Текст книги "Медь Химеры"

Автор книги: Энтони Пирс

Соавторы: Роберт Маркгроф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 4. Посол

Сент-Хеленс в глубокой задумчивости ехал по сельской дороге на большой серой боевой лошади, выуживая из своей черной бороды жужжащее насекомое. День был солнечный, приятный для верховой езды, но поездка предстояла долгая.

– Проклятье! Специальный посол к Битлеру, королю Германдии! Звучит здорово, но мне это не нравится. Какие у меня есть таланты для общения с королями? Обаяние, правильно? Но, насколько я слышал, Битлер не намного симпатичнее его земного Адольфа! Иногда мне хочется снова оказаться на Земле, очень хочется. Я не ощущаю себя ничьим послом, особенно послом того парня из дворца. Это просто не может быть Рафарт, не может быть! Я чувствую себя ослом. Посол. Осол. Осёл. П-осёл.

– Сент-Хеленс! Сент-Хеленс!

Он обернулся и увидел, как прежний мальчик-король Филипп Бластмор подъезжает к нему на своей лошади. Очевидно, мальчишка все-таки не спал и не терял времени зря. Скорее всего, парнишка, должно быть, последовал за ним и дождался пока он отправится в эту поездку, прежде чем показаться самому.

– Проклятье! – он осадил лошадь и подождал, пока пестрый жеребец Филиппа поравняется с его кобылой. – Я же велел тебе остаться. Это официальная миссия. Проклятье, мне не нужен в дороге ребенок.

– Я приехал, чтобы помочь тебе выпутаться из беды. – Филипп улыбнулся, но Сент-Хеленс сомневался, чтобы в этих словах была правда.

– Ты! Вызволишь меня из беды?! Ты, щенок, сам по себе был бедой и напастью, как только появился на свет!

– Я не просто появился на свет. Меня нашли под камнем также, как и тебя.

– Наверно, так и было. И старая Мельба затем взяла на себя все заботы о тебе.

Лицо мальчика помрачнело. Сент-Хеленс немедленно пожалел о своих словах. Добродушные насмешки были одним делом, но серьезные обиды совсем другим. Было слишком много правды в сильном влиянии Мельбы на мальчика с самых ранних лет.

– Мне очень жаль, Сент-Хеленс, – голос Филиппа дрожал. – Если ты действительно не хочешь, чтобы я был рядом с тобой…

– Ну, а теперь ты вообразил себе такую идиотскую вещь! Конечно, я хочу, чтобы ты поехал со мной! Очень рад тому, что ты составишь мне компанию. Чтобы сделал, если бы попал в беду без тебя?

– Но ты же сказал…

– Я много чего могу сказать. Это проклятье ирландцев – вообще-то одно из многих их проклятий. Я разве не говорил тебе о том, что такое шутки?

– Ну да, конечно. Например, когда ты сказал: «А у этой девушки прекрасные кувшины», когда все могли видеть, что она несла бутылки из-под вина.

Ох! Под опекой злой Мельбы молодой король немногому научился. Одна-две поездки со старым бывалым солдатом, возможно, значительно расширят кругозор паренька.

– Ты случайно больше ничего в ней не заметил, парень?

– У нее была прекрасная фигура. Удивляюсь, как ты сам этого не увидел.

Что ж, может быть, надежда все-таки была – парнишка начинал понимать самое основное.

– Может быть, в следующий раз я тебе все объясню.

– Я действительно могу многим помочь, ты же знаешь. Я однажды был королем, хотя только формально. Я могу рассказать тебе, как надо держаться, и ты не заставишь нас краснеть.

– Вот что я скажу тебе, Фил. Если ты увидишь, как старикан харкнет на ковер, ты немедленно заговоришь.

– Да, конечно, Сент-Хеленс. Но там, в Аратексе ты так не делал. Я бы почувствовал это, если бы ты так сделал.

Сент-Хеленс возвел глаза к небу. Неплохой парень, но иногда он был порядочным озорником. Небольшое выбивание пыли из задней части штанов помогло бы избавится от этого, но с задницами королей имеются свои проблемы.

