Текст книги "Смерть внезапна и страшна"

Автор книги: Энн Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Коротко поклонившись, Монк оставил ее. Ни садовник, ни судомойка не смогли сообщить ему ничего полезного. Они не видели никаких незнакомцев, а в сад к ним можно было попасть, лишь преодолев стену. Цветочные клумбы в нем тоже оказались нетронутыми. Нескромный негодяй – если он на самом деле существовал – должен был прийти другим путем.

Ничем не помогли сыщику и в доме номер двенадцать. У двери его встретил суетливый пожилой джентльмен в золоченых очках и с изрядно поредевшими сединами. По его словам, он не видел в округе никаких незнакомцев и вполне доверял соседям. В саду у него все было цело. Проявляя явные признаки замкнутости, старик извинился, сожалея, что не может ничем помочь, объявил, что занят, и любезно попросил Монка покинуть его дом.

Обитатели дома, чей сад примыкал к дому шестнадцать с противоположной стороны, оказались более общительными. Детектив насчитал среди них по крайней мере семерых детей, трое из которых были мальчишками, и поэтому, не касаясь темы разбитых стекол, стал расспрашивать про негодяя, любящего подглядывать за дамами.

– Ну, что вы, дорогой мой, – нахмурилась хозяйка этого дома, миссис Хилтон. – Какая дурацкая шутка! Вам, мужчинам, просто нечего делать… нет никакого сомнения. А каждый должен заниматься своим делом. – Поправив растрепавшийся локон, она разгладила юбки. – Работа любого удержит от безобразий. Мисс Гиллеспи, так вы сказали? Какой позор! Такая достойная, такая милая юная леди… И ее сестра тоже. Это очень дружная семья, на них всегда приятно посмотреть. – Она подозвала Монка к окну, откуда детектив мог видеть ее сад вплоть до стены Пенроузов, но так и не дала ему возможности вставить ни слова. – Мистер Пенроуз тоже очень приличный человек, я в этом не сомневаюсь.

– А у вас есть садовник, миссис Хилтон? – перебил ее наконец сыщик.

– Садовник? – Женщина явно была удивлена. – Нет, дорогой мой. Увы, наш сад заброшен и предоставлен самому себе, разве что муж иногда подстрижет траву. – Она радостно улыбнулась. – Дети, сами понимаете. Сперва я испугалась, подумав, что кто-нибудь из них разбил мячом окно… Знаете, я испытала настоящее облегчение.

– А этот негодяй не пугает вас, сударыня?

– Ах, нет, дорогой мой, нет, – глянув на него, хозяйка прищурилась. – Едва ли он на самом деле существует. Мисс Гиллеспи еще очень юна, а молодые девушки склонны к разнообразным фантазиям и столь нервны… – Миссис Хилтон вновь разгладила юбку и расправила каждую складку на ней. – Так всегда бывает, когда сидишь дома и надеешься, что вот-вот придет молодой человек и заинтересуется тобой. – Она глубоко вздохнула. – Конечно, она очень хорошенькая при всем своем милом достоинстве, но материально полностью зависит от зятя. Насколько я понимаю, о приданом и речи не может быть. На вашем месте я бы не беспокоилась, мистер Монк. Скорее всего, ей померещилось… Бродячая кошка в кустах или еще что-нибудь…

– Понимаю, – задумчиво проговорил Уильям, размышляя на сей раз не о заблудшем животном и не о возможной склонности Марианны к излишним фантазиям, а о собственной финансовой несостоятельности. – Безусловно, вы правы, – добавил он торопливо. – Благодарю вас, миссис Хилтон. Скорее всего, я воспользуюсь вашим советом и прекращу расспросы. Желаю вам доброго дня, сударыня.

Перекусив в небольшой таверне на Юстон-роуд, он отправился побродить по улицам и глубоко задумался, опустив руки в карманы. Чем больше детектив размышлял над этим делом, тем меньше оно ему нравилось. Он и прежде сомневался в том, что кто-то мог перелезть через стену в саду, но теперь совершенно исключал подобный вариант. Мужчина, напавший на Марианну, пришел через ее собственный дом, а значит, его знали либо сама жертва, либо ее сестра, либо – почти наверняка – они обе.

