Текст книги "Мёртвое сердце. Том 1"

Автор книги: Этель Рефар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5. Часть 3. Справедливость мёртвых

Сегодня Дренн собирался закрывать лавку раньше обычного – свежее мясо, которое привозили с его же фермы неподалёку, раскупалось быстро. В качестве свинины и птицы сомневаться не приходилось, хозяин лавки пристально следил за свежестью своего товара. Попробуй-ка продай кому несвежее в небольшом городке, в один миг лишишься всех покупателей! Дренн не жалел денег на магические печати, поддерживающие в погребах нужную температуру, в Сарохе были отличные бытовые маги.

Владелец лавки привычно вознёс молитву Аранне Золотой Руке, чья небольшая статуэтка всегда стояла под прилавком. Даже гроза не испортила сегодняшний день, богиня торговли благоволила своему любимцу, и Дренн не без удовольствия пересчитывал монеты, распределяя их по номиналу. Денежный звон приятно успокаивал, прогоняя тревогу – хоть Кера и сама виновата, убивать он её всё-таки не хотел, но эмоции, алкоголь и нож под рукой во время очередного выяснения отношений…

– Ну, – делая записи в торговой книге, пробормотал Дренн, гоня прочь навязчивые мысли, – слава Аранне, ещё денёк прожили.

Захлопнув толстую книгу, торговец, которого жители города по старой привычке продолжали звать мясником, снял наконец рабочий фартук и повесил его на крючок. Дренн пригладил рукой густую рыжую бороду и тяжело вздохнул. Призраков он, взрослый мужчина, всё-таки побаивался. Мёртвая Кера, конечно, никому уже ничего не расскажет, но несостоявшийся любовник нет-нет, а возвращался к мысли, что его найдут и вместо подозреваемого ревнивца мужа за решёткой в ожидании приговора окажется сам Дренн.

– Что видит Многоликий Бог, того не видит закон, – произнёс он известную формулу, что была одновременно и короткой молитвой, и негласным девизом преступной братии.

Дренн ещё раз проверил, все ли мешочки с выручкой на месте, пересчитал их и спрятал в тайный сейф. Скрипнула входная дверь, торговец подумал, что надо бы смазать петли, пока не осознал, что забыл запереть дверь в лавку, на втором этаже которой, собственно, и находились жилые комнаты.

– Извините, но лавка уже закрыта, – привычным тоном произнёс Дренн, поворачиваясь в сторону гостя.

Он не слышал как посетительница вошла, её шаги были по-кошачьи беззвучны. Дренн вздрогнул, его одолевало дурное предчувствие, когда он смотрел на девушку, стоявшую перед ним. На первый взгляд это была обычная путешественница, каких не так уж мало можно встретить в Озёрном. Женщинами, сменивших платья на брюки, можно было удивить разве что жителя совсем уж глухой деревни.

– Милая, – Дренн, увидев, что перед ним совсем ещё молодая девушка, решил сменить тон. – У тебя ко мне какое-то дело?

Но голос предательски дрожал, посетительница молчала и только смотрела на Дренна в упор. Он бы решил, что она пьяна, но гостью не шатало из стороны в сторону, от неё не пахло алкоголем или травяным дымом. Всё-таки что-то в девчонке его пугало. То ли дело в неестественной для человека бледности, то ли в странных чуть раскосых глазах… По помещению пронёсся шипящий вздох:

– Не подумала, что в таком виде ты меня не узнаешь, прости. Дренн, – одним резким неуловимым для глаза движением странная девчонка вонзила в прилавок нож. – Я правда умерла и мне это совсем не нравится! – взвизгнула она совсем как Кера в приступе истерики.

Дренн побледнел, нож он узнал мгновенно.

– Теперь умрёшь ты, – и этот голос Дренн не мог спутать ни с чьим другим.

Перед ним, пусть и в чужом обличье, действительно была Кера, вот уже более десяти дней мёртвая. Дренн присутствовал на похоронах и видел лицо в гробу, видел высокий воротник на перерезанном горле. Что же пошло не так?

– Я… я не хотел убивать тебя! Ты сама виновата, что так вышло! Я виновен только в том, что не сдержался.

– Не сдержался? – закричала Кера. – Это ты называешь не сдержался?

