Текст книги "Как холодно в земле"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Старуха примирительно махнула рукой, показывая, что ничуть не обиделась.

– Ну конечно, никто не может ручаться. Мой муж наверняка тоже не собирался оставлять меня одну на столько лет. Но это еще одна причина для того, чтобы не колебаться, когда находишь человека, к которому тянется твое сердце. Нужно хватать счастье сразу, потому что завтра может оказаться слишком поздно. – Во дворе послышался шум машины. – Это Алан приехал, – сказала миссис Кармоди, сняла с колен недовольную кошку и встала, создав целый водопад твидовых складок. – Мередит, дорогая моя, снимите с крючка каминную вилку, хорошо? Я нарежу хлеб, и мы поджарим тосты на открытом огне, по старинке. Они совсем не похожи на те, которые вы обычно едите. Сейчас тосты готовят на электричестве или газе – у них и аромат совсем не тот, и они сильно подсыхают.

Она удалилась. Мередит вздохнула с некоторым облегчением.

Видимо, миссис Кармоди сразу повела Маркби осматривать сенной чердак, потому что довольно долгое время их совсем не было слышно. Затем скрипнула входная дверь. Маркби вошел один и опустился в кресло напротив Мередит, которая теперь сидела с каминной вилкой в руках. Он улыбнулся.

– Привет, Британия! Чем занималась? Болтала с Долли?

– Да. Она очень забавная… большую часть времени! – В голос Мередит вкралась вымученная нотка.

– Что, взъерошила она тебе перышки? Долли может. Врать ее и под дулом пистолета не заставишь. Не буду спрашивать, о чем вы говорили. Сейчас она нам заваривает чай и режет толстенными ломтями фруктовый кекс.

Мередит вскочила.

– Я пойду помогу ей! Я все ждала, что она сейчас принесет хлеб, и мы будем жарить его в камине. Вот, подержи пока!

Маркби взял протянутый трезубец, но другой рукой придержал ее за плечо. Он взглянул на дверь и, понизив голос, сказал:

– Возможно, мы скоро узнаем, верна ли твоя догадка.

– Догадка? Какая догадка? – удивилась она.

– Что он иностранец. Я настоял, чтобы его описание и отпечатки пальцев были разосланы в соответствующие службы на континенте. Если он правда оттуда и у полиции есть на него что-либо, мы скоро об этом узнаем.

– Понимаю. – Мередит поколебалась. – У меня появилась еще парочка идей – не знаю, насколько они удачны. Но, конечно, я не пытаюсь делать за тебя твою работу.

– А ты попытайся. Я давно уже приглядываю чудака, который согласился бы на это.

– Ну хорошо, Алан Маркби, я тебе вообще ничего говорить не буду!

– Нет, все же скажи. Интересы следствия превыше всего.

– Ага, как же! Ну ладно. Расспроси миссис Кармоди про торговца антиквариатом, старинной сельскохозяйственной утварью. Он появлялся тут что-то около полугода назад.

– Ясно. А вторая идея? – спросил он.

– Ну, мне кажется, она еще менее удачная…

Маркби издал тягостный стон.

– Миссис Кармоди рассказала мне о «серых людях» – странной религиозной секте, существовавшей в этих местах в восемнадцатом веке. Их молитвенный дом располагался на земле Серой фермы. Оттуда и пошло ее название.

– Я этого не знал! Я думал, оно имеет отношение к овцам. Продолжай.

– Где-то в середине восемнадцатого века на эту секту начались гонения, инициированные бамфордским приходским священником и городской управой. В 1840-х годах их молитвенный дом сгорел, но его развалины не исчезли и по сей день. Как думаешь, может быть, мне написать про «серых людей» статью? Я буду проводить исследования, задавать множество вопросов, в том числе и на фермах. К примеру, я могла бы, помимо прочего, заниматься поисками их исчезнувшего кладбища, которое предположительно находилось как раз на том участке, где сейчас идет строительство.

– То есть там, где было обнаружено тело?

