Текст книги "Дело о любопытной новобрачной"
Автор книги: Эрл Стенли Гарднер
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– И все же, как они узнали про меня?
– От вашего мужа.
– Но мой муж ничего не знает, – удивилась Рода Монтейн. – Он спал.
– Нет, Рода. Вы положили ему в шоколад несколько таблеток эйпрола, но он оказался хитрее вас и не стал его пить. Он лишь притворился спящим и слышал, как вы уехали из дома и потом возвратились обратно. А теперь расскажите мне, что же в действительности произошло.
– В свое время я сделала нечто ужасное, – несколько приглушенно донесся снизу до адвоката ее голос. – Греггори знал об этом. Я могу оказаться в тюрьме. Меня не столько пугает тюрьма, сколько то, как к этому отнесется Карл. Его родители и без того считают, что я Карлу не пара – чуть лучше уличной девки. Я не хотела давать отцу Карла возможность сказать: «Я же предупреждал тебя!» Больше всего я боялась, что наш брак будет расторгнут или признан недействительным…
– Вы мне все еще не доверяете! – сердито сказал Мейсон, продолжая прижимать телефонную трубку к уху.
– Я говорю то, что могу… У Греггори были какие-то неприятности. Собственно, он всегда попадал в какие-то истории. Мне кажется, что он даже сидел в тюрьме, поэтому я и не имела от него известий. Я пыталась искать его после исчезновения, но удалось выяснить лишь то, что он, возможно, погиб в авиакатастрофе. До сих пор я не знаю, каким образом он остался жив. У него был билет на тот рейс, но он почему-то не полетел. Я думаю, он боялся, что за ним следит полиция. В то же время списки пассажиров утверждают, что он находился в самолете. Я считала его погибшим, ну, и вела себя соответственно… А потом он вдруг появился и стал требовать от меня денег. Считал, что Карл согласится выложить крупную сумму денег, лишь бы его имя не трепали в газетах. Грозился подать на Карла в суд за то, что он, видите ли, разбил его семью. Словно я все еще была его женой, а Карл встал между нами.
– Даже несмотря на тот факт, что Мокси украл ваши деньги и исчез на долгие годы? – усмехнулся Мейсон.
– Дело не в том, что он надеялся выиграть тяжбу, а в том, что он имел основания начать ее. Ведь Карлу легче умереть, чем быть свидетелем того, как Монтейна обсуждают в газетах.
– Переходите к делу, у нас совсем мало времени.
– Я возвратилась к Нейлл Брунли, и там меня ждала новая телеграмма от Греггори. Он был в бешенстве. Требовал, чтобы я позвонила ему. Я позвонила. Он дал мне срок до двух часов ночи. Я заявила, что и до этого срока могу ответить ему отрицательно. Он сказал, что я не должна спешить, что он хочет поговорить со мной лично, что он, возможно, согласится на отсрочку. В конце концов мы договорились встретиться в два часа ночи, когда, как я надеялась, Карл будет спать под действием двойной дозы эйпрола…
– Что было потом? – спросил Мейсон, меняя позу, чтобы удобнее было наблюдать за вестибюлем.
– Я встала в начале второго, оделась, выскользнула из дома, отперла дверь гаража, вывела «Шевроле», не заводя мотора, и прикрыла дверь, забыв запереть ее на ключ. Не успела я отъехать от дома, как почувствовала, что спустила камера колеса. Неподалеку, при заправочной станции, имеется ремонтная мастерская. Я кое-как добралась до нее, и мне заменили колесо, поставив запасное. И тут оказалось, что в запасном торчал гвоздь. У меня не оставалось времени, поэтому я вынуждена была купить новое колесо в мастерской, а за своими я пообещала заехать потом…
– Что произошло дальше?
– Я поехала к Греггори.
– Приехав, вы позвонили?
– Да.
– В какое время?
