Текст книги "Священный Альянс. Палачи и шпионы Ватикана"

Автор книги: Эрик Фраттини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

Впервые д’Арбиньи сумел поговорить с Неве 1 апреля 1926 года. Пока папский посланник подпольно осуществлял вместе с агентом Священного Альянса операции, предписанные папой, открыто он делал телефонные тонки и встречался с разными людьми в публичных местах, чтобы сбить советских сыщиков со следа. Одним in покровителей монсеньора д’Арбиньи был немецкий посол граф Ульрих фон Брокдорф-Рантзау. Именно этот немецкий дипломат обеспечил д’Арбиньи прикрытие, чтобы запутать советские спецслужбы и дать иезуиту возможность встретиться с Неве в церкви Сен-Луи де Франсез 21 апреля.

Когда агент Священного Альянса вернулся в гостиницу и обнаружил, что ему приказывают явиться в полицию, чтобы дать разъяснения по поводу его миссии в России, он впервые понял, что в его организацию затесался шпион. Однако он предпочел ни с кем не делиться этим подозрением, потому что подобное сообщение могло вызвать панику среди членов организации, которая постепенно приобретала известность под названием «подпольщики».

Вторую часть путешествия – в Карлов, Одессу, Киев и Ленинград – д’Арбиньи проделал вместе с Неве. В течение нескольких дней они встречались с разными священниками. Некоторых из них, например Болеслава Слосканса из Ленинграда и отца Александра Фрисона из Севастополя, пожаловали епископским саном. 10 мая, за четыре дня до возвращения в Рим, д’Арбиньи опять устроил в церкви Сен-Луи де Франсез собрание. На этом собрании присутствовали госпожа Отто и лейтенант Бержера и, как распорядился папа Пий XI, Слосканс и Фрисон были объявлены подпольными епископами.

На самом деле д’Арбиньи был новичком в деле выполнения секретных миссий, и его передвижения по большевистской России не остались не замеченными тайной полицией. ОГПУ понадобилось несколько дней, чтобы выявить всех участников сети «подпольщиков», их явки и места их собраний, главным из которых была церковь Сен-Луи де Франсез. Посланец папы не знал, что хотя его самого, а также Неве, Слоскаса и Фрисона на первых порах не тревожили и не допрашивали, вся его сеть оказалась раскрыта. Сначала люди всемогущего начальника ОГПУ Феликса Дзержинского стали задерживать менее важных участников этой сети. Многие священники были арестованы и отправлены в лагеря для каторжных работ. Пока д’Арбиньи расширял созданную им сеть агентов Священного Альянса, советские спецслужбы занимались тем, что распутывали ее, начиная с рядовых священников.

В конце августа посланник римского папы приехал из Нижнего Новгорода в Ленинград. В бывшей столице Российской империи Мишель д’Арбиньи за закрытыми дверями церкви Нотр-Дам де Франс тайно пожаловал епископским саном еще одного человека, отца Антония Малецкого, который незадолго до этого вышел на свободу после пяти лет каторги «за преступления против революции».

Агенты ОГПУ следили за каждым шагом д’Арбиньи, о чем он и не подозревал, но им приказано было ничего не предпринимать, пока у них не будет столько неопровержимых улик, что д’Арбиньи можно будет убрать со сцены одним росчерком пера, не раздражая при этом союзные Ватикану католические страны. И вот однажды спецслужбы сочли, что имеющихся у них улик достаточно. Виза агенту Священного Альянса была выдана до 4 сентября 1926 года. 28 августа д’Арбиньи обратился в полицейкий комиссариат с просьбой о продлении визы и разрешении въехать на Украину.

Власти продлили д’Арбиньи визу до 12 сентября и объявили ему, что рассмотрят его просьбу о разрешении поехать на Украину. А через три дня четверо агентов ОГПУ явились к нему в гостиницу и сообщили, что он объявлен персоной нон грата и, следовательно, его дальнейшее пребывание в России нежелательно. Ему немедленно вернули паспорт и препроводили поездом до границы с Финляндией. Оттуда он направился в Ватикан, чтобы доложить обо всем папе Пию XI.

