Текст книги "Маленькие дикари (др.перевод)"

Автор книги: Эрнест Сетон-Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9
Плотина

Начало июля было очень жарким. В один из дней юные приятели купались в обмелевшей речке.

– Скоро наша речонка совсем пересохнет, – сказал Сэм, барахтаясь в мелкой воде.

– А почему бы нам не устроить плотину? – предложил Ян.

– Слишком много работы, – лениво проворчал Сэм.

– Зато будем купаться все лето. Давай попытаемся?

– Я никогда не слышал, чтобы индейцы устраивали плотины!

– А мы будем играть в бобров! – стоял на своем Ян. – Гляди, я начинаю.

Сэм придирчиво следил за его работой.

– Знаешь что, Ян? – вдруг встрепенулся он. – Я придумал кое-что получше. Сюда ведь гоняют скот на водопой. Когда речка пересыхает, бедным животинам приходится возвращаться домой и пить из корыта. А воду-то из колодца приходится качать мне! Если перебросить через речку два больших бревна, то главная часть запруды будет готова. Тогда и скоту будет хороший водопой, и нам прекрасное купание. Давай попросим отца помочь нам с бревнами…

Удобный случай поговорить о задуманном с мистером Рафтеном представился на следующее утро. Вся семья сидела за завтраком, и Рафтен вдруг спросил:

– Ян, если комната двадцати футов длины и пятнадцати ширины, то сколько понадобится клеенки на обивку стен?

– Тридцать три с третью ярда, – немного подумав, ответил мальчик.

Рафтен изумился: как можно так быстро вычислить это в уме? Но когда Ян доказал ему это простым умножением, Рафтен убедился, что мальчик был прав.

– Вот что значит образование! – воскликнул Рафтен, с удовольствием глядя на Яна. – А ты мог бы сделать эти вычисления так же? – обратился он к сыну.

– Нет, – ответил тот и не без иронии прибавил: – Дантисту едва ли это понадобится.

Рафтен не обратил внимания на замечание сына и продолжал беседовать с Яном о разных «ученых» предметах. Мальчик воспользовался этой благоприятной минутой:

– Мистер Рафтен, речка почти совсем пересохла. Надо бы сделать плотину, чтобы можно было поить скот. Вы не позволите нам взять два бревна? Кроме того, нам понадобится…

– А не хлопочешь ли ты главным образом о купании? – перебил с добродушной улыбкой Рафтен.

– И для купания это будет неплохо, – откровенно проговорил мальчик.

– Ладно, пойдемте к реке, посмотрим.

Они пришли к той излучине речки, где Ян начал сооружать плотину из камней. Рафтен окинул место опытным взглядом:

– Нет, здесь плотину делать нельзя: течение слишком быстрое, и плотину прорвет раньше, чем поднимется вода. А вот здесь хоть и пошире, зато поспокойнее. Хорошо, я пришлю вам все, что нужно. Посмотрим, что у вас выйдет.

Вскоре с помощью работников два бревна были переброшены с одного берега на другой, после чего юные строители принялись уже за работы одни.

Бревна, по указанию Яна, были положены на расстоянии четырех футов одно от другого. Мальчики укрепили бревна кольями, а образовавшееся пустое пространство между ними принялись заполнять камнями и глиной. Строители рассчитывали поднять плотину выше воды, поэтому работа шла очень медленно, заняв почти неделю.

Оставалось только закрыть шлюз в плотине. Это оказалось делом не совсем легким, ввиду высокого уровня поднявшейся воды, но энергичные строители работали в воде, как бобры, и в конце концов добились своего: плотина вышла на славу.

Ночью прошел сильный дождь, и следующим утром, подходя к реке, мальчики услышали глухой шум.

– Вода бежит через плотину! – радостно воскликнул Ян. – Идем скорее, Сэм!

И они пустились бегом к речке. Добравшись до плотины, они увидели довольно большое пространство, наполненное водой в том месте, где раньше была каменистая мель. Сильный поток шумно бежал, стремясь в оставленное для него место посередине плотины. Восторгу строителей не было предела. Через минуту оба уже барахтались в воде.

Запруда получилась на несколько десятков футов в длину и в ширину, а глубина ее в одном месте доходила до пяти футов, что было вполне достаточно для подростков.

– Ну, разве не стоило потрудиться, чтобы получить такое удовольствие? – говорил Ян, с наслаждением ныряя в свежей и чистой воде.

– Недурно получилось, – добродушно проворчал Сэм. – Пожалуй, я буду называть тебя Бобром.

