Текст книги "Все, что я хочу на Рождество (ЛП)"

Автор книги: Эшли Босток

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Эшли Босток
Все, что я хочу на Рождество

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Перевод: Кнопка

Бета-коррект: Наташа Бегишева

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Алина З.

Оформление: Eva_Ber

Глава 1

– Меня выселяют, – закричала Серенити в телефон.

– Ты удивлена, дорогая?

– Я просто не могу поверить, что это происходит сейчас. Перед Рождеством. Какой человек на такое способен?

– Я не знаю, Серенити. Тебе нужно, чтобы я что-то сделала?

– Оплатила «Безделушки и милые вещицы» за последние три месяца аренды? – предположила Серенити.

– Ты ведь знаешь, что я бы с радостью это сделала, если бы могла. Я ненавижу то, что ты была подавлена и депрессивна в последние несколько недель.

– Что есть, то есть. Мне жаль, что я была настолько угрюмой. Ты отличный друг, Эрин. Спасибо, что ты здесь ради меня.

– В любое время, детка. Зайти попозже?

– Да. Мне понадобится твоя компания.

Положив трубку, Серенити занялась тем, что стала обходить свой магазин, приводя в порядок каждую витрину. Честно говоря, уборка была не нужна. Два дня назад она навела уже тут порядок. Но всё же девушка протерла все рождественские статуэтки, которые стояли в одну линию, – миниатюрные Санта-Клаусы, эльфы, олени и снеговики.

Один за другим она снимала рождественские украшения со стекла, вытирая под другими, принимая дополнительные меры предосторожности, чтобы не разбить их и не растроиться еще сильнее, если кто-нибудь захочет купить их всех. Или хотя бы несколько.

Слезы снова наполнили её глаза, угрожая пролиться на керамическую шляпу Деда Мороза. Она отчаянно пыталась игнорировать крошечного Гринча на своём плече, который продолжал настаивать, что её усилия были напрасны. Нет! Она продолжала надеяться, потому что это был Рождественский сезон и всегда был шанс на чудо, не так ли? Может быть, какой-нибудь миллионер придёт в её магазин и купит все её запасы, чтобы порадовать свою семью. Или анонимный меценат бросил бы кучу свернутых сотенных купюр в её почтовый ящик. Вроде тех добропорядочных граждан, которые бросали золотые монеты в те красные ведра, которые, как она выяснила, стоили тысячи долларов. Да. Ей нужен был её «хороший гражданин». Тогда бы она смогла заплатить за все три месяца аренды своего магазина управляющей компании. И могла бы закрыть свой бизнес, не заплатив никому слишком много денег.

Серенити прекратила вытирать пыль и собрала свои светлые волосы в хвостик, пытаясь игнорировать всех тошнотворно счастливых Санта-Клаусов, эльфов и мерцающие огни, которые она повесила вокруг магазина во время курортного сезона. Всё выглядело таким очаровательным и красивым, но раз за разом разбивало ей сердце, поскольку приближался дедлайн.

Её официально выселили.

Её последний день – крайний срок, чтобы освободить помещение, убрать товары и всё, что должно было исчезнуть за неделю – двадцать третье декабря. Какой бесчувственный человек мог бы выселить кого-то накануне Рождества? Кто вообще работал в это время года? Она ещё не встретила таинственного человека, но управляющая компания на этот раз довольно четко дала понять, что владелец хочет, чтобы она освободила помещение – без вопросов. Её время вышло. Эта вторая попытка была немного иной, чем в прошлый раз. На этот раз ей пришлось появиться в суде, где судья официально выселил её. У неё не было другого выбора. У неё не было денег, чтобы вырваться из неприятностей. Не в этот раз.

