Текст книги "Маленькие дикари"

Автор книги: Эрнест Сетон-Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

XV. Примирение

В тот вечер мальчики избегали друг друга. Ян почти ничего не ел и на заботливые расспросы миссис Рафтен отвечал, что ему нездоровится. После ужина все остались сидеть за столом в каком-то дремотном молчании. Ян решил про себя, что Сэм расскажет обо всем отцу, да к тому же приврет, а Гай его поддержит.

Пришел конец веселой жизни в Сэнгере, думал Ян. Он чувствовал себя как преступник, ожидающий приговора. Среди присутствующих только маленькая Минни, сестренка Сэма, которой едва сровнялось три года, веселилась и громко болтала. Как и все дети, она очень любила говорить что-нибудь «по секрету».

Минни играла около Сэма. Он поднял ее и шепнул что-то на ухо. Она слезла с его колен, подошла к Яну, и, когда тот ласково взял девочку на руки, она шепнула ему: «Секрет, никому не говори». Соскользнув на пол, она приложила пальчик к губам.

Что это должно было значить? То ли Сэм подослал ее, или она, как обычно, повторила свою излюбленную игру? Ласка ребенка отогрела сердце Яна, и, прижав девочку к себе, он тихонько сказал: «Нет, Минни, я никому не скажу».

Яну вдруг стало стыдно за свои глупые мысли. Сэм был ему хорошим товарищем. Скорей бы с ним помириться! Но нет, Сэм в пылу ссоры грозился выгнать его. Просить прощения Ян не мог.

Ян сталкивался с мистером Рафтеном несколько раз за вечер, но тот ничего не говорил мальчику. Ян плохо спал и встал рано. Он встретил Рафтена одного, точнее – постарался сделать это. Ему очень хотелось откровенно поговорить с хозяином. Но разговор не состоялся. За завтраком Сэм вел себя как обычно, хотя по-прежнему не смотрел в сторону Яна.

Губа у него распухла, и он объяснил, что дрался накануне с мальчишками.

После завтрака Рафтен сказал:

– Ян, поедешь со мной в школу.

«Вот и конец», – подумал Ян, так как школа была по дороге к станции. Только почему же Рафтен не сказал «на станцию»? Он обычно не путал слова… Да и не было сказано, чтобы Ян захватил с собой вещи. Да их и некуда было класть в легкой коляске.

Рафтен правил молча. Через некоторое время он наконец спросил:

– Послушай, Ян, кем тебя хочет сделать отец?

– Художником, – ответил Ян, никак не понимая, какое это имеет отношение к его отъезду.

– Разве художнику нужно образование?

– Конечно! Чем образованней, тем лучше.

– Верно, об этом я все время твержу Сэму! Поэтому ты и считать умеешь. А художники много зарабатывают?

– Да. Некоторые даже миллионы получают.

– Миллионы? Ну, не думаю. Ты, наверное, преувеличиваешь…

– Честное слово! Вот художник Тернер нажил миллион. Тициан жил во дворце, и Рафаэль тоже. [7]7
  Тернер Джозеф Мэллорд Уильям (1775–1851) – выдающийся английский живописец. Тициан Вечеллио ди Кадоре (1477–1576) – великий итальянский живописец эпохи Возрождения. Рафаэль Санти (1483–1520) – великий итальянский художник и архитектор


[Закрыть]

– Вон как! Ничего о них не слыхал. Может, и верно. Образование много значит! Я всегда говорю об этом Сэму…

Они подъезжали к школе. Несмотря на летние каникулы, дверь школы была открыта и на крыльце стояли два седобородых старика. Они кивнули Рафтену. Это были члены правления школы. Один из них – Бойл, пользовавшийся наибольшей популярностью у населения Сэнгера, другой – Мур, последний бедняк, но прекрасной души человек, а Рафтена выбрали в попечители, зная, что он никаких денег не пожалеет на школу.

В этот день они собрались, чтобы обсудить постройку нового школьного здания. Рафтен вытащил целую кипу бумаг, среди которых было также разрешение из департамента народного образования. В разрешении говорилось, что половину средств на строительство должен был изыскать местный школьный округ, а другую половину расходов брал на себя департамент, если будут соблюдены все условия. Главным из них было – сделать школьное здание просторным и светлым. Но как могли малограмотные члены правления школы выполнить это требование? Обратиться в департамент за расчетами было неловко, а учитель находился в отъезде. И вот Рафтен блестяще разрешил эту труднейшую математическую проблему: он взял себе в помощники храброго худенького мальчика со смышлеными глазами.

