Текст книги "Вершина кучи"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– На моих руках не было никаких брызг крови! – оскорбленно воскликнул Биллингс.

– После этого, – как ни в чем не бывало продолжал я, – ему предложили помыть руки с мылом горячей водой, потереть их щеткой – словом, сделать все, чтобы смыть следы крови.

– Она сразу отмылась?

– Конечно.

– И что потом? – спросил Биллингс.

– Ничего.

– Что вы имеете в виду, говоря «ничего»?

– Он ушел вместе со всем классом.

– Вы хотите сказать, что они брызнули кровью ему на руки, заставили потом ее смыть – и это все?

– На следующий день его спросили на семинаре, принимал ли он дома душ, и он ответил, что принимал, причем особенно тщательно тер щеткой руки в тех местах, куда попала кровь.

– И что же потом?

– Ничего, говорю я вам.

– Лэм, вы шутите?

– Нет. На третий день его опять спросили, принимал ли он ванну и тер ли он с мылом руки?

– Лэм, я не понимаю, к чему вы клоните?

– После этих расспросов ему закатали рукав и смазали реактивом те места, где была прежде кровь. И знаете, что случилось? Везде, где два дня назад на руках и ладонях алела кровь, выступили темно-синие пятна.

Джон Карвер Биллингс неподвижно застыл в кресле, как застывает иногда мышь на полке в кладовой при виде внезапно открывающейся двери… Я видел, как он переваривает только что полученную информацию, и она ему совсем была не по душе.

Внезапно он выпрямился и произнес своим спокойным, уверенным голосом опытного банкира:

– Хорошо, мистер Лэм, а сейчас мы отправимся с вами на нашу яхту.

Глава 13

Плавающие дворцы из красного дерева и тика, сверкающие лаком и глянцем, начищенной до блеска бронзой, спокойно поднимались и опускались на волнах, терпеливо дожидаясь уик-энда, когда их владельцы возьмут их на несколько часов отдыха на воды залива или в открытый океан, кативший свои бесконечные волны. Некоторые яхты были таких огромных размеров, что для управления ими требовалась целая команда. Другие имели на своем борту новейшее навигационное управление, что позволяло владельцу в случае необходимости вести яхту одному в открытом море.

Все было так, как мне рассказал Биллингс-отец. Яхт-клуб принимал только своих членов. Высокая стена из стальной сетки с тремя рядами колючей проволоки окружала территорию клуба, и в воротах стояла специальная платформа, при вступлении на которую раздавался сигнал, а ночной охранник уважительно поздоровался с Биллингсом, пожелав ему доброго вечера и протянув специальную книгу, в которой Биллингс расписался, а в отдельную колонку сделал запись: «Один гость». Охранник посмотрел на часы, проверив время нашего прибытия. Он хотел, как мне показалось, сказать еще что-то Биллингсу, но тот оборвал его:

– В другой раз, Боб.

Взяв мою руку, он повел меня по длинной дорожке к яхте. Пока мы шли, нас сопровождал приятный звук плескавшейся воды и игра световых бликов на ее поверхности. Вокруг царила какая-то мрачная, зловещая атмосфера. Ни он, ни я не произнесли ни слова. Мы подошли к белой яхте, палубы которой были сделаны из тикового дерева; кругом в свете луны сверкали бронзой начищенные поручни и ручки. В верхней кабине окна были квадратными, с тяжелыми непробиваемыми стеклами. В нижней – круглые небольшие иллюминаторы.

– Это здесь, – остановился Биллингс. – Пожалуйста, наступайте не на палубу, а на ковер. Я сейчас отопру каюту.

Мы взошли на борт. Биллингс вставил ключ в замок.

Скользящая панель отъехала в сторону, и мы очутились в залитой светом каюте: Биллингс успел, входя, щелкнуть выключателем.

– Это произошло здесь, – произнес он.

Я впитывал атмосферу, царящую тут. Вокруг все дышало роскошью и богатством. Мои ноги утопали в толстом ворсистом ковре, и казалось, я иду по мху в глубине нетронутого леса. Цветовая гамма интерьера в кабине подбиралась тщательно. Дорогие шторы прикрывали окна от любопытных взглядов внешнего мира. Кресла, стулья, классный радиоприемник – все здесь создавало комфорт в миниатюре.

– Где лежало тело? – спросил я.

