Текст книги "Пираты и тамплиеры"

Автор книги: Эрнесто Фрерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Неожиданную удачу и благосостояние архипелагу Мадейра принесли новые сахарные плантации. Это была традиционная культура Индии, где ее называли «sakkara».

Арабские торговцы перевели ее название как «sukkar» и стали возить ее в Европу, проделывая полный случайностей и опасностей путь по морю и суше. Колонисты, привезенные Полестрельо, попробовали посадить сахарный тростник на Мадейре и достигли таких успехов, что вскоре начали экспортировать его во Фландрию, Англию и Венецию. Это предприятие имело свою темную сторону: для уборки урожая были необходимы рабы, которые в огромном количестве привозились с Африканского континента. За первые полвека португальской колонизации не менее 800 семей, часть которых была шотландского происхождения, обосновались на различных островах.

Одним из первых шотландских колонистов был внук Генри Синклера, дочь которого Элизабет вышла замуж за Джона Драммонда, члена другого могущественного шотландского клана, тесно связанного с тамплиерами. Его сын, носивший то же имя, был женат на Катарине Вас де Лордело, вдове одного из Полестрельо, а затем шотландский пионер заключил второй брак с Бранкой Альфонсо да Кунья, которая родила ему девятерых детей. Некоторые из них и их потомков вступили в брак с членами семьи Полестрельо, поэтому оба клана жили на Мадейре в полном согласии, как будто они были одной семьей.

Прибыв в Лисабон, Колумб поселился у своего родственника (возможно, одного из братьев), который держал магазин географических и морских карт. Это заведение находилось неподалеку от церкви Монастыря Всех Святых, где во время мессы молодой Колумб обменялся первыми взглядами с Фелипой Полестрельо. Возможно, во время последующей беседы они говорили об общих знакомых в Пьяченце – один из доводов, которые приводятся, чтобы объяснить столь вопиющий мезальянс. Родители Колумба, хотя не были богатыми и знатными людьми, поддерживали торговые связи с влиятельными семьями в Пьяченце и с некоторыми из них дружили. Помимо того что Фелипа полюбила юного моряка за его личные качества, было еще три причины, склонившие Полестрельо согласиться на этот брак: тот факт, что он был их соотечественником, что тогда, как и сейчас, вызывало доверие даже к незнакомцам; затем его богатый опыт морских походов, вызывавший уважение семьи моряков; и особенно его принадлежность к тамплиерам или, по меньшей мере, намерение вступить в орден.

После свадьбы Христофор и Фелипа перебрались в Порто-Санто, которым после смерти отца Фелипы, Бартоломео Полестрельо, управлял ее старший брат. Свекровь Колумба сделала ему бесценный подарок: карты, документы и дневники своего покойного супруга и возможность проводить неограниченное время за изучением библиотеки одного из первых великих португальских моряков эпохи географических открытий. Христофор Колумб не преминул воспользоваться этой возможностью. Несомненно, его свекр записал истории о расположенных на западе загадочных островах, которые рассказывались на Мадейре, и кроме того, он унаследовал документы, свидетельствующие об экспедиции Генри Синклера, возможно, даже судовой журнал и морские карты, составленные братьями Дзено. К сожалению, невозможно установить, какую часть герметических знаний тамплиеров о древних путешествиях и поселениях в Новом Свете, которые, возможно, восходили к финикийцам и египтянам, и даже к Атлантиде, охватывали бумаги Полестрельо.

Другие книги, которые, несомненно, прочел Колумб, включали произведения греков и римлян, таких как Плиний, Страбон и Марин Тирский. Этот последний разделил мир на 24 часовых пояса, и Колумб мог сосчитать, что между только что открытыми островами Зеленого Мыса и берегами Азии помещалось восемь таких «часов». Страбон, греческий географ I века до н. э., полагал, что берегов Азии можно достичь, совершив переход через Атлантический океан, это же мнение разделяли Аристотель и Сенека. В III веке римлянин Гай Юлий Солин уже говорил об «Индии», до которой можно было добраться за сорок дней морского пути от островов Горгон, то есть Зеленого Мыса. Наконец, Аристотель писал о существовании «моря трески» рядом с плодородным островом в середине океана, и по крайней мере в отношении рыбы он не ошибся. Для века, когда только было изобретено книгопечатание, Колумб был ненасытным читателем. Говорится, что его настольной книгой была «Imago Mundi» французского географа Пьера д'Эли, в которой, помимо признания шаровидности Земли, утверждалось, что наша планета вращалась вокруг своей оси, и оценивались размеры Атлантического океана. Очень вероятно, что Колумб также читал «Медею» Сенеки, содержавшую пророчество, возвещающее, что однажды кто-нибудь пересечет это море.