– А я тебя – Дятлом, потому что ты больше любишь стучать топором, нежели копать…

– Это мое школьное прозвище. За рыжие волосы товарищи прозвали меня Красноголовым Дятлом.

Накупавшись вволю, мальчики уселись перед огнем в своем типи.

– Эх, хотел бы я пожить в лесу, но только чтобы у меня было ружье, а вокруг имелась бы дичь… – размечтался Сэм.

– Знаешь что, Сэм? – воскликнул Ян. – До сих пор мы только играли в индейцев. Давай теперь сделаемся ими на самом деле и дадим себе какие-нибудь прозвища. Я, например, назовусь Бобром, а ты?

– А я – Вечерней Грозовой Тучей…

– Ну, это слишком длинно! Назовись как-нибудь покороче.

– А какой самый хитрый зверь на свете, не знаешь?

– Говорят, росомаха…

– А она может сладить с бобром?

– Наверняка!

– Ну, так я буду Росомахой…

– Э, нет, я на это не могу согласиться: как же дружить с тем, кто каждую минуту может меня задушить? Тебя прозвали Дятлом, вот и оставайся с этим прозвищем, оно тебе очень подходит…

Глава 10
В гостях у знахарки

Задумав сделаться «настоящим» индейцем, Ян решил отправиться к бабушке Ньювиль, чтобы узнать у нее лечебные свойства некоторых трав и растений, и пригласил с собой товарища.

– Иди лучше один, – отказался Сэм, – она не слишком меня жалует.

Ян не стал настаивать и отправился один. Он захватил с собой записную книжку и рисовальные принадлежности. Дорогой мальчик нарвал целый букет разных цветов и трав.

Старуха, увидев подростка, встретила его приветливо:

– Здравствуй, милый! Что это у тебя? А, цветочки и травка. Значит, ты тоже любишь их? Это хорошо! Слава Богу, что эти противные люди не могут уничтожить хоть травку и цветочки! Деревья они погубили; а вот погубить все цветочки и травку они не могут… Давай их сюда, посмотрим.

Мальчик разложил перед ней собранные им цветы и траву. Старуха взяла аронник и начала рассказ:

– Это вот «покаянная трава», или «индейская репа». Остерегайся брать в рот ее корень, обожжешь язык. Индейцы вываривают из этих корешков яд и тогда едят их. А это «адамов корень». Как поздно он появился в нынешнем году… Его называют также «майским яблоком» и «царским корнем». Индейцы пользуются им от болезни желудка, а я знаю, что он вылечивает болячки за ушами лошадей. Это вот «синий когош». Он называется «спазмовым корнем», потому что излечивает от спазмов. Его пьют как чай. А вот «истерический корень». Он отлично служит против истерики у женщин. Дочке Ларри не хотелось идти в служанки, и она впала в истерику. Я дала ей выпить настоя этого корня, и ее истерику как рукой сняло… А это что?.. А, «хорьковая капустка». Должно быть, ты проходил мимо излучины. Только там она и растет.

– Не спешите, бабушка, – взмолился Ян. – Я хочу зарисовать все эти растения и записать, что вы сказали про травы…

– Уж больно большая книжка у тебя выйдет! – засмеялась старуха, закуривая трубку. – Да к чему тебе все это записывать? Лучше запоминай…

Тем не менее Ян торопливо водил карандашом, а бабушка Ньювиль продолжала:

– Это «лихорадочный кустик»; из него делают настойку, она снимает приступы лихорадочного озноба… А вот «посконник». Он вызывает пот во время жара… Я раз как-то вылечила им одного человека, которого жар совсем иссушил, ни один доктор не мог помочь ему. Я велела поить его настоем из «посконника». Больной стал потеть и вскоре совсем выздоровел. А доктора вообразили, что это они помогли ему.

Старуха весело хихикнула и выпустила целое облако табачного дыма. Передохнув, она продолжала:

– Вот «золототысячник». Его с пользой можно употреблять от язв во рту… А это «пипсисева». Она помогает от ревматизма и растет всюду, где люди страдают этой болезнью…

Старуха на минуту умолкла и принялась усиленно раскуривать полупогасшую трубку, поминутно сплевывая и утирая рот рукавом платья.

Ян едва успевал записывать названия растений и делал краткие заметки; срисовывать же их, чего ему так хотелось, он не имел возможности. Потом он догадался привязывать бумажки к каждому растению с его названием и краткой заметкой о его свойствах.