– Давай скажем просто, что я буду высоко ценить твою помощь. Любую и когда бы то ни было. Если она вообще потребуется.

Но Филипп не слышал и смотрел назад, на ту дорогу, по которой они приехали. К ним приближалась лошадь с всадником. Когда лошадь приблизилась к ним, стало возможно разглядеть мундир дворцового гвардейца.

– Зачем одному из этих парней ехать за мной? – спросил Сент-Хеленс. – Появилось что-то новенькое?

Всадник был тем молодым гвардейцем, которого Сент-Хеленс видел во дворце, но не разговаривал с ним. Он мог бы поклясться, что парень скакал на любимой лошади короля.

– Посланник Рейли, – задыхаясь проговорил охранник. – Я из дворцовой гвардии, но сейчас я сам по себе. Я много слышал о вас, о том, как вы сражались с колдуньей, и все такое прочее. Сэр, мое имя Чарли Ломакс.

– Я помню вас достаточно хорошо. В чем дело?

Ломакс посмотрел на мальчика.

– Это предназначается только для ваших ушей, Сент-Хеленс.

– Можете говорить в присутствии Фила. Я ему доверяю.

Чарли Ломакс, королевский гвардеец, несколько раз глубоко вздохнул. Он свел брови, словно решал какую-то трудную для себя задачу.

– Сэр, я прошу вашего разрешения присоединиться к вашей миссии в Германдии.

– Вас послал король? – Это и впрямь было странно.

– Нет, сэр. Как я уже говорил, я делаю это по собственной инициативе.

Сент-Хеленс услышав это, не понял, в чем дело.

– Вы хотите сказать, что вы бросили свой пост, дезертировали?

Это ему не понравилось. Он всегда испытывал симпатию к дезертирам. Но помогать одному из них, означало навлекать беду на себя.

– Я хочу сказать, что желаю служить истинным интересам моего короля и страны. Я знаю, что и вы тоже этого хотите, посланник Рейли, так что я…

– Вы служите королю, дезертировав у него со службы? – резко спросил его Сент-Хеленс.

– Я не верю, что тот человек во дворце – это король.

Вот все и высказано.

– Вы поступили правильно. Совершенно правильно. Конечно, вы можете сопровождать меня. – Затем, после некоторой паузы он добавил:– И называйте меня Сент-Хеленс.

– Благодарю вас, сэр! – воскликнул Ломакс с широкой улыбкой. – Сент-Хеленс, сэр!

У этого парня неприятности с тем, который сейчас надел корону, подумал Сент-Хеленс. Если он правильно догадывается, то все они вот-вот наживут точно такие же. Если нельзя отвести эту беду, то следует приготовиться, чтобы достойно встретить ее во всеоружии.

И они втроем отправились в Германдию исполнять миссию, возложенную на посланника Рейли.

* * *

Лестер, вспотевший под своим новым бронзовым шлемом, в знак офицерского звания увенчанного пером Остерка, осматривал собравшиеся войска. Он объезжал построившиеся колонны. Со спины прекрасного жеребца, которого ему дали, он смотрел на мужественные дисциплинированные лица. Время от времени он осматривал снаряжение, меч или арбалет. Он бегло проверял подвижные катапульты. Лес чувствовал себя полнейшим идиотом, в этом он должен был себе признаться. Притворяется офицером и командиром, когда он им никогда не был. Служит королю – самозванцу и почему-то не может сказать об этом. Ситуация была скверная, очень скверная.

Он взялся за поводья своего коня и объехал вокруг огромных колес последней катапульты, направляясь к своему отцу. Мор, хотя и был рожден для того, чтобы сражаться, тоже выглядел в генеральском мундире так, словно и ему было не по себе.

– Генерал, отец мой, – тихо спросил Лестер, – все ли с ними в порядке?

– Высший класс, – ответил Мор. – Самые лучшие наемники и самое лучшее снаряжение, которое только нашлось у Трода.

