Текст книги "Плохие парни"

Автор книги: Энтони Бруно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 18

Библиотекарь Хайес, сидя у себя за столом в архиве, сличал данные картотеки с теми, что уже были введены в компьютер. Гиббонс наблюдал за ним, сидя в соседней клетушке. На столе у Хайеса были сладкие орешки и чашка кофе, и время от времени он съедал орешек-другой, наклоняясь вперед, чтобы не испачкать сахарной пудрой ни себя, ни поверхность стола. Орешки он не глотал, а растягивал удовольствие, как маленький ребенок, и это бесило Гиббонса. Какого черта он не может съесть их и покончить с этим, как все нормальные люди?

Если бы манхэттенская контора была деревней, думал порой Гиббонс, Хайес играл бы в ней роль деревенского дурачка. Место в прачечной и то было слишком хорошо для него, хоть и одевался он в дорогие костюмы. Голос у него был мягкий, глухой и что-то во всем облике скользкое и неопределенное. Службу в ФБР он начал – хотите верьте, хотите нет – специальным агентом. Его достоинством были устрашающий рост и комплекция но ему все никак не удавалось кого-нибудь устрашить. А стоило ему раскрыть рот, устрашительный эффект и вовсе оказывался сведенным к нулю. В работе специального агента главные хлопоты ему доставляла собственная чрезмерная основательность. Он делал все правильно, а это означало, что методы у него были безупречными, а результаты – никакими.

Гиббонс сидел в клетушке, положив перед собой служебный желтый блокнот и ломая голову над тем, как бы выудить нужную информацию у Хайеса и вместе с тем выставить дымовую завесу для Иверса. Ему просто необходимо было сегодня поработать с картотекой, а Иверс наверняка узнает об этом из еженедельного рапорта. Но если Гиббонс сейчас истребует уйму материалов, причем самых различных, это может затруднить Иверсу выход на истинный след.

Гиббонс составил список фамилий и фактов, данные о которых ему были нужны. В его запросе было двадцать шесть пунктов, и восемнадцать из них имели непосредственное отношение к Тоцци: дела, над которыми он работал, люди, за которыми следил, преступления, которые стремился раскрыть. Семь пунктов имели к Тоцци куда меньшее отношение. Иверсу придется хорошенько поломать голову, прежде чем он сообразит, почему Гиббонса могли заинтересовать эти досье. И тем самым, как он надеялся, ему удастся скрыть подлинную цель своих поисков – информацию о Гунне, о Стиве Пагано.

Этот ублюдок Тоцци разбудил его вчера посреди ночи и рассказал о своей стычке с Тортореллой и о том, что ему удалось выяснить имя Пагано. Тоцци был так взволнован и обрадован, что Гиббонсу просто не захотелось рассказывать ему о том, что он уже получил у Филипа Джиовинаццо ту же самую информацию. Тоцци сказал, что им необходимо разузнать об этом Пагано как можно больше, и настоял на том, что единственным способом может стать обращение в картотеку ФБР. Гиббонсу это не показалось столь уж блестящей идеей, но в три часа ночи у него не было сил спорить.

Выведя имя Пагано на листе бумаги, Гиббонс задумчиво посмотрел на него. Тоцци скорее всего прав: картотечный поиск – это единственный выход, единственный с практической точки зрения. Гиббонс подумал было вернуться к Джиовинаццо и порасспросить его как следует, но не похоже было, что тот скажет о другом гангстере что-нибудь изобличающее. Тоцци тоже мог бы еще разок заехать к Боччино и нанести визиты прочей мелкой рыбешке на предмет сбора дальнейшей информации о Пагано но это уж и вовсе пришлось Гиббонсу не по вкусу. Тоцци – сорвиголова, и его визиты могут иметь самые неожиданные последствия. Ему еще повезло, что его не схватили на том пожаре. Гиббонсу казалось, что, чем меньше Тоцци будет крутиться по городу, тем лучше будет для них обоих. Поэтому картотека была на практике единственным выходом.

Гиббонс вырвал листок со списком из служебного блокнота и взялся за книгу, которою прихватил с собой из дому. Это было исследование о влиянии тевтонских племен на Римскую империю, которое он так и не успел дочитать. Ему предстоял сегодня долгий скучный день, куда более скучный, чем обычно, потому что надо было притвориться, будто изучаешь все заказанные досье. Поэтому он и прихватил с собой книгу. Он намеревался читать ее, одновременно листая досье, так, чтобы со стороны казалось, будто он занимается серьезным делом.

