Текст книги "Этот Левиафан, которого ты сотворил"

Автор книги: Эрик Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Давай выведем полное изображение, – сказала она и нажала несколько кнопок.

Я задохнулся, когда сплошное голографическое изображение окружило нас, как будто мы находились в стеклянной сфере. На желтом фоне солнца, гигантский оранжево-красный вихрь мчался рядом с нами. Надпись «Кимбол» выделялась темно-зелеными буквами.

– Можно ли поговорить с ним? – спросил я.

– Компьютер, установи открытый канал с Кимболом, – приказала Джуанита.

– Открываю канал, – доложил компьютер.

– Привет, нейтро Кимбол, – сказал я. – Рад нашей встрече.

– Я также рад встретиться с вами, председатель Мэйлан, надеюсь, вы простите меня, что я не пожму вашу руку.

Я улыбнулся.

– Прощаю. – Я постоянно удивлялся, насколько много плазмоиды, оказывается, знают о наших обычаях и культуре, по сравнению с тем, как мало мы знаем об их. – Я здесь с доктором Мерсед, она ученый…

Джуанита рассмеялась.

– Оно знает меня намного дольше, чем тебя.

– Привет, Джуанита, – ответило нейтро Кимбол. – Я рад, что Вы с нами.

– Вскоре после того, как я стала работать здесь, – сказала Джуанита, – оно было первым сол-цетацеанином, за которым я наблюдала лично. Потом оно вернулось к человеку по имени Пемберли.

– Один плазмоид перевёл для меня «Гордость и предубеждение», и я решил разыскивать людей, чтобы разузнать, на что они похожи, – сказал нейтро Кимбол. – Вы пленительная раса.

Меня посетила мысль, что, возможно, имеется некоторая гордость и предубеждение в отношениях между мной и Джуанитой – возможно, потому она и раздражена, что плазмоид, который ей нравился, стала мормоном. Но, вероятно, мы могли бы сгладить наши противоречия и… – я отбросил подальше эту мысль.

– Плазмоиды также очаровательны. Я надеюсь когда-нибудь понять Вас так же, как Вы понимаете нас.

– Кимбол, наш шаттл взял курс, который приведёт нас к Левиафане, таким образом, ты можете просто следовать за нами, – сказала Джуанита. – Но держись, по крайней мере, на расстоянии в пятьдесят метров от нас.

– Я буду соблюдать дистанцию, – ответило нейтро Кимбол.

Я, должно быть, выказал замешательство, потому что Джуанита нажала кнопку, чтобы приглушить разговор в эфире и сказала:

– Сол-цетацеане и энергетические щиты не ладят друг с другом. Несколько лет назад Класс 1 – размером с Кимбола – красовался перед наблюдателями и скользом задел щит челнока. Тот оторвал большой кусок от плазмоида, которому потребовались месяцы на восстановление.

– А как насчёт челнока? И людей внутри? – Иногда у меня возникало чувство, что она заботится больше о плазмоидах, чем о людях.

Через мгновение Джуанита ответила:

– Этот челнок заменили.

– Что случилось?

– Щит не разрушился, но часть сол-цетацеанина прошла его насквозь – вероятно, потому что щит работает подобно тому, как сол-цетацеане скрепляют свои тела, таким образом щит слился с оболочкой плазмоида. При ремонте шаттла выяснилось, что плазма испарила его часть, включая отсек команды.

– Хорошо, что я не слышал об этом перед отправлением, – сознался я.

– Не волнуйся – этот шаттл построен с абляционной оболочкой, чтобы не повторялось таких несчастных случаев, – сказала она. – Поэтому на самом деле я больше беспокоюсь о том, что случится с Кимболом в случае его столкновения с нами.

– Или с Левиафаной?

– Левиафана настолько велика, что может просто не заметить этого.

* * *

Большую часть шестнадцатичасового пути я провёл в стараниях отшлифовать свою речь перед Левиафаной, чтобы она уверилась в необходимости объявить вне закона принуждение к сексуальному акту. Я участвовал в диспутах и школе и в колледже, поэтому чувствовал, себя в силах выстроить убедительные аргументы. Но, в конечном счете, я пришёл к моменту, когда понял, что делаю уже готовую речь хуже, а не лучше.

