Текст книги "Наследство за океаном"

Автор книги: Эсси Саммерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Линдсей и виду не подала, что чем-то расстроена, она лишь пожала плечами и посмеялась над поведением сестренки. Девушка начала собирать вещи, складывая мокрую одежду Мораг в полиэтиленовый пакет. Покончив с этим, она подошла к сладкой парочке и спокойно сказала:

– Лучше дайте мне сделать ей хвостик, так вода не будет капать на плечи.

Мораг согласилась. Когда все уселись в машину, мистер Хазелдин взял курс на ущелье Манука. Именно проезжая по этим местам, Линдсей осознала, что перед ней самая что ни на есть настоящая Новая Зеландия.

– Зимой это ущелье превращается в западню, – сказал мистер Хазелдин, когда они из него выехали и перед глазами вновь замелькали бесчисленные холмы.

– Отличные пастбища для овец, – прокомментировала вид Линдсей.

Управляющий разулыбался:

– А знаете, что существует роман, написанный в 1948 году к столетию Отаго, и называется он именно так, как вы сказали. Кстати, в нем описывается как раз эта часть Новой Зеландии, а если точнее, то, кажется, Уаитахана.

– Уаитахана? – повторил Каллим за мистером Хазелдином. – Это, случайно, не там Габриэль Рид впервые нашел золото в… 1861 году?

– Чуть дальше, в Лоренсе. Но он очень близко от Уаитаханы, так что особой разницы нет. В Уаитахане тоже добывают золото. Именно из-за этого Отаго нанесли на карту страны. А ты молодчина, запомнил все, что сестра велела прочитать. Я отвезу вас к ущелью Габриэль, это совсем недалеко от этого места.

Линдсей решила, что управляющий просто подлизывается к детям. Страх ледяными щупальцами сдавил сердце девушки. “А вдруг он попытается разлучить нас? Устроит меня на работу в ближайшем городе, а дети будут жить на ферме… с ним!”

Тем временем они проезжали мимо городков, где еще совсем недавно добывали золото. Единственным напоминанием, что здесь когда-то кипела жизнь, были заброшенные бары и пабы. Некоторые из них отремонтировали и отдали под офисы разным фирмам, а оставшиеся, которые были словно бельмо на глазу, снесли. Глядя на этот пейзаж, Линдсей поражалась, как сильно могут изменить ландшафт люди, одержимые жаждой быстрой наживы. Сейчас Лоренс будто спал под сенью деревьев. Трудно представить этот город, запруженный людьми, звуки разгульных песен, доносящихся из салунов, лица людей, охваченных золотой лихорадкой.

Они свернули на гравийную дорогу, больше похожую на тропинку. Она уходила куда-то вдаль и терялась из виду. Было такое ощущение, как будто они перенеслись на много лет назад, когда это ущелье еще было населено людьми.

Выйдя из машины, мистер Хазелдин огляделся и сказал:

– Природа постаралась – смотрите, здесь все утопает в зелени. Сейчас с трудом можно представить, что каждый дюйм этой земли перекопали, раздробили, не один раз промыли, надеясь найти хоть крупинку золота. Ну, нам лучше пойти. Здесь не безопасно, земля очень неустойчивая, может просто уйти из-под ног.

Линдсей внутренне благодарила двойняшек за то, что они задавали кучу вопросов. Она сама умирала от желания расспросить управляющего об этих местах, но не хотела вести себя слишком дружелюбно – что-то в Линдсей восставало против. Однако девушка признавала, что мистер Хазелдин доходчиво, с радостью и юмором отвечал на все вопросы.

– Да, это именно капустное дерево. Отвратительно, правда? Растет пучками. Фи! А вот и не пальма. Похоже, это разновидность лилий. Что-то невероятное. Вот когда увидите их в цвету… Красота! А аромат! Просто фантастика! Поблизости все окутано этим потрясающим запахом.

