Текст книги "Бастард. Боги сумрака"

Автор книги: Эрин Джой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Эрин Джой
Бастард. Боги сумрака

Предисловие

Забытые земли хранят королевства

Вокруг только пустошь и водная гладь.

Там север и юг оставляют в наследство,

Там может отец против сына восстать.

Забытые земли не знают законов,

Там мертвая кровь смешала с живой.

Там Рысь Ледяная сцепилась с Драконом,

Противник из сумрака дышит войной.

Забытые земли тонут во мгле,

Там черная магия тянется к власти.

Пять королевств превращаются в склеп,

Там мертвые псы оскалили пасти…

Пролог

Тишина. Могильная. Холодная.

Она окутала безмолвием лес и всех тварей, скрывающихся в про́клятой чаще. Морозная февральская дымка колючей пеленой осыпалась на кроны деревьев, ледяным языком облизала болото, покрыв зловонную топь коркой льда. В замерзших водах отражался неживой, мертвецки-бледный свет полной луны.

Время пришло.

Громкий, надрывистый женский крик. Словно вырванный из груди. Он рассек ночную тишину, обратил к себе головы дремлющих сов, разбудил стаю волков, оскалив их пасти. Крик, цепляясь за мерзлую почву земли, пробрался к болоту, хлестко ударил по кромке льда. Стекловидная масса раскололась. Тонкая паутина трещин расползлась по замерзшей глади.

– Черт бы ее побрал!

– Может уедем, а? Королю Кро́десу скажем – мертвого родила…

– Хеврик, тебе башка на плечах тяжела стала? Если без дитя вернемся в замок, наши головы пойдут на обед в псарню.

– Вдруг она откинулась. Притихла что-то. Пойди глянь…

– Сам иди! Глаза б мои эту ведьму не видели!

Молодой гвардеец подошел к лачуге и, переминаясь с ноги на ногу, остановился у порога, Перекрестился. Костяшками пальцев постучал в полусгнившие двери.

– Эй, ты жива там?

Ответа не последовало.

Парень набрал полные легкие морозного воздуха. Выдохнул, выплевывая клубы теплого пара, и открыл дверь. Противный скрип царапнул слух. В самом углу у камина, кутаясь в звериные шкуры, сидела девушка. Мокрые черные волосы облепили ее бледное лицо, капли пота стекали по шее. К обнаженной груди она прижимала новорожденного младенца, сморщенного и красного, как печенное яблоко. Окровавленные простыни плавали в деревянной миске. Бордово-мутная вода вперемешку с черными сгустками слизи переливалась через края, растекаясь по полу.

Парень, прикрывая рот рукой, еле сдерживал рвотные позывы. Его язык обволок страх, отвращение и брезгливость, он не мог вымолвить ни слова. Что-то мямлил, заикался, забыв членораздельную речь.

– Это Мо́ртем. Мой сын. Сын короля Кродоса и будущий правитель пяти королевств! – улыбалась чародейка, смотря на ребенка.

Гвардеец набрался решимости и взглянул на младенца. Дитя размахивало пухлыми ручонками, щурилось, жадно глотая воздух.

Он брезгливо взял младенца, и на вытянутых руках вынес его из лачуги. Второй гвардеец тут же подскочил, впиваясь взглядом в маленького бастарда.

– Покажи! Уродец небось?

– Это обычный ребенок, Хеврик! Или ты думал копыта вместо ног у него?

– Признаться честно, ожидал чертовщину узреть, но это и к лучшему, что дитя человеческий облик имеет. Поехали с этого мрачного места, не по себе мне здесь…

Гвардейцы уложили дитя в небольшую крытую бричку, оседлали коней и покинули про́клятый лес.

Глава I

1

Северные земли Шоугардена. Неверберг.

Король Кро́дос наматывал круги по своим покоям. Ночь выдалась для него невыносимо длинной, бесконечной и гнетущей. Ни вино, ни сытная вечеря перед сном не уморили его. Ожидание длилось слишком долго – девять месяцев и семь дней. За это время он постарел, поседел и исхудал. Королева Элана не разговаривала с ним, не пускала в комнату к маленьким дочерям. Стены замка пропитались слухами и сплетнями. За каждым углом обсуждали Кродоса. Осуждали Кродоса. Считали его обезумевшим, приписывали королю связь с самим дьяволом.

