Текст книги "Дело о сбежавшем трупе"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 6

Самолет, который они зафрахтовали в Сакраменто, обогнул крутые холмы Мерисвилля, и вскоре на горизонте показались причудливые изгибы гор Орвилля. Ровное как пол плато почти на тысячу футов поднималось над окружающей местностью. Когда-то огромные доисторические потоки лавы покрывали это пространство, но постепенно то тут, то там возникли мелкие трещины, которые становились все шире и шире, и в результате такого нескончаемого процесса появились, долины. Лишь кое-где возвышались шапки застывшей лавы, подпираемые слоями породы из настоящих столовых образований.

Делла Стрит взглянула на свои часики и сказала:

– Прилетим вовремя, – и, заметив, что шеф не отзывается на ее слова, добавила:

– И мы не особенно спешили.

– Не забывай, нас еще не допрашивали. Никто не знает, где мы находимся.

– Не станет ли пресса Лос-Анджелеса намекать, что вы сбежали от допроса?

– Нет. Как только узнают, что мы направились в Орвилл, они обратятся к местным репортерам, чтобы те переслали им материал по телеграфу, и поймут, что мы решили сотрудничать с властями на севере.

Самолет резко нырнул вниз и стал терять высоту.

– Очень скоро, – сказала Делла, – вам придется искать пути, как не отвечать на поставленные вопросы. Мейсон как будто не слышал ее.

– И каким образом вы думаете делать это? – продолжала Делла.

– Не могу сказать, пока не услышу вопросов.

– Может быть, вы пока поспите?

– А ты?

– Я в полном порядке, но заснуть не смогу – лишком взволнованна.

– Пусть меня допрашивают первым. Если они захотят допросить тебя отдельно, заявишь им, что, поскольку ты мой секретарь, то считаешь, что все вопросы должны в первую очередь адресоваться мне, что ты будешь отвечать только на те вопросы, на которые я уже ответил, и что ты не в состоянии ответить на вопросы, которые на взгляд шефа, носят конфиденциальный характер. Поскольку ты не юрист и, следовательно, не можешь знать всех правовых тонкостей, то предпочитаешь, чтобы я принимал решения.

– Насколько то, что мы сделали, что мы знаем, что мы говорили и что было нам сообщено, является конфиденциальным? – спросила она.

Мейсон пожал плечами, вытащил записную книжку из кармана и сказал:

– Это, конечно, вопрос вопросов. Судебные решения в данном случае не однозначны. Так, например, по делу Галлагер против Уилльямса в сборнике судебных решений штата Калифорния за номером 23—331 говорится: заявления, сделанные клиентом в присутствии свидетелей – не являются конфиденциальными и адвокат вправе огласить их. В деле по обвинению Риттенхауса, в том же сборнике за номером 56—541, сказано, что третье лицо, которое не охватывается определением конфиденциальных отношений, основанных на доверии, и которое слышало разговор между адвокатом и клиентом, может огласить этот разговор. Опять же, в деле по обвинению Уайта, которое приводится все в том же сборнике под номером 102—647, утверждается: сведения, полученные в ходе разговора между адвокатом и его клиентом в присутствии третьих лиц, не подлежат огласке. Однако в данном деле возник вопрос относительно конфиденциального характера такого разговора. Суд постановил, что адвокат обязан дать показания относительно разговора, который он вел с обвиняемым в присутствии третьих лиц. Позднее, в деле по обвинению Халла – в том же сборнике за номером 55—343, было признано: любой разговор между адвокатом и клиентом в присутствии третьего лица не является конфиденциальным. Я готов рвать на себе волосы, что разрешил Саре Ансел присутствовать при нашем разговоре.

– Но, шеф, вы не могли предвидеть такого развития событий.

– Адвокат не только обязан предвидеть, что могло бы произойти, но и то, что может произойти. И если нет весомых причин для присутствия третьего лица, адвокат не должен…

– Но, Бог ты мой, ведь Саре Ансел пришлось все самой рассказывать. От этой Мирны Давенпорт вы все равно ничего не добились бы.

– Она умеет говорить по-английски. Ей не нужен переводчик. Хотя, конечно, Сара Ансел перехватила инициативу.