А Неве ждал д’Арбиньи в Москве, но тот так и не появился. Тогда Неве решил отправиться в церковь Сен-Луи де Франсез и отслужить утреннюю мессу. Посреди церемонии двери храма открылись и вошел какой-то человек, по виду рабочий. Он приблизился к епископу, вручил ему сверток, в котором были деньги и одежда, и сказал: «Это от Священного Альянса. И пусть теперь Господь защитит вас и поможет вам в вашем деле». Повернувшись, этот человек исчез так же неожиданно, как и появился. Тогда Неве понял, что теперь он и его сеть «подпольщиков» остались одни. Им больше не стоит рассчитывать на помощь ни папы, ни Священного Альянса – никого, кроме Бога.

Советские власти начали систематическое разоблачение иерархической католической структуры в России. Рост масштабов преследований позволил Ватикану и Священному Альянсу получить некоторое представление о политике, которую собирался проводить новый советский лидер, Иосиф Сталин, который после смерти Ленина стал самым сильным человеком в Советском Союзе.

Сталин утверждал, что надежность стратегического положения Советского Союза, которую обеспечивали ему его военный и экономический потенциал, могла противопоставить Москву капиталистическому миру, а одним из основных представителей этого мира был для Сталина Ватикан, то есть католическая церковь. Для марксистов-ленинистов «папство представляло собой заговорщика, а его священники содействовали распространению заговора по всему миру. Ватикан являлся союзником антикоммунистических сил, готовых разрушить уклад жизни России». Сталин стремился распространить коммунистические идеи по всему миру. Возможно, именно поэтому Ватикан и подписал в 1933 году, в понтификат Пия XI, договоры с двумя наиболее антикоммунистическими режимами – фашистской Италией и нацистской Германией.

Совершенно очевидно, что с точки зрения советского лидера русские католики являлись потенциальными диверсантами. ОГПУ уже представляло ему доклады, не оставлявшие сомнений в намерении агентурных служб Ватикана создать на территории Советского Союза подпольную сеть католических священников.

За несколько недель до выдворения из страны Мишеля д’Арбиньи, 15 октября 1926 года, Совет Министров принял резолюцию, которая запрещала иностранцам проповедовать какую бы то ни было религию. Монсеньор Винсент Ильин, которого д’Арбиньи тайно назначил апостольским администратором Кракова, был арестован только за то, что нес в руках иностранные газеты. Через несколько месяцев монсеньор Слосканс, который в ноябре 1926 года публично объявил о своем статусе в католической церковной иерархии, был арестован по обвинению в шпионаже и приговорен к каторжным работам в Сибири. Еще через неделю епископ Теофил Матулёнис также был арестован и, вслед за Слоскансом, сослан к Полярному кругу. В феврале 1929 года арестовали епископов Малецкого и Фрисона, а под все католические храмы по приказу Сталина заложили заряды динамита.

Подсчитано, что в 1924 году, перед смертью Ленина, в Советском Союзе действовали около двух сотен католических священнослужителей, в 1936 году – только пятьдесят, в 1937 году – десять, а еще через год их осталось всего двое.

В 1931 году коллективизация сельского хозяйства и еще более жестокий голод в стране заставили Москву радикально изменить политику в отношении западных государств, а следовательно, и в отношении Ватикана. Католические учреждения были разрешены, а священнослужителей, таких, как епископ Фрисон, выпустили на свободу, правда только на время. Когда экономический кризис остался позади, религиозные действа опять запретили, а священников вновь арестовали и вернули в трудовые лагеря. В 1937 году Священный Альянс сообщил папе Пию XI, что епископ Александр Фрисон был убит выстрелом в шею в своей камере в концентрационном лагере. В момент смерти он весил всего сорок килограммов [53]53
  Только после падения Берлинской стены и коммунизма были открыты архивы КГБ, относящиеся к той эпохе. В одном из документов есть ссылка на приказ о казни монсеньора Александра Фрисона. Его тело было приказано уничтожить, чтобы не оставалось никаких следов.


[Закрыть].