Подойдя к столу Хайеса, он еще раз взглянул на свой список. Имя Пагано значилось здесь одиннадцатым пунктом. Он прикинул, что ему придется подождать как минимум до полдвенадцатого, прежде чем спокойно приниматься за изучение досье на Пагано.

– По всем этим пунктам все, что у вас есть, – сказал он Хайесу, кладя список на стол.

Хайес поднял голову, на лице у него было всегдашнее смущенное выражение, затем уставился на список. Изучение его заняло у библиотекаря некоторое время.

Гиббонс смотрел на остатки орешков, лежавшие на бумажной салфетке на столе. Выглядело все так, словно здесь поработала крыса.

– Собираетесь съесть это? – поинтересовался он.

– Что?

– Орешки. Собираетесь управиться с ними?

– Какое вам дело?

Само существование Хайеса повергало Гиббонса в глубокое недоумение, он и минуты не мог провести в его присутствии, не испытывая спазмов брезгливости.

– Да так, просто спросил.

На протяжении двадцати секунд библиотекарь пережевывал орешки и только потом вернулся к списку.

– Вам это нужно именно в такой последовательности?

– Да.

– Хорошо.

И Хайес повернулся в своем вертящемся кресле, окидывая взглядом картотечные стеллажи.

Гиббонс вспомнил байку насчет того, что если сто шимпанзе усадить за сто пишущих машинок, то через сто лет одна из них в конце концов напечатает «Гамлета».

– Я буду переводить все на ваш монитор, – сказал Хайес. – Закончили работу над досье, нажмите на клавишу «сброс», затем набираете «нд» через пробел – это значит «новое досье» – и нажимаете клавишу «перевод каретки». Договорились?

– Ладно, – сказал Гиббонс и поплелся к себе в клетушку.

– Но мне нужно несколько минут, чтобы подключить вас к основному компьютеру, – крикнул вдогонку Хайес.

– Конечно. Сколько хотите.

Валяй, здоровенный бабуин.

Гиббонс вернулся к себе и раскрыл книгу. Он принялся за чтение, но глаза его скользили по строчкам. Он думал о своей идиотской маскировке: потратить впустую целый день, притворившись, будто он просматривает все досье. Его бесила сама мысль о том, что приходится притворяться. Тем более ради этого придурка Хайеса.

Он встал и опять отправился к библиотекарю.

– Забыл спросить вас кое о чем. А если мне понадобится перекрестная информация, я смогу перепрыгивать через пока ненужное или досье обязательно будут поступать в истребованном порядке?

Хайес кивнул. Что это означало, Гиббонс не понял. Библиотекарь оставил свой командный пост и, помахивая списком Гиббонса, подошел к копировальной машине. Он по-прежнему кивал. Изготовив ксерокопию, он вернул Гиббонсу его список.

– Ориентируйтесь по нему, – пояснил он. – Я буду подавать вам досье в этом порядке. Нужно первое, наберите «нд-1». Нужно второе – «нд-2». И так далее. Так вы не запутаетесь.

Урод вернулся на место, сел, опершись на локти:

– Но в этом случае подключение займет чуть больше времени. Чуть-чуть, но все-таки больше.

– Нет проблем.

Гиббонс, потупившись, смотрел на недоеденные орешки. Просто мерзость какая-то.

Что ж, хоть какое-то время я на этом сэкономлю, подумал он, вернувшись к себе в клетушку. Его взгляд упал на имя преподобного Майнера. Преподобный Майнер и Царство Божие. Первая Церковь Несвятого Выживания – так называл ее Тоцци. И еще – Церковью Святого Рэмбо. У преподобного в арсенале было больше стволов и единиц боеприпасов, чем в цейхгаузе нью-йоркской национальной гвардии. Это Тоцци обнаружил его арсенал в Райнбеке. Сукин сын и стопроцентный безумец. У него никогда не хватало выдержки на то, чтобы проводить длительную слежку, а уж о том, чтобы дождаться ордера на обыск, и речи не шло. В тот раз Тоцци средь бела дня подошел к арсеналу со стороны луга, повесив на шею фотоаппарат, взобрался на крышу, проник внутрь через вентиляционный люк и заснял все хозяйство Майнера. А потом, когда какой-то парень из деревенских приверженцев секты застукал его с фотоаппаратом на выходе, Тоцци уверил его, что фотографирует коров. Парень замахнулся на Тоцци вилами, демонстрируя ему, что требует фотокамеру, а этот псих Тоцци, поигрывая фотоаппаратом перед носом у олуха, как гипнотизер карманными часами, заморочил ему голову, а потом вырубил простым приемом. Ковбой несчастный.

