Текст книги "Очищение (ЛП)"

Автор книги: Энтони Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– А вы? Вы себя так чувствовали? – спросил Сор Талгрон через плечо.

– Никогда, – ответил Реф. – Меня поддерживала вера в Бога-Императора. Как я и говорил, я знал, что ты придешь.

– Я никогда особо не полагался на видения и пророчества, – сказал Сор Талгрон.

– Это не означает, что они нереальны.

Сор Талгрон не ответил. Он просто двинулся дальше, к мерцающему огню впереди. Теперь уже было ясно, что это свеча.

В конце коридора одна из запечатанных арок была открыта. На каменном полу лежали куски цепи. Внутри горел одинокий фитилек, который стоял в луже расплавленного красного воска на вершине каменного блока, покрытого вырезанными сложными фигурами и убористыми надписями. Блок был прислонен к дальней стене, и виделась зияющая квадратная дыра, где вынули еще несколько. Десятки камней всех размеров были уложены вдоль стен низкими штабелями. По периметру стены тянулись восемь вырезанных погребальных ниш.

На полу валялись останки нескольких давно умерших людей, которые явно выволокли из погребальных ниш. Некоторых свалили лицом на пол, других просто грубо оттащили в сторону, в процессе переломав кости, будто хворост. Тела, которые еще поддавались опознанию, были костлявыми и древними. Их кожа пожелтела и высохла, словно бумага, а к иссохшей плоти пристали клочья волос. Они были облачены в древнюю броню, которая, тем не менее, в какой-то степени походила на доспехи Легионес Астартес.

Всего тел было восемь: по одному на каждую из арочных ниш. На их месте были поставлены восемь выпуклых гробов. 

– Добро пожаловать, братья, – раздался голос из тьмы.

9

Все сопротивление внутри комнаты было нейтрализовано. Единственным живым из врагов оставался «Контемптор», если его можно было назвать живым. Сор Талгрон так не считал. Запертый в темноте, заточенный в ящике. Это не жизнь.

Прежде чем упасть, дредноут убил трех катафрактиев. Даже их превозносимые доспехи не защищали от его кулаков.

Он опрокинулся побитой грудой металла и керамита, однако все еще пытался сражаться и убивать. Одной из рук больше не было, нижняя половина работала со сбоями. Машина лежала на полу, силясь подняться в вертикальное положение. Ее грудь была пробита, и изнутри сочилась тошнотворная, омерзительно пахнущая жидкость.

Уцелевшие Несущие Слово окружили поверженное чудовище, с вниманием относясь к его силе даже при смерти. Сор Талгрон держал громовой молот погибшего сержанта. Без соединения с источником энергии оружие уже не обладало той мощью, однако должно было справиться с задачей.

Он обрушил молот на огромный красный шлем «Контемптора».

Дредноут потянулся к нему, но это была неуклюжая попытка, от которой оказалось легко уклониться – у монстра не осталось сил. Еще три удара сбили шлем, ослепив дредноут.

– Отрежьте ему руку, – приказал Сор Талгрон.

Двое катафрактиев шагнули вперед. Один из них прижал конечность гиганта к полу – свидетельство того, насколько ослаб «Контемптор» – несколькими минутами ранее он бы раздавил терминатора одним кулаком, осмелься тот приблизиться.

Завизжал цепной кулак. Брызнуло масло, воздух заполнился искрами. Затем все кончилось.

Обе руки машины были ампутированы, ноги конвульсивно дергались, и она стала беспомощна. Она лежала на спине, содрогаясь.

– Убейте… меня… – протянула она.

Сор Талгром кивнул катафрактиям. Они раздвинули разорванный нагрудник дредноута, расширяя пробоину. Наружу хлынула тошнотворная жижа.

Внутри, вися в паутине кабелей, трубок и шлангов, находился мерзкий иссохший труп – какой-то герой XIII Легиона из минувших времен. Сор Талгрон задумался, являлось ли это его наградой за годы службы. Если так, это была жестокая участь.

Тело дернулось, с прогнивших губ сорвался хрип. Оно было жалким. Оно вызывало у него отвращение.

Молот прервал страдания. Сор Талгрон с омерзением отбросил оружие и повернулся к запертой двери. Он уже собирался приказать разбить ее, однако она открылась сама.

