355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » ЕСЛИ Журнал » 2005 № 10 » Текст книги (страница 18)
2005 № 10
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 01:49

Текст книги "2005 № 10"


Автор книги: ЕСЛИ Журнал



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Главнокомандующий вооруженными силами межзвездной империи спрашивает меня, есть ли у нас шанс в битве со сверхцивилизацией возрастом миллион лет! Я получила образование в монастыре и не готова к ответу на такие вопросы, но давно изучаю запретные истины и теории.

– У ос довольно развитая социальная структура, и уже миллионы лет они строят весьма сложные ульи, но все же они не изобрели лазерные орудия и звездолеты. Подумайте сами, ведь сложная социальная организация, средства общения и эквиваленты городов были у них задолго до того, как люди произошли…

Я спохватилась, едва не выболтав ересь о происхождении людей от обезьян, но боевой маэстро Родригариан лишь улыбнулся и кивнул:

– Ты хочешь сказать, что общество, находившееся на нашем уровне миллионы лет назад, с тех пор могло и не продвинуться далеко в своем развитии. Да, такое возможно. А может быть, нам просто фантастически везло.

– Не поняла, Ваша Светлость.

– Из трех тысяч систем, где мы побывали, только в системе Земля – Луна наблюдается идеальное солнечное затмение. Это чистое везение. Меч дона Альверина – еще один пример такого везения. Возможно, ни один ученый любой разумной расы с любой из планет не смог за всю историю Галактики создать передатчик темпорально сцепленной материи – включая наших грозных врагов. Не исключено, что в наших руках находится воистину уникальный предмет.

– Значит, у нас может оказаться преимущество, которого нет даже у них? Мы способны снова и снова ускорять свой научно-технический прогресс и создавать все более совершенное оружие в период между 1404 и 2004 годами.

– Доклады об остроте твоего ума не были преувеличением, сестра. Я тебе искренне благодарен. Итак, могу ли я рассчитывать на твою помощь? Прочтешь ли ты Уильяму Тиндейлу подготовленный нами трактат о технологии создания оружия?

Повисла пауза, но я выдерживала ее не ради драматического эффекта. Все это могло оказаться чудовищным обманом. Где гарантия, что были отданы приказы об уничтожении миссий, действительно ли существует заговор с целью устранения папы? Я окинула взглядом руки собеседника. На его пальцах не было колец.

– Согласна, боевой маэстро, но с одним условием, – объявила я.

– Назови его. В моем распоряжении вся промышленная мощь и богатство империи.

– Вы женитесь на мне и объявите своим личным стратегическим советником.

На сей раз настала очередь Родригариана сделать паузу и обдумать ответ.

– Я могу избавить тебя от монашеского обета в течение пятнадцати минут, затем организовать твой перевод в мою личную свиту… но так ли необходимо замужество? В конце концов, я ведь должностной евнух, и прежде чем церковь санкционирует мой брак, мне придется имплантировать себе клонированные тестикулы.

– Меня не интересуют ни дети, ни супружеские отношения, Ваша Светлость. Если честно, то давно скончавшегося Уильяма Тиндейла я люблю гораздо сильнее, чем когда-либо смогу полюбить вас.

– Тогда зачем?

– В качестве жеста доброй воли. Взгляните и на положительную сторону, Ваша Светлость. После свадьбы рядом с вами окажется единственный человек, способный повлиять на братьев Тиндейлов. И они останутся под вашим полным контролем до тех пор, пока мы будем живы.

Церемония свершилась в течение следующего часа. А через пятьдесят секунд после свадебной клятвы я уже сидела с радиопередатчиком перед трактатом о принципах и технологиях создания оружия. Рядом сидел мой муж.

– Никогда не представлял себя женатым, – с оттенком легкой грусти признал боевой маэстро.

– Не печальтесь, Ваша Светлость. Как только я прочту все это моему истинному возлюбленному, мир сразу изменится. Пролистайте дневник. Я уже была учительницей, ученым, исследователем, а теперь и монахиней.

– Бывшей монахиней.

– Гм-м, действительно. Через несколько минут я могу оказаться папой, а вы – ученым.

