Текст книги "Воин духа"

Автор книги: Ерофей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Устроившись у маленького костра, на котором Араб уже ловко разогревал мясные консервы, воины задумчиво молчали, пытаясь избавиться от тяжёлого чувства вины за сделанное. Раздав им по банке, Араб уселся на песок, достал свой любимый штурмовой кинжал и принялся с аппетитом уничтожать свою порцию.

Заметив, что командир совершенно спокоен, Майк, не выдержав, тихо спросил:

– Араб, как ты можешь так спокойно есть после всего этого? Что это? Привычка или полное отсутствие таких простых понятий, как совесть и сострадание?

– Скорее второе, брат, – раздался голос всё той же Лизы.

Выйдя из джунглей, она подошла к костру и, усевшись рядом с Майком, с вызовом посмотрела на Араба. Не обращая на неё никакого внимания, Араб зацепил кончиком ножа кусок мяса и, ловко отправив его в рот, прожевал. Бросив в банку сломанную пополам галету, он дождался, когда она пропитается жиром, и, орудуя всё тем же ножом, принялся с аппетитом поедать. Вылизав банку почти до блеска, он отставил её в сторону, всыпал в котелок горсть кофе и задумчиво ответил:

– Знаешь, старина. Я недаром говорил, что есть люди, которых стоит жалеть, а есть те, о которых жалеть совсем не стоит. Так вот, эта команда как раз из последних. Как вам известно, в прошлом я был наёмником и мне приходилось видеть работу самых разных подразделений и групп. С этой группой я тоже сталкивался. Нам повезло, что меня предупредили об их появлении. Как ни крути, а они были профи. Не окажись мы тут раньше них, всё могло бы кончиться совсем не так. Если забыть о ни в чём не повинных крестьянах и детях, то нас троих просто убили бы, а вас, Лиза, пропустили бы через всю группу. И не надо делать вид, что вы в это не верите. Я такое уже видел.

– И конечно, не остановили их, – презрительно закончила за него Лиза.

– Это было не в моих силах, – устало покачал головой Араб. – Я не могу рассказать всё, но на тот момент соотношение сил было таково, что любой неправильно истолкованный жест мог окончиться моей смертью.

– А вы очень хотели жить. Не так ли, Араб? – всё с тем же сарказмом спросила Лиза.

– Мне жаль, что вы так резко настроены против меня, – вздохнул Араб. – Но если вы считаете, что, приняв меня в круг, хранитель сделал большую ошибку, обратитесь с этим вопросом к нему. Не надо выводить меня из себя. Вы слишком слабый боец, чтобы противостоять мне.

– Я уже высказывала своё мнение по этому поводу, но старейший не захотел услышать меня. Он сделал по-своему и принял вас в круг. А жаль.

– Чего именно вам жаль? Того, что меня приняли, не обращая внимания на вашу глупость, или того, что я оказался компетентнее вас всех вместе взятых? – жёстко спросил Араб. – Тактика, которую мне описали парни, может сработать, если нападающих не больше шести или если они не имеют специальной подготовки. Это я уже доказал. Впрочем, убеждать вас в чём-то – просто терять время впустую. Есть очень простой и доступный для всех способ, как избавиться от меня.

– И какой же? – с вялым интересом спросила Лиза.

– Вы берёте на себя всю ответственность за этот круг силы, а я больше не появляюсь здесь. Никогда. Но если вдруг случится так, что хранительница все-таки опять вызовет меня, вы никогда больше не будете оскорблять меня. Неважно, в какой форме.

– Меня это устраивает, – решительно ответила Лиза.

– Зато меня, нет, – прозвучал звучный голос хранительницы, и она присоединилась к воинам у костра. – Иногда у меня складывается такое впечатление, сестра, что ты, приехав сюда, забыла свои мозги дома.

– О чём ты, мать? – спросила Лиза, не ожидавшая такой отповеди.

– О том, что ты набрасываешься с руганью на лучшего воина и готова отказаться от его защиты только в угоду своим глупым амбициям. Что ты сама можешь? Что ты готова была противопоставить тем людям?

