Текст книги "Медовый месяц в пустыне"

Автор книги: Энн Уил (Вэйл)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 3

– А жениха ей выбрали родители? – спросила Николь, когда они спускались по лестнице.

– Да. И у нее наверняка столько же шансов обрести счастье в браке, как и у европейской невесты, – сказал Страфален. – Большинство людей здесь считают, что любовь – это то, что приходит со временем, вырастает за долгие годы совместной жизни.

– Может быть, они и правы, – согласилась Николь. – Если с раннего детства знать, что мужа тебе будут выбирать родители, то это вовсе не кажется странным. Но, по-моему, мужу и жене будет неловко в первое время.

– Это делает ощущения острее, – сухо отметил Страфален. – Нехитрое дело ехать в медовый месяц с человеком, с которым спишь уже полгода.

Кстати, а для вас первый раз был разочарованием?

Николь не верила своим ушам. Как он посмел задать столь интимный вопрос, когда они знакомы всего несколько дней? Ее щеки зарделись.

– Я говорила в целом, не имея в виду ничего личного, – ответила она сдавленно.

Николь знала, что Страфален ей не поверил.

Но досаднее всего было то, что его слова соответствовали истине. Это разочарование оказалось самым большим в ее жизни. Она думала, что любовь должна приносить наслаждение и радость, однако для нее все вышло иначе.

Когда они спустились в холл, невеста и ее сопровождающие уже выходили из лифта.

– В отеле есть несколько сувенирных магазинчиков, – сказал Страфален. – Полагаю, вы захотите посмотреть на витрины. Вам понравился торговый центр?

Все еще выбитая из колеи его странным вопросом, Николь ответила с подчеркнутой вежливостью:

– Да, очень интересно. Мне как дизайнеру было полезно посмотреть на вещи, которые здесь делают.

– Вы что-нибудь себе купили?

– Несколько раз у меня появлялось такое искушение. Особенно поразили кашемировые шали, но я удержалась. Не стоит ничего покупать сразу же, как только приезжаешь в незнакомую страну.

Они подошли к одной из витрин, уставленной ювелирными изделиями и дорогими украшениями. То есть всем тем, что могло привлечь внимание богатых туристов. Николь предпочитала менее вычурные вещи.

И снова Страфален оказался на удивление проницательным.

– Не ваш стиль? – спросил он.

– Да, не совсем. Да и вам, я думаю, сейчас будет приятнее выпить чего-нибудь освежающего.

Как прошла встреча?

– Трудно сказать. Я держал речь перед правительственным комитетом о том, как защитить интересы кочевников. Убедила их моя речь или нет время покажет. А чем занимались вы?

– После книжного магазина вернулась в отель и впервые в жизни попробовала ласси.

Кроме того, Николь спросила у администратора, может ли она отсюда отправить письмо по Интернету. Это оказалось возможным. Николь обрадовалась, обнаружив послание от сына.

Ее ответ был намного длиннее. Когда он распечатает его на принтере, получится где-то страницы две. Николь включила туда еще пару сообщений для отца и Розмари. Раз в неделю она намеревалась писать всей семье, а ежедневные послания будут предназначены только для Дэна.

– Вам понравилось? – спросил Страфален.

– Что? А, ласси. Да, очень вкусно. Когда официант сказал, что его делают с йогуртом, я сразу поняла, что мне понравится. Обожаю йогурт, йогу, как называет его… – Николь вовремя остановилась, едва не сказав «мой сын». К счастью, они только что сели за столик и к ним подошел официант. Страфалену пришлось отвлечься, чтобы сделать заказ.

Алекс не мог не обратить внимание на то, что Николь не закончила свою фразу. Еще он заметил, что за минуту до этого мысли ее витали где-то далеко.

Он заказал пиво для себя и лимонад для Николь и внимательно посмотрел на нее, вспоминая, как она отреагировала на его вопрос, когда они спускались по лестнице.

