Текст книги "Берегитесь округлостей"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Только я.

Она подошла и заглянула внутрь.

– Ладно, поезжайте.

– Возможно, у меня имеется полезная для вас информация, – не сдавался я. – Меня зовут Дональд Лэм.

– Мне наплевать, как вас зовут и найдете ли вы дорогу в Рино.

Я сел в машину и поехал вперед. Миль через пять, добравшись до перекрестка, я остановился, выключил фары и зажигание и снова стал ждать.

Вскоре позади появились фары другого автомобиля. Я услышал шорох покрышек по асфальту, и мимо меня промчалась машина, но не та, которой управляла девушка.

Место было пустынным, и автомобили проезжали редко. Я продолжал ждать, склонившись на руль.

Мимо пронеслась еще одна машина – и снова не та.

Наконец через пять минут появился автомобиль девушки.

Она ехала довольно медленно, и я дал ей несколько минут форы, а потом поехал следом. Быстро обогнав девушку, я миновал небольшой подъем и резко сбавил скорость. Увидев в зеркальце фары ее машины, я поехал дальше и держался впереди еще миль двадцать-тридцать, прежде чем она поняла, в чем дело. Девушка догнала меня и прижала к обочине. Я остановился, и она тоже.

Девушка вышла из машины и подошла к окошку моего автомобиля.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Дональд Лэм.

– Чем вы занимаетесь, мистер Лэм?

– Я частный детектив.

– Как интересно! И визитки у вас, конечно, нет?

Я протянул ей одну из моих визиток.

– Не могла бы я для большей уверенности взглянуть на ваши права?

Я показал ей водительские права. Девушка положила визитку в сумку.

– Отлично, – сказала она. – Теперь я знаю, кто вы, и если вы не перестанете мне досаждать, я добьюсь, чтобы вас арестовали, когда мы приедем в Рино.

– Арестовали за что?

– За то, что вы приставали ко мне, и еще за ряд мелких проступков.

Я улыбнулся.

– Это общественное шоссе, а я и не думал к вам приставать. Вы едете в Рино, и я тоже.

– По-вашему, я ничего не могу поделать? – спросила девушка.

– Ничего, если только я не стану с вами флиртовать, а у меня нет таких намерений. Что касается вождения автомобиля, то я следовал букве закона и...

Девушка уцепилась левой рукой за воротник блузки и рванула его вниз. Ткань с треском порвалась. Потом она взялась обеими руками за край юбки и попыталась разорвать и ее. С минуту у нее ничего не получалось, но в итоге плотная ткань поддалась.

– Вы когда-нибудь слышали о преступном нападении? – осведомилась она.

Я кивнул.

– Именно это вы и проделали. Знаете, какое наказание за это полагается?

Я покачал головой.

– И я не знаю, но в Карсон-Сити имеется уютная маленькая тюрьма, и вы отправитесь прямиком туда. Вы на это напрашиваетесь, мистер Лэм, и получите то, что искали. Вы преследовали меня на шоссе. Я остановилась и стала протестовать. Тогда вы набросились на меня. Я пыталась освободиться, а увидев фары еще одной машины, позвала на помощь. Вы отпустили меня, я бросилась к своему автомобилю и всю дорогу до Рино ехала впереди вас.

– Мы еще не в Неваде, – заметил я. – Пока что это Калифорния.

Девушка не ответила. Она повернулась, побежала к своей машине, села за руль, захлопнула дверцу и быстро поехала вперед.

Я пытался догнать ее, но не мог. Она мчалась как ошпаренная и выруливала к середине шоссе, как только мне удавалось приблизиться.

Мы ехали со скоростью восемьдесят миль, когда позади сверкнула красная подвижная фара. Полисмен махнул рукой, подавая мне знак подъехать к обочине.

Я был вынужден подчиниться.

Полисмен затормозил рядом со мной.

– Следуйте за мной, – распорядился он, – но не пытайтесь меня догнать. Я должен остановить ту машину.

