Текст книги "100 оттенков ванили (СИ)"

Автор книги: Эппле Гриин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

«Настоящие мужчины существуют – нужно в них только поверить».

Цитаты Милы Варшавской

Реальность накрыла меня мрачным озарением произошедшего.

Та авария… Она была подстроенной: пока я пребывала в бессознательном состоянии, меня похитили! И даже не сомневаюсь, кому именно это понадобилось…

Господину Бельскому! Наверняка, он сейчас и находится со мной в этой… этом… помещении. Я понятия не имела, где нахожусь – у меня не было ни малейшей возможности оглядеться по сторонам. И да, да! Я сглупила – мне стоило прислушаться к Владу вместо того, чтобы придумывать замысловатые версии его мотивов и поступков.

Возможно, правда всегда была на ладони – как мог и как умел Влад действительно защищал меня от человека, у которого нет тормозов! И он это знал! Но поздно пить боржоми, когда ты уже влипла!

Я истерично задергалась, пытаясь освободиться от удерживающих меня пут.

– Не стоит делать резких телодвижений, Мила, – произнес в этот момент мягко, но с отчетливыми издевательскими нотками в тоне мужчина, который по-прежнему оставался для меня где-то за кадром, вне поля моего зрения. – Ваше физическое состояние вне опасности. Несмотря на серьезную аварию, вы, можно сказать, отделались легким испугом и парой некритичных ушибов. Если не считать сотрясение мозга средней тяжести. Но будете дергаться – и будет больно. Машине, кстати, вашей повезло меньше – вряд ли ее можно восстановить, – почти доброжелательно и участливо ввел меня в курс дела этот змеиный голос.

– Кто вы? – нервно выкрикнула я, ощущая, как липкий, мерзкий страх расползается по позвоночнику. До меня дошло, что пошевелиться я не могу по одной простой причине – меня сдерживают фиксирующие всё тело плотные, прочные ленты. А еще, прислушавшись, я сообразила, что это точно не Бельский – не его голос. Да и выражался он иначе – проще, не так… интеллигентно, как бы нелепо это ни звучало в данных обстоятельствах.

– Кто я… – эхом повторил мужчина и едва слышно рассмеялся, и от этого смеха у меня сердце заколотилось, как сумасшедшее, а руки похолодели от ужаса. Было в нем нечто настолько пугающее, что разом вспомнились все эти триллеры с трекнутыми маньяками, обожающими долго и со вкусом пытать своих жертв. – Скажем так, на текущий момент я ваш самый лучший друг, Мила.

Мой мучитель, судя по звуку голоса, переместился в другую часть помещения, которое я так и не смогла толком разглядеть из-за фиксирующих лент. Всё, что я могла видеть – это грязно-белый потолок с облупленной местами штукатуркой и одинокую лампу без плафона. Ее неприятный желтый свет будто ножом резал сетчатку глаз.

– У меня нет друзей, – процедила я сквозь зубы, яростно дернувшись под лентами – они мгновенно впились в тело, демонстрируя мне в полной мере мою беспомощность.

– Да, я знаю. Я вообще очень многое о вас знаю, Мила. А вы обо мне – ровным счетом ничего. И в этом есть некоторая интрига, не правда ли? – произнес незнакомец снова из другого угла комнаты. Очевидно, сообразила я, это такой морально-психологический прессинг – я могу слышать мучителя, чувствовать его присутствие, но видеть его не могу. Признаю, это пугало. Пугало до такой степени, что будило бессильную злость, граничащую с полным отчаянием. – А еще интрига в том, что у вас действительно нет близких друзей, поэтому никто не будет вас искать, Мила, – припечатал мой мучитель.

– Ошибаетесь! – выплюнула я. – Есть люди, которые будут меня искать!

– Вы о своей бабушке? Или о той девушке… Алине? – уточнил мужчина с добродушной насмешкой. – Да-да, я очень многое о вас знаю, Мила. Ох уж эти современные технологии! Столько возможностей! – с наигранным восхищением добавил он.

За мной следили – догадалась я! Черт, видимо, как только я открыла свое имя широкой общественности, за мной установили слежку и всё это время прослушивали мои разговоры!