– Ты действительно любишь Уильяма Тиндейла? Он ведь мертв уже более пяти веков.

– Но стоит мне нажать кнопку передатчика, он оживет и начнет слушать меня в своей мастерской неподалеку от Доугейтского причала в Лондоне. И произойдет это в 1404 году, когда ему будет двадцать два года.

– Значит, ты любишь юношу, но все же вышла за меня?

– Ах, ему же тридцать пять, как и мне сейчас, и одновременно восемьдесят три, когда он лежал на смертном одре. Я всегда восхищалась им, а его портрет, на мой взгляд, просто очаровывает. Не очень-то подходящие мысли для монахини, но я и в молодости вряд ли служила идеальным образцом для невест Христовых.

– Пора начинать передачу, дорогая. Ты станешь говорить ему о своих чувствах, как это делали прежде другие, альтернативные Мишель?

– Я стану говорить искренне, от всего сердца.

Я взяла маленький передатчик и включила его.

– Уильям, это снова Мишель. Прошу тебя, прислушайся к моим словам, потому что на сей раз нашему миру угрожает большая опасность. Я сообщу тебе еще более сложные знания, которые ты должен передать будущим поколениям – тем, чьей учености окажется достаточно, чтобы их понять. Уильям, в этом будущем… нет, ты не поверишь, какой оказалась моя судьба в этом будущем, которое лишь одно из множества вероятных. О, как мне хочется обнять тебя и принадлежать лишь тебе. Но все же ты можешь слышать мой голос, а я могу прочесть твои слова в дневнике, который в любом из вариантов будущего, похоже, находят именно в 2001 году. Ведь мы любим друг друга, Уильям, а многие ли из тех, кто обладает друг другом во плоти, воистину могут назвать свои чувства любовью? А теперь слушай и все тщательно записывай.

Уильям всегда записывал очень тщательно. Просмотрев дневник, я не смогла заметить существенных ошибок на многих десятках страниц. Кое-что я даже зачитала вслух, пытаясь вообразить себя на месте той женщины из альтернативных вариантов будущего.

– Весьма необычно слышать, как вы повторяете слова вашего другого «я», Ваше Величество, – заметил профессор Честер, когда я положила дневник на стол. Он так и остался раскрытым на последней странице.

Пол убежища дрогнул – это еще один импактор, летящий почти со световой скоростью, пронзил защитную систему планеты и сдетонировал. Нам удалось нейтрализовать оружие врагов, действующее по принципу молекулярного разрушения, но у них имелся неиссякаемый арсенал. Хотя ни один из видов оружия чужаков не был абсолютно неуязвимым, по количеству они, похоже, превосходили нас во много раз. У Земли и человечества попросту заканчивались ресурсы.

– Хотела бы я знать, какое значение они придают этой бомбардировке, – проговорила я, размышляя вслух. – Почти вся наша промышленность и все системы оружия выведены в космос и рассредоточены.

– Тогда зачем мы тратим ресурсы на оборону этого убежища? – вопросил Честер, проницательный, как всегда. – На это должна быть – веская причина.

– Очень скоро ее не станет, мой верный и преданный друг. Промышленные астероиды можно оборонять и даже переместить, равно как инкубаторы и корабли обслуживания. И тогда даже твой университет будет обречен.

– Трудно в это поверить, Ваше Величество. Мы в девяти милях под землей.

– Прямое попадание в убежище разрушит шахты доступа. И даже если вы переживете ударную волну, то окажетесь замурованы тут навсегда. Как старший из оставшихся в живых членов императорской семьи я не могу такого допустить. Штат университета и сетевые информационные библиотеки будут распределены по нашим промышленным крепостям. А потом Землю предоставят судьбе.

Ответа не последовало – решение оказалось тяжким. Честер сидел и угрюмо молчал, погрузившись в размышления. Я взяла инфоблокнот с подготовленным текстом послания к братьям Тиндейлам и начала читать:

– Да будет известно, что Ее Императорское Высочество принцесса Мишель из дома Уотсон нашла вескую и хорошо обоснованную причину…

– Э-э… вам следует говорить «Величество», а не «Высочество». Ведь вы теперь правящий монарх.