Епископов и священников хватали прямо посреди улицы, заталкивали в черные автомобили и везли в казематы, где пытали, а потом казнили. Государственный секретарь время от времени получал от французского и немецкого посольств при Святом престоле информацию о том, что происходило в Москве. С конца 1926 года единственной ниточкой, которая связывала Священный Альянс и папу с Советским Союзом, был епископ Эжен Неве, Мишель д’Арбиньи получал от Неве сообщение каждые две недели, хотя отправлять их становилось все труднее и труднее. Тот факт, что епископ Эжен Неве был уроженцем Франции, позволял ему более свободно передвигаться по Москве и спасал от ареста – участи, постигшей его коллег, родившихся в России.

Иезуит рассматривал любую информацию о России как крайне конфиденциальную. Д’Арбиньи и Священный Альянс относились к этой информации как к в высшей степени щекотливой. Еще одной задачей д’Арбиньи было спасение от уничтожения старинных книг религиозного характера и икон. Уже давно советские власти жгли без разбора все культовые предметы и тексты, и монсеньор Мишель д’Арбиньи решил осуществить операцию Librorит.(книги).

Когда об операции Librorитсообщили резиденту Священного Альянса в советской столице, тот решил принять в ней участие. Масштабы этой операции поначалу были невелики, и осуществлялась она на первых порах скорее благодаря одиночкам. Но через несколько недель операция Librorumпереросла в крупнейшее предприятие. Эжен Неве за бесценок скупал книги XVI и XVII веков. Некоторые тексты XVIII века владельцы отдали ему добровольно и даром, как пожертвование, лишь бы спасти эти книги от сожжения. Разбросанные по всей России священнослужители переправляли в Москву разного рода предметы культа: иконы XIII и XIV веков, написанные в XVI веке образа Святой Девы, несколько украшенных драгоценными камнями крестов XV века. В результате операции «Книги» агенты Священного Альянса под руководством монсеньора Неве в течение двух лет собрали около тысячи инкунабул (первопечатных книг), двух тысяч икон и почти трех тысяч связанных с культовыми церемониями предметов, таких, как кадила, кресты, образа святых. Весь этот материал переправлялся в дипломатических вализах через посольство Италии в Москве прямо в Рим и передавался для каталогизации в Понтификальный институт восточных исследований.

В конце двадцатых годов советским спецслужбам стало ясно, что существует подпольная агентурная сеть, непосредственно руководимая католическим прелатом (Неве), который выполняет распоряжения более высокого начальника (д’Арбиньи), находящегося в самом Ватикане. Сталинская контрразведка утверждала также, что главная явка, центр подпольных операций против советского государства располагался в церкви Сен-Луи де Франсез.

Священный Альянс лишился участия монсеньора Эжена Неве в 1936 году, после того как он решил выехать из Coветского Союза, чтобы подлечиться на французском побережье. Когда Неве пожелал вернуться в Москву, советское посольство в Париже отказывало ему в визе до тех пор, пока он не прекратил попытки возобновить работу в Сталинской России.

В конце 1929 года папа Пий XI распорядился создать внутри Священного Альянса специальный отдел под названием Russicum.Новый отдел агентурно-аналитической службы Ватикана формировался на базе так называемой «Особой службы Ватикана», известной также как «Русская служба». Возглавить Russicumдолжен был Мишель д’Арбиньи.

Епископ решил сохранить так называемую «Русскую комиссию» в качестве своего рода института, в котором будущие сотрудники Russicumдолжны были, прежде чем отправиться в Советский Союз, пройти специальный курс обучения. Программа этого института, одобренная и д’Арбиньи, и самим папой, делала акцент на безукоризненном владении русским языком, письменным и устным, знании истории, культуры и гастрономии страны. Будущих агентов заставляли читать исключительно русскую литературу и русские газеты. Новости обсуждались в маленьких группках, члены которых должны были общаться на русском языке.

На последней стадии подготовки два офицера польской армии учили «новобранцев» прыгать с парашютом, чтобы можно было забрасывать их самолетом в самые разные точки Советского Союза.