– И с радостью сделаю это ещё раз, чтобы ты наконец заткнулась! – рявкнул Дренн. – Может быть ты и мёртвая, но твоё новое тело всё-таки дышит.

С невероятной для долговязого и чуть полноватого мужчины прытью Дренн, обогнув прилавок, бросился на Керу, сбив её с ног. Оба с шумом повалились на пол, и девчонка оказалась под Дренном. Воспользовавшись ситуацией, он тут же принялся душить её.

– Моё новое тело… – едва выговаривая слова, прохрипела Кера, – с сюрпризом.

Дренн не сразу заметил, что произошло. Он почувствовал удар в левый бок, но сильную боль ощутил не сразу, лишь когда Кера ловко выскользнула из под него как змея и, пошатываясь, поднялась на ноги.

– Я передумала. Ты будешь умирать долго.

…Взволнованная Мистлев летала вокруг Ревана, чем изрядно его раздражала. Будь она во плоти, маг давно бы споткнулся или упал, налетев на воровку, но вместо этого он просто проходил через неё насквозь.

– Мне это не нравится, очень не нравится, – причитала Мистлев. – Она убьёт его, а повесят на меня! Я протестую!

– Лучше присмотри за Сораном, пока я разбираюсь с проблемой. Ты всё ещё мне подчиняешься, не забудь.

Мистлев нахмурилась, но не могла ничего поделать. Поклонившись некроманту с мерзейшей улыбочкой на лице, она растворилась в воздухе. Реван вздохнул, ему предстояло тяжёлое дело по изгнанию духа мёртвой из живого тела. И дай то боги, если всё получится без гибели самой Мистлев.

Когда некромант добрался до мясной лавки, которая располагалась на первом этаже жилого дома, в окнах не горел свет, а входная дверь была открыта настежь. Кера в теле Мистлев сидела на крыльце и улыбалась, подставив лицо дождю. Её руки и одежда были испачканы в крови, некроманта она поначалу будто бы не заметила, но потом лениво повернулась к нему, глядя прямо в глаза:

– Знаешь, это очень приятно снова быть живой и чувствовать дождь. Я должна сказать тебе спасибо, мне нравится это тело. Может не такое фигуристое как было у меня, но молодое и протянет лет триста. Или сколько там полуэльфы живут?

– Оно не твоё, – заметил Реван, держа наготове формулу изгнания духов.

Чтобы осуществить заклятие, нужно было хотя бы на какое-то время прикоснуться к жертве одержимости. Как это сделать некромант не знал, в распоряжении Керы были все телесные умения самой Мистлев, усиленные энергией самого духа. Если завяжется драка, вряд ли Реван выйдет победителем, боевая подготовка современных некромантов не шла ни в какое сравнение с тем, чему обучали магов прошлого. И то правда, нежить измельчала, осталась лишь природная, да редкие случаи непокоя. И всё же кое-что в запасе у него было. Базовым боевым заклинаниям обучали всех чародеев вне зависимости от дальнейшей специализации.

Кера прищурилась, почувствовав магию, она рывком вскочила на ноги и прыгнула на Ревана, но змеиный посох уже очертил дугу над головой некроманта, реакция у мага была хороша. Реван успел выставить левую руку вперёд, вспыхнул леденяще голубой свет, запахло озоном и обездвиженная Кера на несколько мгновений зависла в воздухе. Маг сделал короткое движение кистью, стараясь рассчитать силу удара – наносить смертельные ранения Мистлев он не собирался. Керу отбросило в сторону от крыльца, она с криком упала на брусчатку и замерла, не двигаясь.

Некромант нахмурился, подходя к Кере ближе. Уж не перестарался ли? Мистлев нужна была ему живой, пока они не исследуют руины на севере Верянских земель. Реван осторожно подошёл к телу полуэльфийки, казалось, она не дышала. Маг чертыхнулся про себя, нужно было проверить пульс, но делать это он не спешил, беспокойный дух с жаждой вернуться в мир живых может быть очень коварным и хитрым.

– Эй, что ты делаешь? – послышался женский крик за спиной.

