Текст книги "Хэн Соло и все ловушки рая"

Автор книги: Энн Криспин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

И глупо разинул рот, увидев, как первый снаряд легко смел минимальный дефлектор, а второй – разнес транспортнику плавник.

– Эти парни опустили тяжелые щиты, вот идиоты! – радовался Хэн. – Думали, будто прихватили нас за горло, и убрали дефлекторы!

Не стоило обольщаться, корвет еще мог ответить, поэтому Хэн не стал расслабляться. Как и Ялус Небл. Коротышка-суллустианин по-прежнему набирал скорость, а через несколько секунд приборы доложили о том, что «Илезианская мечта» благополучно прыгнула в гиперпространство.

– Мы на очереди, – ухмыльнулся кореллианин. – Попрощайся с райской жизнью, конфетка…

Хэн разухабисто рванул рычаг мотиватора, и внезапно прилив энергии выбросил яхту в призрачный бело-серый коридор.

– А теперь – домой, – прошептал Хэн и обмяк в кресле, только сейчас осознав, насколько устал.

Бриа улыбнулась ему и легонько пожала руку. Мрров потерлась о плечо кореллианина скулой.

– Спасибо, – хором сказали девушки. Хэн никогда не чувствовал себя так хорошо.

12. Возвращение на Кореллию

Весь следующий день Мрров и Мууургх планировали медовый месяц, а Бриа с Хэном готовились к отлету. Прощаясь, Мууургх взял Соло за плечи и очень бережно прижал к себе.

– Я быть… ссскучать по тебе, – сказал тогорянин все еще запинаясь, но уже гораздо лучше обращаясь с общегалактическим языком. – Должно ли тебе уходить? Ты возлюбить Тогора, ты говорить так. Без тебя мне не находить Мрров никогда. Марграв весей Тогоры проессить меня произнести: оссставайссся с Бриа тут навечно, мы приглашаем. Ты смочь охотиться есс нами. Летать на мос-гот. Мы быть сссчастливы.

Хэн ухмыльнулся:

– И видеть Брию один раз в год? Боюсь, у нас, людей, так не получится. Но за приглашение все равно спасибо. Может, я еще вернусь когда-нибудь, проверю, как вы с Мрров поживаете.

– Хэн ессотворить именно так и сскоро!

Как всегда, под давлением эмоций Мууургх напрочь забывал язык. Тогорянин сгреб пилота в охапку и в порыве чувств оторвал от земли. Хэн тоже постарался обнять друга, надеясь, что останется в живых. Рядом менее экспансивно, но тоже тепло прощались девушки.

– Ты поборешь тягу к Возрадованию, – убеждала подругу бело-рыжая тогорянка. – Я же сумела. Я долго горевала, я жаждала Возрадования, но прошло много дней, и желание сошло на нет, и теперь оно не властно надо мной. И не будет никогда. Знаешь, что я сделала? Я разозлилась на работорговцев. Злость стерла желание.

– Хотела бы я быть такой же сильной, как ты.

– Ты уже такая, – заверила девушку Мрров. – Просто еще не знаешь об этом.

Хэн увел илезианскую яхту в небо Тогоры с искренним сожалением.

– Симпатичный мир, – заметил он, обращаясь к Брие, которая сидела рядом с ним в кресле второго пилота. – И народ здесь хороший.

– Да, – согласилась девушка. – К нам они были добры. А вчерашнего дня я никогда не забуду, проживи я хоть сто лет.

Хэн улыбнулся.

– Я тоже, солнышко. Всю сознательную жизнь мне хотелось сойти по трапу и вести себя как простой человек. Никаких там афер, и о службе безопасности не нужно думать, и контрабанда не жжет карман. Спасибо тебе… теперь я знаю, каково это.

Перед ответной улыбкой он не устоял, наклонился и торопливо чмокнул Брию в щеку.

– Я… это… – тут Хэн смутился, покраснел так, что собственные уши показались ему сигнальными маячками, и заткнулся.

Геройски расправив плечи, он уставился на пульт управления, словно в жизни не видел ничего важнее. Бриа молча сидела рядом и пристально наблюдала, как Хэн

делает вычисления для гиперпространственного прыжка, как вводит координаты в навигационный компьютер. А когда звезды растянулись в длинные белые нити – яхта благополучно ушла в прыжок, – девушка развернула кресло и поймала спутника за руку.