Она открыла магазинчик «Безделушки и милые вещицы» чуть больше года назад. В городе был ещё один магазин, который закрывался. Его владельцы ушли на пенсию. Они владели и управляли своим магазином в течение двадцати пяти лет. Казалось очевидным, что она может купить то, что осталось от их товаров, а затем сможет продолжать преуспевать в новом магазине – с примерно таким же товаром. Им это удалось, так почему бы и ей не попробовать. По крайней мере, это была её мысль, когда она сначала купила товары, а потом арендовала милый маленький магазин на углу главной улицы Маунтейн-Фолс.

Девушка с самого начала должна была понимать, что это не самая удачная инвестиция. То, что доход никогда не был достаточным, чтобы покрыть арендную плату за несколько месяцев, было её первой подсказкой. В итоге, её гордость довела её до нынешней ситуации.

Но опять же, это слово, состоящее из семи букв, не давало ей покоя. Надежда. Это была надежда. В ней ещё теплилась надежда, желая, молясь, что всё может измениться, и в течение определенного месяца или двух она получит реальную прибыль и сможет полностью заплатить арендную плату. Но это редко срабатывало именно так. Каждый месяц ей приходилось наскребать крохи.

Большинство других розничных торговцев на центральной площади Маунтейн-Фолс закрыли свои магазины на лето, открыв их, когда наступил первый большой снегопад. Как раз вовремя для лыжников, сноубордистов и «зимних» туристов, приехавших в город в горах, чтобы покататься на лыжах, поесть и сделать покупки.

Однако Серенити хотела быть другой. Люди приезжали в Маунтейн-Фолс как летом, так и зимой. Хорошо, не так много, что в ретроспективе должно было быть ее первой подсказкой, но они приезжали. И они ели, делали покупки и играли. Она решила, что это отличная идея открыть свой магазин для людей, чтобы они заходили и покупали сувениры и прочее. Это казалось блестящим планом. Так и было какое-то время. Вплоть до того, как ей понадобилось поменять покрышки на её подержанном, но новом для неё, «Ford Escape» – потому что ремонт Шевроле Блейзера, на котором она ездила с одиннадцатого класса, стоил слишком дорого. Поэтому её «новому» Форду нужны были новые шины, а также новый распределительный ремень, и это были вещи, которые она не могла сделать сама. Ей пришлось пойти в магазин и заплатить за всю работу. Кто знал, что работа стоила дороже, чем сам распределительный ремень?

Здесь, в Маунтейн-Фолс, было всего два автомагазина. Один был на углу, возле моста, «у Генри» – самое дорогое место. Ещё одним вариантом был магазин «Джино», но все в городе знали, каким извращенцем он был с женщинами, и ни одна уважающая себя девушка не пошла бы к нему одна.

Серенити потратила те небольшие деньги, которые у нее были, и «Escape» был починен «у Генри». В каком-то смысле она предвидела это. Когда она пошла вдоль картин, вытирая пыль между ними, проявляя особую осторожность со своей любимой табличкой: «Нельзя сделать приятное, не прибегая к толике озорства». Она размышляла о том, как сберегла крошечную сумму, и когда её машина сломалась, девушка использовала это и многое другое, чтобы оплатить ремонт в магазине «у Генри», и как быстро прошли месяцы после этого, в результате чего она не смогла заплатить за аренду магазина. Утопая в жалости к себе.

Серенити закончила вытирать пыль и перевернула табличку с «Закрыто» на «Открыто». Одна неделя. Одна неделя и она будет безработной, без денег, но, к счастью, не бездомной. Пока. Вскоре ей нужно будет найти другую работу. И она найдёт. Однажды она уйдёт, чтобы надеяться вернуться.

Девушка делила свою квартиру с другом. Он был больше знакомым, чем настоящим другом, так как они на самом деле не проводили время вместе.

После того, как она обратилась в суд и без сомнения поняла, что её выселили из здания, в котором находился её магазин, она бросила попытку заплатить арендную плату и начала экономить деньги. Она не знала, сколько времени ей понадобится, чтобы найти другую работу, но хотела убедиться, что у неё достаточно денег на аренду в течение нескольких месяцев. Как минимум.