– В общем, если вы рассчитываете на них, то я вас уверяю – зря, – проговорил с издевкой мучитель. – Ваша бабушка считает, что вы уже дома и с вами всё в порядке, а ваша подруга Алина, полагаю, немного расстроена тем, что вы передумали возвращаться в ее город. Как и просьбой не беспокоить вас какое-то время. Но, думаю, она даже не удивилась. Это ведь ваша манера «дружить» с людьми, так, Мила? – он выдержал паузу, чтобы до меня дошел смысл сказанного – они воспользовались моим мобильным. Почему «они»? Ну, вряд ли один человек смог бы провернуть всю эту тему с похищением и слежкой. И у этих «они» есть заказчик – Бельский, который, похоже, лично не собирался марать руки в «грязном дельце». – Да и ваша бабушка привыкла к тому, что иногда вы исчезаете на неопределенный срок, отделываясь от нее лишь смсками, я прав?

Я от бессилия прикусила губы и зажмурилась, потому что… Да, он был прав. Это очень на меня похоже. Никто не удивится. Рассчитывать на Влада глупо – мы с ним уже сделали друг другу ручкой аривидерчи. Петя?.. Хах. Даже если он решит мне позвонить и не получит ответа, то это, скорее, просто поставит большую жирную точку в нашем неудачном романе. Ему и в голову не придет, что меня кто-то мог похитить, что я в беде… А только Влад и Петр, заподозрив неладное, имели техническую возможность отследить мой мобильный.

Никто не станет меня искать. Несколько дней так точно. А за эти несколько дней со мной может произойти что угодно.

– По вашему лицу вижу, Мила, что вы проанализировали ситуацию и вполне оценили безвыходность вашего положения, – с удовлетворением в голосе произнес мужчина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Что вам от меня нужно? – тихо спросила я, морально почти сдавшись. Если честно, мне хотелось горько разрыдаться, но слезы я себе пока позволить не могла. Не при нем – не при этом мужике.

– Правильный вопрос, – в тоне мужчины как будто проскочила довольная улыбка. – Люблю конструктивные разговоры. Итак, не буду ходить вокруг да около – думаю, вы знаете, почему оказались в таком положении.

– Догадываюсь, – прошептала я.

– Умница – игры в дурочку вам точно не помогут, – сообщил мучитель. – И давайте я вас успокою – вас не тронут. Вашей жизни не угрожает опасность. Но при одном условии… – он замолчал, выдерживая эффектную паузу.

– Каком? – прошипела я, понимая, что он вынуждает меня принимать участие в разговоре. Словно в срежиссированном спектакле, который явно доставлял этому типу большое удовольствие.

– Я представляю интересы человека, которому вы нанесли очень серьезный моральный и финансовый ущерб, – начал этот тип.

– И кто же этот человек? – язвительно уточнила я.

– Не имеет значения, – обманчиво добродушно произнес мужчина.

Я поняла, что не услышу имен и не увижу лица моего мучителя – так я не смогу дать никаких показаний. Но это одновременно и доказательство тому, что я смогу выбраться из заточения живой и относительно невредимой… Шанс на спасение забрезжил во мне тонким лучиком надежды.

– Мой клиент готов забыть все свои вполне обоснованные претензии, которые у него есть к вам, в обмен на определенную финансовую компенсацию, – наконец сообщил условия моего освобождения мужчина.

Деньги… Ну кто бы сомневался! Меня похитили с целью банального вымогательства! Беру слова насчет бандита из подворотни назад!

– Сколько? – проскрипела я зубами, опять злясь.

Мужчина подошел к изголовью стола, к которому я была привязана, вплотную, наклонился, но так, чтобы я по-прежнему не видела его, и прошептал на ухо сумму, от которой у меня волосы встали дыбом.

– Но у меня нет таких денег! – воскликнула я.

– У вас есть эти деньги, – вкрадчиво произнес мужчина. – Если вы снимете все накопления со своих счетов, продадите свою и бабушкину квартиру, бабушкину дачу, а также все свои вещи и украшения. Обратите внимание, мой клиент настолько снисходителен, что не требует больше этой суммы. Хотя ущерб, нанесенный ему вами, куда более значителен.