– Не знаю. Но ясно, что уже после двух. Я опоздала. Наверное, было минут десять-пятнадцать третьего…
– Что дальше?
– Греггори был вне себя. Он требовал, чтобы утром я положила на его имя в банк две тысячи долларов, а потом вручила еще десять. Если я этого не сделаю, он подаст в суд и добьется моего ареста.
– И что вы ответили?
– Я сказала, что не собираюсь давать ему ни единого цента.
– А он?
– Стоял на своем. Я хотела дозвониться до вас, сняла телефонную трубку…
– Минутку! Вы были в перчатках?
– Да.
– Хорошо, продолжайте.
– Он схватил меня… Я стала с ним бороться и вырвалась… Он снова бросился на меня, и я испугалась… Возле камина находилась подставка для кочерги, топорика и тому подобного… Я схватила за рукоятку первый же попавшийся мне в руки предмет… Это оказался топор… Похоже, что я ударила им Греггори по голове…
– И вы убежали?
– Нет. Понимаете, вдруг погас свет…
– Погас свет? – переспросил Мейсон.
– Ну да… Неожиданно… Вероятно, электростанция отключила этот район. Такое случается иногда…
– Это случилось до того, как вы его ударили, или после?
– Именно в тот момент… Я взмахнула топором, и… погас свет…
– Возможно, вы его не ударили?
– Да нет… ударила… Он упал… И тут я почувствовала, что в квартире кто-то есть… Кто-то чиркал спичкой… Я выбежала из гостиной и попала в спальню… В темноте наткнулась на стул и упала… Шаги послышались рядом с дверью… Я вскочила на ноги и выбежала в коридор, а потом быстро стала спускаться по лестнице…
– Вы покинули дом?
– Нет. Я затаилась на лестничной площадке между пролетами… Понимаете, внизу надрывался звонок…
– Что за звонок?
– Ну, обыкновенный… У входной двери…
– Кто-то хотел войти к Мокси?
– Вероятно…
– Когда звонок начал звонить? В какое время?
– Не знаю… Наверное, в то время, когда мы еще боролись…
– Долго он звонил?
– Довольно долго… Он звонил с дребезжащим звуком, замолкал, но тут же возобновлялся… Так и звонил с перерывами…
– Вы не знаете, кто звонил?
– Нет.
– Но пока он звонил, вы не спускались вниз?
– Нет.
– Когда вы решились спуститься?
– Ну… минуты через две… Я боялась оставаться в доме…
– Вы были уверены, что убили Греггори?
– Нет, что вы!.. У меня и в мыслях не было убивать его. Я только слышала, что он упал…
– И как только перестал звонить звонок, вы спустились вниз?
– Да.
– Никого там не заметили?
– Никого.
– Где стояла ваша машина?
– В переулке за углом.
– Вы направились к ней?
– Да.
– Когда вы могли обронить ключи в гостиной у Греггори? Вероятно, в тот момент, когда схватили топор?
– Возможно…
– Вы знали, что потеряли их?
– В тот момент нет.
– Когда вы это обнаружили?
– Когда прочитала об этом в газете.
– Как же вы поставили в гараж машину? Да и вообще, как вам удалось сесть в машину?
– Дверцу машины я не запирала, а ключ зажигания был на месте… Вернувшись домой, я загнала машину в гараж…
– Подождите, – остановил ее Мейсон. – Уезжая, вы не заперли двери гаража?
– Я уже теперь не помню… Не могу сказать определенно. Вернувшись, я увидела, что замок не заперт…
– А дверь по-прежнему закрыта?
– Да.
– В том положении, в каком вы ее оставили?
– Да.
– Так… Что было дальше?
– Открыла дверь…
– То есть отвели ее в сторону?
– Да.
– До упора?
– Да.
– А потом загнали машину в гараж?
– Да.
– И оставили дверь незапертой?