Ему пришлось хорошо заплатить преосвященству Умфрэю – архиепископу святой церкви, за молчание. Ибо тот, узнав о замыслах короля, люто протестовал. Собирал неоднократно сборы в Красном зале, созывая всё аббатство. Умолял Кродоса отказаться от задуманного, но правитель был непреклонен. Пригрозив церкви жестокими ограничениями власти, король добился своего. Головы склонили. Рты закрыли. Бастард будет принят и титулован, признан истинным и законным сыном Кродоса и его жены Эланы. Те, кто посмеют развязать языки за пределами северных земель и обнажить тайну – ждет неминуемая казнь.

Как он осмелился смешать свою кровь с колдовской?

Отчаяние? Безумие? Проклятие?

Двадцать пять лет Кродос правил севером на Забытых землях. Бредил, что однажды все пять королевств склонят свои головы перед ним. Вцепившись в восточные земли Дортрайма, он сумел урвать не малый кусок территории, принеся за собой не только морозный воздух севера, но и реки крови. После этой войны молодого короля обвенчали Палачом из северных земель.

Следующий удар ледяного кулака Кродоса ощутил Ривбран – королевство, где даже воздух был пропитан магией. Король долго пытался склонить правителя колдовских земель на свою сторону. Предлагал присоединиться к северу, желая заполучить сильного союзника в лице Шэ́рбрука – мага, но тот трижды отказывал Кродосу. И когда знамя севера поднялось над Ривбраном – король, победоносно сжимая в руках окровавленный меч, на время отошел от военных дел.

После победы над Ривбраном его поработили навязчивые мысли о наследнике. Он почувствовал себя ничтожным. Жалким и убогим. Кродос не мог спать и есть. Не мог избавиться от внутреннего голоса, что шептал ему о … сыне.

После пяти лет бесплодных попыток, королева Элана родила ему первенца – прекрасную дочь Мицарель. Кродос немного успокоился, но ненадолго. Дочь он не посадит на трон, не вложит ей в руку меч, не пойдет на войну под одним знаменем. Спустя год королева разродилась второй раз, принеся северному королевству еще одну девочку – Северину. Роды были тяжелыми. Болезненными. Последними. Королевская повитуха принесла недобрую весть: «В чреве госпожи больше не зародиться жизнь, государь. Мне жаль» – эти слова прозвучали для короля, как приговор.

В тот день он много пил, а после отправился на охоту, прихватив с собой лишь оруженосца – мальчишку Родрига. Они долго бродили по лесу в поисках дичи, пока совсем не стемнело. Сбившись с тропы, уставшие и изможденные – они набрели на старую лачугу, запорошенную снегом. Лютая вонь просачивалась из хижины. Дымоходная полуразвалившаяся труба выплевывала клубы смрадного дыма, который застревал в горле, вырывая удушливый кашель. Они хотели обойти смутное жилище, но мороз прогрызал до костей.

Как ни странно, хозяйкой дома оказалась молодая девушка. Темноволосая. Гостеприимная. Неестественная. Улыбалась она постоянно, но улыбка была натянута за уголки губ. Глаза добры, но стоит ей отвести взгляд в сторону, как зрачки сужались, наполняясь угольной чернотой. Кродос сразу понял – ведьма. Колдунья. Чародейка.

После скромного ужина оруженосец отправился спать в сарай, а король остался в лачуге. Охмелев от медового эля, развязался его язык. Он поведал чародейке всё: о кровавых землях, ставшие частью севера, о грядущих военных стратегиях, о двух дочерях, о … наболевшем. О том, что грызет. Ломает ребра изнутри. О сыне, которого ему так и не подарила королева Элана.

Чародейка долго слушала Кродоса, не перебивая его пьяных речей. Когда он упомянул о сыне – сразу погрустнел, нахмурился. Потупил взгляд. Его лицо было породистое: высокие скулы, широкий подбородок, аккуратно подстриженная борода, слегка выбеленная сединой. Но потухший блеск в глазах размывал королевские черты.

Колдунья молчала, подливая в кружку Кродоса крепкий эль. Король приподнял пьяную голову, посмотрел в глаза чародейке и тяжело вздохнул. Его язык заплетался от количества выпитого хмельного напитка.

– Ты… вот скажи! Скажи мне… можешь помочь? Травки там какие-то, танцы с бубном или, черт его пойми, как… Вылечи бесплодие моей жены? А? Я озолочу тебя! Назови любую цену!