Но если сестры не собирались возбуждать дело, зачем они обратились к нему? Зачем им понадобились услуги детектива?

Ответ был для него очевиден: Джулия не сразу узнала о случившемся, и Марианне пришлось объяснить причины синяков на руках. Наверное, и одежда ее была порвана… испачкана травой или даже кровью. По вполне понятным причинам она не хотела рассказывать об этом миссис Пенроуз. Быть может, сначала Марианна даже поощряла этого человека, но потом испугалась, а когда все закончилось, со стыдом объявила, что это был незнакомец. С точки зрения морали, допустим, был лишь этот вариант. Никто бы не поверил, что она способна добровольно отдаться незнакомцу, тем более смириться с его приставаниями.

После трех сыщик вернулся на Гастингс-стрит и вновь попросил принять его. Джулию он обнаружил в гостиной – вместе с сестрой и супругом, который вновь рано явился домой.

– Мистер Монк? – спросил он, не скрывая удивления. – Вот уж не думал, что кузен Альберт отзывается о нас столь хорошо!

– Одли! – Джулия вскочила на ноги, и щеки ее порозовели. – Пожалуйста, входите, мистер Монк. Муж мой, конечно, рад вам. – Глаза ее беспокойно ощупывали лицо детектива, при этом она старалась не смотреть на Марианну. – Пока еще рано для чая, но мы можем предложить вам холодный лимонад. Сегодня очень жарко…

– Благодарю вас. – Уильям согласился не потому, что ему хотелось пить: он хотел понаблюдать за семьей более внимательно, в особенности за обеими женщинами. Насколько глубоким было доверие между ними… насколько могла заблуждаться Джулия? Подозревала ли она свою сестру в неразумии и опрометчивости? Или же затеяла расследование только затем, чтобы защитить Марианну от упреков Одли, если тот сочтет ее отнюдь не невинной жертвой?

– Весьма любезно с вашей стороны, – добавил сыщик, опускаясь в кресло, которое ему предложили.

Позвонив в колокольчик, хозяйка послала служанку за напитком.

Монк полагал, что ради Джулии ему следует придумать какой-нибудь предлог или невинную ложь, объясняющую его повторный визит. Можно было сослаться на то, что забыл в ее доме какую-то вещь, но подобная уловка была бы слишком очевидной. Одли немедленно заподозрил бы его во лжи, как сделал бы и сам детектив, окажись он на месте хозяина. Быть может, сослаться на какое-нибудь поручение? А не сумеет ли Джулия самостоятельно выйти из положения?

Миссис Пенроуз опередила его.

– Увы, я еще не приготовила ее, – проговорила она, глядя гостю в глаза.

– Что ты не приготовила? – нахмурился глава семьи.

Она обернулась к нему с невинной улыбкой:

– Мистер Монк обещал мне отвезти небольшую посылку Альберту, но я не сумела собрать ее так быстро.

– Что же ты ему посылаешь? – недовольно спросил Одли. – Вот уж не думал, что он тебе приятен! Прежде этого не было заметно.

– Ты прав, – согласилась Джулия, стараясь держаться непринужденно, но Уильям заметил, как она стиснула кулаки. – Просто нам следует поддерживать взаимоотношения, в конце концов, мы родня. – Она заставила себя улыбнуться. – Я подумала, что неплохо для начала отправить ему небольшой подарок. К тому же у него хранятся кое-какие семейные документы, которые я не хотела бы потерять из виду.

– Но ты не упоминала об этом прежде, – возразил ее муж. – Что еще за документы?

– Оставшиеся от дедушки и бабушки, – торопливо и резко вмешалась Марианна. – Они у нас общие, но поскольку он старше, то сохранил о них более живую память. Мне бы хотелось узнать о них больше. В конце концов, я не знала даже своей матери. Джулия считает, что кузен Альберт может помочь нам в этом.

Мистер Пенроуз набрал в грудь воздуха, явно намереваясь продолжить спор, но затем передумал. Невзирая на полную материальную зависимость от него, Марианна держалась непринужденно и ничуть не опасалась зятя. А может, она просто была очень предана Джулии и прежде всего стремилась помочь сестре, а потом уже, во вторую очередь, думала о собственных неприятностях.