Вокруг стояли голубые эвкалиптовые деревья. Австралийская гордость. Эти деревья не похожи ни на одно дерево в мире. Их кора гладкая, верхний слой коры иногда отпадает, а иногда сохраняется у основания ствола как бы отдельными лоскутами. Зрелище просто бесподобное. Эти деревья – символ Новой Зеландии. Стоит подумать об этой стране, и в памяти тут же всплывают величавые, необыкновенной красоты деревья. Спутанные колючки называются матагаури, или “сумасшедший ирландец”, так их окрестили первые поселенцы. Выглядят они так, словно их принесло из ближайшей пустыни.

Большинство новозеландских полевых цветов нежных бледных оттенков. От них веет чем-то неземным, воздушным, казалось, стоит прикоснуться к одному лепестку и весь цветок исчезнет, будто мираж. Но два полевых цветка, рата и новозеландская омела, выбиваются из всеобщего колорита, расползаясь ярко-красными ленточками по сочной, зеленой траве.

Овцеводческие фермы, уютно расположившиеся у самого подножия гор, уступили место фермам по выращиванию фруктов, а на вершинах и в ущельях этих гор лежал невероятной, ослепительной белизны снег, сверкая на солнце так, словно кто-то рассыпал множество драгоценных камней.

Около Роксберга управляющий остановил машину, чтобы все полюбовались голубизной воды у дамбы. Малышка Мораг сказала, что падение воды по водосливу напоминает ей гигантскую стиральную машину, сливающую воду. Они проезжали мимо фруктовых плантаций, огромных ангаров, откуда фрукты и ягоды отправляли самолетом на рынки Окленда. Глядя на все это, Линдсей с болью в сердце спрашивала себя, сможет ли она полюбить эту страну, дающую шанс начать новую жизнь и встречающую так гостеприимно. Страну, так похожую на Шотландию, но в то же время поражающую своими просторами и жизненной силой.

Дорога поворачивала налево. Мистер Хазелдин, небрежно махнув рукой, сказал:

– Отсюда начинаются земли Рослочена.

– А где заканчиваются? – вполне резонно поинтересовался Каллим.

– Отсюда, боюсь, ты не увидишь – около следующего обрыва, а до него еще ехать и ехать. Другая граница тянется за домами, поэтому ее тоже не видно, для этого нужно проехать пару миль в сторону холмов.

Линдсей с удивлением подумала: “Неужели они считают площадь ферм милями, а не акрами, как в Шотландии”. Вслух же она довольно колко произнесла:

– Ну, думаю, на таких просторах нам не стоит устраивать сражений из-за пары свободных комнат. Наверняка что-нибудь можно подыскать для нас.

– А нам и не нужно воевать, – спокойно ответил мистер Хазелдин.

Линдсей показалось, что ответ управляющего прозвучал чересчур оптимистично, словно он уже не сомневался в том, что все будет происходить по его сценарию.

Глава 3

Машина стремительно проносилась мимо ферм, по чудесным тополиным аллеям. Линдсей представила, как красиво здесь будет осенью, когда тополя предстанут во всем своем великолепии. Сейчас же они стояли плотной непрерывной зеленой стеной. Вокруг простиралась прекрасно возделанная земля, покрытая сочной и буйной растительностью. От нее так и веяло плодородием. Изобилие красок и их насыщенность казались невероятными, будто кто-то взял кисть и раскрасил все вокруг. Засеянные пастбища не просто зеленели, а излучали какое-то изумрудное сияние. Слева тянулся отгороженный участок земли, похожий на косу. Со стороны все это походило на парк, а не на сельскохозяйственные угодья. Идеально скошенную полосу можно было с легкостью принять за площадку для крикета.

Управляющий, махнув рукой в сторону косы, сказал детям:

– Это место мы называем площадкой для воскресных школьных пикников.

Объяснение прозвучало как-то странно и неуместно, словно мистер Хазелдин боялся услышать вопрос из уст двойняшек и предпочел обезоружить их преждевременным ответом.

Справа, среди лощины, заросшей кустарником с сочными зелеными листьями, струился серебряным дождем один из многочисленных ручьев. Он ухитрился проложить себе дорогу среди ив и, огибая пашни, терялся из виду.

Дома Бредморов по-прежнему не было видно, хотя с момента, когда мистер Хазелдин объявил, что они въехали на земли Рослочена, прошло довольно много времени.

