Текст книги "Последняя дуэль (ЛП)"

Автор книги: Эрик Джагер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Для подачи апелляции рыцарь в сопровождении одного или нескольких адвокатов отправился в Венсенский замок, королевскую резиденцию, расположенную в обширных охотничьих угодьях несколькими милями восточнее столицы. У короля было множество резиденций в Париже и в его окрестностях, включая древнюю цитадель королей Лувр; дворец Сен-Поль на окраине города, близ Бастилии; и королевские покои во Дворце правосудия на острове Сите. Но чаще короля можно было встретить в Венсене. Карл V построил эту мощную крепость после восстания парижан в 1358 году, а ныне его сын и приемник Карл VI держал здесь свой двор. Венсен, окружённый глубоким рвом, с девятью внушительными сторожевыми башнями и двойным кольцом высоких крепостных стен, по сути, был городом, со своими лавками, кузницами, больницей и часовней – всем, что нужно государю, избегающему проживания в собственной столице.

Карружа знали во дворе после его недавнего январского визита в Париж, но он не мог заявиться к королю, когда ему заблагорассудится. Многочисленные стражники, придворные и челядь окружали государя днём и ночью, потому что на царственную особу часто совершались покушения. Не далее как прошлым летом, посланник Карла Злого, короля Наваррского, был пойман при дворе с зашитой в одежду склянкой яда, он собирался отравить молодого правителя и его дядьёв.

Подъехав к королевскому замку, Карруж остановился перед массивными воротами в его северной стене. Огромный ров двенадцатиметровой глубины и двадцатипятиметровой ширины прямо перед стенами, которые возвышались на двадцать метров и растянулись более чем на полторы мили, окружая крепость. В них были встроены массивные квадратные башни с дежурившими наверху стражниками.

ВЕНСЕНСКИЙ ЗАМОК

Жан де Карруж подал королю апелляцию в огромной крепости за пределами Парижа, в большой башне – донжоне. Зебергер, архивные фотографии, Коллекция. М.А.П. (c) CMN, Париж.

Карруж вместе с сопровождающими пересекли подъёмный мост, спешились и сообщили свои имена стражникам. Получив разрешение, они провели лошадей через проход, который мог быть мгновенно перекрыт опускавшейся сверху тяжёлой кованой решёткой.

Войдя в просторный двор, занимавший без малого шесть гектаров, они увидели слева старинную усадьбу Капетингов, а справа, на полпути к западной стене форта, новую внушительных размеров крепость, воздвигнутую Карлом V в качестве главной королевской резиденции.

Огромная квадратная башня, или донжон, с четырьмя круглыми башенками возвышалась на пятьдесят метров, защищённая ещё одной крепостной стеной и рвом двенадцатиметровой глубины. Попасть туда можно было только по разводному мосту через ров. Этакая крепость в крепости, укомплектованная собственным гарнизоном. Оставив лошадей на конюшне, Карруж со своей свитой прошли к воротам и сообщили стражникам о цели визита. После недолгого ожидания в воротах донжона появился паж и препроводил их внутрь.

Огромная восьмиэтажная крепость, каменные стены трёхметровой толщины были укреплены железными прутьями общей длиной около мили, поддерживающими многочисленные арки и покои, – один из первых образцов армированной кладки в Европе. Замок был сердцем королевского двора, с парадными залами на нижнем этаже, покоями для членов королевской семьи на верхних и караульными помещениями почти под самой крышей. С высоты башни над раскинувшимися изумрудным пологом королевскими лесами и рощами государь мог на много миль обозревать просторы своих владений, включая парижские купола и шпили в трёх милях западнее замка, а также пологие холмы в пойме Сены, с петляющей меж ними рекой, которая, пересекая город, несла свои воды дальше к морю. В одном из верхних этажей замка располагался роскошный личный кабинет, построенный Карлом V для хранения богатой коллекции иллюстрированных рукописей; а в мощной угловой башне находилась надёжно охраняемая королевская сокровищница, уставленная сундуками, полными золотых монет. На каждом этаже имелось отхожее место в просторной каменной башенке, прилепившейся к задней части крепости. Внутренний колодец и кладовые с запасом провизии страховали замок на случай долгой осады.