– Очень благородно с вашей стороны, – не обращая внимания на жену, кивнул Монку Одли. – Значит, вы тоже из Галифакса?

– Нет, из Нортумберленда, – ответил детектив. – Но я буду проезжать мимо, возвращаясь на север. – Он все глубже и глубже утопал во лжи. Придется ему потом отправить посылку Джулии по почте. Остается надеяться, что кузен Альберт действительно предоставит сестрам необходимую информацию. Впрочем, если он не сделает этого, они смогут сослаться на его забывчивость.

– В самом деле. – Пенроуз явно потерял интерес к разговору, и от скучной беседы их избавило появление служанки, объявившей о приходе миссис Хилтон.

Гостья вошла, полная любопытства и возбуждения. Мужчины поднялись, чтобы поприветствовать ее, но не успели даже открыть рот – она немедленно разразилась целым потоком слов, поворачиваясь поочередно ко всем присутствующим:

– О, мистер Монк! Я так рада, что вы еще не оставили нас! Моя дорогая миссис Пенроуз, как приятно вас видеть! Мисс Гиллеспи, мне так жаль, что вы перенесли такой испуг, но я не сомневаюсь, что виной всему просто бродячая кошка или что-нибудь в этом роде. Мистер Пенроуз! Как вы поживаете?

– В добром здравии, благодарю вас, миссис Хилтон, – прохладно отвечал Одли, поворачиваясь к своей свояченице. – Что еще за испуг? Я ничего не слышал об этом. – Он побледнел, и на щеках у него выступили два ярких пятна, а руки, опущенные вдоль тела, напряглись так, что даже костяшки его пальцев побелели.

– Ах, дорогой мой! – торопливо сказала гостья. – Наверное, мне не следовало напоминать об этом! Мне так жаль. Терпеть не могу бестактных людей – и вот сама провинилась!

– Что еще за испуг? – громким голосом настаивал хозяин дома. – Джулия!

– О… – Его жена явно потерялась и не смела даже взглянуть на Монка, чтобы Одли не догадался о том, что она во всем доверилась ему… если только мистер Пенроуз уже не понял этого.

– Мисс Гиллеспи заметила в саду нечто непонятное, – торопливо вставил Уильям. – Она побоялась, что туда мог забраться какой-нибудь бродяга, решивший подглядывать за ней. Но я нисколько не сомневаюсь: миссис Хилтон права, и это была всего лишь обычная кошка. Конечно, мисс Гиллеспи испугалась, но я не сомневаюсь, что ей ничего не грозило.

– Да. – Марианна с трудом глотнула. – Вы правы. Боюсь, это было глупо с моей стороны. Я… я поступила необдуманно.

– Бесспорно, если ты послала мистера Монка разыскивать этого бродягу, – испытующим тоном согласился бурно дышавший Пенроуз. – Следовало сперва сказать мне об этом! Незачем было беспокоить гостя.

– Мисс Гиллеспи ни о чем меня не просила, – вступился детектив за девушку. – Мы с нею вместе были в саду. И она, вполне естественно, попросила меня проверить, кто там был на самом деле.

Одли молчал, стараясь сохранить достоинство.

– Я побоялась, что один из моих детей забросил к вам мяч и полез за ним, – извиняющимся тоном сказала миссис Хилтон, обводя всех взглядом; любопытство и интерес к происходящей драме оживили ее лицо. – Конечно, это весьма неловко с нашей стороны, однако с детьми всякое случается. Вот когда у вас будут свои дети, узнаете…

Побелев, хозяин дома сверкнул глазами, взгляд его стал жестоким; однако смотрел он не на миссис Хилтон и не на Джулию, а на деревья за окном. Щеки миссис Пенроуз побагровели. Она тоже молчала.

Заговорила Марианна, и голос ее дрожал от боли и негодования:

– Возможно, вы правы, миссис Хилтон, но не все хотят жить одинаковым образом. Некоторые выбирают другую судьбу. И я полагала, что вы обладаете достаточной чувствительностью, чтобы понять это…

Гостья осознала, что допустила грубейшую оплошность, и глубоко покраснела, однако, судя по смятению на ее лице, она все-таки не поняла, что именно натворила.