– Ну что же ты замолчал? Продолжай. Ты что-то хотел мне сказать?

Попытка сделать вид, что невинен, словно младенец, с треском провалилась. Хэн покраснел еще пуще прежнего.

– Э-э… это ты о чем?

– Ты собирался мне что-то сообщить, а потом вдруг безумно заинтересовался приборами. Видишь, мы уже в гиперпространстве, нечего пялиться на пульт, как будто видишь его впервые в жизни, – девушка улыбнулась. – Я жду.

– Да я тут размышлял… вот… о том, что проголодался! Просто умираю от голода! Давай перекусим.

– Мы ели перед отлетом, меньше часа назад, – напомнила Бриа, завладела второй его рукой и, сколько бы Хэн ни вырывался, отпускать не собиралась. – Признавайся.

– Ну… вот я и говорю, я опять есть хочу!

– Неужели?

– Я… Бриа, конфетка… ну не умею я!

– Умеешь.

– Чего, например?

– Ты умеешь летать. Драться. Всех спасать.

– А… ну да, – Хэн вновь скосил глаза на девушку, и внезапный прилив отваги мгновенно иссяк. – Бриа, я вот тут пытаюсь сказать тебе… сказать, что…

Он откашлялся и уныло подытожил:

– И ничего не получается.

– Я знаю.

Бриа помолчала, поднесла его ладонь к губам.

– Я знаю, Хэн. Я тоже тебя люблю.

Он удивился, перепугался и обрадовался одновременно.

– Правда?

– И давно. Я влюбилась в тебя, когда ты не ушел, хотя я все время гнала тебя.

– Правда? А я и не знал, пока… не знаю я, когда понял. А когда выяснил, то струсил, как дурак. Со мной раньше никогда не случалось ничего подобного.

– Ты никого не любил? Или тебя не любили?

– Все вместе. Дьюланна не считается, она меня правда любила… но это же совсем другое дело!

– Да, – глаза Брии сияли. – Совсем другое. Надеюсь, мы останемся вместе.

Наступила его очередь брать ее за руку.

– Эй! Конечно, мы будем вместе. Я никому не дам разлучить нас. Не дождешься, конфетка! * * *

Хэн проложил курс с таким расчетом, чтобы побыстрее убраться из сектора хаттов, а через три дня, полных блаженного безделья, попасть в систему Корел. Он намеренно тянул время, не признаваясь, что боится возвращаться на Кореллию и знакомиться с родителями Брии. О «гражданской» жизни он ничего не знал, но пребывал в твердой уверенности, что хлопот и проблем с ней не оберешься.

А еще он знал, что, как только они окажутся на Тралусе, придется быстренько подсуетиться. Все было готово к смене документов, но Брию разыскивали т'ланда Тиль и хатты, а они-то знали ее настоящее имя. Поэтому, разжившись кредитками, их следовало тут же спустить.

А еще Хэн хотел дать Брие больше времени на выздоровление. Девушка больше не устраивала истерик, не бегала с паническими криками и не ударялась в рыдания по поводу и без повода, но все еще изнывала от желания Возрадоваться. Несколько раз, проснувшись, Хэн не обнаруживал Брии рядом с собой.

Тогда он отправлялся на поиски, которые обычно заканчивались в рубке, где Бриа, забравшись в кресло второго пилота, глядела в иллюминатор с таким желанием, что Хэн испытывал уколы ревности.

Почему ей недостаточно меня? Почему нельзя просто взять и любить? Ему хотелось, чтобы Бриа была счастлива и уверена в себе, но он видел, что ничего не получается. Он злился и печалился одновременно.

– Уже десять дней прошло! – пристал Хэн к девушке как-то раз. – В чем дело? Я хочу понять, что не так?

Зеленовато-синие глаза Брии смотрели на него как на пустое место.

– Я не могу объяснить, Хэн. Как будто отобрали часть меня. Я скучаю не по Возрадованию, удовольствию, теплу. Это все в прошлом. Я… – она замолчала и сникла.

Хэн сел в соседнее кресло, взял Брию за руку; ладони у девушки были точно ледышки, и он принялся их отогревать.

– Я здесь, – негромко напомнил он. – И я слушаю.

– И Мрров, и Тероенза… они ошибались, когда утверждали, что только глупцы попадают в ловушку Илезии, – медленно, подбирая каждое слово, заговорила Бриа– О да, многие паломники действительно – слабые, неуверенные в себе неудачники. Их единственное желание – сбежать от ответственности. Но далеко не все такие. Я знала многих паломников, Хэн.