Паж провёл Карружа с адвокатом через анфиладу каменных покоев и дальше, вверх по винтовой лестнице в одну из башен, чтобы они встретились с Бюро де Ла Ривьером, главным королевским камергером, о котором говорили: «видеть его – всё равно что созерцать самого короля». Как только рыцарь посвятил сира Бюро в детали своего неотложного дела, ему тут же была предоставлена аудиенция у короля, в самые кратчайшие сроки, если его величество не соблаговолит отбыть в Париж, либо его не отвлекут более важные дела, нежели поданный рыцарем иск.

Весной 1386 года король Карл VI, правитель всех французских земель, был ещё семнадцатилетним юношей. Корону он унаследовал в 1380 году от своего отца, всего одиннадцати лет от роду, и был марионеткой в руках своих амбициозных дядьёв, в особенности герцога Филиппа Бургундского. Вскоре Карл избавится от назойливой опеки и возьмет власть в свои руки. А пока податливый и неопытный юноша во многих вопросах управления государством, вроде увеличения и снижения налогов, развязывания войн, заключения мира и политических союзов, предпочитал следовать советам старших. Прошлым летом Карл даже женился на невесте, которую выбрали для него дядья, четырнадцатилетней Изабелле Баварской.

Отец нынешнего короля, Карл V, принимал посетителей каждое утро, после мессы в соседней часовне, либо позже, сразу после обеда. Но ещё совсем юный Карл VI, явно недовольный своей ролью верховного судьи Франции, выслушал дело рыцаря в Зале заседаний – Саль де Консей, пышных покоях, расположенных на втором этаже огромного замка.

Саль де Консей – зал со сводчатым потолком, обшитым панелями из балтийской древесины, ярко раскрашенные в голубой, красный и золотистый цвета арки расходились от единственной центральной колонны. Капитель колонны украшали резные каменные лилии, а свод над головой венчали медальоны с изображениями королей. Стены были задрапированы гобеленами с классическими и религиозными сюжетами. Главным украшением комнаты служил стоящий на низком постаменте королевский трон с богатым убранством в сине-золотых тонах. Вооружённые стражники стояли у арочных дверей, вытянувшись в струнку в присутствии дворян, прелатов и прочих придворных.

Представ перед королём, рыцарь вначале поклонился, а затем опустился на колени, чтобы изложить свою просьбу. Рядом с ним преклонил колена и адвокат. Юный государь в окружении своих бдительных дядюшек с любопытством взирал на склонившегося перед ним подданного, почти в три раза старше его.

Всё ещё коленопреклонённый, Карруж достал меч (единственное оружие, которое ему разрешили пронести в королевские покои) и поднял его как можно выше над головой, избегая резких движений перед государем. Обнажённый меч символизировал его готовность до конца бороться за своё дело.

Поднявшись с колен и по-прежнему держа меч над головой, рыцарь произнёс следующие слова: «Великий государь, я, Жан де Карруж, ваш преданный слуга, прибыл сюда в поисках вашего правосудия».

– Сир Жан де Карруж, я готов вас выслушать, – милостиво изрёк юный король с высоты своего трона.

– Величайший и справедливейший из государей, – громко и с расстановкой произнёс рыцарь, чтобы присутствующие расслышали каждое его слово, – настоящим я заявляю, что в третью неделю января сего года некий Жак Ле Гри вступил в насильственную плотскую связь с моей женой, мадам Маргаритой де Карруж, против её воли, в месте, известном под названием Капомесниль. За это обвинение я готов поручиться собственной головой и покарать преступника, либо сам пасть на поле боя в означенный час.