Его автомобиль с ревом рванулся вперед. Я выжимал из микроавтобуса все, что можно. Впереди я видел красные огоньки машины девушки и слышал вой полицейской сирены, приглушенный расстоянием.

Девушка заставила полисмена пробежаться. Мне с трудом удавалось не отставать от них. Наконец он смог прижать ее к обочине, прежде чем мы пересекли границу штата, милях в пятнадцати от Рино.

Рассвирепевший полисмен выскочил из машины.

Я остановился сзади, вылез и направился к нему.

– Вы не дали мне объяснить, – заговорил я с полисменом. – Я пытался привлечь ваше внимание.

Он повернулся и рявкнул:

– Не лезьте не в свое дело! Я ведь велел вам держаться позади. Мне пришлось делать девяносто миль в час, чтобы догнать эту машину, а вы от меня не отставали.

– Конечно, не отставал, – сердито отозвался я. – Потому что хотел вас остановить. А что, по-вашему, я пытался сделать?

Мой воинственный тон побудил его окинуть меня задумчивым взглядом.

– Кто-то напал на эту девушку, – продолжал я. – Мы мчались в поисках полиции. Если бы вы выслушали меня, то смогли бы задержать машину, полную громил, которая ехала в сторону Сузанвилла. Но вы так увлеклись приказами, что не пожелали слушать!

Полисмен склонил голову набок.

– О чем это вы? – спросил он.

– О машине с подонками, которые заставили эту девушку съехать с дороги и хотели на нее напасть. Один бог знает, что бы произошло, если бы я не оказался рядом. Посмотрите на нее! Посмотрите на ее одежду!

– Что это вы несете? – возмутился полисмен. – Она пьяна – вытворяла на дороге невесть что. Вы пытались ее догнать, а она вертелась перед вами туда-сюда.

– Девушка расстроена, – объяснил я. – Ей хотелось скорее добраться до места, откуда она могла бы позвонить дорожному патрулю.

– Я включил сирену, – упорствовал он, – а она даже не обратила внимания.

Я подошел к машине девушки и спросил:

– Вы слышали его сирену, мисс?

Она начала плакать.

– Слышала, но боялась остановиться. Я думала, что возвращаются эти бандиты.

– Они заставили ее остановиться как раз таким образом, – объяснил я. – Кто-то из них ловко изобразил сирену. Она подъехала к обочине, а они вытащили ее из машины.

– А вы где были? – спросил полисмен.

– Должно быть, милях в пяти позади, – ответил я. – Они едва меня не столкнули, проезжая мимо.

– Что у них была за машина?

– «Бьюик» 52-го года, черный седан.

– Сколько их было?

– Четверо молодых ребят. Один был в тенниске и коричневой кожаной куртке, другой – в замшевом блейзере, третий – в свитере, а четвертый – в спортивном пиджаке и рубашке без галстука, с воротничком навыпуск.

– Вы заметили их номер?

– Заметил, но позабыл в суматохе, – признался я. – У меня не было возможности его записать. Я старался не выпускать из виду эту молодую женщину, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Полисмен помедлил в нерешительности.

– Похоже на банду, с которой мы уже имели дело, – сказал он. – Один из них – высокий блондин?

– Да, – кивнул я. – Тот, что в блейзере. Похож на баскетболиста.

– Лет девятнадцати-двадцати и роста более шести футов? – допытывался полицейский.

– Я не уверен. Они сразу умчались, когда я остановился.

– И вы хотели в одиночку задержать четырех громил?

– Они же не знали, что я в машине один, – ответил я. – У меня есть револьвер, которым я мог воспользоваться в случае надобности.

– У вас есть револьвер?!

– Да.

– Ну-ка покажите ваше разрешение.

Я показал ему свои документы.

Полисмен изучил их, потом повернулся к девушке.

– Покажите ваши права.

Она протянула их ему.

