Текст книги "Апокалипсис-Next 2013. Первый год новой эры"
Автор книги: Этьен Кассе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Прошло несколько лет, – продолжал Таманцев, – и Иисус стал известным. Он так и продолжал бродить по Иерусалимским землям, причем вел себя как шут гороховый: рассказывал-то он о Боге, но сам ходил в лохмотьях и ездил на старом облезлом осле. Да иногда еще и задом наперед. В общем, посмешище было еще то. Однако известен он был не столько этим, сколько тем, что лечил всех подряд, кого по пути встретит и кто ему ласковое слово скажет: несколько раз даже воскрешал мертвых, которые при несчастном случае погибли. Родственники тех, кому он помог, просто молились на него – одежду ему приносили, кормили, жил он у них неделями. Власти им, естественно, почти сразу заинтересовались, но вот поймать никак не могли – то его прятали, то он сам как-то ускользал. Хотя и искали-то его не столько за преступления, а так, из любопытства, мол, что это за бродяга, который такие чудеса творит? Так и жил он лет десять, пока один сборщик податей не сказал, что Иисус, дескать, украл у него много денег. И тут же Иисуса поймали (он и не прятался), и тот сознался, что украл. Правда, украденного при нем не нашли. Да и зачем ему был красть, неясно – его всегда кормили, одежда у него была, да и странствовал он все время в одном и том же белом балахоне, то пешком, то на старом осле, и, казалось, ему ничего и не надо было.
На допросах, когда его спрашивали, куда он деньги дел, сначала молчал, а потом сказал, что потерял. Потом сказал, что отдал «одной женщине». Вел себя сначала как дурачок, потом как сумасшедший, потом стал кидаться на всех, ногтями одного конвоира расцарапал, кусался, оскорблял всех подряд – в общем, повел себя не как блаженный странник, вроде его подменили. Приговорили его к казни за такое поведение, и как только он узнал об этом, сразу успокоился, даже как будто обрадовался.
Дальше, как в Библии написано: распяли его на кресте, умер он, а сборщик податей, который его в краже обвинял, там же рядом с телом Иисуса и повесился. Затем Иисуса с креста сняли и похоронили в пещере. Из пещеры тело исчезло, и несколько его учеников говорили, что Иисус сам из пещеры вышел, сказал, что выполнил свое дело и теперь может быть свободен. Сказал им, что нужно распространять его слова по всей земле, что самое главное – это мудрость, милосердие, любовь, что жизнь после нашей смерти есть, что тело умирает, а душа – нет. И исчез. Вот такие дела, Этьен. Такая биография – исторический подтвержденный факт.
А вот тебе еще одна историческая биография человека, жившего на сотни лет позже, – продолжал Гена. – Жил-был в Средневековье один ученый, художник, исследователь, изобретатель, врач, инженер. . все это был один и тот же человек. Догадываешься?
– Леонардо, – других версий у меня не было.
– Совершенно верно, Леонардо да Винчи. И лицом Леонардо был похож на Иисуса один в один. Только в старости, до которой пятнадцать веков назад сам Иисус не дожил. Необычайных способностей человек был, всему миру известен. Смотрел лет на шестьсот вперед своего времени, а в некоторых его изобретениях и чертежах до сих пор никто не разобрался – знаний не хватает. И биография да Винчи в юности – почти одно сплошное белое пятно. Он как будто бы появился из ниоткуда примерно в тридцатипятилетнем возрасте. Чуешь, к чему я клоню?. А три недели назад в Минске, в Беларуси, пропал ребенок, мальчик. .
– А причем тут белорусский мальчик? – спросил я недоуменно. Леонардо и Иисуса я еще мог переварить, но мальчик явно выбивался из общей картины.
– Не перебивай, Этьен. – Гена сделал вид, что нахмурился. – Белорусский мальчик. Очень необычный ребенок. Зовут Иван. Пропал – как в воду канул. Играл днем на площадке во дворе и вдруг исчез – ни следа. Весь город на уши подняли, но не нашли. Мальчишка спокойный, разумный, не хулиганил никогда, ни в какие авантюры не ввязывался.
