Текст книги "Плохая кровь"

Автор книги: Энтони Бруно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 13

– Ну что, миссис Тоцци? Квартира такая, как муж вам рассказывал? – Отблеск верхнего света падал на несоразмерные очки миссис Карлсон, отчего она казалась еще более несуразной, чем обычно.

– О да, миссис Карлсон. Такая, такая – и даже еще лучше. – Роксана отступила на шаг, соблюдая дистанцию, которую квохчущая дама, агент по недвижимости, упорно стремилась нарушить.

А Тоцци стоял на голом полу и наблюдал, как Роксана играет роль миссис Тоцци. Делала она это замечательно сверх всяких ожиданий. Смотрится ли он сам столь же убедительно в роли мужа?..

– Майкл, дорогой, пойдем, я кое-что покажу тебе в спальне. – Она протянула Тоцци руку. – Я придумала одну вещь насчет кровати.

Тоцци поднял бровь и шагнул навстречу. Какой такой кровати? Кровати-то, черт подери, нет еще.

Роксана улыбнулась миссис Карлсон.

– Вы извините, миссис Карлсон, если мы на минуточку отлучимся?

– О, конечно, конечно.

Роксана взяла Тоцци под руку и повела его в пустую спальню.

– Вы негодный актер, Тоцци, – прошептала она, закрыв за собой дверь. – Я бы никогда не взялась за эту роль, если б знала, что вы будете таким истуканом. Расслабьтесь немного.

Тоцци пожал плечами.

– Вот те на, а я думал, что все делаю как надо.

– Почему бы вам, по крайней мере, не прикинуться, будто вы меня знаете? – Скосив глаза, Тоцци мог видеть, как миссис Карлсон разгуливает по прихожей. Вдруг рука Роксаны коснулась его щеки. – Смотрите-ка, Тоцци, вы покраснели. С женой себя так не ведут.

Тоцци закашлялся.

– А что я могу сделать? Ведь мы и правда только сегодня познакомились.

– Послушай, – сказала она, – мы оба знаем, что ты ко мне неравнодушен, так что нечего тут и смущаться. Ты просто смешон и запросто можешь упустить квартиру. Любой дурак догадается, что тут дело нечисто. И мистер Халбасиан не купится на твою игру.

Тоцци отвел ее руку от своей щеки.

– Почему нет? Ведь миссис Карлсон поверила, что мы женаты.

– Если бы мы ей сказали, что ты принц Чарльз, а я принцесса Диана, она бы и в это поверила. Тут речь идет о ее комиссионных.

Тоцци обнял Роксану за талию и ухмыльнулся.

– Ладно-ладно, ты права. Я буду раскованней. Я уже вхожу в образ. Видишь? – Он привлек ее к себе.

Роксана улыбнулась ему – суховато, официально, как она умела.

– Да, вижу. – Она взяла Тоцци за руку и притянула его к тому месту, где, по ее мнению, должна стоять кровать, – у стены между окнами.

Тоцци мягко возражал – так, как обычно это делают мужья, которые знают, что в конечном итоге дадут себя убедить. Он ждал, что Роксана скажет в ответ, но она задумалась, глядя в заднее окно, на двор, где сгущалась мгла. Было во всем этом что-то зловещее – а ведь еще даже не стемнело.

– Может, Халбасиан своим отказом сослужит тебе добрую службу, – сказала она, все еще глядя во двор. – Какого черта ты тут потерял? Я бы не стала здесь жить, даже если бы мне платили восемь пятьдесят в месяц. Боже мой, да здесь точь-в-точь как в Бейруте.

Тоцци оглянулся на миссис Карлсон, которая бродила по пустой квартире. Для виду он приобнял Роксану за плечи. Ему на самом деле нравилось изображать супружескую жизнь.

– О чем ты говоришь, какой Бейрут? Все хотят жить в Хобокене. Это шикарный район, чертов рай для богатеньких карьеристов. Историческое место к тому же. Я тебе не рассказывал? Фрэнк Синатра когда-то жил в этом здании.

– Отчего же он переехал?

Тоцци посмотрел ей прямо в глаза.

– Вы умеете загнать человека в угол, мисс Истлейк.