– Верно, но написано это еще до того, как погиб мой брат. А тогда я была еще Высочеством, а не Величеством.

– Это великое несчастье, но погиб он смертью храбрых.

– Стивен, я не могу прочитать такое. Во всех моих прежних посланиях я была лишь умной девушкой, которая признается юноше в любви и сожалеет, что не может назначить ему свидание. Уильям Тиндейл знает тех Мишель, но не знает меня.

– Вы можете говорить все, что пожелаете, Ваше Величество. Теперь вы императрица и по законам Соларианской империи не отвечаете ни перед кем.

Я села за стол и прикрепила ко лбу сенсор, затем мысленно продиктовала несколько новых фраз, добавив их к тексту. Помещение вновь содрогнулось, когда взорвался очередной импактор, свет на мгновение потускнел. Завершив начатое, я взглянула на Честера. Тот уже стоял, с тревогой разглядывая длинную трещину на потолке.

– Ты действительно считаешь, что это нам хоть как-то поможет? – осведомилась я, опуская сенсор на стол.

– Мы сумели вырвать у них преимущество, поэтому они нас сейчас бомбардируют. Они и представить не могли, что мы бросим целый военный флот, лишь бы захватить неповрежденным хотя бы один их корабль с установкой искажения пространства. Теперь мы разобрались в основах этой технологии, и они стремятся уничтожить нас до того, как мы построим флот таких же кораблей.

– И эта операция едва не провалилась. Их корабль был только разведчиком, однако смог погубить три наших тяжелых крейсера. Я и сейчас подозреваю, что выстрел, которым мы вывели его из строя, был просто случайным.

– Случайным или нет, но теперь мы кое-что знаем об их технике… а также их физиологии. Наше оружие не уступает вражескому, и серьезный перевес они имеют лишь в технологии экранов с фазовым гистерезисом и в умении скрывать корабли внутри области искаженного пространства. Сообщите эти принципы Уильяму Тиндейлу, и к тому времени, когда человечество доживет до очередной версии 2004 года, физика уже станет фольклором.

В этом я не сомневалась. Если не считать предисловия, текст был подготовлен нашими лучшими преподавателями. Получив такие знания, братья Тиндейлы теоретически окажутся в состоянии изготовить примитивный, но работающий резонансный пистолет, а возможно, и блок гравитационной индукции, способный перемещать их деревянные боевые корабли по воздуху и даже в космосе. Разумеется, текст включал и предупреждение о том, что на большой высоте нечем будет дышать. С теми знаниями, которые я сейчас держала в руках, Англия к 1470 году смогла бы покорить весь мир. Даже высадка на Луну вполне могла бы состояться еще при жизни братьев Тиндейлов. Но что дальше? И почему именно это? Я взглянула на Честера. Всю свою жизнь он маниакально и неудержимо стремился к прогрессу. И слово «почему» применялось лишь к результатам эксперимента, которые не соответствовали ожидаемым.

– В том 2004 году мы сможем противостоять их кораблям на равных, а то и превзойти их, Ваше Величество.

– Так говорят мне все, но теперь моя очередь спросить: почему?

– Я весь внимание, Ваше Величество.

– Почему, Честер? Что если вражеские корабли, защищенные вихрем искаженного пространства, есть лишь один из десятков, сотен или даже тысяч уровней и вариантов их ответа?

– Не уверен, что понимаю.

– Возьмем такой пример. Над вами кружит оса. Вы прихлопываете ее мухобойкой. Другие осы вылетают из гнезда и летают вокруг. Вы беретесь за инсектицид. Осы через несколько поколений становятся невосприимчивы к отраве. Вы пускаете в ход огнемет. Тогда они начинают усиленно плодиться и устраивать гнезда в таких местах, которые вам недоступны. Вы накрываете весь континент термоядерными боеголовками. Тогда они переходят к подводной жизни и выводят потомство в океане. Продолжать?

– Так вы хотите сказать, что их нынешние корабли могут быть ответом на уровне мухобойки?

– Возможно. Не исключено, что они создавали оружие сотни миллионов лет, Честер, и вряд ли у них в арсенале только мухобойки. Допустим, с мухобойками мы справимся. Допустим, даже расскажем Уильяму о вражеских инсектицидах и огнеметах, но чем все кончится? А вдруг кто-нибудь из них придет к выводу, что мы слишком уж развились, и, пропустив несколько уровней обороны, прибегнет сразу к противоосиной термоядерной бомбе?