– Ты к чему мне все это рассказываешь? Не темни, Таманцев.
– Да к тому, – вздохнул Гена. – Позавчера я видел его фотографию. Так вот, ему десять лет, и лицом он в точности как. .
– Леонардо, – сказали мы хором. Таманцев сказал это несколько устало, я – с сомнением.
– Уж будь уверен, Этьен, – продолжал Гена. – Леонардо нарисовал сотни автопортретов, в том числе детских, – полное сходство с пропавшим ребенком.
– А откуда ты-то обо всем этом знаешь? Тебе что, докладывают обо всех пропавших детях?
– Нет, не обо всех. Я не Интерпол и не экстрасенс. Просто этот мальчик, как и некоторые другие дети сегодня, был ребенком индиго.
Дети индиго
О детях индиго я кое-что слышал. В последнее время эта тема стала даже довольно модной. И в самом деле, всем взрослым гораздо приятнее думать, что их ребенок – «настоящий индиго» и оттого неуправляемый, высокомерный гордец, который не желает ничему учиться, чем признать, что родители просто-напросто никак не воспитали свое чадо.
Иисуса, Леонардо и белорусского мальчика с меня на тот день хватило. Было уже далеко за полночь, и поскольку мы решили, что в Париже Таманцев будет жить у меня – свободная комната для этого была, – я отправил Гену спать, а сам засел в Интернете. Дети индиго не давали мне покоя. Я чувствовал, что разбираться во всем этом надо как можно быстрее. К четырем часам утра я был в этой области уже гораздо подкованнее, чем накануне.
Люди индиго – это те необычные люди, аура которых темно-синего цвета, цвета индиго. Помимо ауры, они отличаются от обычных людей практически всем, кроме основных внешних черт тела, поскольку они все-таки люди. Людям индиго свойственны уникальные таланты, они ведут себя самым необычным образом, вызывая восхищение, страх и любопытство. Они – загадка природы. У них светлый и мудрый взгляд, причем с самого детства. Дети индиго способны в пятилетием возрасте освоить весь мировой скрипичный репертуар и выступать с оркестром взрослых музыкантов, играя первую скрипку.
Еще в первой половине XX века ученые предсказывали, что человек научится общаться с ноосферой – информационным полем Земли – посредством своей интуиции. Так вот, главная особенность детей индиго и состоит в том, что они способны получать решение любой задачи интуитивно, не пользуясь логикой и не прибегая к науке. Кроме того, люди с аурой индиго могут общаться друг с другом телепатически на больших расстояниях. Они, как рентген, могут видеть внутренние органы человека, могут читать закрытые и стоящие на полках книги, могут вспомнить свою прошлую жизнь на других планетах нашей Вселенной. Некоторые из индиго могут вылечивать у себя рак, СПИД и другие смертельные заболевания.
Индиго приходили на Землю во все времена, но их было не так много, как сейчас. Массово дети индиго стали рождаться в начале 1970-х годов. Но и тогда их было не более процента. В следующем десятилетии их стало уже более десятой доли от всех рождающихся детей. И становится все больше и больше. Сейчас на Земле около сотни миллионов индиго и вскоре их будет больше половины всего человечества. Те индиго, кто живет сейчас, – самые первые, а первым всегда труднее, им приходится преодолевать сопротивление общества.
Все дело в том, что дети индиго рождаются с заполненным подсознанием, в то время как подсознание обычных младенцев содержит всего лишь около двух процентов информации. Энергия подсознания – это дополнительные силы для индиго, которые и возвышают их над всеми остальными людьми. Индиго – очень творческие люди. Благодаря своей интуиции они в самых серьезных ситуациях способны молниеносно принимать единственно правильные решения. Индиго умеют общаться со своим подсознанием или же учатся этому вскорости после рождения. Как только индиго включают свое подсознание в полную силу, они начинают творить настоящие чудеса: все их желания исполняются, потому что их мощное подсознание делает все для этого. Благодаря сильнейшему подсознанию индиго становятся настоящими маяками, к которым стремятся все остальные люди, и при этом добиваются успехов, потому что все, что есть в индиго, есть в каждом.