Ведьма промолчала. Улыбнулась, оголяя ровный ряд белоснежных зубов, откинула копну черных волос, приоткрыв плечи. Она была красива. Намного красивее королевской супруги. Очерченные глаза, смуглая кожа без единого изъяна, слегка вздернутая верхняя губа. Длинная шея, изящные ключицы. Сквозь тонкий ситец ее упругая грудь то и дело притягивала к себе хмельной взгляд Кродоса. Она слегка наклонилась, плеснула из графина еще немного эля для короля.

– Я не могу излечить чрево твоей жены. Боги решили, что она произвела на свет все жизни, которые должны зародиться в ней. Но я могу дать то, чего так жаждет твоя душа…

– Что мне сделать? Говори! Говори же, чертова ведьма! – он едва мог разглядеть ее лицо, захмелев от медового эля.

– Я выношу твоего сына. Рожу в срок. Сильного. Властного. Истинного наследника королевского трона!

– Ты?! В своем ведьмачьем чреве? Моего сына? Бастарда не примут в моем доме! Это обесчестит мое имя и мой род. Страшный грех мне не искупить никогда…

– Ты правитель великого государства! Северные земли Шоугардена принадлежат тебе! Ты имеешь власть над людьми и тварями, над бесчисленным войском и святой церковью… Твое слово – закон! Пусть все знают, что наследник бастард! Ты дашь ему титул, свое имя и признаешь законным сыном, которого родила тебе королева Элана. От королевства не скрыть бастарда, но за пределами твоих земель ни одна мышь не обмолвится об этой тайне. Север сохранит верность своему правителю. Верь мне!

Кродос задумался.

Речь чародейки звучала так убедительно. И он ей поверил…

Или она заставила его поверить, одурманив колдовскими чарами.

Ему стало плевать, как он донесет эту весть Элане, что скажут его дочери, когда подрастут. Король был одержим лишь одной мыслью – через девять месяцев он возьмет на руки наследника. Сына. Он будет с ним охоться, научит обращаться с мечем, будет воевать на чужих землях под одним знаменем и с гордостью передаст во владения северные земли, когда придет час.

Безумие овладело королем. Он встал с плетеного кресла, швырнул о стену жестяную кружку и, еле держась на ногах, подошел к чародейке. Повалив на пол, он срывал с нее одежды и тяжело дышал, касаясь гладкого тела. Но Кродос оказался слишком пьян. Его громоздкое тело не слушалось. Он лег на спину, уставившись в потолок.

– Помоги мне! Я выпил слишком много. И скажи хоть как тебя зовут?

– Шиба́та. Меня зовут Шиба́та, мой король…

Чародейка приподняла подол платья, забралась на Кродоса и слегка наклонилась, касаясь грудью его лица. Она двигалась медленно, извиваясь, как змея. Танцуя, словно языки пламени в камине. Кусала губы до крови. Тонкая струйка бурой жидкости стекала по ее лицу. Капала на обнаженную грудь. Кродос пытался открыть глаза, но веки его словно налились свинцом. Он видел лишь силуэт ведьмы. Чувствовал дыхание. Слышал судорожные вздохи. Ему казалось, что это порочное зачатие длилось вечность. Кродос стиснул зубы, чувствуя, как приятные судороги сводят тело. Бедра чародейки сомкнулись, она откинула голову назад. Замерла.

Затем медленно слезла с короля, подошла к полке, на которой стояло множество пузырьков с зельями. Открыв один из них, она вылила содержимое на руки. Черное, как смола. Вязкое. Липкое. Начала втирать эту жидкость в живот круговыми движениями. Ее губы содрогались, перебирая слова заклятия. Король не мог разобрать речь, что произносила ведьма. Он слышал лишь бессвязное, хриплое бормотание…

Повисла тишина. Чародейка накинула на плечи черную мантию и подкинула в камин несколько бревен. Кродос по-прежнему лежал на полу, но уже нашел в себе силы открыть глаза.

– Дитя… Оно зачато? Ты можешь быть уверена в этом? – прохрипел Кродос.

– Будь спокоен, государь. В моем чреве родилась жизнь, ты сможешь увидеть своего сына через девять месяцев и семь дней. Я дам тебе знать, когда придет время.

– Как? Тебе не стоит показываться в замке!

– Я найду другой способ. До рассвета ты должен покинуть мой дом, но у меня есть условие.

– Какое?

– Мальчик, твой оруженосец, он останется здесь.

– Ты с ума выжила? Какого черта я оставлю Родрига? – гнев коснулся лица короля.

– За всё нужно платить, иначе равновесие в мире нарушиться. Жизнь за жизнь…

– Другая плата не подойдет? Может жизнь дикого зверя достойный обмен?

