Текст книги "Секта"

Автор книги: Еремей Парнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)

Глава сорок девятая Криптократия

Осень дала знать о себе похолоданием и кратковременными дождями. Москву посетила итальянская порнозвезда, любимая народом за веселый нрав и неподражаемый бюст. В ночном клубе с ней флиртовал, отпуская сальности, лидер крупной парламентской фракции.

– «Шуры-муры», – мурлыкал он, норовя приложиться к груди.

Смысл «политической акции» был предельно прост: лишний раз показаться на телеэкране рядом со знаменитостью. С той же целью удалось заманить в партофис престарелого корейского оракула Сона, якобы предсказавшего убийство Кеннеди и еще что-то в том же духе. Кореец улыбался, кивал, но выдать так нужное к выборам пророчество отказался. Вождь взял реванш буквально на следующий день, ввязавшись в безобразную драку у парламентской трибуны: мерялся силами со стариком из враждебной фракции и оттаскал за волосы хрупкую женщину – тоже депутата.

Очередной скандал малость развеселил заскучавшее было общество.

Фон между тем не претерпел перемен: ни солнечный, ни радиоактивный. Солярная активность приближалась к 23(Ш, радиационная – в районе станции Замоскворечье – составила 400 мкР/час. Денег на очистку территории не выделили.

Словом, сплошные пятна: на репутации, на Солнце, пятна нуклидов на многострадальной земле и дыры в бюджете – ничего нового.

Новое, как повторение старого, проступило трупными пятнами на татуированной коже: обнаженная женщина лежала на боку, уткнувшись затылком в водосточную решетку. Ее нашли на уединенной дорожке Выставочного центра (бывшая ВСХВ), неподалеку от Ботанического сада. По всем признакам выходило, что труп пролежал там свыше двух суток. Неестественно вывернутая голова была запрокинута к небу, источавшему унылую морось.

– Пятый случай, – сказал Левит, поднимаясь с колен.

– Полный набор, – согласно кивнул Морозов. – Печень, татуировка… Долго же он не давал о себе знать, падло!

– Рисунок немного не тот. Звезды вокруг головы и нет дракона, а в остальном тот же сон.

– По крайней мере хоть личность можно сразу установить.

– Да, талантливая девушка… На прошлой неделе выступала по REN-TV. Мне понравилось.

– Тоже мне девушка! – пренебрежительно поморщился Морозов.

– Ну женщина. Какая разница?.. Я не в физиологическом смысле. Талант – вот что важно.

– Талант! Все руки исколоты. Такая же прости-госпо-ди, как и те. Вот в чем ее настоящий та-а-лант.

– Творческие люди особо ранимы, дорогой вы мой капитан. Особенно в нынешнее время. Понимать надо. У Солнцевой редкий дар. Не голосом пела, нервами… Эх, Женя, Женечка…

Дженифер (Евгения) Солнцева исполняла, аккомпанируя на гитаре, песни собственного сочинения.

Срывая цветы, мы с тобой не хотели

В лаванду вплести стебельки иммортели,

И мы не узнали в хрустящем миндале,

Как горько он пахнет, цианистый калий.

Она пользовалась популярностью в определенных кругах, которые характеризовались в молодежной печати как «интеллектуально-эстетствующие». Особым интеллектом там не пахло, как, впрочем, и цианистым калием, но наркотиками баловались. Что же до эстетства, то его подменяла манерная претенциозность. Несколько выступлений по авторскому телевидению сделали Женю звездой. У нас легко раздают титулы: академики, президенты, князья, атаманы. Даже члены регентского совета. Регентского чего?.. Призрачный мир все чаще затмевал убогую реальность.

Мой милый поручик, вы слишком наивны,

А ночь так длинна средь запутанных улиц.

На перышке тонком пушок кокаина

И отсвет жемчужный от съеденных устриц.