В это время года в городе были толпы народа, а с её распродажей в связи с закрытием магазина, она привлекала большое количество клиентов. Имея предзаказ на рождественские сувениры, у неё были еще товары, в том числе рождественские украшения, которые покупали по сниженным ценам. Все рождественские товары были дешевле на тридцать пять процентов. У неё всё ещё были обычные товары, вещи ручной работы, мыло и лосьоны ручной работы, свечи, наряду с вещами подороже, такими как детские игрушки, которые нельзя было купить в крупных центрах розничной торговли, также со скидкой. Дешевле и дешевле, к несчастью для Серенити.

Был ещё один товар, который она все-таки смогла заставить себя выставить на распродажу, несмотря на то, что он был в её магазине с самого первого дня, – картина её бабушки. Она нарисовала её акриловыми красками на холсте, и это была одна из последних работ, которые она сделала до того, как скончалась. У Серенити было так много картин бабушки, что она продала несколько, чтобы свести концы с концами, и эта была последней, которая будет продана.

Это была простая картина. Бирюзовая вода падала каскадом с небольшого холма коричневых песчаных камней, образуя озеро внизу. Являясь самой значимой из всех предметов в магазине, цена за картину была достаточно высока. Она не поставила её на распродажу. Не смогла. Но, однако, глядя на то, как всё шло, она всё равно не была бы продана.

– На это тоже действует тридцати пяти процентная скидка? – спросила женщина, выведя Серенити из её печального состояния.

– Да. На все рождественские товары тридцати пяти процентная скидка. Почти на всё остальное более высокая скидка.

– Благодарю. Я возьму эти, пожалуйста. У вас есть коробка?

– Сейчас, – Серенити пробила чек и молча попрощалась с тремя маленькими снеговиками, когда она завернула их в полиэтиленовую упаковку и положила в коробку.

– Спасибо… – она прикусила язык, останавливая слова, готовые сорваться с её губ. Это были они. Её последние дни здесь заканчивались, и её сердце медленно разрывалось, дюйм за дюймом.

Как только день подошёл к концу, Серенити закрыла магазин, гордясь собой за такой напряженный день. Её надежда на рождественское чудо уменьшалась. Неизбежное приближалось, и она ничего не могла с этим поделать.

Ей нужен был бокал вина.

Её лучшая подруга, Эрин, сегодня вечером работала барменом в «Лог Хаус». Серенити откинула мысли о выселении из головы и направилась в том направлении. «Лог Хаус» был на нижней границе престижности. Он не был настолько дорог, что Серенити не могла позволить себе бокал вина, но это было определенно больше, чем она должна была позволять себе прямо сейчас, учитывая текущее состояние её финансовых дел. Эрин была достаточно милой, чтобы дать ей два напитка по цене одного. Это было преимуществом знакомства с барменом.

«Лог Хаус» был точно таким же, как подразумевалось в названии. Большие бревенчатые балки составляли внутреннюю часть бара. Сама барная стойка была вырезана из дуба, табуреты были изготовлены вручную из аналогичного сорта дерева.

В шесть тридцать, на ужин начала медленно прибывать толпа. Бар еще не был заполнен.

Девушка опустилась за барную стойку и помахала своему другу, который выпивал в дальнем углу бара. Серенити быстро вытащила свою пудреницу и прошлась по лицу, нанеся розовый блеск на свои невыразительные губы. Она изобразила улыбку, надеясь, что это поможет при её усталых глазах.

– Эй, девочка! Что выберешь? – Эрин была отличным барменом. Она всегда много улыбалась.

Серенити быстро заставила её замолчать.

– Белое вино, пожалуйста.

– О, – Эрин прищурилась, сдувая свою светлую чёлку с лица. – Белое вино, хотя, судя по твоему лицу, я думаю, тебе бы следовало заказать виски.

– Боже, нет! Весь вечер я буду утопать в жалости к себе, оплакивая свой магазин, – с другой стороны, она может это сделать в любом случае.