Наконец самолет плавно снизился над Орвиллем. Уже можно было различить большие просторные дома, удобно расположившиеся под кронами деревьев.

– Какие красивые деревья! – восхищенно прошептала Делла Стрит. – Только сверху замечаешь, какие они огромные.

– Летом здесь бывает жарко. Природа берет свое, создавая тут рай для тенистых деревьев. Инжир в этих местах достигает огромной высоты и дает хорошую густую тень. А.., вот мы и прилетели, Делла. Приготовься к схватке.

Самолет резко накренился, потерял высоту, сел и подрулил к аэровокзалу.

Группа из нескольких человек бросилась к самолету. Впереди всех бежали газетчики, держа наготове лампы-вспышки. За ними, стараясь сохранять достоинство, поспешала кучка решительно настроенных людей.

Тут же, у трапа самолета, Мейсон с Деллой Стрит принялись вовсю позировать перед журналистской братией.

Один из молодых репортеров пробился вперед.

– Скажите, пожалуйста, ваше полное имя? – спросил он.

– Перри Мейсон, – ответил адвокат, улыбаясь.

– А ваше? – обратился он, поворачиваясь к Делле Стрит.

– Мисс Делла Стрит.

– Вы личный секретарь мистера Мейсона?

– Да.

– Спасибо, – поблагодарил репортер, обмениваясь рукопожатием с Мейсоном.

– Пожалуйста, – вежливо ответил тот. Улыбка внезапно застыла на лице адвоката – он почувствовал, что репортер незаметно сунул ему в ладонь клочок бумаги.

Мейсон поспешно спрятал правую руку в кармане пальто и улыбнулся моложавому полноватому мужчине, который протиснулся к нему сквозь толпу журналистов.

– Мистер Холдер?

– Совершенно верно. Я окружной прокурор, а это шериф округа. С нами также один мой заместитель. Если не возражаете, мистер Мейсон, сразу же отправимся в путь.

– Буду рад вам помочь, чем могу.

– Мы на служебной машине. Доставим вас в офис и постараемся быстро все уладить.

– Хорошо. У моего пилота имеется разрешение на слепые полеты, стало быть, мы можем улететь обратно в любое время сегодня вечером.

– Я приношу вам мои извинения за расходы, связанные с фрахтом самолета, мистер Мейсон, но.., знаете.., я в этом отношении мало чем могу помочь вам. Мы урезали административные расходы до минимума.

– Я все прекрасно понимаю, – отмахнулся Мейсон. Холдер повернулся к журналистам.

– Прошу извинить, ребята, но мне не нравится, что вы стоите здесь и задаете вопросы мистеру Мейсону. Я сам хотел бы кое-что услышать от него. Потом будет опубликовано наше заявление для печати или созвана пресс-конференция.., если мистер Мейсон не возражает.

– Ничего не имею против прессы, – ответил, широко улыбаясь, Мейсон. – Я всегда ряд поделиться информацией, за исключением, конечно, конфиденциальной и той, которую нельзя разглашать по стратегическим соображениям.

– Хорошо, хорошо, – нахмурился Холдер. – Мы, разумеется, ценим ваше сотрудничество, мистер Мейсон. У меня просто не хватает слов, чтобы сказать, на сколько высоко мы вас ценим. А теперь, пожалуйста, пройдите с мисс Стрит в машину. Очень прошу вас, ребята, никаких вопросов, пока мы не переговорим с мистером Мейсоном.

– Погодите, – сказал Мейсон, – я хочу отправить телеграмму.

Он извлек из нагрудного кармана бумажник, раскрыл его, несколько секунд рассматривал содержимое, потом опустил правую руку в карман, вытащил оттуда сложенный листок бумаги, который сунул ему репортер, и незаметно расправил его внутри бумажника так, чтобы можно было прочесть сообщение, отпечатанное на машинке. Оно гласило:

Я, Пит Ингрем, репортер из «Орвилль меркъюри». Мабель Нордж, секретарша Эда Давенпорта, исчезла. Я целый день не мог ее найти. Никто не знает, где она. Вчера в полдень она сняла почти все деньги со счета Давенпорта в банке Парадиза. Не спрашивайте, откуда мне это все известно. Информация конфиденциальная. Я передаю ее Вам, так как надеюсь, что она может оказаться для Вас полезной. Вы можете отплатить мне подобным образом.