Да, подумал Лестер, самые лучшие купленные бойцы. Каждый из них приучен и натаскан убивать или умирать за того, кто платит, и никогда не спрашивать, прав тот или не прав. Каждый приучен считать, что быть солдатом – это самое высокое призвание. Все они хорошие воины, провались все к черту, и не из тех, кто будет сомневаться.

– Ты хочешь сказать перед ними речь, отец? У тебя есть к этому талант.

Мор едва заметно нахмурился в ответ, затем провел свою лошадь за катапульту. Это был крупный большой человек, и сидел он на огромном боевом коне.

– Парни, – загремел Мор, – мы отправляемся в Колландию и Канцию, два королевства, управляемые братьями-близнецами. Половина вас выступит в Колландию. Другая половина отправится вместе с моим сыном, генералом Лестером Крамбом, в Канцию. Пока мы будем на марше, Шон Рейли, который известен вам как Сент-Хеленс, герой войны с Аратексом, будет выполнять секретную миссию, чтобы заручиться поддержкой Германдии в качестве союзника. Наши армии встретятся после победы в двойной столице Лонрисе на реке Теймсейн. Вопросы есть?

Как Лес и ожидал, вопросов не было. Военное командование обычно так не разговаривало с войсками и, конечно, не спрашивало, есть ли вопросы. Солдаты, возможно, были удивлены таким обращением с ними. Но Мор и Лес не прошли профессиональной военной подготовки, если не считать участия в революционных сражениях. В войне за Рад, а затем в войне с Аратексом они служили тем целям, в которые они полностью верили. Жаль, что то же самое нельзя было сказать и в этом случае.

– Тогда мы выступаем. И пусть боги пошлют нам свою благосклонность и позволят объединиться и добиться легкой победы.

Да, но победы во имя чего? Для Леса победа означала снова с любовью обнимать свою Джон. Этот маленький сорванец мог быть удивительно женственным, когда сам того хотел! Воткнуть же меч в незнакомца к этому совсем не относилось. О, хоть бы Келвин снова пришел к нам на помощь! Только бы пришел, а то я боюсь, что мы делаем ошибку, начиная все это.

Неожиданно ему в голову пришла непрошеная мысль. Если их король – действительно самозванец из мира, который однажды посетили Келвин и его брат Кайан, то будет ли в безопасности сам Келвин? Если самозванец сделал что-то плохое с их законным, настоящим королем, то что сказать о круглоухом, который победил его? Не захочет ли отомстить ему этот злобный человек?

Лес боялся так близко подбираться к ответу. Так или иначе, уже было время выступать в поход.

* * *

Семья Коричневики и впрямь нуждалась в его помощи! Муж, хозяин, отчаянно пытался собрать и увезти урожай до того, как погода испортится, а жена – хозяйка лежала уже десять дней больная фумой. Их дочери только исполнилось пятнадцать лет, она хотела и умела работать, но много сделать она не могла.

Основная проблема была в том, что с помощью хорошей лошади один человек мог только срезать и вывезти с поля стебли коричневики. Немедленно после срезания длинные волокна растений следовало разобрать – до того, как они затвердеют. Это была работа для двух человек. Если бы отец решил работать со своей дочерью, то у него не осталось бы времени на то, чтобы закончить трудную резку стеблей и вывоз их с поля; большая часть урожая погибла бы. Но если бы он взял с собой на поле свою дочь, то некому было бы заниматься разбиранием волокон.

Неожиданное появление Хэла было встречено с радостью, почти что со слезами на глазах. Хотя он и был не слишком искусен в возделывании коричневики, это было неважно, девушка понимала толк в этом деле.

Итак, теперь он сидел рядом с хозяйской дочкой в хранилище и держал росток коричневики за корешок, а девушка высвобождала каждое длинное волоконце со стороны цветка и вытягивала его, пока оно свободно не отделялось от основного стебля. Из хорошего стебля получалась примерно дюжина прочных волокон, каждое из которых в надлежащее время можно было впрясть в новое полотно для рубашки из коричневики. Затем сок, выдавленный из ягод, окрасит эту рубашку в традиционный коричневый цвет. Эти рубашки были самыми лучшими и самыми дешевыми образцами местной одежды; почти каждый крестьянин носил такую.