– Но… Но… Как я… – я запиналась от возмущения, растеряв способность складно говорить и логично мыслить. У меня в голове не укладывалось, что из-за этого инцидента с Бельским может пострадать самый мой родной и близкий человек! – Причем здесь моя бабушка? Это ее недвижимость и… Как я могу…

– Это ваша недвижимость, – исправил меня этот скользкий ползучий гад. – Ваша бабушка написала дарственные на ваше имя еще три года назад – не пытайтесь мне врать или юлить. Торг в данном случае не уместен, Мила. В свое время вы посчитали, что чужая личная жизнь – это повод хорошо подзаработать. И до сего момента вам это сходило с рук. Так вот, примите как данность, что в этот раз не сошло. Око за око, зуб за зуб.

– У вас ничего не получится! – сверкнула я глазами. – Как, по-вашему, я соберу эту сумму, находясь здесь? – запальчиво добавила я, судорожно прокручивая в голове, как происходят сделки по недвижимости – есть ли тут хоть какая-то лазейка, чтобы доказать факт вымогательства. – Вам придется меня выпустить, но даже под присмотром ваших людей я…

– Ну же, Мила, я думал – вы умнее, – оборвав меня, усмехнулся мой мучитель. – Не держите меня за идиота. Всё, что от вас требуется – просто подписать ряд документов. И если вы думаете, что продажа квартир станет доказательством вашего похищения, то не рассчитывайте на это, – будто считав мои мысли, произнес мужчина. – Все сделки будут совершены с вашего согласия третьими лицами и за наличные. Поверьте мне, я вам не оставлю ни одной лазейки. Более того, вы даже бабушке не посмеете рассказать правду – вы придете к ней и сообщите, что по уши в долгах. Вы ведь шопоголик, Мила? Любите красивую жизнь… Хороший повод набрать кредитов и плотно увязнуть в долгах.

– Нет! – прошипела я.

– Но вы ведь не хотите, чтобы ваша бабушка однажды по дороге домой… вдруг попала под машину? – уточнил елейным тоном мой мучитель.

– Вы не сделаете этого! – истерично выплюнула я.

– Хотите проверить? – усмехнулся мужчина.

– А если я откажусь? – тихо спросила я, потому что представить себе не могла, как буду смотреть бабушке в глаза, лишив ее на старости лет всего, а самое главное – дома, в котором она прожила всю свою жизнь. И при этом еще не смогу ей объяснить истинную причину, почему я так поступила. Кем я стану в ее глазах? Разве такое она сможет мне простить?

Вот тут я и оценила месть Бельского по достоинству: он не просто забирал у меня деньги, недвижимость и всё, что было нажито мной и ба – он забирал у меня уважение и любовь человека, который безоговорочно всю жизнь оставался на моей стороне. Человека, который беззаветно любил меня без всяких причин и следствий. Просто потому, что я – любимая внученька Мила.

– Я бы не советовал вам отказываться, Мила, – уже с неприкрытой угрозой, едко произнес мужчина. – Даже если вам плевать на свою жизнь, с вашей бабушкой всё еще может произойти… печальный несчастный случай.

– Тварь! – выплюнула я, со всей дури рванув вперед. – Мразь! И ты, и твой чертов клиент! Я разрушила его жизнь, я?! Конечно, проще обвинить девчонку-блогершу, чем признаться себе, что сам виноват! Твой клиент – просто высокомерный ублюдок, который плевать хотел на всех и вся! Дешевая публикация в желтом журнальчике сломала ему жизнь? А, может, он сам ее сломал, когда годами изменял своей жене, таскался с малолетками по ночным клубам и просаживал бабки в закрытых казино? И типа жена ничего не знала? Да ладно! Может, ей просто нужен был повод наконец-то показать своему муженьку, что праздник не вечен, а?

– Не понимаю, о чем и о ком вы, Мила, – нарочито весело рассмеялся мужчина.

