Текст книги "Спрятаться негде (ЛП)"

Автор книги: Эшли Харпер

Соавторы: Рен Хоторн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

8

Блэр

Он начинает считать, и мне не нужно объяснять, что это значит.

Пора бежать.

Я бросаюсь к разбросанной по полу одежде и хватаю ее в охапку, не тратя ни секунды на то, чтобы надеть на себя. Времени нет. Остается только молиться, чтобы никто не увидел, как я голая бегу по карнавалу.

Шлепая босыми ногами по деревянным доскам пола чердака, я добираюсь до лестницы и бросаю одежду вниз. Мне никак не удается спуститься по ней, держа ее в руках.

Пожалуйста, пусть там никого не будет. Пожалуйста.

Я смотрю вниз и вижу, что земля уже близко, поэтому спрыгиваю с перекладины и приземляюсь на задницу.

– Черт! – восклицаю я, мгновенно сожалея о том, что привлекла к себе внимание, а может, и нет.

Осмотрев конюшню, ползу к своей одежде, сгребаю ее в охапку и не обращаю внимания на то, что она теперь грязная благодаря полу, устланному сеном.

– Тик-так, принцесса, – окликает сверху Джексон.

Мне удается встать на ноги, и чистый адреналин берет верх: страх быть замеченной внезапно сменяется страхом быть схваченной им.

Я бегу к большим открытым дверям и заворачиваю за угол, радуясь, что вокруг нет людей, которые были там, когда я нашла это укрытие.

Вдалеке слышится смех, и мне приходится быстро повернуть в противоположную сторону.

Понятия не имею, где я, черт возьми, нахожусь и куда иду, но мне нужно найти достаточно безопасное место, чтобы укрыться.

Запахи карнавальной еды все еще сильны настолько, что я почти чувствую их вкус.

Зигзагами пробираюсь через пустые тележки и направляюсь к одному из детских аттракционов. Это пять массивных металлических медведей с вырезанным отверстием, чтобы люди могли сидеть внутри. В центре – серебряное колесо, которое вращает медведей по кругу.

Я бросаюсь в одного из них, который стоит лицом к пустой парковке, пригибаюсь, чтобы спрятаться от всех, кто может пройти мимо.

Натягиваю футболку, затем шорты. Мой лифчик, должно быть, все еще находится в стойле, куда Джексон его бросил.

Я выглядываю из-за угла, полностью ожидая, что меня поймают. В прошлый раз ему не потребовалось много времени, чтобы выследить меня, и не секрет, что я нахожусь в крайне невыгодном положении.

Джексон знает это место как свои пять пальцев. Знает каждый уголок и каждую щель.

Единственный способ победить его – это перехитрить, а сделать это будет нелегко.

Думай, Блэр. Думай, мать твою!

Возвращаться в дом развлечений было бы слишком очевидно, а идти к трейлерам – слишком рискованно. Я никак не смогу избежать поимки кем-то из артистов.

Нужно найти неожиданное место, где ему не придет в голову искать меня.

Я прокручиваю в голове схему карнавала, пытаясь вспомнить все, что видела с момента своего появления и до встречи с Джексоном.

Покинув безопасное место, скрываюсь в тени, присматриваясь к каждому аттракциону и намечая возможные места для укрытия.

Что-то холодное и мокрое выводит меня из задумчивости, и я смотрю вниз.

У моих ног в луже лежат остатки, как я могу надеяться, пролитой газировки.

Мои чертовы туфли! Я оставила свои чертовы туфли в стойле.

Сканирую окружающее пространство и сужаю глаза на том, что, похоже, является моим лучшим шансом избавиться от Джексона.

Игра превратила меня в ту, кого я не узнаю.

Я бегу к гигантской металлической опоре, стоящей в центре территории, и упираюсь взглядом в раму. На нее можно легко забраться.

Ну, может быть, еще проще, если бы не мокрые и босые ноги.

Дойдя до колеса обозрения, сразу же начинаю подъем.

Я срываюсь с нескольких перекладин, когда моя нога соскальзывает с прохладного металлического стержня, но меня спасает хватка за те, что находятся над головой.

Продолжаю подниматься, пока не оказываюсь достаточно высоко, чтобы видеть большинство аттракционов внизу, даже тускло освещенный хлев вдалеке.