Как сказал поэт, «какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?» Ладно, о вкусах не спорят: в трезвучиях Жениных соль мажор ныла искренняя ностальгия, а тысячелетие и впрямь шло на ущерб.

Скандальные романы лишь упрочили славу Дженифер – пожирательницы сердец и денег. В ночных клубах и кабаре, где она выступала, ошалевшие отцы семейств швыряли ей под ноги миллионы.

– Помогите перевернуть на спину, – сказал Левит.

И это были его последние слова. Не успел Морозов нагнуться, чтобы поддержать голову, как грохнул взрыв. Старый медэксперт был убит наповал, а Морозову оторвало три пальца. Сильно контуженный, он ничком повалился на окоченевшее тело.

– Ничего святого у людей не осталось, – скажет потом Корнилову прозектор. – Заряд был скрыт в гениталиях. In vagina.

Первым с сенсационной новостью выскочило в эфир неунывающее «Времечко». Константин Иванович только зубами проскрежетал.

– Когда похороны?

– Во вторник, в одиннадцать.

– Обязательно буду.

Час назад он получил заключение из научно-технического отдела по поводу заспиртованных препаратов, изъятых после выдачи Иглмена представителям FBI.

Генетические анализы показали, что чудовищно раздутая печень принадлежала Клавдии Калистратовой. Судя по биохимическим анализам, она долгое время подвергалась воздействию больших доз женских половых гормонов и других сильнодействующих веществ, оказывающих влияние на гипофиз и репродуктивную сферу. Кем и с какой целью проводились подобные эксперименты, осталось за кадром. Особенно гадать, впрочем, не приходилось. Материал накопился обширный.

На живых людях ставились опыты по превращению женщин в сверхсамок, мужчин – в идеальных боевиков, и всех скопом – в зомби. Помимо новейших достижений в биохимии, биофизике и электронике, на вооружение были взяты и усовершенствованы похищенные в буддийских монастырях и индуистских ашрамах секретные методы высших ступеней йоги: погружение в транс, так называемое «пробуждение третьего глаза», остановка сердца, развитие портального[31] печеночного кровообращения.

Сразу после получения ориентировок из Нью-Йорка, Лиона и Вены криминальное научно-исследовательское учреждение, где подвизались Торба и Голобабенко, было взято под наблюдение. Показания, данные тем же Торбой и Иглменом, вкупе с данными Интерпола и FBI, не оставляли сомнений в характере многосторонней деятельности ученых-подпольщиков. Корнилов почти не сомневался, что их жертвой мог стать и Вячеслав Калистратов.

Группа захвата ожидала лишь приказа, но министр, взявший дело на контроль, попросил немного повременить. В Москву прилетел из Вашингтона помощник президента по национальной безопасности. На высоком, если не на высшем уровне, шли переговоры о согласованных действиях.

Константин Иванович догадывался, что основной целью станет верхушка Лиги последнего просветления, о которой по-прежнему практически ничего не известно. Зомбированные сектанты никого не интересовали. Они могли, да и то без особого проку, лишь пополнить и без того перегруженные сверх меры психиатрички. Притом почти наверняка в обеих президентских администрациях имело место недопонимание реальной опасности. Прямо, хотя по большей части косвенно, в противоправную деятельность секты оказались вовлечены миллионы людей и сотни самых различных организаций: от респектабельных банков и фирм до религиозных сообществ и террористических группировок и банд.

Компьютерное моделирование, проведенное в Лионском информационном центре Интерпола, подтвердило выводы аналитиков. Лига разработала изощренную программу, в которую были задействованы, зачастую о том не подозревая, влиятельные политики и финансисты, представители крупного бизнеса, военно-промышленные и научные круги.

Всех, нивелируя и приводя к общему знаменателю противоречивые интересы, объединяло одно: вложенный капитал, приносящий высокие прибыли. Создать подобную инфраструктуру было бы невозможно, если бы за сектой не стояли могущественные лица, ворочающие миллиардами долларов.