11 февраля 1929 года другое событие, попавшее в заголовки всех газет мира, преобразило операции Священного Альянса в России. Ватикан и Италия подписали двухсторонний договор – серию соглашений, которые положили конец так называемому «римскому вопросу» и продемонстрировали многим странам и правительствам, что между Пием XI и Бенито Муссолини имеются взаимопонимание и взаимодействие. Долгие и трудные переговоры, которые должны были раз и навсегда решить вопрос о статусе Ватикана, начались еще в 1926 году. Подписание нового конкордата позволяло, согласно статье № 26 этого документа, создать карликовое государство Ватикан: «Мы признаем существование города-государства Ватикан под управлением римского папы». Территория этого государства была крайне мала, только 44 гектара, но с момента вступления в силу означенного договора папе стало гораздо проще действовать по своему усмотрению. При подписании конкордата Пий XI добился от фашистского режима двух крайне важных вещей: права на обучение основам религии в общественных школах и, согласно статье № 34 конкордата, признания гражданских следствий совершения таинства брака, которое определялось каноническим правом.

Будучи откровенным агностиком, Бенито Муссолини тем не менее понимал, что Италия – католическая страна, и знал, что ватиканский вопрос рано или поздно придется решать. Что касалось экономической стороны дела, то есть компенсации, которую Италия должна была выплачивать папе за оккупацию и аннексию папских областей в 1870 году, то первоначально установленный размер той компенсации равнялся двум миллиардам лир. Но Муссолини решил эту сумму уменьшить. В конце концов размер выплачиваемой компенсации оказался равен пяти миллионам американских долларов той эпохи ежегодно. Папа и государственный секретарь кардинал Гаспарри должны были выполнить еще одно условие: они должны были убедить политиков, принадлежащих Католическим партиям, таким, как Partido Popolare(Народная партия), оставить политику, как это и произошло через несколько лет, после подписания конкордата между Пием XI и гитлеровской Германией.

Нападки Священного Альянса на лидера Partido PopolareЛуиджи Стурцо привели к тому, что он эмигрировал и Швейцарию и совершенно отошел от политики. Так Ватикан расплачивался с Муссолини за уступки, оговоренные при подписании двустороннего пакта. Пий XI лично объяснял всем священникам Италии, что следует выступать в поддержку фашистов, а Муссолини называл «человеком, которого послало нам само Провидение».

Текст двустороннего договора, написанный и согласованный Франческо Пачелли, братом будущего папы Пия XII Эудженио Пачелли, сдерживал всякие попытки вмешательства католических ячеек в политику. Этот текст был взят за основу и при составлении договора с гитлеровским Рейхом. Было очевидно, что будущий папа испытывал неприязнь к политическому католицизму и что активность политико-католического сектора станет разменной монетой в торгах сначала с Италией, а потом, через несколько лет, и с Германией.

В ноябре 1929 года папа решил освободить кардинала Пьетро Гаспарри от его обязанностей: кардиналу было уже почти восемьдесят лет. На его место Пий XI назначил человека, которому покровительствовал почти четверь века, – монсеньора Эудженио Пачелли. К декабрю 1929 года вновь назначенный государственный секретарь облачился в кардинальский пурпур и 7 февраля 1930 года стал полноправным кардиналом – государственным секретарем, самым могущественным в католической церкви человеком после папы. В то время ему было сорок четыре года.

К тому моменту, когда папа вновь решил выступить спубличными разоблачениями религиозных преследований в Советском Союзе, Пачелли уже успел принять на себя ответственность за внешнюю политику Ватикана. Его святейшество осуждал «нечестивые нападки» большевиков и упрекал европейские правительства в безразличии, которое они выказывали к этим нападкам. Забавно, что свое воззвание папа адресовал властям не только католических, но и протестантских государств Европы – впрочем, без особого результата.

Газеты большевистского режима представляли папу как «выразителя идеологии автократии, которая пытается задушить Советский Союз», священников и религиозных деятелей – как «банду агитаторов», а разведку Ватикана – как «орудие очернения идеалов революции и дестабилизации коммунистического уклада жизни».

Складывается впечатление, что в двадцатые годы советские органы разведки и контрразведки не располагали надежными источниками информации в Ватикане, а немногие действовавшие там агенты были раскрыты Sodalitium Pianum. Но в следующем десятилетии ситуация коренным образом изменилась.

Элементы сталинского режима начали, притом весьма удачно, внедряться в структуры Римской курии. Советская разведка умело вербовала местных агентов или членов коммунистических партий в Великобритании, Франции и Соединенных Штатах, но в Ватикане ситуация была совершенно иной. Тем не менее один из очень близких к Мишелю д’Арбиньи людей оказался агентом ОГПУ при Святом престоле.