– Стелла Карис? О’кей, что вы намерены делать? Подать жалобу?

– Хотела, но раздумала, – ответила она. – Почему я должна видеть свое имя в газетах после всего, что мне пришлось перенести?

– Ваше поведение не поможет следующей девушке, которую подстерегут на дороге, мисс Карис, – заметил полисмен.

– Если вас будут интервьюировать, мисс Карис, – сказал я, – то вам незачем рассказывать, что полисмен гонялся за вами, а не за бандой юнцов.

Полисмен прищурился.

– Говорите, «Бьюик» 52-го года?

– Ага.

– Черный седан?

– Либо черный, либо настолько темный, что казался черным. Насколько я понял, они сначала обогнали мисс Карис, потом пропустили ее вперед, затем снова догнали, рассмотрели машину как следует и загудели, как сирена. Когда мисс Карис затормозила, они вытащили ее из машины и...

– О’кей, о’кей, – прервал полисмен. – Но вам следовало запомнить номер.

– Если бы вы выслушали меня, когда я пытался вам все объяснить, – сказал я, – то, может быть, успели бы их догнать.

– Возможно, – согласился он, – но это не давало мисс Карис основания нарушать правила.

– Она была в истерическом состоянии.

– О’кей, – снова сказал он. – Я поеду на пост и позвоню, чтобы перекрыли дорогу. Конечно, они могли свернуть, но у нас еще есть шанс их поймать. Нам пришлось немало помучиться с этой шайкой. Вы смогли бы опознать машину, Лэм?

– Я не заметил никаких отличительных признаков, но знаю, что это был черный «Бьюик»-седан 52-го года и в нем сидели четверо парней. Это все, что я могу вам сообщить, кроме того, что я, возможно, сумел бы опознать высокого блондина, а может, и здоровяка с черной челкой. Остальных я плохо разглядел.

– О’кей, я поеду звонить.

Полицейский подошел к своей машине, сел и помчался стрелой.

Я стоял у окошка машины Стеллы Карис.

Внезапно она рассмеялась.

– Вы в самом деле думали, Дональд, что я собираюсь вас обвинить?

– Вы ведь порвали хорошую одежду.

– Я не хотела, чтобы вы совали нос в мои дела. Это хороший способ отпугивать излишне назойливых мужчин. У них сразу же душа уходит в пятки. Ну, мне нужно достать чемодан и переодеться.

– Лучше подождите, пока не пересечете границу штата, – посоветовал я. – Там как раз есть пост.

– О’кей, показывайте дорогу.

– Ладно. Как насчет того, чтобы вместе пообедать в Рино?

– Быстро же вы работаете, – усмехнулась она. – Какую вы ведете игру?

– Расследую смерть Друда Никерсона, шофера такси, – ответил я. – Полиция выставила меня из города.

Ее глаза расширились.

– Так вот оно что!

Я кивнул.

– Можете рассчитывать на обед, – сказала она. – Знаете хороший мотель?

Я снова кивнул.

– Тогда показывайте дорогу. Когда мы проезжали пост, полисмен как раз звонил по телефону. Я помахал ему рукой, и он подал нам знак ехать дальше. Я понял, что он хочет огласки не больше нашего. Однако он мог как следует поразмышлять о происшедшем и прийти к неутешительным для нас выводам.

Мы пересекли границу между штатами, и я остановился милях в пяти от города.

Стелла Карис остановила свою машину позади моей, вытащила чемодан, раскрыла его и скрылась за автомобилем со стороны обочины.

Ей понадобилось меньше минуты, чтобы переодеться. Она вышла из-за машины и окинула меня взглядом с головы до ног.

– Вы морочите мне голову или говорите правду? – осведомилась девушка.

– Говорю правду, – ответил я.

– Вы интересуетесь Друдом Никерсоном?

– Да.

– Почему?

– По причинам, которые не могу сообщить ни вам, ни сузанвиллской полиции, которая велела мне убираться из города.