– Это… гм-м… не согласен. На мой взгляд, они всегда будут переходить от уровня к уровню, и мы должны постоянно учиться у них чему-то новому. У нас есть дневник Тиндейла и Меч дона Альверина. А у чужаков их нет. Возможность связи с прошлым – наше единственное преимущество, но зато это преимущество огромно.

– Не уверена. Анализ дневника показывает, что после моих первых слов, адресованных Уильяму Тиндейлу, технологически мы продвинулись примерно на тысячу лет. И куда нас это привело?

– К завершению очень долгого пути. Мы подобны мышам, бросившим вызов тигру, и все же мы удерживаем исходные позиции.

– Да неужели? Их импакторы превратили всю поверхность Земли в груды щебня. Мы не знаем, где находится родная планета чужаков и есть ли она у них вообще. За пять лет, пока идет война, мы повредили десяток их кораблей, уничтожили три и захватили один. А они уничтожили семь тысяч наших.

– Война была неизбежной. Они атаковали нас первыми. Нападение оказалось совершенно неспровоцированным, потому что наши капитаны и адмиралы получили строжайший приказ – к чужим кораблям можно приближаться только с отключенным вооружением. Девяносто кораблей, сделавших попытку дружественного сближения с чужаками, были обращены в пар, и лишь после этого мы открыли ответный огонь.

– А мы так похожи на друзей? С 1851 года, когда принц Исамбард Брунель издал указ о закладке Соларианского военного космофлота, тот вырос до девяноста пяти тысяч кораблей. А вдруг пилотами чужих кораблей были пастухи, оберегающие свои мирные планеты? И они могли принять нас за волков, готовых бросить боевые корабли на все, что покажется нам легкой добычей.

– Без военного флота нас бы уже давно уничтожили.

– Однако чужаки не причинили вреда эсгррам, волдеррам или сгортам, а эти цивилизации существуют уже десятки тысяч лет.

– Это бесхребетные философы. Они не представляют угрозы, у них даже нет звездолетов. Зато мы – другие, и мы не покоримся. Настало время нанести ответный удар. И эта возможность целиком в вашей власти. Уильям Тиндейл прислушивается к вашим словам. И это дает вам огромную власть.

– В каком смысле? Что ты предлагаешь?

– Тиндейлы спрятали и дневник, и меч, братья лишь опубликовали научные принципы и изобретения. Дневник и меч обнаружили всего несколько месяцев назад, когда был вскрыт фамильный склеп Честеров. Но почему эти вещи спрятали? А в том, что их именно спрятали, никаких сомнений нет. Меч и дневник вложили в свинцовый гроб сэра Перси Честера – человека, никак не связанного с Тиндейлами. Эту могилу неизменно обнаруживают в 2001 году. Вы всегда рождаетесь и всегда становитесь поклонницей Уильяма Тиндейла. Вы есть то, что физики называют темпорально неизменной величиной.

– Знаю, знаю. Прошлое неизменно, но к нему можно кое-что добавить. Я имею общее представление о теории, хотя и не понимаю всей математики.

– Правильно, и таким способом мы можем в несколько раз ускорить научное развитие человечества. Скажите Тиндейлам, чтобы они не прятали меч. Тогда мы сможем постоянно сообщать о наших достижениях тем, кто их сменит, обеспечим непрерывную обратную связь. За шестьсот лет мы сумеем продвинуться на миллион лет, на несколько миллионов! И к новому 2004 году человечество может стать главной расой Галактики или даже нашего скопления галактик!

– Это лишь предположение, профессор.

– Вовсе нет. Для изучения этого плана был создан комитет лучших умов Соларианской империи. И то, что я вам сейчас сказал, основывается на их компьютерных моделях.

Сказанное оказалось для меня новостью, и к тому же тревожной.

– Почему мне ничего не сообщили?

– Не успели. Ведь вы стали императрицей и верховным главнокомандующим Соларианской империи всего одиннадцать дней назад. Ваша коронация еще не состоялась, и формально вы пока принцесса, а не императрица.