– Приближаемся к пункту назначения, – произнёс компьютер.

Я несколько раз мигнул, протёр глаза, выпрямился в своём кресле, и начал озираться. Оранжево-красная фигура нейтро Кимбола тихо двигалась рядом с нами. Я проверил голографическую картину в поисках ещё одного апельсиново-красного объекта.

– Там, – показала Джуанита прямо перед нами. Она нажала кнопку, и возникала тёмно-зеленая надпись: «Левиафана (Класс 10, пол: женский)».

Вглядевшись повнимательнее, я заметил яркое пятно выше надписи. По мере приближения, я смог различить бело-сине-фиолетовое завихрение.

– Она не оранжево-красная.

– В любом случае это не настоящие цвета, – объяснила Джуанита. – Система использует цвета для отображения уровня энергии. Фактически Левиафана горячее, чем окружающая солнечная плазма. Мы думаем, внутри неё идёт процесс синтеза.

Левиафана росла на глазах, растягиваясь, заполняя большую часть голографического экрана перед нами. Сложный танец фиолетовых и синих спиралей среди белых гипнотизировал. В конце концов, она засияла так ярко, что я вынужден был смотреть искоса, чтобы уменьшить влияние света.

– Не слишком ли мы приблизились? – спросил я.

– До неё ещё три километра, – отозвалась Джуанита и добавила: – Компьютер, держи дистанцию относительно Левиафаны.

– Нейтро Кимбол, как Вы? – спросил я.

– Я чувствую себя как Абинади, предстающий перед королём Ноем, – ответило оно.

Я отчасти согласился, но посоветовал:

– Лучше постарайся представить себя Амоном перед королем Ламони.

– Так было бы лучше, – сказал нейтро Кимбол. – Но я готов в любом случае.

Джуанита прервала молчание:

– О чём это вы?

– Цитаты из Книги Мормона. Абинади был сожжён на костре после проповедования королю Ною, а король Ламони проповедью Амона был обращён.

Она лишь встряхнула головой, пробормотав что-что о сказках, затем сказала:

– Компьютер, настрой открытый канал с Левиафаной.

– Канал открыт, – ответил компьютер.

– Левиафана, это председатель Мэйлан, – представился я. – Как Вы просили, я прибыл с моим прихожанином нейтро Кимболом. Мы подаем прошение, чтобы Вы обратились к своему народу…

– Замолчи, человек, – рокотнул голос из динамика. – Тебе ещё рано говорить.

Я умолк.

– Следуйте за мной, – велела Левиафана. Форма её прояснилась. После ослепительной вспышки голографическая система компенсировала сияние, приглушив яркость.

Потребовалось несколько секунд на то, чтобы остаточное изображение покинуло сетчатку и я смог различать силуэты. Левиафана всё ещё вырисовывалась впереди, нейтро Кимбол оставался возле нас.

– О-о-х, – вымолвила Джуанита.

– Что? – Я усиленно моргал, стараясь восстановить зрение. Солнечный фон казался синим вместо жёлтого.

– Думаю, мы уже не в Канзасе. – Джуанита застучала по клавиатуре. – Левиафана перенесла нас к другой звезде с ядром гораздо горячее солнечного. Похоже, щит пока держится. – Она всуе помянула Бога – или, возможно, это была искренняя молитва о помощи и добавила: – Мы застрянем здесь, если она не заберёт нас.

– А нейтро Кимбол? – спросил я.

– Только Класс 6 и старше способен самостоятельно открыть портал.

Зеленые надписи начали высвечиваться на экране. «Аноним (Класс 10, пол: мужской)». «Аноним (Класс 9, пол: женский)». «Аноним (Класс 10, пол: нейтро)». «Аноним (Класс 8, пол: мужской)».

Глаза достаточно адаптировались, и я мог различать их формы. Множество плазмоидов окружало нас, все они классифицировались как Класс 8 и старше.

– Во что ты нас втянул? – ругнулась Джуанита.

