Текст книги "Джонни-бедняк и Арника"

Автор книги: Эрвин Лазар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Глава шестая,
В КОТОРОЙ ДÉЗЁ МЕДНОШАХТ УСПЕЛ МНОГО РАЗ ОБИДЕТЬСЯ, НО В КОНЦЕ КОНЦОВ ЕГО ПЕРЕХИТРИЛИ

Весело шагал Джонни-бедняк по дороге, повеселела и Арника. Они были рады, что им удалось так удачно пристроить знаменитого разбойника Ктоне Спрятался Яне Виноват и всю его команду.

– До чего же красиво кругом! – радовался Джонни-бедняк. – Теперь я уверен, что прекрасная Семиглавая Фея живет где-нибудь поблизости.

– Верно, верно, – согласно закивала головой Арника, – ты только посмотри, какой чудесный луг! А сколько цветов!

И правда, луг был очень красивый, брести по нему – одно удовольствие. Вокруг благоухали цветы, нежно склоняясь к путникам; среди густой травы то там, то здесь юркали проворные ящерицы изумрудного цвета.

– Удивительно, что мы никого не встречаем, – проговорила Арника, – а ведь жить здесь было бы прекрасно!

И в этот момент из густой травы показалась чья-то взлохмаченная темная шевелюра, а потом возникла и фигурка коренастого человечка в роговых очках, за стеклами которых виднелись черные бусинки грустных глаз.

– А я не в счет, что ли? – буркнул обладатель черного чуба. – Я что, по-вашему, не человек?

– Не обижайтесь, – сказал Джонни-бедняк, – мы вас поначалу не заметили.

Тут черночубый заголосил:

– Как это вы меня не заметили? Как это так? Не врите! Вы меня издалека увидели. Просто не хотели со мной встречаться. Решили небось обойти меня стороной.

И в глазах у него появились крупные слезы.

Джонни-бедняк в замешательстве пытался что-то сказать в оправдание, но незнакомец не давал ему и рта раскрыть. Наконец Джонни-бедняку удалось ввернуть несколько слов.

– Вовсе я не хотел избежать встречи с тобой, ведь я даже не знаю, кто ты такой! – произнес он.

– Ага, опять ты врешь, – запричитал черночубый, – не может быть, чтобы ты не знал обо мне. Ведь я – знаменитый Дезё Медношахт. Все люди почему-то обходят меня стороной.

И как ни оправдывался Джонни-бедняк, Дезё Медношахт больше его не слушал. Он продолжал всхлипывать, взвизгивать, рыдать, стонать и захлебываться слезами. Понурив свою черную чубатую голову, он был совершенно безутешен.

Добрый час успокаивал его Джонни-бедняк, потом еще час, но все безрезультатно. Дезё Медношахт продолжал утопать в слезах.

Наконец Джонни-бедняк обессилел. Повернувшись к Арнике, он прошептал:

– Давай оставим этого Дезё Медношахта в покое, мы с ним только зря время теряем. Так мы никогда не найдем Семиглавую Фею.

– Джонни, как тебе не стыдно, ты очень нетерпелив! – укоризненно покачала головой Арника. – Не можем мы бросить обиженного, расстроенного человека в беде. Мы должны утешить его.

Однако весь день ушел впустую. До самого заката Джонни-бедняку не удалось осушить слезы Дезё Медношахта, успокоить его.

– Может, хоть к утру повеселеет? – пробормотал Джонни-бедняк, устраиваясь на ночлег.

Утром они поднялись на рассвете. Джонни-бедняк проснулся в прекрасном настроении, и ему казалось, что весь мир вокруг веселый и радостный, но он ошибался. Не успел Дезё Медношахт и глаза продрать, как опять заревел, ткнув пальцем в плечо Джонни-бедняка.

– Ты хотел меня бросить, хотел оставить здесь одного, хотел убежать без оглядки, – снова заныл Дезё Медношахт и опять обиделся на целый день.