– Мне известны тонкости имперских законов и протоколов, профессор, – холодно заметила я. – Еще не наступило время для официальной коронации.

– И для моего сообщения. До сегодняшнего дня, – добавил он, выдавив улыбку. – Ваше Величество, никакого заговора нет. Все это отложили до момента, пока не будут решены вопросы с более высоким стратегическим приоритетом. И наиболее очевидный из них – вражеские импакторы.

– И что я должна сделать согласно вашему новому плану?

– Зачитать личное предисловие, потом краткое изложение наиболее передовых научных достижений человечества, а затем распорядиться, чтобы братья Тиндейлы не прятали меч после своей кончины, а оставили своим наследникам как неоценимое сокровище, как спасение человечества. Этот меч связан с самим собой, но только в шестивековом прошлом, он способен доставить в прошлое современные знания, порождая бесконечное число все более развитых вариантов прошлого, которые поднимут человечество невообразимо высоко. Решать вам, Ваше Величество, и в этом решении заключается единственный способ одолеть расу, ныне гораздо более развитую, чем наша. Какова будет ваша воля?

Я уже приняла решение, но в придворные интриги и политику я оказалась втянута еще с детства, едва научившись связно говорить. Поэтому я выдержала очередную паузу, хмурясь и покусывая нижнюю губу.

– Я согласна с твоим планом, – наконец заявила я и была вознаграждена изумлением, мелькнувшим на лице собеседника. – Запри дверь и отключи все коммуникаторы. Я не желаю, чтобы кто-то прервал общение с моим давно умершим другом.

Честер вызвал охранников и слуг, отдал им необходимые приказания и отослал. Потом вставил в дверной замок карточку-ключ и низко поклонился мне.

– Ваши желания исполнены, Ваше Величество, – объявил он.

– Превосходно. Теперь можешь сесть и послушать, но прошу воздерживаться от усмешек, когда я стану говорить о личном с моим самым платоническим из друзей.

– Я не смел и помыслить о подобном, Ваше Величество.

Я положила перед собой блокнот и начала читать:

– Уильям Тиндейл из Лондона, я знаю, ты меня слушаешь, потому что знаю также: каждый день ты держишь этот меч поблизости… точнее говоря, каждый день после моего первого обращения к тебе. Вот уже в пятый раз я, любящая тебя Мишель, говорю с тобой из будущего, минуя шестьсот лет. На этот раз я – Мишель Четвертая, императрица Соларианской империи. Сейчас наша империя атакована. Могущественные инопланетные враги, которых я описывала ранее, теснят нас и неумолимо сокрушают нашу оборону. При всей нашей военной мощи мы не в силах даже удержать позиции. Пять лет назад космический крейсер под командованием герцога Мандронитера открыл огонь по небольшому кораблю чужаков и уничтожил его. И с этого дня человечество оказалось в состоянии войны с инопланетной расой – настолько древней, что ты даже представить не можешь. Поэтому сейчас нам нужно передать философам и ремесленникам твоего времени некоторые принципы и схемы используемых врагами устройств, дабы обрести преимущество в войне, которая начнется через шестьсот лет в будущем.

Я продолжала читать, описывая принципы работы нашего лучшего оружия. Профессор Честер еще не понял, что я пока не произнесла слов любви своему кумиру из средневекового Лондона. В его представлении, все шло хорошо, развивалось по его плану. Честер учел даже то, что верховный главнокомандующий Соларианской империи обязан постоянно быть при оружии. Точнее говоря, Честер полагал, что у него все под контролем, но я тайно провела программное сканирование своего антикварного церемониального резонансного пистолета и обнаружила блок перехвата управления, встроенный в программное обеспечение. Отец, хотя его скорая смерть почти не оставила нам времени на общение, все же научил меня величайшей осторожности. Теперь я лишний раз убедилась в правоте отца: ведь все придворные специалисты и техники заверяли, что мое оружие совершенно исправно.