– По странному совпадению – да. Еще сто лет назад пахари находили в земле человеческие кости. Не исключено, что и строители, которые там сейчас работают, что-то находят – просто они никому об этом не сообщают, думая, что эти вещи не имеют ни научной, ни материальной ценности. Если ты, копая канаву, обнаруживаешь какой-то предмет, который, по твоему мнению, ни черта не стоит, ты просто отбрасываешь его в сторону и продолжаешь копать. Так полиция может недосчитываться каких-нибудь ценных улик, – съязвила Мередит.

– Вполне вероятно. А ты можешь себе представить, – Маркби направил в ее сторону бронзовый трезубец, – что от слов «историческая ценность» и «исторический памятник» у строителей сердце останавливается?

– Ну, ничего страшного! Я же не ученый и не официальное лицо. Я, скажем так, историк-любитель. Они могут рассказать мне то, что никогда не скажут тебе и уж тем более не сообщат городскому музею. Господи боже мой, я же собираюсь искать кладбище помешанных на Библии лавочников, которому всего-то двести лет, а не второй Саттон-Ху!

– Но они-то об этом не знают! Почему они должны тебе верить? Они вряд ли сочтут твои объяснения достаточными для того, чтобы копаться с тобой в грязи и отвечать на дурацкие вопросы.

– А нам есть что терять?

Маркби беспокойно заерзал, и кошка, которая явно была не прочь использовать его в качестве живой лежанки, спрыгнула на пол и направилась в кухню, всем своим видом демонстрируя недовольство. Собака, мирно посапывая, лежала на брюхе у самого огня. Было удивительно, как она не подпалит себе шерсть.

– Я против! – вдруг твердо сказал Маркби и в подтверждение своего решения взмахнул вилкой, словно Нептун трезубцем. – Кроме всего прочего, на том участке идет полицейское расследование…

– Поэтому я и прошу в первую очередь твоего разрешения.

– Еще тебя там могут встретить такими ругательствами, что у тебя уши в трубочку свернутся. Джерри Герси, прораб на участке, и не посмотрит на то, что ты женщина. Мы с ним бились целую неделю – никакого проку, одно расстройство. А ты вообще заявишься к нему как частное лицо. Он с тобой церемониться не будет. Вышвырнет со стройки, и все.

– Мне приходилось иметь дело с трудными в общении людьми. Ругательства меня тоже не особенно пугают.

Он покачал головой.

– Они заявят, что присутствие на стройке посторонних является нарушением техники безопасности, и попросят тебя покинуть территорию. Поверь мне, Джерри Герси – очень неприятный тип. Если ты не подчинишься, он может пойти на более жесткие меры. Возможно, даже попытается припугнуть. Ну, ты знаешь, как делаются такие вещи: сверху вдруг падает кирпич, который едва не попадает тебе в голову, или проезжающая мимо ручная тачка чуть не раздавливает тебе ногу.

– Хватит меня запугивать! – прервала она его. – Хуже метро в час пик ничего быть не может, а я им пользуюсь дважды в день!

Однако Маркби не так просто было сбить.

– И еще. Даже если ты преодолеешь все препятствия и получишь разрешение находиться на участке – а зная тебя, рискну предположить, что рано или поздно это все же случится, – Герси все равно заподозрит тебя в шпионаже, как только ты начнешь задавать вопросы.

– Да забудь ты об этом Герси! Давай я сначала попробую поставить его на место, а потом уже рассуждай! – Она была слегка обижена тем, что он так в ней не уверен.

– Я не хочу, чтобы мое расследование пошло псу под хвост!

– Да ни под какой хвост твое расследование не пойдет! Алан, ну почему ты полностью отказываешь мне в уме, такте и дипломатических навыках? Я что, настолько прямолинейна и неуклюжа?

Он устало вздохнул.