– Как я понял из рассказа моего сына, оно лежало здесь. Вы видите, на ковре нет ни единого следа.

Я опустился на четвереньки.

– Вы можете этого не делать, – предостерег Биллингс. – Здесь, на ковре, вы не найдете и крохотного пятнышка, – повторил он.

Я продолжал ползать на коленях, замечая краем глаза, что Биллингс начал раздражаться.

– Ни одного, ни малейшего… – согласился я с ним.

– Уж можете поверить мне на слово, – повторил он.

– На ковре нет ни пятнышка, потому что он совершенно новый и только недавно был заменен.

– О чем, черт возьми, вы толкуете? – потребовал ответа Биллингс. – Этот ковер лежит здесь с тех пор, как…

Я покачал головой и сдвинул в сторону одно из кресел. Там, где от его ножек должны были остаться глубокие вмятины, лишь слегка примялся ворс.

– Ковер лежит здесь с тех пор, как сюда были поставлены кресла, – констатировал я.

– Это очень дорогой ковер. Его ворс не в состоянии придавить даже самая тяжелая мебель – он сразу принимает прежнее положение, едва вы убираете ее.

– Знаю, мистер Биллингс, об этом, но невозможно полностью уничтожить следы от ножек постоянно стоящей мебели. Вы забыли и об этой вот фотографии, – я кивнул на стену, – где вы сидите и читаете в этой каюте. Здесь, естественно, нельзя определить цвет ковра, но легко различить его рисунок: он совсем другой.

На лице Биллингса мгновенно появилось выражение ужаса, когда он взглянул на снимок. Я же прошел, заглядывая во все углы и проводя пальцами там, где было трудно достать рукой.

– Видите, по углам еще ощутимы следы вязкого вещества, которым старый ковер приклеивался к полу.

Одну минутку, мистер Биллингс, а это что такое?

– Что, что?

– Вот там, в углу, на два фута ближе к стене.

– Я этого не заметил, – сказал он, наклоняясь.

– Рад, что вы раньше не заметили, но вам лучше увидеть это сейчас.

– Что это такое?

– Это маленькая, круглая дырочка с очень странными темными краями вокруг ее внешнего края. Она размера пули 38-го калибра, – похоже, там есть даже крохотный кусочек какой-то ткани, которая, видимо, пристала к пуле.

Побледнев, Джон Карвер Биллингс неподвижно уставился на меня и молчал.

– А теперь объясните мне, если, как вы мне рассказывали, вы договорились встретиться с Бишопом во вторник у вас дома, – как получилось, что вы провели этот вечер с мистером Вальдо В. Джефферсоном? Как вы могли знать, что мистер Бишоп не сможет встретиться с вами в вашем доме?

Было такое впечатление, что на Биллингса вылили ведро ледяной воды. Он издал какой-то непонятный звук и стоял по-прежнему молча, с сразу осунувшимся лицом. И именно в этот момент я услышал какой-то звук: это был странный, стучащий звук, как будто бежало много людей. Потом стал слышен гул многих голосов, они звучали где-то за пределами яхты и были слегка приглушены стенами каюты.

Джон Карвер Биллингс Первый взобрался по ступенькам и вышел на палубу.

– Кто вы такой? – спросил незнакомый голос.

И прежде чем Биллингс успел что-либо ответить, я услышал голос охранника:

– Это мистер Биллингс, Джон Карвер Биллингс. Он пришел на свою яхту всего несколько минут назад до того, как вы приехали.

– Куда-то собираешься отплывать, приятель? – спросил тот же голос.

– Мистер Биллингс – известный банкир, – продолжал ночной охранник.

Шаги слышались уже где-то в стороне, люди бежали дальше, но охранник остался около нас.

– Сэр, случилась неприятность. Я хотел рассказать вам, когда вы проходили мимо, но вы не стали меня слушать. На борту яхты «Эффи А» нашли тело убитого. Ночной охранник прошлой смены почувствовал неприятный запах. Хозяин яхты, как вы знаете, уехал в Европу. Похоже, что кто-то сорвал замок и… Боюсь, что это отразится на репутации яхт-клуба, сэр, но мы ничего не могли поделать: мы должны были сообщить в полицию.

– Хозяин яхты, говоришь, уехал?

– Он в Европе, сэр. Яхта была заперта и…

– Ее никто не снял?