В американской печати промелькнуло, тут же повсюду подхваченное слово: «криптократия». Невидимая власть готовилась выйти из-за кулис и перехватить рули управления. Под затасканным и, казалось бы, на вечные времена опороченным, но почему-то всегда новым для каждого поколения, лозунгом конца света скрывался заговор мирового масштаба. В сравнении с мощью, сосредоточенной в руках невидимок, впечатляющая репетиция в Токио выглядела жалкой потугой. Не исключено, что пробный шар был запущен, а сам Асахара принесен в жертву с далеко идущими целями. Москва и Петербург, Нью-Йорк и Лос-Анджелес, Париж и Вена, Гамбург и Монреаль, Лондон и Киев – повсюду секта пустила глубокие корни. Внешне автономные, ее филиалы тесно взаимодействовали между собой, движимые общими приводными ремнями.

В России страшный суд толковался на православный лад, в Италии – на католический, в Стамбуле упор был сделан на суннитскую традицию, в Бангкоке – на буддийскую тхераваду. Замысел взорвать существующий миропорядок был столь же прост, как и дьявольски гениален.

Срочный прилет помощника президента, окруженный небывалой со дней «холодной войны» атмосферой секретности, ясно давал понять, что в Белом доме наступает прозрение.

Настала очередь очнуться от спячки и обитателям кремлевских палат.

Подробное сообщение об убийстве Жени Солнцевой – пятой по местному и восьмой по мировому счету «жены, облаченной в солнце», Корнилов передал в Интерпол. Он бы не преминул и лично заехать, если бы был жив Сергей Платонович. Но его схоронили еще на позапрошлой неделе, и вот уже новые похороны. Кто следующий?

В российском отделении Интерпола ожидали прихода нового начальника. Назначение откладывалось, как говорили, из-за трений между новыми силовыми министрами. В ФСБ на это завидное кресло смотрели, почти как на вотчину, МВД стремилось протолкнуть своего человека.

Временно исполняющий обязанности Альберт Волков инициативы не проявлял. Продвижение ему не светило, а трепыхаться в состоянии неопределенности – себе дороже.

Тщательно изучив оставшуюся после Невменова документацию, он все аккуратнейшим образом разложил по полочкам: секта, наркотики, ядерная контрабанда, терроризм и т. д. В отдельное производство были выделены нераскрытые убийства с резекцией печени и криминальная трансплантация органов. В переписке с центром удельный вес таких преступлений заметно возрос.

Статью Варлаама Дамианова о Вольфе Мессинге, найденную в залитом кровью портфеле, Волков прочитал, и не без интереса, а затем бросил в бумажную мельницу: случайный материал, никакого отношения к конкретным делам не имеющий.

Копию распечатки беседы Невменова с доктором Иглменом он направил полковнику Корнилову, заменив подписанную покойным сопроводиловку своей. Текст остался прежний. Поменялась лишь подпись.

Канцелярская педантичность могла обернуться обрывом важнейших узлов, если бы Сергей Платонович не составил перечень рассылки.

Какие мысли сложились у него в голове, какие мостики перекинулись, какие звенья замкнулись – все это ухнуло в Великую пустоту вместе с последним сигналом простреленного мозга.

Возможное объяснение происшествию в Форте Нокс так и не попало к американцам. Что же до аналогичных событий на Печорской РЛС, то они вообще остались тайной за семью печатями: армия решила не выносить сор из избы, и расследование спустили на тормозах. Располагая полной видеозаписью, ГРУ пересняло и размножило фотографию нарушителя, присвоив ему кличку «Черный ниндзя», но и не подумало поделиться информацией с правоохранительными органами.

«Ничего не было», – поступило негласное указание.

Глава пятидесятая Нью-Йорк

«И я видел семь Ангелов, которые стояли перед Богом; и дано им было семь труб».

«Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью… Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море… и умерла третья часть одушевленных тварей… Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде полынь… Четвертый Ангел вострубил, и поражена была третья часть солнца и третья часть луны и третья часть звезд, так что затмилась третья часть их… И видел я и слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных гласов… Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны. Она отворила кладезь бездны, и вышел дым из кладезя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладезя. И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы. И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям… И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев… В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них… Одно горе прошло; вот идут за ним еще два горя. Шестый Ангел вострубил… И освобождены были четыре Ангела, приготовленные на час и день, и месяц, и год, для того, чтобы умертвить третью часть людей… Так видел я в видении коней и на них всадников… Второе горе прошло; вот идет скоро третье горе. И седьмый Ангел вострубил… И рассвирепели язычники; и пришел гнев твой и время судить мертвых… И отверзя храм Божий на небе, и явился ковчег завета Его в храме Его; и произошли молнии и голоса, и громы, и землетрясение, и великий град».

Семь Ангелов с трубами и Четыре освобожденных…

В компьютерную программу «Иерархия», составленную на основе оперативных и следственных данных, был введен «Сценарий Апокалипсиса». После многочисленных наложений, сравнительной выборки, отсеивания и корректировок на экране возникла иерархическая модель, получившая наименование «Условная структура секты».

По оценкам экспертов, она на 60±10 процентов совпадала с реальной.

Степень вероятности увеличивалась в направлении сверху вниз.

Номинальный вождь Аваддон, или Аполлион по-гречески, что означает «губитель», представлялся личностью, если не вовсе мифической, то в некотором смысле условной. Перед прошедшими посвящение мог выступать под таким именем и наставник, и маг, и инспектор, представлявший секретную службу лиги.

В каждом национальном центре была своя инфраструктура, более или менее совпадающая с общей схемой. В зависимости от количества адептов, число всадников могло варьироваться в широких пределах. В России и Соединенных Штатах оно приближалось к десяти – в одном Нью-Йорке было, как минимум, трое, – на такие страны, как Австрия или Чехия, приходилось в лучшем случае по одному всаднику. Основная их функция заключалась в прозелитстве и отборе кандидатов для посвящения.

Над профанами, то есть, грубо говоря, вольнонаемными, всадник никакой власти не имел. Научно-исследовательский и обслуживающий персонал подвергался обязательному тестированию. В случае обнаружения экстрасенсорных способностей, человека повышали по службе, окружали особым вниманием, всячески подчеркивая его избранность. Все было обставлено достаточно тонко и мягко, чтобы не вызвать негативной реакции. Поэтому предложение пройти инициацию редко встречало отказ. Многими оно искренне воспринималось как честь, открывавшая пути к дальнейшей карьере.

Талантливые сотрудники: ученые, врачи, адвокаты, программисты и т. д. вербовке не подлежали. Их поощряли обычным порядком. Мозг с высоким IQ[32] был ценным приобретением. Попытки улучшить его электростимуляцией, химией или психологической обработкой приводили к печальным последствиям. В подавляющем большинстве профаны даже не подозревали, на кого они на самом деле работают. Крыша преуспевающей фирмы, завязанной на военно-про-мышленный комплекс, оказалась в этом смысле подлинной находкой. Легенда действовала безотказно, а высокие оклады и жесткий режим избавляли от праздного любопытства.

В сущности этим людям, хотя они работали с радиоактивными и токсическими материалами, болезнетворными бактериями и трансплантантом, трудно было предъявить обвинение. В этом смысле ситуация в США и России оказалась довольно схожей.

Задержанные в Москве и ее окрестностях сотрудники дутых «почтовых ящиков» практически ничего не смогли рассказать ни о самой лиге, ни тем более о ее руководстве. Одни называли какого-то Аполлона Ионовича – явный псевдоним! – другие ссылались на столь же легендарного Аполлинария Онуфриенко.