– Вот это ты умно делаешь, – одобрила старуха. – Потом дома, на досуге, ты можешь и срисовать их.

Разговорившаяся старуха, вероятно, еще долго продолжала бы свою лекцию, но тут в комнату вошла Бидди. Увидев гостя, она весело воскликнула:

– А, Ян! Очень рада вас видеть. Как это вы попали в наши места?

Пока гость отвечал на вопросы девушки, бабушка Ньювиль вытащила из-под кровати корзину, в которой оказалось пять румяных яблок, и предложила их Яну.

– Благодарю, – сказал мальчик, взяв одно яблоко. – Бабушка, вы не знаете, из чего индейцы делают краски? – спросил он, переходя к интересовавшему его вопросу.

– Из разных растений, милый. Есть, например, красивый желтый цветок; он растет в поле и под заборами и называется «золотым дождем». Индейцы кипятят его в воде и получают желтую краску.

– А красную? – продолжал Ян, наскоро записывая полученные сведения.

– Из разных ягод. Но не думай, что для этого ягоды должны быть непременно красными. Красную краску можно получить из черники и брусники, а также и из черной смородины. Есть еще «лаконоска», ягоды которой темного, почти черного цвета и дают ярко-красную краску. Но и это растение появляется только в конце лета.

– А из чего получают голубую краску?

– Наверняка не знаю, милый; я сама никогда ее не делала. Знаю только, что можно получить цвет, похожий на голубой, если обмакнуть в две краски, сперва в желтую, потом в черную. Настоящей же голубой краски в лесу нет…

Пока Ян беседовал со старухой, Бидди накрывала на стол. Мальчика тоже пригласили к ужину.

– Вам чего, чая или кофе, Ян? – спросила Бидди, хотя на столе не было и признаков кофе.

– Чая, – поспешил ответить мальчик.

– Хорошо, что ты желаешь чаю, – заметила старая знахарка. – У меня давно уже нет ни одного кофейного зернышка, а чаю сколько хочешь можно достать в лесу… Впрочем, я могу угостить тебя и не одними лесными произведениями.

Старуха направилась к одной из полок, достала оттуда большую запыленную коробку и среди разного мусора отыскала в коробке несколько кусков серовато-желтого сахара.

– Вот! – с торжеством проговорила она, кладя на стол сахар. – Я приберегала его для нашего епископа, который бывает у нас раз в году на Рождество. Но до Рождества еще долго, и неизвестно, что может случиться… Кушай на здоровье! Бидди, дай гостю хлеба.

Девушка разрезала на несколько тоненьких ломтиков небольшую булку. Ян чувствовал сильное смущение. Он понимал, что бабушка Ньювиль в порыве гостеприимства отдавала ему все, что у нее было. Отказаться от ее угощения, пожалуй, означало обидеть ее, но и воспользоваться этим тоже было невозможно. Мальчик для приличия пожевал хлеба и сообщил, что он сыт.

Встав из-за стола голодным, Ян забрал свои растения с надписями и стал прощаться.

– Ну, прощай, мой милый. Приходи ко мне, не стесняйся, – ласково сказала старуха, провожая гостя. – Приноси еще растений, какие найдешь! – крикнула она ему вслед.

Ян вернулся на ферму довольно поздно, когда все давно пообедали.

– Садись, Ян, – с материнской заботливостью сказала миссис Рафтен. – Сейчас я поджарю тебе кусок мяса.

– Благодарю, я уже обедал у бабушки Ньювиль, – ответил голодный мальчик, заметив иронические улыбки на лицах Рафтена и Сэма.

– Ну, какой может быть у нее обед! – простодушно проговорила фермерша. – Садись, садись. Я сейчас…

– Оставь его, жена! Разве не видишь, как он покраснел и еле дышит от переполнения желудка? – проговорил Рафтен и расхохотался.

Ян действительно покраснел и порывисто дышал от овладевшего им негодования. Очевидно, все они знали, чем могла угостить его бедная знахарка. Однако ему стало неприятно такое издевательство над старухой. Как ни заманчива была мысль о куске сочного жаркого и как ни требовал этого его пустой желудок, мальчик все-таки горячо возразил:

– Бабушка Ньювиль приняла меня очень хорошо и отлично накормила, так что я вполне сыт.

– Ну, как хочешь, – проговорила миссис Рафтен, с сомнением покачав головой. – А все-таки, знаешь, скушал бы хоть кусочек мяса…

– Нет, благодарю. Честное слово, я совершенно сыт, – отказался мальчик, еще больше краснея от непривычной лжи.