Своей торжественной и судьбоносной речью рыцарь привёл в движение неповоротливые жернова королевского правосудия, что стало первым звеном в цепи событий, которые опутают и его самого, и Маргариту, и Жака Ле Гри, их родных и близких, а также многих других представителей французской знати, вовлечённых в этот процесс с момента подачи апелляции.

После торжественного оглашения апелляции и благодарственных слов монарху Карружа вместе с адвокатом проводили из Саль де Консей и выпустили из замка. Теперь рыцарю предстояло ждать (вероятно, несколько недель, а то и месяцев) следующего шага, официального вызова. Король, следуя протоколу, немедленно отправил дело в парижский Парламент, под юрисдикцией которого находились все дуэли, чтобы тот подробно разобрался во всех его хитросплетениях. Но Карл был верховным судьёй государства и председательствовал в Парламенте, поэтому в последующие месяцы он будет жадно следить за подробностями дела «Карруж – Ле Гри».

АПЕЛЛЯЦИЯ

Апеллянт, стоя на коленях и с поднятым мечом в присутствии королевского двора, подаёт прошение государю. МС.фр. 2258, фол. с.2. Французская национальная библиотека.

Теперь следовало дать делу ход. Из Венсенского замка в столичный Дворец правосудия был отправлен гонец с письмом, скреплённым королевской печатью. В окружении готического великолепия Дворца правосудия на берегу Сены нанятые Парламентом клерки составили официальный вызов Жаку Ле Гри, которого рыцарь назвал ответчиком по делу. Затем вызов был передан другому гонцу для отправки в Аржантан или любое другое место, где бы ни находился нормандский сквайр.

Получив вызов в Париж, Жак Ле Гри, вероятно, не столько удивился, сколько встревожился. Граф Пьер уже обращался к королю с просьбой не принимать апелляцию Карружа. Но дотошный рыцарь добился-таки королевской аудиенции, и последовавший за этим официальный вызов, предписывающий Жаку Ле Гри срочно явиться в Париж, нельзя было проигнорировать.

Прибыв в столицу, Жак Ле Гри срочно встретился со своим адвокатом. Главным защитником Ле Гри был Жан Ле Кок, довольно известный и пользующийся популярностью адвокат. Ле Кок делал кое-какие заметки по делу в своём профессиональном дневнике, изложив там аккуратной юридической латынью некоторые полезные свидетельства и факты. Этот дневник, один из старейших сохранившихся журналов судопроизводства, содержит ценные замечания как о самом процессе, так и о характере сквайра, поскольку Ле Кок записывал туда собственные умозаключения о своём подзащитном по результатам личных бесед.

На момент процесса Жану Ле Коку было около тридцати пяти лет. Сын известного адвоката Жана Ле Кока, он унаследовал не только имя и профессию отца, но и его тесные связи с королевским семейством. Среди клиентов Ле Кока младшего были брат короля Людовик Валуа и могущественный дядя монарха, герцог Филипп Бургундский.

Возможно, в защитники Жаку Ле Гри Ле Кока выбрал Парламент, как это часто случалось с делами, возбуждёнными по апелляции. А может, семейство Ле Гри или граф Пьер целенаправленно избрали Ле Кока из-за его близости к королю, чтобы защитить сквайра, оказавшегося в сложной ситуации.

Вскоре Ле Кок обнаружил, что защищать обвинённого в изнасиловании сквайра – задача не из лёгких, к тому же Ле Гри не во всём следовал его советам, упёршись уже в самом начале, когда адвокат посоветовал ему воспользоваться правом на «привилегии духовенства».

Поскольку Жак Ле Гри был не только сквайром, но и духовным лицом – членом некоего священного ордена, человеком образованным, он мог уйти из-под юрисдикции парижского Парламента и требовать передачи дела в Церковный суд, где ни о каких дуэлях не могло быть и речи. Ле Кок вспоминал, что лично давал клиенту подобные рекомендации, чтобы защитить его от риска быть убитым на дуэли.