Следующим пунктом в списке значилась «Карфагенская связь», контрабанда кокаина. Припоминая эту историю, Гиббонс покачал головой. Ловкие колумбийцы организовали доставку через аэропорт Ист-Хэмптон на Лонг-Айленде. Их крышей был прокат вертолетов на Манхэттене. Семь федеральных агентов и десяток местных полицейских сидели в засаде, дожидаясь приземления и выгрузки, когда у какого-то идиота сдали нервы и он принялся орать на вертолетчиков и размахивать служебным револьвером. Один из колумбийцев был уже на земле, но его напарник велел ему забираться обратно. Вертолет завис в двух футах над почвой, мотор ревел, они вот-вот были готовы опять подняться в воздух. Сидящие в засаде решили открыть огонь, но тут, откуда ни возьмись, появился Тоцци, размахивая наточенной косой. Никто не понимал, что бы это могло значить, в том числе и колумбийцы. И вдруг Тоцци метнул косу, как спортивный молот. И попал прямо в хвостовой пропеллер. Грохот раздался такой, что они все чуть на месте не обделались, и только позже выяснилось, что вертолет мог рухнуть и взорваться. Но, как вспомнил сейчас Гиббонс, когда это объяснили Тоцци, он ничуть не смутился.

Ностальгическая ухмылка постепенно сползла с лица Гиббонса. Тоцци всю жизнь совершал поступки один безумнее другого. И маловероятно, что, начав действовать на свой страх и риск, он стал осторожнее. Это-то и беспокоило Гиббонса. Неужели Тоцци и впрямь верит в то, что ему удастся уничтожить всех, кого он приговорил к смерти, а потом беспрепятственно исчезнуть из страны и уехать к родственникам? Тоцци не такой идиот. По крайней мере, раньше им не был. Гиббонс решил, что ему будет невредно поинтересоваться, как он проводит его с женой Варги. Сейчас им обоим надлежало быть крайне осторожными.

Гиббонс нахмурился. Он понимал, что рассуждает сейчас, как старая баба. В конце концов, кто кого должен был поймать? Только ему да Кинни было поручено поймать Тоцци, а Кинни явно клал на это дело с прибором. И все же он ощущал тревогу и понимал почему. Испрашивать информацию в архиве Бюро в интересах дезертира автоматически означает твое собственное дезертирство. До сих пор ему удавалось относиться к крестовому походу, предпринятому Тоцци, с известной долей скептицизма, и в глубине души он не чувствовал себя ни в чем виноватым, но сейчас, залезая в эти досье, он начинает реальное сотрудничество с Тоцци и не может избавиться от мысли, будто совершает что-то противозаконное.

Через край кабинки свесилась голова Хайеса.

– О'кей, Гиббонс, вы на линии. Можете начинать.

Гиббонс кивнул с отсутствующим видом. Он вызвал первое досье, размышляя о системе мониторинга, введенной Иверсом, и думая о том, повезет ли начальнику настолько, что он сумеет вычислить истину: у дезертира есть в самом Бюро сообщник, выполняющий его задания. Он меланхолически просмотрел досье, затем сбросил его и вызвал новое, посидел несколько минут над ним и затребовал следующее, все еще не решаясь истребовать досье на Пагано. Он огляделся по сторонам. Хайес по-прежнему грыз эти чертовы орешки. Какого дьявола, подумал Гиббонс. Поезд уже тронулся.

Он набрал «нд-211» и выждал, пока на экране монитора не появилась информация. Возникла пауза, а затем последовало короткое сообщение:

«Файл с таким названием отсутствует. Производится перекрестный поиск. Просьба ждать».