Мейсон сунул записку в одно из отделений бумажника, сложил его и спрятал в карман. Потом обвел взглядом группу журналистов и отыскал в ней Пита Ингрема, в глазах которого прочел немой вопрос. Мейсон едва заметно кивнул ему.

– Если вам необходимо послать телеграмму, – нетерпеливо заметил Холдер, – можно…

– О, я думаю, это подождет. В конце концов мы здесь ненадолго, как мне кажется.

– Конечно, нет! – воскликнул Холдер. Мейсон с Деллой Стрит направились к автомобилю. Шериф сел рядом с Холдером, который повел машину. Заместитель окружного прокурора, которого звали Оскар Гленкоу и который выглядел старше Холдера, занял место на заднем сидении. Делла Стрит устроилась в центре. Справа от нее сел Мейсон.

Служебная машина помчалась к зданию суда.

– Если не возражаете, – обратился Холдер к Мейсону, – наша беседа состоится в кабинете шерифа.

– Меня устроит любое место, – беззаботно ответил тот. Вскоре машина остановилась. Все вышли, и шериф направился в свой кабинет, где уже были расставлены стулья.

Мейсон, оглядев комнату, пришел к выводу, что она прослушивается.

– Прошу садиться, – предложил шериф. – Джон, приступайте.

– Спасибо, – поблагодарил Джонатан Холдер, усаживаясь на вращающийся стул.

Холдер, прежде чем задать первый вопрос, выждал, пока усаживающиеся перестанут скрипеть стульями. «Еще одно доказательство того, что комната прослушивается», – решил адвокат.

Окружной прокурор вынул из кармана сложенный вдвое лист бумаги, разгладил его и произнес:

– Мистер Мейсон, вы и ваша секретарь, мисс Стрит, вчера вечером были в Парадизе.

– Дайте сообразить, – ответил Мейсон. – Это было вчера?.. Да, совершенно верно, коллега. Столько всего произошло, что я сперва подумал, это было позавчера. Да, я теперь уверен, вчера. Вчера же было двенадцатое.., понедельник.., ну да, совершенно верно.

– И вы вошли в дом Эдварда Давенпорта на Крествью драйв?

– Минуточку, – ответил адвокат, приветливо улыбаясь. – Я вижу, вы читаете свои вопросы по бумажке, мистер Холдер. Следовательно, наша беседа носит в определенной степени характер официального допроса?

– Какое это имеет значение? – также улыбаясь, спросил Холдер.

– О, большое. Если мы говорим неофициально – это одно, но если вы зачитываете вопросы, которые были предварительно проработаны, мне ничего другого не остается как тщательно обдумывать свои ответы.

– Почему? – спросил Холдер, заподозривший что-то неладное. – В любом случае истина остается истиной.

– Ну, конечно. Однако возьмем, к примеру, ваш последний вопрос. Вы спросили: входил ли я в дом Эдварда Давенпорта на Крествью драйв?

– Разумеется, на этот вопрос можно ответить только «да» или «нет», – усмехнулся Холдер, внимательно глядя на адвоката.

– Не совсем. Все не так просто.

– Это почему же?

– Давайте поступим так. Если это официальное интервью, я вынужден очень осторожно отвечать на ваши вопросы, будучи уверен в ответах на все сто процентов.

– Именно этого я добиваюсь, и, как мне кажется, вы тоже стремитесь к этому.

– Стало быть, – продолжал Мейсон, – я принужден сказать, что вошел в дом, который принадлежит миссис Давенпорт и…

– Подождите, подождите, – перебил его Холдер. – Это дом, откуда Эд Давенпорт руководил своим предприятием и…

– В том то и дело, – вставил Мейсон. – Как раз это я имел в виду.

– Не пойму вас.