Александр Дюбнер родился в Санкт-Петербурге 11 октября 1899 года. Его отец, царский чиновник, тайно принявший католицизм, решил послать своего сына в Бельгию, чтобы он мог учиться в колледже отцов-асунсионистов – членов религиозного ордена, который был тесно связан с Россией.

Уже в 1921 году Дюбнера, которому тогда было двадцать лет, направили в одну из семинарий в Турции для Подготовки к миссионерской деятельности. После пяти лет обучения Александр Дюбнер, оставшись без денег, решил обратиться к одному из друзей своего отца в Варниме, архиепископу Андрею Шептицкому. Прелат сделал Дюбнера приходским священником одного из русских эмигрантских приходов во французском городе Ницца. Там Дюбнер принял православие, но в конце 1928 года решил от него отказаться и вернуться в лоно римской католической церкви.

Архиепископ Шептицкий вновь помог своему протеже. Он добился, чтобы не кто иной, как сам Мишель д’Арбиньи предоставил Дюбнеру место ассистента во вновь созданном отделе Священного Альянса – в Russicum.

Новый сотрудник так понравился д’Арбиньи, что начальник отдела Russicumдаже предложил Александру Дюбнеру вместе писать монографию о русских православных епископах. Дюбнер быстро поднимался по служебной лестнице ватиканской разведки, так что вскоре превратился в первого и главного помощника д’Арбиньи. Летом 1932 года Russicumпоручил ему некую весьма деликатную миссию в Польше, связанную с делами церкви. Это стало началом конца Дюбнера и первым шагом к падению главы RussicumМишеля д’Арбиньи.

В течение некоторого времени д’Арбиньи пребывал и убеждении, что, несмотря на большевистскую диктатуру, Россия может в какой-то момент обратиться к католицизму, но только если Ватикан окажется способен адаптировать свои традиции и религиозную практику к русской культуре – естественно, за исключением того, что касается догм. Глава Russicumрешил направить докладную записку папе Пию XI и государственному секретарю Пачелли. На титульном листе этого документа стояла печать «русифицировано», или, что то же самое, «совершенно секретно». Текст вызвал немало возражений не только среди традиционалистов, которые сопротивлялись любым изменениям в ритуалах, но и среди тех, кто усматривал в этом некоторую либерализацию структуры католической церкви – нечто не вызывавшее сочувствия в аппарате Ватикана.

В России многие католики имели польские корни. Им пришлось пережить переход от католицизма к коммунизму. Сталинский режим придерживался мнения, что католиков в Польше надо не убеждать, а уничтожать. Мишель д’Арбиньи и Russicum,который он возглавлял, стремились к проведению операций на территории Польши и созданию в этой стране сети подпольных епископов и священников, так, как это было сделано в Советском Союзе.

В Польше Александр Дюбнер привлек к себе внимание спецслужб, которых интересовали не только его отношения с д’Арбиньи, но и его связи с Москвой. Отец Дюбнера был арестован большевиками сразу после революции и свержения царя Николая и отправлен в Сибирь. Его мать, француженка, жила вместе с дядей, агентом Священного Альянса, прямо на территории комплекса Кремля. Дядя Дюбнера был другом знаменитой немецкой коммунистки Клары Цеткин. Находясь проездом в Берлине, агент Russicumвстретился с ней, а она познакомила его со многими своими друзьями в Германии, среди которых было и несколько сотрудников советского посольства в Берлине, оказавшихся агентами ОГПУ. Полиция зафиксировала несколько встреч Цеткин и молодого священника в одной маленькой квартирке, хотя так и осталось не выяснено, носили ли эти встречи интимный характер или нужны были только для предельно конфиденциального обмена информацией.

Возвращение в Рим изгнанного в конце 1932 года из Польши за шпионскую деятельность Александра Дюбнера сопровождалось крупным скандалом. Дипломаты и высокопоставленные члены Римской курии начали распускать слухи о том, что некие секретные документы, касающиеся операций Russicumв Восточной Европе, были похищены прямо со стола понтифика. Пресса, как и ожидалось, решила раздуть эту неприятную историю, главным героем которой оказался Дюбнер.

