Текст книги "Мир Акорны"

Автор книги: Энн Маккефри

Соавторы: Элизабет Энн Скарборо
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Да – но я всегда предпочитаю иметь запасной план, – ответил Беккер. Нож он тем не менее убрал.

Ари порылся в кармане комбинезона и извлек оттуда клубок блестящей веревки.

– У меня тут есть как раз то, что нужно, Йо, – сообщил он, привязывая свободный конец веревки к роболифту; клубок он продолжал держать в руке. – Мы можем отметить свой путь этой нитью, подобно Тезею, искавшему минотавра в лабиринте. Такой метод также хорош в пещерах при поисках спрятанных складов.

– Кладов, дружок, – поправил его Беккер.

– Как тебе будет угодно, – любезно согласился Ари и принялся разматывать свой клубок.

– Ох! – вскрикнул Беккер: в его плечо внезапно вонзились когти корабельного кота, который в величайшем волнении выгнул спину, прижал уши и, хлеща по бокам хвостом, принялся внимательно следить горящими глазами за блестящей веревкой, разворачивавшейся позади Ари.

– Поаккуратнее, мистер, – заметил Беккер.

Кот немедленно перелетел с плеча капитана на плечо Ари.

– Аа-а-а-ахх!.. – протяжно вскрикнул Ари и прибавил: – Свистать всех наверх! Идем, мой верный попугай.

РК метнулся вниз, пытаясь поймать веревку. Акорна перехватила его в полете, за что была немедленно награждена несколькими царапинами.

– Прости, Кхорнья, – проговорил Ари. – Похоже, РК вовсе не желает играть роль моего попугая.

– Все в порядке, – девушка прижала кота к себе и принялась чесать его под подбородком. РК немедленно забыл об идее погоняться за блестящей веревочкой и принялся усердно мурлыкать и тереться щекой о подбородок Акорны.

Маленький отряд углубился в джунгли. Теперь растительность образовывала коридор шириной с «Кондор», стебли отклонялись назад, избегая касаться проходивших мимо людей. Пьянящий густой аромат цветов сменился едким запахом, похожим на запах раздавленного насекомого.

– Фу, – откомментировал эту перемену Беккер, зажимая нос. – Это еще что такое, лианы-скунсы?

Акорна огляделась по сторонам.

– Нет. Это те же самые растения, но, видите, – цветы закрываются, а их запах изменился. Похоже, они нас боятся.

– Хм-м, что ж, действительно – почти так же пах тот парень, который последний раз пытался выколотить из меня деньги, – признал Беккер. Он шагнул ближе к одному из растений; запах усилился.

– Не надо, Йо, – попросил Ари.

– Я просто проверял, – объяснил Беккер. – Простите, растения. Я не хотел сделать ничего плохого.

Ари был занят веревкой, которую разматывал одной рукой: во второй он держал сканер.

– Теперь уже недалеко, Йо, – сказал он. – Обломки находятся прямо перед нами.

И действительно, перед ними открывалась поляна, на которой Акорна увидела длинную цилиндрическую капсулу, лежавшую среди поломанной и смятой растительности.

Беккер бегло осмотрел капсулу и перевернул ее. Под ней виднелись другие обломки корабля, зарывшиеся в переплетение изломанных стеблей. Хотя среди обломков не было видно ничего ценного, Беккер решил, что все их стоит переправить на «Кондор».

– Может быть, нам удастся узнать, почему нириане послали сигнал бедствия, – сказал он, – в какую беду они попали и кто атаковал их. – Он поскреб в затылке: – Мне не кажется, Акорна, что такие дела относятся к сфере моей компетенции. Скорее нет, чем да. Находить обломки кораблей и извлекать из них все полезное, – да. Но копаться в еще не остывших обломках? Нет, это не по мне. К тому же эта катастрофа вызывает у меня какие-то странные чувства.

– У меня тоже, – поддержала его девушка.