– Хм-м-м. Зови меня Роксаной, дорогой. – Она поцеловала кончик своего пальца и потрогала Тоцци за нос. – Звучит более убедительно.

Она стояла так близко, что Тоцци чувствовал ее запах – именно ее, а не ее духов. Запах был очень приятный. У Тоцци все поднялось.

– Мистер Халбасиан пришел, – промурлыкала миссис Карлсон из коридора.

Роксана взяла Тоцци под руку и повела его навстречу домовладельцу. У Тоцци так все встало, что трусы жали в паху. Он, однако, старался идти прямо, и они вместе направились в гостиную, где ожидали увидеть лысеющего седоватого толстяка в костюме из полиэстера и рубашке-поло. Но парень, что стоял в гостиной рядом с миссис Карлсон, казалось, еще даже не брился ни разу.

Миссис Карлсон замахала руками, как ведущая телевикторины.

– Мистер и миссис Тоцци, это мистер Джеффри Халбасиан.

Последовали рукопожатия и обмен любезностями. Тоцци, однако, никак не мог принять домовладельца всерьез. Этакий Грозный Деннис из мультика в костюме от шикарного портного и хозяин квартиры? Что-то тут изначально было не так.

– Извините за опоздание, – промолвил парнишка. – Лихорадка на Уолл-стрит. Индекс Доу-Джонса сильно поднялся во второй половине дня.

– У-гм, – буркнул Тоцци, коротко кивнув.

Роксана выпучила на него глаза – опять что-то не так. Неужели его нерасположение к богачам так заметно? Чтобы загладить промах, Тоцци изобразил самую любезную улыбку.

Роксана разлилась соловьем.

– Ничего страшного, мистер Халбасиан. Нам не пришлось долго ждать. – Она нажимала на британский акцент, вероятно, полагая, что юный Халбасиан съест это и еще попросит. Все американцы, стремящиеся к власти и богатству, именно таковы. Так Роксана сказала в машине, когда они ехали сюда. Считается, что это высший класс, шик, гвоздь сезона. Черт, пусть он подавится этим акцентом, если только это поможет Тоцци заполучить квартиру.

Роксана подошла еще на шаг к Грозному Деннису.

– Я должна сказать вам, мистер Халбасиан, что мы совершенно очарованы квартирой. Ремонт сделан чудесно. И район просто великоле-е-е...

Личико юного Халбасиана просветлело, как у Крошки Тима на рождественском утреннике. Клюнул, глупый гуппи. Тоцци ликовал.

Юный Халбасиан сцепил руки за спиной и выпятил грудь.

– Я рад, миссис Тоцци, что квартира вам понравилась. В ремонт этого здания было вложено много труда. Ноя полагаю, что нельзя еще ставить точку, пока не подобрались подходящие жильцы. Я крайне ценю атмосферу. Я считаю, что это очень и очень важно. Нам нужны люди, которые создают атмосферу, соответствующую образу нового Хобокена.

Этот маленький паршивец что, клеится к Роксане? Спятил он или как? Черт его дери. Вот что получается, когда соплякам дают гражданские права. Они не обращают внимания на частности, такие, например, как внезапно напрягшаяся челюсть Тоцци. А потом обижаются понапрасну.

– Скажите-ка, мистер Халбасиан, – перебил Тоцци. – Под «атмосферой» вы понимаете то, что обычно сдаете только белым, перспективным людям? Или же вы подбираете себе разных жильцов – черных, белых, испано-говорящих, индейцев, богатых, бедных, – чтобы создать более богемную обстановку?

– Боюсь, мистер Тоцци, я вас не вполне понимаю.

– Ну, не столь уж многие могут позволить себе такую квартирную плату. Думается, что ваша «атмосфера» предполагает людей обеспеченных, раз уж вы дерете такую... квартирную плату.

Воцарилась напряженная тишина – все, конечно, поняли, куда клонит Тоцци. Халбасиан покосился на Роксану и миссис Карлсон и смерил Тоцци испепеляющим взглядом. Он казался разобиженным вконец, как маленький мальчик, срезавшийся перед училкой, в которую влюблен. Ну и чего же ты от меня хочешь? – подумал Тоцци. Не я тебя вырастил вымогателем квартирной платы и расистом.