Им навстречу вышел одинокий Ультрадесантник. При нем не было оружия, и возможно именно это удержало руку Сор Талгрона, не дав тому немедленно пристрелить глупца.

Как и дредноут, Ультрадесантник носил красный шлем, хотя у него тот висел на поясе, и голова оставалась непокрыта. Он глядел вниз, волосы свисали на лицо.

Сор Талгрон почувствовал внутри черепа неуютное гудение. Казалось, будто нечто пытается процарапать себе дорогу наружу. Он потряс головой, чтобы отделаться от ощущения.

Ультрадесантник поднял взгляд.

Из его глаз хлынуло белое пламя.

Сор Талгрон шагнул в темное помещение, отметив внезапное понижение температуры воздуха.

– Хватит представлений, Ярулек, – произнес он. Решетчатый вокализатор шлема превратил слова в нечеловеческое трескучее рычание. – У нас мало времени.

– Все готово, – ответил Апостол, поднимаясь из тени. Он был с головы до пят облачен в тяжелую темную рясу, и его лицо оставалось скрытым от невооруженных глаз. Сор Талгрон заметил его сразу же, шлем убирал тень от капюшона, а тепловой отпечаток ярко светился на фоне камня. Однако для Волхара Рефа он, должно быть, возник, словно восстающий из мертвых призрак. Глаза проповедника были широко раскрыты.

– Проблемы? – спросил Сор Талгрон, бросив взгляд в том направлении, откуда они пришли. Он опустился на колени и подобрал с пола кусок цепи.

– Здесь внизу никого не было, – сказал Ярулек, откидывая капюшон. Его голова была выбрита до голого скальпа, как у аскета, кожа туго обтягивала череп. Глазницы были впалыми и темными.

– Что это? – прошипел Реф. – Почему мы здесь задерживаемся?

– Проповедник Волхар Реф, – произнес Ярулек, склоняя голову. – Это честь.

Реф едва заметно кивнул в ответ. Он прошел мимо Апостола, пробираясь среди древних покойников, и остановился у ближайшего саркофага. На боковой панели мигали зеленые огоньки. Он провел рукой по выпуклой поверхности крышки, смахивая налет инея. По другую сторону хрусталя проступило лицо.

– Жизненные показатели? – спросил Сор Талгрон, обматывая цепь вокруг руки.

– Все стабильны, капитан, – отозвался Ярулек.

– Ты уверен, что это сработает?

– Это сработает.

– Что это? – снова произнес Реф. На фигуре внутри саркофага был надет плотно прилегающий металлический колпак, утыканный кристаллами, диодами и проводами. На обнаженном теле виднелись метки, и Реф наклонился, чтобы разглядеть их более отчетливо. Его дыхание собиралось дымкой в воздухе перед ним. – Кто они такие?

– Батарея, – сказал Ярулек. – Чрезвычайно мощная батарея.

– Для питания чего?

– Это псайкеры, взятые из Пустой Горы, – произнес Сор Талгрон. – Все в той отвратительной крепости – те, кого Империум считает слишком неуправляемыми, слишком слабыми, или же слишком слабыми, чтобы приносить пользу. Они были обречены на смерть.

– Во благо Империума, – полным яда голосом добавил Ярулек.

– Эти все равно умрут, – продолжил Сор Талгрон. – Только теперь умрут ради более благородной цели.

– Их… изуродовали, – произнес Реф, приблизив лицо к крышке саркофага. На плоти спящего внутри псайкера были вырезаны руны и символы. Раны окружала красная кромка, они гноились.

– На тебе колхидские тексты, однако ты рожден на Терре, не так ли? – спросил Ярулек, подходя ближе.

– Что с того? Во мне кровь примарха, как и в тебе, – огрызнулся Реф.

– За последнее время… в Легионе стало заметно меньше терранцев, – произнес Сор Талгрон. Волхар Реф посмотрел на него, наморщив лоб и не понимая смысла прозвучавших слов.

– Скажи, проповедник, – заговорил Ярулек. – Что ты был бы готов отдать, попроси об этом сам Лоргар?

– Что угодно, – немедленно ответил Реф.

– Ты отдал бы свою жизнь?

– Разумеется.