С одной стороны, конспирация, с другой – напротив, навязчивое выпячивание, легенда для отвода глаз. Наивные потуги во что бы то ни стало следовать канону, хотя бы путем словесных подтасовок, могли бы вызвать снисходительную улыбку, не будь у этих игр столь мерзкой изнанки.

В каком-то смысле повторялась история с «женами, облаченными в солнце». По странной игре вероятностей, лишь Жене Солнцевой не пришлось придумывать имя. Казалось, сам рок уготовил ей жертвенную роль инфернальной богини.

В тот месяц сентябрь, когда плакали окна,

Меня провезли перед домом твоим.

И черная лошадь с плюмажем промокла,

И крылья о землю сломал херувим.

Пожалуй, наиболее полный пакет информации удалось собрать об институте шакти и дэви, самом, быть может, кошмарном подразделении секты. Сверхсамки, насколько можно судить, служили для добывания секретных сведений и, не в последнюю очередь, денег. Помимо этого, их бурная деятельность приносила секте компромат на влиятельных или почему-либо неугодных лиц, что зачастую оказывалось намного ценнее. Отбор проводился всадниками среди прихожан и на специально устраиваемых конкурсах красоты.

Двадцатилетняя Памела Гриффитс из Сэйлема, одержав победу в соревновании юных ведьм, стала последней шакти Пола О’Греди, арестованного в аэропорту имени Кеннеди. Проповедник намеревался вылететь вместе с красоткой на Ямайку.

Технология варварских биологических трансмутаций, приводивших к чудовищному разрастанию печени, гинекологическим и психическим изменениям, по-прежнему оставалась загадкой, бросающей вызов здравому смыслу.

Все надежды получить хоть какие-нибудь сведения евгенического[33] характера Моркрофт возлагал на встречу с Боуартом.

Добраться до него оказалось в высшей степени нелегко.

В CIA, как и ожидалось, «не знали» ни о каком Боуарте, хотя любому мальчишке, насмотревшемуся детективов, было известно, что разведчики никогда не выступают под собственным именем.

Но времена были уже не те, чтобы держать круговую оборону. Разоблачение Эймса, продававшего секреты рыцарей плаща и кинжала Андропову, Крючкову и их наследникам, нанесло Центральному разведывательному управлению такой удар, что они еще долго не смогут оправиться. Ведомство трясло, как на вулкане.

Противостоять, как прежде, давлению президентской администрации и комитетам сената и палаты представителей не хватило силенок.

Моркрофт закончил схватку со счетом 2:0.

Боуарт, настоящая фамилия Стенли Купер, уже пятый год наслаждался заслуженным отдыхом. Помимо приличной пенсии, он получал миллион шестьсот тысяч долларов в год от концерна S. В. Электроникc, где числился в совете директоров. Как удалось дознаться, S.В. означало – «сверхмозг».

К 2001 году концерн намеревался выбросить на рынок сверхкомпьютер на нейросетях, но Моркрофта это не занимало.

Купер, несказанно удивившись звонку, после некоторого колебания согласился ответить на вопросы, интересующие следствие.

– Но имейте в виду, – категорически заявил он, – никаких имен.

– У нас есть право привлечь вас в качестве свидетеля под присягой.

– Начхать мне на ваши права. Я достаточно разбираюсь в своих.

– А если вас пригласят предстать перед комиссией сената?

– Хоть перед двенадцатью апостолами.

– Что ж, мистер Купер, не смею настаивать. Вы можете нам очень помочь. – Моркрофт с самого начала знал, что жать не имеет смысла. (Полковник и к тому же специалист-тибетолог, Купер возглавлял резидентуры в Тибете, Бутане, Сиккиме; работал в Индии. Такого голыми руками не возьмешь. Даже не подступишься. И компромата на него не было. Единственно, что можно поставить в вину, так это кража рукописи из монастырской библиотеки, но, во-первых, пойди докажи, а во-вторых, смешно.) – Где бы могли увидеться?