– Хах, да, конечно, – язвительно бросила я. – Даже мне хватило смелости признать свою вину и публично принести извинения, а всё, на что способен ваш клиент, прятаться за чужими спинами и подло вымогать деньги!

– Вы поступили не смело, а глупо, Мила, за что и расплачиваетесь, – спокойно произнес мой мучитель, которого, конечно же, даже по касательной не задели мои слова. Да и с чего бы? Наверняка с этого дела он получит неплохой гонорар. – И у вас есть ровно сутки, чтобы принять правильное решение. А пока полежите здесь и подумайте о вашем будущем. Если вы хотите, чтобы оно у вас было.

– И вы меня даже не развяжете? – ужаснулась я, понимая, что в таком положении моей силы воли вряд ли хватит надолго.

– Нет, – отрезал мужчина. – Я буду заходить к вам каждый час за ответом.

И он вышел, демонстративно хлопнув дверью.

Я прикрыла глаза и сжала кулаки, больно впившись ногтями в ладони. Четко понимая, что сдамся. Бабушкиной жизнью я не буду рисковать.

Неужели я заслужила всё это?

«Никто не будет вас искать, Мила».

По моим щекам покатились горькие слезы безысходности и тотального отчаяния. И достигнув дна этой пропасти, я, тихо всхлипывая, жалобно, по-детски доверчиво, с наивной мольбой мысленно обратилась к единственному человеку, в силу и возможности которого верила слепо:

– Петя… Пожалуйста… Спаси меня.

#надне

#безысходность

#спасименя

***

Мой мучитель заходил уже несколько раз, но я тянула с ответом – молчала как партизан и закрывала глаза, когда он входил в помещение. Тянула время. Не знаю зачем – рассудком понимала, что это бесполезно. В итоге я всё равно подпишу эти бумаги, но меня грело осознание, что хоть так я помотаю Бельскому и его цепным собачкам нервы.

Ох уж эти врожденные упрямство и гордость! Но если терять лицо окончательно и проигрывать с треском, так сделаю это хотя бы с остатками дурацкого достоинства. Ну, и по правде говоря, в глубине души у меня теплилась слабая надежда, что бабушка или Алина заподозрят неладное и поднимут тревогу.

Но с каждой минутой надежда умирала, а мое малодушие росло. Я всем телом чувствовала боль – может, я и отделалась парой ушибов, но ныли они знатно. Словно по мне катком проехались. Плюс голова, которая по ощущениям вот-вот развалится на арбузные корки. При этом я очень хотела пить, да и некоторые другие потребности организма давали о себе знать. Но в этом и заключался метод давления – мне не дадут ни воды, ни еды, не отвяжут от стола, пока я не сдамся.

После пятого визита этого типа я почувствовала, что уплываю сознанием – я периодически отключалась, проваливаясь в тяжкое, но зыбкое забытье. И теряла счет времени. Сколько я уже здесь? Пять, шесть, семь часов? Больше? К тому же, неизвестно, сколько я была без сознания, когда меня привезли сюда. Сейчас там, на свободе, ночь, утро или уже день? И есть ли вообще разница?

В какой-то момент мне показалось, что время вообще остановилось, что я застряла в каком-то странном Лимбо, из которого нет выхода.

– Я больше не могу… – прошептала я, принимая поражение. – Прости меня, ба. Я…

Но договорить про то, что «я так виновата перед тобой» не вышло – внезапно где-то снаружи, явно за пределами здания, где находилась моя «темница», раздались гул вертолета, вой полицейских сирен, шорох многочисленных ног, мужские крики и громогласное через мегафон: «Здание окружено! Всем оставаться на местах!» И в то же мгновение внутри строения всё пришло в движение: топот ног, хлопанье дверей, отрывистые команды, звуки борьбы.

Я вжалась в стол, усиленно прислушиваясь к происходящему снаружи.

Это… Это за мной? Это… меня пришли спасать?

Неужели?..

Что «неужели», я додумать не успела – услышала злой рычащий Петин голос, раскатившийся громом по всем коридорам здания: «Где она?!»

Петя! Он пришел за мной!

Я беспомощно задергалась на столе, пытаясь безуспешно высвободиться, но включив мозг и вспомнив, что это бесполезно, проорала во всё горло:

– Петя, я здесь!