– В самом деле? Ну что же… Если мы говорим неофициально и вы хотите знать, входил ли я в этот дом, то я сразу бы ответил «Конечно, я был там», но если вы считаете нашу беседу официальным допросом и интересуетесь, был ли я в доме, принадлежащем Эду Давенпорту, я вынужден хорошенько все обдумать, прежде чем отвечать. Мне необходимо принять во внимание многие факторы. Я обязан сказать самому себе: «Ты теперь отстаиваешь интересы Мирны Давенпорт, которая приходится вдовой Эдварду Давенпорту. Если указанный дом является общим имуществом супругов, она фактически имеет полное на него право с момента смерти Эда Давенпорта. Если же он представляет собой разделенное имущество – а по завещанию оно целиком переходит к Мирне Давенпорт, то в этом случае моему клиенту сразу же передается право на его наследование после смерти Эда Давенпорта с соблюдением всех формальностей по наследственным делам. Следовательно, если я сообщаю в официальном интервью, что вошел в дом, принадлежащий Эду Давенпорту, мой ответ можно рассматривать как признание того факта, что я знал о существовании завещания, но взял под сомнение его достоверность, или того факта, что как адвокат миссис Давенпорт я готов признать, что это имущество не является общим для супругов. Вы меня понимаете, коллега.

На лице Холдера застыло озадаченное выражение.

– Я не понимаю, что вы хотите сказать, мистер Мейсон, но – о, господи! – вы слишком вдаетесь в юридические тонкости.

– Приходится вдаваться, отвечая на ваши официальные вопросы, – спокойно возразил Мейсон. – Мне ничего другого не остается, как вникать в такие тонкости, когда я вижу, что они имеют определенное значение, – и обезоруживающе улыбнулся.

– Я хотел бы, чтобы вы, мистер Мейсон, отвечали на вопросы неофициально.

– Прекрасно! – воскликнул Мейсон. – Однако здесь тоже возникают неувязки. Как-никак я адвокат мисс Давенпорт и пока не знаю, возбужден ли против нее уголовный иск. Я полагаю, что будет возбужден. В этом случае я выступлю уже ее адвокатом по уголовному иску. Я также отстаиваю ее интересы по наследованию имущества, оставленного ей мужем. Предположительно, сюда войдет общее имущество супругов и, вероятно, разделенное имущество. Существуют родственные отношения между мужем и женой, которые могут оговариваться в завещании. Вполне возможно – если вы задаете мне вопросы, пользуясь заранее составленным в письменной форме списком, и они могут быть воспроизведены в будущем в их точной формулировке – некоторые из моих ответов могут ущемить интересы моего клиента. Я могу, например, столкнуться с вопросом следующего содержания: не убивала ли она своего мужа, Эда Давенпорта? Такой вопрос, как я полагаю, вполне уместен при данных обстоятельствах, не так ли, уважаемый коллега?

– Не знаю, – резко ответил Холдер. – Я отказываюсь делать какие-либо предположения в отношении действий, которые могут предпринять лица другой юрисдикции.

– Мне помнится, вы говорили по телефону, что на вас оказывают определенное давление.

– Да, правда.

– Давление, надо думать, со стороны судебных исполнителей других округов.

– Да.

– И вполне очевидно, что такое давление на вас объясняется не только возможностью незаконного или несанкционированного проникновения в дом Эдварда Давенпорта в Парадизе, штат Калифорния. Такое давление было оказано на вас в связи с тем, что существует некто, кто считает, что Эд Давенпорт мертв и не исключается вероятность – заметьте, коллега, я сейчас говорю только об умонастроении отдельного лица или лиц, которые оказывают на вас давление, – не исключается вероятность, что миссис Давенпорт имеет какое-то отношение к смерти Эдварда Давенпорта. Разве я не прав?

– Боюсь, что не смогу прямо ответить на ваш вопрос, мистер Мейсон.

– Исходя из моего понимания закона, – вкрадчиво продолжал адвокат, – я считаю, что если один человек убивает другого, то он не может наследовать имущество убитого. Вы так не считаете?

– Совершенно верно.