И, превозмогая голод, Ян принялся за вечернюю работу.

Глава 11
Пленник

Через несколько дней, когда мальчики сидели у своего типи, Ян сказал товарищу:

– Где бы нам раздобыть хорошей березовой коры для посуды?

– В лесу Бернса, – ответил Сэм. – В нашем берез нет.

– Попросим у Бернса?

– Нет, он враждует с отцом и ничего нам не даст. Сами возьмем, без него…

– Но ведь это будет кража, Сэм!

– Вовсе нет. Кому нужна кора со старых берез? Пойдем!

Сэм взял топор, но Ян колебался.

– Это будет нашим первым военным набегом в неприятельскую страну, – настаивал Сэм. – Идем!

В лесу Бернса они нашли толстую березу и стали обдирать с нее кору, но тут увидели высокого мужчину и маленького мальчика, очевидно, услышавших стук топора и спешивших узнать, в чем дело.

– Это старик Бернс! – прошептал Сэм. – Нужно удирать!

Он схватил топор и бросился к изгороди. За ним последовал и товарищ. Бернс послал им вдогонку целый ворох угроз и ругательств, но преследовать их не стал. Сопровождавший Бернса мальчик, поменьше Яна и Сэма, подбежал к изгороди и, в свою очередь, крикнул:

– Ах ты, рыжий вор!.. Погоди, мы еще зададим тебе!.. Попадись только!

– Воины спасли свои скальпы! – воскликнул Сэм, когда голоса врагов стихли.

– Да, все потеряно, кроме чести! – кивнул Ян. – А кто этот мальчик?

– Сынишка Бернса, Гай, – отвечал Сэм. – Дрянной мальчишка и страшный враль.

На другой день мальчики повторили набег, но только они принялись было за работу, как вдруг невдалеке раздался детский голос, старавшийся подражать взрослому:

– Ты опять явился, рыжий вор?.. Убирайся прочь!

– Это Гай! – шепнул Сэм товарищу. – Давай возьмем его в плен.

– И оскальпируем! – прибавил Ян.

И они отправились было на этот голос, но внезапное появление самого Бернса снова заставило их обратиться в позорное бегство. Кору не удалось раздобыть и в последующие дни.

Как-то раз «индейцы» отправились в лес в неурочный час. Подходя к типи, они заметили, что в ближайшем кустарнике кто-то сидит.

– Кто там? – крикнул Ян, бросаясь к кустарнику.

Из кустов выскочил Гай Бернс и со всех ног пустился бежать.

– Враг! – воскликнул Сэм. – Ян, давай, поймаем его и возьмем в плен!

Оба «индейца» припустились за «врагом» и вскоре догнали его.

– Пусти меня, Сэм Рафтен… пусти! – отбивался пленник. – А не то я пожалуюсь отцу, и тебе тогда достанется от него!

Однако в его голосе уже не слышалось прежней самоуверенности.

– Нет, мы теперь тебя не отпустим! – говорил Сэм, крепко держа пленника.

Через минуту пленник был крепко привязан к дереву, а «индейцы» развели костер, закурили «трубку совета» и принялись обсуждать участь пленника, который не переставал голосить на весь лес.

– Брат мой Дятел! – важно обратился Ян к Сэму. – Как приятно слышать завывания этого бледнолицего труса!

– Ты прав, Бобр!

– Для начала оскальпируем его, а потом поджарим на медленном огне… – продолжал Ян.

Завывания «бледнолицего» пленника сделались еще громче.

– Кричи, нечестивый! Дух нашего пламени жаждет твоей крови! – хмыкнул Сэм и принялся точить на камне старый зазубренный нож.

После этого «индейцы» раскрасили друг другу лица и надели головные уборы.

– Теперь мы с тобой сделались настоящими индейцами, и не простыми, потому что уже совершили великий подвиг и взяли в плен бледнолицего. Отныне я буду называть тебя «великий вождь Дятел», а ты меня зови «великий вождь Бобр».

– Хорошо!

И «великие вожди» неспешно направились к пленнику, чтобы приступить к совершению казни.

– Если мы снимем с него скальп, то кому же он достанется? – спросил вдруг Сэм. – Ведь у него только один скальп, а нас двое.

Ян задумался, но через минуту нашел выход.

– Мы разделим его скальп пополам, – ответил он.

– Уах! – воскликнул в восторге Сэм. – Это правильно. Ты и в самом деле великий вождь, Бобр.