Я молча помолился в надежде на лучшее.

– Это великолепная возможность для нас обоих. Подумай о том, что ты хотела выяснить.

Она глубоко вздохнула.

– Ты прав. Я собиралась изучать Левиафану, а не шестьдесят с лишним восьмиклассников. Никто никогда не видел больше четырёх гигантов вместе.

– Левиафана здесь самая большая?

Проверив данные, Джуанита сказала:

– Да, но не намного. – Она указала на плазмоида с левой стороны. – Тот маскулин всего на 2 % меньше.

– Похоже, что она не лгала.

Она кивнула, соглашаясь, и спросила:

– Почему ты говоришь, что это шанс для тебя?

Я махнул рукой в сторону экрана.

– Это, наверное, самые уважаемые плазмоиды, лидеры. Если я, поговорив с ними, смогу их убедить принять закон против сексуального насилия, то младшие плазмоиды воспримут его. Должно быть, именно поэтому Левиафана перенесла меня и Кимбола сюда.

– Вы неправы, – вмешался нейтро Кимбол. Должно быть Джуанита, в какой-то момент сняла блокировку.

– Почему Вы так считаете?

– Это собрание могильщиков у постели умирающего, – сказал нейтро Кимбол. – Они должны засвидетельствовать, что я умер, тогда они смогут поведать всем плазмоидам, что моя смерть была заслуженной.

– За что? – воскликнул я. – Вы ничего плохого не сделали!

– Я уверен, Левиафана будет…

Голос Левиафаны оборвал нейтро Кимбола.

– Этот малыш отринул меня в пользу человеческого Бога. Такую ошибку я могла простить. Но от своего имени крошечный человек стремится навязать нам свой моральный кодекс. Разум человека бесконечно мал по сравнению с нашим. Жизнь человека коротка, история расы коротка. Он наименьший из разумных, и всё же ищет власти над нами.

– Я не ищу власти сверх… – начал я.

– Тихо! – загремела Левиафана. – Человек должен понять ошибочность своего поведения. Кимбол!

– Да, Левиафана?

– В качестве штрафа – твоя жизнь. Но я предоставлю отсрочку, если ты откажешься от человеческой религии и возвратишься ко мне.

Всю свою жизнь я читал о мученичестве в священных писаниях и в истории Церкви. Но в наше время это стало простым вопросом на засыпку, задаваемым самому себе, настолько ли Вы крепки в своей вере, чтобы отдать жизнь во славу Христа. Реальных убийств на религиозной почве больше не должно случаться. И я обнаружил трещину в собственной вере, поскольку подумал, что вера нейтро Кимбола слаба, что оно отринет её и будет жить, а не пойдёт на заклание.

– Придётся мне стать Абинади, в конце концов, председатель Мэйлан, – произнёс нейтро Кимбол. – Я выбрал жизнь мормона и умру мормоном, если на то воля Бога.

– Это моя воля, – сказала Левиафана, – и я единственный бог, который распоряжается твоей судьбой.

Жгуты белой плазмы потянулись к нейтро Кимболу.

– Я величайшая из всех, – продолжила Левиафана. – Засвидетельствуйте мой суд.

Я ударил по кнопке блокировки звука и воскликнул:

– Я остановлю её. Это моя ошибка.

В глазах Джуаниты блеснули слёзы.

– Я просила тебя не вмешиваться. Теперь поздно что-то делать.

– Нет, – ответил я. – Если ты решишься ввести эту штуку в жгуты Левиафаны, у Кимбола будет шанс спастись.

Она уставилась на меня.

– Шаттл может выдержать скользящий удар. Прямое столкновение – это смерть для нас.

Жгуты сомкнулись вокруг нейтро Кимбола.

– Я знаю, потому и спрашиваю. Я не вправе вынуждать тебя рисковать своей жизнью ради спасения чужой.

Я надеялся, что не ошибся в вопросе, насколько она печётся о плазмоидах – и нейтро Кимболе в частности.

Взглянув в сторону нейтро Кимбола, затем снова на меня, она приказала:

– Компьютер, ручной режим навигации.