– Ян, – сказал он, протягивая ему двухфутовую линейку, – можешь ли ты сказать, сколько футов воздуха приходится в этом классе на каждого ученика, если все места заняты?

– Кубических футов?

– Погоди, – сказал Рафтен.

И вместе с Муром он стал водить огромным пальцем по засаленным документам.

– Да, да, кубических футов, – решили они наконец.

Ян быстро измерил длину, высоту и ширину комнаты. Трое взрослых с благоговением следили за его уверенными действиями. Потом Ян сосчитал, сколько в классе мест, и сказал:

– Включать учителя в расчет?

Попечители обсудили этот вопрос и решили, что все-таки стоит.

– Пожалуй, он расходует воздуха вдвое больше ученика!

Ян сделал несколько подсчетов на бумаге и сказал:

– Двадцать футов.

– Посмотрите! – сказал Рафтен с гордостью. – Совпадает с расчетами самого инспектора. Я же говорил вам, что он справится! Теперь давайте поглядим проект здания.

И они углубились в новые бумаги.

– Ян, а сколько надо воздуха, если учеников вдвое больше, учитель один, а помещение вот такое? Ян подумал минутку и сказал:

– Двадцать пять футов на каждого.

– Ну! – загремел Рафтен. – Разве я не говорил вам, что этот негодяй архитектор вместе с подрядчиком хотят обмануть нас! Думают, что мы невежды! Шайка разбойников!

Ян взглянул на план, которым яростно размахивал Рафтен.

– Погодите! – вдруг сказал мальчик таким тоном, каким он раньше никогда не говорил с Рафтеном. – Нужно еще высчитать прихожую и раздевалку.

Он сделал новые подсчеты и сказал, что план департамента вполне правильный. В глазах Бойла вспыхнул злорадный огонек. Рафтен, казалось, был разочарован, не найдя никакого мошенничества.

– Теперь скажи, Ян: в прошлом году оценочный сбор составлял двести шестьдесят пять тысяч долларов, и мы решили внести в школьный фонд по одному доллару на каждую тысячу; в этом году сбор увеличен до двухсот девяноста одной тысячи четырехсот долларов. Каков же будет школьный налог, считая так же по доллару?

– Двести девяносто один доллар сорок центов, – ответил без колебания Ян.

Попечители переглянулись в изумлении.

Это был настоящий триумф Яна. Даже старый Бойл улыбнулся, а Рафтен, тот прямо сиял, словно в этой победе была и его доля.

С тех пор Рафтен смотрел на Яна как-то по-особенному. Ян только однажды видел на его лице такое выражение: когда он пожимал руку известному боксеру, победившему в трудном матче.

На обратном пути Рафтен говорил с Яном, как со взрослым, о своем сыне. Он долго обсуждал с ним свою излюбленную тему – образование. Ян не знал, что, увидев своего рослого сына побежденным, Рафтен нашел лишь одно слово себе в утешение: «образованный…»

Итак, Рафтена нечего бояться. Но как быть с Сэмом? Яну очень хотелось помириться, но это становилось все труднее и труднее.

Как-то, покормив свиней, Сэм поставил лохани на землю. Тут откуда-то выбежала Минни. Увидав неподалеку Яна, она крикнула мальчикам:

– Сделайте стульчик! Покатайте меня!

Сэм и Ян робко взялись за руки. Малышка обхватила мальчиков ручонками за шеи и притянула их головы друг к другу. И тут Сэм, улыбнувшись, сказал:

– Знаешь, Ян, давай помиримся!

– Я давно хотел, – запинаясь, проговорил Ян, – Я очень виноват. Прости меня!

– Пустяки! – ответил Сэм. – Это все из-за Гая получилось. Не будем вспоминать. Только никак не пойму – я же сильнее и больше тебя, и вещи поднимаю тяжелые, и работу потруднее твоей сделаю, а ты меня, будто мешок со стружками, швырнул! Научи меня, ладно?

Часть третья
В лесах

I. Здравствуй, лес!

– Вы, кажется, теряете много времени на свои путешествия в лагерь и обратно. Почему бы не остаться там совсем? – как всегда, равнодушно сказал Рафтен, и было непонятно, говорит он серьезно или в насмешку.

– Да мы бы только рады были, – ответил сын.