Дождь заканчивался, и на улице стали появляться люди. Реван обернулся и, как оказалось, Кера только этого и ждала. Когда некромант понял, что произошло, она была уже на ногах и напала со спины, прыгнув на Ревана. Девушка оказалась лёгкой как пушинка, но руки были слишком цепкими и сейчас тонкие острые пальцы впивались прямо в горло. Маг пытался освободиться из смертельных объятий, но ничего не получалось. Так бы он и крутился, пытаясь стряхнуть с себя одержимую, если бы в голову не пришла идея – для заклятия изгнания нужен был прямой физический контакт, и именно сейчас Реван и Кера были близки друг к другу как никогда.

А тем временем зрителей становилось всё больше, даже Отик наконец покинул стены своего заведения. Реван закашлялся, никогда ещё ему не приходилось читать заклинания в таких условиях, но выбора не было – либо сейчас, либо никогда. Воздуха не хватало, но никто из местных не сделал ни шага, чтобы помочь или помешать, мага шатало, только посох не давал потерять равновесие. Реван не произносил заклинание вслух, не мог, ему оставалось лишь сипло шептать в надежде, что каждый звук всё-таки будет произнесён правильно.

С первой строкой хватка одержимой ослабла, Кера застонала от боли, но теперь некромант крепко держал её за руку, не отпуская даже тогда, когда девушка оказалась на земле. Реван продолжал шептать заклинание, несмотря на боль в неудобно вывернутой кисти, ему пришлось развернуться к Мистлев лицом. Девушку трясло в припадке, воздух вокруг сгущался до духоты.

– Я не уйду из этого тела! – взвыла Кера нечеловеческим голосом так, что невольные свидетели ритуала попятились подальше. – У тебя нет такой власти!

– Ошибаешься, – спокойно произнёс Реван, касаясь пальцами лба одержимой.

Лицо Мистлев исказилось до неузнаваемости, она выла, кричала, колотила по земле руками и ногами, изгибалась, но заклинание действовало, и теперь одержимой некуда было деться от пальцев мага. Должно быть, прикосновение жгло её как раскалённый металл, крик перешёл на визг, какой некромант уже слышал на кладбище.

Когда Реван произнёс последние слова, Кера замерла, неподвижным взглядом уставившись в небо. Тело дёрнулось как от удара, пока наконец изо рта и из носа не пошла серебристая дымка, которая постепенно стала принимать очертания настоящей Керы, мёртвой жены невинно осуждённого кожевенника Клеффа. Толпа ахнула.

– Это же Кера! – пронёсся взволнованный возглас.

Даже стражники, за которыми кто-то послал, стояли, с изумлением глядя на призрака, которого в Озёрном видели уже не раз на улицах. В свете дня после прошедшей грозы Кера не выглядела такой пугающей.

– Дренн убил меня, – произнесла она перед тем, как исчезнуть навсегда.

Призрак женщины медленно истаял в воздухе, а Реван почувствовал как на погосте наконец пришла в работу Печать Упокоения. Патрульные, не медля ни минуты, отправились в дом Дренна, а тело Мистлев неподвижно лежало на брусчатке без малейших признаков жизни.

Медлить было нельзя, пока её дух ещё рядом. Полуэльфийка была бледнее обычного, черты её лица некрасиво заострились, делая его ещё менее человеческим. Не обращая внимание на гомон толпы, взбудораженной словами Керы, некромант опустился рядом с воровкой на колени и распустил на вороте её рубашки шнуровку. На ключице остались красные следы от пальцев Ревана, будто от ожога.

Магический знак надлежало чертить над сердцем одной линией, прерываться было нельзя, если рука дрогнет хоть раз, дух не найдёт дорогу к собственному телу. Реван глубоко вздохнул и, не дыша, нанёс сложную руну, оттачивать начертание которой приходилось многие месяцы.

Никогда прежде некроманту не приходилось возвращать душу в тело, всё их путешествие с Сораном сейчас висело на волоске. Только когда линия была доведена до конца, Реван наконец позволил себе дышать. Эльфы в отличие от людей были намного ближе к миру духов и легче совершали переходы из одного мира в другой, некромант надеялся, что именно эльфийская кровь усилит действие его заклинания.

– Мастер! – Соран, живой и практически невредимый, прорвался сквозь группку людей. – Сюда идёт ещё стража, – тихо сказал он на ухо Ревану.