Эрин вытащила бутылку из маленького холодильника и поставила перед ней.

– Я вернусь.

– Спасибо! – Серенити потягивала своё вино; фруктовые вкусы плавно проникали ей в горло. Она смотрела, как Эрин смешивает напитки для группы мужчин, стоящих в конце бара, пока выпивала свое вино. Она всегда была ошеломлена несерьезным отношением Эрин к каждому мужчине, который контактировал с ней. Они хотели её с первого взгляда – их улыбки, их невинные прикосновения к её руке, когда она передавала им выпить, – ей как-то удалось избежать их всех.

– Это место занято?

Серенити повернулась на своём табурете, глядя на мужчину, готового занять место рядом с ней. Её дыхание перехватило, когда она посмотрела на его дорогой костюм, его красный галстук, делавший смелое заявление напротив его белой рубашки. Его галстук был единственным цветным предметом на нем – тёмный костюм, тёмные волосы и тёмные глаза…

– Нет. Это всё ваше. Я тоже скоро уйду, если вам понадобится дополнительное место.

Незнакомец склонил голову на бок.

– Это очень плохо. Я искал какую-нибудь компанию. Надеялся поговорить с кем-то, чтобы мне не пришлось сидеть в моем гостиничном номере всю ночь.

Почти закончив своё вино, её следующие слова были гораздо более глупыми, чем ей хотелось бы.

– О, нет, даже не думай об этом. Я не из тех девушек. Мне не нужно знакомство на одну ночь. Прости, Чарли.

– Вообще-то, Макс, – его губы сложились в странной усмешке. – И кстати, это не то, о чем я говорил.

Он наклонился ближе, и Серенити поймала запах одеколона. Она сжала ноги вместе.

– Поверьте мне, если бы я предлагал вам заняться сексом, вы бы это знали. Я ясно выражаю свои намерения.

Прежде чем она смогла проанализировать бабочек в животе, к ним подошла Эрин, наполнив стакан Серенити напитком.

– Что я могу принести для вас?

– Ром с кока-колой, пожалуйста.

– Ром с кока-колой.

Серенити смотрела, как её подруга наполняла бокал заказанной смесью, с трудом пытаясь не смотреть на мужчину, сидящего рядом с ней. Кто носил костюм в Маунтейн-Фолс в середине зимы? Она поняла, что люди, гораздо более опытные, чем она. То, что со всей очевидностью поняла, когда предположила, что его желание сразу завести компанию, означало занятие сексом с незнакомкой.

Эрин подмигнула ей, когда поставила готовый напиток, и ушла.

– Итак, на чём мы остановились?

Она смело ответила.

– Мы были в той части, где я задала неправильный вопрос.

Мужчина засмеялся, от улыбки на его лице появились ямочки. Ох, мальчик определенно новичок в Маунтейн-Фолс.

– Откуда ты? – она улыбнулась, всё ещё завороженная его ямочками.

– Даллас. Полагаю, ты живёшь в Маунтейн-Фолс?

Она кивнула, сделав глоток вина.

– Что привело тебя из Далласа в такое маленькое местечко, как Маунтейн-Фолс?

– Бизнес, на самом деле. Нужно решить несколько неотложных дел, и это единственное время, когда я могу разобраться со всем.

– Это объясняет костюм и галстук. Хотя, когда я представляю людей из Техаса, я представляю себе человека, который носит «Wranglers» (прим. торговая марка джинсов) и ковбойскую шляпу, – улыбнулась она, слегка смутившись.

Он снова засмеялся.

– Ты и сто миллионов других людей.

Они легко поболтали ещё некоторое время, Серенити останавливала Эрин от наполнения её бокала после, казалось, уже десятого раза. Она зевнула.

– Извини.

Он улыбнулся ей, его глаза были темными и таинственными, его ямочки были самой заметной чертой на его лице.

