женственность, стоит ей начать причинять кому-то боль. Своеобразная мутация, может быть, результат загрязнения среды или извечной проблемы озоновой дыры, становящейся то больше, то меньше.

– Ну? – бросила она.

Я подождал, когда она начнет становиться красивее, и лишь тогда направился к машине. Брок сел за руль. Фиона забралась рядом со мной на заднее сиденье и улыбнулась, радостно, может быть, даже многообещающе, но от этой улыбки меня бросило в дрожь. Брок через просвет в зарослях вывел "виктор" на дорогу, которую я проложил колесами в густом травяном ковре. Следы шин были видны словно полная луна в безоблачном небе. Ничего удивительного, что меня столь быстро накрыли. Полдня я пялился в бинокль на дом – и пожалуйста, гости.

– Я бы хотел закурить, – сказал я Фионе.

– Это тебе помогает? – с искренним интересом спросила она.

– Конечно.

Похлопав меня по груди, она нашла пачку "Мальборо ", сунула сигарету мне в рот и поднесла к ее концу зажигалку. Я с наслаждением затянулся, ожидая, что сейчас она вырвет сигарету у меня изо рта и выбросит или прижжет мне щеку, но нет, это было бы слишком примитивно. Она дала мне докурить до конца.

Мы выехали на асфальт и через несколько минут свернули на дорогу, которая вела непосредственно к дому. Ворота начали открываться, когда мы были в пятидесяти метрах от них. Я старался ничем не проявлять своего любопытства, но и не тратил зря времени на тупое разглядывание потолка. Внимательно присмотревшись к забору, я отметил наличие дороги по обеим его сторонам и каких-то столбиков, вряд ли служивших просто украшением. Перед машиной что-то мелькнуло, Брок слегка притормозил, но Фиона толкнула его в плечо.

– Вперед, – приказала она.

Змея пыталась убраться с дороги. В последний момент, видя, что не успеет, она подняла голову и, кажется, сумела укусить бампер, прежде чем колесо расплющило часть ее тела.

– Это уже твоя четвертая за два дня, – сказал Брок. – Когда-нибудь для тебя это плохо кончится.

– Терпеть их не могу. – Фиона содрогнулась, как самая обыкновенная женщина.

– Змеи не любят соперниц, – сказал я и выплюнул окурок на пол. Когда-то я интересовался герпетологией...

Я перехватил внимательный взгляд Брока в мониторе заднего вида и посмотрел на Фиону. О чудо, она вовсе не стала красивее, так что, видимо, либо не поняла моего намека, либо он мало ее волновал. Может быть, какое-то значение имел тот факт, что мы были уже не на лугу. Машина миновала решетчатое ограждение из красного металла, тянувшееся, насколько хватало взгляда, также и через газон справа и слева. Возможно, оно использовалось в целях сигнализации, а может быть, как защита от змей. Мы подъехали к зданию, свернули налево и по широкому пандусу спустились ниже уровня земли. Открылись одни из восьми ворот гаража. Брок остановил машину. Фиона достала браслеты и снова сковала мне ноги.

– Если попытаешься что-нибудь сделать, я сцеплю тебе ноги и руки вместе, и тебе придется перекатываться, или ползать, или уж как там у тебя получится.

– Буду кувыркаться.

– Это уж почти наверняка, – спокойно сказала она.

Я перестал над ней подтрунивать, признавая свое поражение в непрекращающейся войне между мужчинами и женщинами, и выкарабкался из машины, стараясь как можно аккуратнее шевелить ногами. Браслеты позволили мне расставить ноги на достаточно большую ширину, я остановился и осмотрелся вокруг. На мгновение я потерял Фиону из виду, а когда снова посмотрел на нее и Брока, она ударила меня ребром ладони в кончик носа. Мне удалось удержаться на ногах. Почувствовав тепло на губах, я фыркнул, и во все стороны полетели капельки крови.

– Ты знал, что именно так все закончится...

– Знал, – согласился я.

– Так что я не могла тебя разочаровать. И теперь жду, когда ты меня возненавидишь.

– Не дождешься... – пробормотал я и снова фыркнул. Поскольку никакой реакции с ее стороны не последовало, я добавил: – Ничего удивительного, что Брок грызет ногти. – Я перевел взгляд на него. – Нажрешься когда-нибудь какого-нибудь дерьма и сдохнешь в муках.