Но, как писал в своём дневнике расстроенный адвокат, сквайр «в резких выражениях отказался», отвергнув совет Ле Кока, не желая «помочь самому себе». Ле Гри, возможно, твёрдо стоял на своём, потому что собственное тщеславие не позволяло ему выставить себя трусом, особенно теперь, когда его дело слушалось в королевском суде и о нём уже судачила вся Франция.

Как только Карруж подал королю апелляцию, а Ле Гри прибыл в Париж по вызову Парламента, обоим следовало выполнить ряд формальностей, чтобы должным образом подготовиться к вызову. Каждому следовало позаботиться о длительном проживании в столице и прочих мелочах с этим связанных. Рыцарь, конечно же, должен был послать за Маргаритой, либо лично явиться за ней, если та ещё не прибыла в Париж. В течение последующих нескольких месяцев жизнь обоих участников дуэли будет полностью поглощена процессом, который неумолимо надвигался, и полностью выйдет из-под их контроля.

Как любой юридический процесс, дело было не только трудоёмким, но и затратным, и рыцарь с его шатким финансовым положением немало рисковал. Истцы в подобных процессах нередко занимали у друзей и знакомых, либо брали кредиты для покрытия текущих расходов. Однако семья сквайра была богаче, да и граф Пьер, скорее всего, выражал готовность помочь своему любимцу, рыцарь же явно не имел таких средств, и вряд ли друзья выстраивались в очередь, стремясь прийти ему на помощь. Но на данном этапе процесса, когда в воздухе повис вопрос о дуэли, на карту было поставлено нечто гораздо более значимое, чем деньги.

В конце весны – начале лета 1386 года рыцарь и сквайр получили официальные письма с приказом явиться во Дворец правосудия, чтобы предстать перед королём и членами Парламента. Датой явки было назначено 9 июля, понедельник. Спустя почти полгода после предполагаемого преступления Жану де Карружу наконец предстояло встретиться со своим обидчиком и перед высшим судом Франции обвинить сквайра в ужасном преступлении против супруги, предложив доказать свои обвинения в честном поединке. Рыцарь долго ждал этой минуты, но всё ещё не было гарантии, что, бросив вызов, он получит реальный шанс сразиться со сквайром. Последнее слово останется за Парламентом.

Процедура вызова проходила в одном из самых высоких мест Парижа. Дворец правосудия, фактически комплекс зданий в северной части острова Сите, был воздвигнут в начале 1300–х годов как главная королевская резиденция, однако теперь там располагался Парламент, и король посещал его лишь по важным государственным делам. В его северо-восточной части на берегу реки высилась, отбивая каждый час, Королевская часовая башня, построенная Карлом V. Три другие башни дворца, Сезар, Аржан и Бонбек, выстроились вдоль западного берега реки. Южнее дворца, соединяясь с ним крытым переходом, во всём великолепии возвышался Сен-Шапель.

Утром 9 июля рыцарь и сквайр по отдельности, разными путями прибыли во дворец. Жан де Карруж прибыл с востока, где он проживал на улице Сен-Антуан, рядом с дворцом епископа и дворцом Сен-Поль. Жак Ле Гри приехал с запада, где он остановился вместе с графом в его дворце Алансон, расположенном в не менее престижном квартале, среди множества прочих особняков знати, сгрудившихся под сенью Лувра. Противники прибыли в сопровождении своих адвокатов, поручителей, родственников и друзей.

ДВОРЕЦ ПРАВОСУДИЯ

В июле 1386 года Жан де Карруж вызвал Жака Ле Гри на дуэль. Король и его окружение наблюдали церемонию в Большом зале, примыкающем к двум башням справа. В центре высится Королевская часовая башня. Архивные фотографии, Coll. M.A.P.(c) CMN, Париж.