У детей индиго мутировавшая ДНК. Скорее всего, мутация произошла сама по себе, без какого-то внешнего радиоактивного или генетического воздействий. Это реакция на эмоциональную и информационную оболочку Земли. Люди индиго имеют прямой доступ к информационному полю Земли, к всеземному подсознанию – как если бы копались в собственной памяти.
Поначалу, правда, дети индиго могут даже казаться тупыми и отстающими, потому что они искренне не понимают, зачем, например, открывать рот и издавать какие-то звуки, чтобы кому-то что-то сказать, если можно просто-напросто подумать, и другой человек сам все поймет. По мере взросления индиго все больше становится похож на других, по крайней мере внешне. Он старается приспособиться к странному, на его взгляд, поведению окружающих. В самых печальных случаях начинает не доверять себе, своей интуиции, начинает считать себя «странным» и «ненормальным», хотя такое поведение все же скорее исключение, чем правило.
В то же самое время индиго очень быстро разбираются во всем, в чем сами хотят разобраться, и особенно в новейших цифровых технологиях. Оборотная сторона всех этих радостей для индиго – их беспомощность в повседневной жизни.
На самом деле индиго внутренне очень противоречивы: в них сочетается любовь к людям и агрессия, наивность и изворотливость, тяга к знаниям и полное нежелание знать что-то, что им кажется ненужным. У них нет авторитетов, они не желают следовать правилам, они высокого мнения о себе, что часто раздражает неуверенных в себе окружающих. Люди индиго плохо адаптируются в новом для себя обществе, потому что не принимают нормы поведения и не понимают, зачем они нужны, они отказываются «исправиться» и «признать свои ошибки». Главное для индиго – быть в кругу себе подобных.
Самая большая проблема индиго– их непомерная гордыня. Это связано с их предыдущими волощениями и с тем, что они духовно превосходят окружающих. Это одна из причин, по которой индиго появились именно сейчас, в то время, когда их не понимают и не принимают, – они должны научиться справляться с гордыней. В этой гордыне есть и один плюс. Этому, пожалуй, стоит поучиться всем нам. Индиго очень, что называется, позитивно относятся к себе. То есть любят себя. Стараются понять себя, это качество в них заложено изначально. Они и должны быть такими, это и есть их миссия. Они осваивают этот мир через любовь к себе и другим. У них нет изначальной тяги к разрушению, как у большинства обычных людей, и любовь значит для них гораздо больше. Вообще «любовь» для них – куда более широкое понятие, чем в общепринятом понимании. Это даже выше, чем самая высокая из всех христианских любовей. Но как раз потому, что любовь значит для индиго так много, они часто считают себя неспособными любить, неспособными достигнуть такого высокого, на их взгляд, уровня. На самом же деле эта любовь присутствует в них в полной мере изначально. Подстраиваясь под общество, в котором живут, индиго закрывают свои чувства отчужденностью и жестокостью – ведь в них все гипертрофировано: и любовь, и зло.
Индиго умны и наблюдательны, они видят слабые места окружающих и могут без зазрения совести пользоваться этим для манипуляций. На самом деле никаких разрушительных целей у индиго нет, но если мир, в котором они живут, отталкивает их, они реагируют агрессивно. Примерно полгода назад несколько детей расстреляли своих Одноклассников и учителей в школе. Убийцами были дети индиго. Окружающая среда не приняла их – и они отомстили.
К сожалению, детям индиго часто ставят диагноз «чрезмерная возбудимость» и лечат психотропными таблетками. Дети индиго, несмотря на все их многочисленные таланты, и в самом деле относятся, что называется, к трудновоспитуемым детям. Но если их не воспитывать и не обучать, то ставший взрослым человек индиго не сможет найти себе места в жизни, ведь жизнь состоит не только из самомнения, но и из умения ладить с людьми.