Это также означало, что Хэл весь день почти ничего не делал, только смотрел на молодую женщину, сидящую напротив него, на Истер Коричневику. Она казалась сначала самой обычной девушкой, но теперь, когда он увидел ее за тем делом, в каком она была мастерицей, увидел как быстро и слаженно двигались ее руки, он понял, что она по своей природе очень застенчива. Волосы ниспадали ей на плечи, волосы точно цвета ягод коричневики, кудряшки двигались, словно маленькие змейки, когда она поворачивала голову. Истер была хорошо наделена для своего возраста всеми женскими достоинствами, и ее лицо было особенно привлекательным, когда она сосредоточивалась на своем занятии. Ее груди слегка обрисовывались под рубашкой из коричневики, пока руки вытягивали волоконца. Довольно часто она взглядывала в сторону Хэла и улыбалась ему, давая понять, что высоко ценит его помощь, пусть даже он просто держит стебель. Она становилась еще более привлекательной, когда работала.

Потом он поменялся с Истер местами, потому что она начала уставать. Поначалу Истер пришлось помочь ему, она встала позади Хэла и протянула руки, чтобы направить его руки в нужном направлении и помочь им делать верные движения. Волокна отрывались не просто так, сначала их необходимо было отщипнуть в определенном месте.

Хэл ощутил, как ее груди прижались к его спине. Она почти обнимала его. Это вывело его из равновесия.

Он повернулся в ее объятиях к ней лицом и поцеловал ее.

Истер так поразилась, что чуть не упала.

– Мистер Хэклберри! – воскликнула она.

Проклятье! Зачем он сделал это? Он не тот человек, чтобы воспользоваться растерянностью девушки, достаточно молодой, чтобы годиться ему в дочери!

– Мне очень жаль, – сказал он. – Я уйду.

– Но… но ведь работа не сделана! – запротестовала Истер.

– Хорошо, тогда я сделаю ее. Я обещаю больше не притрагиваться к тебе. Не знаю, что на меня нашло.

Они возобновили работу. Но теперь, когда Истер глядела на него, она уже не улыбалась. Хэл чувствовал себя ужасно.

Наконец она робко спросила его:

– Мистер Хэклберри, вы в самом деле сделали то, что хотели?

– Конечно же, я сделал то, что хотел. Я не должен был притрагиваться к тебе, и я не буду…

– Я имею в виду, – сказала она, краснея и отворачиваясь от него, – когда вы поцеловали меня?

– Я сказал, что не должен был делать этого.

– Но ведь сделали? – настаивала она, все еще раскрасневшаяся.

– Да, – сказал он, – ты очень привлекательная и симпатичная девушка. Но…

– Вы действительно так считаете?

– Конечно же, я так считаю! Но это вовсе не извиняет вас…

– Думаю, что вы хотите, чтобы все оставалось в тайне.

– Я никогда не намеревался, – начал он.

– Мистер Хэклберри, я думаю, что вы очень любезны; вы пришли к нам, чтобы помочь. Никто никогда раньше не думал, что я красивая. Так что, если хотите пойти на сеновал…

– Нет, – запротестовал он.

– Я никогда не делала этого, – сказала Истер. – Но я бы с удовольствием проделала это с вами, мистер Хэклберри.

Он уставился на нее, понимая, что она говорит серьезно. Он помогал ей, он нашел, что она красива, и она была так польщена, что была готова прыгнуть вместе с ним в сено. Хуже всего было то, что искушение было слишком велико.

* * *

Хелн была встревожена и дала знать об этом доктору Стерку. Не то, чтобы она сильно доверяла врачу в чем-нибудь другом, кроме медицины, но ей нужно было поговорить с кем-нибудь.

– Гм-м, молодая леди, – сказал королевский врач; его брови поднялись вверх, словно хохолок, и от этого резкие черты стали еще больше походить на птичьи. – Ты говоришь, что король – это не король и…

– Да! Да! Он должен быть тем похожим на него двойником, о котором нам говорил Келвин. Если это действительно он, то у него должны быть круглые уши, такие же, как у меня и у Келвина. У него не может быть таких острых ушей, как у вас и у короля Рафарта.