– Я понимаю, что ты хочешь помочь, Мередит, и благодарен тебе за это. Я сам тебя в это втянул, попросив поговорить с Долли…

– И с Уинтропами. Долли говорит, Уинтропы будут рады показать мне развалины молитвенного дома. Они находятся совсем рядом с их фермой. – Она замолчала. – Алан, ну что, скажи, я могу тут напортить? Я не стану задавать вопросы про убийство. Я буду спрашивать про религиозную общину, о которой с середины девятнадцатого века и слыхом никто не слыхивал.

– Ты будешь задавать вопросы, находясь на том месте, где был обнаружен труп убитого человека!

– Но про этого убитого человека я не скажу ни слова!

Из кухни послышался голос миссис Кармоди:

– Хватит крутиться у меня под ногами, глупая кошка! Ничего я тебе сейчас не дам! Мне некогда!

– Она идет! – Маркби подался вперед. – Послушай меня, Мередит. Мне вряд ли удастся тебя сейчас отговорить. Ты все равно меня не послушаешь. Но если ты в своих поисках вдруг обнаружишь что-либо, что может меня заинтересовать, сразу же сообщи мне об этом. И если от меня потребуется какая-либо помощь, немедленно дай знать. Хорошо?

– Да, конечно! – сказала она. – Это вполне разумные требования.

– А если ты вдруг вздумаешь изображать из себя суперсыщика, вспомни вот о чем: «серые люди» давным-давно исчезли без следа и стали историей. Наш труп с золотыми зубами не исчез без следа и не стал историей только по чистой случайности. Но они далеко не являются историей и, возможно, находятся где-то неподалеку!

– Кто это они? – не подумав, спросила Мередит.

В этот момент в дверях появилась миссис Кармоди. Она толкала перед собой старый дубовый столик на колесах, на нем стояли три чашки, два чайника и блюдо с фруктовым кексом.

Маркби опять яростно взмахнул каминной вилкой.

– Те, кто похоронил заживо нашего мертвеца, его убийцы!

Глава 8

– Это там, – сказал Маркби.

Мередит прикрыла ладонью глаза, чтобы не слепило солнце, и посмотрела в указанном направлении. Она увидела недостроенные стены и груды кирпичей, выделявшиеся на поле ярко-оранжевыми пятнами.

– Место преступления! – заметила она.

– Да уж, иначе и не скажешь! – проворчал он. – Это же надо – испохабить хорошую землю, на которой можно и коров пасти, и сеять все, что хочешь, канавами, кирпичами и цементным раствором! – Заметив, что она собирается ему возразить, он раздраженно продолжил: – И не говори мне, что людям нужно где-то жить! Я это уже слышал!

– На самом деле я собиралась процитировать пословицу про «лишь бы не у меня во дворе», – мягко сказала Мередит.

– Это я тоже слышал. Ну да, я сейчас так возмущаюсь, потому что строители убивают поля, в которых прошло мое детство. Но не надо думать, что я такой эгоист. Это варварство происходит не только здесь, а повсюду. Где сегодняшние дети будут бегать, играть, узнавать, какие ягоды можно есть, а какие – нет, делать чашки и блюдца из речного ила?

Улыбнувшись этим ностальгическим воспоминаниям, Мередит пожала плечами:

– Не знаю. Но думаю, в наши более чем опасные времена родители не позволяют детям носиться весь день неизвестно где, как это делали мы. Я помню, мама давала нам с собой пакет с сандвичами «Спэм», и мы с подружкой укатывали куда-нибудь на велосипедах, остановившись только для того, чтобы купить в магазинчике на углу бутылку газировки.

– «Драконья кровь»! – вспомнил Маркби. – «Одуванчик и лопух»!

– Ты старше, чем я! Я таких названий не помню. Но мы пропадали где-нибудь по целым дням, и родители за нас не беспокоились. Разве сейчас такое возможно? Да и современным детям сандвичей «Спэм» будет явно мало. Им подавай гамбургеры, картошку фри и всякие сласти в ярких упаковках.

Возникла пауза.

– Все теперь не так, как раньше, – грустно сказал Маркби.

