Текст книги "Талтос"

Автор книги: Энн Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Юрию показалось, что огонь в камине горит слишком сильно. Его пульс учащался. И в самом деле, тело покрылось потом. Он снял с себя тяжелый свитер, стянув его через голову, и это движение спровоцировало возвращение сильной боли в плече. Стягивая свитер, он вспомнил, что под ним ничего не надето, и теперь сидел с голой грудью и свитером в руках. Чувствуя себя неловко, он прижал свитер к себе.

До слуха Юрия донесся странный слабый звук. Маленький человек принес ему белую рубашку, все еще обернутую в картонную упаковку из прачечной. Юрий взял ее, расстегнул, надел на себя. Слишком большого размера, она оказалась велика. Должно быть, рубашка принадлежала высокому – Эшу. Он закатал рукава и застегнул несколько пуговиц, чувствуя признательность карлику за возможность прикрыть наготу. Ему стало уютно, словно в просторной и мягкой пижаме. Свитер лежал на ковре. Он мог видеть травинки, прутья и кусочки земли, прилипшие к шерстинкам.

– Я думал, что это так благородно, – сказал он, – не звонить ему, не беспокоить… сперва залечить свои раны и встать на ноги и только после этого позвонить – когда я буду совершенно здоров.

– Почему Таламаска убила Эрона Лайтнера? – спросил Эш.

Он возвратился в свое кресло и сидел, зажав между коленей руки. И снова он был прямой, как шомпол, и казался невероятно прекрасным.

Боже всемогущий! Это было, как если бы Юрий от удара потерял сознание и теперь видел все окружающее в первый раз. Он заметил простой черный ремешок часов на руке Эша и сами золотые часы с цифровой шкалой. Он видел рыжеволосого горбуна, стоящего у окна, которое тот приоткрыл немного, так как огонь в камине уже ревел. Он почувствовал прикосновение ледяного лезвия ветра, прорезавшего всю комнату. Он увидел, как огонь отступил и зашипел.

– Юрий, почему же?

– Не могу ответить. Я все еще надеялся, что мы ошиблись, что не они приложили к этому руку, что не они убили невинных людей, что утверждение, будто у них есть женщина и они любой ценой жаждут осуществить свой замысел, – невообразимая ложь. Я не могу подумать о такой отвратительной причине. Ох, я не собирался оскорбить вас.

– Разумеется нет.

– Понимаете, я думал, будто их цели возвышенны, все их помыслы и действия чисты – орден ученых, которые ведут записи и проводят исследования, но никогда эгоистически не вмешиваются в то, что наблюдают, а лишь изучают сверхъестественное. Думаю, я был дураком! Они убили Эрона, потому что он знал истину. И именно потому они должны убить меня. Они должны дать возможность ордену снова заниматься обычными делами, не тревожась ни о чем. Они должны наблюдать за Обителью. Они должны принять меры, чтобы любой ценой предотвратить мое приближение к ней. Они должны предусмотреть прослушивание всех телефонных разговоров. Я не имею права звонить туда, или в Амстердам, или в Рим, если захочу. Они перехватывают любой факс, который я отсылаю. Они никогда не отзовут своего наблюдателя, никогда не прекратят за мной слежку, пока я не умру.

Тогда кто же будет бороться с ними? Кто расскажет другим раскроет братьям и сестрам ужасные тайны о том, что этот орден порочен… о том, что старые максимы католической церкви, возможно, всегда были истинны. Все, что сверхъестественно и исходит не от Бога, – порочно. Найти Талтоса мужского рода! Свести его с женщиной…

Он взглянул вверх. Лицо Эша было печально. Сэмюэль, прислонившись к закрытому окну, повернулся к ним лицом, складки на котором выражали печаль и покой. «Успокойся, пусть твои слова прозвучат значительно. Не следует впадать в истерию», – приказал себе Юрий.