Как ни утешал его Джонни-бедняк, он проканючил до самой ночи.

Прошло еще несколько дней, а Джонни-бедняк так ничего и не придумал.

– Никогда, видно, не дойти нам до Семиглавой Феи, – отчаивался он.

У Джонни даже несколько волосков на голове поседело, а Дезё Медношахт все всхлипывал и всхлипывал, сидя на корточках.

– Ой-ёй-ёй, что же нам теперь делать? – спросил Джонни-бедняк у Арники.

Дезё Медношахт услышал его и тут же громко захлюпал носом:

– Ага, с ней тебе больше нравится говорить! Тебе с твоей уткой приятнее, чем со мной. Со мной ты вообще не хочешь считаться!

И снова надулся на целый день.

Ночью Арника что-то прошептала на ухо Джонни.

– Ты думаешь, поможет? – усомнился Джонни.

– Будем надеяться! – проговорила Арника.

На следующее утро, как только Дезё Медношахт открыл глаза и наморщил лоб, размышляя над тем, по какому поводу ему обидеться на этот раз, Джонни-бедняк опередил его.

– Ага, – прокричал он, – ты на меня криво посмотрел! Я, видно, надоел тебе вместе с моей уткой, ты ждешь не дождешься, чтобы мы убрались отсюда подобру-поздорову.

И он с обиженным видом уставился на Дезё Медношахта.

Тот, надо сказать, не на шутку растерялся. Еще никогда в жизни он не был в подобном положении. Не он обиделся, а на него обиделись. Его опередили.

– Вовсе нет! – оправдываясь, начал Дезё Медношахт. – Пожалуйста, не обижайся, Джонни, я очень рад, что ты здесь вместе со мной, что твоя утка тоже с нами, и вовсе я не смотрел на тебя криво.

– Не верю, – захныкал Джонни-бедняк, – ты меня обманываешь! Я по тебе вижу, что ты нас с уткой терпеть не можешь.

Тут силы покинули несчастного Дезё Медношахта. Такого с ним еще не бывало! Не он обиделся, а на него обиделись. Ай-яй-яй! Он схватился за голову и принялся утешать Джонни-бедняка, не понимая, что же все-таки произошло.

– Значит, Джонни-бедняк перехитрил Дезё Медношахта?

– Конечно!

– У нас тоже есть знакомые, которые обижаются из-за каждого пустяка?

– Увы, есть.

– А почему они обижаются из-за пустяков?

– Потому что считают себя центром земли. Такой человек думает, что только он может попадать в трудные положения, только он, и больше никто. А что и у других могут быть свои заботы, им в голову не приходит.

– Но теперь Джонни-бедняк как следует проучил Дезё Медношахта?

– Верно.

– А Джонни-бедняк обиделся понарошку?

– Конечно. Он обиделся исключительно с воспитательными целями.

– Ты тоже иногда обижаешься на меня с воспитательными целями?

– Да.

– А по-настоящему?

– К, сожалению, и такое бывает.

– Значит, бывает, что и ты считаешь себя центром земли?

– Наверное, случается и такое. Но не забывай, бывает и справедливая обида.

– А по-справедливому можно обижаться?

– Да.

– И в таких случаях ты не считаешь себя центром земли?

– В таких случаях – нет.

– А я?

– Ты тоже нет.

– А кто же тогда центр земли?

– Никто. Вернее, каждый из нас.

Несколько часов подряд молил Дезё Медношахт о прощении, пока наконец Джонни-бедняк не смилостивился и не простил его.

– Ну ладно, Дезё, я больше не сержусь, – проговорил он и поспешно, чтобы Дезё Медношахт не успел опять обидеться, рассказал ему историю своих злоключений. А кончил рассказ тем, что теперь они с Арникой ищут Семиглавую Фею.

– Так что же вы мне раньше-то об этом ничего не сказали?! – воскликнул Дезё Медношахт.