Располагая всеми этими данными, будущий «первооткрыватель» осознал огромные возможности, которые открывало плавание на запад. В руки Рыцарей Христа, или, иными словами, в распоряжение португальских тамплиеров перешли карты, которые король Альфонс V получил от флорентийского космографа Паоло дель Поццо Тосканелли. Колумбу они стали доступны в 1480 году, и он убедился, что в 1474 году Тосканелли предложил португальскому монарху более короткий и прямой путь в Сипанг (так в хрониках Марко Поло названа Япония). Колумб вступил в переписку с флорентийцем и, по слухам, получил от него множество сведений и некую карту Атлантического океана. В 1482 году он вошел в состав экспедиции Диего де Асамбуха, отправленной португальским королевским домом для исследования африканского Золотого Берега, что позволило ему как следует изучить поведение кораблей в долгих океанских переходах. Два года спустя он принял окончательное решение предпринять путешествие на запад через Атлантический океан.

Полоса неудач

Женившись на португалке, Христофор Колумб стал подданым этого королевства и поэтому представил свой проект королю Жоану II. Суверен отправил его в Морской Совет, в котором, не выслушав его доводов, решили, что предложение несвоевременно. В то время Португалия сосредоточила все усилия на поисках прохода в Индийский океан вокруг Африки, безопасный от нападений турков. Кроме того, адмиралы и картографы, которые составляли Совет, знали, что между Европой и Азией располагался большой остров, до тех пор не исследованный, или, возможно, даже целый континент, и выразили свое изумление неосведомленностью Колумба. По какой причине мореплаватель скрыл свои знания? Возможно, он боялся, что ученые сочтут исследование неизвестных земель слишком рискованным и невыгодным. В то время Европа была одержима идеей о богатствах Азии, и ее правители искали наиболее короткий и безопасный путь в Индию, Катай и далекий Сипанг. Эксперты, дававшие им советы, знали, что этот путь не лежит через Атлантику, что также без сомнения знал Христофор Колумб.

Почему он не обратился тогда к тамплиерам, чьи огромные богатства позволили бы ему покрыть расходы на любую экспедицию? С одной стороны, неизвестно, как на самом деле Колумб был связан с орденом, и входило ли в планы тамплиеров, чтобы именно Колумб и именно тогда узаконил существование Нового Света. Орден тамплиеров был могущественным, но не всемогущим, и должен был осуществлять свои планы, не вступая в противоречие с приоритетами и планами политической власти. Тем не менее Жоан II, который как король Португалии должен был быть Великим магистром Рыцарей Христа, снарядил каравеллу, чтобы исследовать океан втайне от Морского Совета. Когда это судно вернулось без успеха, суверен заморозил проект. Колумба тем временем поджидала новая неприятность: Фелипа внезапно скончалась в их доме на Мадейре. Старший брат унаследовал все титулы и состояние Полестрельо, не оставив ничего безутешному вдовцу. По этой причине отношения Колумба с его шурином несколько охладились, тем более что последний обращался с ним так, будто он незаконно проник в высокопоставленную семью Полестрельо. Обиженный мореплаватель покинул архипелаг и немного спустя уехал из Португалии.

Как известно, он отправился в Испанию, другую великую морскую державу того времени. Там он вступил в контакт с братом Хуаном Пересом, приором монастыря Ла-Рабида и исповедником королевы, через которого он передал прошение об аудиенции. Какое-то время прошло в ожидании ответа, и францисканец заинтересовал в проекте брата Антонио де Марчена, известного космографа, который предоставил в распоряжение Колумба некоторые карты и сведения. Однако королевский дворец хранил раздражающее молчание, несмотря на то что, как было известно брату Пересу, короли знали о присутствии Колумба в Испании и в общих чертах были знакомы с его проектом. Тогда на сцену вышел королевский секретарь, Луис де Сантанхель, влиятельный крещеный еврей, который при содействии главного казначея Алонсо де Кинтанилья добился того, чтобы Колумба выслушал Государственный совет, собравшийся в Кордове.

