Текст книги "Эти странные бельгийцы"

Автор книги: Энтони Мейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Энтони Мейсон
Эти странные бельгийцы

Население Бельгии составляет 10 миллионов человек. Для сравнения: датчан – 5 миллионов; швейцарцев – 7 миллионов; голландцев – 15 миллионов; испанцев – 39 миллионов, англичан – 49 миллионов; французов – 58 миллионов; итальянцев – 57 миллионов и немцев – 82 миллиона.

Население делится на две основные, компактно проживающие языковые группы: около 6 млн человек говорят на голландском и фламандском и 4 миллиона – на французском (еще 67 тысяч жителей сопредельных с Германией областей говорят на немецком).

Лишь Брюссель нарушает принцип деления по территориально-языковому признаку: подавляющее большинство его горожан, несмотря на сплошь фламандское окружение, говорит по-французски.

По площади Бельгия занимает примерно одну восьмую часть Великобритании и одну восемнадцатую Франции.

НАЦИОНАЛИЗМ И САМОВОСПРИЯТИЕ

Бельгийцы от себя не в восторге и нисколько этого не скрывают. Проведенный недавно опрос общественного мнения показал: 60 % жителей предпочли бы родиться в какой-нибудь другой стране. Хоть национальный гимн и звучит по всем городам и весям la Patrie[1]1
  Родина (фр.).


[Закрыть] ("O Belgique! O Mere cherie![2]2
  «О Бельгия! О дорогая мать!» (фр.).


[Закрыть] – ну и вирши!), едва ли кто-то из местных жителей помнит слова дальше второй строчки.

Бельгийцам повезло в одном: Брюссель является не только главным городом Бельгии, но заодно носит и неофициальный статус "столицы Европы". Теперь весь мир хотя бы знает, где на карте (приблизительно) искать эту страну. Правда, иностранцам вряд ли известно, на каком языке говорят бельгийцы, но это мелочи, главное – начало положено.

Предостережение

Не зная, что сказать о Бельгии и ее жителях, иностранцы окрестили последних тупицами. Избавиться от столь нелестного ярлыка нелегко – все равно что добиваться от зануды, чтобы он рассказал занимательную историю. Бельгийцы знают это слишком хорошо: они пробовали и махнули рукой.

В бельгийцах подкупает то, что они, даже странно как-то, не петушатся из-за данного им прозвища. Пусть иностранцы себе каркают: на воре, как говорится, и шапка горит.

Но насмешникам все-таки лучше поостеречься. Все бельгийское, не только шоколадные конфеты и пиво, сейчас входит в моду. Приезжающие в Бельгию туристы бывают буквально ошарашены потрясающей бельгийской кухней, искренним, идущим от сердца, радушием местных жителей, самобытностью фламандского искусства и причудливой архитектурой загородных домов, затерявшихся среди мирных полей и дубрав. И вовсе не случайно группа молодых бельгийских модельеров, "Антверпенская шестерка", приобрела всемирную известность: талантливые выпускники факультета дизайна Антверпенской академии изящных искусств продолжают поражать воображение европейцев новаторскими решениями в индустрии моды.

В Лондоне, видимо, не осталось ни одного сколько-нибудь уважающего себя гурмана, который бы хоть раз не посетил какой-нибудь из ресторанов «Веlgо», где официанты в облачении монахов-траппистов подают мидии и хрустящий картофель. Граждане соседних стран только сейчас начинают осознавать: бельгийцы тихой сапой умудрились настолько обустроить свой быт, что жили, по европейским меркам, в XXI веке задолго до его наступления. ООН, словно подтверждая это мнение, в ежегодном докладе о развитии человечества отметила: по уровню жизни Бельгия заняла среди государств – членов Европейского сообщества первое место, а в мире – пятое. Бельгийцы были так потрясены столь лестным отзывом о себе, что тут же принялись, не скупясь на типографскую краску, доказывать его необоснованность.

Самосознание

Непатриотичность бельгийцев отчасти можно объяснить не столь уж давним появлением их государства на карте мира. Бельгия обрела независимость лишь в 18 30 году. А до того здесь столетиями непрошено хозяйничали римляне, французы, бургундцы, испанцы, австрийцы и голландцы.