У Гиббонса заныло в животе. Ему почудилось, будто сейчас на экране появится лицо Иверса и последует текст: «Мышеловка захлопнулась». Ты становишься параноиком, сказал себе Гиббонс. Ради всего святого! Компьютер ведет себя как положено компьютеру.

Прошла почти полная минута, пока компьютер не нашел того, что искал, а когда это случилось, Гиббонс решил, что его одурачили. Досье, появившееся на экране, было озаглавлено: «Подпольная активность мафии, филадельфийский отдел, 1981 – 1983».

Он начал просматривать материал. Досье представляло собой более или менее стандартный отчет о том, что удалось выяснить филадельфийской конторе о деятельности тамошней мафии за трехлетний период. Гиббонс перевидал на своем веку великое множество подобных отчетов. И говорилось там всегда примерно одно и то же.

Он продолжил просмотр материала. Через несколько страниц ему на глаза попалось имя Пагано. Да и как не попасться – оно замигало ему навстречу крупными буквами. Так компьютер давал знать, что нашел то, о чем его просили.

Имя Пагано было на листе, разбитом на два столбца. В скобках была приведена кличка. Гиббонс вернулся на страницу назад, чтобы выяснить, что это за список. Оказывается, перед ним был перечень вымышленных имен, используемых специальными агентами, внедренными в мафию.

Гиббонс вернулся к списку, в котором пульсировало имя Пагано. Затем прочел в соседнем столбце соответствующее настоящее имя.

У него пробежал мороз по коже.

– Черт меня побери, – прошептал он.

* * *

После обеда в архив заглянул Билл Кинни. Он разыскивал Гиббонса и надеялся, что Хайес сумеет ему помочь. Но библиотекаря не оказалось на месте. Кинни решил подождать его, а пока суть да дело, принялся рассматривать бумаги, лежащие на столе у Хайеса.

И сразу же ему попался на глаза список материалов, истребованных с утра Гиббонсом. Он узнал корявый почерк Гиббонса на ксерокопии. Он придвинул к себе лист и изучил его повнимательней. Запрос на имя Стива Пагано (Гунна) был обведен кружком. Рядом с этим пунктом Кинни обнаружил пометку: "Досье отсутствует – информация в досье «Подпольная активность мафии, филадельфийский отдел, 1981-1983».

Кинни сделал глубокий вдох. Его глаза остекленели. Он знал, что содержится в данном досье.

А теперь это знал и Гиббонс.

Глава 19

Гиббонсу было о чем подумать, пока он ехал на юг по Гарден-Стэйт-Парквэй. Он отправлялся в Блумфилд, на квартиру покойной тетушки Тоцци. Сегодня после обеда он пробовал прозвониться к Тоцци с Бродвея, из уличного автомата, но никто не взял трубку, поэтому он решил заехать к нему. Ему надо было сообщить Тоцци о том, что он выяснил, а потом уже им предстояло вдвоем решить, каким образом выйти из создавшейся ситуации.

Лицо Кинни стояло у него перед мысленным взором. Кинни – безупречный яппи. Кинни и его изумительные золотые карманные часы. Кинни Гунн. Кинни Мясник. Теперь у дьявола появилось лицо, и оно мерещилось Гиббонсу повсюду.

После полудня Гиббонс еще долго торчал в архиве, убивая время на просмотр никому не нужных досье, тупо глядя на экран монитора и недоумевая, как же ему теперь поступить. Он решил рассказать Иверсу о Кинни, но ведь твердых улик против того не было. Конечно, можно было проведать в тюрьме Джо Луккарелли и Сабатини Мистретту и попросить их дать показания против Кинни, но на их сотрудничество нельзя было рассчитывать, да и показания, данные уже осужденными гангстерами, хорошему адвокату не составило бы труда опровергнуть. И вдобавок ко всему, хотя Луккарелли и Мистретта видели отрубленные головы, они, насколько он понимал, не присутствовали при расправе Кинни над Ландо. Блэни и Новиком. Нет, обращаться к Иверсу, наверное, пока не стоило.

Он понимал, как захочет поступить Тоцци, когда узнает правду, но подобная перспектива его не радовала. Убийство Кинни превратит его в глазах общественности в героя и, кроме того, уничтожит единственную ниточку, ведущую к Ричи Варге.