Ари, удивленный их словами, поднял взгляд:

– Прошу меня простить, Йо, Кхорнья; я не подумал о том, что вы не поняли передачи с «Хамгарда». Если бы я знал, то перевел бы ее для вас.

– «Хамгард»? – переспросил Беккер.

– Так назывался нирианский корабль, передавший то самое сообщение, которое привело нас сюда. Нириане уже много лет являются торговыми партнерами моего народа. Как и мы, они – неагрессивная раса. До того как я… как мой брат погиб, я не один раз летал на Нири в составе торговых миссий.

Он развернулся и пошел к тем обломкам, которые находились в некотором отдалении от места падения корабля.

Подняв один из обломков, Акорна заметила, что он перепачкан какой-то красноватой жидкостью. Сперва ей показалось, что это кровь, но затем она заметила, что жидкость эта скорее не красного, а темно-янтарного цвета; кроме того, она была слишком прозрачной, чтобы быть человеческой кровью или кровью линьяри. Очевидно, именно от нее исходил едкий запах, замеченный ими раньше. Акорна сморщила нос.

– Фу, – заявила она, обернувшись к Беккеру. – Похоже, я нашла источник этой жуткой вони.

Беккер повнимательнее пригляделся к сломанным стеблям и лианам: у растений был странный красноватый оттенок, которого не было у тех, которые росли вокруг корабля.

– Думаю, ты права. Посмотри-ка сюда: они сочатся этой дрянью, как будто плачут.

Акорна присмотрелась. Красновато-янтарная жидкость стекала по стеблям, собиралась у корней и медленно текла к месту катастрофы.

– Похоже, все это нам придется долго отскребать и чистить, – с отвращением проговорил Беккер.

Ари тоже посмотрел на то, что так заинтересовало его спутников, и закивал. Потом внезапно развернулся, перепрыгнул через гору обломков и стремительно бросился назад к кораблю. Акорне никогда не приходилось видеть, чтобы он бегал так быстро.

– Эй, приятель, подожди нас! Что случилось? – крикнул Беккер, когда они с Акорной устремились за Ари; однако молодой линьяри уже был на платформе роболифта. Здесь он опустился прямо на пол, свернулся в позе зародыша в центре платформы и замер, закрыв глаза, дрожа всем телом. РК тронул его лапой, потом посмотрел на Беккера, широко раскрыв глаза.

Беккер привел роболифт в действие, и вместе с Акорной они перетащили Ари в его каюту.

– Оставайся здесь и присмотри за ним, – сказал Беккер. – КЕН поможет мне погрузить обломки на корабль.

Все время, пока они несли Ари к его каюте, Акорна прижималась к молодому линьяри так, чтобы касаться его рогом, и он немного успокоился. Он перестал дрожать, пот больше не струился по его лицу. В некоторой степени Акорна могла лечить не только физические повреждения, но и душевные травмы – однако ей было известно, что ее умениям в этом отношении есть предел. С глубокими психологическими травмами, подобными той, которую получил Ари, она мало что могла сделать.

Когда кхлеви пытали его, единственным спасением для молодого линьяри была возможность отключиться, мысленно уйти в тот мир, где враги не могли достать его. К сожалению, всякий раз, когда он испытывал боль, он инстинктивно пытался скрыться все в том же мысленном убежище: там Акорна не могла отыскать его, и целительная сила ее рога оказывалась бесполезной.

Девушка пыталась прочесть мысли Ари, но ей это не удавалось: мысли его были спутаны и лишены последовательности. Однако чувства его были слишком отчетливы: глубокий ужас и ненависть, отталкивающая в своей ярости. Казалось, Ари был ввергнут в какой-то непрекращающийся кошмар и не способен вырваться из его цепких щупалец. Он не сознавал, ни где находится, ни что с ним происходит. Акорна могла только крепче обнимать его, прижимая рог к его голове, стараясь успокоить его. Время тянулось бесконечно, но она не замечала этого, пытаясь хоть как-то помочь Ари, утешить, унять боль… И наступил момент, когда, предельно измотанная этой борьбой, она провалилась в сон.