– Как же мы могли тебе сказать, когда ты все время был на нас обижен? Да ты нам слова не давал вставить, вел себя как заносчивый индюк.

– Что правда, то правда, – согласился Дезё Медношахт, – но теперь я прошу вас не сердиться на меня. Тем более что я знаю, где живет Семиглавая Фея.

– Где? – не смог удержаться Джонни-бедняк, сердце так и забилось у него в груди.

Дезё Медношахт показал рукой вдаль.

– Вон там, на горизонте, виднеется крытый дранкой дворец. Видишь?

– Что-то там виднеется.

– Это дворец короля Ай-Ах Тана Кутарбана. Сразу же за дворцом начинается Страна Чудес. Там и живет Семиглавая Фея.

– Большое спасибо тебе, Дезё. Оказывается, ты можешь быть умным и приятным, когда не обижаешься по любому поводу.

– А мне все время бывает обидно, что люди меня сторонятся. Вот ты говоришь, что я умный и приятный. Это правда?

– Да! Если только ты не дуешься по пустякам.

– Раз уж вы все равно идете к Семиглавой Фее, попросите ее заодно помочь мне. Надоело мне жить одному. Все один да один.

– Тебе можно обойтись и без волшебства, – сказал Джонни-бедняк. – Просто не обижайся на всех по любому поводу, пересиль себя. Если кто-то на тебя криво посмотрел, расспроси этого человека. Может, у него какая-нибудь беда. Тогда лучше постараться помочь ему.

– Я? Помочь?

– Конечно! Вот нам же ты помог. Мы теперь знаем, где живет Семиглавая Фея.

Дезё Медношахт с удивлением посмотрел на Джонни, его вечно хмурый взгляд посветлел, подобрел, глаза засияли. Он долго махал вслед уходящему Джонни-бедняку, а потом стал громко, на весь луг, кричать:

– Эй, люди добрые! Приходите ко мне в гости! Спешите на мой луг!

Местные жители поначалу недоверчиво отнеслись к приглашениям Дезё Медношахта: вдруг он опять начнет обижаться? Но потом осмелели, подошли поближе, и тогда Дезё Медношахт стал рассказывать им веселые, забавные истории. Дезё больше ни на кого не обижался, со всеми был приветлив и предусмотрителен.

– До чего сердечный человек, а мы и не знали! – говорили все о Дезё Медношахте.

Джонни-бедняк и Арника даже слышали, как Дезё Медношахт радостно кричит:

– Может, я и в самом деле сердечный человек?

Да, именно это и кричал Дезё Медношахт.

Глава седьмая,
В КОТОРОЙ МЫ ВСТРЕЧАЕМСЯ С БРАТЬЯМИ ЧЕРЕСЧУР И АРНИКА ПОМОГАЕТ ИМ ПОДРУЖИТЬСЯ

Джонни-бедняк был счастлив. Он радовался за Дезё Медношахта и был в восторге оттого, что они с Арникой скоро очутятся в Стране Чудес у Семиглавой Феи.

– Но на пути в Страну Чудес они еще должны встретиться с двенадцатью братьями Чересчур.

– С какими такими братьями?

– Но ты сам однажды сказал, что рядом со Страной Чудес живут двенадцать братьев.

– Разве я это говорил?

– Конечно! Неужели не помнишь? Братья Чересчур.

– А, братья Чересчур. Теперь припоминаю. Конечно, Арника и Джонни встретятся с этими братьями.

Приблизительно на полпути между лугом Дезё Медношахта и королевским дворцом Ай-Ах Тана Кутарбана Джонни-бедняк и Арника проходили мимо старого, полуразвалившегося дома.

– Очень пить хочется, – сказала Арника, – давай зайдем, попросим напиться.

Так они и сделали. В доме вокруг большого деревянного стола сидели одиннадцать очень мрачных молодцов. Все они были похожи друг на друга, сразу видно, что это братья.