В его привычки не входило обсуждать с женщинами, которых он едва знает, их сексуальную жизнь, но этот вопрос как-то сам собой сорвался с языка. Николь явно смутилась, что само по себе может немало сказать о ней. Либо весь ее сексуальный опыт был неудачным, либо Алекс ошибался, подозревая в ней страстную натуру. А может, она выбирала себе не тех партнеров? Многие женщины склонны увлекаться мужчинами, совершенно не способными сделать их счастливыми ни в постели, ни за ее пределами.

Сейчас, вместо этого ужина, который им обоим был не нужен, Алексу хотелось подняться вместе с Николь в номер и заняться медленным красивым сексом, который снял бы ее напряжение.

Румянец на щеках Николь тогда, на лестнице, подействовал на него возбуждающе. Алекс и вспомнить не мог, когда в последний раз видел, чтобы женщина краснела. Это во времена молодости его отца мужчины следили за своей речью в присутствии дам. Алексу тоже было запрещено ругаться при сестрах и матери – эта привычка осталась с ним и поныне.

Отношение к сексу теперь изменилось, стало более легким. Сейчас женщины занимались любовью с теми, кто им нравится, невзирая на предрассудки.

Поэтому Алекс не верил, что у Николь меньше опыта, чем у ее сверстниц, несмотря на румянец и смущение. Но иногда спать с мужчиной и наслаждаться сексом не одно и то же.

Он смотрел на женщину рядом с собой, изящную и необыкновенно сексуальную, и хотел доставить ей удовольствие. Удовольствие, которого ей наверняка не хватало в отношениях с мужчинами.

Николь облегченно вздохнула, когда Страфален предложил немного перекусить на террасе, а не идти ужинать в ресторан, потому что ей совсем не хотелось есть после сытного обеда. К тому же из-за разницы во времени – в Европе уже перевалило за полночь – ей хотелось спать.

Страфален тоже, похоже, не был голоден: он заказал только бутерброды с курицей и бутылку белого вина. Когда бутерброды были съедены, Алекс предложил Николь разделить с ним один десерт на двоих. Было что-то необыкновенно интимное в том, чтобы есть пудинг из одной тарелки. Сидящие за соседними столиками наверняка думали, что они в близких отношениях: возможно, супружеская пара или любовники, которые путешествуют вместе.

От мысли об интимной связи со Страфаленом она все еще не могла называть его по имени, хотя он уже пару раз называл ее Николь, – по телу проходила легкая дрожь. Беспокоило то, как он умел будить в ней чувства, которые Николь предпочла бы забыть.

Эта сторона жизни не принесла ей ничего хорошего, кроме разочарований и несчастья. В результате Николь решила вообще отказаться от отношений с мужчинами.

А почему она решила, что Страфален – исключение из правил? Конечно, нельзя судить обо всех мужчинах по тем трем юнцам, которые встретились Николь на ее жизненном пути. Но из всего того, что она читала или слышала от подруг, можно сделать вывод, что хороших любовников намного меньше, чем неумелых.

У того, кто сидел сейчас напротив нее, все физические данные были в порядке: красивое лицо, великолепное телосложение. Но вот вопрос: знает ли он о том, что нужно женщине?

В бутылке все еще оставалось вино, когда Страфален попросил счет.

– Мы допьем вино в номере, – сказал он официанту, протягивая ему чаевые.

Николь ожидала, что тот сейчас возьмет бутылку и, завернув ее в салфетку, отдаст Страфалену. Но бутылка осталась на столе, а они поднялись и пошли наверх.

Не успел Страфален закрыть за собой дверь, как в нее постучали. Другой официант принес бутылку шампанского в ведерке со льдом и два бокала на подносе.

Николь размышляла, разумно ли сослаться на усталость и пойти спать. Ведь если она останется сейчас с ним распивать шампанское, то не создаст ли о себе ложного впечатления? Или у него уже создалось мнение о ней, как о женщине доступной, и он решил попытать счастья? И чувствует ли он, что ее словно магнитом притягивает к нему?