– Так что ж вам мешает? На вашем месте я переселился бы туда насовсем.

– Хорошо, – протянул Сэм. – Мы обязательно уйдем в лес.

– Только помните, мальчики, – сказал Рафтен, – каждый день вы должны кормить и поить скот.

– И это ты называешь переселиться насовсем – каждый день являться сюда на работу?

– Нет, Уильям! – вмешалась миссис Рафтен. – Какие же это каникулы? Так нельзя! Кто-нибудь сделает за них работу. Пусть отдыхают целый месяц.

– Месяц? Многовато.

– Почему не дать им отдохнуть хорошенько?

– Ну что ж, через месяц уборка. Вам придется поработать как следует. Ладно, можете идти.

– Ура! – закричал Сэм.

– Но я еще не кончил, – перебил мистер Рафтен.

– Отец, дай нам твое ружье! – снова вставил Сэм.

– Послушай меня лучше! Вы пойдете в лес на две недели. Но никаких ночевок дома. Ружья и спичек я вам не дам. Не хочу потом слушать ваши отговорки: «Не знали, что ружье заряжено, поэтому перебили всех птиц и белок, да и друг друга заодно». У вас есть луки и стрелы. Можете взять что хотите – хлеб, мясо. Готовьте себе пищу сами. И смотрите не подожгите лес! Если я увижу пожар, приду с ремнем и вам несдобровать.

Все утро продолжались сборы. Руководила ими миссис Рафтен.

– Кто же из вас будет поваром? – спросила она.

– Сэм!.. Ян!.. – выпалили мальчики в один голос.

– По очереди, – сказала миссис Рафтен, – день Сэм, день Ян.

Потом последовали и наставления, как готовить кофе, варить картошку, жарить мясо.

– Приходите за молоком каждый день или через день, – сказала миссис Рафтен.

– Нет, мы лучше станем доить коров тайком прямо на пастбище! – придумал Сэм. – Так будет по-индейски.

– Берегитесь, если я поймаю вас около коров! – сердито проворчал мистер Рафтен.

– Можно нам рвать в саду вишни и яблоки? – спросил Сэм.

– Берите сколько хотите.

– А картофель?

– Можно.

– А яйца?

– Только не жадничайте.

– А пряники из кладовой? Индейцы их любят.

– Нет, хватит! Пора и честь знать! Так вы перетаскаете все наши запасы. У вас уже много всего: и постели, и сковородки, и еды полно.

– До болота придется везти на тележке, а потом по меченой тропе на своих спинах, – сказал Сэм.

– Дорога идет вдоль реки, – сказал Ян, – давай сделаем плот, погрузим на него и доплывем до запруды. Это будет по-индейски.

– Из чего вы свяжете плот? – спросил Рафтен.

– Сколотим кедровые бревна, – предложил Сэм.

– Никаких гвоздей в моем плоту! – сказал Ян. – Так индейцы не делают.

– А я не разрешаю брать мои кедровые бревна, – сказал Рафтен. – Мне кажется, что и работы меньше, да и по-индейски будет, если просто взять все на спину и идти пешком. И постель свою не замочите.

Плот решили не делать и пожитки свезли к реке, откуда, начиналась дорога в лагерь. Рафтен пошел проводить мальчиков.

– Дайте мне тоже что-нибудь понести, – сказал он, к большому удивлению ребят, и взвалил на свои широкие плечи добрую половину груза.

Тропа тянулась всего на двести ярдов, и было достаточно два раза сходить туда и обратно, чтобы перенести все.

– Ты, наверное, не прочь и остаться с нами, отец, а? – спросил Сэм.

– Все это мне напоминает первые дни в Сэнгере, – задумчиво сказал Рафтен. – Сколько ночей провели мы вместе с Калебом Кларком на берегу реки! Тогда вокруг был еще густой лес… А вы знаете, как устроить постель?

– Нет, мы ничего не знаем, – сказал Сэм, подмигнув Яну, – покажи нам.

– Вот поучитесь, как надо. Где топор?

– У индейцев нет топоров, – сказал Ян. – У нас есть большой и маленький томагавки. [8]8
  томагавк – боевой топорик североамериканских индейцев


[Закрыть]

Рафтен усмехнулся, взял большой томагавк и указал на пихту:

– Вот вам будет славная постель, – и двумя ударами повалил дерево.