– Вы так говорите о столетиях, Эш, как другие говорят о годах, – произнес он. – В таком случае женщина в Таламаске тоже может жить столетия. Это, вероятно, всегда было их единственной целью. Из глубины темных времен тянется паутина, столь ужасающая и извращенная, что современные мужчины и женщины не в силах даже постичь ее истинную сущность! Это слишком просто, что все эти глупые мужчины и женщины дожидаются появления единственного существа – некоего Талтоса, создания, которое способно вместе с супругой размножиться так быстро и успешно, что род им подобных мог бы быстро овладеть всем миром. Не понимаю, что придает им такую уверенность, невидимым и анонимным, скрытным старшинам ордена, почему они сами, не будучи…

Он замолчал, осененный мыслью, которая прежде не приходила ему в голову. Ну конечно. Был ли он когда-нибудь в одной комнате с разумным существом, которое не было бы человеком? Теперь это произошло, и кто мог сказать, сколько подобных представителей того же биологического вида, принимаемых за людей, осуществляющих при этом только свои личные планы, жили в этом комфортабельном маленьком мире? Талтос. Вампир. Пожилой карлик, у которого свои планы, собственные обиды и жизненные истории.

Как спокойны они оба! Была ли между ними скрытая договоренность дать ему возможность выговориться и тем самым снять напряжение?

– Знаете, что мне хотелось бы сделать? – спросил Юрий.

– И что же? – поинтересовался Эш.

– Поехать в амстердамскую Обитель и убить их, старшин. Но это просто желание. Не думаю, что смогу найти их. Не думаю, что они сейчас в амстердамской Обители – их обычном пристанище. Я не знаю, кто они и где находятся. Сэмюэль, я хочу взять сейчас машину и поехать в дом, который здесь, в Лондоне. Я должен увидеться с братьями и сестрами.

– Нет, – ответил Сэмюэль. – Они убьют тебя. – Не может быть, что все они участвуют в этом заговоре. В этом моя последняя надежда. Сейчас мы все стали жертвами обмана нескольких негодяев. Пожалуйста, дайте мне машину. Я хочу отправиться в Обитель – быстро войти внутрь, прежде чем кто-нибудь спохватится, добраться до братьев и сестер и заставить их выслушать меня. Послушайте! Я обязан это сделать! Я должен предостеречь их! Как же иначе? Ведь Эрон мертв!

Он остановился. Он осознал, что напугал их, двух своих новых странных друзей. Маленький человек снова сложил руки на груди и выглядел весьма нелепо, потому что руки были очень короткими, а грудь – широкой. Складки кожи на его лбу сошлись к переносице. Эш наблюдал за ним и явно встревожился.

– Что вам за дело до меня, каждому из вас? – внезапно спросил Юрий. – Вы спасли мне жизнь, когда в меня стреляли в горах. Но никто не просил вас так поступить. Почему? Что я для вас значу?

Сэмюэль что-то тихо пробормотал, словно говоря: «Этот вопрос не заслуживает ответа».

Эш, однако, произнес мягким голосом:

– Может быть, мы тоже цыгане, Юрий.

Юрий ничего не ответил. Он уже не верил в высокие чувства, о которых говорил этот человек. Он не верил ни во что, за исключением того, что Эрон мертв. Он представлял себе Мону, свою маленькую рыжеволосую ведьму. Он видел ее замечательное лицо и огромную массу пышных рыжих волос. Он видел ее глаза. Но он не испытывал к ней никаких чувств. Он желал от всего сердца, чтобы она была здесь.

– Ничего, у меня нет ничего, – шепнул он.

– Юрий, – сказал Эш. – Пожалуйста, вспомните, что я сказал вам. Таламаска была создана не для поисков Талтоса. В этом вы можете мне верить. И хотя я ничего не знаю о старшинах ордена в наши дни и в наш век, я знал их в прошлом. Нет, Юрий, у них не было Талтоса тогда, и я не могу поверить, что он есть у них теперь. Какими они могут быть, Юрий, – женщины моего вида?

Эш продолжал говорить неторопливо, мягко и спокойно, но в глубине его голоса звучала мощь:

– Женщина-Талтос так же своенравна и непосредственна, как мужчина, – сказал Эш. – Женщина сразу пошла бы к этому существу, Лэшеру. Женщину, живущую только в окружении женщин, нельзя удержать от подобного поступка. Зачем посылать смертных людей, чтобы получить такой приз и приобрести такого врага? Ох, я знаю, что вы не считаете меня грозным, но вас могут сильно поразить мои рассказы. Успокойтесь: ваши братья и сестры не так уж наивны в отношении ордена. Но я верю, что вы поступили правильно, поделившись своими соображениями. Вовсе не старшины предали священное дело Таламаски, чтобы захватить Лэшера. Виновен в этом лишь узкий круг его членов, открывших секреты старинного племени.