– Превосходно.

Услышав в голосе Ярулека смертоносное намерение, проповедник Реф резко обернулся, повернувшись спиной к Сор Талгрону. Прежде чем он успел среагировать, Сор Талгрон, словно удавку, набросил проповеднику на шею кусок цепи. Он с силой дернул за нее, перекрывая доступ воздуха и нарушая равновесие. Реф тут же потянулся рукой к душащей его цепи, силясь сделать вдох. Используя свою колоссальную, увеличенную доспехом силу, Сор Талгрон развернул Волхара Рефа лицом к Ярулеку.

Апостол сбросил с себя рясу. Под ней он оказался без доспеха и раздет до пояса, так что был виден татуированный торс. Свет свечи колыхался на коже, заставляя нанесенные символы и тонкую колхидскую клинопись плясать. 

– Я тоже ношу на своем теле слово нашего повелителя, – произнес он. – Впрочем, его смысл недавно несколько изменился.

У него в руке был нож, и он шагнул вперед, чтобы погрузить оружие в тело проповедника.

– Такова воля Лоргара, – ощерился он.

Держась за цепь двумя руками, Волхар Реф подтянулся и ударил обеими ногами точно в грудь Ярулека. Сила удара отбросила Апостола назад и оттолкнула Сор Талгрона на один из стазисных саркофагов, от чего тот с визгом металла скользнул на полметра в сторону. Шлем капитана с хрустом врезался в низкую арку над головой, и хватка на цепи ослабла.

Реф вырвался на свободу и поднялся на ноги, когда Ярулек бросился на него. Когда нож Апостола сверкнул во мраке, проповедник перехватил запястье Ярулека, направляя оружие мимо себя, и резко повернул, выкручивая сустав. Другой рукой он вцепился Ярулеку в плечо и, используя инерцию Апостола против него же самого, впечатал его лицом в край каменного плинта.

Он вырвал нож из руки Ярулека и крутанулся, оборачиваясь к Сор Талгрону. Капитан Несущих Слово преграждал ему путь наружу.

– Во имя Императора, что происходит? – прошипел он.

– Уризен изменил свои чувства к Императору, – произнес Ярулек, пытаясь встать. С его лица капала кровь.

– Это безумие, – сказал Реф. – Семнадцатый никогда не изменит.

– Были те, кто сопротивлялся, – ответил Сор Талгрон.

– Этот нож, который ты держишь в руке, пролил много крови Легиона, – добавил Ярулек.

– Ты последний в своем роде, старый друг, – произнес Сор Талгрон. – Последний рожденный на Терре Несущий Слово, кто не принял новый путь. Чистка почти завершена.

– Новый путь? – переспросил Реф. – Что это за сумасшествие?

– В Монархии Император осудил нас за поклонение ему как богу, – сказал Ярулек. Он пожал плечами. – Мы нашли себе новых. Ну, то есть старых.

– Тебя слишком долго не было в Легионе, – произнес Сор Талгрон.

– В твоем теле нет ни одной религиозной кости, парень, – выплюнул Реф. – Это не какое-то священное предприятие. Вы стали предателями, не более того.

– Нет, – отозвался Ярулек. – Мы обрели просветление.

– Зачем вы меня освободили? Почему бы просто не оставить меня гнить вместе с остальными из Воинства Крестоносцев?

– В свое время тебя бы просто казнили, – ответил Сор Талгрон. – Правда выплывет наружу. Правда всегда выплывает наружу. Думаешь, Дорн позволит тебе жить, узнав, что Семнадцатый присягнул Гору? А так ты еще можешь послужить Легиону. Так в твоей смерти есть смысл. Цель.

– Во что ты превратился, Сор Талгрон? – спросил Реф. – Ты больше не тот воин, которого я знал. Тот бы никогда не предал Империум. Даже через тысячу лет. С тобой что-то случилось, какая-то порча изъела твою душу.

– Я именно тот человек, которого ты знал, – прорычал Сор Талгрон. – Легион – моя жизнь. Так было всегда. Лучше было бы предать Семнадцатый? Так бы поступил человек, которого ты знал? Он бы предал лорда Аврелиана?

– Тот, кого я знал, понимал разницу между правильным и неправильным.