Разумеется, генуэзский мореплаватель не приводил советникам в качестве доказательства легендарное Колумбово яйцо и не обсуждал с ними вопрос о том, круглая земля или плоская. Он по-прежнему утверждал, что стремится достичь берегов Азии, изложил аргументы в защиту своего плана и обрисовал выгоду, которую могла бы извлечь Кастилия из его экспедиции. Совет не дал ему немедленного ответа, хотя, вероятно, донес его мнение до ушей католических королей. Фердинанд и Изабелла были слишком заняты войной за Гранаду, последний оплот мусульман в Испании, победа в которой завершила бы Реконкисту. В молчании прошли два долгих года, за время которых Колумб попытался еще раз убедить короля Жоана II, но его вновь ждала неудача, поскольку в то же самое время до Лисабона дошло известие, что португальские моряки обогнули Африку через мыс Доброй Надежды, открыв новый путь на восток через Индийский океан. Жоан II вложил в эти экспедиции целое состояние и не был расположен потратиться ни на поиски новых сомнительных путей, ни на обнаружение гипотетического континента в центре Атлантического океана, далекого и неизвестного.

Колумб и Земля Обетованная

Тем временем, благодаря старым связям в Генуе, Колумбу удалось убедить богатого еврейского банкира Франческо Пинелло в том, что финансирование путешествие через Атлантический океан может оказаться замечательным вложением денег. Выгоду сулили не только предполагаемые богатства новых земель, но и шанс, что тысячи еврейских семей смогут обосноваться там в безопасности от постоянных гонений. Еврейские общины в Европе по-прежнему мечтали о возвращении в «Херец Исраэль», и во время празднования Песаха, еврейской пасхи, обещали друг другу, что через год они встретят ее в Иерусалиме. Но дискриминация, притеснения, погромы и изгнания, которые ожидали их практически повсеместно, вынуждали приложить все усилия для того, чтобы это символическое желание воплотилось как можно скорее. Некоторые иудейские лидеры направились в Османскую империю с просьбой, чтобы им выделили для этой цели часть библейской Земли Обетованной, предложив в обмен солидное денежное вознаграждение. Предложение это не было нелепым, поскольку в отношении еврейских общин, которые жили и процветали на их территории, турки выказывали значительно больше терпимости, чем европейцы. Тем не менее султан Мехмет II отказался продать им этот клочок палестинской земли, возможно, опасаясь того, что это предложение было военной хитростью европейских держав, с которыми он находился в состоянии войны.

Тогда иудейские руководители пришли к выводу, что их Земля Обетованная может находиться в любом месте, где их народ сможет жить в мире и строить «Новый Иерусалим». Эта идея совпадала, как по названию, так и по цели, с миссией Приората Сиона и Ордена тамплиеров. В обоих случаях главной задачей было найти место для строительства нового лучшего общества. Еврейский народ нашел бы там убежище от преследований, а Орден тамплиеров реализовал бы свой универсальный проект, что заставило их объединить усилия. Существует множество свидетельств, доказывающих особую связь Ордена тамплиеров с герметическими знаниями древних евреев, со времен их появления на Святой Земле. Для тех и других особой реликвией был Храм Соломона, и те и другие ревностно хранили заветы и мудрость предков.

В конце XV века иудеи и тамплиеры уже длительное время подвергались преследованию со стороны Ватикана и христианских королей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они объединились, чтобы помочь друг другу, даже если не принимать во внимание прочие связующие их факторы. Благодаря их союзу могло состояться атлантическое плавание Христофора Колумба, учитывая, что обе стороны обладали достаточными богатствами и оказывали тайное влияние на европейских королей (и на папский престол?). Уже не вызывает сомнений, что Пинелло и другие иудейские банкиры из Генуи собрали значительную денежную сумму и отправили в Испанию своих агентов, которыми стали крестившиеся иудеи Диего де Дес и Габриэль Санчес. Сантанхель встретился с Изабеллой, в большей степени, чем ее супруг, склонной покровительствовать плаванию под знаменами Кастилии и Арагона. Маловероятно, чтобы генуэзские банкиры потребовали от королевы оставить в залог драгоценности, как гласит легенда. Во-первых, потому, что она не просила денег, и, во-вторых, потому, что, строго говоря, речь шла не о заеме, но о вложении.