В конце концов высшие иерархи Священного Альянса потребовали от д’Арбиньи объяснений: как мог шпион проникнуть в самое сердце Russicum?Никаких объяснении д’Арбиньи дать не смог. Когда же, стремясь открыть правду, агенты Sodalitium Pianumпотребовали, чтобы Александр Дюбнер явился для дачи показаний, выяснилось, что тот исчез.

В этом отчаянном бегстве многие усмотрели фактическое признание вины. Ведущие газеты Европы запестрели заголовками типа «Советский шпион Дюбнер бежит из Ватикана», «Секретарь д’Арбиньи – агент ОГПУ» и «В Москву с похищенными документами».

Человеком, который, вырвав признание у Александра Дюбнера, выпустил, так сказать, джинна из бутылки, стал отец Эдуард Герман, бывший советник нунция по русским вопросам в Берлине, который к тому же в течение некоторого времени возглавлял Миссию понтификальной помощи России.

Беглый агент Russicumпризнался, что во время поездки в Берлин и Варшаву имел интимные отношения с Кларой Цеткин. Позже Герман узнал, что во время свидании с ней Дюбнер передавал ей секретные материалы Russicumи Священного Альянса, а она в свою очередь переправляла эти материалы резидентам советской разведки в Германии. Имена, даты, города, операции агентуры Ватикана оказались в руках ОГПУ.

Было решено в качестве первейшей меры поместить Дюбнера в один из домов иезуитов в Берлине, где он должен был находиться в полной изоляции, но через три дня ему удалось сбежать через окно, после чего он слов но растворился в воздухе. В феврале 1933-го был подожжен Рейхстаг – здание германского парламента. Согласно измышленной нацистским аппаратом версии, сделавший это человек был коммунистом. Адольф Гитлер и его Национал-социалистическая партия, в то время уже находившаяся в полушаге от власти, усмотрели в этом предлог бросить свои орды против Коммунистической партии Германии. Лейтмотивом тех дней стали уличные убийства лидеров немецких коммунистов, сожжение изданий, нападения на помещения партии и их разгром. И именно в это время отец Дюбнер спешно покидает Берлин. Согласно докладу одного из агентов Священного Альянса, наци разыскивали Дюбнера из-за его предполагаемой связи с популярным членом коммунистической партии Кларой Цеткин. Бывший агент Russicumразговаривал с соседями Цеткин. Один из них был вождем наци в этом районе.

При попытке пересечь границу с Австрией переодетого крестьянином Дюбнера задержали немецкие пограничники. Два месяца он провел в тюрьме, но в конце мая, после проверки на предмет возможных связей с советской разведкой, его отпустили. Он снова исчез из поля зрения, но потом снова объявился – на сей раз в Белграде, где обратился за помощью к епископу Францу Гривечу, специалисту по русским вопросам.

Именно там, в столице Югославии, Дюбнер созвал пресс-конференцию, во время которой опроверг все предъявленные ему обвинения в шпионаже. Гривеч рекомендовал ему вернуться в Рим и держать ответ перед Пием XI, государственным секретарем кардиналом Пачелли и Священным Альянсом.

Стараниями контрразведки Ватикана в нескольких газетах появились сообщения о том, что Александр Дюбнер не являлся штатным сотрудником Russicumи не имел доступа к важным документам русского отдела Священного Альянса. В июле 1933 года, как раз в то время, когда Дюбнер въезжал в Рим, монсеньор Мишель д’Арбиньи был отправлен в монастырь для размышлений над своими поступками и молитв о прощении. Д’Арбиньи думал, чтo его святейшество вскоре призовет его обратно в Рим, где он сможет продолжать свою связанную с разведкой деятельность. А Александр Дюбнер думал, что сможет воспользоваться покровительством своего бывшего шефа. Он не знал, что д’Арбиньи, один из лучших папских секретных агентов, по приказанию Пия XI выслан из Ватикана.

Мишель д’Арбиньи приобрел слишком много врагом среди влиятельных людей Рима и, что еще хуже, среди высших членов курии. В 1933 году количество врагом Russicumвыросло до опасных для д’Арбиньи размером. И одним из этих врагов был генерал иезуитов Владимир Ледоховский.