– Как вы уже, наверное, заметили, в Индии самый большой источник доходов – это люди. На Западе все услуги стоят очень дорого. Девизом культуры стало «Сделай сам». А тут все по-другому. Услуги дешевы, и, пользуясь ими, вы помогаете стране процветать. Иными словами, все, что вы платите за то, чтобы получить нужный вам сервис, помогает кому-то повысить уровень жизни.

Алекс снова угадал ее мысли, потому что Николь уже не раз про себя удивлялась, как часто он платит чаевые служащим. Николь даже начала волноваться: Страфален словно читает ее, как раскрытую книгу.

Он наполнил бокалы и передал один ей.

– Для многих иностранцев, прибывших в Индию, трудно привыкнуть к новым условиям. Но не думаю, что вам в этом плане будет сложно.

– Почему вы так считаете?

– Вы – женщина, а значит, более чувствительны и быстрее отзываетесь на любое изменение, принимаете его легче. – Он приблизил свой бокал к ее бокалу. – За то, чтобы ваше пребывание здесь было приятным.

– Спасибо. И спасибо за то, что обеспечили мне такую теплую встречу, – добавила она.

– Давайте присядем, – предложил Страфален, указывая на диван.

Николь надеялась, что Страфален сядет с другого края. Но он этого не сделал, а устроился рядом, закинул ногу на ногу и немного наклонился к Николь, положив руку на спинку дивана, не выпуская бокала из другой. Поза его казалась совершенно расслабленной. Николь же никогда в жизни не была более напряжена, ожидая, что, когда наступит подходящий момент, он поставит бокал на стол и заключит ее в объятия.

И хотя разум кричал ей о том, что это будет безумием, внутренний голос нашептывал, что это будет сладким безумием. Николь боролась с желанием быть прижатой к этой сильной груди и чтобы эти страстные губы целовали ее. Она не привыкла к таким ощущениям. И инстинктивно не доверяла им.

Чтобы оттянуть то неминуемое, о чем подсказывал Николь внутренний голос, она произнесла:

– Все еще не могу поверить, что я здесь. Как будто оказалась в ином, ирреальном мире…

Страфален сделал глоток шампанского.

– Это эффект длительного перелета и разницы во времени. Завтра, когда ваши биологические часы немного перестроятся, вы начнете ощущать, что все абсолютно реально. – А потом, так спокойно и неторопливо, что это застигло Николь врасплох, он взял ее бокал и поставил на стол рядом со своим. – Мне весь вечер хотелось поцеловать тебя, – сказал он. И сделал это.

Это не был робкий поцелуй. Николь ответила, сама того не осознавая. Страфален не спешил, он давал ей время привыкнуть к новому ощущению быть в его объятиях, – а потом прижал ее покрепче, одной рукой обхватив за талию, а второй лаская нежную шею.

Сейчас или никогда, подумала Николь, собирая все оставшееся самообладание и отталкивая Страфалена.

– Доктор Страфален, пожалуйста… Я не думаю, что это хорошая идея.

Он разрешил ей отстраниться, не разжимая своих рук. И, к удивлению Николь, рассмеялся:

– Не стоит называть мужчину, с которым ты только что целовалась, по фамилии. Называй меня Алекс. Я не буду принуждать тебя к чему-либо, чего ты сама не хочешь.

В глазах Алекса мерцал насмешливый огонек видимо, его насмешил ее официальный тон. И вместе с тем в них светилась теплота, на которую невозможно было не отозваться.

– Этого я точно не хочу, – твердо ответила Николь, надеясь, что ее отказ звучит правдоподобно.

– Думаю, все-таки хочешь. Мы оба этого хотим. Но я не буду на тебя давить. – Он отпустил Николь, откинулся на подушки и медленно проговорил:

– Мы достаточно взрослые и знаем, что делаем. Мы желаем друг друга, так к чему притворяться?

– Но мы едва знакомы.