Драгоценности королевы

Согласно анонимному и малоизвестному анекдоту, возможно принадлежащему перу одного из придворных, Изабелла заложила драгоценности, чтобы купить Колумбу каравеллы. Согласно этой легенде, король Фердинанд относился к проекту Колумба со значительно большей осторожностью, нежели его супруга, особенно он опасался того, что его стоимость окажется слишком высока для скромной королевской казны. Так преподносится сцена, в которой Сантанхель предстает перед королевой с ларцом в руках и говорит:

– Сударыня, здесь деньги на экспедицию. Я не могу сказать вам, откуда они, и умоляю вас хранить эту тайну.

Он открывает ларец, и Изабелла в замешательстве видит крупную сумму в золоте.

– Но… Как я объясню это королю?

– Скажите ему, ваше величество, что вы заложили ваши драгоценности.

В данных обстоятельствах невозможно избежать обсуждения скользкого вопроса о том, был ли Христофор Колумб не только тамплиером, но и евреем. Если дело обстояло именно так, он являлся идеальным кандидатом для реализации совместного предприятия тамплиеров и иудеев, особенно учитывая его познания в морском деле и личное рвение. Тезис о том, что Колумб был евреем, был выдвинут Сальвадором де Мадарьягой в его книге «Жизнь замечательного человека дона Христофора Колумба». В ней автор утверждает, что семья Коломов принадлежала к каталонским евреям, осевшим в Генуе, и в семье продолжали говорить на их языке (что объясняло бы невнятную устную и письменную речь адмирала, который к родительскому языку добавил генуэзский диалект и портовый жаргон). Мадарьяга добавляет, что Колумб был человеком, лишенным корней, не хранившим верности королевствам, которым служил, и кроме того был обжорой. По-видимому, Мадарьяга полагает, что эти качества присущи только евреем, но зато всем без исключения.

Хотя Мадарьяга в своей книге больше опирается на предрассудки, чем на документы, ее публикация вызвала волну более серьезных исследований на тему предполагаемого иудейского происхождения Христофора Колумба. Те, кто считает его евреем, указывают, что Колумб всегда туманно описывал свое происхождение, что с большой долей вероятности он сменил имя, данное ему при рождении (сомнительно, что иудея могли назвать Христофором), а также и фамилию. Также они отмечают, что текстильное производство Генуи в XV веке практически полностью находилось в руках евреев и что странная подпись адмирала представляла собой каббалистический знак. Как уже упоминалось, он не взял собой в первое плавание ни одного священника-миссионера, несмотря на то что францисканцы оказали ему огромную помощь. Но главным аргументом сторонников теории иудейского происхождения Колумба является тот факт, что его плавание было профинансировано банкирами генуэзской еврейской общины. Разве могли они доверить командование экспедицией, отправленной на поиски Земли Обетованной, язычнику?

Возвращение тамплиеров

Для вопросов, затронутых в этой книге, не имеет никакого значения, был ли Колумб иудеем или нет, но нам чрезвычайно важно, был ли он тамплиером. Известно, что Орден тамплиеров принимал в свое лоно обращенных евреев и даже людей мусульманского вероисповедания. Некоторые документы, свидетельствующие о личности Колумба, и другие, принадлежащие его руке, дают повод думать, что он состоял в каком-то тайном обществе или секте. Известно, что на деньги, полученные в Генуе, он купил три каравеллы, имена которых вошли в историю. Это были «Санта-Мария», «Пинта» и «Нинья». Первой командовал сам адмирал, а двумя другими братья Мартин Алонсо и Висенте Янес Пинсоны, которые состояли в Ордене тамплиеров. Согласно некоторым хроникам, по крайней мере один из них уже бывал в Новом Свете, в качестве участника разведывательных или пиратских экспедиций, организованных орденом. Необходимо напомнить, что в юности Колумб тоже был пиратом, а это ремесло всегда так или иначе было связано с Орденом тамплиеров.