Каждый со своей свитой перешли с правого берега на Сите по Большому мосту – деревянному мосту на загнанных в речной ил сваях, миновали Королевскую часовую башню на противоположном берегу и прошли через дворцовые ворота с восточной стороны острова.

Здесь им пришлось пробиваться через шумную толпу на Майском дворев – просторной площади, на которую, казалось, высыпал в этот день весь парижский люд. Адвокаты с истцами пробирались к Парламенту, расталкивая суетящихся у лавок купцов, торгующихся покупателей, просящих милостыню нищих и многочисленных зевак, наблюдающих со стороны за этой бесконечной городской суетой. К болтовне и сплетням собравшихся, крикам торгашей примешивалась железная поступь марширующих солдат и причитания закованных в кандалы заключённых, ведомых на казнь.

Миновав площадь и зайдя во дворец, рыцарь и сквайр оставили за плечами уличную суматоху. Поднявшись по длинной каменной лестнице, они прошли через оформленный в готическом стиле дверной проём со статуей Девы Марии на страже в Большой зал – просторный, богато украшенный зал около семидесяти метров в длину и тридцати – в ширину, где проходили Парламентские слушания.

Похожий на пещеру зал с двойными золочёными сводами опирался на ряд из восьми колонн, разделяющих его на две части. Здесь встречались со своими подзащитными адвокаты, суетились с документами клерки, а приставы, стряпчие и прочие чиновники приводили в движение сложный правовой механизм. Витражные окна с изображнием герба Франции отбрасывали свет на высокие стены, вдоль которых чередовались несколько огромных каминов и скамьи. Статуи пятидесяти французских королей брали комнату в кольцо, стены украшали шкуры животных, включая кожу крокодила, привезённую из Египта прославленным крестоносцем, сиром Годфри де Бульоном. В восточном конце зала находился алтарь, посвящённый Святому Николаю, покровителю всех адвокатов, над которым каждое утро служили мессу. Алтарь содержался за счёт налогов на адвокатскую деятельность и пожертвований, выплачиваемых соучастниками убийства Эвена Доля – судьи, убитого любовником его жены в 1369 году.

В Большом зале собиралось французское правительство во времена политических кризисов, например, после катастрофического поражения при Пуатье и пленения короля Иоанна ужасной осенью 1356 года. Около восьмисот делегатов со всего королевства собрались тогда в зале, чтобы предъявить ультиматум потрясённому дофину (будущему Карлу V), требуя его очистить коррумпированный королевский совет от людей, которые привели Францию на грань катастрофы. Двумя годами позднее трёхтысячная толпа во главе с Этьеном Марселем, отчаянным купеческим прево Парижа, ворвалась в Большой зал, протестуя против скандальных условий мирного договора с Англией и грабительского королевского выкупа в три миллиона золотых экю. Марсель в сопровождении разъярённой толпы ворвался в палаты дофина на втором этаже, с криком: «У нас с вами свои счёты!». Толпа схватила одного королевского советника и зарубила его на месте. Ещё один советник успел покинуть комнату, но его изловили и безжалостно убили, вышвырнув окровавленное тело вместе с другим трупом из окна во двор, прямо в орущую толпу. Перепуганного дофина спасло только то, что Марсель лично вступился за него, нацепив будущему королю на голову сине-красную шапку, окрашенную в цвета мятежников.

У входа в Большой зал Карружа и Ле Гри встретили лакеи в ливреях, вооружённые для поддержания порядка палками и дубинами. Лакеи провели посетителей со свитой через зал с чёрно-белым мраморным полом, напоминающим гигантскую шахматную доску. В северо-западном углу зала они миновали охраняемые двери и вошли в узкий коридор, ведущий в Гранд-Шамбр – святая святых Парламента, гораздо меньшее по размерам, но более элегантно обставленное помещение в северной части дворца, по обе стороны от которого располагались башни Сезар и д'Аржан. Здесь на троне во всём своём великолепии восседал государь, когда держал совет.