– Ты же не желаешь, чтобы я родила зверя или человека в животной плоти? Тогда не перечь мне. Ты вернешься в замок без мальчика, скажешь, что он погиб на охоте.

2

Король вспоминал ту страшную ночь, как сон. Он поведал о ней жене, не упоминая подробностей. Сказал лишь, что чародейка сотворит чудо и дарует им сына. Элана долго лила слезы, не покидая свои покои. Эти девять месяцев и семь дней тянулись вечность. Кродос ощущал ненависть в глазах каждого. Презрение. Осуждение. Страх перед неминуемым. Его тоже посещали мысли вернуться в обитель ведьмы и сжечь ее дом к чертям, но он тут же усмирял свои порывы. Что сделано, то сделано и последствий уже не изменить.

Накануне ему приснился сон. Чародейка звала его:

«Твой сын завтра в полночь придет в этот мир. Север готов принять его! Пять королевств готовы признать его! Склонить головы перед силой твоего сына Мортема – единого правителя!».

Кродос не понял почему она нарекла его сына правителем пяти королевств, но проснулся в холодном поту. Больше суток не спал. Не находил себе места. К вечеру следующего дня он отправил к чародейке Шибате двух своих самых преданных воинов. Видеть ведьму вновь он не хотел…

Оставались считанные часы до встречи с сыном…

С улицы донесся скрип телеги и ржание лошадей. Всадники спешились. Один из них подошел к бричке, открыл дверцу и взял на руки ребенка, укутанного в меховой плед. Тревожно оглядываясь по сторонам, гвардеец скрылся в замке, войдя через потаенный вход. Король замер в ожидании. Он пригласил в свои покои повитуху. Женщина вошла в опочивальню правителя, поклонилась. Опустила взгляд.

– Глэйра, ты служила королевской семье долгих двадцать лет. Ты помогла моей жене дважды разродиться и взяла на себя воспитание Северины и Мицарель. Я благодарен тебе! Сегодня ты дашь мне клятву и не посмеешь нарушить даже в предсмертный час.

– Да, мой король!

– Через несколько минут в эту комнату принесут моего сына. Ты примешь его, как истинного и законного наследника северного трона. За пределами моего замка ни одна живая душа не должна знать, что мальчик бастард. Мне не скрыть эту тайну от королевской прислуги, войска и церкви, но простолюдины, крестьяне и все жители Неверберга – никто из них не узнает правду. Через несколько недель я проведу тайную церемонию, где признаю бастарда своим сыном.

– Да, мой король!

– Ты день и ночь будешь находиться с мальчиком. Кроме меня, никто не смеет к нему приближаться. Когда он подрастет, окрепнет и научиться различать врагов и верных ему людей – ты обретешь свободу. Я обеспечу тебе безбедную жизнь, ты ни в чем не будешь нуждаться. А это, – он швырнул на стол кошель с звенящими монетами, – плата за молчание и твои грядущие труды.

– Благодарю! – женщина склонила голову.

В королевскую спальню постучали. Кродос набрал полную грудь воздуха и направился к двери. Открыл. Замер. Дрожь била по рукам. По телу. Гвардеец поклонился и протянул королю маленький сверток. Поклонился еще раз и покинул королевские покои.

Кродос взял ребенка. Дверь осталась приоткрыта. Он сел в кресло, аккуратно откинув край пледа.

– Мортем! Сын мой…

Король не мог отвести взгляд от ребенка. Скупая слеза вот-вот и скатиться по его щеке. Томное, тягостное ожидание закончилось – он держал на руках мальчика и не верил собственным глазам.

– Он прекрасен, мой король! – сказала повитуха, смотря на ребенка.

Младенец не плакал. Маленькими ручками он тянулся к Кродосу. Улыбался. Король наклонился, поцеловал мальчика в лоб. Ребенок наморщил лицо, чувствуя колючую щетину отца. В этот момент двери скрипнули, на пороге появилась королева Элана. Лицо бледное. Заплаканное. В руках она сжимала лоскут белой ткани, вытирая им выступившие слезы.

– Элана, жена моя, подойди! Взгляни на … нашего сына! – слегка нервничая, позвал ее король.

Женщина, сделав несколько неуверенных шагов, робко подошла к Кродосу. Ее светлые волосы были спутаны, паутинка усталых морщин облепила лицо. Красными от недосыпания глазами она посмотрела на младенца.

– Какое ты дал ему имя? – сухими губами прошептала Элана.

– Мортем! Мортем Берингер! – гордо произнес король.

– Ммм… красивое имя. Ты его выбрал?