Я упираюсь в раму, сдвигая ноги влево на несколько сантиметров за раз.

Не смотри вниз, не смотри вниз.

Громкий удар, доносящийся откуда-то сзади, заставляет меня замереть на месте. Я не могу дышать и не могу думать.

Ты можешь это сделать.

Я снова начинаю скользить ногами по металлическому пруту, все ближе и ближе подбираясь к одной из больших крытых корзин.

Она ярко-фиолетовая, вся в блестках, и лунный свет заставляет ее сверкать, отражаясь от краски.

Протянув руку, хватаюсь за перила. Я вцепляюсь в перила и обхватываю их пальцами. Перевесившись через перила, падаю в корзину, ударяясь бедрами о твердое дно.

И лежу, свернувшись в комочек, в страхе, что от малейшего движения корзина снова начнет раскачиваться.

Если он это увидит, меня поймают.

Я зажмуриваю глаза и прислушиваюсь, не доносится ли снизу какой-нибудь шум, но все, что слышу, – это тишина.

Пугающая тишина.

Я не знаю, сколько прошло времени, но смех, доносящийся с территории, где припаркованы трейлеры, затих. Не было ни одного шума, кроме звуков моего собственного дыхания.

Час? Может быть, больше?

Нога затекла, и как только я попытаюсь ее размять, сразу же возникнет болезненное ощущение булавок и иголок.

Я стараюсь медленно перемещать свой вес, чтобы не раскачивать корзину.

Легче сказать, чем сделать.

Отталкиваюсь руками, и от звука металлической петли, крепящей корзину к балке над головой, мне хочется распластаться прямо на полу.

Черт. Черт. Черт.

Я замираю, молясь о том, чтобы этот звук не был заметен с земли.

Предвкушения достаточно, чтобы мои нервы были на пределе. Я полностью ожидаю, что в любой момент услышу самодовольный голос Джексона.

Попалась, принцесса.

Но ничего не происходит, только еще более жуткая тишина доносится с заброшенного карнавала внизу.

Я жду, когда корзина перестанет раскачиваться, и пытаюсь оттолкнуться еще раз, на этот раз успешно, принимая сидячее положение без колебаний.

Дотягиваюсь до перекладины в центре и упираюсь в нее, а в ноге, по мере того как она просыпается, вспыхивают электрические уколы.

Голос разума говорит мне не смотреть.

Он кричит, чтобы я оставалась на месте и не испытывала себя дальше.

Но я должна это сделать. Мне нужно знать наверняка, что он меня не нашел. Я должна знать, перехитрила ли я своего охотника, и что он все еще рыщет по окрестностям в поисках меня.

Ухватившись за край корзины, с такой осторожностью подбираюсь к краю, что удивительно, как вообще двигаюсь.

Дыхание застывает в горле, и я закрываю глаза, пытаясь найти в себе силы посмотреть.

Не делайте этого.

Я наклоняюсь над краем и медленно выдыхаю, затем открываю глаза.

Джексон стоит подо мной, склонив голову на одну сторону, на его губах играет коварная ухмылка. В его глазах плещется победа и что-то еще более темное.

Меня поймали… снова.

9

Джексон

Наклонившись и повернув ключ зажигания, я задерживаю взгляд на машине. Огни не горят, но аттракцион скрипит, когда начинает медленно двигаться.

Она с ума сошла, если думает, что я заберусь на эту штуку. Я заглянул везде, где только мог подумать, включая три отдельных мусорных бака.

Не думал, что она сможет забраться на чертово колесо обозрения.

Эти зеленые глаза исчезают из моего поля зрения, и я могу только представить, о чем она думает.

– Ты почти сделала это! – восклицаю я. – На этот раз я действительно потрудился!

Теперь я собираюсь заставить ее отплатить за это.

– Правило № 3! – отвечает она.

– Тогда ты знаешь, что будет дальше! – отвечаю я.

– Ты меня еще не поймал! – Она придвигается ближе, теперь ее отделяет от меня всего семь корзин.

Вот-вот, принцесса.

– Тебе больше некуда идти. Оказалось, что это дерьмовый тайник, да?

– Тогда почему ты так долго меня искал?