Когда Беккер вернулся на главную палубу, они с КЕНом оба были покрыты вонючей растительной жижей с ног до головы. Заглянув в каюту Ари, он обнаружил, что и молодой линьяри, и Акорна спят: девушка крепко обнимала Ари, кажется, боль и чудовищное напряжение наконец-то отпустили его, хотя его лицо все еще было мокрым от слез. Беккер заметил, что золотой рог Акорны стал как будто бы полупрозрачным, слово в усилии успокоить Ари она потратила слишком много сил и своей исцеляющей энергии. По прошлому опыту он знал, что именно это и происходит с линьяри, израсходовавшими все свои силы. Он видел, в каком состоянии были освобожденные пленники Эдакки Гануша и адмирала Иквасквана. Однако обычно для того чтобы золотистый рог линьяри хотя бы частично утратил свой цвет, требовалось огромное усилие, необходимое для того, чтобы исцелить тяжелейшую рану. То, что рог Акорны не сиял золотом, но излучал какое-то призрачное мерцание, лучше всяких слов сказало ему, в какие бездны боли погружался бедняга Ари.

РК, проведший все это время с Беккером и КЕНом – тщательно обходя, впрочем, те обломки, на которых остались пятна едко пахнущей жижи, – сейчас одним прыжком оказался у ног линьяри, где и свернулся, пряча морду в лапах. Он определенно решил, что его присутствие здесь необходимо.

Беккер снова взглянул на Акорну, невольно подумав, что если бы ее кожа не была мертвенно-бледной от усталости, ее пальцы все равно побелели бы от напряжения: она вцепилась в Ари так, словно от того, насколько крепко она его держит, зависело спасение их жизней. Ему было больно – и она считала своим долгом избавить его от этой боли. Все это было предельно ясно и понятно; но Беккер вовсе не был уверен в том, что для Ари пришло время полностью избавиться от душевных страданий или что молодой линьяри был готов позволить Акорне полностью исцелить его. Капитан также не был уверен в том, что, при всех необыкновенных душевных способностях линьяри, Акорна имела достаточно дел с мужчинами, чтобы понимать, насколько сложным мог стать для них обоих процесс исцеления.

Он мягко коснулся плеча Акорны, разбудив девушку; та повернулась к нему, отпустив Ари. Больше ничего делать было не нужно. Как только Акорна увидела, где она находится и что делает, она поднялась на ноги: не так, словно ей было стыдно, но так, словно она считала это благоразумным и правильным действием.

– Он чего-то страшно испугался – там, снаружи, – негромко объяснила она Беккеру. – Должно быть, на этот корабль напали кхлеви. Разум Ари кричал о кхлеви. Он словно бы вернулся в то время, когда они пытали его. Ему пришлось очень тяжело.

– Да и для тебя это вовсе не было воскресным пикником, принцесса. Иди-ка лучше, подготовься к взлету. Об Ари я позабочусь сам. Я уже погрузил все обломки. Когда мы окажемся в космосе, у нас будет достаточно времени, чтобы изучить их. Я не хочу оставаться на этой планете дольше, чем нужно: вдруг эти растения передумают и решат, что «Кондор» станет отличной частью местного пейзажа? Ты понимаешь, что я хочу сказать, верно?

Похоже, Акорна прекрасно поняла капитана. Она сонно кивнула и направилась в рубку.

Глава 2

Когда «Шахерезада» наконец доставила на Маганос торжествующего Хафиза Харакамяна с целым отрядом сопровождающих, Рафик Надежда с изумлением понял, каким облегчением было для него вновь увидеть дядю.