Независимость Бельгии принесла «оперная» революция. Театралы, взбудораженные до глубины души оперой Обера "Немая из Портичи", высыпали в своих пышных нарядах на улицы Брюсселя и водрузили национальный флаг над зданием ратуши. После нескольких вооруженных стычек голландцы убрались с захваченных земель восвояси, и повстанцы ворвались в королевский дворец. Увенчав в ознаменование конца голландского владычества бюст короля головкой голландского сыра, они прошлись по покоям монарха, восхищаясь пышностью его гардероба. События в Бельгии – не то, что Французская революция – все обошлось без поражающей воображение гильотины. Бельгийцы всегда стремились соблюсти во всем меру, наверное, поэтому они и не удостоились пространных упоминаний о себе в учебниках истории. Но в общем-то, выбор между славой в веках и размеренной жизнью, сделанный в пользу последней, кажется, пошел им только на пользу.

Вот почему местные жители не осознают себя частицей нации, уходящей корнями в глубь истории. К тому же в Бельгии, в отличие от других относительно недавно возникших государств, скажем, Германии и Италии, нет единого языка межнационального общения. Здесь говорят в основном на французском и фламандском (или, точнее, голландском). И вот в споре между этими двумя языками у бельгийцев и проявляется чувство национального самосознания.

Типичный бельгиец – это человек среднего достатка, довольный своей жизнью, только, быть может, несколько уставший от пребывания в уютном семейном гнездышке, от ломящихся под потребительскими товарами магазинных полок, от изобилия вкусной и здоровой пищи. Но за внешне спокойным фасадом в стране, гордящейся отсутствием всяких проявлений национализма, две говорящие на разных языках группы разделены непримиримой враждой.

В 90-е годы Бельгия, по существу, превратилась в федерацию из двух союзных государств: Фландрии, говорящей на голландском языке, и франкоязычной Валлонии. Единственное, что их связывает, так это общее правительство да столица – невесть как уцелевший посреди Фландрии город с преимущественно франкоязычным населением.

"Нет больше бельгийцев, – слышен повсюду жалобный стон. – Есть только валлоны и фламандцы". Нынешних националистов горячо волнует судьба не Бельгии в целом, а Фландрии или Валлонии. Бурлящие внутри чувства выплескиваются наружу, и фламандцы с валлонами, особенно в тех краях, где эти общины живут бок о бок, ни за что ни про что дерут друг другу чубы. Сцепившиеся и пытающиеся выцарапать друг другу глаза петух (эмблема Валлонии) и лев (эмблема Фландрии) – вот, пожалуй, самая верная картина того, что происходит в стране. Порой сама будущность Бельгии затягивается туманной дымкой. "Мы единственная страна, задающаяся вопросом, а существует ли она", – заявляет бельгийский поэт Даниель де Брюкер. Часто можно услышать, что нацию связывают воедино лишь две тонкие нити: королевская семья да "Красные дьяволы" (национальная сборная по футболу).

Фразу: "Я бельгиец" (когда кто-то объясняет, что он не валлон или фламандец), – ныне воспринимают чуть ли не как политическую декларацию, настолько она затаскана политическими интриганами с обеих сторон, пытающимися по принципу "разделяй и властвуй" заработать себе очки на внутригосударственной вражде. Наклейки на легковых машинах "Ве1gе, еt fier dе l'еtrе" ("Ты, бельгиец, и гордись этим"), – вовсе не отчаянная попытка стряхнуть с себя печать проклятия, а материальное выражение желания сохранить целостность бельгийской нации.

Какими бельгийцы видят себя

Бельгийцы охотно, даже слишком, признают собственную ущербность как нации. Послушать их, так Бельгия – всего лишь крошечная равнинная страна. На самом деле не такая уж она маленькая, да и не такая уж равнинная. Кажется, что бельгийцы не ждут в свой адрес ничего, кроме оскорблений. Даже Леопольд II, прославленный король бельгийцев, покоритель Конго, как-то походя обронил облетевшую потом весь мир фразу о своих подданных: «Petit pays, petit gens» («Маленькая страна, мелкие людишки»).