– Кто сказал, что меня не было здесь все это время? Может быть, ты не так умна, как тебе кажется?

Нет ответа.

– Как часто ты оказываешься действительно самым умным человеком в комнате?

– Я…

– Сколько из этого мы должны списать на заблуждение? Я знаю, что этот, как его там, был, скорее всего, долбаным идиотом, но… подожди, сколько еще парней, по твоим словам, у тебя было? Ноль? Я в это не верю.

– Что?

– Я не называю тебя шлюхой, но… да, это так. Как там говорится? Если он ходит как утка и говорит как утка?

Пять корзин.

– Почему ты здесь, Блэр? Я сказал тебе уходить. Сказал, что ты мне не нужна. Но ты все еще здесь. Ты не более чем одна из этих несчастных южных красавиц, пытающаяся что-то себе доказать, но находящаяся здесь только до тех пор, пока ты мне не надоешь. А что будет, когда это случится?

Четыре корзины.

– Игра заканчивается, как только мне надоедает твоя киска. Это единственное, что в тебе есть интересного, а я легко впадаю в скуку, Би. – Я слышу звук ее фырканья. – Бедная я, неуверенная в себе девушка, которая позволяет какому-то незнакомцу делать со мной все, что ему заблагорассудится, лишь бы получить немного внимания.

Три корзины.

– Каков твой предел, а? Ты позволишь мне разрезать тебя? Связать тебя и оставить висеть? Избить тебя? Душить до потери сознания? Или это не имеет значения, пока я буду смотреть тебе в лицо и держать свой член в твоей пизде? Это, блядь, жалко. Ты жалкая. И не стоишь моего времени. Я могу сделать гораздо больше, чем ты. А как же твоя подруга? Как ее звали? Мэллори? Да, почему бы тебе не позвонить ей? Уверен, с ней гораздо веселее. А ты просто мерзкая маленькая уродина.

Ее корзина следующая. Я жду, пока она подъедет, и перепрыгиваю через край, чтобы найти ее сидящей в углу корзины, с лицом, залитым слезами и тушью. Я приседаю и просовываю руку в ее шорты.

– Посмотри на себя, мокрая и нуждающаяся. Я все это время только и делал, что терзал тебя, а ты все еще хочешь меня. Тебе когда-нибудь надоест быть шлюхой?

Она смотрит на меня.

– Джексон, ты меня пугаешь.

Я ухмыляюсь.

– Наказания не должны быть приятными, принцесса. Признайся, тебе все равно это нравится. Я сажусь на сиденье, руки вытянуты, ноги занимают как можно больше места. – Так что это не столько наказание, сколько развлечение. А теперь иди и пососи мой член.

– Ч… что?

Я похлопал себя по коленям в ответ.

– Ты шутишь.

Медленно наклоняюсь вперед, сбрасывая с лица улыбку.

– Похоже, что я шучу?

Она смотрит на меня, как будто ждет, когда я скажу, что все это шутка. Наклонив голову, ожидаю ее следующего шага. Она ползет вперед, не торопясь, пока не достигает моих коленей. Я откидываюсь назад, наблюдая за ней. Трясущимися руками она расстегивает джинсы и тянется внутрь, чтобы вытащить мой член. Я уже твердый и чертовски возбужденный. Она останавливается, обхватывает меня одной рукой и нежно сжимает.

– Теперь возьми его в рот.

Блэр бросает на меня взгляд, затем наклоняется вперед и обхватывает губами кончик. Я хватаю ее за затылок и толкаю вниз. Мой член касается задней стенки ее горла, прежде чем она быстро поднимает голову, задыхаясь. Я вскидываю руку, хватаю ее за горло и прижимаю к себе.

– Ты моя маленькая грязная шлюшка, принцесса. Это еще не конец. Тебе просто повезло, что это еще и твоя награда.

Я снова перемещаю руку на ее затылок, собираю ее волосы и прижимаю ее лицо к своему члену. Она тут же открывает рот, позволяя мне скользить по ее языку.

– Хорошая девочка. Я знал, что в тебе это есть.

От ощущения ее тела вокруг меня стону. Она возвращает свою руку к основанию моего члена и крепко сжимает его. Ее зубы впиваются в меня, и я со стоном откидываю голову назад. Надавливаю на ее голову, одновременно двигая бедрами вверх.