Подмастерье выглядел помятым, под глазом наливался здоровенный синяк, но парень не унывал. В отключке он пробыл недолго, призрачная Мистлев нашла Сорана почти на том же месте, где Кера его отправила в нокаут. После короткой перепалки с духом подмастерье, когда понял, что не получил серьёзных травм, поспешил к дому Дренна, но пришёл уже тогда, когда всё закончилось. Над домами, пробиваясь сквозь рассеивающиеся тучи, светило закатное солнце, багрянцем отражаясь в лужах после дождя.

– Как у меня всё болит, – прохрипела Мистлев, открывая глаза, Реван облегчённо вздохнул.

– Будешь знать как сбегать, – буркнул Соран. – Ничего бы этого не случилось, если бы ты осталась внутри.

– Если бы вы оба остались внутри, – прошипел Реван, глядя на обоих как на провинившихся школяров.

Некромант с удовольствием бы отчитал обоих прямо сейчас, произнеся длинный и нудный монолог о том, как глупо кое-кто себя повёл, но педагогический процесс был прерван самым наглым образом. На улице появились новые стражники, о которых говорил Соран, и сейчас они направлялись прямо к троице.

Отряд из одиннадцати человек с гербом Озёрного на груди остановился, беря обоих магов и еле держащуюся на ногах Мистлев в полукольцо. Мужчина в синем офицерском плаще вышел вперёд, шлем с лазурным плюмажем он держал в руках, показывая, что настроен на разговор. Офицер был ещё довольно молод, но уже отрастил длинные чёрные усы и бороду, которую аккуратно стриг.

– Мэтр Реван? – уточнил он, глядя на некроманта в упор.

Маг кивнул, понимая, что в конфликт лучше не встревать. Некромант не был удивлён, что его имя известно в Озёрном, он был единственным представителем своей школы в Сарохе, не считая собственного ученика. Ревана знали в бывшей столице, не мудрено, что о нём было известно и в ближайших селениях.

– Да, это я. С кем имею честь говорить? – вежливо поинтересовался он, мысленно прикидывая, какие у него в запасе есть заклинания.

– Капитан городской стражи Клинт Орлав, – представился офицер. – Бургомистр хочет вас видеть, мне велено сопроводить вас к нему. Всех троих, – уточнил он, окидывая взглядом Сорана и Мистлев.

– Вы понимаете, что светская власть не может… – начал было Реван, но капитан его перебил.

– Это не арест. Последние… гм… события заинтересовали господина бургомистра, наш город небольшой, информация распространяется в мгновение ока и не забывайте, мэтр Реван, вы должны отчитаться по использованным заклинаниям.

Реван стиснул зубы. Ну конечно, эта унизительная процедура отчёта по каждому использованному заклинанию сферы некромантии выше первого уровня. А это, к слову, любые чары мощнее поисковых маячков на обнаружение нежити. Ни один стихийный маг, ни один целитель или бытовик, никогда не отчитывались перед Академией за использование магии. Но некромантов после давней Эльфийской войны держали на коротком поводке даже после того как Мёртвая Мать отвернула свой взор от людей и большинство высших чар потеряло свою силу.

– Что ж, – некромант стиснул посох, – не смею нарушать законы, установленные Академией.

Глава 6. В поисках Марыси

Альтдорфхейм, Верянские земли.

Молодой маг в одиночестве сидел в своём доме, после ухода Марыси сон к нему не шёл. Так и коротал он время за старыми отцовыми книгами, полными полезных советов, заметками и записями о бытовой магии. Чары на урожай соседствовали с заклинаниями на выведение из дома вредителей, на то, чтобы стены стояли крепко, с чарами, охраняющих скот от волков, а дом от пожара и молнии. В них применялись методы настолько простые, что маги из Академии редко уделяли им внимание, о магии, которую пренебрежительно называли деревенской, рассказывали лишь в паре лекций за весь курс. Считалось, что тараканы вовсе не то, что должно заботить истинного исследователя и мага.

Уснул Гийом за чтением и бутылкой вина ещё тогда, когда луна не скрылась за горизонтом. И спать бы магу до самого полудня, если бы совсем рано поутру его не разбудили кулаки в дверь и крики. Дверь трещала под мощными ударами кулаков, но держалась крепко, впервые укрепляющие чары, на неё наложенные, были оправданы. Целы были и окна, как бы ни пытались их выбить камнями.