– Это точно, – поддакнул кореллианин.

– И назвала бы их скорее идеалистами. Наверное так. Они верят во что-то хорошее, в то, что у их жизни есть смысл. Просто ищут не там, их обманули россказнями о Едином и Всех… Но ведь это не означает, что их цель… их стремление верить в высшую силу глупо.

Из ее глаз покатились крупные слезы, и Хэн торопливо кивнул, лишь бы не расстраивать подругу.

– Бриа, конфетка… да не терзайся ты так! Подумаешь, оказалась вера пустышкой, не жить из-за этого, что ли? У тебя есть я, у меня есть ты, а скоро у нас еще и деньги будут. Все хорошо!

– Хэн… – девушка ласково погладила его по щеке кончиками пальцев. – Ты прагматик до мозга костей. Если в тебя не стреляют и не цепляют лучом захвата, жизнь прекрасна и удивительна, так?

Соло обиделся.

– Может, мне возвышенности не хватает, я, знаешь ли, из простых ребят, но это еще не значит, что пень пнем и не понимаю речей. Может быть, было бы весело, если бы существовала эта твоя высшая сила. Мне как-то не довелось в нее поверить. Мне просто больно, когда больно тебе.

– Хэн… как ты не понимаешь, что ты заботишься и защищаешь лишь одного человека. Себя.

– И тебя, – возразил кореллианин. – И не забывай об этом ни на секунду. Мы команда, солнышко.

– Да, – сказала она. – Мы команда. Но мне в жизни нужно кое-что еще, чем разжиться деньгами и не схватить выстрел. Я хочу большего.

– Тебе на каждый чих нужна причина. Жить не можешь, если идеалы не воплощаются в жизнь.

– Вот именно, – сказала Бриа. – Но я тебя понимаю. Тебя не мучают вопросы о смысле жизни. Возможно, ты очень мудрый человек, Хэн.

– Еще чего? – Соло нахмурился. – Не тупица, это уж точно, но во всяком случае и не философ.

– Ну да. Ты не бродишь с постным видом, размышляя над несправедливостью, коррупцией и невзгодами. Ты принимаешь мир таким, каков он есть, и живешь в нем, не задумываясь над причиной. Верно?

Хэн поразмыслил и неохотно кивнул.

– Наверное… может быть, давным-давно я тоже воображал себя этаким героем, который исправляет вселенское зло и драит крупнозернистой наждачкой дюзы плохим парням, но… – он криво усмехнулся, – но я еще сопли не научился вытирать, а подобные бредни выбили из моей головы. Когда живешь по законам Гарриса Шрайка, очень быстро усваиваешь простой и непреложный факт. Никто не будет за тобой присматривать, это – твоя единоличная забота. Высунешься ради кого-то другого, вот тут башку и снесут начисто.

– А как же Дьюланна?

– Так и знал, что ты на нее повернешь. – Хэн машинально взъерошил волосы на макушке и поморщился. – Дьюланна была другая. Ну да, да, она заботилась обо мне, но она – единственная, Бриа. Единственная, кого вообще интересовало, жив я или умер. Поневоле заделаешься прагматиком.

– Разумеется, – согласилась девушка– Это естественно.

– Не обо мне речь, между прочим! Ты говорила, что паломники все как на подбор идеалисты. Ты тоже?

Бриа кивнула.

– По-моему, да. Всю свою жизнь я хотела большего, лучшего… Например, мечтала сделать Галактику чище, раз уж я в ней живу. Обнаружив илезианскую колонию, я действительно решила, что их вера – именно то, что мне нужно. Что, поверив и сохранив веру, я сумею изменить вселенную. – Она пожала плечами. – Очевидно, я выбрала не ту религию.

– Во-во. Но ведь можно верить во что-нибудь другое. Может быть, эта твоя вселенская любовь где-нибудь да существует. Может быть, всего-то и нужно, что отделить ложь от правды.

Бриа встала и, наклонившись, поцеловала Хэна, словно ребенка, в кудлатую макушку.

– Одну правду я знаю, – сказала девушка вскочившему на ноги Соло. – Ты – настоящий. Ты – самый реальный из всех моих знакомых и вообще из всех, кого я когда-либо встречала. Самый живой.