– Да, – торопливо согласилась многодетная мать. – Д-да, понимаю… Естественно. Не сомневаюсь, что вы поступили правильно, мистер Монк. – Я… просто хотела пожелать всем… доброго дня. – И, повернувшись, она в полной растерянности отступила.

Сыщик увидел более чем достаточно, и все подтверждало его подозрения. Оставалось только переговорить с Марианной с глазу на глаз, но он не мог этого сделать в присутствии Одли. Придется заглянуть завтра утром, когда женщины почти наверняка останутся одни.

– Ну что ж, и я не хочу вам мешать, – громко проговорил он, глядя сперва на Джулию, а потом на ее мужа. – Если вы не возражаете, сударыня, я зайду к вам еще раз в самом близком будущем, чтобы взять подарок для мистера Финнистера?

– О, спасибо. – Миссис Пенроуз торопливо согласилась, и на лице ее отразилось облегчение. – Это будет очень любезно с вашей стороны.

Одли молчал, и, отделавшись еще буквально несколькими словами, Монк извинился и поспешно оставил дом, чтобы оказаться на жарком тротуаре Гастингс-стрит, среди шума и грохота проезжающих повозок. Он был погружен в тревожные раздумья.

На следующее утро Уильям стоял в летнем домике возле Марианны. В дюжине ярдов в высокой сирени пели птицы, слабый ветерок гнал по траве несколько опавших листьев. У Родуэлла был выходной.

– Похоже, я уже сделал все, что мог, – начал Монк.

– Увы, я не имею права обвинять вас в том, что вы не смогли ничего выяснить, – отвечала девушка с легкой улыбкой. Она прислонилась к окну: бледный, расшитый веточками муслин ее платья облачком окружал ее. При всей своей молодости она казалась на удивление менее ранимой, чем Джулия, хотя детектив и ощущал в ней явную тревогу.

– Кое-что я все-таки успел обнаружить, – продолжал он, пристально глядя на нее. – Например, могу сказать, что никто не перелезал через стены, окружающие ваш сад.

– О… – Мисс Гиллеспи притихла и, отвернувшись от него, принялась разглядывать траву.

– Итак, вы уверены, что это был не Родуэлл?

Не веря своим ушам, Марианна повернулась и круглыми глазами посмотрела на Монка.

– Родуэлл? Это вы про садовника? Конечно, он ни при чем! Неужели вы думаете, что я не способна узнать нашего собственного садовника? О… о нет! Вы не должны так думать… – И она, покраснев, умолкла.

– Я и не думаю этого, – быстро ответил детектив. – Просто мне следовало в этом удостовериться. Нет, мисс Гиллеспи, это был не Родуэлл. И я считаю, что вы знаете этого человека.

Лицо Марианны побледнело – лишь на скулах у нее остались пятна румянца. Она уставилась на сыщика с жарким негодованием.

– Значит, вы считаете, что я не сопротивлялась? О боже, как можно подумать такое?! Как вы смеете! – Она отодвинулась, и Монк услышал в голосе ее такой ужас, что последние причины для сомнений, которые у него были, исчезли.

– Нет, я не думаю этого, – повторил он, понимая, насколько бездоказательны эти слова. – Просто вы боитесь, что так о вас подумают люди, и поэтому пытаетесь защитить себя… – Детектив намеренно не договорил одно слово – «ложью».

– Вы ошибаетесь, – просто сказала девушка, тем не менее не поворачиваясь к нему лицом. Поникнув плечами, она смотрела на кусты, в дальний конец сада, откуда время от времени доносились крики занятых игрой маленьких Хилтонов.

– Как иначе он мог войти внутрь? – негромко спросил Монк. – Чужой человек не может пройти через дом.

– Значит, он прошел через огород, – проговорила его собеседница.

– Мимо Родуэлла? Но ведь садовник сказал, что никого не видел.

– Родуэлл мог куда-нибудь отлучиться, – ответила Марианна ровным тоном, не допускающим возражений. – Быть может, он забегал в кухню на пару минут… попить воды, перекусить… Но не хочет в этом признаваться.

– И тут этот мужчина воспользовался представившейся возможностью и сразу выскочил в сад? – Уильям не стал скрывать своего недоверия.