Всегда считалось, и, вероятно, не без оснований, что флагманский корабль, «Санта-Мария», был назван в честь Святой Девы, которую почитала королева Изабелла. Но, возможно, Колумб хотел таким образом почтить Марию Магдалину, святую, наиболее уважаемую тамплиерами, поскольку она носила в своем лоне наследника Божественного рода. Мартин Пинсон управлял каравеллой, названной «Пинта», и решил не менять этого имени, которое принесло ей удачу. Его младший брат выбрал каравеллу поменьше, «Санта-Клару», возможно потому, что это имя напоминало о прославленном мореплавателе-тамплиере Генри Синклере, или Сен-Клере. Но затем он решил изменить ее имя, назвав каравеллу «Нинья», возможно, по указанию Колумба. Историки считают, что она называлась так, потому что была самой маленькой из трех каравелл ( nina– малютка), но исследователи герметической христологии имеют и другие объяснения. Если «Санта-Мария» символизировала Марию Магдалину, то «Нинья», которая ее сопровождала, могла быть только ее легендарной дочерью Сарой, продолжательницей рода Иисуса. Тайное символическое послание, запечатленное в названиях каравелл, говорило, таким образом, о том, что Мария Магдалина везла священное дитя в Новый Свет, чтобы там Королевская кровь обрела там новое пристанище.

Нет необходимости описывать широко известные подробности четырех путешествий Христофора Колумба на материк, который сегодня называется Америкой. Ему было прекрасно известно, что эти земли не были ни Индией, ни Катаем. Если бы он верил, что достигнет этих богатых восточных земель, он вез бы на своих кораблях европейские товары, которые мог бы обменять на дорогостоящие шелка и специи. Но его груз составляли лишь ящики с разноцветными шапками, стеклянными бусами, металлическими колокольчиками и прочими безделушками, которыми можно было соблазнить полудиких туземцев, но, разумеется, не людей, подобных Великому Хану. Как уже было сказано, Колумб искал не новых торговых путей, но подходящую для основания Нового Иерусалима землю.

Почему в таком случае он вступил во владение этими землями от имени католических королей? В ту эпоху было невозможным, чтобы частное общество или религиозный орден (а особенно тайное общество) завоевывало или колонизировало новые территории. Только европейские христианские монархии могли получить право на владение «землей язычников», а споры между ними разрешал Верховный Понтифик (как, например, это сделал Александр VI в 1493 году, закрепив своей буллой Inter caeteraпервые границы между испанскими и португальскими владениями). Кроме того, Орден Храма был запрещен, отлучен от Церкви, подвергался гонениям и действовал в абсолютном подполье. По этой причине он нуждался в европейском королевстве, которое послужило бы ширмой для его планов в отношении Нового Света. И кто подходил для этой цели больше, чем католические короли Изабелла и Фердинанд?

Глава 9
В поисках Новой Аркадии

В рамках традиции тамплиеров утверждается, что во время своего плавания в Америку Генри Синклер основал колонию в том месте, где сегодня находится город Ньюпорт на Род-Айленде. Как уже известно читателю, конечной целью Синклера было построить Аркадию или Новый Иерусалим, священный совершенный город, воспетый древними мифами. Два века спустя, в 1524 году, флорентийский моряк-разведчик Джованни да Веррадзано совершил путешествие, чтобы установить связь с возможными потомками тех доисторических колонистов.

Веррадзано родился в 1485 году и принадлежал к знатному флорентийскому роду, чей замок Валь-ди-Греве был построен на римских руинах, возведенных, в свою очередь, на развалинах этрусского поселения VI века до н. э. Род Веррадзано был не столь древним, но достаточно старым для того, чтобы семья хранила секреты тайных обществ позднего Средневековья. Возможно их предки поддерживали контакты с Приоратом Сиона или были связаны с рыцарями-тамплиерами. Атмосфера древних тайн и загадок, окутывавшая историю его рода, не мешала Джованни интересоваться открытиями и идеями Возрождения, особенно загадками и соблазнами Нового Света. Нельзя забывать, что Флоренция была центром итальянской политики и искусства эпохи Возрождения, и будущий путешественник был современником и земляком столь неоднозначных личностей, как Медичи и гениальный Леонардо да Винчи.