Скоро рядом с пихтой лежал молоденький ясень, из которого Рафтен нарубил четыре жерди: две – по семь футов в длину, и две – по пять. Из белого дуба Рафтен выстругал четыре колышка.

– В каком месте устроите постель? – спросил Рафтен и вдруг, словно его осенила какая-то мысль, сказал: – Может, не хотите, чтобы я вам помогал? Сами все сделаете?

– Нет, нет, мистер Рафтен! – живо воскликнул Ян. – Мы очень рады вашей помощи. Мы же не знаем, как надо это делать! Кажется, в книге было написано, что лучшее место для постели – напротив двери и чуть-чуть в сторону. Давайте поставим ее сюда.

Рафтен вбил в землю колышки и поместил на них четыре жерди, которые составили основу для постели. Ян принес охапку зеленых веток, и Рафтен уложил их на раму. Получилась плотная, мягкая постель в фут толщиной.

– Вот, – сказал Рафтен, – это и есть настоящая индейская перина – мягкая и удобная. Спать на земле опасно. Теперь достаньте парусину, которую мать вам положила. Из нее сделаете полог над кроватью.

Ян стоял не шевелясь, чем-то недовольный.

– Взгляни на Яна, отец! – сказал Сэм. – У него всегда такой вид, если нарушают правила игры.

– Что случилось? – спросил Рафтен.

– Первый раз слышу, чтобы у индейцев в палатке были пологи, – сказал Ян.

– А слыхал ли ты, что индейцы устраивают «покрышку от росы»?

– Да, – удивленный познаниями Рафтена, ответил мальчик.

– Вот погляди, как ее надо делать, – сказал Рафтен. Уходя, Рафтен повернулся к мальчикам и сказал серьезным тоном:

– Можете стрелять ястребов, ворон и соек, потому что они истребляют других птиц. Зайцев и енотов тоже разрешаю. Но не вздумайте убить белку или бурундука. Тут уж вам несдобровать!

II. Первая ночь и первое утро

Странное, незнакомое чувство охватило мальчиков, когда они увидали спину удаляющегося мистера Рафтена. Наконец шаги его замерли, и только тогда Ян и Сэм действительно поняли, что они остались в лесу совсем одни.

– Огня! – сразу крикнул Сэм.

Ян взял зажигательные палочки, и через минуту в типи пылал костер. Сэм принялся готовить ужин из «бизоньего мяса и луговых кореньев» (говядина с картофелем).

Они мирно поели и уселись друг против друга около костра. Разговор не клеился, а затем и вовсе увял. Каждый был занят собственными мыслями.

Вдруг с речки донесся всплеск.

– Наверное, выхухоль, – шепнул Сэм, отвечая на безмолвный вопрос друга.

Вдалеке послышался знакомый мальчикам крик: «Уху-ху! Уху-ху!» Это была сова. Внезапно над головой в ветвях раздался долгий вой.

– Что это?

– Не знаю, – был ответ.

Обоим снова стало не по себе. Свет меркнул, сгущались сумерки, и таинственность ночи угнетала мальчиков. Но ни один не предложил вернуться домой: тогда их лагерной жизни настал бы конец. Сэм поднялся, помешал огонь и, не найдя больше хвороста, вышел из типи, буркнув себе что-то под нос. Лишь долгое время спустя он признался, что ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выйти в темноту.

Сэм принес несколько веток и прикрыл за собой дверь поплотнее. В типи снова весело затрещал огонь. Костер стал немного дымить, и Сэм сказал:

– Ты можешь поправить дымовой клапан, у тебя это лучше получается.

Ян заставил себя вылезти из типи. Ветер крепчал и дул теперь с другой стороны. Ян переставил шесты и спросил хриплым шепотом:

– Ну как?

– Получше, – послышался такой же шепот из типи, хотя костер дымил по-прежнему.

Ян поспешно влез в палатку и накрепко привязал дверь.

– Давай подбросим хворосту в огонь и ляжем спать, – сказал Ян.

Мальчики скинули куртки и улеглись, но сон не приходил. Особенно был взбудоражен Ян. Только огонь слегка успокаивал. Глаза сонно смыкались, но при малейшем шорохе Ян вздрагивал. С крыши вдруг послышалось: тик-тик, скрап-скра-ап!.. «Медведь!» – спросонок подумал Ян, но тут же сообразил, что это просто лист царапает брезент типи. Немного позже он проснулся от непонятного шуршания, которое раздавалось совсем рядом. Затаив дыхание, Ян прислушался. Это, наверное, скреблась мышь. Ян с силой ударил по брезенту и зашикал, пока зверек не убрался. Где-то в верхушках деревьев снова пронесся странный вой. У Яна просто волосы стали дыбом. Он протянул руку и пошевелил огонь. Но вот все стихло, и Ян опять задремал. Проснулся он внезапно и увидел, что Сэм сидит на постели и прислушивается.