– Что правильно, а что нет – определяет победитель, – ответил Сор Талгрон. – Я солдат, каковым был всегда. Я делаю то, что мне приказали. Ничего не изменилось.

– Тогда будь ты проклят, и будь проклят Легион, – произнес Волхар Реф и шагнул к нему, сжимая нож Ярулека.

***

– Убить его! – запоздало закричал Сор Талгрон.

Ультрадесантник взмахнул перед собой рукой слева направо, как сметают все со стола в приступе ярости. Всех Несущих Слово швырнуло назад чудовищным ударом незримой силы.

Их впечатало в стену, которая прогнулась и смялась за ними. Однако невидимая сила не пропадала. Она продолжала давить на Несущих Слово, пригвождая их к месту. Казалось, будто реальность в комнате внезапно изменила свою ось, и задняя стена стала низом, а гравитация десятикратно увеличилась.

Ультрадесантник приподнялся на полом, его ноги повисли в воздухе. Его руки были распростерты ладонями вверх. Белое пламя вздымалось над кистями и изливалось из глаз. Зубы обнажились в злобном оскале.

Сила давила на Сор Талгрона так, что казалось, будто на груди стоит боевой танк, было трудно дышать. Руки и ноги прижимало к стене, и, невзирая на всю свою мощь, преумноженную волоконными пучками и сервоприводами доспеха, он не мог ни вырваться на свободу, ни даже поднять оружие на врага.

И все же, несмотря на многотонное давление, с его губ сорвался лающий смех.

Ультрадесантник обратил на Сор Талгрона свой пылающий взгляд.

– Ты находишь это забавным, предатель? – спросил он. Его речь звучала так, словно дюжина голосов сливалась воедино.

– Ты такой же предатель, как и я, – произнес Сор Талгрон. – Ты идешь против указа Императора.

– У тебя нет морального права осуждать меня, – сказал Ультрадесантник. Множество голосов накладывались друг на друга.

Сор Талгрон с заметным трудом рассмеялся снова.

– Мне нет нужды осуждать тебя. За меня это делают твои собственные поступки.

– Твои слова – яд, предатель, – произнес Ультрадесантник. – Мой проступок – ничто в сравнении с масштабами вашего вероломства.

– Так и зарождается предательство: небольшими шагами, – сказал Сор Талгрон. Он вновь попытался поднять оружие, но не смог. С тем же успехом он мог бы пытаться поднять гору, настолько мощную силу против него применяли. – Но тут нет полутонов. Либо повинуешься, либо нет. Ты пошел против слова Императора. В его глазах ты ничем не отличаешься от любого из нас. За такое он приказал убить одного из собственных сыновей, так с чего ты взял, что он простит тебя?

Ультрадесантник повел руками вперед, словно толкал тяжелый груз. Сила, удерживавшая Несущих Слово, стала еще интенсивнее. Доспех Сор Талгрона застонал. Он не смог бы выдержать еще большую нагрузку.

– Ты… так… же… проклят… как… мы… – прорычал капитан.

– Довольно! – выкрикнул Ультрадесантник, выбросив руку в направлении Сор Талгрона и напрягая пальцы, будто хватал что-то. Сор Талгрону внезапно сдавило горло, перекрыв трахею. – Этот мир сгорит, и весь твой вероломный Легион сгорит вместе с ним.

Вытянув руку и продолжая удерживать Несущих Слово на месте, проклятый билиарий вытащил плазменный пистолет. Он неторопливо прицелился и выстрелил. Последовала обжигающая вспышка жара и света, и один из легионеров Сор Талгрона погиб, ему пробило живот. Воздух заполнился смрадом растекающейся плоти и едким запахом плазменного разряда.

Несущие Слово боролись с психическим давлением, которое пригвождало их к месту, но толку не было. Никто из них не мог пошевелиться.

Пистолет библиария сбрасывал перегретый пар из силовых катушек. Воин опустил ствол на следующую цель – Сор Талгрона. Лицо капитана было лиловым, его горло продолжала стискивать невидимая железная хватка.

И тогда заговорил Ярулек. От его слов царапанье в сознании Сор Талгрона резко усилилось. Если бы он мог дышать, то, возможно, вскрикнул бы. Казалось, будто какая-то когтистая тварь внутри черепа отчаянно силится выбраться наружу. Он почувствовал, как из носа побежал ручеек крови.