Несмотря на то, что в последнее время о бельгийцах было сказано и написано много хорошего, меланхолия и неуверенность в себе не покидает их. Они полны самых благих намерений, но им постоянно что-то мешает: то война, то экономические неурядицы, то нездоровье, то коррупция среди политиков, то фламандцы, то валлоны, то французы… или просто то, что они бельгийцы.

Бельгийский модельер Дрис ван Нотен был потрясен до глубины души, обнаружив, что почти любая вещь с ярлыком "Сделано в Бельгии" принимается всемирно известными законодателями моды на ура. Жители Бельгии поголовно убеждены, что их родина не заслуживает столь лестной оценки.

Многие местные жители, если их спросить, не преминут заметить, что они отнюдь не бельгийцы. Они в первую голову фламандцы, валлоны или фламандо-валлоны и лишь во вторую бельгийцы. Стоит, к примеру, уроженцу Фландрии прославиться на весь мир, и его земляки тут же заговорят о нем как о великом фламандце, приобретшего же мировую известность валлона они попросту назовут великим бельгийцем.

Какими фламандцы видят себя

Фламандцы считают себя трудолюбивыми, честными и надежными людьми. Взгляните на Брюгге, Гент и Антверпен, эту величественную троицу городов, на их великолепные соборы и изумительные собрания картин Яна ван Эйка, Дирка Баутса, Рубенса, Якоба Йорданса и ван Дейка. В былые времена это были мощные города-государства. Впрочем, они до сих пор упиваются собственным величием, а тамошние магистратуры пользуются широкой, доставшейся в наследство от прошлого автономией.

Сегодня фламандцы вовсю задирают перед соседями нос: на небосвод восходит их звезда. Наконец-то и на их улицу после многовековых обид от франкоязычных бельгийцев пришел праздник.

Последним просто изменила удача. Существующие в Валлонии издавна предприятия тяжелой промышленности пришли в упадок, а во Фландрии благодаря буму в легкой промышленности и удобному расположению портов наступила эра экономического ренессанса. Ныне этот регион считается одним из самых процветающих в Европе и лидирует в области информационных технологий, в фармацевтике и электронике. На фламандцев это процветание свалилось как манна небесная, и они не скрывают своей радости по сему поводу. "Фландрия – путеводная звезда Европы", – слоган одной из рекламных кампаний. Нет, фламандцы не зазнались: они предъявляют к оплате давно просроченные векселя за прошлые обиды.

Они убеждены: их благоденствие на пользу всей Европе. Фламандцы гордятся своей честностью, добродушием и человеколюбием и полагают, что никому и в голову не придет считать эти качества показными. И это очень по-бельгийски.

Какими валлоны видят себя

Валлоны гораздо охотнее фламандцев признают себя бельгийцами. Даже в первую очередь бельгийцами, а уж потом валлонами. Дело в том, что для них настали тревожные времена. Они оказались между молотом и наковальней.

Валлоны утратили былую власть. Они не могут без разрешения и пальцем шевельнуть там, где некогда были безраздельными хозяевами. А Валлония между тем превращается в милую сонную провинцию где-то на туманных задворках Европы.

Франкоязычные брюссельцы полагают, что им грозит еще большая беда. Они уверены, что окружающие их фламандцы только и думают о том, как бы превратить Брюссель в столицу Фландрии. Последних ничуть не волнует, что большинство горожан говорит по-французски. ("Вот перекроим городские границы, тогда и посмотрим, кого больше", – заявляют фламандцы).

Словом, валлоны считают, что их притесняют. Они не могут с этим смириться, ибо полагают, что они, будучи людьми трудолюбивыми, надежными, благожелательными, общительными и воспитанными (но не чересчур), менее всего заслуживают нынешней сложной ситуации.

Какими фламандцы видят валлонов

Фламандцы не могут удержаться от самодовольной (а бывает, и откровенно злорадной) улыбки при мысли, что теперь валлоны у них в подчинении. Те, по их убеждению, сами повинны в своей доле: уж слишком они самодовольны, нерешительны и надменны. Валлоны могут считать себя людьми добродушно-веселыми, широких взглядов и в душе даже творческими, но для фламандцев эти черты всегда будут свидетельством лени, вольнодумства и испорченности. На взгляд фламандцев, Валлония выглядит неряшливо, в ней недостает порядка. Вот одна из шуток, отпускаемых фламандцами в адрес франкоязычных соотечественников:

Вопрос: Почему у валлонов национальный символ – петух?