Взорам рыцаря и сквайра предстал стоящий под тяжёлым балдахином королевский трон, известный как «ли дю жюстис» (ложе правосудия), задрапированный голубой тканью с золотыми королевскими лилиями. Тридцать мягких скамей для магистратов совета выстроились по бокам трона, духовенство по левую руку, миряне – по правую. Одну стену украшала картина с изображением распятия, другие были завешены роскошными гобеленами. Одинокий камин щерился огромной пастью, оголодав за время июльской жары. Разбросанное по полу свежескошенное сено наполняло помещение ароматами чистоты и умиротворения. Низкий барьер отделял трон короля и его совет от другой части зала с деревянными скамьями для адвокатов и их клиентов.

ВЫЗОВ

Апеллянт (по правую руку от короля) обвиняет ответчика (слева), предлагая доказать свою правоту поединком. За каждым из участников тяжбы стоят их адвокаты и поручители. МС. фр. 2258, фол. с.4. Французская национальная библиотека.

Когда приставы развели всех по местам, предупредив о необходимости соблюдать тишину и порядок, в зал вошли магистраты и встали перед скамьями, вначале духовенство, за ними – миряне. Наконец, в дверном проёме за троном появился король. По знаку бэйлифа, громко объявившего о его прибытии, все почтительно склонились. Карл вошёл в зал в сопровождении брата, Людовика Валуа, и свиты вездесущих дядьёв. Усевшись на трон, молодой государь окинул взглядом собравшихся, и все молча расселись по местам. Остался стоять лишь один священник, который возносил молитву, призывая божье благословение на всё, что свершится в этом зале. Затем первый глава Парламента Арно де Корби постучал по столу молоточком. Заседание открылось.

Запись в журнале регистраций от 9 июля 1386 года гласит, что засвидетельствовать вызов в Гранд Шамбр собралась довольно именитая компания: «В тот день его величество, наш государь, почтил Парламент своим королевским присутствием в сопровождении герцогов Беррийского и Бургундского, своих дядьёв, а также брата нашего государя, графа Валуа, и многих других знатных господ. Дело касалось поединка между Жаном де Карружем, подавшим апелляцию рыцарем, с одной стороны, и Жаком Ле Гри – с другой».

В регистрационной книге не упоминается Маргарита, поэтому мы не можем точно сказать, присутствовала ли она там в тот день, хотя достоверно известно, что она появлялась в Парламенте позже тем же летом. К этому времени мадам Карруж была уже на шестом месяце беременности, и это ещё сильнее усугубляло ситуацию: как предстать в таком виде перед судом, на котором собственный муж обвиняет другого мужчину в изнасиловании?

Во время церемонии вызова рыцарь и сквайр стояли перед судом, лицом друг к другу, каждый в окружении собственной свиты. По традиции апеллянт стоял справа от короля, ответчик – слева.

Рыцарь, как апеллянт, первым взял слово, нарочито повысив голос, чтобы слышали все присутствующие.

– Высокочтимейший и справедливейший из королей, государь, я пришёл сюда в поисках справедливости и настоящим обвиняю присутствующего здесь Жака Ле Гри в гнуснейшем преступлении против моей супруги, мадам Маргариты де Карруж. Я утверждаю, что в третью неделю января сего года упомянутый Жак Ле Гри преступным способом вступил в плотскую связь с моей супругой против её воли, в месте, именуемом Капомесниль, при содействии своего сообщника Адама Лувеля. Посему, я требую, чтобы он немедленно признал свою вину, подчинившись решению суда, и был предан казни с конфискацией всего принадлежащего ему имущества, согласно букве закона. Если упомянутый Жак Ле Гри отрицает вину, предлагаю доказать свою правоту в честном поединке на ристалище, как и подобает дворянину и человеку чести, в присутствии вашего величества, нашего верховного судьи и владыки.