– Что там, Сэм? – прошептал он.

– Не знаю. Где топор?

– Тут, рядом.

– Я его положу около себя, а ты возьми большой нож.

Наконец сон совсем сморил их, и они уж больше не просыпались до самого утра. Ян открыл глаза, когда яркое солнце наполнило типи рассеянным светом.

– Дятел, Дятел! Вставай! – весело кричал Ян своему спящему другу.

Сэм лениво отмахнулся, хотя и помнил отлично, где он находится.

– Сэм, вставай. Ты сегодня повар и подашь мне завтрак в постель. Похоже, у меня тоже разболелось колено.

– Давай поплаваем перед завтраком!

– Нет, спасибо. Я сейчас очень занят! Да к тому же утром вода холодная.

Утро было свежее и солнечное; кругом пели птицы. Когда Ян встал, чтобы самому приготовить завтрак, он никак не мог понять, что страшило их прошлой ночью. Ему хотелось снова услышать тот странный вой, чтобы узнать, откуда он доносился.

В золе нашлось несколько тлевших угольков. Ян раздул огонь, и через минуту в котелке кипела вода, а на сковородке жарилось мясо.

Сэм лежа наблюдал за товарищем, то и дело отпуская всякие шуточки.

– Повар из тебя выйдет превосходный, но огонь развести ты не можешь. Куда это годится? – спросил он, когда из костра прямо на брезент с треском полетели искры.

– Что же мне делать?

– Ставлю лучшую отцовскую корову против твоего складного ножа, что ты бросил в огонь вяз или тсугу.

– Да, – смущенно признался Ян.

– Сын мой, – сказал Великий Вождь Дятел, – искры могут спалить типи. Береза, клен, орешник и ясень никогда не дают искр. Сучки и корни сосны тоже, но зато они дымят так, что… ну, ты знаешь сам, как они дымят! Вяз, тсуга, каштан, ель и кедр страшно сыплют искрами; эти породы не подходят для порядочных людей. Большинство индейцев не выносят огня, который трещит и шипит: это может услышать враг. И потом, такой огонь спалит постель!

– Хорошо, дедушка, – сказал повар, запомнив все, что сказал Сэм, и добавил угрожающим тоном: – А теперь вставай, слышишь! – И он поднял ковш с водой.

– Это могло бы напугать Великого Дятла, если бы у Великого Вождя Повара была отдельная постель! Так что мне остается лишь презрительно улыбнуться, – важно закончил Сэм свою тираду.

Увидав, что завтрак поспел, он быстро вскочил. Мальчики весело поели и долго смеялись над своими ночными страхами.

III Хромой воин и «книга посетителей»

– Послушай, Сэм, как насчет Гая? Может, позвать его?

– Давай. В школе или где-нибудь еще я бы не стал дружить с ним, но в лесу становишься добрее, и втроем лучше, чем вдвоем. И потом, мы же приняли его в наше племя.

– Я тоже так думаю. Пусть он услышит наш клич.

Мальчики издали долгий, пронзительный крик, чередуя его с более обыкновенными звуками. Это был их условный зов, на который всегда приходил Гай, если только он не был занят работой и поблизости не оказывалось отца, чтобы удержать его от бегства к индейцам. И сейчас он не замедлил явиться, размахивая веткой над головой в знак своих дружеских намерений.

Гай шел медленно, и мальчики заметили, что он сильно хромает, опираясь на палку, а левая нога его обмотана тряпками.

– Эй, Ветка, что случилось? Никак, у тебя была стычка с бледнолицыми?

– Нет. Это я, вместо того чтобы сгребать траву, катался на граблях верхом. Вот мне и попало от отца.

– Слышали. Когда это было?

– Вчера около четырех.

– Вот-вот! Мы слышали страшный вой, и Ян сказал: «Дневной поезд пришел. Кажется, опоздал сегодня». – «Какой там поезд, – говорю я, – скорее всего, это Гаю задали порку».