Они оказались неплохо сыгранной командой – Фиона прыгнула мне за спину, а Брок быстро шагнул вперед, чуть в сторону от меня, и прежде чем я понял, каким будет следующий маневр, он согнулся пополам, отклонился вбок, одновременно выпрямив левую ногу, и врезал мне по нижним ребрам. Фиона подпирала мне спину, чтобы я не упал. По крайней мере два правых ребра оказались из не слишком прочного материала – они хрустнули, и от боли у меня перехватило дыхание. Я застонал и согнулся в три погибели. Наконец мне удалось вздохнуть, и я увидел, что на полу у моих ног расплываются падающие из носа капли крови, пятная чистый бетон. Одновременно я почувствовал, как Фиона хватает меня сзади за локти и прижимает к себе. Моя левая рука попала ей между ног и на несколько секунд там застряла. Девушка совершила несколько быстрых движений бедрами, весело рассмеялась, хотя мне показалось, что в этом беззаботном смехе звучит безумная нотка, и отодвинулась.

– Пошли, – сказала она и толкнула меня вперед. Я сделал широкий неуклюжий шаг, выпрямляясь и одновременно оглядываясь назад. Я надеялся, что Фиона увидела в моих глазах презрение, должна была увидеть, его там было столько, что я мог бы залить им весь гараж. Может, она и увидела, но наверняка подобные взгляды на нее не действовали, так же как на меня не действовали взгляды видеокамер в магазине или банке. Она снова толкнула меня, я сделал еще шаг, потом еще один. Я преодолевал пространство, пошатываясь, раскачиваясь, волоча ноги, чувствуя себя униженным, хотя пытался убедить себя, что в паранойе нет ничего обидного. Я открыл было рот, собираясь выдать очередную колкость, но тут же закрыл его и потянул носом, хлюпая густеющей кровью.

Брок шел впереди, совершенно не интересуясь тем, как я двигаюсь, не обернулся он даже тогда, когда я начал с трудом подниматься по лестнице. Мы вошли в коридор, угрюмая гладкость стен которого и их серый цвет могли бы вогнать в кататонию даже самого устойчивого индивидуума. Если Фиона часто здесь ходила, то, в известной мере, ее можно было оправдать. Брок дошел до первой, а может быть, и единственной двери, открыл ее и отступил в сторону. Я вошел и попытался остановиться сразу же за порогом, но маленькие девичьи ладони довольно сильно толкнули меня вперед. Я совершил два удачных прыжка на расставленных ногах, третий не имел шансов на успех – что-то подсекло мне правую ногу. Я рухнул лицом вниз, но, даже если бы мне удалось упасть на бок, это ничего бы не изменило. Брок не входил в камеру. Он остался снаружи и даже прикрыл дверь, так что мог и не услышать хруста ломающегося с другой стороны ребра. В следующее мгновение Фиона, словно профессиональный борец, упала на колено, пригвоздив им мою голову. Девушка была по-настоящему сильна – ей удалось перевернуть меня на живот и несколько раз пнуть, метя носком ботинка между ног. Рванувшись изо всех сил, я перевернулся и с размаху ударил ногами, но попал в пустоту. Она уже стояла в дверях со счастливой улыбкой на кошачьей, ставшей невыразимо прекрасной, мордочке.

– Ночью я к тебе загляну, – мечтательно проговорила она.

– У меня критические дни... – прохрипел я, – ничего не выйдет.

Она презрительно фыркнула:

– Дешевка!

Ловко повернувшись, она вышла из камеры. Дверь затрещала, словно перемещалась по несмазанному зубчатому рельсу, и я остался один. Под потолком вспыхнул свет. Я перевернулся на живот и прижался пылающей щекой к холодному, покрытому гладким пластиком полу. Несколько раз я менял позу, прикладывая к полу по очереди обе горящие щеки. Я не слишком вникал, что является причиной подобного жара – злость или обычная боль.

Я подождал несколько минут, поблагодарив Оуэна Йитса, которому пришла в голову идея взять с собой несколько болеутоляющих капсул, благодаря чему через пять минут после ухода Фионы я почувствовал себя вполне сносно. Чтобы никто этого не заметил, я издал несколько стонов, повертел головой и заскрежетал зубами. Полчаса я отдыхал, затем, постанывая, сел и продемонстрировал наблюдателям, как я борюсь с головокружением. Не пытаясь вставать, я подполз к широкому топчану, вскарабкался на него и уткнулся лицом в толстый матрац.

Я осторожно ощупал голову, проверяя, на месте ли уши, не отказав себе в удовольствии бросить в пространство несколько подзаборных выражений. Затем достал из кармана сигареты и с огромным наслаждением закурил. Будь я более предусмотрительным, я бы велел сделать себе рубашку из двух слоев водонепроницаемой ткани, между которыми влил бы бутылочку коньяка. Мне стало жаль, что подобное до сих пор не воплотила в жизнь постоянно находящаяся в поиске новых практичных решений легкая промышленность. Уже ради реализации, может быть, даже патентования данной идеи стоило вырваться из лапок чудовищной Фионы.