Они поцеловались. Бриа положила голову Хэну на плечо; так они и стояли в молчании, не желая отодвигаться друг от друга. В конце концов Хэн произнес:

– Дьюланна как-то рассказывала, во что она сама верит. Она называла ее силой жизни и утверждала, будто эта штука распределяется между всеми живыми существами и неживыми тоже. Дьюланна в нее верила. Клялась, что эта самая сила существует на самом деле.

– Может быть, я все перепутала? – улыбнулась Бриа. – Наверное, нужно было устроить паломничество на Кашиик.

– Точно! Как-нибудь смотаемся туда при случае. Я бы хотел увидеть эту планету. Дьюланна говорила, что там очень красиво. А живут они там на деревьях.

– Как здорово… – мечтательно пробормотала Бриа. – Мы с тобой в лесных кронах… Чем бы мы там занимались целый день?

– Уж придумали бы…

Последовавший поцелуй вышел таким страстным, что в ушах зазвенело, а звезды сами собой закружились в хороводе… Э нет, это не от поцелуя в ушах звенит, это сигнал заработал, сообщает, что яхта выходит из гиперпространства. Хэн скривился.

– Кто-то тут говорил о плохом расчете времени, конфетка? Но… потом, ладно?

Бриа улыбнулась.

– Ловлю тебя на слове.

Хэн уже вернулся за пульт и проверял координаты, но урвал секунду, чтобы подарить Брие улыбку, от которой у девушки сладко заныло в груди.

– Жду не дождусь. * * *

«Талисман» совершил посадку на частное поле на Тралусе.

– Какое странное место… – следом за Хэном Бриа спустилась по трапу и теперь в изумлении озиралась по сторонам.

Вокруг теснились корабли всех размеров и модификаций, многие лишь чуть-чуть отличались от проржавевшего хлама, другие выглядели совсем новенькими, только-только со стапелей. Правда, кое-что их все же объединяло – ни названий, ни номеров, ничего. Все тщательно стерто лазерными горелками.

– Оно похоже на кладбище.

– Старые корабли не умирают. Они попадают на стойбище подержанных космических таратаек Правдивого Ториля, – хмыкнул Соло. – Нужна тачка или, наоборот, хочешь от нее избавиться, но не желаешь… э-э… светиться, то идешь прямиком сюда.

У Брии округлились глаза:

– Так они все краденые?

– По большей части, – беззаботно заметил кореллианин. – Ты, кажется, забыла, что свой мы тоже не покупали.

Девушка скорчила гримаску.

– Все время стараюсь об этом забыть.

Хэн оглянулся на крошечную хибару в центре просторного летного поля.

– А вот и Правдивый Ториль собственной персоной.

Хозяином стойбища был дуро, долговязый, тощий, синекожий и абсолютно лысый гуманоид. Если не считать отсутствия носа, что придавало его лицу скорбное выражение, он был очень похож на человека. Хэн шагнул вперед, приветственно поднимая ладонь.

– Доброго тебе дня, путешественник Ториль, – сказал он, помня, что дуро настолько обожают странствовать, что именно так предпочитают себя величать. – Я – Кейл дТана, очень рад нашей встрече. А это, – продолжал вдохновенно сочинять пилот, – моя спутница Килория м'Вал.

– И я вам рад, – отозвался дуро. – Доброго вам дня, путники. Есть ли у вас часок, чтобы освежиться и поделиться историями?

По всей Галактике не отыскать лучше рассказчиков, чем дуро, чья идеальная память хранит все истории, когда-либо ими услышанные. Большинство из них коллекционируют рассказы, и Ториль не был исключением.

– Мне жаль, – вздохнул Хэн. – Мы ужасно спешим. Нам нужно успеть на пассажирский лайнер.

– О, я понимаю, – сокрушенно ответил дуро. – И поскольку вы намерены воспользоваться общественным транспортом, прихожу к выводу, что ко мне вы явились продавать, а не покупать.

– Ты прав, путешественник, – не стал возражать Хэн. – И яхта в превосходном состоянии. Очень милая и небольшая. Пара маленьких переделок, и любая обеспе-

ченная семья, которая хочет устроить детишкам незабываемые каникулы, с руками ее оторвет.

– Яхта?

Брие показалось, что Ториль произнес это слово иным, более резким голосом, но уверена она не была.

– Я взгляну и назову цену, путешественник д'Тана. Хэн проводил покупателя к «Талисману», при виде которого обычно скорбное лицо дуро вытянулось еще больше.