– У меня, наверное, все прошло, – сказал Боевой Вождь Ветка и стал разматывать повязку, под которой обнаружилась всего-навсего легкая царапина. Он бережно отложил тряпки в сторону и сразу перестал хромать.

Как чудесно было вставать на рассвете! В ветвях резвились белки, кругом пели птицы, а на маленьком пруду, куда индейцы убежали купаться, дикая утка плеснула по воде крыльями и, со свистом рассекая воздух, скрылась из виду.

– Что ты там нашел? – спросил Сэм, увидав, как Ян внимательно разглядывает что-то на берегу.

Ян не отвечал, и Сэм, подойдя, заметил, что тот старательно перерисовывает след, отпечатавшийся в грязи.

– Что это? – снова спросил Сэм.

– Не знаю. Слишком широкий для выхухоли, слишком когтистый для кошки, маловат для енота и слишком много пальцев для ондатры.

– Уж не приходил ли сюда банши?. [9]9
  Банши – лесной дух, сходный с лешим русских поверий


[Закрыть]

Ян только улыбнулся в ответ.

– Смейся, смейся! – важно проговорил Дятел. – Посмотрим, что ты будешь делать, если он влезет в типи и засвистит в свистульку на своем хвосте! Тогда завопишь: «Где топор?»

– А знаешь, по-моему, это куница, – не обращая внимания на угрозы Сэма, сказал Ян.

– Сын мой Маленький Бобр! – довольным голосом начал Дятел. – Я уже давно понял, что это след куницы, и хотел тебе подсказать, но потом подумал: «Ничто так не закаляет человека, как поиски. Пусть он сам решит. Не годится помогать ему во всем».

С этими словами Сэм снисходительно похлопал по плечу Великого Маленького Бобра и одобрительно кивнул. Он и наполовину не разбирался в следах так, как Ян, но продолжал болтать:

– Маленький Бобр! Ты отлично читаешь следы и скажешь по ним сразу, что происходило ночью. Быть тебе следопытом в нашем племени! Но соображаешь ты плохо. Земли, которыми владеет наше племя, каменисты или покрыты травой, и следы могут отпечататься только на берегу реки. Если бы я стал следопытом, то начало и конец тропинок я бы замазал глиной.

– Здорово ты придумал, Сэм! Мне даже и в голову не пришло.

– Сын мой, думать умеет только Великий Вождь Дятел, а чернь – ты и Ветка – исполняет приказания.

Мальчики принялись за работу. Они расчистили тропинку и покрыли ее толстым слоем черной глины, потом в четырех местах на берегу устроили такие же небольшие площадки, которые одним концом примыкали к лесу, а другим – к кустарнику Бернсов.

– Вот, – сказал Сэм, – теперь у нас будет такая же книга для посетителей, какую завел Фил Лири, когда выстроил себе кирпичный дом. Каждый, кто приходил к нему, записывал, если только умел писать, что-нибудь вроде о «Счастливейшем незабываемом посещении». В нашей книге будет расписываться каждый, у кого есть ноги.

– Давайте сделаем такую же около типи, – предложил Ян.

Потом мальчики разулись, каждый отпечатал след своей босой ноги, и Ян срисовал их к себе в записную книжку. Все три следа были совсем разные.

– Вы разве ночуете здесь? – удивился Гай, заметив в типи постель и котелки.

– Да.

– Я тоже хочу с вами! Если папы не будет, я убегу из дому.

– Да ты только скажи отцу, что старый Рафтен выгнал тебя, так он сам приведет тебя сюда!

– Мы, пожалуй, уместимся все трое на этой постели, – заметил Третий Боевой Вождь.

– А по-моему, не уместимся, – сказал Великий Вождь Дятел. – Ведь Вождь Ветка получил первый приз в школе как самый большой грязнуля. Ты можешь сделать себе отдельную постель с другой стороны костра.

– А я не знаю как.

– Мы тебе покажем, только принеси еды и одеяло.

Скоро мальчики устроили еще одну постель, но Ветка все не уходил. Только когда солнце село, Гай снова обмотал себе ногу и заковылял домой, сказав, что скоро придет. Но мальчики знали, что не увидят его до завтра.