Необходимо подчеркнуть еще один момент: святым покровителем Флоренции был Иоанн Креститель, почитаемый гностиками ессейский пророк и учитель Иисуса Назаретянина. В XIII веке город Медичи и Веррадзано был убежищем ломбардских катаров, бежавших от кровавого крестового похода Симона де Монфора. Их культ не исчез спустя два века, и многие флорентийцы продолжали втайне его отправлять. Также в городе ходили гностические идеи, пришедшие с Ближнего Востока по Великому шелковому пути. Весь этот клубок тайных сект и христианского эзотеризма скрывался под маской официально католического города, правители которого могли оказывать существенное влияние на избрание Папы и даже посадить на папский престол своего родственника, как сделал Лоренцо Великолепный, сын которого Джованни стал Папой, приняв имя Льва X.

В 1453 году во Флоренцию, возможно через подпольный Орден тамплиеров, поступил загадочный документ под названием Habeas Hermeticum. Говорилось, что текст был написан Гермесом Трисмегистом, как по-гречески назывался египетский бог Тот, покровитель искусств и науки. Этот документ, который вряд ли был божественного происхождения, но, несомненно, восходил к очень древней эпохе, был введен в обращение сектами, существовавшими с первых веков христианства, что оживило во флорентийцах интерес к знаниям предков. В конце XV века длинные руки Инквизиции, орудием которой служил неумолимый монах Джироламо Саванорола, дотянулись до либеральной и эзотеричной Флоренции. Клан Веррадзано, на гербе которого красовалась шестиконечная звезда гностиков, поспешил сменить ее на восьмиконечную, оккультное значение которой было неизвестно инквизиторам-доминиканцам. Несмотря на эту предосторожность, некоторые Веррадзано, в число которых входил и Джованни, которому в то время было около пятнадцати лет, решили покинуть город.

Вероятно, в сопровождении одного или нескольких родственников, юный Веррадзано прибыл в Лион, где прошли годы его изгнания. Этот город, расположенный на юге Франции, был одновременно бастионом интегристского католицизма и историческим центром альтернативных культов. Некоторые лионские епископы прославились своими конфликтами с катарами и враждой с многочисленной еврейской общиной этого города. Кроме того, Лион был ритуальным центром почитателей Кибелы, «Великой Богини» или «Матери Богов» из культов Месопотамии, слившейся с Черной Мадонной в ритуалах тамплиеров. Это божество очень почиталось в Риме до тех пор, пока Константин не сделал государственной религией христианство, но ему продолжали поклоняться в Лионе спустя сто лет. Римские весталки приносили в жертву богине быка, и когда Храм Кибелы в Лионе был заменен базиликой Нотр-Дам-де-Фурвьера, лионские девушки продолжали жертвовать Черной Мадонне баранов и петухов.

Джованни да Веррадзано вырос и получил образование в этом городе, построенном на языческом субстрате, где все еще чувствовалось неявное присутствие катаров, тамплиеров и гугенотов. Возможно, он выбрал именно этот город из-за его сходства с Флоренцией: оба города были очагами гностических учений, возрожденных катарами, и оба были центрами текстильной промышленности, через которые проходил путь в Азию.

Порт тамплиеров

Старшая сестра Джованни была замужем за Гуаданьи, представителем другой знатной семьи, которая, вероятно, также была изгнана из Италии около 1505 года. Самые выдающиеся ее члены укрылись во Франции, и тогда Джованни и его брат Джироламо перебрались в норманский порт Дьеп, где их зять занимался снаряжением кораблей, которые отправлялись по Великому шелковому пути.

Третий важный город в жизни Веррадзано обладал старинной морской традицией и играл важную роль в организации экспедиций, осуществленных благодаря «открытию» Америки. Задолго до этого события, в 1362 году, местные мореплаватели исследовали африканский берег Сьерра-Леоне и основали там колонию, получившую имя Пти-Дьеп; также из этого порта отправился в путь Жан Кузен, капитан, судно которого буря прибила к берегам Бразилии в 1488 году, четырьмя годами раньше, чем состоялось первое плавание Колумба.

В действительности весь нормандский берег был портовой базой Франции с тех пор, как его завоевал предводитель викингов Роллон, предок нашего старого знакомого Генри Сен-Клера. Ходят слухи, что церковь Сен-Жак в Дьепе на самом деле была святилищем Ордена Храма. Она представляет собой огромный храм с двадцатью часовнями, одна из которых в плане имеет форму восьмиугольника. Также ее архитектурные особенности составляют окна-розетки, выдающиеся контрфорсы, странные водосточные желобы и другие элементы, характерные для стиля тамплиеров.