– Да.

– Но зачем? Красть у вас нечего, а риск велик! Не мог же он рассчитывать на то, что Родуэлл снова уйдет. Он мог бы застрять здесь на несколько часов.

– Не знаю я! – воскликнула девушка отчаянным голосом.

– Или же он заранее знал, что вы находитесь здесь?

Мисс Гиллеспи повернулась к сыщику, сверкнув глазами.

– Не знаю! – крикнула она снова. – Не знаю я, что он думал! Почему вы не хотите просто сказать, что не сумели найти его, и уйти из нашего дома? Я и не думала, что вы сумеете это сделать. Это Джулии нужно его отыскать, потому что она сердится на меня. А я сказала ей, что вы не найдете его… Просто смешно! Как, о чем вы можете узнать?.. – Голос ее осип. – Вы ничего не добились, и если не хотите объяснить это моей сестре, я сама сделаю это за вас.

– Чтобы сохранить честь семейства? – сухо спросил детектив.

– Если вам угодно. – Девушка все еще сердилась.

– Вы любите его? – негромко спросил Монк.

Гнев на лице мисс Гиллеспи сменился потрясением.

– Что?!

– Вы его любите? – повторил Уильям.

– Кого? О ком вы говорите? Кого я люблю?

– Одли.

Марианна глядела на сыщика словно зачарованная. Глаза ее потемнели от боли и еще какого-то более глубинного чувства, которое детектив принял за ужас.

– Или он принудил вас силой? – продолжил он.

– Нет! – выдохнула девушка. – Вы совершенно не правы! Одли здесь ни при чем! Вы говорите страшную вещь… как вы вообще смеете?! Он же муж моей сестры! – Но в голосе ее не было твердости, невзирая на все старания.

– Именно потому, что Одли – муж вашей сестры, я не верю, что вы хотели этого, – настаивал Монк, ощущая глубокую жалость к ней, но не позволяя сочувствию проступить в его голосе.

Глаза Марианны наполнились слезами.

– Это был не Одли, – сказала она шепотом, в котором уже не было ни гнева, ни уверенности. Она отрицала все лишь ради Джулии, не рассчитывая, что сыщик ей поверит.

– Это не так, – возразил детектив.

– Я никогда не признаю этого, – твердо сказала его собеседница.

У Уильяма уже не оставалось даже малейших сомнений в виновности Пенроуза, но Марианне еще казалось, что его все-таки можно уговорить.

– Пожалуйста, прошу вас, мистер Монк! Ничего не говорите ей, ничего, – настаивала она. – Одли будет все отрицать. А я буду выглядеть злой и неблагородной. После женитьбы на Джулии Одли предоставил мне кров и всегда заботился обо мне… Никто не поверит мне, все решат, что я не знаю ни долга, ни благодарности. – На этот раз в голосе ее чувствовался истинный страх, и он был, пожалуй, посильнее отвращения, которое она испытала при насилии. Выдвинутое официально обвинение лишило бы девушку не только крова, но и всех перспектив на замужество. Ни один респектабельный джентльмен не возьмет за себя даму, имевшую любовника – пусть и против желания – и посмевшую выдвинуть столь ужасное обвинение против мужа своей сестры, своего щедрого благодетеля.

– И что же я должен теперь сказать вашей сестре? – спросил сыщик.

– Ничего! Скажите ей, что ничего не нашли, что виноват незнакомец, сумевший как-то пробраться в дом, а потом убежать. – Мисс Гиллеспи порывисто сжала его ладонь. – Прошу вас, мистер Монк! – в голосе ее чувствовалось неподдельное беспокойство. – Подумайте, что тогда станет с Джулией! Для меня это хуже всего, я не перенесу такого несчастья. Пусть лучше Одли скажет, что я – развратница, и выгонит меня из дома.

Марианна явно не представляла, что это значит. Она не имела представления, как женщина может заработать на жизнь и что это такое – ночевать в борделях или ночлежках, голодать, бояться, болеть и подвергаться оскорблениям. Эта девушка не владела никаким ремеслом, которое позволило бы ей честно заработать на жизнь, трудясь в мастерской по восемнадцать часов в сутки, даже если бы здоровье и нервная конституция позволяли ей выдержать этот режим. Но Уильям готов был поверить, что она скорее примет подобную участь, чем позволит Джулии узнать все обстоятельства случившегося.