– Выходи, выходи, колдун! – кричали снаружи мужики.

– Покажем мы тебе, как дочерей чужих со двора уводить!

– Обманщик!

– Сжечь! Сжечь!

Бесновалась разъярённая толпа у дома Гийома. Маг услышал, как по двери ударили топором. От такого зачарована она не была. И ему было страшно, в его арсенале не было толковых боевых заклинаний, их изучали лишь в старших классах общей магической школы, которую Гийом так и не закончил – не хватило денег до конца обучения.

– Никого я не похищал! – крикнул он, жалея, что боевые заклинания не его конёк.

– Лжёшь, паскуда! – пробасил знакомый голос. Вацлав. – Надо было ещё вчера хребет твой крысячий сломать!

– Не похищал, значится? А ну, открывай дверь, пока не выломали, раз и правда скрывать нечего!

Удары топором прекратились, а у Гийома не было иного выбора, кроме как открыть дверь. Пусть толпа посмотрит, что в его доме никого нет кроме мышей в углу и воробья под самой крышей, может, и успокоится.

С опаской он приоткрыл дверь на самую малость, но сильный пинок ноги снаружи распахнул её настежь так, что парень, получив сильный удар по лбу, упал на пол. Люди, вбежавшие в дом, не замечали его, пятеро рослых мужиков вместе с Вацлавом во главе принялись заглядывать в каждый угол, под стол, лавку и кровать, рыться в сундуках, будто и правда надеясь найти Марысю там. Однако ж, даже самому пьяному мужику тут же стало бы ясно, что никакой девушки, разумеется, в доме нет.

– Нет её тут, мужики, – Вацлав снял с головы свой берет и с силой бросил на пол, который весь был в грязи, налипшей на подошвы сапог вошедших. И весь вид безутешного отца выражал такую скорбь, что Гийом не выдержал.

– Я могу попробовать найти её, – тихо сказал он.

Вацлав резко метнулся к щуплому магу и вцепился в ворот рубахи так, что ткань затрещала, его взгляд был безумен:

– Что хочешь делай, что хочешь дам тебе, только найди её!

Гийом сглотнул, оглядел всех – мрачного Вацлава, бледного как полотно, Винса, мясника, красного и круглого как порось, фермера Олафа, который приволок с собой вилы, да Забияку, злющего как вурдалак, громко сопящего носом.

– Вещь мне её дайте и колодезной воды, – наконец сказал Гийом. – Если она жива, мы её найдём.

– Поприкуси язык, колдунишка, пока я тебе эту миску под гузно не засунул! – вскипел Вацлав. – Конечно она жива!

Гийом кивнул. Конечно жива, ну что с ней могло случиться? Волкодлак утащил? Дракон, которых сотни лет не видывали? Оборотень позарился? Так их в этих местах отродясь не водилось. Троллю приглянулась? Их уж лет двести как повывели. Не снежные же духи с островов Льдистого моря Марысю украли, их час пурги и вьюги ещё не настал.

– А что, и правда ты не при чём? – тихо спросил Вацлав.

– Правда. И я даже представить себе не могу, что с ней случилось. Хотела уговорить меня сбежать с ней, – честно признался Гийом, – но я сказал ей, чтобы домой шла.

Вацлав вздохнул и, пообещав вернуться с пояском и водой, вышел. Так и повисло в доме неловкое молчание, пока безутешный отец не вернулся со всем необходимым.

– Пойдёт, – удовлетворённо сказал Гийом, беря в руки поясок. Совсем новый и почти не ношеный, но и то сойдёт – где сейчас локон волос достать или любимые бусы?

Маг поставил миску на пол, зажёг свечи, взял в руки поясок и сел на колени, закрыв глаза. Долго он так сидел неподвижно, одними губами проговаривая заклинания из отцовой книги. Время для собравшихся здесь тянулось медленно, казалось, что и ветер перестал дуть за окном. Гийом качнулся вперёд. В Академии не признавали такой род колдовства, считая, что будущее за научным подходом к магии. Простое народное колдовство презиралось и считалось пережитком прошлого. Над деревенскими знахарками посмеивались, глядя свысока, ведунов не считали себе ровней. Но, как бы то ни было, магия была гибка и работала в руках любого, у кого есть к ней талант, и безразлично ей было – в трактатах ли научных заклинание написано или на клочке бересты, сочинённое на ходу.