– Свою мораль и глупую демагогию, – тихо рассмеялся Араб. – Даже ангелов рисуют с мечами. Неужели так трудно понять, что добро должно иметь крепкие кулаки? В противном случае его просто уничтожат.

– И для чего же добру кулаки? Чтобы призывать людей к добру? – попыталась съехидничать Лиза.

– Для того, чтобы защищать себя. Зубы и когти имеют все, но не все пускают их в ход просто так.

– Что вы хотите этим сказать? – не поняла Лиза.

– То, что я никогда не убивал просто так, ради развлечения, в отличие от тех, кого мы уничтожили сегодня. Я приведу только один пример. Это было в лагере беженцев на границе Бургундии. Набравшись местного самогона, эти ребята, которых вы так старательно защищали, выгнали из лагеря тридцать человек и заставили бежать по одному, стреляя вслед. Пари заключалось в том, что нужно было убить бегущего, затратив как можно меньше выстрелов. В этой группе были только женщины и дети. Самому младшему – десять, самой старшей – тридцать восемь.

– Этого не может быть! – тихо ахнула Лиза.

– К сожалению, может, – покачал головой Араб. – А самое паршивое, что офицеры из команды американских военных смотрели на это и просто смеялись. Хотя именно им и была подчинена эта команда.

– Я не верю вам, – срывающимся от слёз голосом ответила Лиза.

– Я мог бы приводить подобные примеры до утра, – пожал плечами Араб. – Но главное не в этом.

– А в чём? – тихо спросила хранительница.

– В том, что я всегда старался избегать ненужной крови. Да, я наёмник. Можно сказать, убийца. Я даже соглашусь с тем, что мои руки по локоть в крови. Но на них нет ни одной капли крови, пролитой просто так, бесцельно. Я воевал, я убивал. Но все, кто были мной убиты, были или солдатами, или теми, кто хотел убить меня, пусть и не всегда оружием.

– Как тебя понять, брат? – удивлённо спросил Майк.

– Оружие может быть разным, – пожал плечами Араб. – Один раз меня пытались убить при помощи газа, второй – при помощи штамма какого-то патогенного вируса. Но, так или иначе, это было оружие.

– Похоже, что инстинкт самосохранения у вас развит до мании преследования, раз вы умудрялись выходить сухим из воды, – в очередной раз подпустила шпильку Лиза.

– Сестра, или ты прекратишь свои нападки, или я попрошу совет заменить тебя другим воином, – резко осадила её хранительница. – Похоже, ты считаешь своё мнение выше мнения совета. Вынуждена огорчить тебя. Это не так. И не нужно считать нас выжившими из ума старыми маразматиками. Круг ничего не делает просто так.

– Значит, по-вашему, круг сделал всё, чтобы привлечь на свою сторону человека, всю свою жизнь посвятившего убийству? – со странной интонацией спросила Лиза.

– Было бы намного хуже, если бы меня привлекли на другую сторону, – тихо ответил Араб. – При моей квалификации мне даже не пришлось бы браться за оружие. Умея хорошо планировать операции, я просто наблюдал бы за вашим уничтожением со стороны.

– И как бы ты поступил в сегодняшней обстановке? – с интересом спросил Квон.

– Не зная, что ждёт группу на тропе, я не стал бы разбивать отряд на две группы, а просто послал бы наверх пару вооружённых парней. На разведку. Тогда вам пришлось бы или убить их, или пропустить себе за спину. Потом группами по четыре, пять человек поднял бы наверх всю команду. В этом случае любая стрельба стала бы для вас роковой.

– Почему? – продолжал допытываться Квон.

– Да потому, что вас всего двое. Это значит, что вам пришлось бы разделиться. При вашем умении стрелять это смерть.

– Похоже, вы абсолютно уверены в своей непобедимости, – фыркнула Лиза.

– Не бывает непобедимых людей, – усмехнулся в ответ Араб. – Но если всегда помнить об этом, можно свести риск до минимума.

– Вы так боитесь умереть? – продолжала дразнить его Лиза.