– Нет, сэр, никто.

– Идите к ним, я не хочу ни во что вмешиваться, – нетерпеливо бросил Биллингс. – Надо всячески помогать полиции. – Он задвинул скользящую панель и спустился вниз, в кабину. Лицо Биллингса было почти зеленого цвета, он избегал моего взгляда.

– Мне предстоит очень много работы, сэр, и я должен сделать ее как можно скорее, – объяснил я.

Он вытащил из кармана бумажник, открыл его и вытащил стодолларовый банкнот.

– Ваш сын приостановил действие выданного им чека, который я получил вместе с партнером в Лос-Анджелесе и…

– Я приношу извинения за тот его шаг. И немедленно это исправлю, мистер Лэм. Я дам банку поручение…

– Не надо давать банку никаких поручений, – попросил я. – Оплата по чеку была приостановлена. Оставим все как есть. Но вы можете добавить пятьсот долларов к той сумме, которую дадите мне на расходы по расследованию вашего дела.

– Деньги на расходы?

– Да, у меня может оказаться очень много расходов, сэр. Добавьте пятьсот долларов.

Он кивнул и продолжал отсчитывать деньги. Посмотрев на необъятных размеров его бумажник, я понял, что он заранее подготовился к такому повороту событий.

Это были деньги, предназначенные для того, чтобы откупиться, и их было у него очень много, целая пухлая пачка. Бумажник плюс дырка от пули на яхте плюс новый ковер на полу сказали мне все, что мне нужно было узнать.

Глава 14

Как-то я сделал одолжение знакомому брокеру – одолжение, за которое он был до сих пор благодарен мне, поэтому-то я сразу позвонил ему в восемь утра на следующий день, и он сразу с радостью откликнулся на мою просьбу.

– У меня есть тысяча триста пятьдесят долларов, – сказал я, – наличными.

– Да, Лэм.

– Я хочу, чтобы триста пятьдесят долларов ты вложил в акции компании «Скайхук Майнинг и Дивелопмент Синдикат».

– Никогда о такой не слышал, Лэм.

– Узнай о ней все. Найди ее фонды. Мне это очень нужно. И нужно очень быстро.

– Хорошо, а еще тысяча долларов, их куда?

– Триста пятьдесят долларов вложи на имя Элси Бранд. Тысячу долларов вложи в те же акции, но на имя агентства «Кул и Лэм», партнеров. Хочу, чтобы ты нашел эти акции и чтобы их купил утром, как только начнется рабочий день, и…

– Подожди минутку, – перебил он меня. – Я листаю справочник индексов… Вот, кажется, нашел. Это одна из тех компаний, акции которой заказывают и рассылают по почте, Лэм. Мне придется, видимо, повозиться, чтобы выяснить, кто держатели ее акций, и…

– Мы не располагаем временем, – ответил я. – Они получили разрешение на проведение операций через комитет по корпорациям. Акции должны быть положены на хранение в банк на год, в течение этого срока владелец акций по своему желанию может ее забрать. В течение того же срока должны проводиться работы по техническому развитию рудников, в противном случае продажа акций будет считаться недействительной и покупатель может аннулировать сделку.

– Итак, что я должен делать?

– Постарайся связаться с кем-нибудь из тех, у кого есть такие акции. Скажи им, что ты имеешь право предложить своим клиентам разумную прибыль и что тебе необходима определенная информация. Но не говори им, для кого она тебе нужна и для чего. Скажи, что ты должен получить информацию любым способом. Начинай же, друг, работай, звони по междугородному телефону, покупай акции!

– До какого верхнего предела цены я могу покупать?

– Можешь за двойную стоимость. Если не будет получаться, прекращай, выше не бери. Помни, что есть в большом количестве векселя корпорации, но банк ничего не предпринимал, потому что на них стояла подпись Бишопа. Теперь он умер, и банку придется с ними что-то делать. Держатели депонированных акций должны об этом знать. И держатели обычных акций тоже должны быть поставлены об этом в известность. Если это еще не сделано, то постарайся, чтобы они об этом узнали.

– Хорошо, я все сделаю, – обещал мой знакомый брокер.

– Начинай работать немедленно.