Повернув за очередной выступ холма, они увидели группу деревьев, плотной стеной окружающих надворные строения и каменные добротные террасы, которые под лучами новозеландского солнца казались белыми и… вот наконец перед ними предстал Рослочен. Крыши поместья, покрытые рифленым железом и свежевыкрашенные в нежно-зеленый цвет, деревянные колонны, обвитые плющом и глицинией, удивительной красоты живые арки из диких роз, которые каскадами нежно-розовых цветков свисали с деревянных опор, кирпичная труба, которую любовно обнимал своими зелеными лапами дикий виноград. По краю сада красовались роскошные пионы, дальше шли дельфиниумы с огромными набухшими, но еще не распустившимися бутонами, фиолетовыми и малиновыми цветами горели буйно разросшиеся лютики и анемоны, бледно-лиловые и белые алиссумы, беспорядочно растущие по краям лужайки, издалека походили на пену.

Судя по всему, этот сад знал заботу умелых рук, но сейчас на нем лежал отпечаток заброшенности. Интересно, кто сумел создать этот цветущий ковер? Неужели Лекс? Возможно, он занимался разведением цветов вплоть до самой смерти. А мистеру Хазелдину едва ли хватает времени на то, чтобы скосить лужайки. Сердце Линдсей обдало теплой волной надежды. Может быть, ей позволят ухаживать за садом, вернуть ему былую красоту и великолепие? А вдруг они принадлежат к той породе людей, которые плевать хотели на подобные вещи и предпочитают, чтобы все вокруг тратили свои силы и время только на то, что приносит доход.

Они обогнули поместье, проехали вдоль сосняка и эвкалиптов и оказались около огорода, который, так же как и сад, поражал изобилием и размерами, но тоже выглядел слегка заброшенным. Из одного ангара раздался жуткий звон, словно кто-то швырнул бидон или банку, и вслед за этим на улицу пулей вылетело юное создание, одетое в джинсы и рубашку. У парнишки были черные как смоль волосы, ниспадающие на лицо, ярко-голубые глаза и четко очерченный рот с тонкими губами. Черты его лица отличались редкой правильностью.

Линдсей замерла в изумлении. Парень остановился и с неподдельным интересом уставился на Каллима, который стоял у задней двери машины.

Со стороны, наверное, это смотрелось очень забавно: все стояли как завороженные, кроме мистера Хазелдина, который ухмылялся так, как будто предвидел происходящее. Мальчишки еще какое-то время молча изучали друг друга, затем Нейл, а это был именно он, нарушил тишину, с изумлением сказав:

– Ничего себе! Вот это да! Теперь я понимаю, что испытывает человек, увидевший как две капли воды похожего на него… только меньше… размера на два.

Каллим медленно, как было ему свойственно, улыбнулся и протянул руку со словами:

– Привет, Нейл. Теперь я уверен, что ты мой брат.

Нейл крепко пожал руку Каллима и, не выпуская, спросил:

– А это, судя по всему, Мораг, моя сестренка! Но она что-то не очень похожа на папу.

– Это она-то не похожа?! Погоди минутку, Нейл, – заговорщицки проговорил мистер Хазелдин и подтолкнул Мораг к брату, заправив выбившиеся из хвостика рыжие прядки за уши. – Теперь посмотри повнимательнее… ушки, ты только посмотри на эти заостренные ушки, прямо как у твоего покойного отца… Здесь тебя и Каллима природа обделила. По наследству ушки достались только Мораг.

И тут Линдсей совершенно невпопад быстро проговорила:

– Мораг очень сильно похожа на мою маму.

Но, не успев договорить, Линдсей пожалела, что открыла рот. Зависть и ревность сквозили в каждом слове. Но Нейл, протянув руку навстречу девушке, быстро сказал, не обратив внимания на последнюю фразу Линдсей:

– Ну, сегодня просто необыкновенный день – теперь у меня будет не одна, а целых две сестры. Когда мистер Маквилсон передал мне записку от Юэна, что Линдсей Макре вовсе не мужчина, а девушка, я ужасно растерялся. Я просто не знал, что делать. Мы ведь даже комнату приготовили для мистера Макре. Ах да, чуть не забыл, – затараторил Нейл, обращаясь уже к управляющему, – когда Винни начала готовить обед, ей стало плохо и она пошла домой. Надеюсь, сейчас с ней все в порядке.