Эш замолчал – и Юрию показалось, будто внезапно прекратилась музыка. А необыкновенный человек оставался невозмутимым и спокойно смотрел на него внимательными глазами.

– Должно быть, вы правы, – тихо сказал Юрий. – Я бы не вынес, окажись все иначе.

– Нам по силам узнать истину, – сказал Эш. – Нам троим, вместе. Честно говоря, хотя после нашей первой встречи я сразу же решил взять на себя заботу о вас и помогать вам как другу, потому что вообще добросердечен по натуре, я должен помогать вам также и по совсем другой причине. Я помню времена, когда вообще не было Тала-маски… Я помню времена, когда в ордене был всего один человек. Я помню времена, когда катакомбы, в которых хранилась библиотека, были не больше этой комнаты. Я помню времена, когда в ордене стало два члена, потом три, позже – пять, а затем и десять. Я помню все эти события и всех тех, кто стоял у истоков ордена. Я знал их и любил их. И разумеется, хранил свою тайну, сокрытую в их документах. Эти документы, переведенные на современные языки, хранятся на электронных носителях информации.

– Он говорит о том, – проговорил Сэмюэль, грубо, но размеренно, несмотря на все свое раздражение, – что мы не хотим уничтожения Таламаски. Мы не хотим, чтобы она изменилась в своей основе. Таламаска знает слишком многое о нас, чтобы мы желали ей гибели. Ей известны слишком многие наши тайны. По мне, это не вопрос лояльности. Речь идет о нашем желании, чтобы орден оставил нас в покое.

– А я говорю о лояльности, – возразил Эш. – Я говорю о любви и благодарности. И о многом другом.

– Да, теперь я понимаю, – кивнул Юрий.

Он чувствовал, как его охватывает усталость – неизбежное следствие душевного смятения, непреодолимое стремление избавиться от бремени, всепобеждающее желание погрузиться в сон.

– Если они знают обо мне, – сказал Эш приглушенным голосом, – эта маленькая группа, конечно, придет за мной, как за этим созданием – Лэшером. – Он подкрепил свои слова жестом. – Человеческие существа поступали так и прежде. Любая великая библиотека, полная тайн, опасна. Любое хранилище секретных документов может подвергнуться ограблению.

Юрий заплакал. Беззвучно. Слезы не лились из его глаз, а лишь заполняли их, не вытекая за край. Он смотрел в чашку с чаем, к которому так и не прикоснулся. Теперь чай остыл. Юрий взял полотняную салфетку, расправил и промокнул ею глаза. Она была слишком груба, но его это не заботило. Он был голоден, и перед ним на тарелке лежали сласти, но он не хотел их есть. Перед лицом смерти еда казалась неуместной.

– Я не стремлюсь быть ангелом-хранителем Таламаски, – продолжал Эш. – У меня никогда не возникало подобного желания. Но были времена в прошлом, когда ордену грозила опасность. Я не желал спокойно наблюдать, как ордену наносят ущерб, как его разрушают, уничтожают, и, если мог, всегда стремился предотвратить это.

– Существует множество причин, Юрий, – сказал Сэмюэль, – почему маленькая группа вероотступников из Таламаски могла попытаться поймать этого Лэшера. Только вообрази, какой бы они захватили трофей. Вероятно, эти человеческие существа, которые стремились захватить Талтоса, были движимы отнюдь не примитивными соображениями. Они не занимаются наукой, магией или религией. Они даже вообще не ученые. И они завладели бы этим редким, не поддающимся описанию существом. Они стали бы наблюдать его, изучать и познавать и неизбежно заставили бы его размножаться – разумеется, под бдительным надзором.

– Они, возможно, разрубили бы его на куски, – добавил Эш. – Как ни прискорбно, они искололи бы его иглами, чтобы убедиться, что он может кричать.

– Да, и в этом есть некий смысл, – ответил Юрий. – Заговор созревал вне ордена. Отступники или посторонние. Я устал. Мне необходимо выспаться. Не знаю, почему я говорил столь ужасные вещи вам обоим.

– Я знаю, – ответил карлик. – Твой друг мертв. Меня не было там, чтобы спасти его.

– Человек, пытавшийся убить тебя… – спросил Эш. – Ты убил его?