Черт возьми, лучше этого не бывает.

Теперь она сама включается в процесс, покачиваясь вверх-вниз в такт своим рукам. Мы почти добрались до вершины колеса обозрения, и я смотрю на остальную часть карнавала. Я бы не встретил ее, если бы не работал здесь. Что бы делал вместо этого? Топтался бы на месте, несчастный, как черт, и мечтал о холодном душе? Я не верю в судьбу, но это должно быть близко.

Она хмыкает, что выводит меня из задумчивости. Другая ее рука перемещается к моим яйцам, массируя их, и жар в глубине моего живота становится все сильнее.

– Черт, Блэр. У тебя так хорошо получается, – стону я, и это ее заводит. Она увеличивает темп, и это, наверное, один из лучших минетов, которые я когда-либо получал. – Я сейчас…

Она делает глубокий глоток и затыкает рот, но потом быстро расслабляется и начинает дышать через нос. Двигая головой вперед-назад, стонет. Вибрация заставляет меня проникать в ее горло. Я вижу чертовы звезды.

Что это, черт возьми, было?

Блэр облизывает мой член, затем садится на пятки, втягивая в рот нижнюю губу. Собравшись с силами, я наклоняюсь вперед, прижимаясь губами к ее губам.

– Моя идеальная маленькая шлюшка, – говорю я ей. Ее глаза сверкают, и она ухмыляется. Я снова целую ее, слизывая слезы, которые все еще текут по щекам.

Мы находимся всего в паре корзин от земли, поэтому я снова заправляю джинсы и выпрыгиваю из машины, повернув ключ в положение OFF. Я возвращаюсь к корзине и помогаю ей вылезти, зачесывая ее волосы за ухо. Она смотрит на меня с озорством в глазах. Я беру ее за лицо и провожу большим пальцем по губам.

– Расскажи мне о самом страшном, что с тобой случалось.

10

Блэр

– Кроме сегодняшнего вечера?

Джексон сужает глаза и делает предупредительный шаг ко мне.

– Блэр.

Что, черт возьми, происходит? Теперь он хочет поговорить?

– Извини, но ты должен оказать мне некоторую милость, Джексон. Несколько минут назад ты говорил мне ужасные вещи и обращался со мной как с дешевой шлюхой, а теперь ты случайно пытаешься познакомиться со мной?

Он сдвигается.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь. Ты не дешевая шлюха?

У меня отпадает челюсть, поскольку все это не имеет ни малейшего смысла.

– Закрой рот, Би. И перестань смотреть на меня так, будто я говорю на другом языке.

– Другой язык, наверное, имеет больше смысла. От твоего многообразия личностей у меня уже голова кругом идет! – Я вскидываю руки вверх и прислоняюсь к холодным металлическим перилам.

Одна сторона рта Джексона растягивается в мальчишеской ухмылке. "Правда?"

– Да, да. Я не знаю о тебе абсолютно ничего, кроме твоей склонности превращать школьные игры в нечто глубоко волнующее. В одну секунду ты заставляешь меня испытывать большее удовольствие, чем я могла себе представить, а в следующую – заставляешь сомневаться во всех своих чертовых качествах. – Я скрещиваю руки и испускаю глубокий вздох. – Несколько часов назад я была Блэр, девушкой, которая никогда не рисковала и отдавала свое тело только одному человеку. Человеку, с которым встречалась много лет. А теперь я бегу по грязному карнавалу, преследуемая мужчиной, который хочет наказать меня, и мне это нравится. Ты читаешь меня, как книгу, и вместо того, чтобы использовать это… не знаю… чтобы быть милым со мной, ты ломаешь меня.

Мои мысли бегут, когда я начинаю всерьез задумываться о том, что произошло сегодня вечером и что сделала. У меня пересыхает во рту, в груди становится тесно, а окружающий мир словно иссякает.

– Итак, давай познакомимся поближе, – мягким голосом говорит Джексон, делая шаг ко мне. – Ты ответишь на мои вопросы, а я отвечу на твои.

Я смотрю на него сквозь ресницы, его близость приносит странное чувство комфорта, которое трудно объяснить.

– Игра внутри игры, – смеется Джексон, впервые, кажется, я слышу от него настоящий смех. – Как в "Пиле".