– Предположим, – продолжал Мейсон, – что вы задали мне вопрос, касающийся права на какую-то собственность, то есть статуса существующего права на эту собственность. И предположим также, что это – собственность, которой располагал при жизни Эд Давенпорт и которую он оставил жене в соответствии с условиями завещания – юридически действительного и при обычных обстоятельствах дающего право на собственность вдвое. Предположим далее, – в порядке рабочей гипотезы, – я заявлю в своем ответе, что данная собственность в настоящее время не принадлежит миссис Давенпорт. В таком случае возможно, что кто-то – не вы, разумеется, коллега, поскольку я знаю, вы не способны воспользоваться оговоркой такого рода, – итак, кто-то, кто мыслит в большей степени формально, использует такое заявление в качестве признания того факта, что я допускаю, будто миссис Давенпорт виновна в убийстве мужа и, следовательно, не может и не должна иметь оснований для права на наследование.

Мейсон кончил говорить, откинулся на спинку стула и, улыбнувшись трем высокопоставленным лицам, проводящим допрос, достал из кармана портсигар.

– Никто не хочет закурить? – вежливо предложил он. Те молчали под впечатлением несокрушимой логики Мейсона.

Адвокат вынул сигарету, постучал ею о крышку портсигара, закурил, выпустил струйку дыма и снова приветливо улыбнулся.

– Постойте, постойте, – первым пришел в себя Холдер. – Выходит, вместо того, чтобы допрашивать вас, мне самому приходится отвечать на вопросы.

– Я только хотел, – заметил Мейсон, – четко определить статус нашего интервью. Теперь я спрашиваю вас, коллега, как один юрист другого, что вы думаете по этому поводу? Должен ли я говорить нечто такое, что может быть истолковано как признание с моей стороны того факта, что мой клиент не имеет права на наследование имущества умершего мужа?

– Конечно, нет. Речь не о том.

– Вот видите, – сказал Мейсон. – Следовательно, когда вы задали мне ваш вопрос, я обязан был тщательно взвесить ответ. Вы так не считаете?

– Я не вправе советовать вам, – сухо заметил Холдер.

– Совершенно верно, – согласился Мейсон. – Я ценю вашу откровенность, коллега. А поскольку вы не вправе советовать мне, остается рассчитывать только на самого себя. Вы затронули очень интересный вопрос. Даже не знаю, учитывая данные обстоятельства, могу ли я комментировать какие-либо вопросы, касающиеся собственности. Однако, прошу вас, продолжайте ваш допрос. Возможно, я смогу быть вам полезным. Холдер снова заглянул в свои бумаги.

– Находясь в доме, расположенном в Парадизе и принадлежащим Эду Давенпорту, не пытались ли вы взломать замок стола, открыть шкатулку и вынуть оттуда конверт, на котором имелась следующая надпись, сделанная Давенпортом: «Направить властям в случае моей смерти»?

Мейсон задумался.

– Вы можете ответить на этот вопрос?

Мейсон пождал губы, потом раздельно произнес:

– Имеется множество нюансов, связанных с данным вопросом. Я пытаюсь их мысленно классифицировать.

– Как например?

– Во-первых, – принялся перечислять Мейсон, – затронутый выше вопрос о праве на владение домом…

– Хорошо, хорошо. Условимся, – заметил Холдер, – что всякий раз, когда я говорю о доме Эда Давенпорта, я имею в виду обыденный смысл этих слов. И не будем решать спор о наследовании.

– О, нет, – снова возразил Мейсон, – это было бы устное соглашение, которое означало бы, что я отказываюсь от своих собственных слов. То, что приемлемо для нас с вами, коллега, может оказаться неприемлемым.., скажем, для какого-нибудь хладнокровного, расчетливого и безжалостного адвоката, отстаивающего интересы нового наследника.

– Какого еще наследника? – удивился Холдер.

– Как вам сказать… Я пока еще не знаю, кто бы это мог быть, хотя, к примеру, им может оказаться Сара Ансел. Сестра Сары Ансел была замужем за братом Уилльяма Делано. Теперь предположим – только в качестве гипотезы, – что имущество Делано не достается Мирне Давенпорт.

– Почему не достается?

– О, причины могут быть самые разные, например, в связи с вопросом – повторю, это только гипотеза, – связанным с убийством Уилльяма Делано.

– Исключается, – решительно заявил Холдер. – Она обвиняется в убийстве Гортензии Пэкстон, но не Делано, который умер ненасильственной смертью.

– В таком случае вы гарантируете, что она не будет привлечена по делу, связанному с убийством Уилльяма Делано? Я также могу считать, что Уилльям Делано не был убит?