Гийом открыл глаза, задержал дыхание и провёл руками над миской с водой. Раз рябь прошла по водной глади. Мужики переглянулись, проверяя, не трясётся ли пол. Но нет, всё было как есть. Два прошла рябь, и пар пошёл от воды. Три – забурлила вода, закипела и через миг стала гладкой как зеркало, а в нём… Вацлав с удивлением смотрел то на чёрный от копоти потолок хижины, то в воду. Но не было у него над головой утреннего лесного неба, а в воде оно ясно отражалось, будто в окно выглянули.

Лес, ещё жемчужно-серый проступал в утреннем тумане, чёрными пятнами виднелись ядовитые красные ягоды кровавки, которая так разрослась, что всю чернику с брусникой с земли выжила. Пруд и водопад ещё мерцали в свете заходящей луны, а на берегу лежала фигура, маленькая и тёмная. Волосы спутались, платье порвано, будто кто-то пытался сорвать его. Но вот, изображение стало меркнуть и затягиваться марью, дымом. Запах смерти расползался от миски, чернота пробивалась наружу. Гийом одним быстрым движением схватил миску, ошпарив руки, и швырнул её об стену. Что-то зашипело, застонало и затихло как ни в чём не бывало. Гийом нахмурился – очень дурной был знак.

– Все к пруду! – зычно скомандовал Вацлав, и никто его не ослушался.

Похватали мужики то, с чем пришли мага бить, и пошли в лес, к пруду. Гийом без раздумий бросился за ними, считая себя виноватым в том, что случилось с Марысей. Зимнев, выросший на месте деревни, был городком небольшим и практически вплотную подходил к лесу, росшем на пологих горах, это была единственная преграда для холодных ветров и туманов Льдистого моря на севере. И в этот лес уже давно не отправлялись на поиски пропавших, медведей и волков в окрестностях не водилось, не говоря уже о хищной нечисти. Местные знали все тропинки и дорожки и не плутали даже после грандиозной попойки, но теперь небольшая группа мужчин шла в прежде безопасную чащу, не зная, чего ожидать. На уме у тех, кто постарше, вертелось только одно. Упыри.

Марыся нашлась там, где и показала зачарованная водная гладь. Она лежала на траве у пруда и, казалось, мирно спала. Становилось всё светлее, а первые лучи солнца уже позолотили верхушки столетних деревьев.

– Марыся! – бросился было Вацлав к дочери, но его остановили спутники.

– Пусть маг идёт, – пробасил Забияка, переминаясь с ноги на ногу. – Пусть проверит.

С ним согласились все и, последним, нехотя кивнул Вацлав. Делать было нечего, Гийом подошёл к Марысе, неподвижно лежащей на земле. Её волосы были спутаны, чёрная коса расплелась, а неподалёку на цепкой ветки терновника виднелась цветастая лента. Маг не верил в суеверия местных, вампиры сгинули тысячи лет назад, а упыри, низшие и слабейшие представители братства, без своих хозяев самостоятельно не жили.

Гийом опустился на колени и наклонился над девушкой, чтобы проверить пульс. Она была очень бледная, вся ледяная, но едва заметное биение сердца всё-таки ощущалось. Марыся была жива, без сознания и будто похудевшая за одну ночь.

– Она жива! – воскликнул Гийом, но его спутники, хоть на их лицах и было видно облегчение, не спешили подходить ближе, будто ждали чего-то.

На лице Вацлава застыла смесь радости и волнения, он с тревогой поглядывал за тем, как солнечные лучи медленно заливали пространство светом. Пока солнце не коснулось лица и тела Марыси, никто и шага не сделал, чтобы наконец подойти ближе, даже родной отец. Видя, что дочь не сгорела в агонии, Вацлав наконец бросился к ней, вознося хвалы всем светлым богам.

– Шею смотрел, маг? – спросил он Гийома без былой неприязни.

Парень отрицательно замотал головой, но медлить не стал. Он внимательно осмотрел шею Марыси и на всякий случай запястья, но на них не было ни следа ранений или укусов, только несколько капель крови на платье.

– Странно, – пробормотал Гийом, Вацлав нахмурился.