Положив телефонную трубку, я взялся за утренние газеты. Крупные заголовки во всех них просто кричали о случившемся:

«ТЕЛО УБИТОГО ВЛАДЕЛЬЦА РУДНИКОВ НАЙДЕНО НА ЯХТЕ МИЛЛИОНЕРА!»

Все это было совершенно естественно – репортеры уголовной хроники зарабатывали свой хлеб.

Как оказалось, Эриксон Б. Рейн, миллионер, владелец яхты, холостяк, проводил каникулы в Европе. Не было никаких сомнений в том, что он последние четыре недели находился за пределами Соединенных Штатов. Кроме того, помимо дубликата ключа от яхты, который лежал в сейфе яхт-клуба, другого просто не существовало.

Однако полицейское расследование показало, что замок на яхте – было совершенно очевидно – сбит и заменен новым, поэтому делавший очередной обход ночной сторож ничего подозрительного не заметил.

Полиция в это время разрабатывала версию о том, что Джордж Бишоп был убит в каком-нибудь другом месте и уже потом его тело было привезено в яхт-клуб.

Но вот каким образом оно туда попало, оставалось для всех загадкой.

Я уже третий раз прочел отчет о событиях, пока сидел в офисе Хартли Л. Чаннинга, ожидая приема. Это был вполне респектабельный офис, на его матовом дверном стекле красовалась надпись:

«ХАРТЛИ Л. ЧАННИНГ. ВЕДЕНИЕ БУХГАЛТЕРСКИХ КНИГ».

В приемной сидела симпатичная секретарша, миловидная, с большими голубыми глазами и цветом лица, похожим на персик со взбитыми сливками, но холодная и неприступная.

Когда я вошел, она читала модный журнал, держа его в ящике стола, который сразу задвинула, едва я появился и сказал, что хочу видеть мистера Чаннинга. После этого она утомленным жестом потянула к себе другой ящик, вынула из него лист бумаги, вставила его в пишущую машинку и начала стучать по клавишам с механической точностью, но без всякого энтузиазма.

Было пять минут десятого, когда я вошел в контору, и девица, не отрываясь, печатала уже пятнадцать минут, не произнося ни слова.

Хартли Чаннинг появился ровно в девять тридцать.

– Здравствуйте, – сказал он, – чем могу вам помочь?

– Моя фамилия Лэм. Я хочу проконсультироваться с вами по вопросу о некоторых моментах налогообложения.

– Хорошо, входите.

Он пропустил меня в свой кабинет. Стук на машинке сразу прекратился, едва я переступил его порог.

– Садитесь, мистер Лэм. Так чем я могу быть вам полезен?

Чаннинг – ухоженный, элегантно одетый человек, ногти которого были явно обработаны маникюршей немногим более двух дней назад, в добротно сшитом костюме из импортной ткани, дополненном дорогим модным галстуком ручной росписи, и туфлях, похоже, тоже сшитых на заказ.

– Вы занимаетесь делами мистера Бишопа? – спросил я.

Мгновенно глаза Чаннинга стали как две ледышки, и между нами словно опустился невидимый занавес.

– Да, – ответил он и выжидающе посмотрел на меня.

– Жаль его, – выразил я соболезнование.

– Есть что-то загадочное в том, что произошло, – тотчас же холодно прозвучало в ответ.

– Вы видели сегодняшние утренние газеты? – поинтересовался я.

– Нет еще, – ответил он, и мне сразу стало ясно, что он говорит неправду. – Я был очень занят все утро.

– Уже, кажется, не осталось ничего загадочного в этой истории.

– Что вы имеете в виду, мистер Лэм?

– Его тело было найдено на борту одной из яхт в местном яхт-клубе.

– Значит, он мертв?

– Да.

– Его смерть зарегистрирована?

– Да.

– Как же он умер, это было известно?

– От двух пуль: одна из них попала в грудь, другая – в голову.

– Очень жаль, конечно. Однако вы, мистер Лэм, кажется, собирались проконсультироваться со мной по каким-то вопросам?

– Я хотел поговорить о налогах.

– О чем именно, мистер Лэм?

– Я хотел бы знать, насколько вы в курсе того жульничества, которым занимался Бишоп.

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Если вы вели его дела и занимались налогами, которые он платил, то должны знать совершенно точно, что я имею в виду.

– Мистер Лэм, мне не нравится ваше поведение.

Могу ли я узнать, это официальный визит?

– Это визит неофициальный, скорее личный и дружеский.