– Я не вправе давать вам какие-либо гарантии.

– Ну вот, пожалуйста! Мы вернулись туда, откуда начали. Я попал в очень странное положение, коллега. Я всем сердцем хочу вам помочь, а вместе с тем…

– Куда вы клоните? Вы хотите сказать, что Саре Ансел может достаться все имущество?

– Сейчас объясню, – улыбнулся Мейсон. – Предположим: Мирна не может быть наследницей Уилльяма Делано по оставленному им завещанию вследствие того факта, что она обвиняется в его убийстве. Тогда миссис Ансел, по всей видимости, вступает в права наследования собственности, которая переходит к умершему брату Делано, не так ли? Признаться, я давно не заглядывал в законы по наследственному праву.

– Я тоже.

– Может быть, мы исправим эту ошибку сейчас? – предложил Мейсон.

– Нет, нет, – замахал руками Холдер. – Мы тогда совсем запутаемся. Я хочу, чтобы мои вопросы были простыми, и я хочу получить на них простые и определенные ответы.

– Я, несомненно, разделяю целиком ваш подход, однако тот факт, что наша беседа носит официальный характер, крайне осложняет ситуацию.

– Я стараюсь сделать ее неофициальной.

– Однако вы заявили, что она является официальной.

– Ну.., это зависит от того, что вы называете официальным.

– Зачитывание составленных в письменной форме вопросов.

– Я.., э.., хотел заранее скоординировать свои мысли.

Мейсон посмотрел на него осуждающе.

– И это была единственная причина для составления данного перечня вопросов, коллега? Единственная?

– Конечно, – на лице Холдера отразилось смущение. – Мы тут совещались с другими официальными лицами, которым хотелось бы получить ответы на определенные вопросы.

– И поскольку вы разделяете их предложения в отношении вопросов, на которые вы хотели бы получить ответы, вы переписали эти вопросы?

– Отчасти.

– Ну вот, пожалуйста! – воскликнул Мейсон. – Вопрос, который вы мне только что задали, мог бы выдвинуть окружной прокурор округа Лос-Анджелеса, исходя из своей, тщательно разработанной версии по делу, которое он рас следует. В таком случае он может истолковать мой ответ самым казуистическим образом.

– Но ваш клиент не обвиняется в убийстве Уилльяма Делано, своего дяди. Ей предъявлено обвинение в связи с убийством Гортензии Пэкстон.

– И это предполагаемое убийство помогло ей получить большую часть имущества Уилльяма Делано?

– Я так понимаю сложившуюся ситуацию.

– А тело Уилльямо Делано было эксгумировано?

– Нет.

– Почему?

– Поскольку он умер естественной смертью.

– Откуда вы знаете?

– Этот человек медленно умирал в течение нескольких месяцев.

– А умирающий человек невосприимчив к яду?

– Не хотители вы сказать, что ваш клиент отравила Уилльяма Делано?

– О, господи, нет, конечно! – воскликнул Мейсон. – Я уверен, что она не делала этого.

– Откуда вам это известно?

– Я убежден – она никого не отравляла.

– Она отравила Гортензию Пэкстон, – заявил Холдер, – и вполне могла отравить Эдварда Давенпорта.

– Ну вы хватили… Это уже прямое обвинение.

– Я располагаю информацией, мистер Мейсон, которая позволяет мне сделать такое заявление.

– Информацией, которой не располагаю я?

– Разумеется.

– Ну что же, ситуация только усложняется, – флегматично произнес Мейсон. Холдер начал злиться:

– Я задаю вам простые вопросы, а вы со мной играете в прятки.

– Я не играю в прятки, – Мейсон сделал удивленное лицо. – Я просто хочу, чтобы вы оказались на моем месте. Вы бы стали отвечать на вопросы, связанные с наследованием?

– Я не могу оказаться на вашем месте. Я не могу давать вам рекомендации. У меня от своих проблем болит голова.

– Вот именно, – сухо заметил Мейсон. – Поскольку нельзя полагаться на ваши рекомендации из-за того, что вы боитесь взять на себя ответственность…

– Кто боится?! – запротестовал Холдер.

– Как кто? Вы.

