Текст книги "Мои грани"
Автор книги: Эрин Мосс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
Странно, что лицевая часть дома освещена с канала, а причал и дорожка около дома совершенно утонули в ночной тени. Пока мы идем неизвестно куда, я время от времени оглядываюсь назад, пытаясь разглядеть место, где мы находимся. Все, что я находила в Интернете про Венецию еще в Портленде, информация про достопримечательности и основные туристические маршруты, все это никак мне не помогло сориентироваться и понять, в какой части города мы находимся.
Замечаю подплывающую к зданию длинную гондолу с веселой компанией. Судно останавливается возле причала, где мы оставили свой катер, и вся компания людей выходит на шатающийся мостик. Они поворачивают в противоположную от нас сторону на освещенную дорожку, которая ведет прямо в здание, поддерживаемое руками-гигантами.
Значит в это здание, возле которого мы остановились, заходить мы не будем. Куда ведет нас Джеймс? И знает ли Джулиана, куда мы направляемся? Она слишком молчалива, что ей не свойственно.
Наконец мы доходим до конца дома, полностью погружаясь в длинную неосвещенную улицу. Через пару шагов за домом, Джеймс замирает, словно знает, где именно будет дверь, он открывает ее и пропускает нас вперед.
Мы оказываемся в небольшом холле, где вверх ведет небольшая лестница. Джулиана быстро поднимается по ступенькам впереди нас, а мы вместе с Джеймсом еле за ней поспеваем. Минуем один лестничный пролет и останавливаемся на этаже. Довольно быстро проходим длинный коридор с великолепной, и, скорее всего, дорогой отделкой, идем мимо многочисленных дверей. Я успеваю разглядеть на полу дорожку беж с коричневым узором и стены, обитые тканью в тон полу, на стенах красуются аккуратные бра.
Джулиана останавливается возле очередной двери с номером 204 и вынимает ключ из кармана. Оборачивается, задерживая взгляд на нас с Джеймсом, открывает дверь, еще раз искоса кидает взгляд на Джеймса, заходит внутрь.
Это был номер отеля. Выдержанный в классическом дизайне в бежево-коричневых тонах, он поражал строгим стилем простоты. Несколько комнат разделялись двустворчатыми дверьми из темного дерева. Мы проходим гостиную с кожаным диваном и баром и оказываемся в просторной и светлой мастерской.
Кажется, здесь и до меня работали художники. Панорамное окно до пола, без штор, открывало безупречный вид на Большой канал. Большое количество тюбиков из-под масла, старая акварель, мелки пастели были разбросаны по всему полу, но этот художественный беспорядок создавал уютную творческую обстановку. Несколько сложенных мольбертов возле стены и колоссальное количество подрамников подтверждали мои догадки. В этом месте определенно создавались произведения искусства.
Из мебели были лишь старинный деревянный стол и такое же кресло. Рядом стоял небольшой шкафчик со стеклянными дверками, где аккуратными стопками лежали какие-то бумаги и папки.
Студия действительно шикарная и очень большая. Моей студии в Портленде расти и расти до такой. Вся эта творческая атмосфера, которую я так сильно люблю, навеяла воспоминания о прошлом. Воспоминания о нашей жизни с Сэмом всплыли из глубины подсознания и в очередной раз дали понять, что это уже пройденный этап. В прошлом остались болезненный разрыв и полгода страданий. И я понимаю, что я сейчас счастлива от того, что могу вспоминать Сэма с легкостью… А еще лучше не вспоминать вообще. Хватит.
Я складываю руки на груди и встаю на входе в мастерскую.
– Зачем мы здесь?
Джеймс молча проходит к шкафчику и достает из него фотографии, кладет их на стол. Джулиана, опираясь о стол, внимательно следит за его действиями.
– Это наша мастерская, – говорит Джеймс и поворачивается ко мне. – Здесь мы работали над копиями. Это, так сказать, наш офис.
– Бейн знает об этом месте? – говорю я и замечаю, как в ответ на мой вопрос Джулиана кивает головой.