– Как любой командир группы, я отвечаю за своих людей, а значит, должен сделать всё, чтобы они смогли пережить бой, – зарычал в ответ Араб. – Вам этого никогда не понять. Вы слишком эгоцентричны и зациклены на собственной персоне, чтобы понимать такие вещи. С чего вдруг бывший полицейский так невзлюбил оружие? У вас погиб напарник? Или вы сами, с перепугу, пристрелили не того, когда задерживали очередного торчка? Поверьте, это не самая большая проблема в этом мире. Тысячи людей погибают от голода и болезней, и никто из-за этого не впадает в транс. Всем просто наплевать, что происходит у них под боком. Не нужно далеко ходить за примером. Что было бы с этими людьми, не будь здесь круга силы? Хотите знать? Я отвечу. Они просто вымерли бы от голода и болезней, или были бы уничтожены наёмниками какой-нибудь корпорации, купившей лицензию на добычу древесины в этом районе. Такое уже было не раз и не где-то, а здесь, вот в этих джунглях. В этой самой стране. И это могло бы повториться, не приди сюда мы, трое. А теперь решите для себя, что вам важнее: ваши амбиции или жизни этих людей?

– Кто из вас проболтался? – зарычала Лиза, обводя воинов ненавидящим взглядом.

– Никто, – резко осадил её Араб. – На острове я уже доказал, что умею замечать то, на что обычные люди не обращают внимания. А в вашем случае мне даже не пришлось особо напрягаться. Обычная логика. Бывший полицейский, который терпеть не может оружия и насилия. С чего бы это? Ответ – проще молотка. Либо она потеряла близкого ей напарника, либо сама пристрелила кого-то, в кого стрелять было совсем не нужно. Как следствие – депрессия, чувство вины и уход из полиции. Не самая сложная задачка. А уж если хорошо знать чью-либо психологию и образ мышления, то всё становится ясным, как день.

– Похоже, вам частенько приходилось сталкиваться с полицейскими. Что, бурная молодость или отмотали срок? – ехидно спросила Лиза.

– Ни то, ни другое. Впрочем, я не вижу смысла повторяться. Всё равно не услышишь, – презрительно пожал плечами Араб.

Повернувшись к воинам, он коротко скомандовал:

– Разбиваем лагерь и устраиваемся на ночлег. Дежурим по очереди. Вахта по три часа. Первый Майк, затем Квон, последняя вахта моя.

– И почему именно так? – тут же влезла в разговор Лиза.

– Последняя вахта – самая сложная, – ответил ей Квон.

– Выходит, он не доверяет вам?

– Слушай, Лиза, ты уже и меня достала, – неожиданно вызверился Майк. – Не нравится – уйди и займись своими делами, а нас оставь в покое!

– Похоже, вы просто ослеплены этим наёмником, – вызверилась в ответ Лиза.

В поисках поддержки, бросив быстрый взгляд на Квона, она наткнулась на мрачный непроницаемый взгляд его чёрных, как ночь, глаз и оглянулась на хранительницу. Старая женщина ответила ей точно таким же непроницаемым взглядом. Удручённо покачав головой, она тихо сказала:

– Мне очень жаль, сестра, что ты никак не хочешь увидеть очевидного. Мне всегда казалось, что ты умнее.

– Но, мать!

– Хватит, Лиза. Ты и так сказала уже больше, чем было нужно. Я ничего не хочу больше слышать. Просто уйди. Иди к себе и займись чем-нибудь. Здесь тебе делать нечего, – жёстко отрезала хранительница.

Судорожно всхлипнув от избытка чувств, Лиза резко вскочила и почти бегом кинулась куда-то в джунгли. Проводив её долгим взглядом, хранительница удручённо покачала головой и, вздохнув, сказала:

– Не понимаю, что с ней происходит. С того момента, как я вызвала вас, она словно сама не своя.

– Значит, это началось ещё до нашего появления? – неожиданно насторожился Араб.

В этот момент он очень походил на опытного бойцового пса, заслышавшего лай возможного противника. Ещё не зная, привезли того на драку или просто везут мимо, он заранее насторожился, готовясь броситься в бой. При этом – он не поднимает шума и не лает попусту, а просто внимательно вслушивается в окружающий мир.