– Что ж, хорошо. Тогда мне лучше пойти спать. Всего один поцелуй, и я отправлюсь в свою одинокую постель. – С той же неторопливостью, которая обезоружила Николь, Алекс взял ее за подбородок и запечатлел легкий поцелуй на ее губах, лбу и кончике носа. – Спокойной ночи. Если вы, конечно, сможете уснуть. – Он поднялся и пошел к своей двери. Прежде чем войти, обернулся.

– Завтра в семь мы позавтракаем. Попросите, чтобы вас разбудили. Спокойной ночи еще раз.

Николь не задержалась в гостиной после того, как он ушел. Она поставила недопитую бутылку в ведерко со льдом и взяла свой бокал, выключила свет и пошла в свою комнату.

Сейчас она ощущала и облегчение, и разочарование одновременно. Да, Страфален сразу же принял ее отказ, нужно отдать ему должное. Но если бы он был приличным человеком, то не стал бы приставать к ней, ведь они так мало знают друг друга. Наверняка он невысокого мнения о ней, если мог допустить мысль, что она прыгнет к нему в постель.

Даже не верится, что это только третья их встреча. В объятиях Страфалена Николь чувствовала спокойствие и умиротворение. Наверное, все это оттого, что она провела так много бессонных ночей, воображая себя в объятиях прекрасного любовника?..

Николь легла в постель, выключила свет… и тут ей вспомнились слова Страфалена: «Если вы сможете уснуть…»

Беспокойство, которое Николь испытывала сегодня вечером, не могло сравниться с тем, что она чувствовала сейчас. Каждый нерв ее тела, казалось, молил о прикосновении Страфалена. Против собственной воли Николь пыталась представить себе, как занимается с ним любовью, но не могла. Она не представляла, каким он будет в постели. Как те трое, которых она знала.

Думая о прошлом, Николь не жалела об одном: у нее был Дэн.

После холодного душа Алекс лежал в постели с книгой, но никак не мог сосредоточиться. Он не терзался тем, что открыл свои намерения так скоро. По крайней мере убедился, что она тоже хочет заняться с ним любовью, хотя ее моральные принципы не позволяют ей этого сделать.

Алекс чувствовал, как возбужденно билось сердце Николь, когда держал ее в объятиях, видел глаза, затуманенные желанием, которое было так же очевидно, как и его собственное. Если бы ей не понравилось то, что он сделал, она смотрела бы на него совсем по-другому, да и отповедь звучала бы намного резче и неприятнее. Он вспомнил ее забавный трогательный протест: «Доктор Страфален, пожалуйста» – и не мог скрыть улыбки.

В принципе Алекс даже радовался тому, что Николь его отвергла… в этот раз. Если бы она так же стремительно бросилась ему навстречу, он очень скоро потерял бы к ней интерес. Ему нравились только те женщины, которых не возьмешь первым же приступом.

На следующее утро Николь собрала вещи и уже была готова ехать, когда услышала голоса в гостиной. Один принадлежал Алексу, и он говорил не на английском языке.

Когда она открыла дверь, то увидела, что он мило беседует с двумя официантами. Все трое широко улыбались, обнажая белоснежные зубы.

Алекс заметил ее.

– Доброе утро. Завтрак уже готов.

На том же языке, на котором он только что говорил, Алекс поблагодарил официантов и попрощался с ними.

– Это хинди или урду? – спросила Николь, когда они остались одни.

– Хинди. При письме эти языки отличаются, а в речи очень похожи. Их можно сравнивать как королевский английский и его американский вариант.

Николь думала, что их сегодняшнее общение будет напряженным из-за того, что произошло вчера вечером. Но поскольку Алекс вел себя так, словно ничего не случилось, то и Николь решила следовать его примеру.

– Чай или кофе? – спросил Алекс. – Я заказал и то, и другое, потому что не знал, что вы предпочитаете.

– Мне чай. А вы что пьете?

– Кофе – всегда, когда это возможно. – Он посмотрел на часы. – Сколько времени вам потребуется на то, чтобы упаковать вещи?

– Я уже собралась и готова ехать хоть сейчас.

Он удивленно приподнял брови.

– Так когда же вы встали?

– Час назад.