Пока наземная команда занималась разгрузкой корабля и его техобслуживанием, Рафик направился вместе с семейством Харакамянов в комнаты отдыха – самое роскошное помещение базы Маганоса. Стены там были покрыты звукоизолирующим материалом, пол устилали мягкие ковры. Обставлены комнаты были удобными мягкими диванами и креслами. Кроме того, здесь же располагались рабочие кабинеты и конференц-залы. Все было разработано с тем расчетом, чтобы произвести самое благоприятное впечатление на гостей Маганоса, потенциальных работодателей, клиентов, которым могли потребоваться услуги воспитанников базы, и заказчиков, заинтересованных в производимой здесь продукции. Лунная база Маганос являлась горнодобывающим и производственным предприятием, где также обучались бывшие дети-рабы Кездета. Для них база являлась их собственным предприятием: они сами отвечали за ее финансовое благополучие. Построена она была на деньги Хафиза Харакамяна и второго «попечителя» Акорны, Дельзаки Ли, а также на средства, полученные в качестве компенсации от одного из основных рабовладельцев Кездета – барона Маньяри. Однако именно дети должны были обеспечивать процветание базы и окупаемость вложений.

Сейчас обитатели базы бегом направились по коридору на посадочную площадку, чтобы заняться разгрузкой корабля. Они приветствовали Харакамянов и других пассажиров корабля с жизнерадостной фамильярностью; Рафик заметил, что его дядюшка воспринимает такое обращение как комплимент. Он улыбнулся, помахал детям рукой и перекинулся парой слов с теми из них, которых знал по своим предыдущим визитам на Маганос.

Хафиз выглядел более подтянутым и даже несколько помолодевшим в сравнении с тем, каким помнил его Рафик. Возможно, это было следствием новой женитьбы Хафиза – но в таком случае следовало признать, что пожилой дядюшка Рафика оказался не только энергичным, но и рассудительным любовником. Его новая жена, облаченная в дорогие фиолетовые шелка, расшитые золотом с явным умыслом – чтобы подчеркнуть ее довольно-таки впечатляющую грудь и бедра, – ни капли не похудела и прямо-таки лучилась довольством.

Хафиз обнял своего племянника, и Рафик снова подумал о том, что шаг дядюшки стал более твердым и упругим, объятия – более крепкими, а во взгляде сверкала прежняя сталь.

– Ты прекрасно выглядишь, о мой дорогой дядюшка, – заметил Рафик.

– Сотня смертельных опасностей может лишь закалить человека действия, о сын моего сердца, – ответил Хафиз, взмахнув рукой, словно бы желая подчеркнуть, что человек действия знает себе цену слишком хорошо для того, чтобы уделять этой теме излишнее внимание.

– Ты был просто великолепен, мой герой! – заявила Карина и обернулась к Рафику. Ее уши были украшены длинными золотыми серьгами со множеством аметистов и голубых бриллиантов, искрившихся под легкой вуалью, которую она набросила на темные волосы. Карина воздела унизанные кольцами руки в драматическом жесте; сверкнуло роскошное колье на ее пышной груди, вздымавшейся от волнения. – Он был как истинный лев! Он спас целый корабль с детьми и многих родственников Акорны!

Ее полненькие руки, подобные белым голубкам, порхнули в воздухе, опустившись на руку мужа; длинные ресницы затрепетали – она смотрела на Хафиза с искренним обожанием и преклонением, что было не так уж и легко, учитывая то, что она была дюйма на полтора выше своего супруга.

– Нам уже поведали об этом Странники, дядюшка, – сказал Рафик. – Они тоже на Маганосе – отдыхают и восстанавливают силы.

– Правда? Это хорошо. Очень хорошо. Это прекрасно вписывается в мои планы, – ответил Хафиз.

– Планы? – заинтересовался Рафик.

– Всему свое время, о любимейший из племянников. Найдутся ли у тебя яства, дабы ублажить усталых путешественников?

После того как Хафиз и Карина удобно устроились на мягком диване, закуски и напитки «для усталых путешественников» были заказаны, а любимейший из племянников дядюшки Хафиза устроился напротив своих родственников в похожем на трон высоком кресле с резной спинкой, Рафик решил, что настало наконец время для вопросов.

– Вернемся к тем планам, о которых ты говорил, дядя. Расскажи мне о них поподробнее.