Заметив это сходство, Квон и хранительница удивлённо переглянулись и, не сговариваясь, дружно повернулись к бывшему наёмнику. Майк, будучи ещё в расстроенных чувствах от увиденного днём, продолжал упорно смотреть на огонь и ничего не заметил. Помолчав, хранительница спросила:

– Ты что-то подозреваешь?

– Не хочется думать плохо о проверенном человеке, но боюсь, что в появлении этих наёмников здесь есть и её вина, – мрачно ответил Араб.

– С чего ты так решил? – спросил Майк, глядя на него неверящим взглядом.

– Всё слишком странно. Там, на острове, Лиза просто воздержалась от голосования. А здесь повела себя так же, как вела себя на острове Кенди: сплошное неприятие и открытый негатив. Она даже решилась броситься на меня с кулаками, хотя прекрасно знала, что это глупо. Я отлично понимаю, что вам проще не поверить мне, чем согласиться с тем, что одна из старых проверенных бойцов вдруг оказалась предателем. Но боюсь, что это так. Впрочем, решать вам, – тихо ответил Араб.

– Но ведь всё это – только твои домыслы. Нет ни одного доказательства, что она предала нас, – возразил Майк.

– Мы не в суде и не в полиции. Но думаю, у хранителей найдётся способ проверить эту версию. Я говорю только то, что вижу. Хотя вся эта история может оказаться частью другой, большей игры.

– И какой же? – задумчиво спросила хранительница.

– Не знаю, – покачал головой Араб.

– Но мысли у тебя об этом какие-то есть? Поделись, – тихо попросил Квон.

– Может сложиться так, что нас специально выманили сюда.

– Зачем? – спросила хранительница, не сводя с него внимательного взгляда.

– Трудно сказать, – пожал плечами Араб, – может, для того, чтобы напасть в другом месте, а может, для того, чтобы добраться ещё до кого-то.

– И до кого же? – не унималась хранительница.

– Может, до старейшего, а может, до меня или моей семьи. Судя по всему, вы семьями не обременены.

– У Майка и у Пьера есть семьи, а Алекс живёт со своей девчонкой уже три года, – удивлённо ответил Квон. – Но при чём тут ваши семьи?

– Слышал про теорию ахиллесовой пяты?

– Нет.

– Согласно этой теории, у каждого из этих троих есть слабое место. Это их семьи. Захвати семьи, и трое из команды сразу же выйдут из боя. А это значит, что оставшихся можно будет взять голыми руками, – задумчиво принялся объяснять Араб.

– Значит, захватив ваши семьи, они смогут победить нас почти без крови? – недоверчиво переспросил Квон.

– Да. Ведь любой из нас будет умолять друзей сдаться, только для того, чтобы спасти свою семью. И если один из друзей сделает по-своему, то сразу наживёт врага в лице одного из нас. Всё просто и сложно одновременно.

– Боюсь, что ключевое слово в этой истории – бескровно, – едва слышно произнесла хранительница.

От этих слов всех, сидевших у костра, пробила настоящая дрожь. Квон и Майк непонимающе переглянулись, не веря собственным ушам. Они знали Лизу уже много лет, и она не раз проявила себя как настоящий воин духа, но сейчас все было слишком похоже на правду. Всё складывалось, как мозаика, как пазл, где каждая фигурка могла занять только своё место.

С этими мыслями они и остались сидеть у костра, когда хранительница молча ушла куда-то в джунгли, а Араб, положив винтовку под бок, улёгся прямо на землю. Как любой профессиональный солдат, он умел спать в любом положении и на любом покрытии.

* * *

Салли очнулась от резкого толчка. Что-то сильно подбросило место, на котором она лежала. С трудом подняв тяжёлую, словно чугунную, голову, она обвела мутным взглядом странную комнату, в которой оказалась, и, вспомнив про сына, попыталась вскочить на ноги. Но резкий рывок за запястье и лязг наручника ясно объяснили ей, что она в плену.