Только Джонни-бедняк хотел попросить стакан воды, как вдруг все одиннадцать братьев хором вскрикнули, словно от боли, и все одиннадцать схватились за правую ногу. Причем сделали это одновременно, как по команде. Потом они вскочили из-за стола и стали прыгать по комнате каждый на левой ноге, схватившись за правую ногу.

– Болван! Остолоп! Безрукий! Дубина стоеросовая! – кричали они при этом хором.

– Что такое? Да не сошли ли вы с ума? – невольно воскликнул Джонни-бедняк, удивленно смотря на братьев.

– С ума сошли! С ума сошли! И вовсе мы не сошли с ума! Просто этот безрукий бревно уронил, да прямо на ногу!

– Кто уронил? Какое бревно?

– Наш двенадцатый брат. Он пошел в лес по дрова да как шмякнет бревно! И теперь у нас у всех болит правая нога.

– С чего это вы решили, что все случилось именно так? – удивился Джонни-бедняк.

– Так мы это чувствуем! Видишь ли, над нами довлеет страшное проклятье. Если у одного из нас что-нибудь не в порядке, у всех остальных случается то же самое. Ой-ёй-ёй, до чего же болит нога! Представляешь теперь, как ужасна наша жизнь? Недавно вон тот глупец ухитрился поскользнуться и свалиться в реку, а плавать, дуралей, не умеет и, конечно, начал тонуть, задыхаться, звать на помощь. Так мы на берегу едва-едва живы остались. Хорошо, течение вынесло его на берег.

– Молчал бы уж! Кто позавчера объелся? А у нас, несчастных, животы болели! Обжора!

– Да ты бы лучше помалкивал! Помнишь, как ты заблудился в прошлом году? Мы из-за тебя целых три дня мерзли и голодали! Не мог дороги отыскать!

Братья уже готовы были вцепиться в волосы друг другу. Джонни-бедняк даже за голову схватился, взгляд его перескакивал с одного брата на другого. Но они внезапно прекратили перепалку и опять принялись охать и стонать.

– Ох, тяжело, ох, тяжко, ох, давит на плечо! – наперебой кричали братья. – Вот дубина, до чего сучковатое бревно выбрал! Ну зачем надо тащить такую тяжесть!

Так они долго стонали, охали, ахали, сокрушались.

– А сейчас что с вами происходит? – поинтересовался Джонни-бедняк.

– Теперь наш полоумный братец домой бревно тащит, то самое, что ногу ему придавило… Выбрал, олух, самое тяжелое. Ой-ёй-ёй-ёй, за что нас так бог наказал?!

И вдруг заговорила Арника, она по-прежнему была под мышкой у Джонни-бедняка:

– Как вам не стыдно?!

Братья удивленно завертели головами:

– Кто это сейчас сказал? Неужели твоя утка? У тебя говорящая утка?!

– На самом деле это не утка, а моя невеста – принцесса Арника, просто ее злая ведьма заколдовала.

– Не ври, мы тебе не верим! – хором закричали братья.

При этом они не переставали охать, отдуваться, стонать, корчить рожи и потирать плечо с перекошенными от боли лицами. Как видно, двенадцатый брат усердно тащил бревно к дому.

– Я легко вам могу это доказать, – заявил Джонни-бедняк. – Пусть я буду селезнем, а Арника – человеком!

Хоп! – и желание мгновенно исполнилось. Перед братьями очутилась Арника во всей своей красе.

У братьев вытянулись лица и округлились глаза.

– Вот это да! Краси-и-и-вая! – хором воскликнули они, но Арника смотрела на них хмуро, даже с презрением. – А кто из вас обычно говорит заклинание, чтобы вы могли поменяться обличьем? – наперебой стали спрашивать у Арники братья.

И тут же глубоко вздохнули и перевели дух: двенадцатый брат, очевидно, опустил бревно на землю, чтобы передохнуть.

– Это всегда говорит тот, кто в данный момент человек, – ответила Арника.