Возможно, официально Хафиз Харакамян и отошел от дел, однако Рафик полагал, что его дядюшка перестанет планировать новые операции только когда перестанет дышать.

Хафиз хлопнул в ладоши:

– Это прекрасные планы, великолепнейшие планы, о мой наследник и сын моей сестры! Благодаря твоим усилиям и трудам твоих партнеров, избавивших вселенную от наших врагов, наши друзья-линьяри, родичи драгоценной Акорны, открывают нам свои сердца – и, возможно, кошельки. Однако, как тебе известно, они весьма скромны и стеснительны, а наша возлюбленная племянница, которую ее народ назначил своим торговым представителем, пожелала на некоторое время отправиться в путешествие с почтенным капитаном Беккером и его интригующе-трагическим новым помощником.

– Да, – заинтересовался Рафик. – Некоторые Странники упоминали о линьяри, у которого не было рога. Говорят, что он пережил плен у кхлеви, но…

– Да, это верно, он выжил! Насколько я могу судить, это во многих отношениях весьма достойный человек. Но он… как бы это сказать… не там и не тут, – Хафиз неопределенно помахал рукой. Карина поймала его руку пухленькими пальчиками.

– Сказать по правде, о племянник моего супруга, – заговорила она, – дело в том, что Акорна хочет быть не здесь, а там – по крайней мере, временно. Ваш дядюшка, благожелательный и добросердечный патриарх, мудро рассудил – не без моей помощи, конечно же, – что это обстоятельство следует рассматривать не как препятствие для нашей будущей торговли с линьяри, но как новую перспективу.

Рафик вежливо приподнял бровь.

Хафиз взял Карину под локоток и ласково похлопал ее по руке:

– Догадываешься ли ты о моих намерениях, о отпрыск моего дома?

– Думаю, мне нет нужды в том, чтобы пытаться угадать, о мой благодетель, ибо вижу я, что ты едва можешь сдержать желание все мне рассказать.

– Истинно так, мальчик мой, и все же… Я дам тебе подсказку. Не было ли сказано в Книгах Пророков, что если доход не идет в гору, то гору следует обратить в доход?

Принесли чай и каву, а также охлажденный шербет, доставленный из дома Хафиза на Лябу и хранившийся здесь в ожидании его прилета, а также множество вкуснейших закусок и разнообразной выпечки. Комната постепенно наполнялась людьми, прилетевшими вместе с дядюшкой Хафизом, и теми, кто пришел встретить их, включая Странников: многие из них уже выросли и вполне могли называться молодыми людьми. Странники были космическими путешественниками, не имевшими родной планеты: их корабль был для них одновременно миром, страной, городом и родным домом. Рафик терпеливо ждал, пока все обменяются приветствиями, а затем снова вернулся к прерванному разговору.

– Доход пойдет в гору… Так написано в третьей из Трех Книг третьим из Трех Пророков, дядя, – с почтением склонив красивую темноволосую голову, проговорил Рафик. Затем он поднял на дядю внимательный взгляд; на его лице появилась улыбка: – Дядя, но ведь не собираешься же ты… О нет! Я вижу, что именно это ты и намерен сделать. – На самом деле он был вовсе не так потрясен, как пытался показать, однако его дядя был явно доволен такой реакцией, а Рафику вовсе не хотелось его разочаровывать. – Но как ты собираешься это сделать? Разве родной мир линьяри все еще не закрыт для тех, кто не принадлежит к их расе?

– Закрыт, – ответил дядя Хафиз.

– Но как же тогда?.. Ведь ты, конечно же, не станешь рисковать, нарушая их добровольное уединение, – тем самым оскорбляя их и подвергая опасности наш бизнес, не говоря уж об отношениях с народом Акорны?

– Конечно же, нет, сын мой! Об этом нечего даже и думать. Это было бы совершенно неприемлемым. Конечно, мы подождем приглашения – которое, разумеется, не замедлит прийти. Пока же мы предпримем нечто столь решительное и дальновидное, столь монументальное, что слава Дома Харакамянов восстанет, как легендарный джинн из легендарной бутылки, и принесет с собой все то богатство, роскошь, красоту и могущество, которые всегда сопровождают столь великий успех.