– А приезжайте ко мне: угол Лексингтон авеню и Семьдесят седьмой улицы. Завтра, в восемь тридцать утра, – сказал, как отрезал.

Купер жил в просторных трехэтажных апартаментах с отдельным входом. Обширная гостиная, где он принял Моркрофта, напоминала музей: всевозможные восточные редкости, головы животных на стенах – тигры, носороги, леопарды, медведи. Видимо, был классным охотником. Корзина для бумаг, и та сделана из слоновьей ноги. Особенно роскошно выглядели шелковые и полотняные тибетские свитки – танка явно медитационного предназначения.

– Ваше удостоверение, – не ответив на приветствие, потребовал он, в одно мгновение сличив цветную фотографию с оригиналом. Затем сделал приглашающий жест и потянулся за хрустальным графином. – Выпьете?

– Не рановато?

– Для меня – нет.

– Пожалуй, – Моркрофт готов был на все, чтобы только установить контакт. Разбавив виски ровно наполовину, он устроился в кресле, мучительно соображая, с чего начать.

Стенли Купер выглядел примерно так, как и ожидалось: за семьдесят, но еще крепкий и кряжистый. Впалые щеки, массивный волевой подбородок, короткая стрижка. Глаз за темными стеклами разглядеть не удалось.

– Как вы на меня вышли? – спросил он, глотнув неразбавленный скотч.

– Через вашу контору. Не скажу, чтобы это далось легко, – без малейшего колебания ответил Моркрофт. Наверняка друзья сразу же уведомили бывшего сослуживца, кто и зачем им интересуется. – Берегут ваш покой. Лично я ничего не имею против. Вы его заслужили.

– Вздор.

– Вздор? Но почему?

– Потому что детский сентиментальный вздор. Вы, как я понимаю, профессионал? Значит, должны понимать, что на мой покой и вообще на меня всем начхать. Охране подлежат секреты. И правильно! Еще не настало время их разглашать.

– Все? Или для каких-то вещей срок давности уже истек?

– Я таких не знаю.

– Вам, бесспорно, виднее… Но в данном случае о разглашении не может быть и речи. Я представляю Секретную службу Соединенных Штатов.

– Между нашими клубами никогда не было особой любви. То же могу сказать и о любом другом… Что вы хотите узнать?

– Все, что вам известно о программе «Управляемый разум».

– Не верьте тому, о чем болтают в газетах.

– Я и не верю. Даже агентурные данные подвергаю критическому анализу. Как же иначе?.. Не хочу ходить вокруг да около, полковник, но положение серьезное. Я знаю, что от программы по тем или иным соображениям отказались. Как таковая, она меня не волнует. Но многое из того, что было наработано, попало в грязные руки. Вы меня понимаете?

– Если вы говорите о КГБ, то можете быть спокойны. Они начали заниматься этим задолго до нас. Еще в двадцатые годы, при Сталине.

– Интересный поворот! Я, собственно, думал совершенно в ином направлении. Лига последнего просветления – вот моя головная боль.

– Почему вы думаете, что эти чокнутые используют наши методики? Нынче кто только не занимается психосоматическим управлением. И Асахара, и Мун, и эти прощелыги – дианетики.

– Опять же мне все равно, чьи методики. Пусть авторы заботятся о приоритете. Важно знать механизмы, принципы.

– Много хотите.

– Не согласитесь хотя бы в общих чертах обрисовать характер программы?

– Вы спрашивайте, а я подумаю, отвечать или нет.

– Когда все началось?

– В сорок девятом. Русские как раз взорвали свою бомбу, которую сделали по нашим чертежам, и понадобилось что-нибудь почище атома.

– Вроде третьего глаза? Вы пробовали активировать эпифиз пучком электронов?

– Я даже не знаю, что такое эпифиз.

– В самом деле? Мозолистое тело в мозгу. Древняя структура, близкая по строению глазу.

– Я узнал от вас массу любопытных подробностей.