Примерно в половине пятого утра, когда я допивал вторую кружку кофе, в дверях моего кабинета возник Гена, который бодро сообщил, что «что-то ему не спится». Бесцеремонно взглянув на экран моего ноутбука, Таманцев хмыкнул:
– Вижу, ты уже провел ликбез. Ну и отлично. А то я уже представил, как буду тебе все это рассказывать. Отвечу тогда на твои вопросы. Уверен, что их у тебя, как всегда, навалом.
– Почему индиго стали появляться на Земле в таких количествах именно сейчас? – спросил я, проигнорировал Генину иронию.
– Конечно, не случайно, – ответил Таманцев, располагаясь в кресле напротив меня. – Сейчас на планете царят вражда, жестокость и войны – с одной стороны. А с другой стороны, все же есть мудрость, понимание и прощение.
– То есть в прошлый раз нашим спасителем был Христос, и появилось христианство. Ты думаешь, что пришло время для новой религии?
Гена пожал плечами:
– Этьен, ты знаешь, говорить со мной о религии – неблагодарное занятие. Тем более когда у меня бессонница. Я думаю, что религия существует до сих пор не для того, чтобы наш мир стал лучше. А потому что он лучше все никак не становится. Я думаю, пришло время жить без религий вообще, не по чьей-то указке, а по собственному пониманию, каждому нести ответственность за самого себя. Мы уже вроде бы доросли до этого. Раньше людям это было сложно, вот и придумали религию: люди – стадо, Бог – пастух. Недаром он даже назывался пастырем – пастухом, а люди – паствой. Сейчас совсем не то время. Время индивидуальностей. Ты знаешь, Этьен, хотя бы одну религию, которая бы воспитывала в людях индивидуальность?
Я понял, что еще совсем немного, и Гена сядет на своего любимого конька. Тогда мы точно застрянем тут в лучшем случае до обеда послезавтрашнего дня. Я намеренно промолчал, но Таманцев не отставал.
– Не знаю, – честно сознался я. – Может быть, буддизм?.
– Пожалуй, да, – неожиданно согласился Гена. – Буддизм. Если люди не справятся поодиночке, то кроме него больше и некому.
– То есть индиго проповедуют буддизм?
– Нет. Они не буддисты. Они, наоборот, революционеры.
– Иначе говоря, человеческое стадо попросту получит новых пастухов – и новую мировую элиту.
– Да нет же, Этьен! – возмутился Гена. – Ты с этой своей элитой совсем спятил! Людям индиго не нужна власть сама по себе. Она изначально в них заложена. Люди индиго бунтуют, но не из-за желания власти, а из-за нежелания подчиняться тем, кто, по их мнению, ошибается, является неполноценным и духовно неразвитым. Если индиго осознают в себе это, они стараются уйти от желания бунтовать, поскольку оно разрушительно. Индиго пришли созидать, а не разрушать. Как ты не поймешь! Индиго – это спасатели. Это они ценой собственных жизней на нашей планете очистят ее, помогут нам выбраться из клоаки, в которую мы сами себя засунули, покажут нам, что можно жить хорошей и чистой жизнью, не прибегая к насилию. Необходимо, чтобы люди индиго больше знали о себе, не боялись себя. И окружающие должны больше знать о них и не бояться. И чем больше на свете людей индиго, тем меньше у них и у нас проблем в нашем мире. Быть индиго – это не развлечение, а тяжелый труд, работа, результаты которой изменят наш мир до неузнаваемости. Слава богу, или кому там еще, – эволюция человека как вида продолжается. Мы не возвращаемся обратно в болото лягушками. И дети индиго – новая степень развития нашего собственного вида, homo sapience.
– Ты говоришь как зомбоящик. – Энтузиазм Таманцева по поводу этих «детей» мне нравился все меньше и меньше. Мысль о том, что моего друга они прибрали к рукам, мне категорически не нравилась. Куда подевался тот самый Гена, который, как молодой Робеспьер, отрицал все и вся, признавая лишь одну на свете ценность – свободу.