– Все и не должно быть так, как раньше. Времена меняются, и люди меняются вместе с ними.

Он покосился на нее.

– Мне говорил то же самое Стив. Слово в слово. Но почему я должен отказываться от своих убеждений только для того, чтобы сделать кому-то приятное?

– Ну конечно ты не должен этого делать! – раздраженно сказала Мередит. – Мы с тобой храним в памяти счастливые детские воспоминания, но это не дает нам права желать, чтобы у других они были в точности такими же. У современных детей свои воспоминания. Они не похожи на наши, но кто сказал, что они становятся от этого хуже?

Они вернулись к созерцанию расстилавшегося перед ними пейзажа.

– Это и на самом деле место преступления, верно? – спросила Мередит. – Ведь это здесь тот бедняга экскаваторщик обнаружил труп?

– Да, строительный участок, где его захоронили, находится на этом поле, – ответил Маркби. – Мы не знаем, где именно на него напали и ударили по голове, однако, строго говоря, умер он именно здесь.

Они замолчали, вспомнив, какой страшной смертью умер этот человек, и в который раз успокоили себя мыслью, что, будучи без сознания, он вряд ли что-либо почувствовал, уходя в небытие.

Стояло воскресное утро – яркое, солнечное, прекрасное во всех отношениях, несмотря на холодный ветер, вынудивший Алана и Мередит одеться потеплее. Чтобы его порывы не разметывали волосы, Мередит повязала голову шарфом – красно-синим с рисунком в виде желтых подковок. На ногах у нее были резиновые сапоги, которые она предусмотрительно положила в багажник, когда уезжала из Лондона. Алан Маркби, тоже в резиновых сапогах, двинулся дальше по узкой ухабистой тропе, вьющейся через луг к видневшемуся в отдалении строительному участку.

Засунув руки в карманы, чтобы сохранить тепло, Мередит шагала позади Маркби и думала о том, что, хоть эти места и приобрели мрачную славу в свете зловещего убийства, жить здесь все равно лучше, чем каждый день умирать в час пик в лондонском метро. Но с другой стороны, она подозревала, что, если пробудет за городом чуть больше, чем необходимо для передышки, ей надоест тишина и покой и захочется шума и толкотни. Приходится признать, что человек никогда не бывает полностью доволен своей жизнью. Однако напрасно люди говорят, что в сельской местности никогда ничего не происходит. Еще как происходит, не меньше, чем в любом другом месте. Кое-какие события, которые здесь случаются, даже нельзя назвать обыденными. Мередит представила, как «серые люди», выстроившись парами, бесшумно, словно тени, идут через эти поля к своему молитвенному дому. Если верить Долли, где-то здесь они хоронили своих мертвецов. И в холод, и в дождь, и под палящим солнцем они стояли здесь, совершая свои погребальные обряды. «Серые люди» перестали быть для Мередит просто предлогом для того, чтобы попасть на строительный участок и ферму Уинтропов. Она искренне хотела узнать о них как можно больше. В ней проснулся интерес к этим странным, давно исчезнувшим религиозным фанатикам.

Когда они приблизились к строительному участку, она спросила:

– Строители уже возобновили работы?

– Да, несколько дней назад. Но не на самом месте захоронения – не потому, что мы им запрещаем, а потому, что застройщики все никак не могут решить, что им теперь там строить, а рабочие и близко к нему подходить отказываются. Если они будут придерживаться оригинального плана и построят там дом на две семьи, его могут просто не купить. Труп под фундаментом – вряд ли привлекательное дополнение к основному предложению.

– Человеческая память коротка.

– Только не когда дело касается жестокого убийства. О таких делах помнят много лет. Англичане испытывают слабость к жутким и таинственным убийствам, хотя это вряд ли означает, что они согласны жить на том месте, где эти убийства произошли. Последнее, что я слышал по этому поводу, – что здесь собираются разбить небольшой сквер. Другими словами, посеют газон и воткнут в землю некоторое количество деревьев и кустов, чтобы людям было где выгуливать собак.