Ему ответил Сэмюэль:

– Нет, это я убил его, но не намеренно. Надо было или сбросить его со скалы, или позволить выстрелить еще раз в цыгана. Должен признаться, я сделал это просто так, ведь Юрий и я даже не успели обменяться хоть одним словом. Передо мной стоял человек, целившийся из ружья в другого. Тело этого мертвого лежит в горной долине. Ты хочешь найти его? Весьма возможно, Маленький народ оставил его прямо там, куда он упал.

– А, теперь мне понятно, как это произошло, – кивнул Эш.

Юрий не сказал ничего. Интуитивно он знал, что должен найти тело. Он должен будет осмотреть его, забрать документы, удостоверяющие личность. Но скорее всего, задача окажется невыполнимой, если учесть рану в плече и опасность, подстерегающую в долине. Казалось, было что-то символическое в теле, исчезающем навсегда в диких зарослях Доннелейта, и Маленьком народе, оставляющем его на гниение.

Маленький народ…

Даже когда упал, он не сводил взгляда с крошечных людей внизу, танцевавших, извиваясь, на маленьком пятнышке травы, – этаких современных Румпельштильцхенах. При свете факелов это было последнее, что он увидел, теряя сознание.

Когда Юрий снова открыл глаза и увидел Сэмюэля, своего спасителя, с патронташем и ружьем, с лицом, столь изможденным и старым, что оно показалось ему переплетением трех корневищ, он подумал: «Они пришли убить меня. Но я видел их. Хотел бы я рассказать Эрону. Маленький народ. Я видел их…»

– Это группа вне Таламаски, – сказал Эш, избавляя Юрия от нежелательного наваждения и вновь вытаскивая его в реальность. – Не внутри.

«Талтос… – подумал Юрий. – И теперь я увидел Талтоса. Я нахожусь в одной комнате с этим созданием, Талтосом».

Не будь честь ордена опорочена, а боль в плече не напоминала бы каждый миг о недостойном нападении и предательстве, в корне изменившем его жизнь, каким значительным событием стала бы тогда встреча с Талтосом. Но такова была цена этой встречи – не так ли? Все всегда имеет свою цену, как однажды сказал ему Эрон. Но теперь он никогда не сможет обсудить это с любимым наставником и другом.

– Откуда ты знаешь, что это не были люди из Тала-маски? – язвительным тоном спросил Сэмюэль.

Он выглядел теперь совсем не так, как той ночью, когда в рваных штанах и короткой куртке сидел у огня, пересчитывая пустые места в патронташе и вставляя в них патроны. Он напоминал тогда жуткую жабу, пил виски и все время предлагал выпить Юрию. Юрий не представлял, что может так напиться. Но это было своего рода лекарство – не так ли?

«Румпельштильцхен», – произнес Юрий. И маленький человек сказал: «Ты можешь называть меня, как тебе вздумается. Меня называли гораздо хуже. И все же мое имя – Сэмюэль». – «На каком языке они поют? Когда наконец прекратится это пение с барабанным боем?» – «Наш язык. Успокойся. Ты мешаешь мне считать».

Теперь человечек удобно устроился на обычном стуле и, одетый в нормальную одежду, нетерпеливо уставился на необыкновенно гибкого гиганта, Эша, медлившего с ответом.

– Да, – сказал Юрий, старавшийся поскорее прекратить этот разговор. – Что заставляет вас думать, что эта группа не из Таламаски?

«Забудь этот холод, и тьму, и бой барабанов, и приводящую в ярость боль от пули», – промелькнуло у него в голове.

– Уж слишком они неуклюжи, – ответил Эш. – Пуля из ружья. Машина, выскочившая на тротуар и ударившая Эрона Лайтнера. Существует много простых способов устранять людей так, чтобы другие даже не заподозрили, что это убийство. Ученые знают их и постигают их секреты, изучая ведьм, магов и других носителей зла. Нет. Им не было нужды проникать в долину, преследуя человека, как бы играя с ним. Это невозможно.

– Эш, ружье теперь стало орудием долины, – насмешливо заметил Сэмюэль. – Почему маги теперь не должны использовать ружья, если Маленький народ пользуется ими?