Не следовало исключать и возможность шантажа, но Гиббонс не мог себе представить, чтобы настолько хладнокровный и бесчувственный человек, как Кинни, позволил себя шантажировать. А если дело дойдет до словесного поединка в присутствии Иверса, Гиббонс знал, что начальник скорее поверит молодому человеку с безукоризненными внешностью и манерами, нежели старому козлу, напрасно возвращенному из отставки.

Нет, сейчас не время предпринимать что-нибудь против Кинни, еще не время. Преступник, убийца, палач, он все равно оставался мелкой рыбешкой по сравнению с Варгой. Кинни был нужен им как орудие, при помощи которого они сумеют управиться с Варгой.

К тому времени, как он вышел из конторы сегодня после обеда и отправился в Джерси, Гиббонс уже приготовил все эти аргументы для Тоцци. Час пик в Линкольн-туннеле, как всегда, грозил ежесекундной аварией, но Гиббонс сохранял хладнокровие. Теперь, когда у него нашлось время об этом задуматься, разоблачение агента-перевертыша представлялось большой удачей и давало огромные возможности. Получить такую информацию было равно тому, чтобы обзавестись всем необходимым для начала большой работы. Ощущение было приятным, манило множеством вытекающих отсюда возможностей.

Свернув с Гарден-Стэйт-Парквэй в сторону Блумфилда, Гиббонс выключил кондиционер и открыл окна. День для августа выдался необычно холодный – один из тех, что напоминают о приближении осени. Он глубоко дышал, с радостью ощущая запах свежескошенной травы. Блумфилд – красивый город. Старые дома в викторианском стиле и высокие тенистые, деревья. Гиббонс подумал, что если Тоцци не окажется дома, то он подождет его в парке, начинающемся прямо через дорогу.

Он проехал по Брод-стрит и остановился за углом перед домом, в котором сейчас жил Тоцци. Поднимаясь в квартиру, он еще раз мысленно проговорил все контраргументы против неизбежного порыва Тоцци немедленно разнести башку этому Кинни. С Тоцци бывало трудно спорить, когда ему эдак что-нибудь втемяшится. Гиббонс, исходя из собственного опыта, знал, что в таких случаях его приходится уговаривать, как малое дитя. А он уже рвался в драку, и на закон ему было наплевать.

Да уж, на закон Тоцци клал с прибором.

У входа в дом Тоцци стоял огромный черный автомобиль последней модели, марка которого – «файрберд» – была выведена по борту бело-золотыми буквами. Гиббонс заметил его еще издали. Автомобиль был явно не из тех, на которых ездят пожилые обитатели здешних мест.

На переднем пассажирском сиденье развалился толстяк, поедающий мороженое. Он лизал его медленно и лениво, но целиком и полностью уйдя в это занятие. Подойдя ближе, Гиббонс подумал, что этот парень выглядит как малыш-переросток. И только в это мгновение заметил двух больших псов на заднем сиденье. Черные чудовища с бурыми отметинами. Они заметили Гиббонса, но не зарычали, и это удивило его. Ему казалось, что все псы, сидя в машине, лают, когда кто-то проходит мимо.

В холле Гиббонс нажал на кнопку с именем Кармеллы Тоцци. И, глядя сквозь стеклянную дверь, принялся ждать. Никакого ответа. Он собрался было уйти, но, когда уже подошел к наружной двери, какая-то женщина отперла внутреннюю. На вид ей было за шестьдесят, но выглядела она весьма эффектно. Походка, как у манекенщицы, прямая спина, высоко поднятая голова. Тип Авы Гарднер, подумал Гиббонс, пока она спускалась по лестнице. Женщина, ведущая на красном кожаном поводке маленькую белую собачку, проходя мимо Гиббонса, улыбнулась ему. Скотч-терьер, подумал он о собачке.

Гиббонс кивнул в ответ, но сразу же нахмурился, заподозрив что-то неладное. Внутренняя дверь, закрывшись за женщиной, не защелкнулась. Почему-то не сработала автоматика. Он поднялся по ступенькам и подергал дверь. Она легко открылась. Как он и предположил, болт был вывернут.

Гиббонс вынул всю втулку и машинально взвесил ее в руке, входя во внутренний вестибюль. Затем столь же машинально опустил ее в карман пиджака и вытащил револьвер. С пушкой в руке он начал предельно осмотрительно подниматься по лестнице. Уже давно ему не доводилось заниматься такого рода делами.