Ответ: Это единственная птица, которая поет, стоя по шею в дерьме.

Что действительно доводит фламандцев до белого каления, так это денежный вопрос. Они (безработица 7 %) в поте лица зарабатывают деньги, платят правительству налоги, а оно моментально спускает все на пособия валлонам (безработица 17 %). С какой стати фламандцы должны горбатиться на этих бездельников? Пусть сами раскошеливаются, коль они такие лентяи!

Однако такие мысли посещают фламандцев лишь тогда, когда они вспоминают про существование на свете валлонов. В Брюгге и других фламандских городах, пожалуй, нетрудно вообще позабыть о том, что в Бельгии есть еще и франкоязычная область. На их улицах редко услышишь французскую речь. Многие фламандцы убеждены, что они и без валлонов прожили бы чудесно.

Какими валлоны видят фламандцев

«Ну, хорошо, – говорят фламандцам валлоны, – счастье изменило нам. Но зачем же постоянно об этом трубить? Вы, зная французский, никогда не говорите на нем. Даже в тех районах Фландрии, где по большей части проживает франкоязычное население, дорожные указатели на фламандском языке, и мы не понимаем, что на них написано. Теперь же вам хватает наглости заявлять, что Брюссель должен стать столицей Фландрии».

Но если подобные факты кажутся проявлением ничем не вызванного недружелюбия, мелочности и мстительности, то что же тогда говорить о лишенной чувства юмора, ограниченной породе paysans flamands (фламандских крестьян), готовых при всяком удобном случае затеять свару?

При всем при том у многих валлонов есть среди фламандцев закадычные друзья и близкие родственники, отношения с которыми никак не вписываются в нарисованную схему. Стоит такой честной компании собраться где-нибудь, особенно за ломящимся от яств и напитков столом, и под конец застолья все согласятся: как ни крути, они все-таки бельгийцы.

Какими бельгийцы видят других

На фоне раздирающих страну внутренних распрей в отношении других народов бельгийцы выказывают восхитительное терпение, причем они не ставят это себе в заслугу, словно от них в силу данного им воспитания и привитых манер нельзя было ожидать другого. (Они надеются, что и иностранцы отплатят им той же монетой.)

Учитывая то, что немцы дважды за XX век заявлялись к ним непрошеными гостями, бельгийцы ведут себя с ними на удивление благородно. Правда, хоть бельгийцы редко в этом признаются, при виде бошей у них все внутри цепенеет. По глубочайшему их убеждению, единственное назначение Евросоюза – это держать немцев в узде.

К американцам бельгийцы относятся без должного уважения. Впрочем, их трудно в том винить, ибо свои знания об этой великой нации они по большей части черпают из разжижающих мозги комедийных фильмов и низкопробных триллеров (со скверным, во франкоязычных районах, переводом).

Англичан они считают нацией благородных чудаков, которых с Бельгией связывает история по меньшей мере тысячелетней давности (со времен женитьбы Вильгельма Завоевателя на дочери графа Фландрии). По их мнению, англичане выставляют себя полными кретинами, когда, являясь членами Евросоюза, отказываются от введения евро. Последнее обстоятельство приводит бельгийцев в совершенное замешательство. Впрочем, разве может идти речь о подвластных логике поступках в стране, жители которой водят автомобиль не так, как все нормальные люди, и где крикет – национальный вид спорта?

Международные отношения

Единственное, чего бельгийцы, особенно франкоязычные, не в силах вынести, так это когда их спрашивают, не французы ли они. Бельгийца Эркюля Пуаро, частного детектива из романов Агаты Кристи, этот вопрос доводил (что случалось на самом деле и с отнюдь не вымышленными персонажами) чуть ли не до апоплексического удара.

Некоторые иностранцы высказывают предположение: если Бельгия развалится, то валлоны воссоединятся с французами. Дудки! Они скорее перережут себе горло или пойдут в вечную кабалу к англичанам. Бельгийцы по силе своей, впитанной с молоком матери, неприязни к французам нисколько не уступают большинству британцев. Они считают, что лучше вообще не выказывать патриотизма, чем быть такими чванливыми и гордыми собой, как французы. Бельгийцы никак не могут взять в толк как французы, столь образованная нация, могут быть настолько, до смешного, слепы? Ладно бы, будь они просто по природе своей кичливы и надменны, но ведь они высокомерны только с бельгийцами.