Когда в 1515 году Франциск I взошел на французский престол, он не только принес из Италии художественные представления и идеи Возрождения, но также решил участвовать в морском соревновании, намереваясь открыть и исследовать новые океанские пути. Он обратился к самому влиятельному человеку в Дьепе, богатому купцу и судовладельцу Жану д'Анго, который в свое время был пиратом, а затем стал французским Энрике Мореплавателем. Джироламо да Веррадзано, который состоял с д'Анго в деловых отношениях, представил магнату своего младшего брата.

Джованни, который имел склонность к морскому делу и совершил несколько плаваний, чтобы обучиться искусству навигации, мечтая о невероятных экспедициях к берегам Америки. Возможно, Джироламо и д'Анго знали о плавании Генри Синклера. В этом случае они, должно быть, соблазнили юного моряка отправиться на поиски колонии, которую, по свидетельствам Дзено, Синклер основал в чудесном крае на юге Новой Земли. Этот проект удачно совпал с первооткрывательскими амбициями Франциска I, и делу был дан ход.

В эту эпоху французский монарх уже очень немного отставал от Испании и Португалии по развитию навигации. Морякам Дьеппа удалось обогнуть мыс Доброй Надежды и достичь Суматры и Явы. Отношения Франциска I с Карлом V были очень напряженными, и его корабли то и дело вступали в стычки с имперским флотом. Когда д'Анго предложил ему прогулку к неисследованным берегам Северной Америки, суверен увидел в ней великую возможность присоединить эти обширные владения к своему королевству и найти наконец проход к Востоку через Тихий океан. Эти достижения позволили бы ему превратить Францию в крупнейшую морскую державу всех времен.

Сила поэзии

Когда д'Анго добился для Джованни Веррадзано аудиенции у Франциска I, юный моряк предстал перед монархом с длинной поэмой нашедшего убежище во Франции неаполитанского поэта Джакобо Саннадзаро, которую начал читать вслух. Она была посвящена Аркадии и представляла собой сложную композицию в стихах и прозе, сочетающую легенду о райском уголке древней мудрости с тайными знаниями секретных сект. Поэма имеет несколько уровней интерпретации, часть которых содержит эзотерические послания для посвященных. Джованни объявил монарху, что Саннадзаро был убежден в том, что Аркадия существует, но не в Греции, а по другую сторону океана.

Вероятно, Франциск I увидел в этой мифической земле символ своих будущих владений или просто убедился в рвении Веррадзано, знавшего о Новом Свете так много. Несомненно то, что он дал высочайшее одобрение путешествию, расходы на которое оплатили магнаты шелкового пути.

Морская экспедиция в Аркадию

Исследователи не могут прийти к единому мнению относительно немногих и весьма путаных сведений о первом этапе плавания Веррадзано. Известно, что флорентийский мореплаватель вышел из Дьепа с четырьмя кораблями, зафрахтованными королевским домом, осенью 1523 года. Между там дальнейший переход через Атлантику он совершал на единственном корабле. Наиболее правдоподобное объяснение состоит в том, что два корабля предназначались для пиратских нападений на испанских торговцев, а еще один корабль погиб во время бури. Опытный моряк, Веррадзано бывал в Португалии и ее колониях в Мозамбике и состоял в хороших отношениях с португальским адмиралтейством, что позволило ему получить разрешение на промежуточную остановку на Мадейре. Как уже говорилось, этот остров для португальского королевства завоевал свекр Колумба, а сам генуэзский мореплаватель нашел там чрезвычайно ценную для своих экспедиций информацию.

Колумб был родом из Генуи и поэтому был хорошо принят генуэзской общиной Мадейры. Но в ту эпоху еще не существовало единой Италии, и генуэзцы, хотя и понимали язык, на котором говорил Веррадзано, считали его иностранцем, который к тому же плавал под французским флагом. Поэтому маловероятно, чтобы флорентиец был радушно встречен богатой генуэзской буржуазией острова, но вполне возможно, что он был связан с Рыцарями Христа, то есть с местными тамплиерами, потомками Синклера. В любом случае, в своем докладе Франциску I Веррадзано сообщает, что он задержался на «необитаемом островке», которым мог быть маленький и практически безлюдный остров Порто-Санто, состоявший под управлением связанной с тамплиерами семьи Фелипы де Полестрельо, португальской жены Колумба.