Линдсей отметила про себя, что голос, не лишенный какой-то необъяснимой силы и притягательности, Нейл унаследовал от отца.

– Ты имеешь в виду, что у нее начались схватки?

– Откуда же мне знать-то. Она, наверное, считает меня еще слишком маленьким мальчиком и ничего не рассказывает. Но она пошла прямиком в бунгало, а я сбегал к Мику в ангар и сказал, что Винни плохо себя чувствует и что я сам смогу подоить коров, а он может сходить посмотреть, как она.

– Молодчина, Нейл! Надо будет выяснить, как у них дела. А теперь прошу всех в дом. Живей, живей.

Это была настоящая старинная усадьба. Снаружи дом все еще выглядел добротно и красиво, но внутри сразу чувствовалось отсутствие женской руки. Все вокруг требовало уборки и тщательной чистки, однако уют этот дом не покинул. И все же надо было решительно и незамедлительно приводить дом в порядок, пока последние частички домашней атмосферы не исчезли под основательным слоем пыли. У Линдсей поднялось настроение. Она уже видела себя в роли спасительницы домашнего очага. Перехватив взгляд Линдсей, мистер Хазелдин счел нужным дать объяснения, хотя никто ни о чем не спрашивал:

– Прошу не обращать внимания на беспорядок. Обычно у нас дома почище, смею вас заверить, просто Винни ждет ребенка, а срок уже близко, поэтому чаще чем раз в неделю она приходить не может и мы обходимся без посторонней помощи. Как видите, не очень успешно. Боюсь, правда, когда родится малыш, Винни и вовсе не сможет приходить.

Линдсей поспешно проговорила:

– Работу по дому я могу взять на себя.

Она словно хищница, давно поджидавшая добычу, накинулась на нее при первом же удобном случае. Управляющий ответил нарочито отрывисто и грубо, будто усомнился в искренности побуждений Линдсей:

– Как хотите. Наверное, это не совсем то, что вы ожидали увидеть. Никаких слуг, никаких особых признаков благосостояния.

Девушка вздернула подбородок:

– Вы зря держите меня за полную идиотку. Я немного знаю об особенностях новозеландского быта, мне известно, что вы очень редко нанимаете прислугу. Но должна заметить, – она провела пальцем по столу, оставив красноречивый след, – не так давно кто-то следил за порядком в доме. Причем постоянно. Думаю, что вы вряд ли выступали в роли феи домашнего очага. Здесь раньше была домработница?

Произнося последние слова, Линдсей засомневалась. А вдруг ее отчим жил с какой-нибудь женщиной? Учитывая, каким магическим обаянием он обладал, это было вполне реально. Своим прямым вопросом Линдсей отнюдь не хотела задеть чувства Нейла. Мистер Хазелдин спокойно ответил:

– Да, конечно. Вы совершенно правы. Моя мама. Она несколько лет приглядывала за Нейлом. С того момента, как я приехал сюда совсем мальчишкой, а это было очень давно. Сейчас мама уехала к моей сестре. Ее не будет, я полагаю, месяцев… эдак шесть. Видите ли, моя сестренка произвела на свет сразу троих малышей! Каково, а? Она всегда отличалась особым усердием, наша Бесс, – задумчиво сказал управляющий. От Линдсей не ускользнуло, что при упоминании о сестре глаза мистера Хазеддина засветились нежностью и гордостью. – Нет, вы только представьте, нужно же целый день, чтобы накормить, искупать, переодеть троицу. А у нее, между прочим, еще двое старшеньких имеется.