Доктор Ланокс Стерк слегка перепрыгнул с одной ноги на другую, и это движение еще больше усилило его сходство с птицей.

– Думаю, молодая леди, что ты только воображаешь себе все это. У многих женщин, когда они носят ребенка, появляются странные мысли.

– Проклятье, доктор, – сказала Хелн, чувствуя, что начинает сердиться. Ужасно, когда с тобой обращаются, как с неразумным ребенком, будто ты не в своем уме – невольно чувствуешь себя именно так. – Вы ведь можете хотя бы посмотреть, не правда ли? Король Рафарт никогда в жизни не носил такую шапочку. А король сейчас всегда носит ее натянутой на уши. Разве это не странно?

– Дорогая моя, король есть король. Что он желает, то он и делает. И ни мне, и ни вам и никакому другому подданному не годится спрашивать его об этом.

– Лошадиный помет! – сказала Хелн, применяя одно из грубых выражений отца, слегка видоизменив его, чтобы оно прозвучало поприличнее. – Нам требуется узнать, не круглоухий ли это король. Вам придется выяснить это!

– Молодая леди, вы совершенно невыносимы.

– Ей-богу верно, – сказала Хелн, теперь пытаясь воспользоваться выражением сестры Келвина, снова чуть видоизменив его подходящим образом. – И намереваюсь стать еще более невыносимой. Либо ты посмотришь на его уши и скажешь мне, заостренные они или нет, либо я – я покину дворец!

– Покинешь дворец! – доктор Стерк встревожился. – Рейли, этого ни в коем случае нельзя разрешить. У меня есть приказ. Ваш муж не захотел бы…

– Не захотел бы, чтобы я находилась здесь, если бы король оказался злым самозванцем, – ответила она.

Доктор воздел вверх костлявые руки.

– Успокойтесь! Вам нельзя волноваться! Успокойтесь ради ребенка.

– Успокоюсь, если вы проверите его уши. Вы сделаете это?

Он вздохнул. Она приперла его к стенке. Если у нее случится выкидыш или она уедет из дворца, он будет считаться виновным во многом.

– Да. Да, я постараюсь. Но король не ведет себя нерационально, если он король. Короли разные. У него, может быть, выпадают волосы, или они седеют, и поэтому он закрывает их шапкой. Короли могут быть даже тщеславнее, чем женщины.

Хелн поняла, что добрый доктор думал, что она преувеличивает специально для того, чтобы усилить эффект своих слов. Ей удалось не обратить внимание на оскорбление, нанесенное женщинам, и она внимательно посмотрела на Стерка.

– Забудьте о волосах. Проверьте его уши.

– Я постараюсь. Если его беспокоит шевелюра, я могу прописать ему магический бальзам.

Победа, может быть, победа!

– Ну, а теперь, доктор… – сказала Хелн ледяным тоном. Ей это не очень удавалось, поскольку в нормальных условиях она предпочитала быть мягкой и женственной, но она была в отчаянии.

Доктор направился к двери, словно был отпущен персоной королевской крови. Не сказав больше ни слова, он вышел.

Хелн снова легла на подушки на большую двуспальную кровать с пологом и вздохнула. Почему бы не поучиться у Джон, если уж имеешь такую золовку?

Да, сквозь сон подумала она. Да, теперь мы все узнаем правду. Но затем к ней в голову пришла тревожная мысль, непрошеная и беспокойная.

– А что, если это и впрямь Рауфорт, – прошептала она, обращаясь к бюсту дедушки Рафарта. – Предположим это тот самый злобный король, которого встретил Келвин? Что будет с Келвином? Что будет с твоим внуком? Что будет со всеми планами и завоеваниями Келвина?

Бюст не отвечал. Как Хелн ни старалась, она не могла заставить его даже подмигнуть ей.