Кродос занервничал.

– Шибата велела называть мальчика Мортем…

– Знаешь, что означает это имя, мой король? Мортем – значит смерть. Бастард принесет беду на северные земли Шоугардена. Прокля́тое дитя погубит нас всех.

– Закрой рот, женщина! Не смей так говорить про моего сына! Ты признаешь его! Примешь, как родного. Кровь от крови! Ты поняла меня?

– Да, Кродос, приму. Твое слово для меня закон, но его грязная, колдовская кровь запятнает твою честь, честь севера и весь твой род… Ты обрек нас всех на страшную участь. Как ты будешь с этим жить, мой король?

Элана бросила брезгливый взгляд на младенца и быстрыми шагами покинула королевские покои.

– Возьми дитя, – Кродос протянул ребенка повитухе, – я приду вечером.

3

В аббатстве святого Ульрика Красный зал окутало шумное препирательство. Священнослужители, во главе с архиепископом Умфрэем, словно рой жужжащих мух набросились на обсуждение событий, произошедших в замке. Перебивая друг друга, священники выплевывали осуждающие реплики в сторону короля Кродоса. Они не хотели принимать дитя. Не хотели проводить церемонию. Бастард, рожденный в порочной связи между правителем и чародейкой – грязное клеймо для северного королевства, от которого никогда не избавиться.

Архиепископ Умфрэй сидел на каменном троне, смотря на резные деревянные двери. Король Кродос должен прибыть в Красный зал и назначить день и час тайной церемонии.

Священники замолчали. Умфрэй поднялся. В сопровождении королевской свиты в зал вошел Кродос. Властный. Волевой. Правитель быстрым, уверенным шагом подошел к трону. Головы склонились. Недоверчивая тишина повисла в святых стенах. Он присел рядом с архиепископом, откинув длиннополую, меховую мантию, и строгим взглядом осмотрел присутствующие духовенство.

– Я знаю какие речи повисли в воздухе. Я чувствую ваше презрение и негодование! Но я, Кродос Берингер, король северных земель Шоугардена, приказываю вам склониться перед моим решением и принять мой выбор! Вы все дали клятву мне и северу. Так сдержите ее! Завтра к полуночи моя семья прибудет в Красный зал! Королева Элана публично признает Мортема своим сыном, а я – своим законнорожденным, истинным наследником северного трона. Тайная церемония пройдет без изъянов и озлобленных взглядом. Мой сын получит имя, титул и навсегда лишиться клейма – бастард!

– Ваша милость, – привстал архиепископ Умфрэй, – знамя… Скажите, Мортем Берингер войдет в королевскую семью под родовым знаменем – Ледяной рыси? Или же изготовить знамя для бастарда, как принято в других государствах?

– О чем идет речь, Ваше святейшество? – Кродос перевел взгляд на архиепископа.

– Если король дает бастарду свое имя – ему так же полагается личное знамя, что отличается от истинного. Оно должно быть перечеркнуто красной вышивкой. Или к вымпелу добавляют изображение меча от края до края пронзающее полотно.

– Мне не приходилось слышать о подобном, так как мой род никогда не принимал бастарда. Я желаю, чтобы знамя Ледяной рыси покрыло голову моего сына. После церемонии мы все забудем, кем являлся Мортем. В Неверберге эта тайна умрет. Мальчик будет единым, легитимным наследником. Кто осмелиться оголить правду перед другими государствами – примет смерть. Из моих рук!

– Да, мой король! – Умфрэй откланялся.

– Если больше нет вопросов, готовьтесь к церемонии. Вынужден вас покинуть. Ваше святейшество… – Кродос кивнул архиепископу и покинул Красный зал.

Глава II

1

14 лет спустя

Мирацель – старшая дочь короля Кродоса, примеряла платье, стоя перед зеркалом. Пятнадцатилетняя. Совсем юная. Она развязала шнуровку на шее, белая камиза скользнув по ее телу, упала на пол. Девушка любовалась своими женственными формами. Тонкими. Изящными. Она провела рукой по обнаженной груди. Еще не сформированной. Приподняла густые светлые волосы, оголяя хрупкое очертание спины. Ей не терпелось повзрослеть, уехать из отцовского замка и больше никогда не возвращаться в эти холодные земли.