– Ну и каково ваше мнение? – спросила она.

– О вас?

– Не валяйте дурака. О Никерсоне.

– В настоящее время не могу ничего вам сказать.

– Почему?

– По разным причинам.

– Вы имеете в виду, что не составили никакого мнения или что не можете мне его сообщить?

– Не могу сообщить.

– Много же от вас толку! – фыркнула она.

– Я на работе.

– Отлично, – сказала девушка. – Вы просили меня пообедать с вами. Я согласна. Но предупреждаю, что намерена вытянуть из вас нужную информацию.

– Каким образом? – спросил я.

– С помощью разных уловок, – ответила она. – Соблазнительного очарования. Возможно, выпивки.

– А какой у вас интерес к Никерсону? – осведомился я.

– Никакого.

– Не смешите меня.

– Поехали в мотель, – сказала девушка. – Только никаких штучек, когда дело дойдет до регистрации. Вы возьмете один номер, а я – другой, и надеюсь, что они будут далеко друг от друга. Дайте мне двадцать минут, чтобы освежиться, а потом деликатно постучите в мою дверь, и мы пойдем обедать. Ваши расходы оплачиваются?

– Да.

– Тогда вы платите за обед.

– Хорошо.

Мы сели в машины и поехали в Рино. Я подыскал хороший мотель, но он оказался переполненным. В другом мотеле было то же самое. Я подошел к автомобилю Стеллы Карис.

– Предположим, нам не удастся раздобыть два отдельных номера, – сказал я ей. – Не могли бы мы...

– Не могли бы, – отрезала она.

– Не могли бы мы остановиться в разных мотелях?

Девушка улыбнулась.

– Я неверно поняла вас, Дональд. Конечно, могли бы.

Но в следующем мотеле нашлись две свободные комнаты.

Администратор окинул нас скептическим взглядом, но выдал ключи от номеров.

– Встречаемся через двадцать минут, – напомнила Стелла.

– Собираетесь кому-то звонить? – спросил я.

– Возможно, – улыбнулась она. – А вы?

– Я пошлю телеграмму.

– О’кей. Значит, через двадцать минут.

Я пошел к себе в номер и написал текст телеграммы Берте:

«Ситуация сугубо садовая – еще одно растение. Волноваться нет причин, но не думаю, что наш клиент захочет добавить это растение широко распространенного вида к своей коллекции. Привет. Дональд».

Глава 6

Я осторожно постучал в дверь номера Стеллы Карис.

– Кто там? – спросила она.

– Дональд, – ответил я.

– Входите.

Я открыл дверь. Стелла сидела перед зеркалом за туалетным столиком.

Она медленно обернулась, посмотрела на меня через голое плечо, опустила длинные ресницы и произнесла соблазнительным тоном:

– Хэлло, Дональд.

Я знал, что это было тщательно отрепетировано, но какую бы цель она ни преследовала, репетиция не пропала даром.

Стелла медленно поднялась и направилась ко мне.

На ней было платье с обнаженными плечами, выгодно подчеркивающее достоинства ее фигуры.

Я остро ощущал каждую округлость ее тела, холодный взгляд из-под полуопущенных ресниц, точно рассчитанные движения, длинные пальцы, касающиеся моей руки.

– Вы простите меня, не так ли, Дональд?

– За что?

– За то, что я приняла вас за местного копа, которого послали выпроводить меня за пределы штата и убедиться, что я не вернулась назад. Мне казалось, что если я разорву на себе одежду, то повергну вас в паническое бегство.

– Это означает несправедливое использование преимуществ вашего пола, – заметил я.

– Все, что касается пола, несправедливо, – промолвила она. – Даже природа несправедлива в этом отношении. Пол предоставляет преимущества обеим сторонам – иначе я не была бы здесь с вами.

– Думаю, вам нужно выпить, – сказал я.

– Я тоже так думаю.