Слова Апостола звучали гортанно и резко, они ни в каком отношении не были человеческими. Эти звуки были ненормальны, их не имело права произносить ни одно существо, рожденное в материальном мире. Они являлись зовом, призывом для созданий с другой стороны пелены реальности.

И, вопреки всей рациональной логике, на зов ответили.

Гудение в голове Сор Талгрона могло бы сойти за звуки сбоящего вокса, который принимает лишь помехи, или же за непрестанный гул миллиона насекомых. За трескучим шумом он слышал чириканье нечеловеческих голосов и пронзительный плач новорожденных. Это был тревожный, дезориентирующий звук, и он неуклонно нарастал.

Все осветительные полосы внутри помещения взорвались, разбрызгивая во все стороны осколки битого стекла. Словно занавес, опустился мрак, и чирикающие голоса внезапно оказались в одной комнате с ними. Единственным источником освещения оставался тусклый электронный свет инфодисплея из помещения снаружи. Электрическое жужжание в воздухе достигло болезненного резонанса.

Со звуком рвущейся бумаги от окружающей тьмы отделилась пара теней. Они полетели к библиарию, приближаясь к нему, словно мотыльки к свече, словно пиявки к крови. У каждой из бестелесных фигур была пара длинных тощих рук, созданных из одной лишь сплошной темноты. Конечности исходили из скелетоподобных тел, слабо напоминавших человеческие, которые истончались и исчезали ниже уровня пояса.

Они сцепились с Ультрадесантником, впившись в его руку с оружием своими бесплотными когтями, и выстрел ушел мимо цели, прожигая металл в полуметре над головой Сор Талгрона. Капитан почувствовал, что давление на него уменьшилось, и сделал вдох, судорожно хватая воздух. Сопротивляясь давящей психической силе, он сумел чуть-чуть сдвинуть руку. Кончики пальцев коснулись волкитного пистолета в нагрудной кобуре.

Тени окружили библиария, оплетая его, будто змеи. Одна продолжала удерживать его руку с оружием, борясь с ним, а другая исступленно нащупывала его горло. Ультрадесантник отбивался от них, силясь стряхнуть, однако это было все равно, что хватать дым.

Материализовалась третья тень, которая возникла из тьмы и вздыбилась позади. Она обхватила голову Ультрадесантника своими теневыми когтями, и библиарий взревел, когда холодные пальцы погрузились в его разум. Бесплотное существо содрогнулось, его руки запульсировали темным не-светом, уходящим в тело, и его фигура стала более материальной. Сор Талгрон осознал, что оно кормится. На не имеющем никаких прочих черт лице распахнулся рот, обнажая ряды крошечных колючих зубов, и создание выдохнуло облако гудящих мух, которых сопровождал смрад, похожий на запах гниющей плоти.

Два других духа возобновили свои усилия. Было совершенно очевидно, что библиария вот-вот одолеют.

Издав рев, тот вскинул руку в направлении остова «Контемптора», безжизненно лежавшего на полу. Тот приподнялся в воздух и – вместе с резким движением руки Ультрадесантника – врезался в Ярулека.

Голос Апостола умолк, и призраки начали угасать. Они силились остаться в материальном мире, лихорадочно цепляясь за плацдарм в реальном пространстве, однако их медленно утягивало обратно в тень. Они вопили и корчились, но затем исчезли. Библиарий стоял в одиночестве, тяжело дыша.

Раздался одиночный выстрел, разошедшийся громким эхом, и в груди Ультрадесантника появилась пробитая дырка. Он рухнул назад, по направлению траектории высокоскоростного снайперского снаряда.

Тяжесть, прижимавшая Сор Талгрона к стене, пропала, и капитан поднялся на ноги. Он бросил взгляд назад, в сторону транспортера. Лот стоял на одном колене, из ствола его длинной винтовки тянулся дымок.

– Хороший выстрел, – проворчал он. Сержант разведчиков пожал плечами.

Сор Талгрон подошел к библиарию. Ультрадесантник распростерся на полу, под ним собралась лужа крови. Сор Талгрону не требовалось быть апотекарием, чтобы понять, что легионер не выживет.