– Да, – коротко отвечает Джеймс, и проводит рукой по волосам, явно нервничая от возникшего неприятного разговора
– И ты хочешь, чтобы я работала здесь над картинами? – недоумеваю я.
Стараюсь заглянуть глубже в смысл моего нахождения здесь, пытаюсь поймать взгляд Джеймса. Мужчина кажется мне в эту минуту донельзя измотанным и неимоверно уставшим.
– Как я буду работать, зная, что он может прийти в любой момент? Из-за этого твой гениальный план может моментально провалиться.
– Об этом я позаботился, не переживай, – Джеймс старается говорить спокойно, но недовольные нотки в его голосе все же прослеживаются. – Джесс, посмотри, пожалуйста, на фотографии.
Я поджимаю губы от неопределенного ответа Джеймса и медленными шагами подхожу к столу. Джулиана щелкает языком и отходит от стола.
– Она не сможет, – самоуверенно говорит девушка и встает с другой стороны стола.
– Джулия, помолчи, – строгим голосом шипит Джеймс и встает рядом со мной.
Я чувствую любимый запах и в душе немного успокаиваюсь, но как только опускаю глаза на стол, призрачное спокойствие моментально растворяется внутри.
– Пикассо?
Я нервно усмехаюсь и озадаченно смотрю на Джеймса. На его лице непонимание, а мне становится внезапно смешно от его наивности. Джулиана медленно качает головой и самодовольно улыбается.
– Ты действительно думаешь, что я смогу скопировать Пабло Пикассо? – переспрашиваю я.
Джеймс пожимает плечами, не зная, что ответить и сдвигает брови, глядя на меня.
– Выбора у нас нет.
– Я не работаю в его технике, – обескуражено отвечаю я. – Сколько у нас времени?
– Не могу сказать, – выдыхает Джеймс и потирает двумя пальцами переносицу, – Неделя, максимум полторы.
– Полторы недели? – Я не верю своим ушам. – За это время нужно скопировать Пикассо и… кто второй художник? – Я кидаю взгляд на вторую фотографию.
– Висенте Редондо, – отвечает Джеймс.
– Не слышала о таком, – говорю я, и внутри постепенно нарастает знакомая по старым временам паника по поводу времени.
– Это пастель, – поясняет он.
– Да наплевать! – взрываюсь я. – За полторы недели скопировать Пикассо и этого Редондо я не смогу! Ты сумасшедший! Чем ты только думал, когда просил меня?
– Я же говорила тебе, Джеймс, – встревает Джулиана, – Она не сможет. Навыка маловато для копии, тем более она рука Моне, а не Пикассо. Только время потеряем. Вы как хотите, а я в бар. – Она машет на нас рукой и выходит из комнаты.
Слышу, как она открывает бутылку в соседней комнате, звенят стеклянные стаканы, льется алкоголь. Удобно, когда бар совсем недалеко.
– Джесс, послушай меня… – Джеймс выпрямляется и берет меня за плечи, заглядывает в мои охваченные паникой глаза и чуть заметно улыбается. – Тогда ты говорила то же самое, но у тебя все получилось.
– Да, но на кону стояла жизнь моей сестры! – возмущаюсь я.
– А теперь на кону стоим мы, – Джеймс поджимает губы и усталость во взгляде появляется полностью. – Джесс, я не хочу заставлять тебя, но мне ничего больше не остается. Я хочу, наконец, вытащить нас отсюда, чтобы больше ничего не связывало тебя и меня с моей прошлой жизнью. С моими прошлыми ошибками.
Он проводит по моей щеке большим пальцем, оставляя прохладный след спокойствия на коже. Проводит по губам, спускается вниз, пальцем скользит по ключице… Я чувствую его робкую ласку и начинаю таять от прикосновений.
– Улетим куда-нибудь подальше. Начнем новую жизнь. С чистого листа. Вдвоем, – шепчет он.
– Звучит заманчиво, – в ответ шепчу я и расплываюсь в улыбке от его слов.
Паника оседает тонким слоем непринятой реальности на дне сознания. Тяжелый груз страха медленно тянет вниз теплые представления о светлом будущем с Джеймсом. Я борюсь с нарождающейся неуверенностью в себе, и, внезапно набравшись смелости, опускаю взгляд на фотографии.