Стелла протянула мне меховую пелерину. Я накинул ее ей на плечи, и мы отправились в ресторан. Я заказал для нее два коктейля перед обедом – она настояла на третьем, исподтишка наблюдая за мной. Мы вкусно пообедали, потом играли в рулетку, в двадцать одно, в автоматах. Я спустил около восьми долларов, а она выиграла больше ста пятидесяти без всяких признаков возбуждения.

Было около половины второго, когда я отвез ее в мотель.

– Зайдете? – спросила она.

– Уже поздно.

– Чего вы боитесь?

– Вас.

– Почему?

– У вас очаровательная привычка рвать на себе одежду и звать полицию.

– Я проделываю это только с дешевой рабочей одеждой. Когда я в таком платье, вам нечего опасаться.

Я вошел.

Стелла опустилась на тахту, и я сел рядом.

– О’кей, – сказал я. – Карты на стол. Я знаю ваше имя и номер вашей машины. Я детектив и смогу все о вас выяснить. Конечно, это потребует времени и денег. Почему бы вам самой не рассказать мне обо всем?

– Я тоже знаю ваше имя, – отозвалась Стелла, – и у меня ваша визитка, так что мне известны ваш адрес и номер телефона. Слушайте, Дональд, вы, часом, не расследуете убийство Карла Карвера Эндикотта?

– Я уже говорил вам, что не могу обсуждать причины своего пребывания здесь.

Она задумчиво посмотрела на меня.

– Друд Никерсон – мошенник.

– Похоже, весь город состоит из мошенников, – заметил я.

– Сузанвилл?

– Ситрес-Гроув.

– Дональд, если вас интересует убийство Эндикотта, мы могли бы помочь друг другу.

– В моей работе запрещено оказывать помощь. Я могу только принимать ее.

– Приятно для вас, – усмехнулась девушка.

Мы оба помолчали.

– Так вы работаете над делом Эндикотта, Дональд?

– Нет комментариев.

– Повторяю: я могу вам помочь.

– Много комментариев, но не произносимых вслух.

Стелла закрыла глаза на полсекунды, позволив длинным темным ресницам подчеркнуть гладкую кожу ее щек. Потом она медленно подняла на меня взгляд.

– Хорошо, Дональд, карты на стол. Мне двадцать три года. Я была замужем. Я чертовски деловая женщина. Тетя Марта умерла и оставила мне свою землю в Ситрес-Гроув. Я была художницей – не блестящей, хотя и не плохой: реклама, иллюстрации и тому подобное.

В Ситрес-Гроув хотят строить фабрику, и я владею землей, которая нужна для этой фабрики. Но земля считается жилой, и мне нужно добиться изменений в зональной системе. В любом другом городе это не составило бы труда. Но в Ситрес-Гроув так дела не делаются.

– А как делаются дела в Ситрес-Гроув? – спросил я.

– Ситрес-Гроув находится под властью своего мэра.

– А кто там мэр?

– Чарлз Фрэнклин Тэбер. Раньше в городе были честная администрация и порядочный шеф полиции. Но Тэбер начал произносить речи и давать интервью прессе. Кто-то за ним стоит – не знаю кто, но использовано слишком много мозгов, чтобы добиться своего с таким болваном, как Тэбер. Короче говоря, компетентный мэр потерпел поражение на выборах, и Чарлз Фрэнклин Тэбер вознесся на его место, как он сам говорил, «на волне реформ». Он нашел полицейского, который брал взятки, и представил дело так, будто вся полиция коррумпирована. В результате честного шефа уволили, а нового взяли со стороны, дабы он был «свободен от давления местной политики».

– А при чем тут Друд Никерсон?

– Раньше Друд Никерсон был шофером такси. Но он кузен мэра и стал ворочать большими делами. Как-то Никерсон заявился ко мне. Он знал много вещей – о секретных переговорах, касающихся фабрики, о земле, которую я унаследовала. Я объяснила ему, как много пользы принесет городу фабрика – приток населения, новые рабочие места, развитие строительства и так далее.