Она перехватила управление и направила нас к белым узам, соединяющим Левиафану с нейтро Кимболом.

Я отключил блокировку звука.

– Левиафана, Вы утверждаете, что являетесь самой великой. Только по размерам, вероятно.

Белизна затмевала вид впереди.

– Но не в любви, – продолжил я торопливо, поскольку не знал, сколько времени у меня осталось. – Иисус сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Он согласился умереть за последнего из нас, в то время как Вы хотите убить…

Вспышка яркого света и обжигающий жар оборвали меня. Я почувствовал резкий рывок. Затем наступила тьма.

И тошнота. Спустя несколько мгновений я понял, что тошнота означает, что я, скорее всего, жив.

– Джуанита?

– Я здесь, – ответила она.

Тьма была полной. А я невесом. Возможно, я был мёртв – хотя загробную жизнь я изобразил бы не так.

– Что случилось? – спросил я.

– Я могу сказать, чего не случилось: энергетический щит выдержал. Абляционная оболочка осталась целой. Мы не погибли.

– Так что всё-таки произошло?

Джуанита тяжело и протяжно вздохнула.

– Лучшее из предположений: электромагнитный импульс вымел всю нашу электронику, двигатель сдох, искусственная гравитация исчезла, система жизнеобеспечения отказала, система коммуникации не работает, ничего не работает.

– Какие-нибудь шансы…

– Нет, – ответила она.

– Ты не дослушала меня…

– Никаких шансов, ни на что. Системы шаттла не ремонтопригодны и даже если были, я понятия не имею, как исправить любую из систем, даже если здесь не было так темно. А ты?

– Нет.

– И помощи от Сол-Центральной ждать не надо, потому что они не только не знают, что мы в беде, но также и то, что мы находимся в другой звезде, которая может находиться на другом конце вселенной. Когда воздух здесь закончится, мы умрём. Проще – некуда.

– Ох. – Я понял, что она права. – Как ты думаешь, мы смогли освободить нейтро Кимбола?

– Возможно. Но не похоже, что Кимбол пытался сделать всё возможное для спасения.

– Ну, – сказал я, – может быть, оно вспомнило, как мученичество Абинади подвигло одного из священников злого короля раскаяться и стать великим пророком. Возможно, нейтро Кимбол подумал, что нечто подобное случится с одним из больших плазмоидов, которые…

– Независимо от того, во что верил нейтро Кимбол, – произнесла она едким голосом, – это случилось, потому что ты и твоя церковь туманят сознание сказками про мучеников.

Я воздерживался от сердитого ответа. Отчасти я чувствовал её правоту. В конце концов, нейтро Кимбол выбрало роль мученика. Могло такое случиться, если бы не истории про святых в священных писаниях?

И у меня было достаточно духа, чтобы рисковать своей жизнью, но теперь, на пороге смерти, я обнаружил, что боюсь.

Джуанита, казалось, не нуждалась в моём ответе.

– И каков же итог для мучеников? Истинно могучий бог мог бы спасти своих почитателей, а не позволить им умирать. Где твой Бог теперь, когда ты действительно нуждаешься в нём? Какое благо во всём этом?

– Послушай, я сожалею, – пришлось мне признать. – Если бы не я, ты бы осталась в безопасности дома и нейтро Кимбол был бы жив. Натворил я дел.

– Да.

Прошли часы – плавая в темноте, трудно сказать сколько. Я провел их в самокопании и молитвах, анализируя все причины, которые привели меня сюда. Самой значительной из всех была гордость: мысль, что я, Гарри Мэйлан, благодаря недюжинной силе воли и хорошо подвешенному языку – изменю культуру, существующую в течение миллиардов лет. Я вспомнил, что мне говорили, когда я служил девятнадцатилетним миссионером на Марсе: ты не переделываешь людей; Дух Божий сотворяет это, и только если они желают быть преобразованными.

Джуанита произнесла:

– Ты старался сделать то, что считал правильным. И ты пытался защитить права младших плазмоидов. Так что я прощаю тебя.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Шаттл затрясло.

– Что это было? – спросил я. Тело упало вниз в кресло.