Почему кому-то понадобилось оставить дверь открытой? На то могли найтись сотни причин – и криминальных и невинных, – но тут же у него в мозгу начал прокручиваться, один сюжет. Тоцци позвал к себе кого-то ему знакомого, а тот открыл дверь, чтобы попозже смог подняться парень с псами. И он представил себе Тоцци в постели с женщиной, откатывающейся на кровати в сторону, едва в дверях появится толстяк, держа в руке автоматический пистолет с глушителем. Это видение заставило Гиббонса ускорить шаг.

Квартира Тоцци находилась на следующем этаже. Прежде чем подняться, Гиббонс перегнулся через перила и посмотрел вверх. Там было пусто. Держась за перила, он мирно поднимался по лестнице. В полуосвещенном холле он не обратил внимания на то, что дверь в квартиру на другом конце площадки приоткрыта.

Прежде чем Гиббонс сделал первый шаг, кто-то напал на него сзади и накинул удавку на шею. Но то ли Гиббонсу повезло, то ли реакция нападавшего была не та, но фортепьянная струна, которую набросили ему на шею, захватила и ствол его револьвера, который сейчас, будучи прижат к горлу Гиббонса, целил ему прямо в подбородок.

Убийца давил все сильнее, кряхтя от усилий, озадаченный тем, что ему не удается сдавить кусок металла.

Гиббонсу было не вздохнуть. Ствол придавил ему адамово яблоко, а струна впилась в шею слева. Он завалился на убийцу, но все еще оставался на ногах. Инстинктивно он поднял ногу и, оттолкнувшись от перил, ударил человека с удавкой достаточно сильно, для того чтобы тот отпрянул в дверную щель, из которой незадолго перед тем выскользнул.

Убийца опять взялся за свое. Удар, полученный им, был болезнен, но не настолько, чтобы он выпустил из рук удавку.

– Умри, ублюдок, – прошептал он, наклоняясь над Гиббонсом, рухнувшим на колени.

У Гиббонса оставалась свободной одна рука и, соответственно, только один шанс: локтем он принялся отбиваться от нападающего, пытаясь заехать тому в пах, и наконец почувствовал, как попал в уязвимую мякоть. У Гиббонса шумело в голове, его тошнило, он боялся, что вот-вот потеряет сознание. Но тут натяжение струны несколько ослабло – и он принялся молотить локтем с удвоенной силой. Он решил не отступаться от этого до тех пор, пока противник не согнется пополам или же он сам не вырубится. Весь вопрос был в том, что случится раньше.

В конце концов, убийца выронил удавку и, согнувшись, поплелся по холлу в сторону лестницы.

Гиббонс попробовал было прицелиться, но чувствовал он себя так плохо, а видел все так туманно, что выстрелить не решился. А вдруг он уложит на месте Аву Гарднер, уже успевшую выгулять скотч-терьера.

Убийца уже исчез, раздался только стук кожаной обуви по паркету и звук захлопнувшейся стеклянной двери.

Гиббонс терял сознание, и его ленч просился наружу. Беспомощный, он опустился на пол и только несколько минут спустя сообразил, что по-прежнему держит в руке револьвер. Гиббонс поспешил спрятать оружие. Что подумают люди, вернувшись домой и обнаружив его здесь в полубессознательном состоянии и с пушкой в руке?

Но вот в голове перестало шуметь, тошнота тоже прошла. С трудом поднявшись на ноги, он не то дошел, не то дополз до открытого окна. Свежий воздух немного помог ему. Он выглянул на улицу, черного «файрберда» у входа не было.

* * *

Вернувшись вечером в квартиру покойной тетушки, Тоцци обнаружил Гиббонса в гостиной, на диване перед телевизором, по которому шла программа Дэна Радера. Гиббонс был без рубашки, на шее виднелась отвратительная кровавая полоса. Он смерил Тоцци взглядом, прежде чем произнести хоть слово.

– Ну и где тебя черти носят? – произнес он наконец.

Тоцци в изумлении уставился на него. Он никак не ожидал застать у себя дома Гиббонса, да еще в одной майке и с банкой пива на кофейном столике. Он никогда не видел напарника столь домашней обстановке и, пожалуй, настолько расслабившимся. Такой Гиббонс напомнил Тоцци о великом множеств пенсионеров, проживающих в этом доме, и сама мысль показалась ему противной.