Чувствуя, что комиссионные испаряются на глазах, миссис Карлсон решилась нарушить тишину.

– Я понимаю ваше беспокойство, мистер Тоцци, и заверяю вас, что ни мистер Халбасиан, ни компания, которую я представляю, никогда не потерпят какой бы то ни было дискриминации на любом уровне. Это противоречило бы закону, который мы чтим. Что же касается денежного вопроса, то вся квартирная плата в Хобокене регулируется Муниципальной комиссией по сдаче квартир внаем. Вы можете пойти в муниципалитет и просмотреть документы, касающиеся этого здания. Вы увидите, заверяю вас, что мистер Халбасиан оценил квартиру, ориентируясь на постановления комиссии.

– Угу, – кивнул Тоцци, глядя на юного Халбасиана сверху вниз, нарочно подчеркивая разницу в росте.

Роксана снова сделала ему большие глаза, но Тоцци уже плевать хотел на квартиру. Очень уж забавно было дразнить недоростка.

– Я не хотел вас лично обидеть, мистер Халбасиан, но поскольку я работаю в федеральных правоохранительных органах, то мой долг – задавать такие вопросы. Видите ли, если я сниму квартиру на каких-либо сомнительных с точки зрения закона условиях, это дурно отразится на моей карьере. Уверен, вы правильно поймете меня. – Он взглянул на Халбасиана сверху вниз с покровительственным видом.

– О конечно, не беспокойтесь. Я вполне понимаю ваше положение. – Парнишка весь кипел. На лице у него было написано, как ненавидит он Тоцци со всеми его потрохами.

И тут вдруг Тоцци одумался. Какого черта он это делает? Господи Боже, ему ведь нужна квартира! Нельзя же пригласить такую женщину, как Роксана, в дерьмовую комнатенку, где он живет сейчас. Может, Иверс прав? Может, у него и впрямь проблемы с образом власти? Вдруг все же еще не поздно все уладить? Тоцци изобразил самую любезную улыбку, на какую только был способен, и принялся нахваливать ремонт. Роксана подхватила, зачирикала вовсю, но Халбасиан выглядел недовольным. Казалось, он сейчас возьмет свой мячик и пойдет домой.

Тут вступила миссис Карлсон, отчаянно пытаясь спасти ситуацию.

– Миссис Тоцци работает в Вашингтоне. В парламентской прессе – так, кажется, вы сказали?

– Да, я собираю информацию для нескольких британских концернов. – Вот так, в немногих словах. Пусть воображение юного Халбасиана дорисует все остальное. Умница.

Миссис Карлсон кудахтала над Халбасианом, держа его под своим крылом и не подпуская к Тоцци.

– У них квартира в Вашингтоне. Миссис Тоцци почти все свое время проводит там, да и мистера Тоцци служебные дела часто приводят в столицу.

– И сколько же времени вы будете проводить здесь? – спросил Халбасиан у Тоцци. Маленький поганец не давал себе труда скрывать свои чувства.

Тоцци открыл рот, чтобы ответить, но Роксана перебила, чтобы он опять чего-нибудь не ляпнул.

– Ну, живем мы в Вашингтоне, и к тому же я довольно много разъезжаю. То же самое мой муж. Так что трудно сказать, сколько времени мы будем проводить в Хобокене. – Она посмотрела на Тоцци, взглядом прося не подгадить в последний момент. – Может быть, недели по две в месяц?

Тоцци пожал плечами.

– Когда больше, когда меньше. Зависит от работы.

Юный Халбасиан кивнул, покосившись на Тоцци. Либо он обдумывал, как отделаться от мужа и сдать квартиру жене, либо прикидывал, как тишком сдать квартиру на те недели, когда их тут не будет. Маленький жадный сукин сын.

– Квартира поистине великоле-е-е... – выпалила Роксана, внезапно повернувшись к Тоцци. – Я видела прелестные эстампы Лоры Эшли – они прекрасно подойдут к персидскому ковру.

И как ты думаешь, не купить ли нам в столовую тот сосновый буфет, что мы видели у Диллингхема? И поставить его сюда?

Халбасиан повел своим острым носиком и поднял бровь. Он почуял истинный английский дух. И клюнул снова. Тоцци усмехнулся, прикрыв рот рукой.