– А ты не боишься, что в один прекрасный день, когда ты будешь уткой, зашвырнет он тебя куда-нибудь в кусты да там и бросит? А?! Вот и останешься уткой!

– Не верите вы друг другу! В этом и есть корень всех ваших бед! – сердито проговорила Арника.

– А это правда, что если бы один из них захотел, другой бы навсегда потерял человеческий облик?

– Да.

– Мне бы такое никогда в голову не пришло.

– И очень хорошо.

– А Джонни-бедняку и Арнике?

– Ты сама должна понимать, что об этом не может быть и речи!

– А вот братьям Чересчур это почему-то пришло в голову.

– Из-за дурного склада ума они и страдают.

– Это я понимаю. Были бы они дружны, пошли бы да помогли своему двенадцатому брату? Да?! Вот и не пришлось бы стонать и стенать, всем-то вместе куда легче управляться с делами!

– Верно! Именно это Арника и собирается объяснить им.

– Если бы у нас было бы так же, как у братьев Чересчур – у тебя заболело и мне сразу же больно, это хорошо или плохо?

– Я думаю, мы и сейчас как братья Чересчур. У меня очень сердце болит, если с тобой что-нибудь случается.

– Я о другом думаю. Вот если бы, скажем, я упала, набила бы себе синяки, оцарапалась, мне было бы больно. А у тебя тоже появились бы синяки и царапины?

– А по-твоему, это хорошо или плохо?

– Но ведь я бы тогда бегала осторожнее, чтобы не упасть и непричинить тебе боль.

– Очень мило с твоей стороны.

– А ты бы меньше курил, чтобы я по утрам не кашляла?

– Тогда бы я, наверное, совсем бросил курить.

– Вот и хорошо. Мы были бы внимательнее друг к другу. Так пусть же Арника скажет братьям Чересчур, чтобы они заботились друг о друге, хорошо?

– А она уже сама им это объясняет.

– Эх, вы, глупцы несчастные! – проговорила Арника. – Вы готовы скорее на берегу задохнуться, чем прыгнуть в воду и помочь брату! Готовы три дня мерзнуть и голодать, вместо того чтобы помочь вашему родному брату выбраться из леса!

– Вот еще! Так мы и будем друг за другом бегать да в воду прыгать? – заворчали братья.

– Но ведь вы могли бы быть самыми счастливыми людьми на свете, – продолжала Арника. – Любой из вас, попав в беду, мог бы рассчитывать на помощь остальных одиннадцати. Среди вас могли царить доверие и любовь.

– И правда, – задумчиво произнес старший брат, а остальные круглыми от удивления глазами уставились на Арнику. – Как нам это раньше в голову не пришло?

И тут они опять застонали: двенадцатый брат, видно, взвалил себе на плечо бревно. Но теперь уже братья Чересчур мгновенно вскочили со своих мест и побежали. Они помчались навстречу брату – помочь ему. Для двенадцати человек бревно оказалось таким легким, что они и веса-то его не почувствовали. И не пришлось им стонать и стенать от тяжести. Братья легко несли бревно и вдруг хором закричали:

– Эй, глаза щиплет. Кто это из нас плачет?

– Я, – проговорил двенадцатый брат. – Плачу от радости.

Глава восьмая
И ПОСЛЕДНЯЯ, В КОТОРОЙ ВСЕ КОНЧАЕТСЯ ВПОЛНЕ БЛАГОПОЛУЧНО, И МЫ УЗНАЕМ, ЧТО У СТОЛИКОЙ ВЕДЬМЫ ПОЯВЛЯЕТСЯ СТО ПЕРВОЕ ЛИЦО

И опять Джонни-бедняк был счастлив. Радовалась и Арника. Да и как им было не радоваться, ведь на земле еще двенадцать человек стали счастливы.

Джонни-бедняк шагал очень быстро, почти бежал, и вскоре они подошли к дворцу короля Ай-Ах Тана Кутарбана. Король сам выглянул из окна, улыбнулся им и приветливо помахал рукой.