Вот те раз! Значит, мама мистера Хазеддина следила за домом, получается, что в семье, как и в доме, других женщин нет. Ну, по крайней мере, управляющий сказал правду. Кажется, эти Хазелдины здесь основательно окопались, как во время войны. Неудивительно, что они так опасаются посторонних, особенно претендующих на наследство. А еще такой юный, ранимый и одинокий парнишка… Линдсей почувствовала, как ее просто захлестнула волна нежности к Нейлу. Как только она разберется с ситуацией, поймет, что к чему, она обязательно ему поможет и попытается восполнить пустоту в его сердце.

Юэн Хазелдин взял чемоданы девушки и жестом пригласил следовать за ним к лестнице. Она была устлана шикарными, но давно не чищенными коврами, а перила покрывал толстый слой пыли. Линдсей старалась по возможности к ним не прикасаться. Снизу до них доносились голоса Нейла и Каллима, которые трещали без умолку.

Управляющий распахнул ногой одну из дверей и пригласил Линдсей внутрь. Комната была прекрасно обставлена. Видимо, в былые времена этот дом полнился гостями. Возле каждого изголовья кровати стояли ночники, висели полочки с книгами, которые приятно почитать на сон грядущий. Слева располагалась вешалка для полотенец, а прямо перед раскрытым окном, из которого приятно веяло вечерней прохладой, стояли два стула, обтянутые ситцем. Было заметно, что комнату подготовили для гостей. Свежевыстиранное и отглаженное постельное белье говорило об этом. Уголки покрывал были аккуратно отогнуты.

– Эта комната предназначалась для Каллима и мистера Макре, – начал объяснять мистер Хазелдин. – Полагаю, Винни прибрала и приготовила самую солнечную комнатку для Мораг, надо будет сказать Нейлу, чтобы он перенес всех кукол, которые расставила Винни, сюда, да и еще все девчачьи книжки тоже надо принести.

Линдсей прошла через комнату и подошла к открытому окну. Сверху свешивалась ветка глицинии, источая божественный аромат. Девушка вдохнула полной грудью. И тут она увидела небольшое озерко, которое с дороги осталось незамеченным. Оно наверняка образовалось благодаря таянию снегов. Сейчас, в лучах заходящего солнца, озеро казалось красным.

– Боже мой, какая красота! Оно обладает просто колдовской силой, невозможно глаз оторвать, – с восторгом произнесла Линдсей, напрочь забыв о враждебности к управляющему. – Я даже предположить не могла, что здесь есть озеро. А когда узнала, что ваша ферма носит название Рослочен, то решила, что ее просто назвали в честь маленького озера в Шотландии… Рослочен.

– Совершенно верно, – где-то совсем рядом произнес мистер Хазелдин, – и почему только я, простите, и почему только мы так любим эти места?

Линдсей резко повернула голову и посмотрела в глаза управляющего:

– Мистер Хазелдин, должна признать, я многого не понимаю, но очень хочу, чтобы вы наконец уяснили для себя одну вещь… Я не имею никаких, слышите, никаких претензий на этот дом и все, что к нему относится. Этому есть простое объяснение. У меня нет на это никакого права. Но что касается Мораг и Каллима, то оно у них есть, равно как и у Нейла. А вы ведете себя так, словно я хочу с вас что-нибудь да получить. Нанять другого адвоката или бог вас знает, что вы там себе надумали. Ваше поведение для меня загадка, свое присутствие здесь я объяснила, причем не раз, но вижу, есть необходимость повторить. Детей я не брошу, они во мне нуждаются, и я буду за ними приглядывать как и прежде, а если понадобится, то отстаивать их права. Мне искренне жаль, что вам придется спать в ангаре, я действительно чувствую себя неловко из-за этого. Но я предлагала вам поменяться, а вы отказались, хотя мое предложение не было простым кокетством. Если вы готовы пойти мне навстречу, а не вставлять палки в колеса, то я уверена, сообща мы решим все проблемы. Ну а сейчас – лучше спуститься и, наконец, поужинать, затем нужно устроить детей. Они очень устали с дороги. Я постараюсь не быть слишком назойливой. Жаль, что вы не женаты и что поблизости нет домика для управляющего.

– Полагаю, лучше вам сразу сказать, – серьезно произнес мистер Хазелдин. – Даже если поблизости и был бы домик, я все равно остался бы здесь. Я владелец этого дома.