– Позволь показать тебе корабль, – Хэн сделал приглашающий жест в сторону трапа.

– Нет смысла, – дуро покачал лысой синей головой. – Даю пять тысяч и ни кредиткой больше.

Хэн онемел, разинув рот и не в состоянии поверить, что ему только что сделано просто непристойное предложение.

– С ума сошел? – с надеждой полюбопытствовал кореллианин. – Жалкие пять кусков за такую птичку?! Это же грабеж!

Дуро вежливо поклонился.

– Воистину, путешественник Драйго.

Второй поклон был адресован Брии.

– И путешественница Тарен, – указав на «Талисман», Правдивый Ториль грустно продолжал: – Я согласен, что стыдно предлагать столь убогую цену за прекрасную яхту. Но больше дать я не в силах. Хатты разыскивают этот корабль… очень рьяно ищут. И в придачу к нему хотят видеть одного изобретательного пилота Викка Драйго, который его угнал.

Хэн отвернулся, и Бриа заметила, как он одними губами беззвучно произнес едкое ругательство, но стоило пилоту вновь посмотреть на Правдивого Ториля, хладнокровие вернулось.

– Ясно, – сказал кореллианин. – Пять тысяч? И не больше?

– Да. Но если ты или твоя подруга расскажете свою историю, то меня даже можно будет убедить немного приподнять цену.

– Прости, дружище, не выйдет, – Хэн досадливо сплюнул, – Лады, пять так пять. По рукам. Наличными.

– Только наличными, – согласился дуро. * * *

Тем же днем «Ианиль Андрус» и его молодая жена «Дреа Андрус» сели на внутрисистемный пассажирский корабль до Кореллии. Внезапное замужество Брию обеспокоило, пришлось заверять девушку, что в сообщении о розыске говорится о незамужних людях. Про себя Хэн боялся не меньше Брии, что хатты их выследят, ведь им была известна фамилия девушки. Хотя, скорее всего, хатты не захотят выносить свои делишки на Илезии на всеобщее обозрение. Оставалось только надеяться, что в открытую их не арестуют. Все равно Хэн не собирался задерживаться на Кореллии надолго.

На родную планету они прибыли ранним вечером и пересели на трансконтинентальный челнок до южного материка, где жила семья Таренов. От станции, по словам Брии, до дома можно было добраться пешком. Оба устали, были грязны с ног до головы и не имели никакой возможности переодеться. Единственный рюкзак был набит сокровищами Тероензы.

– Ну? – поинтересовался Хэн, переминаясь с ноги на ногу и глядя в окно станций на туманные сумерки. – Что теперь? Найдем тихую дыру и забьемся в нее до утра? Или позвоним твоим предкам и порадуем?

– Лучше, наверное, предупредить их, – неуверенно сказала Бриа. – Подожди здесь.

Она попросила у станционного смотрителя комлинк и через несколько минут вернулась, окончательно вымотанная. Хэн торопливо обнял ее.

– Ну, как все прошло?

Бриа с трудом улыбнулась.

– Мама чуть в обморок не упала. Потом устроила мне головомойку, – вздохнула девушка. – Она меня любит, знаю, просто она выбрала странный способ демонстрировать свою любовь. Она желает мне только добра… в своем понимании.

Хэн согласно кивал и впервые в жизни думал, как ему повезло, что никогда не приходилось иметь дела с родителями.

– Ну что, пойдем?

Бриа отрицательно покачала головой.

– Нет, отец заедет за нами. Он будет здесь через минуту. Она не успела договорить, а снаружи донесся звук двигателя. Флаер вел приятной наружности солидный мужчина с седыми волосами.

Стоило ребятам подойти, как водитель выскочил из машины и, смеясь и плача одновременно, обнял дочь. Прошло много времени, прежде чем Хэна удостоили рукопожатием.

– Рад знакомству, – с чувством сказал мужчина. – Я понял из рассказа Брии, что ты спас ее от… от жуткой участи. Что мне сказать? Спасибо тебе. Спасибо… э-э?..

– Соло. Можно Хэн.

Рука у Тарена была крепкая.

– Прошу, называй тогда и меня по имени. Меня зовут Ренн.

– Хорошо.

Поездка оказалась действительно короткой. Они миновали несколько украшенных ворот, спустились по дороге, на которой не было видно ни одного дома. Хэн глазел по сторонам и приметил высокий забор вроде тех, которые он привык преодолевать в дни воровской юности.