Единственное, чего она никак не могла вспомнить, так это, как она тут оказалась. Ведь спать они с Салехом ложились в своём доме на острове. Где же Салех теперь? Внимательно осмотревшись, Салли поняла, что находится на каком-то корабле. Это подсказала ей заметная качка, рокот мощного мотора и явное ощущение движения. Оставалось понять, где именно находится её ребёнок. Сквозь туман в глазах она попыталась внимательно рассмотреть наручник, застёгнутый на её запястье. На её удачу, это оказались браслеты нового образца, так называемые «гуманные» наручники, не стягивавшие запястье слишком сильно и не нарушавшие кровообращения.

Всё, что ей требовалось, чтобы избавиться от наручников, это скрепка или любой кусок подобной проволоки. Только теперь она поняла, что её притащили на этот корабль в одном нижнем белье. Футболка, заменявшая ей ночную рубашку, и узенькие стринги – это всё, что было на ней. Проведя ладонью по коротко стриженым волосам, она вздохнула и в очередной раз прокляла своё собственное упрямство. Араб сотню раз повторял ей, что ночью двери в дом обязательно должны быть заперты на крепкую щеколду, а окна обязательно забраны решёткой. Она всё равно сделала всё по-своему. Захлопнув дверь, она просто повернула стандартную защёлку на ручке, которую можно было открыть даже перочинным ножом.

Понимая, что из ловушки ей не вырваться, она снова легла на узкую койку и устало прикрыла глаза. От препарата, введённого ей, её начало подташнивать, а рот казался филиалом пустыни Сахара. Пить хотелось так, что начало саднить горло. Стараясь не думать о жажде, она сосредоточилась на сыне, пытаясь мысленно дотянуться до него. Это была попытка отчаяния. Она отлично понимала, что не может сделать то, что умели делать Араб и мальчик. Хоть хранитель и говорил, что она думает слишком громко, но услышать её мог только Араб. Как ни крути, но это была односторонняя связь.

Неожиданно железная дверь каюты с лязгом открылась, и на пороге появилась одна из женщин, приезжавших на остров. Узнав вошедшую, Салли сразу поняла, что с ними произошло. Такую операцию могли провернуть только агенты АНБ. Ведь только у этого ведомства было достаточно ресурсов и средств, чтобы отправить сразу три группы из разных точек мира.

Вошедшая внимательно посмотрела на лежащую на койке Салли и, чуть усмехнувшись, бросила ей свёрток, который держала в руках, коротко приказав:

– Одевайся, сексбомба.

– Где мой сын? – спросила Салли, даже не пошевелившись.

– Будешь пай-девочкой, разрешим с ним встретиться, – фыркнула в ответ агент, необдуманно встав в пределах досягаемости длинных ног Салли.

Заметив, что в дверях стоит ещё один, уже вооружённый, агент, она сделала вид, что собирается встать, и согнула ноги. Как она и ожидала, взгляд страхующего агента скользнул по её сильным, упругим бёдрам и ягодицам. Именно этого Салли и добивалась. В следующую секунду, упершись левой ногой в койку, она резким ударом отправила стоявшую перед койкой женщину в долгий полёт. Удар резко выброшенной правой ногой был так силён, что стоявшую перед ней стерву просто вынесло в коридор. Со всего маху приложившись головой к железной стене, она сползла на пол и, странно икнув, затихла. Не ожидавший такой выходки агент вскинул пистолет, но, увидев, что Салли всё ещё прикована к койке, осторожно нагнулся над напарницей.

Приложив пальцы к шейной артерии лежавшей на палубе женщины, он посмотрел на Салли и хрипло сказал:

– Ты что сделала, чёртова сука? Ты же убила её!

– А ты думал, я вас целовать начну? – презрительно прохрипела Салли пересохшим горлом.

Не обращая внимания на агента, она развернула свёрток и, найдя в нём свои джинсы, резиновые шлёпанцы и бутылку воды, недолго думая, открутила крышку. Залпом выпив полбутылки, она обтёрла подбородок ладонью, бросила взгляд на окончательно оторопевшего парня и твёрдо сказала:

– Передай директору Сторму, что вы все уже покойники, включая его самого. Араб не простит ему этой выходки.