Николь предчувствовала, каким будет его следующий вопрос, да и этот блеск в глазах говорил о многом. Поэтому она отвела взгляд и смотрела не на Страфалена, а на свою чашку.

– Хорошо спали? – спросил он.

– Да, спасибо. А вы?

Ожидавшая какого-нибудь дразнящего ответа вроде «Не так хорошо, как могло бы быть», Николь обрадовалась, услышав:

– Отлично. Кровати здесь достаточно твердые, почти такие, к которым я привык – во время экспедиций мы спим на одних матрасах. Но когда экскурсии для туристов организует принц Кереи (называются они «Звезды пустыни»), то он предоставляет всем необходимые удобства: туристы спят в мягких кроватях под великолепными балдахинами. Они платят большие деньги и хотят получить по максимуму.

– Расскажите мне о принце Керси. Он мой будущий работодатель, а я все еще так мало знаю о нем.

– Через несколько часов вы сами увидите его и сможете составить о нем собственное мнение.

Таинственный ответ. Даже не ответ, а уход от него. Интересно, почему он не хочет поделиться с ней своим мнением о принце?

Только когда они приехали в аэропорт, Николь узнала, что они летят в личном самолете принца, управлять которым должен был Алекс.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Я летаю с восемнадцати лет. Бояться не стоит.

– А я и не боюсь, – заверила Николь, жалея, что Дэна нет сейчас рядом. Для него это было бы замечательным приключением. – Карангар находится далеко от Дели?

– Поездом – сутки. На автобусе вообще очень сложно: на это решаются только самые отчаянные путешественники. А самолетом – около трех часов. К тому же вид крепости с воздуха великолепен. Незабываемое зрелище.

– Здравствуйте, мисс Доусон. Рад встрече с вами. Добро пожаловать в Карангар.

Николь пожала руку принцу Керси. Ей показалось, что она ни разу в жизни не встречала более привлекательного мужчину – эта привлекательность сразу же бросалась в глаза. Чуть ниже Алекса, но столь же широкоплечий, он обладал внешностью, которая обеспечила бы ему лучшие роли в фильмах, лучшие подиумы и обложки журналов. Но роль принца была предопределена еще до его рождения.

Он был необыкновенно обаятелен. Но, по мнению Николь, ему недоставало чего-то, что было у Алекса. Она не сомневалась, что большинство женщин безоговорочно указали бы на принца, если бы им дали возможность выбора между ним и Алексом – даже не зная о его родовитости и высоком статусе. Но как ни странно, в нем Николь не заметила той властности, железной закалки и силы, которые она видела в Страфалене.

За ленчем, в неформальной уютной обстановке, принц оказался приятным и открытым собеседником. Николь поняла, что он и Страфален находятся в очень добрых отношениях.

Выпив чашку кофе, Алекс извинился, сказав, что у него много дел, и собрался уходить. Николь подумала, что это означает, будто ей тоже пора, поэтому поднялась.

– Нет-нет, не уходите, Николь. Я бы хотел, чтобы вы ненадолго остались.

Страфален покинул их, и принц заговорил:

– Мне показалось, что поведение Алекса вас немного волнует, Я слышал, некоторые говорят о том, что он просто невыносим, и иногда это действительно так – особенно с привлекательными женщинами. На это есть свои причины, о которых я расскажу вам позднее, когда вы освоитесь здесь.

А пока не расстраивайтесь и не принимайте близко к сердцу, если иногда он будет вести себя резко или вдруг сорвется. Знаете, как говорится, лает, да не кусает. И с ним легко поладить, если, конечно, не выводить его из себя, чего вы, я думаю, никогда не станете делать.

– Постараюсь, – ответила Николь.

Ее разбирало любопытство по поводу этих таинственных причин. Интересно, как бы отреагировал принц, узнав, что Страфален уже приставал к ней?