– Это ты, как зомби, Этьен, а не я. – Таманцев окончательно разгорячился. – У тебя уже паранойя. Я говорю тебе, что индиго – это принципиально новая раса, чуть ли не другой биологический вид, а ты твердишь мне об элите, которая мечтает захватить власть над миром. Не до власти, Этьен. Этот мир надо спасать, спасать срочно. И вовсе не так, как показывают в голливудских боевиках – сидя верхом на астероиде размером со штат Техас или рассекая по космосу в черном плаще и шлеме, напоминающем по форме детский горшок. Не от смертельного вируса или гигантского головоногого червя, размножающегося с бешеной скоростью. А от нас самих, Этьен. Человечество надо спасать от него самого. Это гораздо хуже. Знаешь, чем занимается подавляющая часть людей с самого момента рождения? Ничем! Они просто-напросто ждут смерти. Едят, пьют, делают покупки и смотрят телевизор. И ходят на работу. Чтобы было на что поесть, попить, купить себе новый мобильный телефон и посмотреть телевизор.
– А ты, никак, проповедуешь поиск смысла жизни? Ты разве не знаешь, что это ведет к запойному пьянству и алкоголизму? – попытался подколоть я.
– Я говорю о том, что надо что-то делать, а не просто ждать смерти. Вот что я «проповедую», – вздохнул Таманцев. – А тебе лишь бы иронизировать. Сам-то изо всех сил стараешься не жить овощем. Я же не первый день тебя вижу. В выходные даже отдыхать нормально не можешь. С утра до ночи работаешь. Даже когда спишь.
Гена был прав. Мы оба замолчали. Я встал и начал ходить по кабинету взад-вперед: при раздумьях меня каждый раз начинал одолевать «синдром тигра». Гена выудил из кармана сложенный пополам листок:
– Не маячь. На вот, почитай. Так они рассуждают. Это написала семилетняя девочка индиго.
Листок оказался ксерокопией страницы из дневника.
Мы легко могли бы жить с населением в двадцать миллиардов человек, если бы просто-напросто жили по-другому. Места вполне достаточно, но человечество живет, убивая планету и убивая само себя.
Когда я думаю о том, кто я, мне становится очень страшно. Я боюсь, что не справлюсь по своей слабости и неопытности. Но я должна. В меня уже напихали кучу неправильных «посланий» о себе, о мире, о людях, о человеческом поведении. С самого рождения было ощущение цельности понимания, как и что должно делаться, каким нужно быть. А в обществе все это. опровергалось. Я тогда ушла в себя – такой вот тихий бунт. И несколько лет это была полужизнь, полусон. Виделась невозможность реализовать себя по полной программе в существующих внешних рамках. Любовь к познанию нового помогла пройти барьер дискомфорта при чтении. Было ощущение поддержки свыше, мягких ладоней на плечах и везения в трудных случаях.
Сейчас рассматриваю мир как источник вдохновения и благодатного познания. Я хочу максимально реализоваться в данных условиях. Собрать максимальный опыт и максимально его трансформировать в личный духовный рост. Я убеждена, что именно этого хотят от меня те, кто послал меня на Землю.
Наш духовный рост – это в первую очередь дисциплина. В нашей жизни никогда не будет свободы, мы так живем потому, что наряду с огромными возможностями для творчества мы живем по определенным жестоким законам, в том числе и законам нашей кармы. Есть поступок – есть его последствия и наша за них ответственность. Ответственность – это то, что важно прививать детям. Свобода – это не синоним потакания, расхлябанности и безответственности. Невротики вырастают не из-за того, что много свободы, а от нецельности родителей и наследования этой нецельности детьми. Цельный человек не может быть неврастеником. Или это не наш, не индиго.
Все комплексы и вся мания величия, которую нам приписывают, – все это правда. Это протест против чего-то внутри самого себя. По настоящему цельный человек, полностью себя принимающий, не станет доказывать это всему миру. Он просто будет делать то, что считает нужным. Индиго рождается в каждом человеке, но не во всех он выживает.
Цель нашего пребывания на планете – вернуть в мир утраченную гармонию и научить других людей познавать самих себя. По крайней мере, тех, кто окажется способен к восприятию новых знаний.