– Кто вы такой на самом деле?

– Сыщик из Лос-Анджелеса, частный детектив.

– Я не собираюсь что-либо с вами обсуждать, мистер Лэм.

– Послушай, приятель, – отбросив всякие церемонии, жестко сказал я, – карты на стол и кончай паясничать! Ты тоже в этом замешан, и я хочу знать, насколько глубоко ты увяз.

– Я абсолютно уверен, что не имею ни малейшего представления, о чем вы толкуете, мистер Лэм, и мне не нравится ваш тон. Мне хотелось бы, чтобы вы сейчас же покинули мой офис.

– Бишоп, – продолжал я, не обращая внимания на его гнев, – занимался разнообразной деятельностью; он был достаточно умен и решил, что ему выгоднее не держать в секрете суммы своих доходов, но он никогда не выдавал источников их получения, поэтому занимался всем чем угодно – шахтами, рудой, сталеплавильными заводами, но, как оказалось, все это было полной мистификацией, надувательством.

– Бишоп в своей жизни не обманул ни одного человека.

– Конечно, он в общепринятом смысле этого слова не обманывал. Для этого был слишком осторожен, и если бы попытался это сделать в открытую, был бы арестован и выброшен из бизнеса. Нет, он никого не обманул, он просто присваивал чужие капиталы, владел различными компаниями и докладывал о своих доходах в этих компаниях, а затем ловко жонглировал фондами и ценными бумагами. Однако, как я уже сказал, он был предельно осторожен и старался ни в чем не быть замешанным, всегда регулярно отчитывался о своих доходах.

Теперь, с моей точки зрения, этому может быть только одно объяснение.

Чаннинг схватил со стола карандаш и стал нервно крутить его в руках.

– Я абсолютно уверен, сэр, что не желаю обсуждать дела мистера Бишопа с кем бы то ни было, кто не является официальным лицом.

– Вам придется обсудить это сначала со мной, мистер Чаннинг, а потом и с полицией. Очевидно, вы еще не поняли всей серьезности положения, в котором оказались.

– Вы уже несколько раз намекаете на это, Лэм, и я сказал вам, что мне это не нравится. – С этими словами Чаннинг оттолкнул свое кресло и встал из-за стола – большой, атлетического сложения парень, немного толстоватый в талии, но с мощными, широкими плечами.

– Убирайтесь отсюда, – приказал он угрожающе, – и постарайтесь держаться от меня подальше.

– Бишоп планировал действовать быстро и, конечно, не мог обойтись без вашей помощи. Насколько я в вас разобрался, вы бы не занялись подобного рода бизнесом за обычную вашу зарплату. Уверен, что и от этого пирога вы имели свой солидный кусок.

– Ну ладно, достаточно, мне надоело это выслушивать. Сейчас я вас выброшу за дверь.

С этими словами он обошел вокруг стола и левой рукой схватил меня за воротник пальто.

– Поднимайся! – угрожающе процедил он сквозь зубы, поднимая указательным пальцем правой руки мой подбородок. Этот парень знал свое дело, знал, где расположены нервные центры. Нестерпимая боль подняла меня с кресла. Сильным движением он развернул меня по направлению к двери:

Ты сам напросился на это! – с этими словами одной рукой он взялся за ручку двери, а другой, крепко держа воротник моего пальто, вытолкнул меня за порог. Ручка при повороте издала лязгающий звук, и, выскочив за дверь, я услышал тут же возобновившийся стрекот машинки. Но не сдался: повернувшись к Чаннингу, я прокричал ему в лицо:

– Может быть, у вас лично и есть алиби и вы непричастны к убийству Бишопа. Но это еще не значит, что оно у вас есть в связи с убийством Морин Обэн. Да и насчет Габби Гарванза вам трудно будет все объяснить.

Когда я ему расскажу…

Его пальцы при этих словах сразу разжались, и он отпустил наконец меня. Чаннинг стоял посредине комнаты абсолютно неподвижно, разглядывая меня холодными, ничего не выражающими голубыми глазами. Потом вернулся к письменному столу, опустился в кресло и тихо произнес:

– Садитесь, мистер Лэм.

Я сел и, не дав ему раскрыть рта, сказал:

– Если вы хотите избавить себя от крупных неприятностей, начинайте рассказывать! Прямо сейчас!