– Мы познакомились в Итоне, – продолжал принц. – Я тогда ужасно тосковал по дому, меня все раздражало. Не хватало того яркого, красочного мира, к которому я привык. Алекс был единственным человеком, который понимал меня. Он помог мне пережить то нелегкое для меня время, и я навсегда перед ним в долгу. А сейчас давайте я покажу вам комнату, которая была приготовлена для вас. Надеюсь, вы не будете грустить по дому.

– Я просто уверена в этом, Ваше Высочество.

– Дам не обязательно вести себя со мной официально в неформальной обстановке. Мои люди и жители Карангара по-прежнему обращаются ко мне так, как обращались к моему отцу и деду, хотя это было упразднено еще в 1971 году. Но привычки живут долго. Особенно в таких отдаленных местах, как это.

Николь лежала на диване в своей гостиной, когда услышала стук в дверь. Не зная, как сказать на хинди «Войдите», она спрыгнула на пол и пошла открывать. Но на полпути остановилась, потому что Алекс сам зашел в комнату.

– Привет. Как вы тут устроились?

– Немного непривычно – так много простора.

Эта гостиная, еще спальня, кабинет, в два раза больше ее, да еще мой собственный садик и балкон. Я не привыкла к такому.

Николь вспомнила, что Алекс, как и принц Керси, учился в одном из самых знаменитых университетов Англии. Только самые богатые люди могли отправлять туда учиться своих сыновей. И хотя Алекс был лишен снобизма и высокомерия, присущего представителям высших классов, наверняка он вышел из очень состоятельной семьи.

– Вы скоро привыкнете. Уже видели вашу горничную?

– Еще нет, но, похоже, это она распаковала мои вещи, пока мы обедали.

– Ее зовут Тара, что в переводе с хинди означает «звезда». Если какие-то вещи нужно погладить, оставьте их, и к нашему возвращению они будут готовы.

– А куда мы идем?

– Я приглашаю вас на прогулку по старому городу, если вы, конечно, не против. Можете просто сказать «нет», как прошлой ночью, – добавил он, обезоруживая ее своей улыбкой.

Николь решила не принимать его флирта всерьез.

– На предложение прогуляться я всегда отвечу «да». Только сначала мне нужно переобуться. Что лучше надеть на сегодняшний ужин?

– Это будет что-то вроде небольшого приема в отеле. Одеваться здесь принято просто, но со вкусом. Юбка и блузка, в которых вы были вчера, вполне подойдут.

– Присядьте, я сейчас вернусь.

Николь прошла в спальню. В большом шкафу, где горничная развесила ее одежду, некоторых вещей недоставало, не было там и вчерашних блузки с юбкой. Выбрав другую одежду, она оставила ее на кровати, надела более удобные туфли и вышла.

– Поначалу во дворце нетрудно заблудиться, сказал ей Алекс. – Вы хорошо ориентируетесь?

– Не знаю, – пожала она плечами.

– Скоро вы изучите все закоулки. Сейчас мы идем самой кратчайшей дорогой.

Пересекающимися между собой ходами и лестницами они шли по дворцу. В нише стены, у двери, дремал пожилой мужчина в ярком тюрбане. Услышав их шаги, он вскочил и поклонился.

– Это сторож, – пояснил Алекс, обменявшись с ним дружелюбными приветствиями, и повел Николь дальше. – Этот вход уже очень редко используется, но принц не хочет увольнять старика.

– Принц Керси рассказывал, что вы учились вместе в университете. Говорил, что часто бывал у вас дома и что вы иногда приезжали сюда.

– Верно… мы уже давно знакомы. Он очень милый, правда?

– Да, он красив… и обаятелен, – согласилась Николь. – А почему он не женат?

– Потому что пока предпочитает быть один, сухо ответил Алекс. – Сегодня вы увидите его в действии, если среди гостей будут женщины, которые его заинтересуют. Принц большой ловелас.

Не говорите потом, что я вас не предупреждал.

– А вы с ним чем-то похожи.

– Мы близкие друзья, но похожими нас назвать нельзя.

– Но вчера вы тоже производили впечатление ловеласа, – не удержалась Николь.