– Отчаяние делает всех нас глупцами, – произнес он. – Тебе не было нужды нарушать Никейский эдикт. Теперь ты умираешь изменником.

– Возможно, – выдохнул Ультрадесантник. – Но вы… умрете… вместе…

Его голос стих, жизнь покинула тело.

Сор Талгрон нахмурился и отвернулся. Гул в его сознании наконец-то исчез, хотя в висках продолжало болезненно стучать. Неожиданно, но выдохнутые тенью-демоном мухи все еще оставались здесь. Они лежали замертво на спине, поджав лапки, и хрустели под сапогами.

Демоны. Таковы были новые союзники XVII Легиона. Если бы на нем не было шлема, он бы сплюнул с отвращением.

Он увидел, как двое его легионеров оттаскивают останки «Контемптора» и помогают Апостолу Ярулеку подняться на ноги.

– Стало быть, ты жив, – заметил Сор Талгрон, не испытывая по этому поводу никаких эмоций.

– Капитан, вам нужно на это взглянуть, – произнес Лот.

Сор Талгрон двинулся на голос сержанта разведки и вошел в маленький командный центр связи. Большую часть места занимали сенсорные системы и инфодисплеи, заполненные данными.

– Что я вижу? – поинтересовался он, ткнув пальцем в один из экранов. – Это то, что я думаю?

– Да, – сказал Лот. – Там на орбите есть активный корабль Ультрадесанта.

– Дайте мне звук на том экране, – велел Сор Талгрон, указывая туда, где виднелось изображение что-то говорящей женщины.

– …  на третью бомбардировочную палубу, – говорила женщина, когда к визуальной трансляции подключилась звуковая. –  Огневой расчет зафиксирован. По моему сигналу.

– Они готовятся стрелять, – произнес Лот. – Они используют этот канал, чтобы управлять системами наведения.

– Отключи связь! – рявкнул Сор Талгрон.

– Пытаюсь, – отозвался Лот, нажимая на клавиши управляющей консоли. – Меня заблокировали.

Женщина на экране повернулась и посмотрела на Несущих Слово. По штифтам на лацкане Сор Талгрон увидел, что она – адмирал флота. Тонкие губы тронула неприятная улыбка.

–  Я так понимаю, что легионер Ксион Октавион мертв, – произнесла она. –  Он умер как герой. Как бы то ни было, он выиграл необходимое мне время. Предатели, вы все сгорите.

Сор Талгрон выругался и вытащил свой волкитный пистолет, прицелившись точно в центр управляющего модуля. Лот встал и попятился, второпях сбив стул.

Капитан выстрелил, разрядив оружие в консоль. Весь блок взорвался искрами и огнем, инфодисплеи разлетелись.

Ярулек стоял в дверях, опираясь на поддерживающую его руку легионера.

– Что может сделать один поврежденный корабль?

– На этом континента еще есть силы Ультрадесанта, – произнес Сор Талгрон. – Они не станут метить по зонам боевых действий из опасения убить своих же легионеров. Они не дадут на такое разрешения. Это не в их природе. Они будут целиться по одной из наших точек сбора.

Посреди последовавшей тишины в воксе затрещал голос Дал Ака.

–  Капитан! Приближаются вражеские противопланетные заряды! – произнес он. –  Множественные сигналы! 

10

Децим сжимал цепной топор руками, скользкими от крови, которая текла из дюжины ран. Он лишился собственного оружия – а также нескольких единиц, добытых у павших друзей и врагов – ранее в ходе боя. Мускулы пылали, броня висела изодранными лоскутами. Одно из легких утратило целостность, вторичное сердце тяжело стучало, принимая эстафету у ослабшего основного, пронзенного осколками. Он знал, что у него больше дюжины внутренних травм, требующих немедленного внимания медиков.

Магистр ордена раздробил череп предателя обухом топора, скривившись от боли при ударе. Он отбросил цепной топор в сторону – у оружия не хватало такого количества зубьев, что оно представляло собой немногим более, нежели дубину. Он подобрал грубо сработанный нож, который сжимал вражеский легионер. Тот был горячим на ощупь, и руку начало странным образом пощипывать. К горлу подступила желчь. Децим швырнул проклятый клинок прочь.