– Я наскучил тебе до смерти, не так ли?

– Нет, вовсе нет. На самом деле я отлично провела время. Ты помог мне отвлечься от некоторых проблем, которые сейчас навалились на меня. Я просто устала, – она взглянула на часы. – Уже поздно, и мне нужно идти.

Это проблеск разочарования мелькнул на его лице? Она не могла быть уверена, но то, как её сердце чувствовало себя при мысли о том, что она больше никогда не увидит его, заставило её поменять своё решение.

– Мне тоже. В ближайшие несколько дней я буду занят, но если тебе будет нужна какая-нибудь компания в течение следующих нескольких вечеров и ты захочешь выпить, ты знаешь, где меня найти, леди…? – он облизнул губы, колеблясь. – Мне стыдно признаться, что я настолько был погружён в разговор с тобой, что не спросил твоё имя. Вау, это в первый раз. Прости, где мои манеры? Я Максвелл Уэстмор.

Серенити вложила свою руку в его и сразу же насладилась жаром его рук, когда они погладили её. Его рукопожатие было крепким, таким, каким можно было бы ожидать от мужчины в костюме. Что-то близкое к влечению обожгло их, когда он сел рядом. Но то, как его задумчивый взгляд читал её душу, она никогда раньше не испытывала к незнакомцу. Никогда ещё не ощущала покалывание в животе, которое угрожало опуститься еще ниже.

– Меня зовут Серенити Джонс. Приятно было познакомиться, Максвелл Уэстмор.

Глава 2

Вы, чёрт подери, издеваетесь надо мной. В этом маленьком городке в горах, который на самом деле был населён более чем в четыре раза больше зимой, чем в любой другой период, он провел вечер именно с той женщиной, которая, если бы знала, что он здесь делает, возненавидела бы его до следующего Рождества.

Серенити Джонс.

Отлично.

Серенити Джонс, владелец и продавец в магазине «Безделушки и милые вещицы», которая снимала в аренду в одном из его зданий.

Невероятно. Серенити Джонс. Женщина, из-за которой он был здесь, чтобы удостовериться, что день выселения прошел гладко, потому что именно он выселял её. Так нехорошо. Он засунул ключ-карточку в прорезь и вошёл в свой гостиничный номер. Конечно, чертовски не помогло и то, что она была такой же великолепной, как техасские васильки в прохладный весенний день.

Чёрт. Весь вечер, который он провел с ней, ему пришлось сдерживаться от того, чтобы не наклониться и не прижать губы к её сладкому манящему рту. Сдерживаться от того, чтобы не задаться вопросом, каким на вкус будет её вино, когда оно просочиться на её губы и язык. Это было очень плохо. Не было никакого способа избежать это. Из этого не получилось бы ничего хорошего. Она бы немедленно возненавидела его.

Максвелл повесил свой пиджак на одну из деревянных вешалок в шкафу и ослабил галстук. Вытащил его и повесил поверх той же вешалки. Он должен был знать, что с ним случится что-то похожее – он был самым невезучим. Это то, что он заслужил за то, что забыл о своих манерах и не представился заранее. Он винил в этом её красоту. Он слишком глубоко погрузился в её карие глаза и пухлые розовые губы, что забыл всё в ту же минуту, когда они начали разговаривать.

Дерьмо. Кого он обманывает? Даже если бы он знал, что она та самая Серенити Джонс, та же Серенити Джонс, которую он пытался выселить уже несколько месяцев, её красота и уравновешенность привлекли его внимание. Он всё равно остался бы с ней в компании, полагая, что она не узнала, кто он.