– Не много народа здесь живет, – заметил он.

– О да, эта земля принадлежит нам, – небрежно пояснил Ренн Тарен. – Купил ее несколько лет назад, чтобы отделиться от соседей. Люблю, знаешь ли, чтобы никто не лез в мою жизнь.

Он свернул на подъездную дорожку, которая привела к очередным, но богато украшенным воротам, за которыми Хэн увидел дом и, не удержавшись, пробормотал злое проклятие из репертуара хаттов. Бриа, детка… почему ты не предупредила, что у твоей семейки хватит денег купить половину Кореллии?

Дом был огромен, пристройки и башенки, ландшафт им под стать. По сравнению с особняком Таренов дом Тракана казался жалким шалашом. Бриа робко улыбнулась.

– Ну… вот мы и дома.

–Угу…

Хэн тщательно следил за голосом. Брию и так трясло от волнения, к чему нагружать ее еще и своими проблемами? По крайней мере, одно преимущество в богатстве имеется; хатты не осмелятся поднять руку на Брию, пока девчонка живет с родителями. Иначе получится крупный межзвездный скандал, а хатты предпочитают жить без лишнего шума.

Машина еще не остановилась у парадного подъезда, а из дома выбежала женщина в развевающихся одеждах, которые Хэн определил одним словом: «богатые».

– Милая! – вскричала женщина и заключила Брию в объятия.

Хэн отошел в сторону, чтобы не мешать.

Брат Брии явился домой, когда приветствия, взаимные обвинения, споры и расспросы были в самом разгаре. Хэн ухитрился даже вспомнить имя этого парня. Павик, в отличие от сестры, пошел в мать: низкорослый, сухопарый, с темными волосами и зелеными глазами. И этот красавчик, вне всяких сомнений, обожал сестру.

В конце концов Бриа сумела улучить момент и со сверкающими глазами подтащила упирающегося Хэна знакомиться с семьей.

– Рад встрече, госпожа Тарен. – Соло поспешно вспоминал все, что когда-либо слышал о хороших манерах; очень уж хотелось произвести благоприятное впечатление. – И с тобой, Павик.

Рукопожатие Сэры Тарен было вялым и не блистало энтузиазмом. Женщина изучала нежданное явление, а Хэн тем временем утверждался в мнении, что увиденное госпоже Тарен не понравилось. Юный кореллианин безрадостно вздохнул. Что-то у меня дурное предчувствие…

– Ну что ж, добро пожаловать, юноша, – Сэра Тарен выжала кислую улыбку. – Давайте же сядем, наконец. Должна признаться, для меня все это настоящее потрясение. Я не думала увидеть свою девочку вновь, о да, не думала. Бриа, милочка, как ты могла так жестоко поступить с нами?

Хэна потрясло совсем другое. Раньше он и не подозревал, что можно пригласить кого-то в дом, одновременно бормоча обвинения. А уж когда все расселись в гостиной, у кореллианина появилось неодолимое желание вскочить и броситься наутек. Я здесь лишний. Я это знаю, и все знают.

Он рассердился, а потому с комфортом устроился на горе пуховых диванных подушек и огляделся по сторонам, наметанным глазом привычно оценивая обстановку и мебель.

– Симпатичная комната, – как бы между прочим обронил пилот.

– Э-э… – протянула Сэра.

– Хэн. Зовите меня Хэном, госпожа Тарен.

– Всенепременно, – отчеканила женщина. – Я так понимаю, что мы вас обязаны благодарить за возвращение дочери.

Она не отводила взгляда от кобуры. Хэн запоздало сообразил, что, как большинство зажиточных горожан, семья Тарен не имела дела с оружием. Ничего, дамочка, бластера я не сниму ни ради тебя, ни ради кого другого. Так что терпи.

– Я всего лишь старался быть полезным, – вслух произнес пилот. – Но без вашей дочери я бы не справился. Когда хочет, Бриа крепкая и сильная. В драке это хорошо.

Кажется, здесь его слова комплиментом не считали, если посмотреть, как хозяйка дома превращается в каменную скульптуру.

– Бриа, милочка… – пробормотала женщина и в ужасе уставилась на не так давно еще чистую обивку дивана. – Прежде чем ты тоже сядешь, не хочешь ли переодеться? И где ты только раздобыла эти жуткие лохмотья?!