– Это игрушка для долины, Сэмюэль, – спокойно ответил Эш, – и ты знаешь это. Агенты Таламаски не какие-то чудовища, на которых охотятся, которых выслеживают, как добычу, и которые вынуждены удаляться от мира в дикие заросли, ибо при виде их страх поражает сердца людей. – Он продолжил свои рассуждения: – Опасность исходит не изнутри группы старшин Таламаски. Это наихудшая неприятность из всех вообразимых: какая-то маленькая группка людей извне случайно получила определенную информацию и предпочитает ей верить. Книги, компьютерные диски… Кто знает? Возможно, эти секреты продают им слуги…

– В таком случае мы кажемся им похожими на детей, – сказал Юрий. – Или на монахов и монахинь, вводящих в компьютерные базы данных старые записи, в которых заключены древние секреты.

– Кто был отцом Талтоса? Кто убил его? – неожиданно потребовал ответа Эш. – Вы сказали, что расскажете, если я сообщу вам некоторые вещи. Что еще я должен сделать? Я был более чем откровенен. Кто отец Талтоса?

– Его имя Майкл Карри, – сказал Юрий. – Возможно, они постараются убить и его.

– Нет. Это им не подходит, не так ли? – возразил Эш. – Напротив, они захотят снова составить пару. Ведьма Роуан…

– Она не может больше рожать. Но найдутся другие. Их целая семья, и есть одна столь могущественная, что даже…

Юрий почувствовал, как тяжелеет его голова. Он поднял правую руку, прижал ее ко лбу и огорчился, что она оказалась слишком теплой. Наклонившись вперед, он ощутил дурноту. Медленно расслабил спину, пытаясь не потянуть или не сотрясти плечо, и закрыл глаза. Затем опустил руку в брючный карман, вынул маленький бумажник, раскрыл его и достал из потайного кармашка маленькую яркую школьную цветную фотографию Моны: его милая с замечательной улыбкой, с ровными белыми зубами, с копной жестких, но прекрасных рыжих волос. Девочка-ведьма, любимая ведьма, но ведьма вне всякого сомнения.

Юрий вновь промокнул салфеткой глаза и губы. Руки у него тряслись так сильно, что лицо Моны расплывалось.

Он увидел, как длинные тонкие пальцы Эша коснулись края фотографии. Талтос стоял над ним, одной рукой опираясь на спинку софы, а другой удерживая фотографию, и молча изучал изображение.

– Из того же рода, что и ее мать? – тихо спросил Эш.

Внезапно Юрий выдернул из его руки фотографию и прижал ее к груди. Он согнулся, снова борясь с тошнотой, но боль в плече немедленно парализовала все движения.

Эш вежливо отстранился от него, подошел к каминной полке и оперся о нее руками. Огонь сразу стал стихать. Спина Эша совершенно распрямилась. Густые черные волосы вились над самым воротником, полностью прикрывая шею. Со своего места Юрий не увидел ни одного белого волоса в его шевелюре – лишь очень темные локоны, темные, с коричневатым оттенком.

– Значит, они будут пытаться захватить ее. – Эш, все еще стоявший спиной к Юрию, теперь из-за расстояния между ними был вынужден говорить несколько громче. – Они попытаются или добраться до нее, или захватить другую ведьму из этого же рода.

– Да, – ответил Юрий. Он был вне себя от бешенства. Как мог он подумать, что не любит ее? Как могла она так внезапно отдалиться от него? – Они будут стараться захватить ее. О господи, но мы дали им такое преимущество! – воскликнул он, только теперь в полной мере осознавая опасность. – О боже, мы играем им на руку! Компьютеры! Документы! Вот что произошло с орденом!

Он встал. В плече стучала боль. Это его не заботило. Он все еще держал фотографию, ладонью прижимая ее к рубашке.

– Как это – «играть на руку»? – спросил Эш, оборачиваясь.

Огонь камина вспышками освещал его лицо, отчего глаза становились темно-зелеными, почти как у Моны, а галстук казался кровавым пятном.

– Генетические тесты! – воскликнул Юрий. – Вся семья проходит тестирование, чтобы исключить возможность нового совпадения генов ведьмы-мужчины и ведьмы-женщины и рождения Талтоса. Вы понимаете? Они могут сравнивать различные документы – генетические, генеалогические, медицинские. В этих документах будет записано, кто могущественная ведьма, а кто нет. Господи боже, они будут знать, кого надо выбрать. Будут знать лучше, чем глупый Талтос! В этом знании, которого у него никогда не было, заключается их оружие. Ох, он пытался найти эту женщину среди такого множества. Он убивал их. Каждая из них погибала, не подарив ему того, чего он жаждал: ребенка женского пола. Но…

– Можно мне еще раз взглянуть на фотографию этой молодой рыжеволосой ведьмы? – неуверенно спросил Эш.