– Ты хочешь распространить влияние Дома Харакамянов на космическое пространство вне пределов Федерации, дядя?

Хафиз развел руками, на этот раз желая продемонстрировать свои благие намерения.

– Кто-то должен сделать это, о сын мой. Этому народу, по всей очевидности, не хватает всего того, что мы можем им предложить; скорее всего, они даже не знают, что они нуждаются в этом! Как они узнают, если мы не покажем им, чего они лишены? А линьяри воистину стеснительный и замкнутый народ. Если бы им не было необходимо предупредить прочие расы, пребывающие в неведении, о кхлеви, они никогда не вошли бы в пространство Федерации; они никогда не увидели бы ни Лябу, ни Маганоса. Верно, однажды они снова могут пожелать покинуть свою территорию – и деятельный предприниматель и деловой человек не должен оставлять этот процесс без контроля. В настоящее время мы в хороших отношениях с линьяри…

– Благодаря отваге и изобретательности, которые проявил Хафиз, спасая их космических путешественников, – вставила Карина, с обожанием посмотрев на своего супруга – снизу вверх.

– Верно, верно, – ответил Хафиз. – Я покрыл себя славой: это святая истина. Однако весь мой опыт говорит о том, что чувство благодарности – вещь весьма эфемерная, а память должников, обязанных нам чем-то, еще более эфемерна. А потому, если мы хотим извлечь максимальную выгоду из того, что нами уже сделано, мы должны двигаться со стремительностью песчаной бури. Мы должны организовать выставки, путешествия для наших рекламных агентов, группы торговли и обеспечения, систему безопасности… и так далее, и так далее, и так далее.

– Надари Кандо может взять на себя обеспечение безопасности, – заметил Рафик.

– Великолепно! Я рад, что тебе тоже пришла в голову эта мысль. Она путешествует с нами и вскоре должна к нам присоединиться – но сперва она изъявила желание проследить за некоторыми усовершенствованиями на борту «Шахерезады», которые должны быть завершены до нашего вылета с базы.

Карина коснулась висков кончиками пальцев, сверкнув выкрашенными в серебряный цвет ноготками:

– Ах… Ты видишь, Хафиз? Рафик сказал именно то, что я и предсказывала!

– Именно, моя дорогая. Дело в том, племянник, что Карина предчувствовала, что ты захочешь нанять эту замечательную леди, так что я уже предложил ей должность начальника службы охраны нашего торгового форпоста и дал ей карт-бланш на то, чтобы самой набирать сотрудников.

– Это очень хорошо, дядюшка, мадам Карина, – проговорил Рафик, почтительно поклонившись своей «тете». Молодая жена Хафиза обладала даром «чувствовать» и «предсказывать» то, чего не заметить мог только коматозник, а не знать – только полный идиот, однако Хафиз был с ней счастлив, а потому Рафик относился к «способностям» своей новоявленной тетушки терпеливо и снисходительно, хотя и не с тем почтением, которое, как она, вероятно, полагала, подобные «способности» должны были у него вызывать.

– Если мы выйдем за пределы Федерации, – продолжал Хафиз, – я хочу, чтобы в этом проекте принимали участие лучшие люди, даже если Надари придется сманить их с федеральной службы; к тому же ей, разумеется, потребуется самое современное и эффективное оружие. А ей вполне можно довериться в этом отношении: она непременно достанет все необходимое и сделает это весьма решительно.

– Верно, – подтвердил Рафик.

– Нам также потребуются твой партнер и старшая жена – та, уродливая, – а равно и светоч твоей любви, и ее благородные родичи.