– А?

Его бровь взлетает вверх.

– Знаешь, Пила. Игра внутри игры?

Я медленно качаю головой, не понимая, о чем, черт возьми, он говорит.

– Ты, наверное, издеваешься надо мной. Головоломка? Марионетка на трехколесном велосипеде?

– Это твой друг или что-то в этом роде?

Джексон выглядит потрясенным тем, что я не понимаю, о чем он говорит.

– О, Блэр. Столько всего я бы тебе преподал, если бы у меня было время. – Он проводит рукой по моей щеке. – Забудь об этом. Вернемся к вопросам. Мы договорились?

Я киваю, и он пристраивается рядом со мной.

– Самое страшное, что со мной случилось, – это потеря сестры-близнеца, – говорю я едва слышным шепотом. – Она умерла, когда мне было двенадцать, и я не думаю, что когда-нибудь найдется что-то, что может ранить сильнее, чем эта боль.

– Что случилось?

В моей голове проносятся воспоминания, искаженные и туманные, как старое домашнее видео. – Она была больна. У нее было что-то не в порядке с сердцем. Ее внесли в список на пересадку, но звонка так и не последовало. А однажды ее просто не стало. Она была моей лучшей подругой. Моей второй половинкой.

Это чувство поднимается к горлу. То самое, когда жжет и больно глотать. Так всегда бывает, когда я пытаюсь не плакать.

– Я убил своего лучшего друга, – бесстрастно говорит Джексон, в его голосе нет ни капли эмоций.

Мне хочется убедить себя в том, что всё это неправда. Что все, что я только что услышала, не может быть тем, что он имел в виду.

– Я не хотел, но сделал это.

Я не могу говорить, слова застряли внутри меня.

– Даже не помню, о чем мы спорили. Вот что делает это таким поганым. Все остальные детали отпечатались в моей памяти. Все, кроме этого. – Он сжимает пальцы в кулак, ерзает, ему явно неприятно говорить об этом со мной. – Он толкнул меня, и я ударил его. Он упал, но потом набросился на меня еще сильнее. Я никогда не умел контролировать свой гнев, всегда быстро решал свои проблемы с помощью кулаков. Мы были на вечеринке, и все вокруг сначала смеялись над этим. Это был не первый раз, когда мы нагрубили друг другу из-за какой-то глупости.

Я смотрю в темноту перед нами, не в силах смотреть на него.

Джексон не был похож ни на одного мужчину, которого я когда-либо встречала, но в глубине души действительно никогда не думала, что моей жизни угрожает реальная опасность.

Но сейчас?

– Когда после нескольких ударов мы не отпускали друг друга, можно было почувствовать энергетический взрыв. Люди вокруг перестали смеяться и начали кричать. Стали говорить, чтобы мы остановились. Но мы не остановились. Он нанес удар справа, и я чуть не упал, но как-то сумел удержаться на ногах. Я снова размахнулся, и мой кулак ударил его в висок. Он упал назад, как домино, и его голова врезалась в основание камина.

Желчь поднимается у меня в горле, когда я слушаю его рассказ.

– Помню крики, кровь и выражение лица каждого из этих чертовых людей. Они больше не смотрели на меня, как на Джексона. Нет, они смотрели на меня и видели монстра. Черт, похоже, это и вправду делает меня монстром. Я отсидел три года за непредумышленное убийство. Наверное, должно было быть больше, но я пошел на сделку. Выйдя на свободу, уехал из города и больше не возвращался. Он вздыхает. – Это то, что есть.

Я стою, не в силах встретить его взгляд, хотя чувствую, что он смотрит на меня. Он ждет, что я скажу что-нибудь, что выдаст то, что творится у меня в голове после его признания.

Уже не раз Джексон пугал меня сегодня вечером, но в глубине своей психики я никогда не верила, что мне угрожает опасность.

До этого момента.

Этот человек забрал жизнь. Жизнь того, кого он любил.

А я?

Я просто девушка, которую он едва знает.

– Теперь ты боишься меня, принцесса? – спросил он низким голосом.

– Я уже боялась тебя, – отвечаю я, складывая руки перед собой.