Закончив пламенную речь и зачитав обвинения в адрес сквайра, рыцарь должен был завершить процедуру вызова символическим жестом, бросив противнику перчатку или рукавицу со своей руки. На глазах у судей он сорвал с руки перчатку и демонстративно швырнул её на пол перед сквайром, давая тем самым клятву исполнить свой вызов и предстать перед обидчиком на закрытом ристалище Шамп-клоз – традиционном месте для подобного рода судебных дуэлей. Бросить перчатку (жете лё гант – часть древнего дуэльного ритуала.

Теперь пришла очередь держать слово обвиняемому сквайру. Стоя лицом к истцу, он набрал в лёгкие побольше воздуха и заговорил как можно громче, чтобы слышали все.

– Справедливейший из королей, благочестивейший из государей, я, обвиняемый Жак Ле Гри, решительно отрицаю и отметаю все выдвинутые против меня обвинения, особенно заявление Жана де Карружа о том, что в третью неделю января или в любое другое время я якобы вероломно познал его жену, мадам Маргариту де Карруж, в месте, именуемом Капомесниль или в любом другом. Я также готов поручиться честью перед лицом вашего величества, что упомянутый рыцарь грязно и нечестиво лжёт, и все его обвинения лживы и порочны. Призывая в свидетели Господа и Пресвятую Деву, я клянусь доказать свою правоту поединком, без всяких оправданий и прошений о помиловании, в любом месте, которое укажет суд и ваше величество, наш верховный судья и владыка.

Затем сквайр склонился и подобрал лежащую у его ног перчатку. Это тоже было частью священного многовекового ритуала. Обвиняемый должен был поднять и зажать в руке перчатку (лёве э прандр), показывая, что он принимает вызов и готов доказать свою правоту в смертельном поединке на Шамп-клоз, если так решит суд.

После того как оба обменялись репликами и изъявили желание биться, магистраты, посовещавшись, вынесли официальный вердикт (арре), определяющий дальнейшие события: будет ли дан вызову ход или нет. Магистрат, назначенный докладчиком по этому делу, объявил о решении суда, используя выверенные юридические формулировки.

– Выслушав обе стороны в лице истца рыцаря Жана де Карружа с одной стороны и ответчика Жака Ле Гри – с другой, судом предписано: обеим сторонам (истцу и ответчику) изложить представленные факты и доводы в письменном виде и предоставить их суду в виде аффидевита, по рассмотрении которого, тщательно изучив и взвесив аргументы обеих сторон, суд вынесет свое законное решение.

Парламент приказал провести официальное расследование (анкет) обстоятельств данного дела. Каждая из сторон конфликта должна была предоставить письменные показания, тщательно изучив которые, суд решит, насколько правомерна эта дуэль.

Видимо, рыцарь остался доволен решением Парламента. По крайней мере, пока что его прошение было рассмотрено. Его вызов положил начало официальному расследованию, которое может закончиться тем, что в итоге суд разрешит дуэль. Однако Парламент редко одобрял подобные поединки, и вот уже более тридцати лет не разрешал судебные дуэли по факту предполагаемого изнасилования.

Жак Ле Гри, по-видимому, был не в особом восторге. Адвокат Жан Ле Кок убеждал его избегать всяческого риска, связанного с дуэлью, сославшись на привилегии духовенства, но Ле Гри решительно отказался от подобной возможности уйти из-под юрисдикции Парламента. Теперь ему придётся подчиниться следствию и принять его исход.

Суд позаботился о том, чтобы рыцарь и сквайр постоянно находились в пределах досягаемости, пока проводится дознание. Парламент мог заключить обоих в тюрьму, но предоставил им свободу передвижения внутри городских стен, взяв с них клятву. Каждый должен был поклясться, что «явится по первому зову в назначенный день, час и место». Если бы кто-то из них сбежал из Парижа или не явился по вызову, то немедленно был бы отдан приказ об аресте клятвопреступника. Неявка или попытка побега расценивались как доказательство вины, с последующим осуждением и казнью.