– Похоже на…

Оглушительный визг с правой стороны шаттла заглушил остальную часть ответа. Я повертел головой и видел летящие от стены искры. Затем выпал кусок корпуса, и свет ворвался, временно ослепив меня.

– Они ещё живы, – произнёс какой-то человек. – Скажите Кимболу, что они ещё живы.

* * *

Мы узнали от медработников, что громадная плазмоида сбросила наш шаттл и нейтро Кимбола за пределами энергощита станции Сол-Центральная. Нейтро Кимбол вызвал станцию, и шаттл отбуксировали в док, где корпус вскрыли, чтобы спасти нас.

Мы смогли поговорить с нейтро Кимболом, только когда Джуанита и я находились в больничной палате, где автомедик сделал нам инъекции для лечения лучевых ожогов.

– Это Левиафана вернула нас сюда, – произнёс Кимбол.

Я был ошеломлён.

– Но почему? И почему она передумала убивать Вас?

– Когда она увидела, что Вы готовы умереть ради моего спасения, хотя я даже не принадлежу к вашему роду, ею овладело любопытство. Она спросила меня, почему Вы так поступаете, тогда я перевёл ей Библию и Книгу Мормона. После этого она перенесла нас сюда на случай, если вы были всё ещё живы.

– И Вы не пострадали от того, что она сделала? – спросил я.

– Я поправлюсь, – ответило нейтро Кимбол. – Прежде, чем удалиться, Левиафана объявила, что с этого времени и впредь плазмоиды-мормоны не должны принуждаться к сексуальным актам.

– Это потрясающая новость.

Я победил. Нет, поправился я – победа принадлежит не мне. Благодарю тебя, Боже, вознёс я безмолвную молитву.

– Левиафана также передала личное сообщение для Вас, председатель Мэйлан. Она велела напомнить Вам о том, что король Агриппа сказал Павлу.

Я кивнул.

– Я понимаю. Спасибо, что передал.

После окончания сеанса связи Джуанита спросила:

– О чём речь? Ещё одна история из Книги Мормона?

– Нет, это из Библии. Святой Павел проповедовал перед королём Агриппой, и ответ короля был: «Ты почти убедил меня стать христианином». Нет, Левиафана не стала мормонкой. Но Бог смягчил её сердце, поэтому она не убила нейтро Кимбола. Также как и нас, впрочем. Там, в челноке, ты была уверена, что мы умрём. Ты спросила, где Бог, когда он действительно нужен. Ну, так вот, Бог явил себя.

Джуанита сердито выдохнула.

– Как всегда!

– Что ты хочешь сказать? – спросил я, пока автомедик сигнализировал, что моё лечение закончилось.

– В одной истории проповедник обращает короля. В другой король убивает проповедника. А в третьей не происходит ни того ни другого. Это не никак не свидетельствует о проявлении Бога. – Она ткнула в меня пальцем. – Насколько я вижу, это твоё проявление. Упомянув про великую любовь, ты уязвил Левиафану в том, что действительно имеет значение: в её гордости своим величием.

Я встряхнул головой:

– Я не приписываю себе такой чести.

* * *

Когда мы вышли из больницы, она на прощанье крепко обняла меня, что напомнило мне о моём влечении к ней. Но я знал, что близких отношений между нами не бывать – слишком различны наши мировоззрения.

Таким образом, я остаюсь одиноким мормоном без ближайших перспектив на матримониальное знакомство в пределах девяноста миллионов миль.

Ах, да, привлекательная одинокая женщина-мормонка не прибыла в следующем солнечном шаттле. Что за пресная жизнь была бы, если бы Бог решал все мои проблемы?

О, Боже, как многообразны твои создания! В мудрости ты создал всё: земля полнится твоим богатством. Вот великое и бескрайнее море, в котором твари, ползающие неисчислимы, и маленькие и большие звери. Там плавают суда: там есть левиафан, кого Ты создал, чтобы играть там.

Псалом 104:24-26

© Эрик Джеймс Стоун. Все права защищены.

© Copyright: Анатолий Тачков, 2012