Несмотря на отсутствие ран, Марыся выглядела так, будто потеряла много крови. Вацлав сам осмотрел зубы собственной дочери, но и они оказались в порядке, а во рту не было ни одной алой капли. Купец велел своим спутникам осмотреть место, может быть, остались какие-то следы, а сам не знал что и думать.

– Не нравится мне всё это, маг, очень не нравится. Я приставлю к Марысе врача и жреца, а ты отправляйся-ка в старый замок на горе, там… гм… живёт твой коллега по мастерству. И не смотри на меня так, ты его не знаешь, поселился он в развалюхе той ещё до тебя и носа не кажет. Некромант он.

Гийом побледнел, хоть и знал, что в народе о некромантах ужасов ходит гораздо больше, чем они сами из себя представляют. Современная некромантия сильно оскудела по части чёрной магии, однако огромных познаний в нежити у её адептов по-прежнему не отнять. Чёрные мантии зубрили тысячи страниц с описаниями разных тварей, разумных и совсем диких, так что если у кого и спрашивать совета о вампирах, так только у них.

– И вы не боитесь такого соседства? – недоверчиво спросил Гийом, уж не ослышался ли он.

– Да что его бояться, нормальный мужик, – хохотнул Винс, – видал его в лесу пару раз, корешки какие-то тут копал. Вреда от него нет, есть не просит, девок не портит, нехай себе живёт.

– Так уж и живёт? И с вилами да факелами жечь его не ходили никогда, да?

Мужчины рассмеялись было, но в холодном утреннем тумане смех быстро смолк. Не место и не время было для шуток, но Винс, почесав затылок, всё-таки поделился историей про то, что да, дескать, было один раз. Год плохой выдался лет десять назад, как раз когда некромант-то тот пришёл, ну и пошёл народ к нему претензии предъявлять, а факелы взял, поскольку ночь была на дворе, темнота кромешная. Ну а вилы… так чтобы не страшно было. Да когда ватага молодых людей наконец добралась до заброшенного замка, встретил их там уже седой старец, правда, крепенький на вид.

Быстро старый маг растолковал местным, кто он такой и чем тут занимается, не без помощи тяжёлого посоха, разумеется. Удалился некромант в глушь, чтобы природную нежить в естественной среде изучать, да вон из замка заброшенного призраков повыгонял всех. Да что замок, название одно – башня и уцелевший кусок стены. Больше местные некроманту не докучали, а он и сам общество горожан не жаловал, жил себе в затворничестве. Так и забыли бы о старом маге до сегодняшнего утра.

– А если он того? – недоверчиво спросил Гийом. – Вдруг умер уже давно? Старый же.

– Ты, маг, не каркай лучше, – прошипел Вацлав. – Дорогу до развалин найдёшь и уговоришь этого хрыча, понял?

Гийом вздохнул:

– Понял.

Где находится невысокая гора с редкими еловыми порослями он знал, её видно было и из города, как и остов стен. Но Гийом, считавший, что достаточно уже живёт здесь, ни разу не видел признаков жизни – ни света, ни тонкой струйки дыма, ни какого-никакого движения, ничего. Только вороны часто кружили над остатками донжона, нагнетая и без того мрачную атмосферу того места. Но делать было нечего, его собственных знаний не хватало, чтобы помочь Марысе.

От озера вела тропинка, идущая на восток в сторону старых развалин. Это сейчас такое строение замком назвать ни у кого язык не повернётся, а раньше, думал Гийом, наверное это был настоящий шедевр. Он быстро скрылся в зарослях, не оглядываясь назад. Парень шёл по тропке и думал, мог ли он тогда что-то сделать? Не отпускать Марысю до утра или, не взирая на её отказ, всё-таки проводить её?

В тягостных раздумьях Гийом углублялся в чащу, свет утреннего солнца стал меркнуть – небольшой пролесок из лиственных деревьев кончился, начался ельник с елями, острыми как пики. В таких местах всегда неуютно, среди елей темно и мрачно, а нижние ветви, укрытые лишайником и паутиной, напоминали о призраках и руках мертвецов. Гийом чувствовал, что идёт в нужном направлении и не сбился, свернув с тропинки чуть севернее. До самого замка хоженых троп не было, оно и не удивительно, если жители города на гору не ходят, а живущий там маг не спускается вниз.