– По-моему, так будет лучше. По крайней мере, более уважительно по отношению к убитому человеку.

Они дошли до первой груды кирпичей, и Маркби остановился.

– Видишь тот вагончик? Это контора по продаже земельных участков. Вон там, за проволочным забором, на ночь и на выходные оставляют технику и инструмент. В той стороне – офис, где заключаются договоры на покупку домов. Те домики – логово подрядчика и старшего менеджера на участке. Чуть дальше находится дом-образец, куда водят потенциальных покупателей. Он открыт все выходные с рассвета до заката. Люди туда ходят в основном в сопровождении менеджера.

– Поэтому убийцы не могли похоронить свою жертву в светлое время суток. Их мог кто-нибудь увидеть.

– Офис по продаже домов открыт с десяти утра примерно до половины шестого. Если погода плохая, торговый представитель уходит домой раньше, около четырех. В дождь у них посетителей мало – никому не хочется мокнуть и месить грязь. В те выходные дождь шел, но с перерывами. Естественно, бывают здесь и просто любопытствующие и гуляющие, вроде нас с тобой. Его определенно похоронили либо ранним утром, либо поздним вечером. Лично я склоняюсь к мысли, что ранним утром. Я бы и сам выбрал это время, не в последнюю очередь потому, что труп бы еще не окоченел.

– Но им, наверное, было трудно действовать в потемках. Они должны были спуститься в траншею, вырыть могилу, перенести в нее тело и засыпать его землей – и все это с тем расчетом, чтобы их никто не заметил. Мне кажется, это заняло бы немалое время, и они должны были видеть, что делают.

– Просто для такой работы понадобился бы не один копатель. Но если они ясно представляли себе задачу и умели обращаться с инструментом, то это не доставило им особых трудностей. Трупы часто выкапывают в самые темные ночные часы. В свое время мне не единожды приходилось, дрожа от холода, стоять над разрытой могилой, когда рассвет только занимался.

– Не мог обойтись без жутких подробностей, доктор Франкенштейн? Что ты имеешь в виду под словами «ясно представляли себе задачу»? Ты что, думаешь, они не в первый раз это делают? Что это была бандитская разборка? Здесь, в Бамфорде?

– Благодаря современным скоростным дорогам тело могли привезти издалека, и за относительно короткое время. Если бы он был местным жителем, мы бы его уже опознали. Пока я не могу исключить ни одной версии.

Теперь они стояли над самым местом захоронения, которое было до сих пор окружено полицейской лентой, кое-где порванной и уныло трепыхавшейся на ветру. Среди пустых пивных банок, сигаретных пачек и другого мусора лежал букет увядших примул, еще больше подчеркивавший безотрадность печального пейзажа. Грязь на дне траншеи была немилосердно взрыта экскаватором Шона Дэйли, а там, где работа благодаря страшному открытию неожиданно остановилась, возвышалась куча земли, покрытая шрамами от зубцов ковша. Мередит передернула плечами:

– Жутко.

Нахмурив брови, Маркби глядел в траншею.

– Знаешь, меня это здорово беспокоит. Этот парень будто с луны свалился. Мы до сих пор не знаем о нем ровным счетом ничего и даже его одежды не нашли. Мы обратились к общественности, в особенности к тем гражданам, кто гуляет здесь – сам по себе или с собакой, – с просьбой сообщить, если им что-либо известно. Пусто. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал.

Пройдя немного дальше, они присели на низкую стену. На участке появились еще люди – парень и девушка. Они нервно улыбнулись и приветствовали Маркби и Мередит. На девушке были неуместные в таком месте сапоги на высоких каблуках, которые утопали в мягкой грязи, она поминутно теряла равновесие и беспомощно цеплялась за руку парня.

– Потенциальные покупатели, осматривающие свои будущие владения, – сказал Маркби после того, как пара удалилась на достаточное расстояние и не могла их слышать. – Держу пари, молодожены.

– Да, – вдруг сказала Мередит, – я бы тоже не хотела, чтобы в моем самом первом доме под фундаментом жило привидение.