Работу Пикассо я знала. Его «Авиньонские девицы» написаны в направлении кубизма. Ломаные линии, по задумке художника изображающие пятерых обнаженных девушек, создавали геометрическую игру. Четкие контуры на границе света и тени, дают ощущение некоего фантастического мира. Реализма здесь нет. Вся изюминка заключается именно в этом – убрать плавные линии, переходя в нереалистичные формы. Именно с этой картины Пикассо зародилось направление абстракционизма – кубизм.
Вторая работа незнакомого мне художника Висенте Редондо была выполнена в технике сухой пастели. Обнаженная девушка стоит за вуалью, загадочно смотрит в окно. Складки от прозрачной ткани кое-где создают тень, немного прикрывая грудь и самую пикантность – лоно молодой девушки. Она держит в руках белую ночную сорочку, касающуюся пола. Создается ощущение, что девушка только проснулась и глядит в окно вслед любимому мужчине. Погода солнечная, комната освещена мягким светом. В отличие от геометрических «девиц» Пикассо эта работа выполнена в теплых тонах.
– Художники оба из Испании, – Джеймс отрывает меня от изучения предстоящей работы. – Думаю, про Пикассо ты наслышана.
Я поджимаю губы и закатываю глаза, смотрю на него, недовольная издевкой, прозвучавшей в его голосе. Он усмехается в ответ.
– Работы Моне и Кандинского ты не узнала, думал, на этот раз будет то же самое.
– Очень смешно, – я пытаюсь скрыть улыбку, глядя в хитрые темные глаза.
Джеймс усмехается на мой язвительный ответ и притягивает меня к себе. Я нежусь в его медвежьих объятьях и крепко прижимаюсь щекой к его груди. Закрываю глаза, слушаю его сердцебиение, и на миг все останавливается.
Да. Будет сложно, но когда было легко? Любимый человек рядом, готов тебя в любой момент поддержать, просто обняв, и что может быть сильнее этого? Полторы недели слишком мало для работы такой сложности, но для нас, для нашего будущего, я сделаю это.
Сделаю лишь потому, что не одна на этот раз. И теперь жизнь родного мне человека не стоит на кону.
Джеймс осторожно гладит мои волосы, и я немного теряю счет времени. Не было никого. Ни Бейна с его манией величия, ни стервозной Джулианы, ни перепуганной Софии, даже прекрасный город Венеция исчез. Остались только я, он и наш мир.
Я представляю нас на пляже. Мы стоим в воде по щиколотку, держась за руки. Прохладная вода тихими волнами накатывает на нас, чтобы тут же медленно отступить назад. Мы смотрим на кровавый закат над океаном, точно такой же я однажды писала для Джеймса. Счастье переполняет нас обоих, искрится и отражается от солнца, что уже наполовину скрылось в воде. Мы больше не боимся. Все позади.
– Джесс, – шепчет любимый голос и отрывает мое сознание от блуждания по безлюдному пляжу.
Я поднимаю голову навстречу глазам, которые люблю, в которых без колебаний и лишних раздумий растворяюсь вся без остатка. Я действительно люблю его. Мое разбитое сердце долго собиралось по кусочкам, и кто бы мог подумать, что именно Джеймс соберет его.
Джеймс – противоречивый, скрытный и сдержанный во всем. Именно он вдохнул в меня совсем новую жизнь, так не похожую на мою прошлую.
– Ох, родная моя, – Джеймс показывает свои ямочки на щеках, а я удивляюсь тому, что впервые он назвал меня ласково. – Совесть не дает мне покоя, ведь я положил этому начало. Последнее, что я хотел бы сделать сейчас, так это втянуть тебя еще в одну авантюру. – Он медлит, подбирая слова. – Скажи, что нам делать? Как избежать этого?
Я обхватываю его за шею и коротко целую в губы.
– Все хорошо, – шепчу ему и ободряюще улыбаюсь.