– Мила? Мила! – встревоженное, но с явным облегчением в голосе. И в ту же секунду дверь под мощным ударом вынесло с петель – в помещение влетел Петр: взъерошенный, сверкающий глазами, с жестким, непримиримым выражением на лице и в бронежилете!

– Петя… – пробормотала я, глядя на него – реального, во плоти, всхлипнула и в голос разрыдалась. – Ты пришел… Я тебя… так ждала… Петя…

– Девочка моя… Хорошая моя… – тут же сменив тон и утратив воинственный вид, запричитал Петя, рванув ко мне. – Сейчас… Сейчас… – бормотал он, высвобождая меня из мерзких пут. – Детка… Любимая… Родная… – повторял почти бессознательно, осматривая и судорожно ощупывая мое тело. – Ты жива, слава богу, ты жива.

И он прижался к моим губам в самом головокружительном, самом трепетном и самом искреннем поцелуе, на который я ответила с глубоким чувством любви, что стало уже неотъемлемой частью меня.

Петя подхватил меня на руки, прижав к себе, как бесценное хрупкое сокровище. Я обняла его за шею, уткнувшись лицом в его грудь, вдохнула такой знакомый и родной запах и с наконец-то осознала полностью: всё закончилось. Я в безопасности.

С ним – я в безопасности.

– Как ты меня нашел? – спросила я.

– Не сейчас, – ласково улыбнулся Петр и вынес меня из ненавистной камеры моего заключения. Он стремительно зашагал по сумрачным, грязным коридорам наружу – я лишь успевала цеплять краем глаза людей из спецназа, продолжающих производить зачистку в здании. Я так и не поняла, где находилась всё это время, но место похоже было на какое-то заброшенное офисное строение, какие бывают при фабриках или заводах.

И на дворе стояла глубокая ночь, раскинувшаяся черным куполом звездного неба.

Петр, как только вышел из здания, раскатисто рявкнул: «Врача! Срочно!» К нам подскочили два парня в форме медицинских работников «скорой помощи», технично перехватили меня из рук Петра и уложили на носилки.

– Петя! – дернулась я, протягивая к нему руку.

– Я с тобой, – успокаивающим тоном произнес Петр и сжал мою ладонь.

Меня донесли до ближайшей машины «скорой», переложили на каталку и тут же принялись осматривать, ощупывать, проверять пульс, давление, светить фонариком в глаза, задавать какие-то вопросы… Я что-то отвечала, не особенно вникая в суть действий врачей – в этот момент я могла лишь безотрывно смотреть на Петю. Уставшего и явно пережившего тяжелое нервное напряжение – под его глазами залегли фиолетовые тени, на лбу проступила глубокая складка. Небритый, с растрепанными волосами, в мятой одежде, поверх которого был закреплен бронежилет – ни следа от его обычного, идеально выдержанного нюансами образа уверенного в себе мужчины. И это значило только одно: он искал меня, переживал за меня и лично пришел за мной. Разве кто-нибудь может быть лучше него?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Нет.

– Ну и? Нужен был тебе этот камин-аут? – с легким укором спросил меня Петя.

– Нужен, – упрямо пробормотала я. – Иначе ты не захотел бы даже выслушать меня.

– Дурочка, – с щемящей нежностью в голосе произнес Петр. – Тебя я бы выслушал. Неужели ты этого так и не поняла?

– Но ты… Ты внес меня в черные списки, не отвечал на звонки, – проговорила я, занервничав, отчего датчики пульса тут же подскочили. – А мне так много надо было тебе рассказать!

– Тише, – Петр провел костяшками пальцев по моей щеке. – Я бы выслушал. Просто… мне нужно было немного времени. Чтобы смириться, – добавил он.

– С чем?

– Что нет у меня никакой гордости и нет никаких принципов, когда речь идет о тебе, – с грустной улыбкой произнес Петя.

– Это плохо? – робко спросила я.

– Я не знаю, – пожал плечами Петя. – Ты мне скажи.