– Ну, мы-то ещё поживём, – мрачно усмехнулся парень. – В отличие от тебя.

– Нет. Вы уже трупы, просто вы этого ещё не знаете, – усмехнулась в ответ Салли, снова прикладываясь к бутылке.

– Где мой сын? – снова спросила она, отложив бутылку и расправляя джинсы.

Ответить парень не успел. В коридоре послышались тяжёлые шаги, и в дверях появился огромный, звероподобного вида детина, заросший шерстью по самые глаза. Удивлённо посмотрев на лежащую девушку, он перевёл взгляд на стоящего рядом агента и удивлённо спросил:

– Что тут случилось?

– Она убила её, – мрачно ответил агент.

– Как это? – не понял громила.

– Не знаю. Сэнди вошла в каюту, а я страховал в коридоре, как положено по инструкции. Судя по тому, что я успел заметить, эта тварь ударила её ногой в лицо.

– Не в лицо, а в подбородок, кретин, – прорычала в ответ Салли, застёгивая джинсы и снова усаживаясь на койку.

Теперь, попив воды, она чувствовала себя намного лучше, и если уж, едва очнувшись, она сумела ударить правильно, то теперь готова была убить любого. Удивлённый громила, присев на корточки, тщательно ощупал челюсть, шею и затылок убитой. Медленно выпрямившись, он растерянно покачал головой и, повернувшись к Салли, сказал:

– Сломана челюсть в двух местах, сломан позвоночник в основании черепа и разбит затылок. Чтобы убить человека таким ударом, нужно знать, куда именно его нужно наносить. Кто тебя научил?

– Я закрытый агент АНБ, – пожала плечами Салли.

Объяснять этому громиле, что подобным приёмам в агентстве не обучают, а она уже пять лет тренируется у собственного мужа, Салли не собиралась. Но громила оказался не так-то прост. Войдя в каюту, он остановился в дверях, качнул головой и ответил:

– Не вешай мне лапшу на уши, девочка. Таким приёмам в агентстве не учат. Тот, кто поставил тебе этот удар, был настоящим мастером. Кто он?

– Мой муж. Бывший наёмник по прозвищу Араб, – ответила Салли, дерзко вскидывая подбородок. – Очень скоро ты о нём услышишь. Думаю, он назовётся, когда будет вас убивать.

– Араб? – удивлённо переспросил громила, бросая на стоящего за спиной агента быстрый взгляд. – Погоди, это мужик сорока с лишним лет, среднего роста, седой, с длинными волосами и шрамом на левой щеке? Он ещё хромает на левую ногу.

– Он самый. Только теперь он избавился от хромоты и здоров, как и раньше, – с усмешкой ответила Салли.

– Араб – твой муж? – продолжал допытываться громила.

– Да, он мой муж и отец моего ребёнка. Так что, если хотите жить, лучше немедленно верните нас обратно на остров.

– Очень интересно, – протянул громила, медленно разворачиваясь к агенту. – И почему я раньше этого не знал?

– А что бы изменилось? – ответил тот, судорожно сжимая пистолет.

– Всё. Начиная от самого контракта до условий его оплаты, – зарычал в ответ громила и, стремительно выскочив из каюты, кинулся куда-то по коридору.

– Проклятье, – мрачно проворчал агент, пытаясь захлопнуть дверь каюты, – лучше бы тебе держать язык за зубами.

– Помечтай, покойничек, – фыркнула в ответ Салли.

Захлопнув дверь, агент кинулся следом за громилой, бросив напарницу лежать в коридоре. Порадовавшись своей маленькой победе, Салли снова принялась изучать наручники и содержимое своих карманов. Как и следовало ожидать, там ничего не было. Захватившие её люди знали своё дело, тщательно проверив каждый шов её одежды.