Пленник не переставал визжать, кричать и награждать своих врагов целым потоком угроз и ругательств. Он говорил, что будет жаловаться отцу, учителю и даже самому мистеру Рафтену. Последняя угроза заставила Сэма несколько призадуматься, и он с некоторым беспокойством обратился к товарищу, стараясь, однако, выдержать роль до конца:

– Великий вождь Бобр, можешь ли ты понять, что бормочет язык бледнолицего пленника?

– Уах, нет, – ответил Ян. – Быть может, он поет предсмертную песнь? Но пора приступить к делу, – прибавил он и, крепко сжимая в руке нож, свирепо скривил свою размалеванную физиономию.

До этой минуты Гай был уверен, что с ним играют. Но когда Сэм схватил его за волосы, мальчик не на шутку струсил.

– Пустите меня!.. Ради Бога, пустите! – с рыданиями взмолился он. – Я больше не буду!.. Никогда не буду!

Этого оказалось достаточно для его мучителей, особенно для мягкосердечного Яна. Он повернулся к товарищу:

– Великий вождь Дятел, у индейцев есть обычай освобождать от казни и даже принимать к себе пленников, которые раскаиваются и обнаруживают большое мужество…

– Да, – отозвался Сэм, – наш пленник тоже выказал большое мужество: он ревел на весь лес.

– Поэтому мы должны освободить его и предоставить ему выбор: вернуться к своему племени или остаться с нами, – продолжал Ян.

Глаза пленника загорелись, и он хрипло произнес:

– Я хочу быть индейцем!

– А чем ты заслуживаешь этой чести? Что ты умеешь делать? – поинтересовался Сэм.

– Я могу воровать яблоки и другие плоды… могу прятаться так, что меня никто не увидит… Я не раз смотрел из-за кустов, как вы делали свое типи и строили плотину… Я купался в вашем пруду… Я сидел в вашем типи и курил из вашей трубки… Я…

– Довольно! – прервал его Ян и, обратившись к воображаемым слушателям, произнес торжественным тоном. – Великие вожди и воины сангерского народа! Наш пленник выказал удивительное мужество во время произведенной над ним пытки и обнаружил замечательные таланты, присущие великому индейскому народу. Согласны ли вы принять его в свое племя и сделать третьим вождем?

– Согласны! Принимаем! – крикнул Сэм. – Только нужно дать ему какое-нибудь имя.

– Как бы нам назвать его? – задумался Ян. – Он моложе нас, поэтому будет вполне справедливо, если мы назовем его Молодая Ветка.

Новый вождь попробовал было выразить протест против такого незначительного прозвища, но его товарищи были непреклонны: пока он подвигами не заслужит более громкого имени, его будут называть только так.

Гай скрепя сердце вынужден был покориться, дав себе слово во что бы то ни стало завоевать более громкое имя.

Глава 12
Ссора

Как-то все трое приятелей сидели возле типи.

– А я сегодня видел красного реполова, – сказал Сэм.

– Реполова? – удивился Ян.

– Да, – подтвердил молодой Рафтен, – именно реполова. Это самая красивая птица в наших краях.

– А колибри? Она ведь гораздо красивее!

– Ничего подобного!. Колибри слишком маленькая и вовсе не такая красивая, как принято думать. То ли дело реполов! Он…

– Ты мало смыслишь в птицах! – перебил Ян. – Колибри – это крылатый драгоценный камень; она и самая маленькая, и самая богато окрашенная представительница царства пернатых…

Он вычитал это в какой-то книге, и сейчас хотел похвастаться своими знаниями.

– Ну, это в книжках так пишут, – фыркнул Сэм. – А я не раз видел колибри у нас в саду и уверяю тебя, что реполов гораздо красивее. Он совсем красный и горит огнем, а крылья у него черные. Бабушка Ньювиль говорит, что индейцы называют его «птицей войны», потому что где он пролетит, там непременно будет война.

– А, так это кардинал! – догадался Ян. – Где ты его видел?

– Он сидел на верхушке нашего типи. Надеюсь, от этого у нас война не начнется… Я выстрелил в него из лука, но промахнулся. И теперь не знаю, куда улетела моя стрела. Искал, искал ее… А это была Верная Смерть, самая лучшая из всех моих стрел.

– А что ты мне дашь, если я найду ее? – вмешался Гай.

– Смолы для жевания, – усмехнулся Сэм, зная, как давно его новый товарищ добивается этого. – А еще скажу, как обращаться с ней, чтобы она не вязла в зубах.