– Вы должны передать Габби, что я ничего не знаю об убийстве Морин. Это абсолютнейшая правда.

– Небезопасно для собственного здоровья становиться у Габби на пути, – ответил я.

– Я никогда не становился на его пути.

Схватив карандаш, Чаннинг нервно стал крутить его между пальцами, потом вытащил носовой платок и высморкался, вытер вспотевший лоб, засунул платок снова в карман пиджака и откашлялся.

– Начинайте говорить, – посоветовал я.

– Что говорить? Я ничего не знаю о Морин.

– Вы сможете убедить в этом судью, мистер Чаннинг?

– К черту судью! Какое он к этому имеет отношение?

Я улыбнулся ему в лицо злорадной улыбкой победителя:

– Если ты встанешь на пути Габби, он обвинит тебя в убийстве и, будь уверен, поможет пойти под суд. И ты это знаешь не хуже моего.

Странное дело: костюм этого парня продолжал сохранять безупречность линий, но тело, видел я, тело внутри него сразу уменьшилось в объеме. Казалось, костюм стал сразу велик ему по крайней мере на два размера.

– Теперь послушай меня, – проговорил он медленно. – Ты работаешь на Гарванза и…

– Я не говорил тебе, на кого работаю, – прервал я его и тут же увидел, как расширились его глаза, в них появилось выражение явного облегчения. – Но теперь у меня есть информация, которую Гарванза очень захочет получить. А я хочу узнать от тебя о Бишопе. Начинай же рассказывать.

Мои слова возымели свое действие. Вскользь брошенное сообщение о Габби, обвиняющего Чаннинга в убийстве, как бы лишило его какого-то последнего жизненного стержня, и он теперь сидел передо мной, буквально объятый ужасом, не готовый к тому, чтобы ясно мыслить, чтобы даже попытаться понять, какой же существует у меня лично интерес в этом деле. Он выглядел загипнотизированным, объятым ужасом.

– Все, что я могу рассказать, Лэм, это о бухгалтерских книгах. Мы подробно все в них записывали, и по этим книгам можно понять, что все доходы Бишопа шли от его рудных компаний.

– А что происходило с этими компаниями?

– Среди всех видов их деятельности числились и операции за «Зеленой дверью». В их уставе ничего не говорилось о том, что они не имеют права этого делать: не было никаких причин, по которым компания не может заниматься тем, чем хочет. Теперь я могу рассказать вам, что когда Габби Гарванза хотел перевести все свои дела в Сан-Франциско, некоторые дельцы решили его туда не пускать, но это не была идея Бишопа.

Мы с Бишопом не хотели с ним ссориться. Если он захотел бы организовать для себя защиту, мы были готовы заплатить за его охрану. Нас не интересовало, куда и кому шли деньги. Нам нужен был товар. И мы были готовы покупать его у того, кто нас лучше обслужил. Вот в этом вся правда, мистер Лэм. Ни я, ни Бишоп никогда не выступали против Габби.

– Насколько близко вы знали Морин?

– Вы хотите знать, насколько близко я был с ней знаком? Да, я познакомил Габби с Морин. Я ее знал очень хорошо, но Бишоп – очень близко.

– А что вы скажете о миссис Бишоп?

– Ирен не вмешивалась в бизнес.

– Я хочу узнать от вас о ее прошлом.

– Разве вы о нем ничего не знаете?

– Нет.

Чаннинг по-прежнему старался взять себя в руки, и ему это почти удавалось.

– Поверьте, Лэм, если участвуешь в делах с Гарванза, всегда многого не знаешь до конца.

– Но я многое знаю. У меня есть для Габби очень интересная информация. А теперь расскажите мне об Ирен.

Пока еще по непонятным причинам, но Чаннинг до смерти боялся Габби. Мой приход и вопросы, касавшиеся Морин, были ему, видел я, крайне неприятны.

– Ирен работала в бурлеске, – начал он рассказывать. – Она занималась стриптизом. Однажды Бишоп был приглашен в ресторан, где она работала, увидел ее и влюбился… Ну а она оказалась достаточно умна в игре с ним..

– Они что, состояли в законном браке?

– Законном? Ну конечно! Ирен уж сделала все, чтобы он был законным: она настояла на его разводе с женой, и ему этот развод влетел в копеечку – пришлось откупаться от нее. Ирен, может быть, и кажется нежным ягненком, но она очень умна.