– Самый первый дом… – пробормотал ее спутник и замолчал.

Она с любопытством взглянула на него.

– Когда вы с Рейчел поженились, вы поселились здесь, в Бамфорде?

Она знала, что, задавая такой вопрос, нарывается на неприятности. Он почти никогда не говорил о своем браке, а ей иногда хотелось послушать, как он жил раньше.

Он покачал головой:

– Нет, мы с Рейчел купили огромный белый дом к юго-западу от Лондона. Естественно, это была ее идея. Зачем семье из двух человек пять спален и три гостиных? Могу добавить, что этот дом рассыпался прямо на глазах, – поэтому-то он и стоил нам относительно недорого. Но зато мы потратили целое состояние на ремонт. Об отоплении, водопроводе я уж и не говорю – все это пришлось менять полностью. А мебели сколько понадобилось! Крыша в одном месте протекала, и мы всю нашу совместную жизнь пытались ее починить. Так и не починили. Мы заменили всю электропроводку, чтобы этот дворец не сгорел синим пламенем от включенного в розетку тостера. И еще там жили летучие мыши! – Он погрузился в подавленное молчание, но через несколько секунд с новым энтузиазмом добавил: – Но зато там был чудесный сад, большой и старый, и отличный ухоженный огород со шпалерами, где можно было выращивать всякую зелень.

– Ага! – воскликнула Мередит. – Значит, не только Рейчел решила купить этот дом!

– Признаю, мне нравился сад, только у меня так до него руки и не дошли, потому что все свободное время я лазил с ведрами по чердаку и отбивался от летучих мышей, путавшихся в волосах. А когда мы расстались, я приехал обратно в Бамфорд. Лора и Пол как раз только поженились и поселились здесь. Мне предложили работу в бамфордской полиции. Ну вот я и подумал, почему бы не вернуться туда, где я вырос? Но только посмотри, что они сотворили с этим прекрасным местом! – Он обвел рукой горизонт и с горечью покачал головой. – Кстати, не исключено, что ты здесь встретишь Стива Уэзерола, архитектора. У него сейчас выдались нелегкие деньки. Он был свидетелем того, как Шон Дэйли обнаружил тело, а тут еще эта задержка со строительством. Бедняга Стив.

Маркби пнул носком сапога осколок кирпича и ссутулился.

– Ну, хватит обо мне и о моем прошлом. Давай лучше поговорим о тебе и твоем будущем. Я так понял, пока нет надежды, что тебе дадут новое назначение?

– В обозримом будущем нет. Ни малейшей. – Она выдержала паузу и с показным безразличием добавила: – Не исключено, что я подожду еще года полтора, и, если меня никуда не назначат, буду искать другую работу.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

– Уйти из министерства иностранных дел? Не думал, что когда-либо услышу от вас такое, мисс Митчелл!

– А я не думала, что когда-либо такое скажу, – с сожалением признала она. – Но не мне тебе объяснять, что все хорошее рано или поздно заканчивается. С министерством у меня связано много хорошего, но, может быть, пришло время заняться чем-нибудь другим. Не спрашивай меня чем и где. Я не знаю.

Он молчал так долго, что она спросила:

– Алан, скажи, что думаешь по этому поводу. Ты же прекрасно понимаешь, что мне хотелось бы знать твое мнение.

Парочка, которую они видели на стройплощадке, появилась на пороге офиса продаж. Они по-прежнему цеплялись друг за друга, как два вьюнка, но теперь еще держали в руках какие-то бумаги. Их сопровождала делового вида женщина в строгом синем костюме. Все трое исчезли в одном из уже достроенных домов, над которым развевался флаг с названием и логотипом компании-застройщика.

– Пошли в дом-образец, – мрачно прокомментировал Маркби. – Слушай, если ты желаешь от меня абсолютно честного и эгоистичного ответа, я, естественно, скажу, что хотел бы, чтобы ты бросила все эти заграницы и осталась в Англии. Но беда в том, что я знаю, что в этом случае ты будешь очень несчастна. Жизнь на одном месте не принесет тебе радости, ты будешь мучаться и рваться в какой-нибудь очередной экзотический уголок.