– Ладно, – примирительно сказал я. Вообще Гена был прав, но даже если и не был, спорить мне совсем не хотелось. – А как определить по человеку, «новой» он расы или «старой»? То есть индиго он или нет. Если вещи взглядом двигает, значит, индиго, ясное дело. А если нет? Как узнать, какого цвета у них аура? Красная, белая, фиолетовая или же та самая синяя.
– Очень просто: измерить биоспектрофотометром. Есть такой прибор. Вполне научный. Но чаще всего это и без прибора ясно тем, кто, как говорится, «в теме».
– То есть получается, что либо ты родился индиго, и тогда радуйся, либо нет, и тогда тебя самое время сдавать в утиль. – Мой ироничный тон был уже скорее следствием бессонной ночи, чем недоверия. Уж кому как не мне было знать, что самые правдивые вещи сначала выглядят самыми невероятными.
– Индиго «старого образца», то есть родившиеся давно, имеют существенно меньше способностей по сравнению с «новыми» индиго. «Новые» индиго гораздо сильнее отличаются от «обычных» людей. А в будущем индиго смогут стать все, кто захочет больше знать и понимать о самих себе и окружающем мире, учиться, становиться более одухотворенными, расти. В общем, сверхспособности сможет получить каждый, и это будет зависеть только от желания.
– Получается, что в 2012 году выживут только индиго? – спросил я.
– Я не знаю, – вздохнул Таманцев. – Сами-то они, наверное, знают, но не говорят.
– И ты прилетел в Париж из-за индиго?
– Я прилетел убедиться в том, что пропавший мальчик-индиго сейчас находится где-то в десятом году до нашей эры и его уже усыновили владелец каравана по имени Иосиф и его жена Мария и что он вместе с новыми родителями получил и новое имя. Есть тут у меня тот, кто поможет мне с этим делом. Заодно я хотел бы сходить в Лувр. Хочу посмотреть в глаза Моне Лизе. Как известно, это глаза самого Леонардо. И глаза Христа. И нашего пропавшего мальчика. И думаю, чьи-нибудь еще глаза. Возможно, Эйнштейна. Или Жанны д’Арк. Не знаю.
– Получается, что индиго вот так легко и непринужденно могут путешествовать во времени?
– Ну, получается, что так.
– А для чего этот белорусский индиго отправился в прошлое?
– Видимо, для того, чтобы выполнить там то, что должен, став Иисусом. Выдержать пытки распятием и не умереть после такого мог только самый настоящий индиго. Я долго думал, зачем все это было нужно, и пришел к выводу, что вся история с жизнью и смертью Иисуса на кресте явилась отправной точкой создания христианства. Без этой по-настоящему яркой истории такую мощную религию было бы не создать. Ну и очевидно, что он не погиб – иначе бы не смог стать Леонардо. Иисус обновил старую иудейскую религию, создав систему, которая просуществовала два тысячелетия и спасла мир от хаоса и упадка, к которому он стремительно катился. Самая могущественная в то время Римская цивилизация гибла, разлагаясь изнутри: пьянство, пороки, болезни, уродства, гомосексуализм, жестокие развлечения. Ни одна другая культура или религия на тот момент не могли настолько распространиться в такие короткие сроки, чтобы выдержать на себе груз всего мира. Спустя четырнадцать веков Леонардо подтолкнул человечество к дальнейшему развитию, когда оно начало серьезно буксовать в Средневековье. Я думаю, что ставшее инквизиторской машиной католическое христианство было вовсе не тем, что задумывалось, когда Иисус стремился всеми правдами и неправдами попасть на крест. Скорее полностью противоположным. Леонардо положил конец кровавому Средневековью, фактически самостоятельно, в одиночку начав Ренессанс – великую эпоху Возрождения. До этого никому такое было не под силу.
– А что будет сейчас?
– Не знаю, Этьен. Но подумай сам: на что сегодня способны тысячи индиго, если один-единственный индиго две тысячи лет назад изменил весь мир. Однако боюсь, что сегодняшние проблемы будут все же посерьезнее тех. Тогда хотя бы ядерного оружия не было. . И этого твоего коллайдера.
Я посмотрел на часы. Было уже почти шесть утра, воскресенье. И в этот момент зазвонил телефон.