– Я не скажу ей про Одли, – пообещал он. – Не волнуйтесь.

Слезы побежали по щекам Марианны. Она сглотнула и хлюпнула носом.

– Благодарю вас, мистер Монк. – Девушка вынула носовой платок – хотя этот кружевной квадратик размером в несколько дюймов был в данном случае бесполезен.

Детектив потянулся за собственным платком. Марианна безмолвно приняла его и вытерла глаза, а потом, помедлив, прочистила нос. После этого она смутилась, не зная, возвращать платок или нет.

Уильям невольно улыбнулся.

– Пусть останется у вас.

– Благодарю вас.

– Ну что ж, а я, пожалуй, пойду и сообщу вашей сестре об итогах расследования.

Мисс Гиллеспи кивнула и снова хлюпнула носом:

– Джулия будет разочарована. Но пусть лучше будет так. Конечно, она расстроится, но правда окажется еще хуже.

– Вам лучше остаться здесь.

– Хорошо. – Девушка снова сглотнула. – Еще раз – спасибо, спасибо вам, мистер Монк!

Сыщик нашел Джулию в маленькой столовой за письмами. Та поглядела на него с явным предчувствием. Ему не хотелось лгать: гордость мешала признать поражение.

– Простите, миссис Пенроуз, но я уже сделал все возможное, и продолжение расследования приведет лишь к напрасной трате ваших средств… – начал Уильям.

– Это мое дело, мистер Монк, – торопливо перебила его молодая дама, откладывая перо в сторонку. – Я не считаю ваш труд напрасным.

– Дело в том, что я больше ничего не мог выяснить. – Детектив говорил с трудом. Ему еще никогда не приходилось в такой степени отклоняться от истины. А наверное, следовало бы… и почаще. Но что делать, таков характер…

– Но что можно заключить уже сейчас? – Джулия упрямо нахмурилась. – Или вы будете утверждать, что Марианна не подвергалась насилию?

– Нет, я в этом не сомневаюсь, – коротко бросил Монк, – но преступник не был знаком ей, и мы ничего больше не сможем выяснить, поскольку никто из ваших соседей не видел его и не предоставил мне никаких полезных свидетельств.

– Но кто-то же должен был его видеть! – настаивала миссис Пенроуз. – Он же не возник ниоткуда? Быть может, это был не случайный прохожий, а чей-то гость… Вы не думали об этом? – В голосе женщины послышался вызов, отражавшийся и в ее глазах.

– Пришел с визитом и полез через стену, чтобы развлечься? – ответил Уильям, добавив в свои слова нотку сарказма.

– Не надо насмехаться! – резко остановила сыщика его клиентка. – Этот мужчина мог войти через огород, когда Родуэлла там не было. Быть может, он ошибся домом… принял Марианну за кого-то еще…

– И, обнаружив ее в летнем домике, немедленно совершил преступление?

– Получается так, – согласилась Джулия. – Но думаю, что он все-таки говорил с ней, хотя сестра и забыла, поскольку ее психика выбросила из памяти весь этот гнусный эпизод. Подобное случается достаточно часто.

Детектив подумал о собственных воспоминаниях… мгновение ужаса, страха и ярость… запах крови, перемешанной с холодным потом… смятение и слепота…

– Я знаю это! – с горечью сказал он.

– Тогда я прошу вас продолжить расследование, мистер Монк, – слишком поглощенная собственными эмоциями, чтобы заметить его состояние, Джулия вновь взглянула на него с вызовом. – Если же вы не в состоянии этого сделать или не желаете больше заниматься моим делом, тогда порекомендуйте мне другого детектива, который завершит расследование.

– Полагаю, что у вас нет шансов на успех, миссис Пенроуз, – проговорил сыщик без особого пыла. – Не говоря уже о том, что с моей стороны это было бы нечестно.

– Я не сомневаюсь в вашей честности, – сухо ответила его собеседница. – Ну что ж, вы сказали мне свое мнение, а я выслушала вас и прошу продолжить расследование.