Мать же обучила меня оптронике, и я, встроив в свое церемониальное оружие семнадцать тщательно замаскированных оптоволоконных кабелей, сумела обойти блок регулировки и управления пистолета. Как резонансное оружие он теперь стал бесполезен, зато мощный пусковой лазер, расположенный в резонансной камере, мог прорезать полдюйма стали. Любое внешнее сканирование программного обеспечения показало бы, что пистолет неисправен, но мне требовалось оружие, и теперь я им обладала. Я была готова к покушению на свою особу, но сейчас догадалась, каким образом оно планировалось.

– …и теперь завершается моя техническая миссия, но не мои слова к тебе, Уильям Тиндейл, моему возлюбленному из далекого прошлого, – сказала я. – Прошу тебя, обрати внимание: величайшие натурфилософы моего времени решили, что тебе следует передать Меч дона Альверина и дневник своим наследникам. С их помощью они желают постоянно воздействовать на прошлое из будущего… но они не правы! Ради судьбы человечества умоляю – не публикуй ничего из сказанного мной и спрячь меч! – воскликнула я, одновременно выхватывая оружие.

Честер уже вытаскивал из кобуры свой резонансный пистолет, но луч моего лазера рассек его тело наискось вместе со стулом. Потом я выстрелила в нужную точку возле двери, где в стене находилось устройство, открывавшее и закрывавшее дверь, и заблокировала ее. Последний выстрел уничтожил камеру слежения. Находившиеся снаружи ответили тем, что обесточили помещение, лишив меня света, и пустили в комнату усыпляющий газ, но к тому времени я включила прицельный лазер вместо фонарика и поспешила к телу Честера. В кармане его камзола нашлись баллончик с кислородом и маска. Я сделала глубокий вдох и снова обратилась к Уильяму:

– Уильям, меня пытаются остановить, и жить мне осталось совсем недолго. Спрячь меч, уничтожь дневник, забудь все, что узнал, и забудь меня! – крикнула я и глотнула кислорода. – Меч и дневник – это ключ к будущему, которое станет давать тебе только натурфилософию и конструкции оружия. Мир, в котором я живу – это огромное средневековое королевство. – Еще один вдох, и я услышала скребущие звуки – к двери прилаживали домкрат. – Три другие инопланетные цивилизации, с которыми мы вступили в контакт, кроме изучения природы развивали и моральные принципы. В результате они прожили без войн десятки тысяч лет, тогда как мы в нравственном отношении остались практически на вашем уровне.

Глотнув из баллончика, я направила оружие на дверь и выстрелила. Послышались крик боли и лязг металла, когда уронили домкрат.

– Уильям, единственный способ остановить войну с враждебными инопланетянами – сделать так, чтобы это будущее никогда не осуществилось. – Вдох. Звук шагов нескольких приближающихся людей. Я выключила радио. – У меня Меч дона Альверина, предательская мразь! – крикнула я и сделала очередной вдох. – Он у меня на поясе. Если выстрелите в меня из резонансного оружия, то уничтожите свою единственную связь с прошлым. – Я снова включила радио. – Извини, Уильям, пытаюсь выиграть время.

Снова вдохнув, я напряженно прислушалась, но ничего не услышала. Наверное, челядь совещалась, выбирая один из десятка способов пробиться ко мне.

– Уильям, я считаю тебя величайшим из когда-либо живших философов, но прошу тебя, умоляю: уничтожь это будущее! Никогда и никому не раскрывай того, что я тебе сообщила. Сейчас мои же придворные могут в любой момент выбить дверь. И тогда я направлю оружие на меч и уничтожу то, что связывает нас с твоим временем. – Последний вдох. – Я люблю тебя, Уильям Тиндейл. Прощай – и никогда не забывай меня!

– На этом текст обрывается, – сказал сэр Стивен, когда я пролистала несколько пустых страниц, следующих за последней записью.

Я закрыла дневник и уставилась на слова, вытисненные на его обложке: «Дневник Тиндейла». Потом взглянула на меч. Затем на сэра Стивена.

– Я журналист, пишущий о науке, а не редактор научной фантастики, – сообщила я.

– Но это не мистификация, – возразил мой собеседник.