– А над каминной доской повесить дедушкин портрет? И стеганые кресла по обе стороны. – Роксана повернулась к Халбасиану. – Вы обязательно должны зайти и выпить с нами чаю, когда мы устроимся. Настоящий английский чай у камина. Я пеку вкусные ячменные лепешки, мистер Халбасиан.

Жадный маленький крысенок перестал хмуриться. Его воображению представился Алистер Кук, и позади него – веселое пламя. Ячменные лепешки довершили дело. Роксана права. Таких хлебом не корми – покажи британскую родословную.

Он быстро покосился на Тоцци и остановил на Роксане восторженный взгляд. Лицо его как-то расплылось, словно у него вдруг схватило живот.

– Что я могу сказать, миссис Тоцци? Вы само совершенство. В понедельник я передам миссис Карлсон договор аренды.

– Ве-ли-ко-ле-е-е...

– Чудесно! – воскликнула миссис Карлсон с нескрываемым облегчением.

– Я знаю – вам здесь понравится, – объявил Халбасиан, попрощался с Роксаной, потом неохотно протянул руку Тоцци.

Тоцци разулыбался и стал трясти его руку.

– Еще одно, мистер Халбасиан. Когда уберут тот мусор на заднем дворе? – Он не отпускал руку юного Халбасиана. И ничего не мог с собой поделать.

– Скоро.

– Как скоро?

– Очень скоро.

– Надеюсь на это. – Тоцци наконец его отпустил. Халбасиан, правда, не поморщился, не желая прилюдно выказывать слабость, но пальцы у него покраснели.

* * *

Теперь играли тарантеллу, и это было благословением Божьим, ибо в тарантелле не было слов. Когда тощий гитарист принимался петь, он, заканчивая всякую фразу, скользил вокруг ноты, прежде чем взять ее, словно на старый патефон поставили покоробившуюся пластинку Дина Мартина. Да и гитара у него была расстроена, и сам он не обращал никакого внимания на синтезатор, отбивавший быстрый ритм самбы. Второй парень, тот, что играл на аккордеоне, выглядел точь-в-точь как Дон Де Льюис. Играл он лучше, но слишком уж громко. Двоюродный брат Тоцци, Сэл, в детстве брал уроки игры на аккордеоне. Когда Сэлу исполнилось двенадцать, ему купили настоящий инструмент. «Испанца, я тебя обожаю», – разносилось на всю округу. Аккордеоны давно следовало занести в Женевскую конвенцию.

Роксана раскрыла раковину мидии, вытащила моллюска и бросила створки на пустую тарелку, стоявшую посередине стола.

– Халбасиан, может, еще передумает. Ты ему не понравился.

Тоцци поглядел на пластмассовые виноградные гроздья и бутылки из-под кьянти, что украшали стену. Бутылки при каждой трели аккордеона угрожающе позвякивали.

– Меня Халбасиан, конечно, терпеть не может, зато тебя он любит. – Тоцци взял из большой миски еще одну раковину. На самом деле он хотел окунуть кусок хлеба в соус, но боялся, не сочтет ли его Роксана свиньей. – Стоило ему услышать твой акцент, и я понял: парень попался.

– Только поэтому ты и попросил меня проассистировать? Потому что я англичанка?

– Нет, я не такой расчетливый.

– Еще бы.

– К тому же ты не совсем англичанка.

Роксана перестала жевать и уставилась на него.

– Ах черт, да ты и в самом деле легавый! Как ты узнал?

– Акцент у тебя не всегда одинаковый. Когда ты не следишь за собой, он вообще пропадает. Лексикон тебя тоже выдает. Например, ты почти всегда говоришь, что все «здорово», но с Майти Маусом все у тебя было «великоле-е-е». – Тоцци взял кусок хлеба, решив все же макнуть его в соус, но одумался и положил рядом с собой на тарелку.

– Ну теперь моя карта бита, и придется выкладывать все начистоту. – Она раскрыла еще одну мидию, прожевала ее, проглотила и только потом продолжила: – Я родилась в Америке – здесь, в Нью-Джерси, точнее – в Трентоне. Мой отец – англичанин. Он работал в научно-исследовательской лаборатории в Принстоне.

– Откуда же у тебя акцент?