– Вы имеете в виду, что это обговорено в завещании?

– Совершенно верно. Если у вас возникли какие-нибудь сомнения или вопросы, то можете проконсультироваться у Джима Маквилсона.

– Очень хорошо. Обязательно последую вашему совету. Но все эти вопросы лучше отложить на пару дней. Мне нужно прийти в себя, осмотреться. Сейчас я должна быть рядом с детьми. Им, думаю, не легче. Теперь им надо привыкать к мысли, что это их дом.

“А будут ли Каллим и Мораг чувствовать себя здесь как дома?” – рассуждала про себя девушка. На душе у нее было неспокойно, мысли путались. Она спустилась с управляющим по лестнице. А может ли мистер Хазелдин намеренно создать ей такие условия, что придется без лишних намеков самой убираться восвояси? Но если это действительно так, то в дела фермы стоит вмешаться и хорошенько во всем разобраться. Раз я им так мешаю, значит, есть причина. И где гарантия, что потом им не помешают Каллим и Мораг?!

Дети, к счастью, разрядили напряженную атмосферу. Эта троица искренне радовалась друг другу. Беспрестанно болтая, дети не заметили, что Линдсей и мистер Хазелдин довольно сухо и мало общались. Девушка поражалась, как легко и молниеносно дети приспособились к новой ситуации. Для них это представлялось чем-то необыкновенным, а значит, жутко интересным. Они чувствовали себя героями романа, ведь двойняшки в одночасье обрели взрослого брата и довольно внушительных размеров дом. А такое действительно случается раз в жизни и то не с каждым.

Нейл накрыл стол в столовой. Понимая, что не имеет права покуситься на цветы, он посередине стола водрузил большую вазу с фруктами. Длинный стол был покрыт белоснежной скатертью, которой явно не пользовались со времени отъезда миссис Хазелдин на север. Столовое серебро было, похоже, фамильным, но, несмотря на свое знатное происхождение, нуждалось в хорошей чистке. Еда отличалась простотой и скромностью, но выглядела аппетитно. Нейл поспешил оправдаться:

– Я не силен по части резки лука, поэтому просто помыл его.

Линдсей отметила, что с этим он справился превосходно, и похвалила его кулинарные способности. На столе стояло блюдо из круто сваренных яиц, редиса и помидоров, рядом располагался кувшинчик с майонезом, который был настолько воздушным и однородным, что Линдсей внутренне восхитилась Винни, причем сделала это уже не в первый раз, так как булочка, которую отведала девушка, была выше всяких похвал. Также на столе были холодная баранина, огромный кусок домашнего сыра и вазочка с сотами. Юэн Хазелдин сам заварил чай и разлил его по чашкам. Закончив с едой, Линдсей медленно встала, задвинула за собой стул и, воспользовавшись разгоревшимся спором между детьми о размерах шотландской и новозеландской семги, вполголоса сказала, обращаясь к управляющему:

– Была бы очень признательна, если бы вы позволили мне взять на себя ведение домашнего хозяйства. По крайней мере, я буду чувствовать, что хоть как-то оправдываю свое пребывание в этом доме. Надеюсь, я не прошу слишком много.

С беспристрастным лицом управляющий ответил:

– Вполне резонно. Хочу посоветовать на будущее: если захотите помочь, то не стесняйтесь, смело предлагайте свои услуги, а то за последние месяцы на нас столько всего навалилось, неудивительно, что мы не со всем справляемся.

Линдсей с видимым спокойствием выслушала мистера Хазелдина, хотя внутри у нее все кипело от подобной дерзости. Она быстро поднялась наверх, сняла голубой твидовый свитер и надела кофту и простенький фартук. Линдсей вовсе не хотелось ловить на себе презрительные взгляды темных глаз из-за оборочек на фартуке.

Девушка окликнула близнецов:

– Прежде, чем вы отправитесь на прогулку, нужно разобраться с посудой, тем более что времени для походов по окрестностям у вас будет предостаточно, а посуда ждать не будет.