– Как у нее дела, доктор? – Джон стояла около комнаты Хелн и поймала королевского врача как раз тогда, когда он выходил. Она выходила на время осмотра, зная, что Хелн смущается того, что у нее так увеличился живот.

– Боюсь, она бредит. У нее страх того, что здесь могут появиться люди из другого измерения. Она думает, что наш король – это тот, кого ваш брат помог разбить и свергнуть в том, другом мире.

– Думаю, она права, – сказала Джон. – Между прочим, я это хорошо знаю.

Доктор Стерк задрожал всем своим костлявым телом. На его лице появилось разочарование. Он хотел бы, чтобы она согласилась с ним.

– Она хочет, чтобы я посмотрел на уши короля.

– Я тоже этого хочу. – Джон чувствовала, что нет смысла скрывать это. Если ее должны будут бросить в темницу, это будет слишком плохо. Но пока до этого не дошло, она будет держать наготове свою пращу с камнем, который был как раз нужного размера для мнимого короля. – Есть ли в этом риск?

– С королями, миссис Крамб, риск всегда есть.

– Нет, только не с настоящим королем Рафартом. Помните, как он смеялся? Помните, как он наслаждался шутками? А этот король, кажется, ничему не радуется.

– Я помню его манеры. Может быть, какое-нибудь колдовство вызвало эти изменения.

– Вы выясните это?

– Если он позволит. Да, я попытаюсь.

– Когда, доктор?

Его надо поторопить и вынудить сделать это. Иначе он будет вечно колебаться. Все мужчины такие, а доктора в особенности.

– Думаю, что мне следует порекомендовать ему пройти медицинский осмотр. Если он откажется…

– Скажите ему, что это регулярный осмотр. Он не будет знать.

– Я т-так д-думаю. – Казалось, Стерк делает ненужные паузы в словах.

– Вы свободны, доктор.

– Благодарю вас. – С тем достоинством, которое только могло быть у человека с носом, напоминающим птичий клюв и подпрыгивающей походкой, он оставил ее и направился к покоям короля.

Джон вздохнула: – Не знаю, к добру ли это или к худу. Я надеюсь всей душой, что я не права. Но если я права… помогите нам всем, боги.

Доктор Стерк вошел в королевскую спальню и остановился. Там стоял король, на котором из одежды была только его шапочка и ничего больше.

– Эй, доктор? У меня времени не целый день.

Зная обычный распорядок дня короля, доктор Стерк засомневался в этом. Тем не менее это был для него сигнал приступить к работе. Он проверил мышечный тонус короля – великолепно, послушал его сердце – бьется прекрасно, и проверил его дыхание – мощное, как у спортсмена. Он проверил все, что должен был проверить. Все, кроме ушей.

– Ну, что еще?

– Ваши уши, ваше величество.

– Что там с моими ушами?

– Вы носите шапочку. Мне надо заглянуть в ваши уши, нет ли там жучков и…

– Ты думаешь, что в моих ушах есть жучки!

– Успокойтесь, это всего лишь обычный медицинский осмотр, ваше величество.

– Что ж, очень хорошо! – король сдернул свою шапочку.

Доктор Стерк заморгал. Эти женщины были так убеждены в том, что говорили! Но перед ним были такие же заостренные уши, как и все те, которые он когда-либо видел. Немного почище, чем он ожидал, и не совсем такие волосатые, но…

– Эй, что ты там делаешь?

– Ничего, ваше величество, – он судорожно сглотнул, пытаясь вспомнить, что он доктор. Ему и впрямь надо спросить об этом. – Ваше величество, зачем вы носите эту шапочку? – Конечно, не из-за развивающейся лысины или седины.

– Почему? Потому что мне этого хочется!

– О. – Нет, так ему этого не узнать.

– У меня немного замерзла и простудилась голова там, на развалинах, и начался насморк. Но сейчас все прошло.

– Д-да. – Что же это такое, головная простуд, а и что такое насморк? Какое-то ругательство? Но в одном король был прав: сейчас он был здоров.

Доктор Стерк почувствовал большое облегчение, когда наконец выбрался из королевских покоев.