– И что же сказал Никерсон?

– Никерсон рассмеялся и посоветовал мне не быть наивной. Он сказал, что если я рассчитываю на изменения в зональной системе, то мне придется долго ждать, и добавил, что на такой основе не делают бизнес.

– А на какой делают?

– На денежной.

– И вы заплатили?

– В конце концов да.

– Сколько?

– Пятнадцать тысяч долларов – три раза по пять тысяч.

Я свистнул.

– Я была простофилей, Дональд?

– В зональную систему внесли изменения?

– Еще нет. Я заплатила Никерсону всего две недели назад. Он сказал, что себе оставит только тысячу, а остальное пойдет на политическое давление, лоббирование и тому подобное.

– А потом?

– Потом он погиб в автомобильной катастрофе.

– Ну и почему вас интересует его тело?

– Не тело, а одежда, которая была на нем во время аварии. Никерсон сказал мне, что не отдаст деньги, пока не будет уверен в успехе, а чтобы защитить меня в случае, если с ним что-нибудь произойдет, он положит деньги в сейф и ключ от сейфа вместе с запиской, удостоверяющей, что деньги принадлежат мне, будет лежать у него в бумажнике.

– Вы этому верите?

– Тогда верила.

– И записка действительно была в бумажнике?

– Не знаю. Меня вышвырнули из Сузанвилла, как бродяжку, сказав, что я должна обратиться к управляющему состоянием покойного.

– Вы не видели его бумажник?

– Они меня и близко не подпустили. Ну, Дональд, я выложила карты на стол. Я старалась вас перехитрить, старалась выглядеть соблазнительно... старалась... Черт возьми, очевидно, я так долго имела дело с мошенниками, что решила, будто все кругом такие же. Но вы честный и... достойный.

– Я не могу вам помочь, – сказал я ей.

– Почему?

– Потому что я работаю над кое-чем другим и для кое-кого другого. Я могу получать информацию, а не делиться ею. Скажу вам только одно.

– Что?

– Не лейте слез по поводу кончины Друда Никерсона.

– Чтобы я стала плакать из-за этого жулика! – сердито воскликнула она. – Я только хочу знать, что теперь будет с зональной системой. А что касается этого двуличного... Хотя о мертвых не принято говорить дурно.

– Можете смело говорить о нем что хотите.

– Что вы имеете в виду?

– Он не мертв.

Девушка выпучила глаза.

– Откуда вы знаете?

– Я не знаю – просто догадываюсь. Но думаю, что он жив и вся эта история – сплошная подтасовка.

Несколько минут Стелла Карис молча обдумывала услышанное. Внезапно она подняла голову и сказала:

– Вы очень милый, Дональд, и можете поцеловать меня на ночь. Более того, это не будет холодный, целомудренный поцелуй. Можете считать его наградой от признательной вам женщины.

Глава 7

Я успел на шестичасовой самолет в Лос-Анджелес и прибыл в офис почти одновременно с Бертой Кул.

– Получила мою телеграмму? – спросил я.

– Еще бы, – огрызнулась Берта. – Сколько ты выпил перед тем, как отправить ее?

– Я был трезв как стеклышко.

– По-твоему, тебя послали в пустыню собирать флору и фауну? Ты не мог так разволноваться из-за паршивого растения. Что, черт возьми, ты имел в виду?

– Неужели ты не поняла? Я хотел предупредить нашего клиента, что все это подтасовка[2]2
  Непереводимая игра слов. Plant по-английски – «растение» и «подтасовка».


[Закрыть] .

– Что «все»?

– Смерть Друда Никерсона.

Берта Кул моргнула своими проницательными глазками.

– Почему же ты не сообщил мне?

– Сообщил. Я послал тебе телеграмму.

Берта задумалась.

– Если это подтасовка, – сказала она наконец, – у нашего клиента может быть куча неприятностей.