– Вот, мой повелитель, – произнес раненый сержант Ультрадесанта, протягивая свой силовой меч. Воин был так залит кровью, что его можно было бы спутать с Несущим Слово.

– Благодарю, сержант Конор, – сказал Децим, принимая клинок. Он вдавил активационную руну, и по всей длине меча разлилась энергия. – Макраггский?

Сержант устало кивнул.

– С самих гор Венца.

Визг приближающегося артиллерийского снаряда заставил Ультрадесантников забраться в укрытие. Децим не стал утруждаться. Он определил по звуку, что это мимо цели, влево от него. Над усыпанной трупами равниной забушевал горячий ветер, и удушливые облака на мгновение разошлись от завихрения воздуха, вызванного невидимым взрывом.

Враг вновь шел на них. Ряды легионеров и дредноутов наступали вместе с «Поборниками» и «Носорогами». Их все еще были тысячи.

– Мой повелитель! – раздался крик. Он слишком устал, чтобы определить, кто говорит. – Мой повелитель, смотрите!

Подняв взгляд к небу, Аэк Децим увидел, как сквозь верхние слои атмосферы падают десятки пылающих предметов. За каждым оставался огненный след. Он встал среди грязи и крови, тяжело дыша. Дело было сделано.

– Подкрепления? – спросил один из его легионеров, и Децим почувствовал укол стыда. Он не рассказал о своем последнем приказе никому, за исключением самых высокопоставленных офицеров и группы подвергнутых взысканию легионеров. Он решил, что так будет лучше.

Несколько из его людей издали хриплый ликующий крик, подумав, что Магистр ордена подтвердил прибытие подкреплений. Впрочем, другие были умнее.

– Это не десантные капсулы, – произнес сержант Конор, понизив голос, чтобы его слышал только Децим. – Подкрепление не придет, так ведь.

Это был не вопрос.

– Нет, – ответил он. – Планета погибла, как и мы. Однако мы заберем вместе с собой всех этих языческих вероломных ублюдков.

С помощью сержанта он устало взобрался на крышу разбитого остова «Носорога» и высоко поднял силовой меч, чтобы всем было видно. Их осталась жалкая горстка, однако он видел горящую в глазах гордость. Гордость и злость.

Первый из орбитальных ударов пришелся к северу. Полыхнула слепящая вспышка, и за горизонтом в воздух поднялся гриб зеленого пламени. Магистр ордена прикинул, что звук будет идти до них почти минуту. Другие падали над головой, ближе, чем первый.

История не станет сурово судить его за это, однако лишь потому, что после завершения здесь не останется ни одного выжившего из XIII Легиона, кто рассказал бы о том, что он привел в действие. Ни у кого никогда даже не возникнет вопросов,  чья сторона обрушила этот кошмар на верный мир Пяти Сотен. Время сомнений прошло.

– Последняя атака, сыны Ультрамара! – взревел Децим. – Последняя атака во имя Жиллимана и Императора!

Он спрыгнул с «Носорога», уйдя в липкую трясину до середины голени.

– Идемте, братья. Честь и слава!

– Честь и слава! – отозвались они как один.

Схватка длилась недолго. Легионер без доспеха не мог поспорить с легионером в доспехе.

Когда Волхар Реф нанес колющий удар, Сор Талгрон поймал его за руку. Хрустнули кости, нож с лязгом упал на пол. Проповедник ударил кулаком в боковую часть шлема Сор Талгрона, расколов линзу и смяв керамит. 

– Большего ты не добьешься, – произнес Сор Талгрон. Свет треснувшей линзы мерцал.

Он схватил Рефа за шею и впечатал его телом в стену. Один раз, другой – используя всю свою силу, увеличенную сервоприводами. Кирпичи вокруг Рефа осыпались, и он осел на колени. Подойдя ближе, Сор Талгрон тяжело ударил его тыльной стороной руки в висок, мгновенно уложив. 

Сор Талгрон присел над проповедником, уперев одно колено посередине спины и прижимая его к полу, а одной рукой надавил ему на затылок. Второй рукой он подобрал клинок Ярулека. Даже через перчатку рукоять атама казалась теплой.