– Понимаете, когда я откатывала в сторону вторую половину двери, она не отошла до самого конца, упершись в бампер «Плимута». Мне не удалось одной с ней справиться…
– Загнав свою машину, вы поднялись к себе и легли в постель?
– Да. Поскольку нервы были на пределе, я приняла дозу снотворного.
– Утром вы разговаривали с мужем?
– Да. Он поднялся первым и стал варить кофе. Мне это показалось странным, поскольку после такой дозы эйпрола люди обычно долго спят.
– Вы не просили у него кофе?
– Попросила.
– Он вас не расспрашивал об отлучке?
– Нет, справился лишь, как я спала.
– Вы ему солгали?
– Да.
– После этого он ушел?
– Да.
– Чем стали заниматься вы?
– Снова легла в постель, подремала, потом поднялась, приняла ванну, оделась, открыла дверь, взяла принесенное разносчиком молоко и газеты. Я считала, что Карл отправился на прогулку. А когда развернула газету, поняла, что я в западне. Прежде всего я увидела фотографию своих ключей… Я поняла, что Карл узнает их с первого взгляда. Было ясно, что полиция обязательно выйдет на меня… Я позвонила в транспортное агентство и поручила им перевезти мои вещи по фиктивному адресу. В чемоданчик же уложила самые необходимые вещи и отправилась сюда.
– Скажите, вы не догадываетесь, кто ночью у двери Греггори так настойчиво звонил?
– Нет.
– Уходя, вы оставили двери открытыми или закрытыми?
– Какие двери?
– Двери квартиры Греггори и двери подъезда?
– Не помню… Я была сама не своя… Откуда вам известно о двери гаража?
– Рассказал ваш муж.
– Вы говорили, что он обо всем сообщил полиции?
– Да, но сначала он побывал у меня.
– Что он еще сказал?
– Что узнал ключи по фотографии в газете. Ему известно, что вы пытались одурманить его с помощью эйпрола, что уезжали ночью, и он слышал, когда вы возвратились и как возились с дверью гаража… Ну, а потом вы солгали ему, когда он поинтересовался, почему она открыта.
– Никогда бы не подумала, что он так хитер… Моя ложь в отношения гаража окончательно меня запутала, так?
– Во всяком случае, она вам пользы не принесет, – мрачно согласился Мейсон.
– И Карл предупредил вас, что намерен обо всем рассказать полиции?
– Да. Я не сумел переубедить его. У него довольно странные понятия относительно его долга…
– Вы не должны его за это осуждать, – сказала Рода Монтейн. – На самом деле он очень славный… Скажите, он ничего вам не говорил в отношении… В отношении кого-нибудь еще?
– Он уверял, что вы будете пытаться кого-то выгородить.
– Кого?
– Доктора Миллсэйпа.
– Что же ему известно о докторе Миллсэйпе? – ахнула она.
– Не знаю. А что известно вам?
– Он настоящий друг.
– Он тоже вчера ночью был в доме Мокси?
– Господи! Нет, конечно!
– Вы уверены?
– Разумеется!
Мейсон опустил еще одну монету в автомат и набрал номер «Детективного агентства Дрейка». Когда детектив взял трубку, адвокат сказал:
– Привет, Пол, это Мейсон. Послушай, ты, конечно, читал сегодняшние газеты? Отлично! Следовательно, тебе известно, как обстоят дела. Я представляю Роду Монтейн. Ты, конечно, догадываешься, что это та самая особа, которую ты видел выходящей из моей конторы. Я поручаю тебе общее расследование дела. Полиция наверняка сфотографировала комнату, где был убит Мокси. Так вот, мне нужны копии фотографий, свяжись с журналистами. Расследуй все стороны этого дела, проверь все цепочки. Кое-что мне кажется странным. Например, на дверных ручках не обнаружено отпечатков пальцев… Почему? Что ж такого, что она была в перчатках? Это объясняет только отсутствие ее следов, но другие-то должны были сохраниться! На протяжении дня Мокси не раз открывал и закрывал двери… Да я и сам заходил к нему! День был жаркий, ладони потные… Куда исчезли хотя бы мои отпечатки? Начинай с Мокси. Выясни все о его прошлом. Поговори со свидетелями. Нам нужно опередить окружного прокурора, Пол. Нет, сейчас это не имеет значения… Мы с тобой встретимся позднее… Нет, этого я не могу сказать… Начинай немедленно. Я жду новых событий через несколько минут… – Мейсон повесил трубку и сказал своей клиентке: – Начинаем действовать, Рода. Журналисты из «Кроникл» приедут с минуты на минуту – они носятся на своих машинах, не считаясь ни с какими правилами. Учтите, полиция будет стараться вас разговорить. Пообещают за откровенность что угодно. Дайте мне слово, что будете молчать. Договорились?