– Семиглавая Фея уже ждет вас! – весело прокричал он.

– Разве она знает, что мы идем к ней за помощью?

– Конечно!

В этот момент неподалеку зазвучала приятная музыка, и молодые люди вдруг очутились лицом к лицу с Семиглавой Феей. Она приветливо смотрела на них и улыбалась.

– Так какая же у вас ко мне просьба? – спокойно спросила она.

– Мы бы хотели… Мы пришли, чтобы… – растерялся Джонни-бедняк. – Мы хотели бы… словом, нам бы… пусть мы оба будем или людьми или уж утками… Лишь бы одинаково… словом… если можешь, помоги нам, пожалуйста!..

Ничего не ответила Семиглавая Фея, лишь ласково улыбнулась, но Джонни-бедняк почувствовал: кто-то мягко дотронулся до его руки. То была Арника. Семиглавая Фея вернула ей человеческий облик. Молодые люди обнялись. Они были так счастливы, что забыли обо всем на свете. Так бывают счастливы люди, которые по-настоящему любят друг друга.

И вдруг они оба почувствовали легкий укол. Это в их сердца вошли добрые чары Семиглавой Феи, и они поняли, что никакое злое колдовство не сможет больше повредить им.

– Они поблагодарили Семиглавую Фею за помощь?

– Конечно.

– А сейчас они спешат домой, к королю Эштёру, чтобы он тоже стал счастлив, да?

Джонни-бедняк и Арника очень торопились домой. И все при виде их счастливых, радостных лиц становились мягче и добрее, уж очень хороши и милы были эти молодые люди.

Один из вечеров они провели у двенадцати братьев Чересчур, другой – у ставшего весельчаком Дезё Медношахта, третий у знаменитого центрфорварда Ктоне Спрятался. Его команда именно в тот вечер в тяжелейшем матче выиграла Кубок Моря-Окияна. А еще через несколько дней Джонни и Арника увидели вдали тридцать шесть башен родного замка на берегу Круглого озера.

– А со Столикой Ведьмой что стало?

– А по-твоему, что с ней должно случиться?

– Не знаю. А на самом деле ведьмы есть?

– Нет, конечно.

– Но в этой сказке есть Ведьма.

– Ты же сама просила, чтобы она была в сказке.

– А теперь я не хочу, чтобы в сказке была Ведьма.

– Но ведь как раз сегодня, в двенадцать часов по сказочному времени, Столикая Ведьма потеряет свою колдовскую силу. Именно сегодня истекают семь лет ее колдовской силы, а в сети к ней так никто и не попался.

– Выходит, ей так никого и не удалось заманить к себе на службу?

– Не удалось.

– И что же она сейчас делает?

Столикая Ведьма в это время причитала и охала:

– Ох-ох, и часа не пройдет, как я потеряю свою бесовскую силу! О покровительница чертей и ведьм, помоги мне! Помоги еще раз! Пошли же сюда кого-нибудь!

Но тс-с! Что это? Шаги! Кто-то идет!

– О, покровительница чертей и ведьм, спасибо тебе, услышала ты мои молитвы! – возликовала Столикая Ведьма.

Но радовалась она преждевременно. Потому что к ее домику приближались Джонни-бедняк и Арника. А от них исходили волшебные чары добра, которыми одарила их Семиглавая Фея. Столикая тут же поняла: над этими людьми у нее нет и никогда не будет никакой власти.

– Ах, это ты, Джонни-бедняк, – зло выпалила она. – Ты погубил меня! Пропади пропадом вся твоя свобода! Провались она в тартарары! Ух! До чего ж я тебя ненавижу, самый свободный человек на свете!

– Что это вы, бабушка, так ненавистью исходите? – сказал Джонни-бедняк. – И не надоело вам все время стращать людей, строить козни да злиться! Не надоело вам свистеть, кричать, улюлюкать? Неужели никогда не хотелось вам полюбить кого-нибудь? Сделать доброе дело? Помочь кому-нибудь?