– Но вы ничего больше не узнаете! – попытался еще раз убедить ее Уильям.

Джулия встала из-за стола и направилась к нему:

– Мистер Монк, неужели вы не представляете, сколь отвратительны подобные преступления, когда мужчина позволяет себе учинить насилие над женщиной? Или все вы рассчитываете на нашу скромность и бессилие… и думаете, что когда женщина говорит «нет», на самом деле она имеет в виду другое?

Детектив открыл рот, чтобы возразить, и она заговорила быстрее:

– Такой примитивной ложью мужчина оправдывает в своих глазах акт насилия, который на деле не имеет никаких оправданий. Моя сестра еще очень молода и не замужем… подобное падение горше всего. Оно познакомило Марианну с животной стороной жизни, а не с… э… – Женщина покраснела, но не отвела в сторону глаз. – Освященными взаимоотношениями… В самом деле! – миссис Пенроуз окончательно потеряла терпение. – Никто не имеет права обходиться с другим человеком подобным образом, и если мужская природа не позволяет вам понять это, объяснить другими словами я не в состоянии.

Монк обдумывал свой ответ долго и тщательно.

– Я согласен с вами, подобное преступление действительно принадлежит к числу самых серьезных, и мое нежелание продолжать расследование не имеет ничего общего с отношением к ним. Дело в том, что обнаружить преступника невозможно.

– Да, конечно, я должна была обратиться к вам пораньше, – согласилась Джулия. – Вы это хотите сказать? Но Марианна молчала и призналась во всем лишь несколько дней назад. А я и тогда не сразу решила, что делать. Потом мне потребовалось три дня, чтобы разыскать вас и ознакомиться с вашей репутацией, признаюсь – великолепной! Я просто удивлена, что вы сдались так быстро. Люди говорили о вас другое.

Уильям с трудом сдерживал гнев – лишь ради Марианны.

– Я зайду завтра, и мы еще раз поговорим, – мрачно ответил он. – Мне не хочется брать плату за невыполненную работу.

– Буду очень обязана вам, если вы сделаете это пораньше, – отозвалась миссис Пенроуз. – Видите ли, мой муж по-прежнему не знает о случившемся, и с каждым разом мне все труднее объясняться с ним.

– Быть может, вы все-таки напишете письмо вашему кузену, мистеру Финнистеру? – предложил Монк. – Напишите ему что угодно, а я отправлю – чтобы избежать будущих осложнений.

– Благодарю вас за совет. Вы очень изобретательны.

Все еще рассерженный, сыщик распрощался и быстрым шагом отправился домой, на Фицрой-стрит.

Не представляя всей цепи событий и взаимоотношений, Монк не мог прийти к решению, которое удовлетворило бы его самого при всем его огромном гневе на Пенроуза. Уильям просто мечтал собственноручно высказать архитектору свое мнение о нем. Однако приходилось считаться с желанием Марианны оградить от более серьезных проблем не только себя, но и Джулию.

Опасения за свою репутацию отошли у детектива на задний план. Чем бы ни окончилось дело, Монк не мог даже подумать о том, чтобы улучшить свой профессиональный статус за счет несчастья одной из этих женщин.

Несчастный и раздраженный, он направился к Калландре Дэвьет, у которой оказалась Эстер Лэттерли, что только усугубило его и без того скверное настроение. В последний раз они с Эстер виделись несколько недель назад и расстались без особых симпатий. Впрочем, они чаще всего ссорились не из-за каких-то противоречий, а из-за манер. Откровенно говоря, Монк даже забыл причины тогдашней стычки… Мисс Лэттерли проявила свою обычную едкость – она не пожелала тогда считаться с мнением сыщика, не согласилась даже выслушать его. А теперь она занимала лучшее кресло Калландры – то самое, в котором Уильям всегда предпочитал сидеть, – усталая и абсолютно непохожая на мягкое и женственное создание, каким была Джулия Пенроуз. Густые волосы Эстер прямыми прядями спускались к плечам: она не утруждала себя завивкой. Ее крупно вылепленное, осунувшееся лицо свидетельствовало о страстности натуры и незаурядном интеллекте – слишком остром, чтобы привлекать мужчин. Она была в бледно-голубом и чуточку мятом платье с юбкой без обручей.