– А кто убил Морин Обэн?

– Лэм, клянусь, я этого не знаю! Я был просто в шоке, когда услышал… Эта женщина мне очень нравилась.

– А кто убил Бишопа?

– Тоже не знаю! Но очень хотел бы узнать. Поставьте себя на мое место… Кругом убийства… Я и сам не знаю теперь, в каком положении нахожусь. Судя по всему, кто-то попытается убрать и меня. Должен вам признаться, это неприятное чувство. Вы можете передать Габби, что я не прочь с ним встретиться. Я пытался с ним связаться, но не смог, а он бы мне мог помочь.

Я ухмыльнулся открыто ему в лицо. Он опять начал вытирать платком вспотевшее лицо.

– Что теперь произойдет с «Зеленой дверью»? – поинтересовался я.

– Что касается меня, то я не стану противодействовать тому, что захочет делать Габби. Конечно, лишь в том случае, если он договорится с остальными… Но, думаю, он сможет договориться.

– Что вы знаете о Джоне Карвере Биллингсе?

– Биллингс – известный банкир. Иногда мы пользовались его услугами. Он никогда не задавал лишних вопросов, для него было самым важным, чтобы мы держали наши деньги в его банке.

– У Биллингса могут быть к вам какие-то вопросы?

– Не думаю, Лэм. Джордж крепко держал его за горло из-за его сына.

– Расскажите мне поподробнее об этом деле с лишением акционеров «Скайхук Майнинг и Дивелопмент Синдикат» права выкупа заложенных ими акций.

– Вот здесь вы меня поймали! Я сотни раз говорил Джорджу Бишопу, что это была одна из самых неразумных его идей. Этого нельзя было делать! Это в любой момент могло кончиться расследованием специальной комиссии… Могло вообще разрушить все наше дело.

– И он вас не послушал?

– Нет, он требовал принять к реализации свою бредовую идею, говорил, что ему наплевать, что будет потом, требовал лишить должников права выкупа заложенного имущества… Скажите все же Габби, что мне надо с ним поговорить – в любое удобное для него время.

– А как насчет вдовы?

– Она не имеет к этому никакого касательства! – засмеялся Чаннинг.

– Может быть, она как раз и имеет к этому непосредственное отношение?

– Не заблуждайтесь на этот счет, мистер Лэм. Все имеет свой предел. Можете передать Габби Гарванза, что я беру на себя управление казино «Зеленая дверь».

– Что с этого будет иметь Ирен?

– Ирен получит свою долю имущества. Видите ли, она была очень хорошей танцовщицей в бурлеске. Получила то, что хотела, и отдала то, что имела, но она ничтожный винтик. Она возьмет свое и исчезнет. Что касается сегодняшнего вечера, то я беру его на себя.

К нему явно возвращалась его самоуверенность.

– А что же будет с корпорациями?

– Корпорации исчезнут в густом тумане цифр.

– Оставайтесь у себя до двух часов пополудни, – попросил я его. – Ни при каких обстоятельствах не выходите из офиса и не покидайте контору, а главное, никому не давайте никакой информации. Если Габби захочет вас увидеть, он сам даст об этом знать.

Это явно опять напугало Чаннинга. Мысль о том, что он снова может попасть в жесткие объятия Габби Гарванза, совсем ему не улыбалась.

– Попросите его позвонить мне, – сказал он.

– Мне казалось, что вы хотели его увидеть, мистер Чаннинг?

– Да, я хотел, но в ближайшие часы буду очень занят. Теперь, когда выяснилось, что Джордж мертв, полиция скоро будет здесь и…

– Но вы же хотели увидеться с Габби?

– Я хотел, я хочу, но мне надо, поверьте, сделать тысячу дел.

– Мне, очевидно, стоит сказать Габби, что вы слишком заняты и у вас нет времени с ним увидеться?

– Нет, нет, ради Бога, я не это имел в виду!

– Но это прозвучало именно так.

– Лэм, поставьте себя на мое место.

– Чертовски уверен, что я бы не хотел быть на вашем месте! – сказал я, поднимаясь и выходя их кабинета; Чаннинг же все это время промокал платком свой мокрый лоб.

Когда я вышел, его машинистка опять печатала, не отрываясь, и даже не подняла головы.