– Хотел бы и я сказать то же самое… Как насчет наркотиков?

– Старо, как чечевичная похлебка. Эксперименты охватывали широкий фронт: гипноз и наркогипноз, электронная стимуляция, ультразвук и микроволны. Фактически были опробованы все мыслимые средства управления поведением.

– На ком проводились эксперименты?

– На подонках, естественно… Убийцы и потенциальные убийцы, уже проявившие склонность к насилию, хорошенькие шлюхи.

– Они-то зачем?

– Чем вы занимались в вашей службе?

– Лично я?

– Да, лично вы.

– Ну, скажем, наркобизнесом.

– И у вас не было информаторов среди наркоманок и проституток?

– Я бы так не сказал, – улыбнулся Моркрофт. – Были и есть.

– Тогда к чему идиотские вопросы? Постель всегда служила полем боя. Почитайте хотя бы Библию.

– Только это и делаю. «Жена, облаченная в солнце». Имя Вольфины Клоссан вам ничего не говорит?

– Не стану отрицать: видел по телевизору.

– Суперсамки тоже входили в программу?

– Хорошее название, но я бы сказал: «супершлюхи». Поначалу на них возлагались большие надежды, но пришлось прикрыть лавочку.

– Почему?

– Не оправдали себя. Слишком быстро выходят из строя. Срок оптимального использования соизмерим с подготовкой, на которую уходило пять-шесть лет. Невыгодно. Но тема перспективная. Если нашим крошкам нужно было кого-то заарканить, то будьте уверены. Ни один не мог устоять. Стоило только лечь – и готово. Мужик просто сходил с ума. В переносном, разумеется, смысле. На самом деле непорядки с головой начинались у девочек.

– С чем это связано?

– Кто знает?.. С природой. Ее трудно подмять: бунтует.

– И в чем выражается бунт?

– Прежде всего, увеличивается печень. До фантастических размеров. В ней начинаются неконтролируемые биохимические процессы. В кровь, а значит, и в мозг, впрыскиваются вещества, вызывающие непредсказуемые изменения в психике. И это, пожалуй, основная трудность. На агента уже нельзя полагаться. Он становится неуправляемым.

– И как поступали с такими агентами?

– Попробуйте угадать.

– Понятно… Маньяков тоже использовали?

– Ни под каким видом. Вы же сами понимаете, что в нашем деле нужны люди, которые подчиняются не эмоциям, а приказу.

– Где отбирались кандидаты?

– В тюрьмах по преимуществу. Там уже знаешь, с кем имеешь дело, и есть время проследить через подсадную утку за поведением. Ошибки бывали, но редко.

– С убийцами и боевиками более-менее ясно. С дамским персоналом – тоже. Большое спасибо, полковник… Вы, кажется, специализировались на Востоке? Тибет, Индия, возможно Япония?

– А то вы не знаете? Только не говорите, что не успели навести справки. Я был везде.

– Да, мистер Купер, я знаю. Просто к слову пришлось. Если не возражаете, затронем ориенталистский момент. Ниндзя, тибетские бегуны «лонг-гомпа», зомби – это входило в подготовку коммандос, связников?

– Зомби – примитив, грубо. Восток это вам не Гаити, не вонючая Африка. Мы использовали иные методы и другого сорта людей. Тюремное отребье не годится для специальных заданий. Самый подходящий контингент – кадеты, молодые офицеры, особенно моряки.

– Они добровольно шли на вербовку?

– Идиотский вопрос.

– Вам знаком случай с Луисом Анхелем Кастильо?

– Понятия не имею.

– Еще раз простите, полковник. Я чисто случайно прикоснулся к горячему. Ни покушение на Маркоса, ни убийство Джона Фицджеральда Кеннеди меня не касаются. Кастильо пришлось затронуть в связи с многоступенчатым кодированием. Точно так же, как и зомбирование, в общепринятом смысле, никак не связанном с культом воду.