– Это хорошо. Потому что мы на равных, – пылко произнесла я. – Петя, верь мне – мы на равных. Я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, что у меня аж сердце болит. И я обещаю – я больше никогда не подведу тебя. И никогда не предам. Не обману. Пожалуйста, поверь мне.

– Верю, – четко и мягко проговорил Петр, и в этот момент он снял с шеи цепочку с кулоном, которую я оставила ему в качестве признания, и вернул ее мне. – Я знаю, что значит для тебя эта вещь… К тому же, я точно знаю, какая из всех зеркальных бликов ты настоящая, – усмехнулся он, тем самым сказав мне, что прочитал тот мой стишок.

– И какая же? – улыбнулась я.

– Та, в компании которой я провел несколько самых счастливых месяцев своей жизни. И я хочу, чтобы они превратились из месяцев в года, – ответил Петя. – А еще я буду последним дураком, если упущу девушку, которая готова поставить на кон свою жизнь ради меня. Только больше так не делай. Никогда, – добавил он строго.

– Не буду, – фыркнула я.

– Парни, что скажете? – Петя, отвлекшись от меня, обратился к врачам, которые как раз закончили проверять мое состояние.

– В больничку надо, – ответил один из фельдшеров «скорой». – Требуется более тщательное обследование – есть подозрение на сотрясение головного мозга. Так что, пара-тройка дней под присмотром врачей не помешает. А в целом – серьезных повреждений нет.

– Спасибо, парни, – бросил Петр. – Дайте мне тогда пару минут, и поедем в больницу.

– Хорошо, – и медики отошли от нас – перекурить.

– Цела? – услышала я еще один знакомый голос… Федор! Я повернула голову и встретилась с его озабоченным взглядом.

– Цела, – выдохнул Петя и погладил меня по волосам.

– Ну, мать, ты и устроила нам жаркую ночку, – добродушно произнес Федя, но в его голосе еще слышались остатки прошлого напряжения. – Пришлось поднять всю королевскую конницу и всю королевскую знать, – хмыкнул он и кивнул на спецназ.

Я слабо улыбнулась в ответ и огляделась по сторонам, только сейчас оценив размах операции по моему спасению: в отдалении стоял вертолет, вокруг с десяток полицейских машин и машин спецназа, повсюду люди в бронежилетах и с автоматами, три кареты «скорой помощи».

– Прости, – пробормотала я, крепче сжимая Петину руку.

– И этот тоже мне – Брюс Уиллис недоделанный, – Федор сердито нахмурил брови и зло уставился на друга. – Ему говорят – гражданским нельзя, а этому… Устав не писан. Схватил жилет и рванул следом за спецназом в здание!

– Прости, – виновато пробормотал Петя.

– Да ладно уже. Обошлось – и слава богу, – с явным недовольством качнул головой Федя. – Скажи, кстати, «спасибо» своему дружку Владику, – это уже он бросил мне.

– Владу? – я от неожиданности недоуменно хлопнула глазами. – А он тут при чем?

– Я тебе попозже всё расскажу, – пообещал мне Петр. – Федь, уладишь все вопросы с бойцами? – спросил он у друга, кивнув на спецназовцев.

– Ну а как иначе? – хмыкнул Федор. – Главное, что всех повязали чисто и быстро – сбежать никому не удалось. Ребятки сработали как по учебнику. И в числе задержанных – адвокат Бельского. Думаю, он скоренько согласится на сделку, когда поймет, что лучше дать показания, чем сесть в одну камеру со своим клиентом.

– Адвокат? – я приподнялась на каталке, моментально сообразив, о ком они говорят. Мой мучитель со змеиным голоском! – Адвокат?! Да это бандит настоящий! Он вымогал у меня деньги! Угрожал убить меня и бабушку, если я откажусь заплатить! А вы хотите предложить ему сделку? – возмущенно добавила я.

– Тс-с-с, тихо, – притормозил меня Петр, нежно надавив на плечи и уложив обратно, на каталку. – Мила, пусть с этим «адвокатом» Федя разберется, – он пристально и многозначительно на меня посмотрел. – Хорошо?

– Хорошо, – пробормотала я, мгновенно угомонившись.