– Это мой наставник, а также воин, который в свое время заслуживал уважения самого примарха, – прорычал Сор Талгрон. Он прижимал клинок атама к задней стороне шеи Волхара Рефа. – Я не допущу, чтобы он страдал без необходимости.

– Это сработает, капитан, – заверил его Ярулек.

– Если нет, я перережу тебе глотку. Обещаю.

А затем он вдавил нож между позвонков Рефа, погружая его в хребет.

Они еще не прибыли на поверхность, а двери уже начало разъедать. Температура внутри транспортера заметно упала, из вентиляции сочилась резкая алхимическая вонь. Над головой скрипел трос подъемника. Сор Талгрон не был уверен, что они вообще доберутся доверху.

То, что враг запустит планетоубийцы, стало ошеломляющим поворотом. Он даже не рассматривал подобное как стратегическую возможность для XIII-го.

– Этот мир погибнет вместе с бессчетными тысячами воинов Семнадцатого, однако похоже, что вы впечатлены, – произнес Ярулек.

– Это так, – ответил Сор Талгрон. – Я не думал, что в них такое есть.

Он отдал приказ об эвакуации, но было маловероятно, что до удара бомб планету покинул кто-либо, кроме малой доли его легионеров. Теперь вокс затопило помехами.

– Нам следовало остаться внизу, – сказал Ярулек.

– Молчи, жрец, – огрызнулся Сор Талгрон. – Остаться там означало смертный приговор. Нам нужно выбираться с планеты.

– Посмотрите, что они выпустили на свободу! – ощерился Ярулек. Внутрь подъемника сквозь вентиляцию и трещины в двери сочился химический туман. Там, где дымка соприкасалась с голым металлом, трепетали языки бледного пламени. Они потянулись к Ярулеку, привлеченные его жестом. – Вы думали, они на такое неспособны? Этот мир  сгорит.

Сор Талгрон развернулся и оттолкнул Ярулека к задней стене, сомкнув руки у него на горле.

– Твои боги тоже этого не предвидели, жрец, – произнес он. – Похоже, что все мы недооценили, насколько Тринадцатый нас ненавидит. Насколько далеко они зайдут, чтобы пустить нам кровь.

Он еще раз толкнул Ярулека и с отвращением отвернулся. Отвращение вызывал не только Темный Апостол, а вообще все: то, во что превратился Легион, наследственная слабость в его генах, собственные поступки на Терре – и это было лишь немногое.

– Выйти наружу значит умереть, – сказал Ярулек. – Есть иные способы, иные пути, которыми можно пройти. Если знать, как именно.

Внутри Сор Талгрона поднялась холодная ярость.

– Я не побегу, будто червь в нору, оставив своих легионеров на смерть, – произнес он, на мгновение бросив на Ярулека уничтожающий взгляд, а затем вновь отвернувшись.

– Да будет так, – выдохнул Ярулек.

Температура внутри подъемника резко упала, по стенам пополз иней. Вокруг Несущих Слово закружилось множество теней и нашептываний.

Когда Сор Талгрон обернулся, Ярулека не было.

Транспортер со стоном остановился. Пожираемый едким химическим туманом металл уже начинал прогибаться и разваливаться.

Двери открылись. Мир снаружи пылал.

11

Фосфекс, как впоследствии напишет Робаут Жиллиман, представлял собой  «несомненно, самое позорное оружие из созданных людьми, которое человечество когда-либо к своему стыду применяло против живого мира».

Чрезвычайно летучая зажигательная смесь обладала способностью гореть без кислорода и практически без подпитки топливом. Она могла гореть под водой – в сущности, она воспламеняла саму воду – и прожигала сплошной камень, самый огнеупорный керамит и адамантий, совершенно уничтожая всю жизнь на углеродной основе, с которой соприкасалась.

Известная под различными названиями, как то: «живой огонь», «ползучая смерть» и «ледяной огонь» за тягу к движению и отрицательной температуре горения, после высвобождения они распространялась по экспоненте, сжигая все на своем пути. Ее создавали для одной-единственной цели – абсолютного истребления жизни на планете. Загрязнение остатками ее сгорания было гораздо более стойким, чем даже самая смертоносная радиация от ядерных осадков или выброса из плазменного ядра, что делало любую соприкоснувшуюся с ней местность непригодной для обитания.