– Ах ты глупый добряк! Слюнтяй противный! Да что ты понимаешь?! Знаешь ли ты, как приятно заглядывать в расширившиеся от ужаса глаза людей?! Как здорово промчаться ветром над лесом, так и выкорчевывая деревья?! А как приятно выть по-волчьи! Что ты понимаешь?!

– Чепуха все это! – решительно отрезал Джонни. – А вы знаете, что такое любить кого-нибудь?

– Нет… – ответила Столикая.

– А вас кто-нибудь любил?

– Нет… – повторила Ведьма.

– Видите! Тогда вы даже представить себе не можете, насколько это приятнее, чем летать над лесом на помеле.

– Ты это серьезно?

– Еще как серьезно! И думаю, что сейчас вам представляется последняя возможность стать добрым существом. Ведь через пять минут у вас пропадет ваша злая колдовская сила! Верните же свободу людям, которых вы коварно заманили в ловушку и сделали своими рабами. Может, тогда из вас еще получится нормальный человек.

– Хорошо, хорошо, я готова попробовать, – испуганно проговорила Столикая Ведьма. – Кошачий хвост вам в глотку! Ладно! Возвращу им свободу!

Хлоп! Отворились дверцы темницы, и оттуда один за другим стали выходить пленники Ведьмы. Они жмурились на ярком, солнечном свете, с радостью подставляли бледные лица под лучи ласкового летнего солнышка.

– Спасибо тебе, Джонни-бедняк! – наперебой благодарили они своего освободителя. – А тебе мы сейчас покажем! – стали подступать бывшие пленники к Столикой.

– Джонни! – взмолилась та. – Не давай меня в обиду!

– Хорошо, я помогу тебе, прячься за мою спину, – сказал Джонни-бедняк, а сам стал убеждать бывших пленников Столикой не трогать старуху. – Она теперь никому не причинит зла! Кончились ее колдовские чары!

И действительно, не успел он проговорить это, как Столикая Ведьма почувствовала: какой-то обруч, жестко стягивающий ее сердце, лопнул. И ей стало приятно и легко на душе. Она почувствовала нечто необыкновенное, нечто замечательное и, не в силах побороть себя, вдруг стала ласково поглаживать Джонни-бедняка по плечу. Злая колдовская сила ее пропала. Столикая превратилась в обыкновенную старушку с черным платком на голове.

– Уж не гоните меня, старую, – взмолилась она, – позвольте у вас остаться.

– Конечно, матушка! – сказала ей Арника. – Оставайтесь жить у нас.

– Скажи, если бы у Столикой Ведьмы не пропала колдовская сила, стала бы она тогда доброй старушкой?

– Каверзный вопрос. Может, да, а может, и нет.

– Значит, она просто вынуждена была стать доброй?

– Трудно сказать. Правда, однажды, когда она баюкала маленького Джонни…

– У Арники и Джонни-бедняка родился сын?

– Да. Так вот, однажды, баюкая маленького Джонни, она задумчиво проговорила: «Знаешь, маленький Джонни, здорово было носиться по воздуху на помеле или обернуться летучей мышью. Страшенным вихрем корчевать вековые деревья тоже неплохо. Но твою добрую и доверчивую улыбку я не променяю ни за что на свете!»

– Это она сказала от чистого сердца?

– Мне кажется, да.

– Значит, теперь сказке пришел конец?

– Конечно!

– И конец счастливый?

– Счастливый, а разве это плохо?

– Нет, это как раз хорошо… А в жизни ведь не всегда все хорошо кончается?

– В жизни? Нет, к сожалению.

– Значит, эта сказка – неправда?

– Нет, почему же. Просто это значит, что мы оба очень-очень хотим, чтобы и в жизни все кончалось благополучно.

– Я очень-очень этого хочу. Ты ведь сказал, что нужно очень-очень хотеть. Даже если неизвестно, получится у тебя или нет.

– Конечно!