– Неужели вы сожалеете о том, что я нахожу вас привлекательной? – спросил Алекс. – Нет, я на это не куплюсь. Вы чувствуете то же, что и я, Николь.

Это влечение взаимно, как чаще всего и бывает.

Скажите мне, положа руку на сердце, что вы ничего ко мне не чувствуете, и я отступлю. Останусь в стороне, на почтительном расстоянии от вас.

Помолчав, Николь сказала:

– Я здесь для того, чтобы работать, а не крутить романы. В моей жизни есть место дружбе, но только не легкому флирту, который вы предлагаете. Это не для меня, потому что я знаю, что физическое влечение недолговечно.

– Собственный горький опыт?

– Раз вы спрашиваете, отвечу: да. И хватит об этом.

– Хорошо. Если вы хотите дружбы, вы ее получите. – Он протянул ей руку. – Скрепим наши дружеские узы рукопожатием.

В глубине души Николь чувствовала смятение.

Она желала совсем другого…. Но теперь нельзя пренебречь его правилами, раз уж получается так, что она сама на них напросилась.

– Хорошо… отлично… спасибо, – сказала она неловко, вложив свою руку в его.

И тут же вернулись вчерашние ощущения, когда эти пальцы ласкали ее шею. Сердце Николь забилось чаще, но она не вырвала свою руку, чтобы не показать, что даже малейшее его прикосновение оказывает на нее такое действие.

С крепости открывался великолепный вид на старый город. Новые кварталы не были так живописны, но со стороны дворца их заслоняла собой пустыня, простиравшаяся на многие мили.

– Когда-то этот город был знаменитым и славным, – рассказывал Алекс. – Правителей его величали грозой пустыни, боялись их и преклонялись перед ними.

Когда Алекс рассказывал о жестоком, но чарующем и ярком прошлом Карангара, Николь казалось, что он предпочел бы те времена веку, в котором они жили сейчас. Большинство мужчин, знакомых Николь, были чем-то вроде бездушных роботов, проводивших свои дни за рабочими столами, а вечера у телевизоров. Алекс был совершенно другим. Николь легко представляла его с саблей в руке, во главе каравана, идущего по древним торговым маршрутам…

Вечером, в той части дворца, которая теперь стала отелем, состоялся прием для группы американцев из двадцати человек. Стены просторного зала украшали портреты дедушки принца в серебряных рамах, а также фотографии других королевских фамилий.

Американцев приводило в восторг уже то, что они общаются с настоящим принцем, хотя его титул был неофициален. Керси, как заметила Николь, никого не обделил вниманием. Подойдя к ней, он вежливо поинтересовался:

– Вам удалось подключиться к Интернету, Николь?

Керси сам помогал ей внести необходимые параметры в ее ноутбук, чтобы наладить связь.

– Да, спасибо. Я уже получила почту от друзей. Спасибо за помощь., – Не за что, – тепло улыбнулся он. – Пятьдесят лет назад для этого потребовалось бы не меньше месяца. Железную дорогу до Карангара проложили, только когда мне было пять лет. Если нам удастся построить и аэропорт, то мы еще долго продержимся. – С милой улыбкой он откланялся и заговорил с каким-то пожилым господином.

Алекс стоял в другом конце зала и разговаривал с одной из дам. Внешне он был увлечен разговором, но думал о Николь и о том, почему заключил с ней этот глупый дружеский союз. Днем он провел ее по самым красивым, романтичным местам дворца, намереваясь разрушить те укрепления, которые она воздвигла вокруг себя. Но…

Как он мог дать слово больше не возвращаться к разговорам о сексе? Наверное, был не в себе.

Симпатичная дочка одной американской пары весь вечер строила ему глазки, но так ничего и не добилась. Алексу была нужна только Николь.

Когда-нибудь он все равно получит ее, и тогда они проведут вместе незабываемое время…

А сейчас ему стоит вести себя с ней как с другом или как с сестрой и попытаться завоевать ее доверие. Так он сможет узнать, почему она отказывается расслабиться, дать волю своей сексуальности и насладиться всеми радостями жизни.