– Мы вернулись в Англию, когда мне было четыре года. Отцу надоело то, чем он тут занимался, так что он решил поехать домой преподавать. И до двенадцати лет я жила в Лондоне.

– А потом?

– Странно, но папа все же вернулся в Принстон. Он получил пожизненную стипендию от Фонда научных исследований.

– Людям платят за то, что они сидят, сославшись в кружок, и думают?

Роксана усмехнулась.

– Можно определить и так. – Она разломила кусочек хлеба и опустила его в соус. Тоцци улыбнулся: она была что надо.

Тоцци тоже обмакнул хлеб в соус и принялся есть, стараясь не капнуть на рубашку.

– Ну, а теперь, если уж играть в Шерлока Холмса, – сказал он, вытирая рот салфеткой, – я должен заметить, что твоя мать не англичанка. Для стопроцентной британки ты слишком красива.

– Боже Всевышний! – произнесла Роксана с подчеркнутой иронией. – Неужели моя цыганская кровь так бросается в глаза?

– Цыганская?

– Да, моя мать – русская цыганка. С Украины.

Тоцци проглотил еще кусочек хлеба и кивнул. Цыганская кровь... Пожалуй, не следовало думать так, как он думал, но мысли сами лезли в голову.

К концу тарантеллы дуэт на полной громкости изобразил драматическое крещендо, и аккордеон забренчал, как серебряные ножи и вилки. Бутылки из-под кьянти задребезжали тоже. Все это напомнило Тоцци итальянскую свадьбу.

Тоцци даже вздрогнул. В самом деле, она что надо.

– У нас сейчас перерыв, – возвестил гитарист, вжав губы в самый микрофон, – но мы скоро вернемся и исполним программу, посвященную мистеру Синатре. Согласны?

Раздались жидкие хлопки. Старикан, перед которым лежала горка золотистых жареных кальмаров, постучал ножом по стакану с водой.

– Жду не дождусь, – сказала Роксана, закатывая глаза к потолку.

Плохи наши дела. Тоцци любил Синатру, но эти два парня могут все испортить...

– Извини за концертную программу. Мне нравится, как здесь кормят, вот я тебя и привел.

Роксана отхлебнула вина.

– Не извиняйся. Мне это знакомо. Чем скверней ресторанчик, тем лучше там кормят. В Трентоне я знаю пару таких местечек.

Крепко сложенный официант подошел к ним, забрал грязные тарелки и поставил салаты. Казалось, он приходился сродни музыканту, игравшему на аккордеоне.

– Все хорошо? – осведомился он.

– Прекрасно, – кивнул Тоцци.

– Вы ничего не хотите заказать оркестру? После программы, посвященной Синатре, разумеется.

– А они знают песню «Луна в ночи круглится, как большая пицца»? – спросила Роксана.

– Ну еще бы. – Официант улыбнулся, как довольный бульдог. Ему, наверное, тоже показалось, что Роксана что надо. Наконец он забрал миску со створками мидий и ушел восвояси.

– Эту песню они должны спеть хорошо, – сказала Роксана, заговорщически подмигнув.

Глотнув вина, Тоцци вспомнил, как по-настоящему называется песня.

– "Amore". – Он решил пока не форсировать события. – Итак, Роксана, раз уж ты была так добра и согласилась изображать мою жену на этой встрече, я отплачу тебе той же монетой и постараюсь решить твою проблему с японскими нянечками.

Она глубоко вздохнула и оперлась щекой на руку.

– Я просто не знаю, что делать. Если так и дальше будет продолжаться, нам не выстоять и трех месяцев.

– Расскажи поподробнее.

– Рассказывать особенно нечего. Мне перебежали дорогу. Не знаю точно, сколько берут эти япошки, но уж точно меньше нашего, потому что переманили всех наших клиентов.

– Откуда они берутся?

Роксана пожала плечами.

– Мне бы и самой хотелось знать. У нас в стране совсем немного школ, где готовят нянь, и я представляю их все.

– Ты хочешь сказать, что Академия Истлейк на самом деле не готовит нянь? Ты просто агент?