Больше всего бельгийцев раздражает то, что французы крадут их знаменитостей и радостно потирают руки, когда весь мир принимает Жака Бреля, Джонни Холлидея, Тентена, Жоржа Сименона и др. за французов. Однако горькая правда заключается в том, что сами прославленные бельгийцы (так, во всяком случае, было в прежние времена) охотно мирились с допущенной ошибкой и ни разу не пытались ее исправить. Несмотря на все это, у многих бельгийцев есть среди французов друзья, которым каким-то чудом удалось стать исключением из общего правила. Также бельгийцы весьма охотно проводят свой отпуск во Франции и не помышляют ни о каких других винах, кроме французских.

Бельгийцы не очень-то благосклонно относятся к своим северным соседям голландцам. Для валлонов голландцы – это те же фламандцы, только более удачливые и культурные. Они на зависть степенны, здравомыслящи и лишены каких бы то ни было предрассудков. Впрочем, валлонам они все равно не по нраву, ведь голландцам не хватает скрытности и несколько сомнительной, но столь успокоительной для валлонской души репутации фламандцев. Для последних голландцы – это более успешные соседи по европейскому дому, которые, так уж случилось, говорят на схожем с их родным языке. Однако их безграничную скаредность, пуританство, да к тому же еще и плохое вождение простить нельзя. Каждое лето караваны машин с голландскими номерами, устремляясь на юг, наводняют дороги Бельгии, а их владельцы не тратят здесь ни полушки.

И валлоны, и фламандцы, как ни странно, в один голос называют голландцев "европейскими американцами". Те также едят все без разбору, столь же причудливо, на потеху всем, одеваются и с таким же самодовольным видом демонстрируют, путешествуя по миру, собственное невежество. Бельгийцы, к тому же, по природе своей люди экономные. Если одним оскорбительным прозвищем убиваешь двух зайцев, то бишь наносишь обиду сразу двум народам, то чего еще нужно?

Какими их видят другие

Французы при всяком удобном случае обрушивают на бельгийцев лавину насмешек и оскорблений и делают их мишенью своих шуток. Вот сравнительно «беззубый» анекдот о бельгийцах:

Грузовик с бельгийским номером подъезжает к туннелю, над которым висит щит с предупреждением: "Максимальная высота 4,5 м". Высота грузовика 5 м. Машина останавливается, и один из водителей, выскочив из кабины, исчезает в туннеле. Через пару минут он оттуда выбегает, запрыгивает обратно и говорит: "Все в порядке, поехали! Il n'y a pas de flics. (Легавых нет!)"

Но, кажется, подобные шутки уходят в прошлое. Нет, не из-за того, что их считают неполиткорректными (об этом во Франции и говорить-то смешно). Просто все больше и больше французов понимают, что бельгийцы живут неплохо – у них хватило здравого смысла извлечь выгоду из положения страны-распорядительницы Евросоюза, – а к тем, кто умеет пользоваться моментом, французы всегда испытывают уважение. К тому же у бельгийцев знаменитые на всю Европу рестораны.

Переметнувшиеся на вражескую сторону гурманы даже осмеливаются заявлять, будто бельгийская кухня лучше французской.

Голландцы относятся к бельгийцам не лучше французов. Они отпускают остроты по поводу их скупости (памятуя библейское "око за око"), и у них имеется огромный запас скучнейших анекдотов о бельгийцах и их тупости. Вот один из лучших:

Двое бельгийцев едут в машине. Водитель вдруг решает, что одна из фар сломалась. Он просит приятеля посмотреть, исправна ли она. Тот вылезает из салона, и водитель включает фары.

– Работает? – кричит он.

– Нет, – доносится ответ, – да… нет… да… нет… да.

Какими они хотели бы казаться

Бельгийцы были бы безмерно счастливы, если бы все считали их людьми добродушными, терпимыми, обаятельными, целеустремленными, скромными, умеренными и вообще воплощением европейских идеалов. Но это только в мечтах. А пока довольно и того, что соседи по европейскому дому знают, где на географической карте искать Бельгию.