После ужина они долго гадали, повторятся ли их ночные страхи. Где-то в ветвях заухала сова. Мальчики сидели у огня до позднего вечера, потом легли спать, решив, что им теперь ничего не страшно. Они уже почти уснули, когда по лесу пронесся дикий рев, словно кричал «волк с больной глоткой», и вслед за ним послышались какие-то отчаянные вопли. Мальчики в ужасе вскочили. Вдруг совсем рядом раздался топот ног, и с громким криком «Сэ-эм!» кто-то стал рвать дверь типи. Через секунду к мальчикам влетел до смерти перепуганный Гай.

Снова развели костер. Немного успокоившись, Гай рассказал. Отец отослал его спать, а когда в доме все стихло, он взял с собой одеяло и вылез через окно. Около типи Гай вздумал было повыть волком, чтобы напугать мальчиков, но сам испугался своего воя, а когда вдобавок откуда-то с верхушек раздался ответный трубный зов, он в ужасе бросил свои пожитки и с криком о помощи пустился бежать.

Мальчики зажгли ветки и отправились на поиски утерянных вещей. Одеяло нашли неподалеку. Вернувшись, они устроили Гаю постель, и через час типи погрузилась в молчание.

Утром первым встал Сэм. Обследовав «книгу посетителей» около типи, он крикнул:

– Ян, иди сюда!

– Это ты меня зовешь? – недовольно спросил Ян.

– Да, Великий Вождь! Кто-то приходил к нам ночью. Вот следы.

– Чьи они, по-твоему?

– Вот эти – от сапог отца, а это – от башмаков матери. Я хорошо знаю их следы. Давай поглядим, откуда они.

Следы вели от дома Рафтенов к типи и обратно. Поздно вечером отец с матерью, видно, приходили проверить, все ли у ребят в порядке. Послушав ровное дыхание спящих, родители тихонько ушли назад.

На следующее утро совет племени постановил, чтобы Третий Вождь Ветка был поваром и приготовил завтрак. Гай что-то бурчал себе под нос, когда его заставили хорошенько умыться. Он принялся стряпать с большим рвением, которого, правда, едва хватило на час. Потом он уже не находил в этом никакого удовольствия и, видно, понял, как много для него делается дома.

К обеду Гай поставил грязные тарелки и объяснил, что если их не путать, то ничего страшного в этом нет. Он пожаловался, что его снова беспокоит нога, но, когда все трое отправились на охоту, Гаю сразу полегчало.

– Смотрите, красная птичка! – крикнул он, увидав на ветке кардинала, сверкавшего на солнце красочным оперением. – Я его сниму первой стрелой! – И он схватился за лук.

– Послушай ты, Деревянная Голова, – сказал Сэм, – не вздумай стрелять певчих птиц! Это плохая примета. Очень плохая. Она принесет нам беду. А беды страшнее, чем отцовский ремень, я не знаю.

– Какая же радость играть в индейцев, если нельзя стрелять? – спросил Ветка.

– А ты стреляй ворон, галок, если хочешь. Можешь сурков…

– Я знаю, где живет сурок, большой, как медведь! – сказал Гай.

Ян и Сэм расхохотались.

– Смейтесь, смейтесь! – сказал Гай. – У нас в поле, где растет клевер, сурок вырыл такую нору, что в нее провалилась косилка и папу отбросило так далеко, как отсюда до реки!

– А лошади выбрались из норы?

– Выбрались! Только косилка сломалась. Вы бы послушали; как отец ругался! Он обещал четверть доллара, если я поймаю сурка. Я поставил у норы капкан, но хитрый зверюга каждый раз делал себе новый ход.

– И он все еще живет у вас в поле? – спросил Второй Боевой Вождь.

– Наверное. Он уже половину клевера съел.

– Давайте поймаем его! – сказал Ян.

– Я как-то его видел. Большой, как теленок, старый уже, весь седой.

– Хорошо бы пристрелить его! – сказал Сэм. – За ним стоит поохотиться. Может, тогда твой отец даст каждому по четверти доллара?

– Плохо ты знаешь моего отца, – ухмыльнулся Гай. Мальчики пошли на поле, где рос клевер.

– Ну, где же твой сурок? – спросил Сэм.

– Тут.

– Я его не вижу.

– Но он здесь всегда сидит!

– Только не сейчас.

– Это первый раз, что его не видно. Наверное, нас испугался. Он большущий, выше того пня!

– Вот его след, – сказал Дятел, показывая на следы, которые он только что незаметно сделал рукой.

– Ну! – обрадовался Ветка. – Что я говорил!

– Правда! А коров он у вас не таскал? И как это вы не боитесь жить с ним рядом!