Мередит кивнула. Ее шарф развязался, и она его сняла. Ветер подхватил ее волосы и бросил ей в лицо. Она откинула их.

– Наверное, во мне есть цыганская кровь, – вздохнув, сказала она. – Мое будущее счастье или несчастье будет зависеть от того, найду ли я себе подходящее занятие в жизни, если уйду из министерства.

На этот раз она не настаивала на том, чтобы он высказал свое мнение. Наконец он встал и протянул руку, чтобы помочь ей подняться.

– Вставай. Стена холодная – застудишь спину или чего пониже. Пойдем поедим где-нибудь.

К понедельнику Мередит почти привыкла к дому Лоры. У нее больше не возникало желания ходить по комнатам на цыпочках и поправлять подушки даже после минутного сидения в кресле. И дом тоже, кажется, привык к ее присутствию – только кухня по-прежнему оставалась для нее враждебным местом, и все потому, что благодаря Полу была оборудована по последнему слову кулинарной техники. Мередит и понятия не имела, для чего служит половина присутствовавших в ней приспособлений. Все ее поварские навыки исчерпывались открыванием консервных банок и разогреванием на плите их содержимого. Она как раз собиралась приготовить на завтрак яичницу, – почти достигнув при этом вершины своих способностей, – когда в заднюю дверь постучали.

– Есть кто дома? – послышался женский голос.

– Да! Подождите немного! – Не успев разбить яйцо, Мередит положила его обратно в тарелку, вытерла руки и открыла дверь. На пороге стояла молодая женщина в розовом спортивном костюме. В руках она держала коробку. Ее светлые волосы были собраны цветными резинками в два хвоста и висели но обе стороны головы, словно два пучка льна.

– Привет! – весело сказала она. – Я Сюзи Хейман, ваша соседка.

– Хейман… – Мередит порылась в памяти. Хейманы были упомянуты в оставленном Лорой письме с общими инструкциями. Они были американцы. Кен Хейман служил на базе военно-воздушных сил США, расположенной в десяти милях от Бамфорда. – Заходите, – пригласила она. – Я как раз собиралась варить кофе.

Сюзи вприпрыжку вбежала в дом и поставила коробку на стол.

– Кексы. Я подумала, что у вас не было времени приготовить что-либо подобное.

– Не только времени, но и таланта! – с улыбкой сказала Мередит. – Спасибо. Это очень мило с вашей стороны.

– Я чувствую себя чуть-чуть виноватой, потому что в выходные нас не было и мы не смогли засвидетельствовать вам свое почтение. Мы ездили, – прижав руки к груди, провозгласила она, – в Стратфорд-на-Эйвоне! Но я обещала Лоре помочь вам в случае чего. Вы хорошо устроились?

– Да, очень хорошо, спасибо. – Мередит включила кофеварку. – Если я не ошибаюсь, ваш муж служит в военно-воздушных силах? На американской базе?

– Да, но он зубной врач, а не пилот и не член команды наземного обслуживания. Люди всегда слегка удивляются, когда я им это говорю. Я тоже там работаю, три раза в неделю по полдня. В основном вожусь с бумажками, привожу в порядок врачебные записи – хотя до того, как мы с Кеном поженились, я была медсестрой. По понедельникам я не работаю, поэтому у меня есть время прийти к вам. – Сюзи ненадежно устроилась на высоком барном табурете, сдвинув вместе свои розовые коленки. Выглядела она на шестнадцать, хотя Мередит подозревала, что на самом деле ей лет на десять больше. У нее было чистое круглое лицо, курносый нос. Макияж отсутствовал. – Надеюсь, вы как-нибудь поужинаете с нами?

Зашипела кофеварка. Мередит стала наливать кофе.