– У робота-портного в илезианской колонии, – отрезала девушка, взглядом спрашивая у Хэна, выдержит ли он без нее.

Пилот помахал ладонью в ответ. Мол, и не с такими справлялись, пыли по курсу нет, полет нормальный.

– Беги, солнышко.

Госпожа Тарен вновь окаменела. Бриа лучезарно улыбнулась, окинула семейство полным сомнений взглядом и поспешно удалилась.

– Итак, Хэн… – решил поддержать разговор Павик Тарен, – и чем же ты занимаешься?

Вот уж кто лучше бы молчал; при нем Соло чувствовал себя неуютно.

– Да чем придется, – беззаботно откликнулся он. – По большей части летаю.

– На флоте? – оживилась госпожа Тарен. – Так вы офицер!

– Не-а. Фрахтовик, мэм, грузовозы. Хотя летать могу практически на всем, потому и на Илезию попал, водил там…

Хэн заткнулся, впервые за долгое время задумавшись, а не является ли контрабанда спайса уголовно наказуемым деянием?

–…груз всякий.

– О-о… – протянула госпожа Тарен, не совсем понимая, в чем дело, но ответом явно недовольная. – Как любопытно.

– Да, скучать не приходилось, – светским голосом поддакнул Хэн.

– Много лет назад я тоже начинал пилотом, – одобрительно сказал Ренн Тарен– Мне было столько же лет, сколько тебе, Хэн. Работал как проклятый, пока не приобрел собственную компанию. Так я заработал первый миллион.

Хэн чуть было не поделился с Тареном своими намерениями поступить в военную Академию, удержала лишь въевшаяся привычка скрывать любую личную информацию.

– И как было? – спросил он. – Пиратов видели? Тогда их вроде как много было, да?

Ренн Тарен улыбнулся в ответ.

– Случалось пару раз сталкиваться. Полагаю, тебе тоже.

Хэн расплылся в широкой ухмылке.

– Было дело. Пару раз.

Сэра Тарен беспокойно переводила взгляд с мужа на гостя.

– О боги! Но это же опасно…

– Зависит от работы, госпожа Тарен.

– Ах, я забыла про хорошие манеры! Капитан Соло, могу ли я предложить вам выпить? Или вы не откажетесь перекусить?

– От алдераанского эля точно не буду отмахиваться, – сказал Хэн, перебивая бурчащий живот. – И лепешек с мясом и сыром, если можно. Мы весь день добирались сюда.

– Я скажу кухарке, – отозвалась госпожа Тарен.

Хэн чуть рот не разинул, узнав, что на кухне здесь распоряжался не дроид, а самая настоящая живая селонианка. Это свидетельство благосостояния поразило пилота больше всего.

К тому времени как Бриа вернулась, Хэн уже уминал за обе щеки лепешки в столовой. Он был так занят, что не сразу заметил подружку, а когда заметил, чуть было не поперхнулся.

Зеленовато-синее платье в цвет глаз обтягивало Брию во всех нужных местах. И в первый раз за все время их знакомства мягкие золотисто-рыжие локоны девушки были хитроумно уложены. Бриа ничем не напоминала размахивающего бластером воришку-неумеху, она словно явилась сюда из какой-то другой галактики.

Хорошо, что Танар Тос ее не видит…

– Здорово выглядишь, конфетка. Симпатичное платье.

В одежде – вернее, в ее стоимости – его тоже научили разбираться; по его прикидкам, платье тянуло на недельную зарплату среднего пилота. Хэн приуныл. Ее баловали с детства, у нее всегда все было. Как же она собирается жить на офицерский оклад, я не говорю о стипендии кадета?

Бриа с улыбкой села на соседний стул.

– Мам, а можно я тоже поем? Умираю от голода!

Хэн с Брией с чавканьем жевали лепешки, а собравшееся вокруг стола благородное семейство чинно прихлебывало мелкими глоточками кофеиновое вино из хрупких фарфоровых чашечек работы Левы. Обслуживал их невозмутимый дворецкий– – селонианин.

– Итак, капитан Соло… вы кореллианин? – полюбопытствовала госпожа Тарен, приподнимая тонко выщипанную бровь, чтобы подчеркнуть свою уверенность в том, что иначе и быть не могло.

Хэн кивнул с набитым ртом, прожевал сыр.

– Ага.