– Вот и славно, – заметил Федор. – Ты, радость моя, уже нагеройствовалась – оставь грязную работу мальчикам. Если тебя немного успокоит, то на Бельского наши органы давно зуб точат, да всё повода не было конкретно так прихватить его за яйца. Благодаря тебе он появился, так что не переживай – это не та сделка, при которой адвокат Бельского радостно сольет своего босса и чистеньким сбежит на свободу. А теперь давайте, езжайте уже в больницу, – нетерпеливо добавил он. – И отдохните оба как следует. С остальным я разберусь.

– Федь, – Петр протянул ему руку. – Спасибо тебе.

– Было бы за что, – пожал плечами Федя. – И я тебя прошу, Петенька, исчезни с радаров на пару месяцев и не мозоль мне глаза – возьми наконец-то отпуск. К тому же, хороший повод подвернулся.

– Ладно, – усмехнулся Петр. – Давай. До связи.

Ребята со «скорой помощи» приподняли каталку и внесли меня в машину, Петя нырнул следом. Пристроился на боковое сиденье и вновь обхватил мою руку, приложил ее к своей щеке и замер на мне задумчивым взглядом. Я в ответ так же молча смотрела на него.

Наш безмолвный разговор прервал зазвонивший телефон Петра. Он достал мобильный, быстро глянул на экран и нажал на прием вызова.

– Да. Да. Нет, – отрывисто бросал Петр, пристально глядя на меня. – Всё в порядке. Едем в больницу. Адрес сейчас скину.

– Кто это? – с беспокойством спросила я.

– Артемьев, – коротко ответил Петр.

– Влад? – я округлила глаза.

– Скажем так… Мне очень не нравится этот человек. И у меня полно к нему личных счетов, – поджав губы, проговорил Петр. – Но если бы не он, я не уверен, что мы так быстро смогли бы тебя найти. Честно говоря, я бы вообще не знал, что тебя нужно искать.

– Расскажи мне, – потребовала я. – И не попозже. Сейчас расскажи. Как ты узнал про Бельского и про похищение, как нашел меня…

– Ладно, – сдался Петр. – Хотя тебе нельзя нервничать.

– Но я же тогда помру от любопытства! – воскликнула я.

– Тц! – Петя вдруг впервые расслабленно и светло улыбнулся. – Вот теперь я верю, что с тобой всё в порядке – жить будешь, – хмыкнул он.

– Конечно, в порядке, – улыбнулась я. – Меня же только что, как в сказке, спас рыцарь на белом коне. Даже лучше рыцаря! Мужчина моей мечты. И, замечу, это не галлюцинация – он настоящий!

– Дурочка, – тихо рассмеялся Петя, наклонился и легонько меня поцеловал.

И пока мы ехали в больницу, Петр рассказал мне о событиях, в которых я не принимала участия, но причиной которых стала.

#мойрыцарь

#всякоролевскаяконница

#иФедявпридачу

***

Как только я уехала от Петра, он некоторое время пребывал в полной прострации, потерявшись в пространстве и времени. Тот факт, что девушка, в которую он влюбился впервые за долгие годы, и есть та самая Дива на Мальдивах, мягко говоря, убил его. Но еще больше Петра ранило, оказывается, другое: что, несмотря на его попытку поговорить и получить хоть какие-то объяснения, я просто собрала вещи и ушла.

Как будто признавая: всё, что было между нами – ложь.

– Знаешь, я считал себя человеком, которого сложно выбить из колеи, – задумчиво произнес Петя. – Я видел столько оттенков человеческой подлости, что еще одна не должна была меня удивить. Задеть – да. Гордость и самолюбие. Потому что просчитался, потому что нарушил собственные же правила, потому что так глупо попался. Хотя всего лишь и нужно было – следовать своим же принципам и досконально тебя проверить. С самого начала. Но я этого не сделал, за что и поплатился. Обидно, но пережить можно. Но проблема заключалась в том, что я всё еще тебе верил. Невозможно сыграть то, что происходило между нами. Невозможно подделать такие отношения – мы жили вместе, и уж фальшь я бы почувствовал. Но ты ушла.