Вероятно, она будет похожа на любого другого арендатора, которого он должен был выселить в своей жизни, и подумал, что она каким-то образом имеет право на бесплатную аренду за его счёт. Чтобы она могла как-то остаться в здании и попытаться раздобыть какую-то незначительную сумму каждые несколько дней в надежде успокоить его достаточно, чтобы позволить ей остаться. Но этого никогда не будет. Фактически, если бы она узнала, кем он был, а она это сделала бы, это было неизбежно – она ​​бы его возненавидела. Как и все его прошлые жильцы, которых он должен был выселить. В этом не было ничего лёгкого, насколько он знал. Он чувствовал себя плохо во всей ситуации. Очевидно, у неё были деловые или личные проблемы, или, возможно, и то, и другое, что не позволило ей заплатить арендную плату за последние пару месяцев.

Если бы он думал о правильном арендаторе, у Серенити всегда были проблемы с арендой платой за каждый месяц: заплатить слишком поздно, разделить платежи, заплатить арендную плату за текущий месяц и месяц вперёд. Это всегда были индикаторы того, что в конечном итоге арендатору придется съехать. Независимо от того, было ли это выселение или самостоятельный добровольный переезд, эти «типы арендаторов» никогда не оставались в долгосрочной перспективе. Единственная вещь, которая отличалась от этого сценария, произошла в первый раз, когда Макс хотел махнуть рукой на съёмщика – Серенити – позаботиться и позволить ей остаться – она ​​была чертовски хорошенькой!

Подождите. О чем он думал? Где же его рассудительность, это всё из-за их знакомства? Он никогда не был одним из тех, кто испытывал эмоции по отношению к арендаторам. Особенно к тому, кого он выселял.

Но Макс, безусловно, был заинтригован. На завтра его план состоял в том, чтобы посетить несколько объектов, которыми он владел, и своего двоюродного брата, который был риэлтором, он собирался показать ему ещё несколько инвестиционных объектов для продажи. Но всему этому придётся подождать. Сначала он хотел посетить Серенити.

Макс вырос в Техасе, и только когда его отец скончался, он попал в лыжный городок Маунтейн-Фолс, примерно в восьмистах милях от его дома. Но его отец оставил ему здесь два объекта, которые давали достаточно значительный доход, который он самостоятельно превратил в десяток, по крайней мере, здесь, в Маунтейн-Фолс. Другое имущество было в основном в Далласе. Некоторым он владел с другими инвесторами, такими как он, а остальным он владел в одиночку.

Лежа в темноте, Макс решил утром сначала отправиться в магазин Серенити, всё остальное могло подождать. Он должен был услышать её рассказ. Он сказал себе, что это всё не было результатом – ни её сладких губ, ни её соблазнительных изгибов или её невинного смеха.

Неа.

Это был только бизнес.

***

Сегодня Макс отказался от костюма и надел джинсы, которые только однажды носил, он выбрал пурпурный вязаный пуловер из темно-бордового трикотажа, поверх белой рубашки. Это всё, что он взял с собой, кроме брюк, рубашек и пиджака. Он приехал сюда с мыслью, что всю неделю будет сосредоточен только на работе, но встреча с Серенити заставила его передумать.

Его беспокойный сон прошлой ночью заставил его захотеть дать ей возможность сомневаться в том, что касается арендаторов. И, честно говоря, он знал, что должен избегать её, потому что когда она узнает, кем он был, она, несомненно, возненавидит его. Или, по крайней мере, не захочет иметь с ним ничего общего. Но после прошлой ночи он хотел узнать её получше. Даже, может быть, посчастливится поцеловать её розовые пухлые губы, которые не давали ему заснуть в его первую ночь в Маунтейн-Фолс.

Позвонив своему двоюродному брату и перенеся их планы, он поставил свою арендованную машину на свободное место перед магазином «Безделушки и милые вещицы». Макс оценил свежий слой краски на здании и ухоженные кусты вдоль дорожки. Управляющая компания получала ежемесячную плату, и это сделало Макса счастливым.

Чувствуя себя немного неудобно в джинсах и пуловере, он разгладил складки, проведя своей рукой вниз по груди, прежде чем выйти из машины. Когда он направился внутрь, то одел на глаза солнцезащитные очки «авиаторы».