– Я ничего не боюсь! – возмутился Холдер, его лицо залила краска. – И я не уверен, что мне нравится занятая вами позиция.

– Ну-ну, – примиряюще сказал Мейсон. – Давайте не будем путать наши официальные позиции с нашими личными отношениями, коллега. Я всего лишь заметил, что вы, исходя из своего положения, боитесь ответственности, связанной с рекомендацией…

– Я не боюсь ответственности.

– В таком случае вы можете дать мне рекомендацию.

– Я не вправе делать этого. Я представляю интересы штата Калифорния. Я представляю данный округ. Вы представляете интересы клиента. Вы сами должны решать, какими будут ваши обязанности по отношению к клиенту.

Мейсон продолжал гнуть свое:

– Мне кажется, коллега, что таким путем вы уходите от ответа.

– Я ухожу от ответа?! – закричал Холдер.

– Вот именно, – как ни в чем не бывало продолжал Мейсон. – Вы же не говорите определенно: вправе или не вправе я, как адвокат Мирны Давенпорт, отвечать на ваши вопросы.

– Я не имею права давать вам рекомендации.

– Ну что же, – сказал Мейсон, улыбаясь, словно ему вдруг удалось найти выход из тупика, – вы даете мне гарантии: если я соглашусь обсуждать с вами вопросы, связанные с наследованием имущества, мои ответы в будущем не причинят вреда моему клиенту.

Холдер заколебался и ответил:

– Ну.., мне кажется.., я не вижу, каким образом они могут иметь отношение к будущему.

– Так вы даете такие гарантии? – настаивал Мейсон. – Вы берете на себя ответственность?

– Определенно, нет!

– Ну, вот, пожалуйста, – заметил адвокат, откинулся на спинку стула и задумчиво закурил, как бы стараясь найти выход из тупика, в котором они очутились.

Холдер бросил быстрый взгляд на шерифа, затем на его помощника.

– Мистер Мейсон, мисс Стрит, – быстро проговорил он. – Извините, нам надо переговорить. Вы не подождете здесь? Мне необходимо проконсультироваться с моими коллегами. Вы, шериф, и вы, Оскар, не пройдете ли со мной в комнату рядом?

Послышался скрип отодвигаемых стульев, и трое мужчин протиснулись в дверь, ведущую в соседнюю комнату.

Делла Стрит повернулась к Перри Мейсону:

– Вроде, – сказала она, – вам…

Мейсон поднес палец к губам, многозначительно обвел глазами кабинет и громко произнес:

– Кажется, я, черт возьми, вляпался, Делла. Я хочу быть честен с мистером Холпером, я хочу быть откровенным. Но, убей меня Бог, нельзя же игнорировать тот факт, что я несу ответственность перед моим клиентом. Взять хотя бы этот вопрос о наследовании. Вот уж не думал, что он окажется таким запутанным.

– Да, – подхватила Делла Стрит, – судя по всему, мы тут застряли надолго, а ведь список окружного прокурора на нескольких страницах.

– Конечно, – продолжал Мейсон, – я готов помочь ему, Делла, но у нас полно своих дел. Мы не можем торчать здесь вечно. Я очень надеюсь, что он форсирует события.

Делла Стрит улыбнулась.

Мейсон подмигнул ей.

– Не закуришь, Делла?

– Нет, шеф, спасибо.

Мейсон выпустил струйку дыма. Немного помолчав, он произнес:

– Хотелось бы, чтобы они совещались не так уж долго. Как-никак, у нас зафрахтован самолет. Потом дела в конторе…

Через несколько минут Мейсон подмигнул Делле и сказал:

– Ну что же, Делла. Откинь голову назад и поспи. Ты совершенно измоталась – всю ночь на ногах.

– Можно закрыть глаза? – наивно спросила Делла Стрит.

– Да, – ответил Мейсон. – Если сможешь… – И Мейсон снова приложил палец к губам, жестом давая понять, чтобы она молчала.

– Хорошо, спасибо, – ответила Делла Стрит, громко зевая. В комнате воцарилось полное молчание. Делла Стрит положила голову на спинку стула и закрыла глаза. Мейсон курил, изредка отводя сигарету в сторону и задумчиво разглядывая клубы дыма.