– Да.
– Настаивайте на том, чтобы вызвали меня даже в том случае, если вам будут задавать самые невинные вопросы. Вы поняли меня?
– Конечно.
По двери телефонной будки кто-то едва слышно постучал.
Мейсон повернул голову и посмотрел через стекло. Молодой человек прижимал к стеклу удостоверение сотрудника «Кроникл». Мейсон повернул ручку двери.
– Все, Рода. Выходи.
Дверь открылась.
– Где она? – сразу же спросил журналист.
Второй корреспондент подошел с другой стороны будки.
– Добрый день, мистер Мейсон!
Рода поднялась с пола, опираясь на сильную руку адвоката. Оба газетчика смотрели на нее, раскрыв рты.
– Так она все это время сидела здесь?
– Да. Где ваша машина? – спросил Мейсон. – Вам следует как можно быстрее увезти ее.
– Полиция! – выругался журналист. – Черт бы их побрал!
Двое полицейских в штатском выскочили из-за стеклянной перегородки, отделявшей заднюю половину зала, и бегом бросились в их сторону.
– Это Рода Монтейн, – громко сказал Мейсон. – Она отдает себя в ваши руки, господа, как представителям «Кроникл», зная, что «Кроникл» отнесется к ней честно и гуманно. Она узнала ключи по фотографиям, напечатанным в газете… Там есть и ключ от ее гаража. Она…
К ним подбежали полицейские. Один из них тут же схватил Роду за руку. Второй, побагровев от злости, оттолкнул Мейсона плечом.
– Так вот каков ты на самом деле, чертов интриган! – заорал он.
Мейсон воинственно поднял подбородок. Глаза его сразу приобрели стальной оттенок.
– Поосторожнее на поворотах, или я гарантирую вам крупные неприятности.
Первый полицейский дернул своего напарника за полу пиджака:
– Спокойно, Джон! Это же Мейсон! Мы взяли девчонку, а это главное. Больше нам ничего не нужно.
– Как это вы ее взяли? – возмутился один из журналистов. – Это Рода Монтейн, она отдала себя в руки «Кроникл» еще до того, как вы ее заметили!
– Убирайтесь к черту! Она арестована, мы преследовали ее до самого аэропорта. Советую вам не путаться под ногами.
– Не больше чем через четверть часа, господа, – сказал полицейским один из журналистов, шагнув в телефонную будку, освобожденную Мейсоном, – вы сможете купить газету, и тогда посмотрим, что вам скажет начальство…
Глава 8
Мейсон вышагивал из угла в угол по своему кабинету, словно запертый в клетке тигр. Кончилось время подготовки, когда он мог с философским терпением ожидать очередных новостей. Сейчас это был борец, стремящийся к схватке и от нетерпения не находящий себе места.
Пол Дрейк развалился в черном кожаном кресле для посетителей, делая время от времени заметки в своем блокноте. Напротив него за столом пристроилась Делла Стрит, держа наготове карандаш.
– Они все-таки упрятали ее, – проворчал Мейсон, бросив хмурый взгляд на молчащий телефон. – Этого следовало ожидать.
– Может быть, они… – начал было Дрейк, взглянув на часы.
– Боже праведный, ну как ты не понимаешь, Пол? Они ее упрятали. Я договорился, что меня предупредят, если она появится в управлении полиции или в кабинете окружного прокурора. Ее не доставляли ни туда, ни туда. Значит, увезли в какой-то дальний полицейский участок… Делла, поройся в справочниках. Разыщи мне дело Венсона, я там ссылался на хабэас корпус[2]2
Habeas Corpus (лат.) – судебный приказ о доставлении в суд лица, содержащегося под стражей, для выяснения правомерности его содержания под стражей.
[Закрыть]. Чтобы не терять времени даром, выпиши текст апелляции. Им придется действовать в открытую, и они не сумеют нам много навредить.
Делла Стрит тут же встала и вышла из кабинета. Мейсон повернулся к детективу.
– Вот еще что, Пол, – сказал он. – Окружной прокурор намерен опекать ее мужа, Карла Монтейна.
– Как основного свидетеля?
– Возможно, и как соучастника. Во всяком случае, он позаботится, чтобы мы до него не добрались. Придется искать окольный путь. Мне нужно встретиться с Карлом и поговорить.
– Мы могли бы послать телеграмму из Чикаго, что его отец заболел. Они отпустят Карла повидаться с отцом, если будут уверены, что ты об этом не знаешь. Можно не сомневаться, что он полетит самолетом. Вместе с ним этим же самолетом я отправлю одного из своих парней. По дороге он вытянет из него все, что только возможно.
– Нет, не пойдет, – после некоторого раздумья ответил Мейсон. – Слишком рискованно. Пришлось бы подделывать подпись на телеграмме и тому подобное. Ты представляешь, что поднимется, если все это раскроется?
– Брось, Перри, в первый раз, что ли? Все пройдет как по маслу…
– Филипп Монтейн принадлежит к той категории людей, которые привыкли диктовать свою волю. Уверен, что он явится сюда без нашего приглашения, а если нет, то надо придумать, как его сюда выманить.
– Но зачем?
– Хочу немного с ним поработать.
– Ты рассчитываешь, что он заплатит за то, что ты будешь защищать Роду Монтейн? Ни черта у тебя не выйдет, – усмехнулся Дрейк. – Нет, он не станет этого делать, вот увидишь.
– Никуда он не денется, заплатит.
Мейсон снова зашагал по кабинету из угла в угол.
– Да, еще, – внезапно остановился адвокат. – Окружной прокурор не может использовать Карла в качестве свидетеля в уголовном деле.
– Да, к этому можно придраться.
– К сожалению, нет. Они начнут с того, что добьются признания их брака недействительным на том основании, что он с самого начала был незаконным.
– А как они смогут это доказать?
– Если они докажут, что у Роды был жив первый муж, когда она выходила за Монтейна, то ее второе замужество в глазах закона недействительно.
– В таком случае Карл сможет свидетельствовать против нее?
– Да, – кивнул Мейсон. – Поэтому я хочу, чтобы вы раскопали всю подноготную об этом Греггори Мокси, обо всех его прошлых делах. Несомненно, кое-что известно окружному прокурору, но мне нужно знать значительно больше. Мне нужен список всех его жертв.
– Ты имеешь в виду женщин?
– Да. Особенно тех, с которыми он регистрировал браки. По-моему, его брак с Родой не был первым. Это был для него просто привычный способ добывания денег. У каждого мошенника со временем вырабатывается свой стиль.
Дрейк сделал пометку в своем блокноте.
– Следующее, – продолжал Мейсон. – Телефонный звонок, который разбудил Мокси. Звонили до двух часов. На два у него была назначена встреча с Родой. В телефонном разговоре он упомянул об этом, сказав, что она должна дать ему деньги. Попробуй что-нибудь выяснить в этом направлении. Вдруг тебе удастся найти человека, который ему звонил.
– Ты уверен, что разговор происходил до двух часов?
– Почти. Вероятно, Мокси прилег на пару часиков до прихода Роды, и звонок разбудил его.
– Ладно. Что еще?
– Вопрос о «хвосте». Я имею в виду того человека, что следил за Родой, когда она приходила ко мне в офис впервые. Пока мы о нем ничего не знаем. Он мог быть и профессиональным детективом, но если это так, то, выходит, его кто-то нанял. Таким образом, тебе придется узнать, кто не пожалел денег на слежку за Родой.
– Хорошо, – кивнул Дрейк.
В кабинет вошла Делла. Адвокат повернулся к ней:
– Делла, я хочу подготовить некий текст. Если в газетах будет сказано, что эта женщина – бывшая медицинская сестра, пытавшаяся одурманить наркотиками мужа, плохо наше дело. Нам следует выставить на передний план то зло, которое причинил ей муж, а не она ему. В одной из утренних газет имеется особый отдел «Письма читателей». Отправь в эту газету письмо, только не печатай его на машинке, иначе по ней они смогут проследить автора.
Делла кивнула и приготовилась стенографировать.
– Здравствуйте, уважаемый редактор, – начал диктовать Мейсон, не переставая ходить по кабинету. – Я всего лишь старый семьянин со старомодными взглядами. Я допускаю, что мои взгляды несколько устарели, но никак не пойму, куда летит мир, если от бережливого человека, сумевшего скопить путем строгой экономии небольшое состояние, шарахаются, как от прокаженного. Если в кино наибольшую популярность приобретает тот актер, который щелкает свою возлюбленную по носу, в то время как я поклялся любить, оберегать и почитать супругу до конца своих дней. И стараюсь изо всех сил выполнить свое обещание. С новой строки. Вот нынче печатают в газетах материал о муже – почитателе закона, который вычитал в репортажах уголовной хроники нечто такое, что заставило его предположить, будто его супруга имела какое-то отношение к убийству мужчины. Вместо того чтобы постараться защитить свою жену, отвести от нее подозрение, вместо того чтобы по-хорошему объясниться с ней, этот, так сказать, почитающий закон муж бросается в полицию и способствует ее аресту, обещая полиции всевозможную помощь, а та фабрикует дело против его жены. Неужели таково веяние времени? Неужели я просто зажился на свете и ничего не понимаю?.. Нет, я придерживаюсь другого мнения: современное общество вступает в новый период истории. Красная строка. Не является ли грубой ошибкой стремление опрокинуть вековые традиции, привычные моральные нормы, уважение к семье, к женщине, матери наших детей? Снова красная строка. Я считаю, что самого тяжелого наказания требует тот муж, который из каких-то корыстных побуждений дает согласие арестовать женщину, защитником которой он должен быть до конца своих дней. Таково мое глубокое убеждение, но ведь я всего лишь супруг с устаревшими взглядами… Подпиши это как-нибудь, Делла, и отправь как можно скорее.
Дрейк поднял на адвоката глаза и лениво спросил:
– Ну, и что это даст, Перри?
– Очень многое, – улыбнулся Мейсон. – Начнется дискуссия.
– В отношении мужа?
– Конечно.
– Ну а при чем тут напоминание о сбережениях?
– Чтобы поднялись споры. Сразу же поднимется волна возмущения на нынешнюю дороговизну, неправильную политику правительства, падение нравственности и так далее. Истории Роды и Карла маловато. Что касается темы «ну и времена!», то она дорога сердцу обывателя. А мы, когда придет время, используем эту историю о муже, предавшем интересы своей жены.
– Пожалуй, ты прав, – согласился наконец Дрейк.
– Да, Пол, тебе удалось раздобыть фотографии комнаты, где произошло убийство?
Детектив ленивым жестом потянулся к папке, лежавшей на соседнем стуле, вынул из нее порядочных размеров конверт из толстой бумаги и извлек из него четыре глянцевых снимка.
Мейсон принялся рассматривать фотографии через увеличительное стекло.
– Посмотри-ка сюда, Пол, – через несколько минут сказал он.
Детектив подошел к столу адвоката.
– Ну да, это будильник. Он стоял на тумбочке возле кровати.
– И, как я понимаю, на кровати спали. Но Мокси был найден полностью одетым.
– Да.
– В таком случае значение будильника возрастает.
– Почему?
– Возьми лупу и взгляни на него.
– Стрелки показывают три семнадцать, – сказал Дрейк. – Надпись на фотографии показывает, что снимок сделан в три восемнадцать. Таким образом, разница всего в одну минуту…
– Это не все, – улыбнулся адвокат. – Посмотри еще раз.
– О чем ты говоришь?
– С помощью увеличительного стекла можно рассмотреть верхний циферблат, на котором устанавливается время звонка.
– И что?
– Стрелка показывает без нескольких минут два.
– Естественно, ведь свидание было назначено на два часа. Он хотел быть на ногах к приходу Роды.
– У него почти не оставалось времени для того, чтобы одеться. Будильник был заведен на час пятьдесят пять или на час пятьдесят.
– Не забывай, – напомнил Дрейк, – что он когда-то был ее мужем. Она его видела и в пижаме, и без нее.
– Ты все еще не понимаешь меня, Пол. Телефонный звонок разбудил Мокси. Значит, будильник был ему не нужен. К тому времени, когда он зазвенел, Мокси успел полностью одеться.
Дрейк внимательно посмотрел на адвоката.
– Если бы я не понимал только этого! – воскликнул сыщик. – Какого черта ты не заявляешь об убийстве при самообороне? Я вовсе не собираюсь требовать от тебя обмана доверия клиента, но если она рассказала тебе правду, то наверняка сообщила о том, что произошла борьба, и она вынуждена была ударить его топором, спасая собственную жизнь. Я считаю, что нетрудно будет убедить присяжных, что так оно и было на самом деле. Особенно учитывая характер Мокси. Ей еще спасибо должны сказать, что избавила мир от подобного негодяя!
– В свете некоторых фактов, – покачал головой Мейсон, – опасно говорить о самообороне.
– Это почему же?
– Ты забываешь о том, что она пыталась напоить мужа снотворным. То, что она была когда-то медсестрой и пыталась подмешать ему в шоколад наркотик, вызовет предубеждение по отношению к ней всех присяжных. Ну, а потом, как доказать, что это именно она убила Мокси? Я не уверен, что обвинению это удастся.
– Но даже если она не убивала, то все же находилась в гостиной в тот момент, когда произошло убийство.
– В том-то и дело. Я не уверен, что она не пытается выгородить кого-то.
– Почему ты так считаешь?
– Потому что нет никаких следов на дверных ручках.
– У Роды были перчатки.
– Но у всех остальных перчаток не было.
– М-да… Полиция ее следов не обнаружила?
– Если Рода не снимала перчаток, то об отпечатках ей вообще нечего было беспокоиться. Зачем бы ей нужно было обтирать ручки и рукоятку топора?
– Действительно… – присвистнул Дрейк.
– Подготовь для подписи апелляцию, Делла, – попросил Мейсон.
Она молча кивнула и вышла из кабинета. Через несколько минут вернулась с листом бумаги.
– Это последняя страница, – сказала секретарша. – Можешь ставить подпись.
– Отправь ее немедленно, – расписавшись, сказал адвокат. – Позвони в секретариат суда и проконтролируй, чтобы все было в порядке. Я уезжаю.
– И куда, если не секрет? – спросила Делла Стрит.
– Хочу задать несколько неприятных вопросов доктору Клоду Миллсэйпу, – усмехнулся Мейсон.