Последовавшие за всем этим события продолжают оставаться покрытыми мраком, а все касающиеся их документы – храниться в самых дальних и темных уголках Секретного архива Ватикана. 29 сентября 1933 года на стол Пия XI легла куча фотографий, на которых можно было увидеть заключенных в советские концентрационные лагеря священников. Эти снимки были сделаны агентами подпольной сети, которой руководил Эжен Неве, Без всяких предисловий понтифик объявил д’Арбиньп, что отец Ледоховский по рекомендации своего начальства решил оправить его на некоторое время на отдых в одну из клиник Бельгии.

2 октября Мишель д’Арбиньи в присутствии в качестве свидетелей двух агентов Священного Альянса освободил свой кабинет. Вечером того же дня он в полном одиночестве навсегда покинул Рим.

В конце ноября д’Арбиньи посетили два агента контрразведки Ватикана и Владимир Ледоховский. Один из агентов достал из кармана документ, запечатанный папской печатью. Д’Арбиньи осторожно распечатал документ. В этом документе его святейшество объяснял своему бывшему шпиону, что было бы «удобно», если бы он представил прошение об отставке со всех своих должностей и постов в Римской курии. Как и предписывали нормы ордена иезуитов, д’Арбиньи, беспрекословно повинуясь воле римского папы, подписал прошение без каких-либо возражений.

Монсеньор д’Арбиньи оставался в заключении в одном из иезуитских домов до самой своей смерти в 1957 году. Высшие чины ордена запретили ему писать или публично говорить что-либо, что касалось бы Russicum.

Между тем отец Александр Дюбнер с помощью священников, которые прежде работали в Russicumв подчинении у д’Арбиньи, нашел убежище в приюте для бедных, который покинул через два месяца безо всяких объяснений. Агенты итальянских спецслужб обнаружили, что он снимает квартиру в самом центре Рима. Дюбнер объяснил, что получил работу в библиотеке Понтификального института восточных исследований. Его друзья ему поверили – в отличие от итальянцев.

Итальянские спецслужбы установили за отцом Александром Дюбнером наблюдение и выяснили, что этот священник частенько наведывается с визитами в советское посольство. Его снова арестовали. Бывший шпион разъяснил, что его посещения посольства связаны с работой в Институте восточных исследований. Однако полиция обнаружила, что на самом деле Дюбнер в библиотеке этого института не работал, а только ходил в читальный зал и снимал квартиру, не имея никаких известных источников дохода. Священный Альянс сообщил своим итальянским коллегам, что Дюбнер пытался просить разрешения вернуться в Советский Союз, но поскольку русские знали, что он был связан с д’Арбиньи и Russicum, они отказали ему в визе, хотя и предложили плату за его знания. И наконец, в один прекрасный день итальянские спецслужбы арестовали Александра Дюбнера, чтобы выдворить из Италии. Но прежде Италия запросила советское посольство, не хотят ли русские его принять. Русские от этого предложения отказались.

Дюбнер был полезен Ватикану, но вне его пределов. И конце 1934 года бывшего папского шпиона доставили на французскую границу. Оттуда он поехал в Москву в надежде, что сам Сталин выдаст ему награду за услуги, оказанные коммунистическому режиму. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Едва Дюбнер ступил на советскую землю, его задержали агенты ОГПУ, и он был отправлен в Сибирь, в один из лагерей для заключенных.

А там некой морозной ночью – точная дата осталась неизвестна – тайная коммунистическая полиция покончила с ним. В посланном в Ватикан официальном уведомлении говорилось, что «отец Александр Дюбнер был убит бандитами, которые напали на концентрационный лагерь с целью ограбления и убийства заключенных». Государственный секретарь дальнейших разъяснений не потребовал, и небезопасное «дело Дюбнера» было закрыто и спрятано в подвал Тайных архивов Ватикана.

Итальянская разведка решила понаблюдать за отношениями Ватикана и с другими странами, такими, как Испания, Франция, Германия и Югославия. Италия Бенито Муссолини хотела приготовиться к уже близкой глобальной трагедии. Все дела должны были быть улажены до того, как солдаты бодрым маршем пойдут в огне и крови через границы.

Приближались годы войны, годы разрушения и смерти. После семнадцати лет мира апокалипсический всадник вот-вот вновь промчится галопом на своем коне.

И тогда будут говорить только пушки.