– Стив, если ты вознамерился поразить меня своим писательским талантом, то выбрал для этого не лучший способ. В чем тайный смысл твоего приглашения? Если ты надеялся, что я стану твоей любовницей, то мой ответ: нет. Пусть я и разведена, но…

– Это очень серьезно! – рявкнул он, ударив кулаком по краю стола. Обычно сэр Стивен отличается уравновешенностью и даже в худших ситуациях владеет собой.

– Послушай, я совершенно не понимаю, чего ты добиваешься.

– Я отдал фрагмент одной из страниц на экспертизу. Бумага подлинная, чернила подлинные, и в наличии все должные признаки медленной химической реакции чернил с бумагой в течение шестисот лет. Значит, все это – реальность.

– Темпоральное сцепление? – Я рассмеялась, успев прийти в себя. – Что за чушь! Ты меня что, за дурочку держишь? Да, пусть я знакомлюсь с последними открытиями в физике только в журнале «Природа», но зато делаю это регулярно.

– А как же твои чувства к Уильяму Тиндейлу?

Эта часть дневника смущала меня больше всего. Еще на последнем курсе университета я увидела единственный уцелевший портрет Уильяма на выставке в Национальной портретной галерее Лондона. Не могу назвать свои чувства любовью с первого взгляда, но я купила репродукцию этого портрета и вставила ее в рамку. Я также изучила то немногое, что было известно о талантливом оружейнике и его брате. Сведения о них обрывались 1418 годом, когда оба брата погибли у себя дома во время пожара, начавшегося после взрыва пороха.

– Я восхищаюсь братьями и полагаю, что Уильям весьма симпатичен.

– И такие же чувства к нему ты испытывала в других альтернативных будущих, порожденных тобой и Уильямом.

– Стив, шутка неплоха, но она зашла слишком далеко.

– Это не шутка, – упорствовал сэр Стивен. – Пролистай дневник еще раз. Там на двух сотнях страниц текста и чертежей описаны самые фантастические технологии. Мишель, если ты не воспримешь все всерьез, то это сделаю я. И отвезу дневник в другое место.

За его словами последовало длительное молчание. Я прошлась взглядом по нескольким страницам из середины дневника. Кое-какие физические теории выглядели вполне правдоподобно и легко проверялись экспериментально. Тревога охватила меня. Я видела карту практических научных знаний, отражающую только верные направления – ни единого тупика или ошибочного эксперимента. Императрица – последнее из моих альтернативных «я» – оказалась права относительно моральных принципов. А здесь они даже не упоминались.

– Послушай, Стив, допустим, все это настоящее. И что дальше?

– Да информация из этого дневника может в течение десяти лет перенести нас на пять столетий вперед, вот что! И через несколько месяцев мы окажемся на Марсе, а через десятилетие – уже на Альфе Центавра.

– И снабженные оружием, способным стерилизовать целую планету между завтраком и утренним кофе. Да любой более развитой космической расе мы покажемся ордой Аттилы, вооруженной термоядерными боеголовками. Посмотри на эти чертежи. Всякий достаточно сообразительный псих сможет разнести городской квартал, например, вот этой штуковиной, резонансной кулевриной. Почти все части для нее можно купить в любом супермаркете, а затем собрать у себя в гараже.

– Ну и что? Это лишь означает, что доступ к дневнику Тиндейла следует ограничить. Мишель, у тебя был шанс. Извини, но мы говорили о судьбе человечества. Я немедленно отправлюсь с дневником в Лондон. Научные сведения, изложенные на этих страницах, требуют серьезной проработки. Когда будешь уходить, зайти к Томсону, он выпишет чек для компенсации твоих дорожных расходов.

С этими словами он взял меч с дневником и вышел. Я осталась наедине со своими мыслями. Во всех альтернативных мирах Честеры никогда не могли устоять перед искушением. Ощутив руку на плече, они не смотрели вниз, проверяя, не увидят ли там раздвоенное копыто. И еще я испытывала странное чувство утраты. Я осознала, слегка ревнуя, что из всех Мишель Уотсон лишь я одна не говорила с Уильямом Тиндейлом посредством Меча дона Альверина. Откуда-то издалека донесся низкий глухой звук. Потом в коридоре послышались шаги. «Томсон с чеком для меня», – предположила я.