– Нет, – отрезал Юрий. – Вам нельзя.

Кровь бросилась ему в лицо. Он ощутил влагу на плече. Рана открылась. У него началась лихорадка.

– Вам нельзя, – повторил он, глядя на Эша. Эш не ответил.

– Пожалуйста, не просите меня, – уже совсем другим тоном продолжил Юрий. – Вы нужны мне, нужна ваша помощь, но не просите меня показать ее лицо… не теперь.

Они глядели друг на друга.

– Согласен, – кивнул Эш. – Конечно, я больше не буду просить вас об этом. Но полюбить очень сильную ведьму крайне опасно. Вы знаете это, не так ли?

Юрий не ответил. В один миг он понял все: что Эрон погиб, что Мона в опасности, что почти всех, кого он когда-то любил или кем дорожил, у него уже отняли, что ему остается лишь робко надеяться на счастье, удовлетворение и радость в будущем, но он слишком слаб, утомлен и ранен, чтобы обдумывать свои дальнейшие действия. Ему придется оставаться в кровати в соседней комнате, которую он не осмеливался даже осмотреть. Это будет первая кровать, в которую он сможет лечь, с того момента, когда его пронзила пуля. Он знал, что никогда в жизни не покажет фотографию Моны этому существу, стоявшему рядом и глядевшему на него с обманчивой мягкостью и лжевозвышенным терпением. Он знал, что в любой момент может рухнуть без сознания.

– Пойдем, – сказал Сэмюэль с грубоватой нежностью, подходя к нему своей обычной раскачивающейся походкой. Толстая шишковатая ладонь коснулась руки Юрия. – Тебе следует лечь в постель. Поспи. Мы вернемся сюда с горячим ужином, когда ты проснешься.

Юрий позволил проводить себя к двери. Но все же что-то остановило его, побуждая к сопротивлению маленькому человечку, обладавшему силой не меньшей, чем у любого взрослого мужчины нормального роста. Юрий обернулся и еще раз взглянул на высокого человека, стоявшего у каминной полки.

Затем он вошел в спальню и, к своему удивлению, в полубессознательном состоянии упал на кровать. Маленький человечек стянул с него ботинки.

– Простите меня, – сказал Юрий.

– Не стоит беспокоиться, – ответил маленький человек. – Тебя укрыть одеялом?

– Нет. Здесь тепло и спокойно.

Юрий услышал, как дверь за карликом затворилась, но глаза не открыл. Он уже соскальзывал в бездну, прочь от всего, однако видение, явственно представшее ему на грани засыпания, заставило в ужасе очнуться: Мона сидела на краю своей кровати и призывно манила его себе. Волосы у нее между ног были рыжими, но темнее волос на голове.

Юрий открыл глаза. На миг ему показалось, что вокруг царит полная тьма, и его встревожило отсутствие света, который здесь должен был быть. Затем постепенно он осознал, что рядом стоит Эш и смотрит на него сверху. Испытывая инстинктивный страх и отвращение, Юрий лежал неподвижно, устремив взгляд на длинное шерстяное пальто незваного гостя.

– Я не заберу фотографию, пока вы спите, – сказал Эш шепотом. – Не беспокойтесь. Я пришел сказать вам, что должен вечером уехать на север и побывать в долине. Я вернусь завтра и надеюсь найти вас здесь, когда приеду.

– Я оказался не столь умен, не так ли? – спросил Юрий. – Показывать вам ее фотографию было глупо.

Он все еще пристально вглядывался в черную шерсть. И вдруг прямо перед лицом увидел пальцы правой руки Эша. Он медленно повернулся и посмотрел вверх. Близость большого лица этого человека ужаснула его, но он не произнес ни звука и просто уставился в глаза, смотревшие на него с безжизненным любопытством, а затем перевел взгляд на чувственный рот.

– Мне кажется, что я схожу с ума, – сказал Юрий.

– Нет, ничего подобного не происходит, – возразил Эш, – но теперь вы должны быть умнее. Спите. Не опасайтесь меня. И оставайтесь здесь в безопасности с Сэмюэлем до моего возвращения.