– Что стряслось? И что ты тут делаешь?

– Какая-то горилла напала на меня сзади на втором этаже.

Больше ничего объяснять было не нужно. Ссадина на шее и тот факт, что он все еще оставался в живых, прекрасно объяснили все остальное.

Тоцци, однако же, сильно удивился.

– Кто? И как?

– Судя по всему, люди Варги, – хладнокровно отозвался Гиббонс. – Они могли организовать слежку за мной с того дня, как я вышел на эту квартиру. Или, возможно, нашли тебя без моей помощи. Откуда мне знать? Но очень интересно то обстоятельство, что они решили напасть на меня именно сегодня. Вот уж не думал, что он сможет сложить кусочки головоломки с такой стремительностью. Должно быть, у него есть собственный доступ к мониторингу компьютерной информации.

– Ты говоришь как лунатик, Гиб. У кого есть доступ к мониторингу?

– Я выяснил настоящее имя Пагано. Это Билл Кинни. Парень, которому поручено помочь мне в твоей поимке.

Тоцци сел на другой конец дивана; он побледнел, напряженно шевеля мозгами.

– Кинни. Этот парень из Филадельфии, верно?

Гиббонс, кивнув, отхлебнул пива.

– Ну и как нам, по-твоему, следует поступить? – спросил Тоцци.

– Думаю, надо позволить ему вывести нас на Варгу.

Высказав свое мнение. Гиббонс ждал немедленного взрыва ярости со стороны Тоцци, который наверняка должен был потребовать моментальной расправы над перевертышем. На мгновение он задумался над тем, не планирует ли Тоцци, в духе библейского «око за око», казнить Кинни тем же способом, которым тот убрал Ландо, Блэни и Новика. Но Гиббонс тут же отбросил эту мысль. Тоцци не был мерзавцем. Тоцци подался вперед, упер локти в колени.

– А каковы шансы, что Кинни выведет нас на Варгу? Эти парни ведь не идиоты, знаешь ли. А Варга – чемпион мира по сохранению собственной задницы в целости и сохранности. А что, если ты обвинишь его? – поинтересовался затем Тоцци. – Через голову Иверса. Обратившись прямо к генеральному прокурору.

– Обратившись с чем? Где у меня улики?

Тоцци задумчиво кивнул.

– Да, пожалуй... Так что же ты предлагаешь?

Гиббонс взял свою рубаху с кушетки и надел ее.

– Что ж... Я нашел тебя и разоблачил Кинни. Возможно, мне удастся найти и Варгу.

– Да уж конечно!

– Хочешь, замажем? На сколько?

На лице у Гиббонса появилась крокодилья улыбка.

– Этот человек – сущий призрак. Он повсюду, но его нигде нет.

– Нет, Тоцци, это ты описываешь Господа Бога. А найти Варгу будет все-таки немного попроще.

– Что ж, удачи! – Тоцци по-прежнему одолевали сомнения.

– Послушай, у тебя есть какое-нибудь запасное лежбище?

Тоцци пожал плечами.

– Настолько надежного, чтобы переночевать, нет. Придется снять где-нибудь.

– Хорошо, когда снимешь, позвони мне по этому номеру и объясни, как с тобой связаться.

Он нацарапал телефонный номер на обложке журнала «Ридерз дайджест».

Тоцци увидел междугородний код 609.

– Лоррейн?

Гиббонс кивнул. Он надел пиджак и сунул в боковой карман скомканный галстук.

– Ну и что ты там собираешься делать?

Гиббонс криво усмехнулся.

– Съезжу в Принстон поухаживать за дамочкой.

– Что?

– Возьми то, что тебе нужно, и поскорей уматывай отсюда. – Гиббонс был уже у дверей. – И не вздумай возвращаться.

– Эй, погоди-ка. Ты действительно думаешь, что сумеешь отыскать Варгу? – В голосе Тоцци были слышны нотки сомнения, надежды и отчаяния.

– Откуда мне знать, пока я за это не возьмусь? – откликнулся Гиббонс.

Он выскользнул за дверь, но его загадочная ухмылка по-прежнему витала в воздухе, как улыбка Чеширского Кота.