Рафик ухмыльнулся. Упоминание о «старшей, уродливой жене» Рафика было у них с дядей Хафизом семейной шуткой. В те времена, когда Рафик был еще обычным горняком, добывавшим ценные руды на астероидах, он и его партнеры – Калум Бэрд и «Гилл» Гилоглы Деклан – нашли в космосе Акорну, спасли ее от верной гибели, вырастили и воспитали ее. В первый раз, когда трое друзей и Акорна вместе отправились к Хафизу, Рафик, не желая, чтобы его дядя присоединил Акорну к своей коллекции в качестве «редкого экземпляра», одел Акорну и Калума в свободные платья и чадры и представил их в качестве своих жен. Он сказал своему дяде, что перешел в нео-хаддитизм, радикальное фундаменталистское течение Истинной Веры, которое позволяло и даже поощряло полигамию. Он рассчитывал на то, что дядя с уважением отнесется к «женам» своего племянника, и это защитит Акорну. Однако его план не сработал, и еще до того как их визит подошел к концу, Хафиз «разоблачил» и Акорну, и Калума. Однако прежде, чем Хафиз перешел к решительным действиям в своем стремлении заполучить Акорну в свою «коллекцию редкостей», он узнал, что она – не уникальное существо, а лишь представительница многочисленной инопланетной расы. Вследствие этого Хафиз утратил интерес к Акорне как к «редкости», зато начал относиться к ней как к своей приемной племяннице и ценить ее. Калум, в свою очередь, кажется, так и не сумел смириться с тем, что ему пришлось выступать в роли старшей и крайне безобразной жены.

– Я уверен, что они с радостью примут участие в этом предприятии, дядя. Однако остается небольшая проблема управления базой Маганоса, обучения детей…

– Это все детали! Мои идеи подобны пирамидам древних: мелкие детали не могут препятствовать им, как бесчисленные крупицы песка не способны засыпать пирамиды. Приводите детей! Пусть учатся! Они могут заняться новым бизнесом, стать учениками техников, обеспечить поддержку предприятия. Это будет прекрасным опытом для них – опытом, равного которому не найти! – Хафиз ненадолго задумался. – Кроме того, многие из старших детей уже умеют создавать искусственную атмосферу и системы жизнеобеспечения на планетах, подобных Маганосу, до того как здесь была основана база. Несомненно, их опыт будет весьма полезен…

– И в этом случае им нужно будет платить, – заявил Калум Бэрд, только что подошедший к ним с кружкой в руке. Взяв чайник с подноса, стоявшего между Рафиком и четой Харакамянов, он наполнил свою кружку свежим чаем.

– Как и все, кто присоединится к нам, ученики получат все, что им необходимо, – ответил Хафиз. – Еда, жилье, участие в прибыльных проектах, выгодные связи, игрушки для самых маленьких…

Калум потер пальцы тем освященным веками жестом, которым пользовались еще его предки-кельты, требуя деньги на бочку.

– И плата, Хафиз. Если дети будут учиться вести бизнес, они также должны научиться распоряжаться собственными деньгами. А для этого они должны хоть сколько-то зарабатывать. Если они будут работать, то им причитается доля в прибыли. Но даже в том случае, если вопрос об оплате будет решен положительно, у меня все-таки остаются определенные сомнения. Вывезти детей за пределы космического пространства, находящегося под защитой Федерации…

– О да, – проговорила Карина: в глазах ее на мгновение вспыхнули огоньки – природная хитрость и расчетливость этой женщины по временам пробивалась сквозь мистический ореол, которым она окутывала свои высказывания. – Я слышала о том, как хорошо были защищены дети, когда они были на Кездете рабами, не имевшими ни пристойного жилья, ни еды, – рудокопами, проститутками, человеческой рудой для жерновов индустрии. Силы Федерации так хорошо защищали их, что я и вправду начинаю удивляться тому, как милые малыши сумели расстаться со столь безопасной жизнью!..