– Каким образом?

– Я едва не оборвала все телефонные провода, пытаясь с тобой связаться. Звонила во все отели, мотели, меблированные комнаты и ночлежки в Сузанвилле.

– А в чем дело?

– У нас больше нет этого клиента.

– Почему?

– Он получил нужную информацию из газеты.

– Из какой газеты? – спросил я.

– «Ситрес-Гроув Кларион».

– Ну и что там говорилось?

– Газета разузнала о гибели Друда Никерсона и напечатала об этом заметку, где говорилось, что смерть Никерсона уничтожила последний шанс раскрыть убийство Карла Карвера Эндикотта. Никерсон был единственным человеком, который видел убийцу и мог его опознать.

– И это заинтересовало нашего клиента?

– Даже очень.

– Что он предпринял?

– Сказал мне, что получил всю информацию, в которой нуждался, что был счастлив с нами познакомиться, что не сомневался в нашей способности выполнить его поручение, но теперь нам незачем беспокоиться.

– Весьма любезно, – заметил я. – А как же вдова Эндикотта?

– При чем тут вдова?

– Где она?

– А нам какое дело?

– Давай попробуем это выяснить.

Я снял телефонную трубку и попросил нашу телефонистку связаться с Элизабет Эндикотт, в Ситрес-Гроув, предупредив, что это личный разговор, что мы не будем беседовать ни с кем другим и что если ее нет, то узнать, где можно ее найти. В случае если она находится в любом месте Соединенных Штатов, где имеется телефон, мы позвоним ей туда.

Берта захлопала веками, когда я положил трубку.

– Ты окончательно рехнулся? – осведомилась она.

– Нет.

– Эти разговоры стоят денег.

– У нас еще есть деньги на расходы.

– Теперь нет. Дело прекращено.

– Если все произошло так, как я думаю, – возразил я, – то дело только начинается. Правда, не знаю, будем ли мы в нем участвовать.

– Ты либо свихнулся, Дональд, либо говоришь о каком-то другом деле, – промолвила Берта. – Наш клиент, Джон Диттмар Энсел, позвонил и сказал, что дело закончено, чтобы мы прекратили расходы на него и представили ему счет. Понимаешь?

– Еще бы. Это Энсел не понимает.

– Чего он не понимает?

– Что шагает прямиком в западню.

Зазвонил телефон, и наша телефонистка передала, что миссис Эндикотт нет и не будет около недели и что связаться с ней невозможно.

Я сообщил информацию Берте.

– Ну и что? – осведомилась она.

– Полагаю, – ответил я, – мы могли бы позвонить нашим корреспондентам в Лас-Вегас, штат Невада, и Юму, штат Аризона, и заставить их поработать, чтобы дать нам возможность предостеречь Энсела. Но это стоит немало денег, и я сомневаюсь, что он заплатит за то, что ему испортили свадьбу.

– И ты можешь его за это порицать? – спросила Берта.

– Нет, – сказал я и двинулся к двери.

– Погоди! Не уходи, пока не расскажешь мне, что все это означает.

– Я еще точно не знаю.

– А когда узнаешь?

– Когда полиция арестует Джона Диттмара Энсела и Элизабет Эндикотт, поднимающихся к алтарю, дабы заключить священный брачный союз.

– Ты шутишь?

– Нет.

– Тогда кто же такой наш клиент, Джон Диттмар Энсел?

– К твоему сведению, – ответил я, – Джон Диттмар Энсел – человек, который приехал в такси Друда Никерсона в дом Карла Карвера Эндикотта в роковой для него вечер.

Берта задумалась над услышанным.

– Полиция может это доказать?

– Конечно, может. Иначе они не пускались бы на такие ухищрения, чтобы заставить Энсела снабдить их доказательствами мотива.

– Чтоб меня зажарили, как устрицу! – воскликнула Берта.

Я вышел, оставив ее щелкать пальцами в приливе возбуждения.