Задумавшись, она неожиданно вспомнила, как пару лет назад, показывая ей очередной смертоносный приём, Араб рассказал, что умеет просто скидывать наручники с запястий, и даже несколько раз показал, как это делается. Но вся беда в том, что его суставы были подготовлены к подобным фокусам. Всю жизнь занимаясь восточными единоборствами, он умел совершенно спокойно вынимать кости из своих суставов, смещая браслет по кисти, после чего, одним резким движением вставлял их на место, сжимая кулаки. Тогда она очень небрежно отнеслась к его предложению обучиться этому приёму. Будучи честной перед самой собой, она должна была признать, что просто пожалела собственные руки. За время жизни с Арабом она вдруг поймала себя на том, что ей стало нравиться ухаживать за своим телом. Раньше, будучи оперативным полевым агентом, она не могла позволить себе длинные ногти и хороший маникюр, но с тех пор как ребёнок подрос, она начала ухаживать за руками. И именно это заставило её в очередной раз не послушаться мужа, хотя Араб старательно убеждал её, что на форме и коже рук это не отразится.

И вот теперь она сидела на узкой койке, прикованная к ней наручником, и тихо ненавидела саму себя и собственное упрямство. Наконец, встряхнувшись, она взяла себя в руки и, подумав, принялась вспоминать правильный порядок изъятия костей из суставов. Это было больно. Очень больно. Сцепив зубы, чтобы не заорать, она старательно высаживала себе суставы, стягивая наручник. Но вот раздался тихий лязг, и сброшенный браслет закачался на дуге койки. Вправив кости, она с трудом перевела дух, глотнула воды и облегчённо вздохнула. У неё получилось. Мрачно покосившись на медленно раскачивающийся наручник, она вдруг поняла, что у её благоверного на снятие двух браслетов уходило меньше времени, чем она провозилась с одним. Араб каким-то неуловимым движением умудрялся выскальзывать из них. У неё же, после такого эксперимента, кисть руки чувствительно ныла, и Салли не была уверена, что сможет кому-то как следует врезать, если потребуется.

Быстрыми движениями размяв руку, она осторожно поднялась с койки и, подойдя к двери, попыталась медленно повернуть ручку. Как и следовало ожидать, дверь была заперта. Даже несмотря на удивление и растерянность, приходивший агент был профессионалом. Но свобода, даже в столь ограниченном пространстве, имела свои преимущества. Понимая, что, попав в столь паршивое положение, она должна быть в форме, Салли принялась старательно проделывать упражнения на разминку. Как следует разогрев мышцы и связки, она допила остатки воды и, усевшись на койку, принялась внимательно изучать место своего заточения. Ещё в академии им старательно внушали, что, оказавшись в незнакомом помещении, нужно тщательно запомнить расположение всех находящихся там предметов, ведь любой из них можно использовать как оружие. Но не в этот раз. Вся обстановка каюты, состоявшая из койки и тумбочки, была крепко прикручена к палубе. Даже небольшой иллюминатор, плотно закрученный на крупные медные гайки, был закрашен белой краской и почти не пропускал света. Дверца тумбочки была старательно прикручена шурупами, и открыть её можно было только при наличии отвёртки и солидного запаса времени.

Убедившись, что использовать в качестве оружия нечего, она снова уселась на койку, выпрямилась и закрыла глаза. Выровняв дыхание и успокоившись, она начала медитацию. Эти приёмы она выучила у Араба и теперь старательно выполняла всё, чтобы привести своё тело в максимально лучшую форму. Из состояния равновесия её вывели тяжёлые шаги в коридоре и лязг отпираемого замка. Быстро сместившись так, чтобы в одно мгновение оказаться на ногах, Салли настороженно уставилась на открывающуюся дверь.

Дверь распахнулась, и уже известный ей громила одним толчком забросил в каюту Салеха. Увидев сына, Салли сразу отбросила все мысли о нападении. Сейчас ей важно было знать, что с ребёнком всё в порядке. Втолкнувший мальчика громила, закрывая дверь, успел сказать:

– Надеюсь, ты увидишься со своим мужем раньше, чем он придёт за мной и моими людьми. Это всё, что я могу для тебя сделать.

С этими словами он захлопнул стальную дверь, но перед этим на койку бесшумно упал маленький метательный нож. Проделано всё было так быстро и ловко, что агенты, стоявшие за спиной гиганта, не успели ничего разглядеть. Сама же Салли не сомневалась, что громила успел рассмотреть, что она смогла освободиться.