Он перемещается так, что оказывается прямо передо мной, закрывая мне обзор. Я опускаю глаза, не в силах встретиться с его обсидиановым взглядом.

– Именно это и делает нашу маленькую игру такой забавной. – Его голос ровный, неестественно ровный, учитывая наш разговор. – Если бы ты не боялась, это не было бы так приятно, как сейчас.

– Почему ты хочешь, чтобы я боялась тебя, Джексон?

Пытаюсь понять его, пытаюсь выяснить, почему вид крови, оттекающей от моего лица, когда я знаю, что бежать мне некуда, выводит его из себя.

Хуже того, пытаюсь осознать, почему вообще согласилась на это.

Он берет мой подбородок и наклоняет его вверх, заставляя меня посмотреть на него.

– Разве красивые девушки не должны бояться монстров?

Что, если я больше боюсь себя и тех границ, которые даже не знала, что готова пересечь? Сегодняшний вечер показал мне, что, возможно, я не та девушка, которая хочет убежать от монстра, а та, которая втайне хочет, чтобы он ее нашел.

– Чем все это закончится? – спрашиваю я, выпустив затаенное дыхание.

Он смотрит на небо, а потом снова на меня.

– Ты свободна, когда взойдет солнце, Блэр. А до тех пор ты принадлежишь мне.

Я глотаю воздух, стараясь не обращать внимания на то, что у меня подкашиваются ноги от его собственничества.

– Это подводит меня к другому вопросу. Нам нужно безопасное слово. Я сдерживался, сколько мог, но теперь я хочу посмотреть, как далеко мы можем зайти.

Я не могу удержаться от нервного хихиканья, которое вырывается из моих губ.

– Ты называешь это сдерживанием?

Джексон нахмурился.

– Принцесса, уверяю тебя, я сдерживался. То, что я хочу сделать с тобой… – Он замолчал, в его голове словно прокручивалось слайд-шоу всех тех развратных действий, которые он хотел бы совершить со мной. – Для того, чтобы я мог сделать это, нужно, чтобы ты поняла, что, хотя я контролирую ситуацию, ты все еще имеешь власть.

– Безопасное слово, – повторяю я, перебирая в уме все возможные варианты, которые могли бы потребовать его применения.

– Да, это может быть все, что ты захочешь. Просто знай, что когда ты его произнесешь, все остановится.

– Ты собираешься причинить мне боль? – спрашиваю я.

Что-то темное мерцает в его глазах, и от этого по моему телу пробегает холодок.

– Да, – отвечает он, одаривая меня тошнотворно-сладкой улыбкой.

Мне нужно бежать.

Не бежать и не прятаться, как раньше, а просто бежать. Бежать к своей машине и убираться отсюда, пока я не зашла слишком далеко.

Каждая крупица логики во мне кричит, что я должна быть как можно дальше от этого человека.

Но тут раздается новый голос, шепчущий: "Ты не убежишь. Не сможешь. Ты хочешь этого. Хочешь, чтобы он сделал больно, и тебе это понравится".

Я беру прядь волос и закручиваю ее между кончиками пальцев – эта нервная привычка у меня с тех пор, как себя помню.

– Безопасное слово? – снова спрашивает он, и я беру в рот нижнюю губу.

– Я не знаю, просто любое слово?

– Все, что хочешь.

Я оглядываюсь вокруг себя, пытаясь придумать что-нибудь. Мне кажется вполне уместным выбрать что-то соответствующее обстановке.

Рядом есть билетная касса, несколько мусорных баков и ряд переносных туалетов.

Ничего из этого не кажется подходящим.

Я оглядываюсь назад и вижу большую крытую арену. Лунного света достаточно, чтобы разглядеть, что находится внутри.

– Машинки? – говорю я, в моем тоне чувствуется неуверенность.

– Не то, что я ожидал, но с этим можно смириться. – Он делает несколько шагов назад и протягивает руку. – Теперь, когда мы оба понимаем, как это будет работать, я хочу, чтобы ты побежала. И пока ты бежишь, хочу, чтобы ты думала обо всех восхитительно ужасных вещах, которые я сделаю с тобой, когда найду.

– Но… – начинаю я, но он прикладывает палец к губам и произносит шепотом "шшш".

– Я не собираюсь повторять, Блэр. Не люблю повторяться.