Джеймс в это мгновение слабости становится для меня открытым и совершенно беззащитным. Я прижимаюсь к нему, стараясь отдать частичку себя, частичку своего тепла, успокаивая его. Он тяжело вздыхает, словно прогоняя все нехорошие мысли и крепко обнимает меня в ответ, немного приподнимает от пола.
– Я вам тут не мешаю?
Джулиана демонстративно громко шагает через всю студию и останавливается напротив нас. Ее обжигающий взгляд мечется между нами, не зная на ком остановиться. Ни Джеймс, ни я ничего не отвечаем обиженной девушке. Мы укрылись невидимой оболочкой, которая на некоторое время стала крепкой защитой от ненужных людей и плохих мыслей.
Джеймс медленно ставит меня на пол и обнимает сзади. Джулиана, мне кажется, еще чуть-чуть и будет трястись от гнева, переполняющего ее, но цитрус и океан действуют на меня целительным свойством успокоения. Я реагирую крайне спокойно на ее неожиданное появление, ведь на мгновение я совсем забыла, что мы не одни.
– Джулия, не начинай. Мы уже это обсуждали, – чрезвычайно спокойным голосом произносит Джеймс.
Он со мной. Мы вместе в нашей прозрачной оболочке. Надеюсь, она продержится подольше. Нехорошие мысли по поводу того, что еще недавно Джеймс и Джулиана обсуждали наши с ним отношения, карабкаются вверх по оболочке. Они пытаются порвать ее тонкие стенки, растягивают, пытаясь сделать в защите хотя бы маленькое отверстие, но наш маленький купол противостоит внешнему миру. Я расслабленно продолжаю стоять и прижиматься к Джеймсу. Мы вместе, и это придает столько уверенности и силы, что от подобных мыслей наша защита становится только толще.
– Оставила вас на пару минут, а вы уже себя не сдерживаете! – ворчит девушка, и я пытаюсь спрятать улыбку.
Не знала, что ревность со стороны бывает такой смешной.
– Мы закончили, – ровный тон Джеймса ставит ее в неудобное положение. – Едем домой.
Последние слова он шепчет мне на ухо, и они сладко ласкают слух. Домой. Это что-то большее, чем просто квартира или студия.
Домой – это родное.
Я прохожу в комнату и устало сажусь на кровать. Снимаю тонкую белую кофточку, вскидываю вверх руки, потягиваясь. После долгой ночной прогулки до студии организм требует сна. Смотрю на Джеймса, который стоит в проеме двери. Вид у него озадаченный и обеспокоенный.
Наша невидимая оболочка исчезла?
– Я сейчас, – говорит он и слегка улыбается. – Ложись без меня.
Я не в силах ответить ему, киваю головой, и он оставляет меня в пустой комнате на пустом втором этаже. Откидываюсь на подушку и слушаю шаги Джеймса по скрипучей лестнице.
Я слишком устала, чтобы осмысливать и обдумывать полученную информацию за этот день. Слишком долгий день.
Закрываю глаза, и глубокий сон наваливается на меня. Он постепенно засасывает в пучину забвения, убирая все не нужные мысли, но попытка заснуть не увенчивается успехом. Неразборчивый и непонятный звук вытаскивает меня из дремоты, и я резко открываю глаза.
Звонит мой телефон.
Я встаю с кровати и пытаюсь сообразить, откуда идет мелодия. Опускаюсь на пол и выдвигаю чемодан, который так и не разобрала. Ищу рукой в глубоком кармане, среди косметических средств и на самом дне нахожу мобильник. Смотрю на дисплей, где высвечивается лицо мамы, ее фото.
Мама?
Мама! Вот черт.
Я прокашливаюсь и стараюсь в одну секунду проснуться. Набираю в легкие воздуха и только тогда отвечаю на звонок.
– Мама! – я слишком наигранно удивляюсь и прикусываю язык. Не нужно ей знать, что ее дочь не спит по ночам.
– Джессика? – доносится до меня родной голос мамы. Мне стыдно, ведь я забыла ей перезвонить. – Ох, Джесси! Я так рада тебя слышать! Почему не позвонила по прилету? У тебя все хорошо? Как долетели? Где остановились?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