Чтобы гарантировать свою явку при повторном вызове в суд, каждый должен был назвать шесть поручителей из числа знатных дворян, а те, в свою очередь, поклясться, что принудят его явиться, если в этом возникнет необходимость. В отчёте за 9 июля перечислены имена двенадцати человек, которые взяли на себя эту торжественную обязанность. Все они были представителями высшей знати, и многие из них славились своими ратными подвигами во благо Франции.

Главный поручитель рыцаря, граф Валеран де Сен-Поль Люксембургский был довольно близок к престолу и являлся прославленным ветераном многих королевских кампаний, включая победу над фламандцами в битве при Рузбеке в 1382 году. Один из главных поручителей сквайра – Филипп Артуа, граф д'Э, недавно вернулся с дядей короля Луи Бурбоном из Гаскони, где они воевали с англичанами.

Маленькая армия рыцарей и прочей знати, выступивших в качестве поручителей, наглядно демонстрирует, как эта ссора успела расколоть французское дворянство, лишь стоило вестям о ней достигнуть ушей монарха и королевского двора. Двенадцать поручителей, каждый из которых принадлежал к влиятельным семейным кланам и имел собственное окружение, многократно умножили число людей, причастных к противостоянию «Карруж – Ле Гри». К этому времени ссора уже стала причиной жарких споров при королевском дворе, участники которых или их родовитые семьи успели принять чью-либо сторону ещё до начала официального расследования. Вскоре дело вызовет большой резонанс не только во Франции, но и выплеснется далеко за пределы королевства. То, что некогда начиналось, как местный спор в сеньориальном суде Нормандии, быстро превратилось настоящий спектакль, разыгравшийся на французских подмостках.

После встречи в суде лицом к лицу Карруж и Ле Гри развернулись друг к другу спиной и покинули Дворец правосудия в окружении собственной свиты, вернувшись в свои покои в разных концах Парижа. Теперь им предстояло тщательно подготовить показания, чтобы Парламент мог продолжить расследование. Если после изучения предоставленных доказательств суд отклонит апелляцию рыцаря, вердикт графа Пьера останется в силе, и сквайр избежит наказания по предъявленным ему обвинениям. Но если Парламент даст добро на дуэль, фактически аннулировав графский вердикт, у Карружа появится шанс доказать свои обвинения, сойдясь с обидчиком в поединке один на один, и Ле Гри придётся вновь доказывать свою невиновность, в этот раз уже при помощи меча.

6

СЛЕДСТВИЕ

Едва Парламент объявил о начале следствия, Жан де Карруж и Жак Ле Гри принялись строчить показания. Согласно требованию суда, все доказательства должны быть предоставлены в письменном виде. Хотя женщинам того времени было запрещено самим выдвигать обвинения по уголовным делам, достоверно известно, что Маргарита дала показания, как главный свидетель по делу, поскольку в официальном протоколе говорится, что «некоторые сведения были получены из показаний под присягой вышеупомянутой Маргариты на суде». Действительно, мадам Карруж прошла через «тщательные, многократные допросы и дознания» относительно выдвинутых ей обвинений против сквайра.

Жак Ле Гри ехидно заметил, что Маргарита тем летом явилась во Дворец правосудия и предстала перед королём и членами Парламента, подобно своему отцу, вызванному туда сорок лет назад, чтобы ответить на обвинения в государственной измене. Ле Гри уверял следствие, что «никогда не виделся и не разговаривал с этой женщиной», за исключением единственного раза в Нормандии (в доме Жана Креспена два года назад) и сейчас, в присутствии короля и судей, «в качестве обвиняемого». Таким образом, Ле Гри, прежде чем его увели судебные приставы, мог видеть Маргариту в самом начале следствия, когда она должна была принести присягу перед судом. К началу следствия, в середине июля, Маргарита была уже на шестом месяце беременности, что превращало её публичные появления перед Парламентом в настоящую пытку.