На самом деле Моркрофту, чья юность прошла под знаменем Кеннеди, было далеко не безразлично, кто на самом деле застрелил президента.

На допросе в Маниле Кастильо признался, что был «гипнозапрограммирован» застрелить человека, ехавшего в открытом автомобиле. И хотя личность жертвы так и осталась для него неизвестна, он назвал точную дату и место: город Даллас, штат Техас, 22 ноября 1963 года. Кастильо рассказывал следователям, что первый инструктаж в Далласе с ним проводила женщина-гипнотизер. Но она была только одной из многих, вводивших его в глубокий гипнотический транс.

В ходе допросов под гипнозом Кастильо признался, что ему знаком ряд лиц, имена которых всплыли в связи с расследованием убийства Кеннеди, проводившимся новоорлеанским окружным прокурором Джимом Гаррисоном. Однако Кастильо они были известны под вымышленными фамилиями. Когда во время сеансов подследственный доходил до этих воспоминаний, он начинал жаловаться на острейшие спазмы в желудке, на тяжесть и онемение в ногах, вскрикивал от нестерпимой боли.

Только после многочисленных сеансов гипнотизеру удалось установить, что Кастильо можно ввести в гипнотический транс четырех уровней. В зависимости от того, в каком он пребывал, менялись его манера поведения и личность, с которой он себя отождествлял.

Перевоплощаясь, Кастильо признавался, что почти всю жизнь провел либо совершенствуясь на курсах группы специальных операций CIA, либо выполняя задания. Он отчетливо вспоминал тренировочный лагерь, где изучал искусство диверсий и рукопашного боя. Проводимые под гипнозом допросы подтвердили предположение, что память Кастильо была сначала полностью уничтожена, «стерта», а затем многократно реконструировалась с целью превратить его в «запрограммированного агента».

В докладе гипнотизера содержится и поразительное признание Кастильо в его причастности к заговору против президента. Он вспомнил, что с ним был темноволосый, высокий и грузный мужчина с хищным крючковатым носом. Встретились они в здании далласского аэропорта. Оттуда в компании еще четырех или пяти неизвестных доехали в черном автомобиле до какого-то здания. Поднявшись на второй или третий этаж, вошли в комнату, которую Кастильо описывал, как «коричневую». В ней стояли упаковочные картонки, коричневый столик, пишущая машинка. Оба окна выходили на улицу.

Высокий незнакомец открыл принесенный с собой черный кожаный спортивный баул и вынул оптический прицел и детали винтовки.

Закончив инструктаж, «Высокий» спустился вниз на улицу. Но вскоре ворвался в комнату: «Его уже прикончили, бежим отсюда!» Он выхватил из рук Кастильо винтовку, торопливо разобрал ее на части и запихнул вместе с прицелом обратно в баул.

Они бросились вниз по лестнице, вскочили в машину, где уже сидели двое неизвестных, и помчались прочь от здания. Повернув за угол, подобрали какого-то тощего лысого мужчину, а через три или четыре квартала – еще одного незнакомца.

Кастильо рассказал, что сидел на заднем сиденье между «Лысым» и тем, кто присоединился к ним во время второй остановки. Машина уносилась все дальше и дальше от места преступления… Улучив момент, когда Кастильо на миг повернулся, чтобы взглянуть в окошко, этот второй незнакомец сделал ему укол. Он тотчас же уснул и пришел в себя в номере какого-то чикагского отеля под присмотром уже упоминавшейся женщины-гипнотизера…

Моркрофт склонялся к мысли, что Ли Харви Освальд и Джек Руби подверглись точно такой же психической обработке. Но думать об этом сейчас, а уж тем более говорить, было в лучшем случае не актуально.

Купер молчал.

– Скажите, полковник, – Моркрофт зашел с другого бока, – что можно сказать о человеке, введенном в гипнотический транс на нескольких уровнях? Это единая личность? Или сознание расщепляется?