Посмотрев в сторону управляющего, Линдсей встретила взгляд смоляных непроницаемых глаз, который буквально прожигал ее насквозь, и покраснела до корней волос. Этот новозеландец явно хочет от них поскорее избавиться. Судя по всему, он принял их за перелетных птичек, этаких наивных созданий, которые надеются получить несметные богатства и укатить назад в Шотландию. Но тут он сильно заблуждается!

Обращаясь к Нейлу, Линдсей сказала:

– Думаю, Нейл, тебе пора заниматься, если не ошибаюсь, у тебя на носу экзамены, а мы своим приездом помешали тебе к ним готовиться.

Но вмешался мистер Хазелдин, решительно заявив:

– Тут вы ошибаетесь. Видите ли, Нейл не из тех, кто откладывает все на последний день. Я всегда считал, что истинные знания можно получить только постепенно, осмысленно, а не второпях, лишь бы сдать экзамены, поэтому сейчас Нейл вполне может отдохнуть. – Управляющий весело подмигнул Нейлу: – Не каждый же день находишь брата и сестру. Так что, ребятки, свободны. Бегом на улицу! Нейл вам сейчас покажет местные достопримечательности, а я возьму на себя почетную роль – буду вытирать посуду. Полагаю, мисс Макре не станет возражать. Ну, все бегом, пока совсем не стемнело.

Троицу как ветром сдуло. Из опасения, что взрослые могут передумать, они удалились без лишних слов, уже издалека до Линдсей и управляющего донесся веселый голосок Мораг: “Он мне понравился, ваш мистер Хазелдин”.

– Вот видите, кому-то я все-таки нравлюсь, значит, не все так безнадежно, – вызывающе-насмешливым тоном произнес управляющий прямо в ухо Линдсей.

Девушка еле поборола желание напомнить, как обманчиво бывает первое впечатление, особенно на этот счет заблуждаются дети. Линдсей так и подмывало сказать, что поначалу тоже души не чаяла в Лексе Бредморе. Вместо этого она спросила:

– Я заметила, что Нейл назвал вас Юэном, а вы утверждали, что все зовут вас Джоком.

– Все… кроме членов семьи, – безразлично ответил управляющий.

Линдсей поджала губы. Итак, он явно имеет в виду свою семью. Неудивительно, он со своей мамочкой очень удобно устроился в шикарном доме, они наверняка пользуются и другими привилегиями. А сейчас, когда владелец умер да еще назначил управляющим… Просто дар небес! Теперь мистер Хазелдин, наверное, спит и видит себя хозяином. Он определенно планирует свить здесь свое гнездышко. Управляющий сам считает доходы, вряд ли его кто-нибудь контролирует. Мистер Маквилсон, судя по всему, не очень смыслит в сельском хозяйстве. Вот почему мистер Хазелдин не хочет держать под одной крышей человека, разбирающегося в делах фермы. Обычная девушка, приехавшая с другого конца света, и та не дает ему покоя.

Вслух Линдсей произнесла:

– Я надеюсь, вы не будете возражать, если я загляну в сервант. Мне необходимо ознакомиться с его содержимым, чтобы утром приготовить хороший завтрак.

– Об этом не стоит беспокоиться, мы уже приноровились готовить себе сами.

– Должна заметить, что с появлением в доме женщины подобная необходимость отпадает, в любом случае мне придется готовить для двойняшек. Если вы лишите меня возможности кормить вас, я буду чувствовать себя как кукушка в гнезде. Места много занимает, а толку мало. Во сколько вы встаете?

– Ну что ж, раз вы так настаиваете. Боюсь, правда, для вас это будет рановато. В пять тридцать.

– Вовсе нет, по крайней мере для меня, Прошлым летом я вставала где-то в начале пятого, чтобы приготовить завтрак и обед для двойняшек, разобраться с домашними делами и вовремя поспеть на ферму… Это было после смерти мамы.

Мистер Хазелдин более мягким тоном ответил:

– Я в принципе рано не завтракаю, мне хватает чашки чая и легкого бутерброда. А часиков в семь я прихожу и готовлю себе завтрак. Для Нейла это тоже слишком рано. Школьный автобус заезжает за ним ровно в восемь часов.