Подчеркнуто не замечая ее, Монк повернулся к хозяйке.

– Добрый вечер, леди Калландра. – Детектив надеялся, что его голос отразит лишь радость встречи, однако неудача оставила в нем куда больший след, чем ему хотелось бы.

– Добрый вечер, Уильям, – ответила хозяйка дома, слегка улыбнувшись.

Сыщик повернулся к Эстер.

– Добрый вечер, мисс Лэттерли, – проговорил он, не скрывая неудовольствия.

– Добрый вечер, мистер Монк, – отвечала та, поворачиваясь к нему и приподнимаясь. – Вы выглядите расстроенным. Неужели опять неприятное дело?

– Преступления всегда неприятны, – отозвался сыщик. – Болезни ведь, кажется, тоже?

– Да, – согласилась мисс Лэттерли. – Но я бываю так счастлива, когда удается помочь симпатичным мне людям! Просто безмерно рада. И если вы иначе относитесь к своему делу, советую вам поискать другую работу.

Уильям опустился на стул. Он неожиданно ощутил усталость – непонятную, поскольку за день сделал не так уж много.

– Эстер, весь сегодняшний день я имел дело с трагедией и теперь не намереваюсь выслушивать тривиальную софистику, – заявил он.

– Это не софистика, – ответила девушка. – Вы начали жалеть себя и жаловаться на свою работу. Я же напомнила вам о ее привлекательной стороне.

– Да не жалел я себя! – воскликнул Монк громче, чем хотелось бы. – Боже мой! Мне очень жаль всех, кто замешан в этой истории, но, конечно, кроме себя самого. И я бы попросил вас воздержаться от поверхностных суждений, когда вы ничего не знаете о ситуации и о попавших в нее людях.

Мисс Лэттерли гневно глянула на него, а потом лицо ее озарилось пониманием и удивлением.

– Итак, вы не знаете, что делать? Выходит, и вы наконец смущены!

Ответить ей сыщик мог бы только такими словами, которые просто не могли сойти с его уст в присутствии Калландры. К счастью, последняя вмешалась в их ссору, положив ладонь на руку Эстер, чтобы сдержать ее пыл.

– Дорогой мой, не надо раздражаться, – мягко сказала она Уильяму. – У вас не было никакой возможности выяснить, кто виноват – если преступник существует на самом деле… то есть если действительно была предпринята попытка насилия.

Лэттерли поглядела на леди Дэвьет, а потом на Монка, но промолчала.

– Насилие было, – ответил детектив более спокойным тоном, – я знаю это. Непонятно другое – как поступать дальше. – Он не смотрел на Эстер, но ощутил в ней перемену: насмешка исчезла, и в ее взгляде он теперь видел полную серьезность и внимание.

– Вы сомневаетесь в том, что миссис Пенроуз сумеет правильно поступить, узнав имя виновного? – спросила Калландра.

– Нет, дело не в этом. – Монк серьезно поглядел на умное лицо любопытствующей приятельницы. – Просто меня смущает то горе, которое вызовут результаты моего расследования.

– Они огорчат самого насильника или его семью? – спросила миссис Дэвьет.

– И да и нет, – с невеселой улыбкой ответил Уильям.

– Быть может, вы все нам расскажете? – попросила Эстер, сразу забыв про словесную стычку, словно бы ее вовсе не было. – Итак, вам надо принять решение. Так что же вас смущает?

– Я должен принять решение до завтрашнего дня.

– Расскажите все, что вы выяснили!

Чуть пожав плечами, детектив глубже откинулся в кресле. Мисс Лэттерли заняла его любимое место, но теперь ему было все равно – раздражение оставило Монка.

– Марианна живет вместе со своей замужней сестрой Джулией и ее мужем Одли Пенроузом, – начал он свой рассказ. – Она утверждает, что, когда рисовала в саду, ее изнасиловали – прямо в летнем домике. Но девушка якобы не знает, кто это сделал.

Ни Эстер, Калландра не перебивали его, и на лицах их не было ни тени сомнения.

– Я опросил всех в округе, но никто не видел незнакомцев, – продолжил сыщик.