Девушка взяла платье. Приложив пышное одеяние к телу, Мицарель пританцовывала, смотря на свое отражение. Улыбалась. Была довольна работой королевского портного. Она долго кружилась в свадебном платье, представляя, как прекрасный лорд ведет ее в танце. Отец одобрил ее намерения выйти замуж за лорда Кра́йсера. Тот уже третий год пытался добиться расположения короля и признать их союз. Свадьба назначена на конец декабря. Осталось несколько недель и Мицарель покинет замок.

Убрав праздничное платье в гардеробную, девушка услышала шум за дверью, но никто не постучал. Сквозь дверной проем она едва разглядела тень. Казалось, кто-то тайком пытается заглянуть в покои королевской дочери. Мицарель быстро накинула на плечи домашние одежды, затянула на поясе кожаный кушак и, медленно подойдя к двери, потянула на себя увесистую ручку.

– Мортем! Ты подглядывал за мной? Как ты смеешь? Я всё расскажу отцу!

Мальчик улыбнулся. Глумливо. Язвительно. Совсем не по-детски. Его угольно-черные волосы до плеч слегка завивались. Он выглядел старше четырнадцати лет. Черты лица грубоватые, резкие и надменные. В глазах перемешалась голубая синева с графитной пылью. Взгляд был дымчатый. Бездушный. Колкий.

– Мерзкий выродок! – озлобленно бросила девушка и закрыла дверь.

Через мгновение он уже бежал по длинному коридору, размахивая деревянным мечом и оббивая им стены, напрочь забыв о сестре.

С тех пор, как Глейра – няня Мортема, покинула замок, мальчик обрел полную свободу. Четырнадцатилетний сорванец совал свой нос везде. Наглый. Пронырливый. Хитрый. Малец практически не разговаривал. Кродос поначалу даже подумал, что его сын немой. Но Глейра утверждала – ребенок умен, ему легко дается письмо и чтение, просто он немногословен.

Мортем не слушал ни отца, ни королеву Элану. Единственный, кого он боялся – смотритель псарни Молгар. Здоровый мужик, с оторванным ухом. Он пугал Мортема. Одним видом. Взглядом. В первый раз мальчик встретил его, когда ему было семь лет. Длиннобородый здоровяк с двумя ведрами свежего мяса, шел кормить собак. Мортем подбежал к нему, толкнул ногой увесистое ведро. Ошметки дичи и их внутренности высыпались на землю. Бастард язвительно хихикал, наблюдая, как Молгар собирает мясо. Затем мужик достал из второго ведра оленье сердце, покрутил его в руках и бросил к ногам мальчика. Тот брезгливо отошел на несколько шагов и уставился на смотрителя.

– Знаешь, что это? – спросил Молгар.

Мортем покачал головой.

– Это сердце. Я вырвал его своими руками из груди чудовища, их много живет в лесу. Если ты еще раз вытворишь подобное, я отведу тебя в чащу и оставлю монстрам на съедение.

Мальчик расплакался и побежал к королю Кродосу. Долго жаловался. Затаил обиду. Отец успокоил Мортема, сказав, что чудища – выдумка, а смотритель псарни просто пошутил. Правитель не стал наказывать Молгара за его язвительные изречения, ведь знал – сын явно заслужил такое отношения. Бастард запомнил тот случай. И взгляд мужика. Страшный. Угрожающий. С тех пор он обходит псарню, стараясь не попадаться на глаза Молгару.

Не было у Мортема ни одного друга. Отец не выпускал его за пределы замка, а здесь лишь Мирацель и Северина могли составить компанию мальчику. Девочки были старше его всего на несколько лет. Но сестры, по наваждению матери, возненавидели бастарда. Держались всегда подальше от него, даже сидя за одним столом. Кродос видел, как его семья относиться к мальчику. Слышал, как королева отзывается о Мортеме у него за спиной. Ненавидит. Чуждается. Но он терпел и ждал дня, когда его сын докажет всем и каждому, какая кровь течет в его жилах. Отцовская. Королевская кровь.

Он брал мальца на охоту, но тот не проявил интерес к подобным мероприятиям. Он учил сына владеть оружием, но Мортем не мог даже удержать деревянный меч в руках. Король не оставлял надежду, что пройдет еще пара лет, мальчик повзрослеет и займет свое место рядом с отцом. А пока отбросил все попытки приобщить сына к своим делам.

Кродос был занят подготовкой к затяжной войне с западными землями и часто пропадал, порой месяцами не появлялся в стенах замка. Мортем, брошенный в лоно свободы, жадно изучал окружающий мир. Любопытный. Пытливый. Мальчик так и норовил обзавестись врагами даже в стенах замка. Окружающих пугала его жестокость. Дикость. Злонравие.