– А этот автобус собирает детей только из средней школы или на нем смогут добираться и Каллим с Мораг, когда пойдут учиться?

– Конечно. Им даже не придется ездить в Алегзандру, как Нейлу. Начальная школа у нас недалеко, в местечке Краног.

– Как, как вы сказали? Краног? Это гэльское название? Подождите, подождите… доисторическая свайная постройка на озере.

– Да, хотя, если честно, я не знал точного толкования. Рядом с этим местом есть небольшое озерко, оно огорожено, и в нем устроен бассейн для малышей. Другие школы умирают от зависти, ведь им приходится собирать деньги на постройку или аренду бассейнов для своих питомцев. А зимой они используют озеро как каток. Главное – это абсолютно безопасно. Насчет ребят я договорюсь, и они смогут пойти в школу уже с понедельника.

Все внутри Линдсей возмутилось. “Насчет ребят я договорюсь”. Ей было очень тяжело свыкнуться с мыслью, что она уже не является единственным покровителем двойняшек. Надо же было Лексу Бредмору назначить опекуном настолько неприятного человека, которому она абсолютно не может доверять.

Линдсей вытерла руки:

– Сейчас я приготовлю вам постель в ангаре.

– Не стоит. Я сам.

– Вам незачем заниматься подобными вещами. Это я беру на себя.

– Ах да, я же просил вас не скромничать и смело предлагать свою помощь, – ехидно отметил мистер Хазелдин.

Эти слова вновь заставили Линдсей поджать губы. Она открыла сервант и достала свежее полотенце.

– Знаете, мистер Хазелдин, довольно утомительно быть облеченной несуществующими полномочиями. Кстати, а матрац проветривали?

– Боюсь, что нет. Им лет сто никто не пользовался. Но я возьму свой, он у меня с подогревом, а то у нас тут такие морозы бывают, когда снег скапливается на горах. Ужас! У вас, кстати, тоже с подогревом.

– Как странно! – задумчиво произнесла Линдсей.

– Что странно? – явно не понял управляющий.

– Я приняла вас за человека, привыкшего к спартанским условиям, который презирает всякие там удобства, считая ниже своего достоинства ими пользоваться, предпочитая быть жестким и несгибаемым…

В голосе управляющего отчетливо прозвучали предупреждающие нотки:

– Я могу быть жестким и несгибаемым, но не советую вам, мисс Макре, доводить меня до такого состояния. Просто, учитывая вашу трогательную заботу о моем комфорте, я счел нужным сказать, что матрацы у нас с подогревом, поэтому проветриваются автоматически. В подобных матрацах влага не задерживается. А сегодня я его вовсе не собирался включать. Пойдемте, я покажу вам ангар. У нас их три.

Это были старые, военного образца ангары. Из мебели только самое необходимое. У входа стояла маленькая печка для обогрева. Воображение Линдсей живо нарисовало картину, как много лет назад солдаты грели себе чай на этой печурке. На полу был постелен линолеум, в углу стоял шкаф, дальше сервант, комод, довольно жалкого вида кровать, ночник и стул. Овечья шкура служила ковриком.

Голосом, полным сожаления, Линдсей сказала:

– Да, много же я вам хлопот принесла. Примите мои извинения за то, что выгнала вас из уютной комнаты, мистер Хазелдин.

Управляющий от души рассмеялся:

– Не стоит так переживать. Вот бы вам показать парочку мест, где мне приходилось ночевать. Я ведь два года работал пастухом. – Заметив удивление на лице Линдсей, управляющий пояснил: – Не удивляйтесь, многие парни так поступают, в наших краях это довольно распространенное занятие. Деньги тратить некуда, лучшего способа сэкономить и не найти. Так что этот ангар выручит меня дня на два-три, пока мы не решим, что делать с вашим жильем. Возможно, за счет фермы мы сможем снять вам скромный коттедж где-нибудь в Алегзандре, там до школы недалеко и вам не будет одиноко. Но естественно, домик вряд ли будет роскошным.

Управляющий бросил на Линдсей испытующий взгляд.

Девушка расценила его как вызов и спокойно ответила:

– Очень хорошая мысль.