Наконец, дверь, ведущая в соседнюю комнату, отворилась. Прежняя троица вернулась, а с нею и еще один человек.

Мейсон взглянул на него и воскликнул:

– О, Сидней Бум! Как поживаете, мистер Бум? Рад снова вас видеть.

Он встал и пожал ему руку. Бум улыбнулся.

– А как вы, мистер Мейсон? Здравствуйте, мисс Стрит. Делла Стрит протянула полицейскому руку.

– Я очень рада нашей встрече.

– Спасибо.

Послышался скрип отодвигаемых стульев. Холдер, по-видимому, решил выбрать новое направление атаки. Повернувшись к Буму, он спросил:

– Вы работаете в Парадизе?

– Да.

– В должности помощника шерифа?

– Да, сэр.

– И вы прошлой ночью несли дежурство?

– Да, сэр.

– Той же ночью вас вызвали в дом, где проживал Эд Давенпорт?

– Это который на Крествью драйв?

– Не спрашивайте меня, где он находится. Я задал вам вопрос.

– Как вам сказать… Я не знаю наверняка, кому он принадлежит… Так сказала женщина.

– Какая женщина? – спросил Мейсон.

– Секретарь, мисс Нордж.

– Минутку, минутку, – перешел в контратаку Мейсон. – Я не могу не заявить протеста по поводу такого ведения дела, связанного с определением права собственности.

– Я не касаюсь собственности, – раздраженно заметил Холдер. – Я просто стараюсь ознакомить вас с определенными доказательствами, которыми мы располагаем.

– Но вы однозначно спросили, кому принадлежит эта собственность, – сказал Мейсон, – а этот человек ответил вам, что узнал об этом только от Мабел Нордж. Полагаю, Мабел Нордж не является экспертом в вопросах недвижимости и, следовательно, ее слова, переданные мистеру Буму, можно рассматривать всего лишь как показание с чужих слов и…

– Ладно, ладно, – на лице Холдера появилась недовольная гримаса. – Мы с вами не в суде. Сейчас не рассматривается вопрос о праве собственности.

– Но вы сами его подняли.

– Я просто говорю о доме.

– Тогда почему не говорить о нем со ссылкой на номер, под которым он зарегистрирован на Крествью драйв?

– Тогда, – согласился Холдер, – поступим так. Бум. Вас вызвали в дом на Крествью Драйв. Где это?

– В конце Крествью драйв, последний дом справа.., большой, стоящий поодаль, среди фруктовых и тенистых деревьев.

– Вы различаете фруктовое и тенистое деревья? – удивился Мейсон.

– Конечно, мистер Мейсон, фруктовое дерево тоже дает тень. Взять, к примеру, эти фиговые деревья, которые можно назвать фруктовыми и…

– Постойте, – прервал его Холдер, едва сдерживаясь. – Мистер Мейсон, расследование провожу я. В данный момент я допрашиваю мистера Бума и прошу вас хранить молчание.

– Независимо от неточностей в показаниях мистера Бума?

– Независимо от всего, – отрезал Холдер. – Повторяю, прошу вас хранить молчание.

– Очень хорошо, – ответил Мейсон. – Пусть все присутствующие учтут – меня просили хранить молчание по поводу любых неточностей, содержащихся в показаниях мистера Бума. Прошу прощения, коллега. Больше не буду прерывать вас. Пожалуйста, продолжайте.

– Итак, вы отправились в этот дом? – продолжал Холдер.

– Да, отправился.

– По чьей просьбе?

– Мабел Нордж.

– Чем она занимается?

– Как мне кажется, она секретарь Эда Давенпорта. Я несколько раз встречал ее в Парадизе.

– Вам не доводилось встречаться с Давенпортом?

– Доводилось. Мы не раз разговаривали.

– Стало быть, вы отправились в этот дом по просьбе Мабел Нордж?

– Да, это так. Она позвонила в полицию.

– И что вы там обнаружили?

– Я обнаружил, что дверь открыта, в доме горит свет, а мистер Мейсон и мисс Стрит расположились в нем.

– Что еще?

– Мабел Нордж поручила мне найти какое-то письмо, написанное мистером Давенпортом и оставленное для нее. Это письмо она должна была вскрыть в случае его смерти.