– А вы, случаем, не из Сэл-Соло будете? – с надеждой продолжала расспросы Сэра Тарен. – Как я понимаю, у них премилый старый особнячок. Несколько раз я видела их сына, а вот его мать… она такая затворница! Говорят, у нее не все хорошо со здоровьем.

– Ошибочка вышла. Никакой связи, госпожа Тарен.

Далее близко.

– О-о… – разочарованно протянула женщина. – Тогда из какой же вы ветви?

Бриа беспокойно заерзала на стуле, только Хэн никак не мог взять в толк, что ее встревожило. То ли она чувствовала неудобство за него, то ли из-за него.

– Понятия не имею, госпожа Тарен, – честно сознался он. – Вообще-то я сирота. Меня нашли торговцы, я болтался в порту. Я тогда был совсем маленьким. Они меня вырастили, а жили мы в основном в космосе. Ему даже понравилось, как их всех перекосило.

– Забавно, – обронил Павик, – у тебя лицо знакомое. Я точно где-то тебя раньше видел. Где-то на пикнике. Да, на вечеринке после гонки.

He заговори Павик о том пикнике, Хэн его и не вспомнил бы. Брат Брии года на два-три был старше и порой участвовал в гонках, но из-за разницы в возрасте они ни разу не попадали в один заезд. Но друг друга не могли не видеть. Боксы не настолько просторны.

Плохо было не это, а то, что во время гонок Хэн разыгрывал роль члена «большой дружной семьи», под прикрытием которой Гаррис Шрайк избавлял зажиточных граждан от нажитого добра.

– Извини, я тебя не помню, – спокойно произнес Хэн. – Меня несколько лет носило по свету, а пикников с детства не посещал.

– Но я отчетливо помню… – молодой человек подозрительно сощурился. – Ты стоял, прислонившись в свупу, с тарелкой жареных ребрышек траладона. Я очень ясно вижу эту картину.

– Действительно забавно, – Хэн с улыбкой откинулся на спинку кресла. – Вечно попадаю в такую дурацкую ситуацию, всегда мне говорят одно и то же. Должно быть, лицо у меня такое, все время с кем-то путают.

– Тебя ни с кем не перепутаешь, – вмешалась Бриа, не понимая, что происходит, но желая сохранить верность. – Как тебя можно забыть, не понимаю. Ты один на весь свет.

Она просияла:

– И красивый!

Чтобы вежливо улыбнуться собранию, потребовалась парочка глубоких вдохов.

– Спасибо, конфетка, – сказал Хэн. – Но ты ошибаешься.

Бриа наконец-то отловила намек и закрыла тему, зато ее подозрительный братец придирчиво разглядывал гостя.

– Что же! – с преувеличенной радостью воскликнула Сэра Тарен. – Уверена, бедные дети притомились! Капитан Соло, я распоряжусь, чтобы Маронеа приготовила для вас комнату. Бриа, дорогая моя, ты несомненно захочешь жить, где прежде, у себя. Милая, я там ничего не меняла, ничуточки! Я верила, что когда-нибудь ты одумаешься и

вернешься домой.

– От меня ничего не зависело, мама, – негромко возразила Бриа. – Как только попадаешь на Илезию, то и шага нельзя ступить. Тебе не позволят уйти. Кораблей там нет, зато полно вооруженных охранников. Если бы не Хэн… я ни за что не сумела бы сбежать.

– О нет!.. – трагически всхлипнула госпожа Тарен. Вид у нее был такой, будто она не знала, чему верить. У Хэна сложилось впечатление, что все понятия об изнанке жизни эта дамочка почерпнула из 3-D сериалов.

– Это я уже затвердил, – сказал Ренн Тарен. – И никогда не забуду.

Он смотрел Хэну прямо в глаза.

– Этот молодой человк – герой, и мы, Сэра, должны ему столько, сколько едва ли сумеем выплатить. Если бы не он, мы больше не увидели свою дочь. Вероятно, он спас

ей жизнь.

– О нет… – повторила госпожа Тарен и принялась заламывать руки, очевидно, представила, что могло стрястись с ее драгоценной дочуркой.

Павик наблюдал за матерью с возрастающим скепсисом. Горничная (опять же селонианка) Маронеа проводила гостя в комнату в дальнем крыле дома. Хэн с восторгом подумал, что жилье ему отвели как можно дальше от спальни Брии, зато комнаты ее родителей – всего через две двери. Госпожа Тарен была твердо намерена искоренить в зародыше любую возможность встречи ее дочери с незваным гостем.