– Именно. То, что моя контора называется Академией, конечно, ерунда, зато привлекает клиентов. Публику вроде мистера Халбасиана такое наименование впечатляет. – Последнюю фразу она произнесла с британским акцентом, потом рассмеялась, но смех звучал невесело. – Сдается мне, что японочки – нелегальные иммигрантки.

– Возможно. Но работают ли они сами на себя или за ними стоит какая-то организация?

– О да, у них есть агентство... если это можно так назвать. Одна болтушка из моих бывших клиенток вынуждена была мне все о них рассказать, когда позвонила, чтобы отказаться от няни, которую я ей нашла. Дама болтала о какой-то миссис Д'Урсо из Шорт-Хиллс – как та ей прислала чудесную японочку, которая делает абсолютно все – вплоть до того, подумала я, что ублажает супруга. Насколько я поняла, эта миссис Д'Урсо действует полулегально, у себя на дому – ни рекламы, ни объявлений з справочниках, все из уст в уста. И налоги, полагаю, тоже не платит. Она, судя по всему, ввела этих японочек в обиход и, насколько я слышала, прекрасно умеет убедить зарвавшихся, наглых потаскушек, жен новоиспеченных богачей, что им просто необходимо иметь одну из таких девиц. Богатые дамочки всегда давали мне кусок хлеба, даже с маслом, а в этом году я их теряю пачками.

Тоцци подцепил на вилку аругулу и подумал, не рассказать ли Роксане, что ему известно, но потом решил, что это подождет. Может, он ошибается. Но если догадка его верна, конкурент у Роксаны еще более мощный, чем она предполагает. Он знал одного Д'Урсо, который жил как раз в Шорт-Хиллс, и это был самый агрессивный саро из семьи Антонелли. Но если эта миссис Д'Урсо – жена Джона Д'Урсо, на черта ей далось агентство по найму нянечек? Интересно, все ли ее нянечки японки? Интересно, не была ли убитая девушка из «жука смерти» одной из них? Тут вообще много интересного.

– Из твоего молчания я могу заключить, что дело мое дрянь, – заметила Роксана.

Тоцци покачал головой.

– Нет... не обязательно. Ты не можешь узнать адрес этой миссис Д'Урсо? Я бы его передал в Службу иммиграции и натурализации. Им было бы любопытно проверить у девчушек документы.

– Конечно, узнаю. Снова разговорю ту бывшую клиентку. Язык у нее без костей.

Роксана повеселела. У Тоцци слегка закружилась голова. И вправду хотелось помочь ей.

Он съел еще немножко аругулы и одобряюще улыбнулся Роксане, однако у него не было намерения беспокоить Службу иммиграции и натурализации. Они тут же устроят свой чертов рейд – им это принесет пользу, а ему, Тоцци, один только вред. Его заботило двойное убийство, а они попросту все изгадят. Пусть порезвятся позже.

И тут вернулся дуэт и снова взялся за инструменты. Тоцци надеялся, что гитарист подтянет струны, но он и не подумал этого сделать. Он просто перебросил ремень через плечо и ухмыльнулся в микрофон, пока его напарник настраивал синтезатор и задавал ритм.

Аккордеон внезапно взревел, как торнадо, наполнив зал вступлением к «Чужим в ночи». Бутылки из-под кьянти задребезжали. Тощий гитарист запел. Тоцци поглядел Роксане в глаза. Роксана поглядела в глаза Тоцци. Глаза у нее были, как тающий шоколад. Влажные губы полуоткрыты. Переплетенные пальцы лежат на столе. Оба вдруг начали отчаянно смеяться. Все как в кино. Тоцци был на седьмом небе. Роксана была великолепна.

– Роксана, можно я спрошу у тебя кое-что?

– Ну спроси у меня кое-что. – Она казалась ветреной и озорной.

– Ты бы не могла зайти ко мне, когда я перееду, – посоветовать насчет обстановки?

Она взглянула на Тоцци поверх бокала.

– Создать «атмосферу»? – Глаза у нее по-настоящему смеялись.

– Нет, в самом деле, чтобы обставить квартиру, нужен женский глаз. – Он тоже не мог сохранять серьезную мину.

– Ну что, перехитрили мы друг друга?

О да, еще как.

Аккордеон рычал что есть мочи. Бутылки дребезжали. Роксана была просто чудо. Тоцци никогда ещё не было так хорошо.