Обняв сына, она прижала к груди его голову и, судорожно вздохнув, тихо спросила:

– Как ты, малыш?

– Мама, я же просил тебя не называть меня так, – тут же вскинулся упрямый мальчишка.

Увидев такую реакцию, Салли облегчённо вздохнула. Это был её сын. Всё тот же упрямый и до безобразия самостоятельный Салех.

– Прости, сынок, это я по привычке и из-за волнения, – ответила она, пряча улыбку в уголках губ.

– Я в порядке, – ответил Салех, успокаиваясь и обнимая мать.

Эту яркую черту характера сына Салли заметила уже давно. Он моментально вспыхивал и так же быстро прощал обиды. Но больше всего он терпеть не мог несправедливости и готов был драться из-за этого с кем угодно, даже если этот бой изначально был проигрышным. Он вообще мало чего боялся. Точнее, вообще ничего. Иногда даже Араб терялся, пытаясь объяснить ему, что некоторые вещи могут быть опасны. Отказываясь принимать слова родителей, как истину, он упрямо продолжал лезть в самые опасные места, при этом умудряясь выбраться из любой передряги без проблем. Иногда, чтобы удержать мальчишку от особенно рискованных экспериментов, Арабу приходилось использовать весь свой авторитет и право родительского запрета, включающее в себя замки и запоры. Для самой Салли справиться с этим сорванцом было сложнее, чем победить в рукопашном бою мужа. Ни то, ни другое у неё не получалось. Но сейчас она должна была во что бы то ни стало заставить сына делать то, что нужно, а не то, что ему хочется. Всё было слишком сложно и непредсказуемо. Усадив сына на койку, ближе к стене, она взяла оставленный нож и, вспомнив совет мужа, сунула его в пояс джинсов, на живот.

Плотная ткань штанов хорошо скрывала узкий обоюдоострый клинок без рукояти, вселяя в неё некоторую уверенность. Спрятав оружие, она уселась рядом с сыном, нагнулась к нему и тихо зашептала:

– У нас с тобой серьёзные проблемы, сынок. Папа ещё ничего не знает, и нам нужно продержаться до тех пор, пока он сможет прийти за нами. Для этого ты должен очень внимательно слушать меня и делать всё очень быстро. У меня может не оказаться времени, чтобы объяснить тебе всё подробно, поэтому – просто делай, что яговорю, и постарайся не спорить. Эти люди готовы убить нас, лишь бы добиться своей цели.

– А что это за цель? – моментально отреагировал мальчишка.

– Я точно не знаю, но уверена, что они хотят использовать нас для каких-то опытов.

– Каких опытов? – нахмурился мальчик.

– Медицинских. Это больно и опасно. От этого можно умереть.

– А зачем им делать такие опыты? – не унимался мальчик.

– Затем, что они очень злые люди.

– Но ведь этот большой дядька дал тебе нож, значит, он не злой, – вполне логично ответил ей сын.

– Они выполняют приказы злых людей, и если они этого не сделают, то их накажут и могут даже убить. Значит, им проще отдать этим людям нас, чем рисковать своей жизнью, – в очередной раз сымпровизировала Салли.

– Значит, нам нужно убить их и вернуться обратно на остров, – резюмировал Салех и, поднявшись, спросил, медленно пройдясь по каюте, – с кого начнём?

– В каком смысле, с кого? – растерялась Салли.

– Убивать. Кто первый?

– Ну, наверное, тот, кто войдёт в эту дверь, – пожала плечами Салли.

Она многого ожидала от своего отпрыска, но не такой деловитой готовности убивать. Бесспорно, что мальчик вырос в необычном окружении, и многие, узнай они, кто были его учителя, упали бы в обморок. Но даже это не могло облегчить её расстройства. Она, безусловно, понимала, что пятилетний мальчишка не может говорить об убийстве серьёзно, но его спокойствие и тон подействовали на неё, как ведро холодной воды.

Помолчав, Салех тихо ответил:

– Я не хотел бы убивать того большого дядьку.