Но вошел… Уильям Тиндейл, облаченный в красный плащ и какую-то форменную куртку поверх оливково-зеленых брюк. На поясе у него висел меч.

– Миледи, я здесь, – произнес он, разводя руки и кланяясь. – Какова будет ваша воля?

Часть моего мозга словно отключилась. Я смогла лишь отметить, что его речь и произношение современных английских слов значительно отличаются в лучшую сторону относительно лондонца из 1418 года. Наверное, он специально учился говорить так, как говорила я. Для образца у него имелось несколько часов звучания моего голоса во время передач, а к ним еще и четырнадцать лет для тренировок… Потрясение мое трудно было описать.

– Уильям?.. – выдохнула я, возблагодарив судьбу за то, что при его появлении все еще сидела.

– Да, это я. – Он застенчиво улыбнулся. – А ты моя единственная любовь.

Я медленно встала, обошла стол, взяла его за руку и лишь через некоторое время смогла ответить:

– И я люблю тебя не меньше. Но… я должна объяснить…

– Все, что было сказано, я слышал, – заверил он, приложив палец к губам.

Значит, он слышал наш разговор со Стивеном! Мы вышли из комнаты, держась за руки. Я не особенно удивилась, обнаружив в гостиной связанного Томсона с кляпом во рту. Мы вышли из дома и пересекли лужайку, направляясь к гостевой автостоянке. Там, неподалеку от пылающих останков автомобиля сэра Стивена расположился аппарат Тиндейлов. Возле него с поднятыми руками стоял Стивен, а за его спиной – мужчина, похожий на Уильяма.

– Это Эдвард, – пояснил Уильям, и его брат слегка мне кивнул. – У него нет голоса, но все же он может изъясняться.

Уильям показал на сэра Стивена, на горящую машину, а потом на предмет в руках Эдварда. Этот предмет мог бы принадлежать кисти Дали, если бы художника заперли в лаборатории алхимика, вкатили солидную дозу галлюциногена, а затем попросили изобразить что-нибудь интересное. Конструкция состояла из спиральных трубок, шаров из непрозрачного стекла, слоновой кости, обсидиана и хрусталя. Деревянный приклад, вероятно, был позаимствован у одного из первых мушкетов. Все эта мешанина деталек испускала жемчужное сияние, а та ее часть, что служила стволом, была направлена на сэра Стивена. Возле него лежали дневник Тиндейла и Меч дона Альверина. Эдвард коротко поклонился мне, но самодельная резонансная кулеврина осталась нацелена на сэра Стивена.

Братья Тиндейлы вняли моему предупреждению и не стали ничего публиковать. Однако в своей лаборатории они работали как одержимые и к 1418 году построили звездолет.

Корабль был размером с грузовой фургон, но имел форму соединенных основаниями луковиц и покоился на решетке из деревянных стержней – сплошные железные полосы, доски от бочек, медная обшивка и дубовые поперечины. Он был снабжен несколькими окошками из кристаллического кварца, напоминающими бойницы, а герметичность ему, судя по запаху, придавали замазанные битумом щели. Уильям показал мне корабль изнутри. Он обогревался и снабжался энергией с помощью технологий, которые приносили бы мне Нобелевские премии по физике минимум десять лет подряд, и тем не менее все это было создано из материалов и с помощью инструментов, доступных в Лондоне пятнадцатого столетия. Углекислота расщеплялась на кислород и графит каким-то аппаратом, смонтированным внутри привинченного к крыше деревянного корыта. Двигатель был тот самый, что описывался в дневнике как «асимптотическая граница, генерируемая сжатием кристаллов кварца, заключенных в оболочку из сплава золота и серебра, с точно заданной частотой при помощи…». Короче, даже сейчас я не до конца понимаю, как он работает. Братья этого тоже не понимали, они лишь следовали указаниям, продиктованным моим альтернативным двойником. А соорудив корабль, они воспользовались релятивистским растяжением времени, чтобы перенестись на шестьсот лет за несколько месяцев. Для этого им пришлось совершить более семидесяти полетов с субсветовой скоростью, и после каждого они возвращались на Землю для пополнения запасов свежего воздуха и провизии. И все это ради нашей с Уильямом встречи.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю