Текст книги "Частный детектив. Выпуск 4"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Алистер Маклин,Микки Спиллейн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 45 страниц)

– Все правильно, – заметил адвокат, – порошок мог попасть на пальцы именно тогда, когда она дотронулась до поверхности шкатулки, пытаясь что–то достать позади нее, ну, скажем, журнал или…

– Нет, там никаких журналов и не было! – взвился Бейн.

– Кстати, а где находилась шкатулка?

– На секретере.

– Это что, ее обычное место?

– Нет, жена ее обычно закрывала во внутренний потайной ящик секретера.

– А сам секретер запирался, не так ли?

– Да, она его запирала на ночь.

– А у вас был ключ от секретера и потайного ящика?

Бейн, чувствуя, что дело принимает невыгодный для него оборот, замешкался с ответом.

– Да или нет? – быстро спросил адвокат.

– Да, – выдавил из себя свидетель.

– Этот секретер вы подарили вместе со шкатулкой?

– Нет, сэр.

– Значит, этот секретер был приобретен вместе с другой мебелью?

– Совершенно верно.

– У вашей жены есть ключ от секретера?

– Разумеется, есть.

– А она знает, что у вас есть дубликат ключа от него?

– Понятия не имею.

– Другими словами, вы имели дубликат ключа, не ставя об этом в известность жену, не так ли?

– Я просто сказал, что не помню, говорил я об этом жене или нет, вот и все. – Бейн уже заметно нервничал.

– Нет, вы сказали, что не знаете, знает ли ваша жена о наличии у вас дубликата ключа к секретеру.

– Знаете, я действительно не могу вспомнить, говорил я ей об этом или нет.

– Отсюда можно заключить, – все так же любезно вел допрос Мейсон, – что вы решили сознательно придержать у себя дубликат ключа от секретера, с тем чтобы впоследствии, когда вам, скажем, понадобилось бы довести подзащитную до позора, открыть секретер, вытащить шкатулку из ящика и выложить ее на самый верх в самом привлекательном положении, не так ли?

– Я только хотел так или иначе распутать это дело и найти воровку, – упрямо повторил Бейн.

– Эта шкатулка весьма привлекательной и необычной формы, если я не ошибаюсь?

– Да, выглядит она весьма привлекательно, это дорогая вещь.

– И можно предположить, что любая женщина захотела бы обязательно заглянуть в нее?

– Ну, знаете… Нелли Конуэй никакого отношения к этой шкатулке, равно как и к другим вещам в моем доме, не имеет и иметь не может.

– И все же женщина, которая достаточно долго находится в доме, живет там, знает обстановку, увидев изящную, необычного вида шкатулку на том месте, где она ее никогда раньше не видела, ведь могла же она чисто инстинктивно тронуть или заглянуть в нее?

– С какой стати она должна была трогать ее!

– Ну хорошо, а что, если она потрогала ее только для того, чтобы пощупать необычного вида кожу? – предположил Мейсон. – И поэтому светящийся порошок остался у нее на пальцах. Ведь это вполне возможно?

– Да, – нехотя выдавил из себя вконец замороченный Бейн.

– Хорошо. Значит, после того, как подзащитную арестовала полиция, вы прибыли в участок и официально возбудили иск против нее?

– Совершенно верно.

– Итак, как только подзащитную увезли, вы тотчас же покинули свой дом. Жена, таким образом, осталась одна, без присмотра?

– Нет, сэр. Я позвал экономку, миссис Рикер, и попросил ее посидеть с женой, пока я вернусь и найду приходящую сиделку.

– Объяснили ли вы миссис Рикер, почему вы обратились именно к ней?

– Да.

– Сказали ей, что посадили мисс Конуэй за решетку?

– Что–то вроде этого.

– И она согласилась на эту дополнительную работу?

– Конечно. Она была довольна, что мы поймали вора. Она сказала мне, что целый день задавала себе вопрос, почему эта ювелирная шкатулка оказалась незапертой в секретере. Она сказала, что дважды пыталась положить ее туда, но он был заперт.

– Ага, значит, она пыталась положить ее обратно?

– Так она говорила.

– Следовательно, она должна была поднять шкатулку, опыленную флюоресцентным порошком?

– Протест! – быстро выкрикнул Сейбрук. – Вопрос спорный, требующий от свидетеля умозаключения и не соответствующий перекрестному допросу.

– Протест принят, – сказал судья.

– Но вы не обследовали руки вашей экономки под ультрафиолетовым светом?

– Нет.

– Во имя истины, – Мейсон возвысил голос, – почему вы не распылили порошок внутри коробки, с тем чтобы?..

– Не знаю, – выпалил Бейн. – Так предложил Хэллок. Он все это организовывал.

– Но вы помогали ему, не так ли?

– Я наблюдал за тем, что он делает.

– Вы присутствовали и смотрели, как он работает?

– Да.

– Но ведь вы его наняли? Если бы вы с самого начала сказали ему, мол, хочу, чтобы светящийся порошок был распылен внутри шкатулки, он бы сделал именно так?

– Не знаю, наверное. – Бейн беспомощно пожал плечами.

– Так вы платили ему или нет?

– Да.

– Поденно? За каждый день или за работу в целом?

– Скажем, я предложил ему премию.

– Ага, – повторил адвокат, – вы предложили ему премию. Премию за что, мистер Бейн?

– Условие было таким: я плачу ему за каждый день, а если он завершит успешно работу, я должен заплатить ему премию.

– Вы должны заплатить ему премию. Весьма интересно. И сколько?

– Сто долларов.

– Итак, – улыбнулся Мейсон, – в соответствии с условиями вашего соглашения если хотя бы один предмет из сравнительно недорогого набора поддельных драгоценностей пропадет из этой шкатулки и мистер Хэллок докажет, что именно подзащитная взяла упомянутый предмет, то вы должны будете выплатить ему премию в размере ста долларов, не так ли?

– Мне не нравится, как вы интерпретируете события, – с раздражением заметил Бейн, понимая, что Мейсон затягивает его в ловушку.

– Тогда расскажите о них, как вы их понимаете, – широко улыбнулся Мейсон и выразительно посмотрел на присяжных.

– Это была премия за выполненную работу, – упрямо повторил Бейн.

– Эта работа считалась законченной, как только мисс Конуэй будет арестована?

– Как только будет пойман вор, кем бы он ни оказался.

– Сколько всего человек находилось в тот момент в вашем доме?

– Моя жена, миссис Рикер, мистер Хэллок, Нелли Конуэй и я.

– И тем не менее вы не обследовали руки миссис Рикер, хотя вы знали, что она касалась ювелирной шкатулки?

– Нет, она ведь работает у нас уже много лет, и мы ей доверяем полностью.

– Отсюда следует, что каждый в этом доме, не считая вашей жены, имел светящийся порошок на пальцах?

– Ну, в общем–то да.

– Однако вы посчитали воровкой именно мисс Конуэй?

– Да. Или никто, или она.

– Она?

– Да.

– Мистер Хэллок получил премию за то, чтобы именно эта женщина была арестована и осуждена?

– За то, чтобы изобличить вора.

– Вознаграждение уже выплачено?

– Еще нет.

– Почему же?

– Потому что подзащитная еще не осуждена. Премия будет выплачена тогда, когда работа будет завершена полностью.

– Значит, сами вы все же сомневались, осудит суд присяжных подзащитную или нет?

– Протестую! – взвился с места Сейбрук. – Вопрос выходит за рамки перекрестного допроса.

– Протест принят.

– У меня, мистер Бейн, вопросов больше нет, – улыбнулся адвокат. – Благодарю вас.

– Вы вовсе не говорили Хэллоку, – сердито начал поправлять Бейна помощник окружного прокурора, – что он получит сто долларов, если только соберет улики, изобличающие подзащитную в воровстве, не так ли? Вы просто сообщили ему, что, если он сможет найти того, кто берет драгоценности, вы выплатите ему сто долларов.

– Ваша честь, минуточку, – возразил Мейсон. – Этот вопрос неправомочный и наводящий. Уважаемый коллега подсказывает свидетелю, что именно надо говорить. Кроме всего прочего, обвинение уже опрашивало свидетеля.

– Ничего подобного, это опрос свидетеля после перекрестного допроса, – Сейбрук сослался на юридические тонкости и прецеденты, – и я просто стараюсь сократить допрос, который уже и так слишком затянулся.

– Да что вы! – возразил Мейсон. – Не надо только утверждать, что несколько минут, затраченных на расследование сути дела, это…

– Если вы не цените свое время, то суд и мистер Бейн дорожат своим, – нравоучительно заметил Сейбрук.

– А вот об интересах подзащитной вы не подумали, – укоризненно возразил Мейсон. – Если ваше стремление сэкономить мистеру Бейну всего лишь несколько минут его бесценного времени не позволит нам прояснить дело, то подзащитную могут посадить в тюрьму на месяцы. Мало того, что ее доброе имя будет запачкано, она…

– Не надо только расписывать все эти душещипательные подробности, – прервал его Сейбрук, – все это явно рассчитано на то, чтобы повлиять на жюри присяжных.

– Ну, знаете, – рассмеялся Мейсон, – вы мне приписываете желание повлиять на жюри в отместку за мои слова, что уважаемый коллега подсказывает свидетелю, что именно надо говорить.

– Слабость наводящего вопроса, – улыбнулся судья Пибоди, – конечно, в том, что его задают. Свидетель в общем–то сейчас полностью представляет, что его адвокат хочет. Продолжайте, однако, мистер Сейбрук, и задавайте вопрос так, чтобы он был поменьше наводящим.

– О нет, я не думаю, что есть необходимость углубляться в дальнейшие детали этого дела, – сказал Сейбрук. – Все и так ясно.

– У вас есть еще вопросы к свидетелю? – обратился судья Пибоди к Сейбруку.

– Больше вопросов не имею.

– Есть еще какие–нибудь свидетельские показания?

– Ваша честь, теперь настал черед гласа народного – вердикта присяжных! – с пафосом произнес Сейбрук.

– Ваша честь, – сказал Мейсон, с улыбкой глядя на судью, – мы хотели бы обратиться к жюри присяжных с просьбой вынести вердикт – невиновна.

– Ходатайство отклонено.

– Тогда разрешите, ваша честь, десятиминутный перерыв, – попросил Мейсон, – я хотел бы переговорить с одним человеком, которого я вызвал в суд как свидетельницу защиты, миссис Имоджен Рикер.

– Разрешаю, – сказал судья и объявил перерыв.

В глубине судебного зала появилась сухопарая, мрачного вида домоправительница мистера Бейна.

– Я отказываюсь разговаривать с мистером Мейсоном.

– Ваша честь, эта женщина, – разъяснил адвокат, – была вызвана как свидетельница защиты. До этого она отказывалась давать мне какие–либо показания.

– У меня нет нужды разговаривать с ним, – сердито выпалила Имоджен Рикер, – я пришла в суд, и это мой долг. Я подчинилась вызову. Но это не означает, что я должна разговаривать с ним наедине.

– В таком случае, – понимающе улыбнулся адвокат, – пройдите в свидетельскую ложу и поднимите правую руку для присяги.

– Должна я подчиняться? – обратилась она к судье Пибоди.

– Если вас вызвали в суд, то да, – ответил судья.

Крупными шагами она обошла Мейсона, с шумом уселась на скамью свидетелей, повернулась к судье и подняла правую руку для присяги.

– Хорошо, – мрачно произнесла она, – я готова.

– Вы работаете домоправительницей в доме мистера Бейна? – задал адвокат свой первый вопрос.

– Да, – огрызнулась она.

– Сколько времени вы работаете у него?

– Шесть лет.

– Вечером десятого обследовали ли вы свои руки ультрафиолетовыми лучами, чтобы узнать, не светятся ли они?

– Это не ваше дело.

– Если бы ваши руки не светились, вы, конечно, легко ответили бы на этот вопрос, не так ли?

– И на этот вопрос я также не должна отвечать.

– Благодарю вас, миссис Рикер. – Мейсон широко улыбнулся, чувствуя, что симпатии жюри на его стороне. – Это все. Я просто хотел, чтобы присяжные убедились, какой воинственной, фанатично преданной своему хозяину домоправительницей вы являетесь.

– О, ваша честь, – спохватился Сейбрук, – это…

– Свидетельницу суд извиняет, – устало произнес судья Пибоди. – Одновременно жюри присяжных не примет во внимание замечания адвоката. Кто ваш следующий свидетель, мистер Мейсон?

– Ваша честь, у меня больше никого нет, – развел руками адвокат. – Возможно, я предполагаю, жюри присяжных составило довольно ясную концепцию дела. Соблазнительная ювелирная шкатулка была преднамеренно выставлена на видное, бросающееся в глаза место, доступ к которому мог иметь любой. Защита настаивает, чтобы…

– Достаточно, мистер Мейсон. Уже было решение судьи о ходатайстве по направленному влиянию на вердикт, – заметил судья Пибоди. – Продолжайте и начинайте свою защиту. Обращаться к жюри вы сможете после проведения защиты.

– Я ни в коем случае не собираюсь проводить защиту в нынешнем состоянии дела, – возразил Мейсон. – Получается, что на подзащитной лежит обязанность доказывать свою невиновность. Обвинение, как известно, должно доказывать ее вину. Все, что они доказали, – это что наша подзащитная, которая была в комнате в соответствии с требованиями найма, тронула внешнюю поверхность привлекательной и необычной шкатулки. Подзащитная сейчас отдохнет, и защита, не состязаясь с обвинением, передаст дело в руки суда присяжных.

– Вы уже состязаетесь, – заметил Сейбрук.

– Ничего подобного, – возразил ему Мейсон. – Просто я объясняю суду, почему я собираюсь завершить защиту моей подзащитной на этом этапе, не состязаясь с обвинением. Вы не против передать дело в руки суда присяжных не состязаясь, уважаемый коллега?

– Я все же выступлю с обвинением, – твердо заявил Сейбрук.

– Что касается меня, – снова улыбнулся Мейсон, – я считаю, жюри понимает, насколько ясно дело. Я уверен в том, что все они сознательные граждане, и я не вижу причин, чтобы занимать их время. Только что вы, уважаемый коллега, были весьма озабочены потерями времени. Передаю дело жюри без проведения защиты. Вы же продолжайте и выступайте с обвинением, если вам угодно.

Сейбрук задумался и угрюмо промолвил:

– В таком случае и я передаю это дело, не выступая с обвинительными аргументами.

Мейсон слегка поклонился Пибоди.

– Вы, леди и джентльмены, жюри присяжных, – обратился к ним судья, – выслушали показания свидетелей. Долг суда сейчас проинструктировать вас о некоторых положениях закона.

Судья Пибоди зачитал длинный список инструкций, особенно подчеркивая тот факт, что задача обвинения состоит в том, чтобы доказать вину подзащитного, дав ответ на все разумные сомнения, в то время как подзащитный не должен доказывать его или ее невиновность. Присяжные, в свою очередь, выносят свой вердикт, исходя исключительно из фактов, хотя они должны применять закон, представленный им в виде инструкций суда.

Присяжные удалились на совещание и через десять минут возвратились в зал, объявив свой вердикт: «Невиновна». Мейсон и Нелли Конуэй встали и подошли поблагодарить присяжных. Одна из женщин из состава жюри, улыбнувшись Мейсону, торжествующе сказала:

– Ну и тип же этот Бейн! Вы правильно вывели его на чистую воду. Одна мысль о своем ключе к секретеру жены чего стоит. Настоящий сутяга и завистник, вот кто он! Бедная женщина, больная, не может встать с постели, и такой оказался рядом с ней муж.

– Я так и подумал, – скромно заметил адвокат, – что вы очень глубоко разбираетесь в людях. Взглянув вам в глаза, я почувствовал, что приводить доводы защиты нет смысла.

– Да, естественно, я высказала им все, что думала об этом человеке. Жаль, что я не смогла выложить им все, что думала, поскольку все так же считали, как и я. Бедная малышка, – она обернулась к Нелли Конуэй, – работать у такого человека, который не остановился ни перед чем, арестовал вас, очернил вашу репутацию и посадил на скамью подсудимых, обвинив в воровстве. Думаю, вы как–то должны отреагировать на все это. Обязательно вчините ему иск за причиненный моральный ущерб.

– Благодарю вас за предложение, – поклонился адвокат, – я и сам собирался посоветовать ей что–то подобное, и я думаю, что нам следует учесть тот факт, что это предложение поступило от одного из членов жюри.

– Конечно, вы можете сослаться на меня, – снова любезно улыбнулась женщина, пожав Мейсону руку, – мои адрес и фамилию легко узнать в секретариате.

Глава 6

Мейсон и Делла Стрит уже собирались уходить из офиса, как зазвонил телефон. Делла Стрит, сняв трубку, послушала и, прикрыв мембрану, тихо спросила адвоката:

– Хотите поговорить с Нелли Конуэй?

– Да, я обязательно хочу поговорить с ней, – взорвался Мейсон, – и поговорить серьезно, чтобы разъяснить ей, что она уже не наша клиентка.

Он взял трубку и услышал спокойный, ровный голос Нелли Конуэй, такой же невыразительный, как и ее лицо:

– Мистер Мейсон, я хочу вас поблагодарить за все, что вы сделали для меня сегодня.

– Не стоит благодарности, – ответил он.

– Я полагаю, – отважилась продолжить она как–то робко, – я должна вам еще кое–что. Мистер Мейсон, мой один доллар нельзя назвать нормальным гонораром за ваши труды, не так ли?

– Знаете, – раздраженно ответил адвокат, – конечно, если я бы брался за судебные дела, получая один доллар, мне было бы трудно оплачивать аренду офиса, зарплату секретарше, разъезды на такси во Дворец правосудия.

– О, мистер Мейсон, вы говорите это с каким–то сарказмом, и я ощущаю в ваших словах скрытый упрек.

– Да нет, я просто указал вам на некоторые очевидные экономические факты.

– Тогда назовите мне сумму вашего гонорара. Еще десять или пятнадцать долларов будет достаточно?

– Нелли, сколько у вас денег? – спросил адвокат.

– Надо ли обсуждать этот вопрос?

– Может быть, они вам пригодятся.

– Я бы не очень хотела это обсуждать, мистер Мейсон. Лучше бы вы просто сказали мне, каков будет счет.

– Вы позвонили мне, чтобы спросить об этом? – Он стал серьезным.

– Да.

– Нелли, когда закончилось судебное заседание, вы ничего не сказали о дополнительной компенсации. Мы просто обменялись рукопожатиями, и вы поблагодарили меня. Почему вы вдруг озабочены этим сейчас?

– Ну, я… я просто подумала, что, возможно…

– Послушайте, – прервал ее Мейсон, – Бейн что, вступил с вами в контакт?

Она замялась и ответила утвердительно.

– И он предлагает вам как–то договориться?

– Знаете… мистер Бейн и я… мы беседуем.

– Вы подразумеваете, что в данный момент разговариваете с мистером Бейном? Он сейчас с вами?

– Я с ним.

– Где?

– У него дома.

– Дома у него? – недоверчиво переспросил адвокат.

– Да.

– И что же вы там делаете? Зачем вы туда поехали?

– Как зачем? Собрать свои вещи. Когда полицейские забрали меня, у меня даже не было возможности упаковать личные вещи.

– Давайте все выясним, – рассердился Мейсон. – Вы что, жили в доме у Бейна?

– Разумеется. Дневная сиделка и я занимали комнату над гаражом.

– Черт меня побери!

– А что здесь такого удивительного, мистер Мейсон? У мистера Бейна столько в доме комнат, а…

– Но вы мне не сказали об этом.

– А вы меня об этом и не спрашивали.

– И кто ухаживает сейчас за больной? – спросил он.

– Та же самая дневная сиделка.

– Я хочу сказать, кто дежурит ночью? Кто работает вместо вас?

– На несколько дней они наняли временную сиделку, но она внезапно ушла. Меня попросили помочь, и я останусь до утра. Миссис Рикер заменит меня, пока упакую вещи.

– Вы встречались с миссис Бейн и разговаривали с ней?

– Разумеется. Элизабет Бейн и я стали настоящими друзьями. Она хочет, чтобы я по–прежнему работала у них. Хотя после всего случившегося я вряд ли останусь… Я вынуждена была, конечно, рассказать все об аресте, и как вы опрашивали… свидетелей, ну и все такое…

– Вы имеете в виду, как я разбил в пух и прах ее мужа при перекрестном допросе?

– Да.

– А как она реагировала на это?

– Она считает, что это прекрасно. Она захотела даже познакомиться с вами. Она… ну, я…

– Вы хотите сказать, что вам что–то мешает говорить откровенно? – спросил Мейсон, когда она замялась и замолкла.

– Да, совершенно верно. Мистер Бейн рядом, здесь же.

– И вы хотите решить с ним вопрос полюбовно?

– Надеюсь.

– И потом вы вернетесь к нему на работу?

– Не думаю. Сегодня ночью должны приехать родственники миссис Бейн. Они прилетают из Гонолулу. Так что она одна не останется. Она… хорошо, я расскажу об этом позднее. Я хотела бы спросить вас сейчас… то есть мистер Бейн хотел бы узнать… если бы вы назвали цену за свои услуги, то…

– Если Натан Бейн готов заплатить за вас гонорар, то тогда вы должны мне пятьсот долларов, и мы поделим его пополам. Вы меня понимаете?

– Да, подход у вас деловой, – ответила она довольно едко.

– Если Бейн не заплатит гонорар, то тогда мы квиты, – уточнил адвокат. – Я выставляю счет только на один доллар.

– Вы что, серьезно? – выдохнула она недоверчиво.

– Вполне. Вы понимаете, что я сказал?

– Да.

– И на этом закончим, Нелли, – закруглил разговор Мейсон, – и постарайтесь понять еще одну вещь.

– Какую, мистер Мейсон?

– Я не буду защищать ваши интересы в отношении тех договоренностей, которые вы заключите с Бейном самостоятельно. Если вы с ним договоритесь, это ваше дело. В этом случае вам понадобится адвокат, который бы смог представлять ваши интересы в этой сделке.

– И тогда я должна буду платить ему, не так ли?

– Большинство адвокатов обожают, когда им платят, – не без ехидства заметил Мейсон. – Знаете, они ведь тоже должны зарабатывать себе на жизнь.

– Ничего себе! – вдруг взорвалась она. – И с какой это стати я должна выкладывать половину своего гонорара? И правильно говорит мистер Бейн, что денежки ведь мои, кровные.

– Он так и сказал?

– Да. И еще он сказал, что я должна буду заплатить из своего собственного кармана.

– Хорошо, – только и смог сказать Мейсон. – Поступайте, как считаете нужным.

– Так я и поступлю, – заметила Нелли. – И мистер Мейсон, пожалуйста, чтобы не было никакого недоразумения между нами: вы не защищаете моих интересов в этом соглашении. Я просто стараюсь выяснить, сколько должна за услуги адвокату, но я не собираюсь выкладывать пятьсот долларов.

– Не вы, – подчеркнул адвокат, – а Бейн.

– Но почему он должен так много платить? Я считаю, что эта сумма слишком большая.

– Ну а какая сумма, на ваш взгляд, нормальная?

– Ну, скажем, не больше пятидесяти долларов. Вы же проработали всего полдня.

– Понятно. Ну что ж, я уже объяснил вам, что если платите вы, то вы должны мне только доллар, если платит мистер Бейн, счет составляет пятьсот долларов.

– Знаете, мистер Бейн платит мне и… ну, в общем, я подумаю, мистер Мейсон. Я сделаю так, как считаю нужным.

– Уверен, – сказал адвокат, – что вы так и поступите. А теперь поставим точку над «i», Нелли. Между нами нет никаких взаимных обязательств. Я не ваш адвокат…

– И вряд ли когда–нибудь будете, мистер Мейсон. За такие деньги! Слыханное ли дело – пятьсот долларов за полдня работы! Немыслимо! – И она с треском швырнула трубку.

Адвокат потер ухо, повернулся к Делле Стрит.

– Вот она, – вздохнул он, – человеческая благодарность. Я всегда говорил, Делла, что надо назначать гонорар, когда клиент больше всего добивается твоих услуг. Мисс Нелли Конуэй ныне полагает, что десять или пятнадцать долларов достаточная компенсация, а пятьдесят – слишком щедро. Давай, Делла, закрывай на ключ нашу контору и пошли по домам.