– Она в чем-то права, – вступила в разговор Кетала, высокая, крепкого сложения молодая женщина со смуглой кожей и серьезным выражением лица. Она вошла в зал, когда гостям принесли еду, в сопровождении доктора-метеоролога Нгуена Хон Хоа. Доктор Хоа казался бы и вовсе незаметным, если бы не его мягкая располагающая улыбка и не светившиеся острым умом темные глаза. Вместе с девушкой он уже некоторое время молча слушал разговор, завязавшийся между Харакамянами, Калумом Бэрдом и Рафиком.

Они были далеко не единственными слушателями, хотя Кетала первой решила вступить в разговор. Как это часто бывало на лунной базе Маганос, вокруг дивана и кресла вскоре собралась довольно большая толпа слушателей, жадно ловивших каждое слово и каждый жест. Рафик относился к этому вполне доброжелательно, а склонные к театральным эффектам Хафиз и Карина получили великолепную аудиторию.

Даже если бы планы Хафиза и не предполагали участия детей, им было полезно послушать этот разговор. На лунной базе они учились не только полезным ремеслам, но также и всем прочим умениям, необходимым для того, чтобы вести независимую самостоятельную жизнь – а этого нельзя было достигнуть, если бы взрослые держались особняком или смотрели на детей свысока. Детям нужно было усвоить основы предпринимательской деятельности и самоуправления – а лучше всего они учились на живом примере. Они учились быть взрослыми, наблюдая, как работавшие на базе взрослые принимают решения, и следили за всем процессом – от принятия решения до его реализации.

Кетала, или Кети, как ее часто называли, уже была в этой лунной колонии уважаемым и признанным наставником, организатором и лидером. На рудниках она была одной из самых старших и часто принимала побои за младших детишек; она защищала их, старалась облегчить их труд и помогала им держаться вместе, когда положение казалось совершенно безнадежным. Но в конце концов ее отправили в дом наслаждений. И, хотя Акорне удалось вырвать ее из этой бездны позора и отчаянья, проведенные там дни оставили в душе Кети неизгладимый след; а потому Кети в особенности старалась помочь тем девочкам и женщинам, которые имели несчастье побывать в подобных местах, поддерживая их в стремлении обрести уважение к самим себе и цель в жизни. Среди тех, кому было небезразлично происходящее на Кездете, Кети была живой легендой, фигурой едва ли менее известной, чем Акорна. Все взрослые, присутствовавшие сейчас на этом импровизированном совете, знали ее историю.

Хафиз поднял руки ладонями вверх:

– Я высказал свое предложение.

Доктор Нгуен Хон Хоа вежливо откашлялся:

– Хафиз, я только что обсуждал с Кеталой, кто из детей проявляет интерес к метеорологии. Если я должен помочь вам создать и поддерживать в нужном состоянии подходящую атмосферу в вашем форпосте, энергичная помощь юных умов может принести очень хорошие плоды.

Специальностью доктора Хоа был планетарный контроль погоды.

– А мы, Странники, поможем вам наладить связь, в которой вы, несомненно, будете нуждаться, – сказал Джонни Грин, эксперт в области компьютерных технологий на «Прибежище», корабле звездных Странников.

– Прекрасно; значит, полагаю, мы договорились, – Хафиз благожелательно и удовлетворенно улыбнулся всем собравшимся и потер руки. – Итак, мы оставим минимальное количество персонала на базе, чтобы поддерживать ее работу, и отправимся на поиски приключений. Настало время собрать все, что нам понадобится, – и, разумеется, кое-какие предметы роскоши, без которых нам тоже не обойтись.

– Ох, господи, – проговорила стоявшая в последних рядах собравшихся Мерси Кендоро. – Опять идти по магазинам…

Базовое оборудование, припасы и личный состав были собраны гораздо быстрее, чем можно было бы предположить, не зная могущества Дома Харакамянов. Были подготовлены транспортные средства, и флотилия космических судов во главе с «Шахерезадой» покинула планеты и луны, на которых до того находились корабли, чтобы собраться в точке встречи на орбите Кездета. Космический караван отправился в путь по просторам космоса, еще не нанесенным на космические карты, к тому месту, которое Хафиз Харакамян выбрал в качестве своего «форпоста».