– Я хотела объясниться с тобой в тот вечер, – вставила я, – но из-за дурацкой случайности ты узнал раньше. И… Ты задал тот вопрос… Про прощение… Я тебя не так поняла, я… Петь, я испугалась. Я испугалась, что уже всё разрушила, и мои попытки что-либо объяснить ты не примешь. Меня, такую и с таким прошлым, не примешь. В общем, у меня тоже каша творилась в голове, пока я не поняла, что поступила бесхарактерно, что я даже не попыталась бороться за тебя. За нас. Прости.

– Уже простил, – улыбнулся Петя. И продолжил рассказ.

Позже Петр нашел записку с моим стихотворением и кулон… Он помнил, как я рассказывала про него и как много он для меня значил. И этот жест доказывал, что Петя не ошибся в искренности моих чувств. Не мог ошибиться. Он хотел было уже позвонить и вернуть меня, но не смог. Его ломало. От противоречий. От внутреннего раздрая. Петр презирал Диву, но любил Милу. И для него в тот момент это были два абсолютно разных человека: ему сложно было признать, что они обе – я. Но реальность доказывала, что это именно так, и вариантов всего два: или он вычеркивает меня из своей жизни, или принимает вместе с багажом Дивы.

Петр решил, что пока не разберется сам с собой – общаться нам не стоит. Иногда взять тайм-аут, чтобы навести порядок в голове, и не пороть горячку – полезная штука. Он всегда так делал, если понимал, что не может принять решение, которое сочтет верным. Поэтому сам себе назначил небольшой отпуск, попросив Федора взять бразды правления на себя, отключил мобильный и блокировал любые средства связи с ним, оставив доступ лишь другу. Он не заносил меня в черный список – он просто решил побыть в информационной тишине. Но в особняке, где всё напоминало обо мне, остаться не смог, поэтому вылетел в столицу, в свою московскую квартиру.

Федор, конечно же, рассказал Петру про наш разговор и дал хороший дружеский совет: баба с возу – кобыле легче. Один раз еле-еле пережил Марьяну – хватит. Мол, у меня был шанс поступить по-человечески, но я этого не сделала. Вместо этого навешала лапши и Петру, и ему на уши. Засим – давай, до свиданья! Скорее всего, Петя к другу в итоге прислушался бы. Если бы не мое решение выступить на ведущем федеральном канале в популярном ток-шоу…

Петр получил запись в субботу утром на свою личную защищенную почту для потенциально секретной и конфиденциальной информации, о которой знал очень ограниченный круг людей. С короткой припиской: «Надо встретиться. Срочно. Влад Артемьев». Там же был указан номер телефона.

После просмотра шоу Петр долгое время сидел и ошарашенно смотрел на экран. Причем поразило его не столько само признание, сколько упоминание Бельского.

Бельского Петр знал хорошо – пришлось один раз столкнуться на поле бизнеса, и столкновение это едва не развернулось в масштабную войну. Петр вовремя спустил намечающиеся глобальные разборки на тормоза, потому что иметь дела с такими людьми – себе дороже. А еще он был наслышан о некоторых методах ведения переговоров и достижения целей Бельским. И, прямо скажем, они на сто процентов попадали под разряд «уголовно наказуемые». И вот такому человеку я публично объявила, что являюсь причиной громкого скандала вокруг его развода, который грозил ему нефиговой потерей бизнес-активов и финансов.

Петр первым делом связался с Федором и попросил его проверить кое-какую информацию, затем созвонился с Владом и назначил ему встречу. Артемьев с порога припечатал: «Сразу скажу, я, в отличие от Милки, ни за что просить прощения не буду. Это моя работа, и она мне нравится. Нравится ли она тебе – мне плевать». В общем, типичный Влад.

Нетипичным для Влада стал дальнейший разговор и его действия в целом. Артемьев честно и подробно рассказал Петру, как я оказалась у него в домработницах, и далее в самых язвительных выражениях расписал, как я умудрилась втрескаться по уши в своего «Петеньку», отчего лишилась последних проблесков разума и натворила просто массу невероятнейших по масштабу глупостей.