– Замётано! Вот твоя Верная Смерть, – и Гай вынул стрелу из кучи хвороста. – Я заметил, как она упала сюда.

Чуть погодя «индейцы», нанеся на лица боевую раскраску и надев головные уборы, отправились в поход. Вооруженные луками и стрелами, они медленно подвигались вперед, внимательно осматривая по дороге следы и прислушиваясь, нет ли поблизости врагов.

Хотя они шли, стараясь производить как можно меньше шума, но все-таки спугнули с «огненного дерева» (так они стали назвать пихту, с тех пор как узнали о ее свойстве загораться от трения) небольшого ястреба. «Индейцы» пустили ему вслед три стрелы разом, но ни одна из них до цели не долетела.

– Гнездо! – вдруг воскликнул Ян, взглянув на пихту. – Нужно посмотреть, нет ли в нем чего.

Он отлично умел лазить по деревьям. Сбросив с себя куртку, брюки и головной убор, он быстро полез наверх, не обращая внимания на липкую смолу, выступавшую блестящими каплями из коры.

И тут в уме Гая внезапно зародился коварный замысел, которым он поделился с Сэмом. Проказники напихали в куртку и панталоны Яна листьев и травы. Сделав таким образом чучело, они украсили его головным убором из перьев, вонзили в грудь чучела одну из стрел Яна и удрали.

Между тем Ян благополучно добрался до вершины дерева и увидел, что воображаемое гнездо – просто нарост, который часто встречается на пихтах. Мальчик крикнул о своем открытии товарищам, но не получив ответа, спустился с дерева. В первое мгновение вид чучела рассмешил мальчика, а потом он обнаружил, что куртка порвана, а стрела сломана.

Ян рассердился. Он оделся и в мрачном настроении направился к типи. Тут оказалось, что Гай роется в его вещах, а Сэм перелистывает его записную книжку и читает вслух:

– «Красивая пустельга, хохлатая птичка!

Отважная…»

– Кто тебе позволил? – рассвирепел Ян и вырвал из рук Сэма книжку.

– Эх, не дал дочитать! – ухмыльнулся Сэм. – Интересно, какую ты подобрал рифму к слову «птичка»?

Ян покраснел от стыда и досады. Он втайне от всех сочинял стихи, но скрывал это от товарищей.

Гай, бывший заодно с Сэмом, тоже ввернул какое-то насмешливое словечко. Это еще больше разозлило юного поэта. С силой оттолкнув Гая, он выскочил из типи. Вслед ему донесся веселый смех товарищей, потом оттуда показался Гай. Мальчик принял театральную позу и начал во все горло декламировать:

– «Красивая пустельга, хохлатая птичка!

Отважная малютка, милая певичка…»

Ян окончательно вышел из себя. Схватив большой комок земли, он запустил им в насмешника. Гай громко взвизгнул.

– Тебя забрасывают цветами! – послышался насмешливый голос Сэма. – Вот что значит признание таланта!

Ян потерял всякое самообладание. Он кинулся на Гая и принялся тузить его.

– Пусти меня!.. Пусти! – голосил Гай. – Сэм! Помоги…

– Погоди, не мешай мне! – крикнул Сэм. – Я тоже пишу стихи.

Наконец Гаю удалось вырваться. Из типи показался Сэм и начал:

– «Пустельга, пустельга, глупая птица…»

Но он не окончил: Ян бросился на него с горящими от гнева глазами. Отвесив друг другу по нескольку тумаков, бойцы сцепились врукопашную. Сэм был поплотнее и посильнее Яна, зато последний отличался большой ловкостью и, кроме того, в школе он научился некоторым приемам английской борьбы. К тому же ярость придавала ему сил. Не прошло и минуты, как его противник уже лежал на земле, а Ян сидел на нем и дубасил его кулаками.

Гай подскочил было, чтобы помочь товарищу, но тут же получил от победителя такую затрещину, что отлетел в сторону и растянулся на земле.

В пылу драки никто не заметил стороннего наблюдателя. Невдалеке стоял мистер Рафтен и с любопытством наблюдал борьбу. На его лице выражался не гнев, а досада: его сильный и рослый сын потерпел позорное поражение в борьбе с худым и болезненным противником!

Молча проглотив эту горькую пилюлю, он направился прочь. И только тут Ян заметил его. Сердце мальчика затрепетало: теперь его наверняка прогонят с фермы, и дома ему здорово достанется от отца.