– Лора не говорила вам, что я одно время жила в коттедже неподалеку от Бамфорда? Правда, совсем недолго. Я работаю в Лондоне, и мне было трудно каждый день ездить до места работы и обратно.

– Говорила. Она очень обрадовалась, когда вы согласились приехать пожить в этом доме. Конечно, я бы не оставила его совсем без присмотра, но видите, мне приходится отлучаться. В нашем районе недавно в несколько домов вломились. Ничего серьезного не украли, в основном бытовую технику. Кен считает, что скорее всего подростки.

– Я надеюсь, ваш дом избежал такого несчастья?

– О да, избежал, и это не наш дом – мы его снимаем. Перед тем как въехать, мы заставили агентов поставить надежные замки. Грабители выбили двери в двух домах, взяли радиоприемник и видеомагнитофон, а в третьем доме, прямо напротив нашего, через улицу – телевизор. Кен говорит, украденные вещи они продают в пабах и барах.

Заинтересовавшись, Мередит поставила локти на стол и подперла ладонью подбородок.

– А вы не слышали, в последнее время здесь ни у кого не крали старинные вещи?

– Старинные вещи? Нет. – Сюзи, словно кукла, мигнула своими круглыми голубыми глазами. – А что?

– В субботу я разговаривала с одной пожилой женщиной, и она сказала мне, что примерно полгода назад к ней приходил торговец антиквариатом. Он хотел купить некоторые из ее вещей. Конечно, он мог иметь самые честные намерения. Но мне кажется, когда в твою дверь стучат с подобными предложениями, необходимо соблюдать осторожность.

Сюзи в задумчивости завела глаза к потолку.

– Лора тоже не говорила, что у кого-то здесь пропали старинные вещи. Но сейчас я припоминаю, что месяца четыре назад к нам заходил какой-то человек, которого интересовали как раз старинные вещи. Когда он понял, что я американка, то перестал спрашивать, не хочу ли я что-нибудь продать, и поинтересовался, не хочу ли я что-нибудь купить. Он сказал, что, если мне нужна какая-либо конкретная вещь, возможно, он смог бы достать ее. Но я не увлекаюсь коллекционированием антиквариата. Ну то есть в Стратфорде было очень интересно, но покупать вещи – это совсем из другой оперы. Я совсем не разбираюсь в антиквариате, а Кен говорит, что когда не знаешь, что покупаешь, тебя могут здорово надуть. Сейчас встречаются такие качественные подделки, что от настоящей вещи и не отличишь. Так что я не стала ничего покупать. Хотя Кену нравятся старые карты и книги. В Оксфорде есть магазинчик, куда он любит наведываться. Полагаю, он подыщет себе там что-нибудь, когда мы уже будем собираться домой. Но это совсем другое. Это обычный магазин, в котором продается много всяких вещей, и владелец знает о них все и рассказывает это вам. Я разговаривала там с другими посетителями, и они говорят, что у этого магазина очень хорошая репутация. Однако если торговец приходит к вам домой, словно коммивояжер, это немного странно, правда?

– Да, – согласилась Мередит. – А недавно никто из подобных личностей к вам не приходил? И вы не слышали, чтобы приходили к кому-либо из соседей?

Сюзи покачала головой. Ее хвосты пришли в движение.

– Нет, а что? Кто-то жаловался?

– Нет, мне просто стало интересно. Пожилая леди, с которой я разговаривала, думает, что торговец мог вернуться. И при случае посмотреть, что интересного есть у хозяев, без спросу.

– Без спросу? – Сюзи озабоченно наморщила носик. – Мне это не нравится. Надо будет сказать Кену. Но у нас в квартале создан Комитет содействия полиции – ну, знаете, для профилактики преступлений. Мы собираемся в этот четверг в одном доме чуть дальше по улице. Приходите, если хотите.

– Спасибо. Может быть, и приду.

Сюзи слезла с табурета.

– Мне надо идти. Но учтите, я говорила про ужин вполне серьезно.

Она ушла, потряхивая пушистыми хвостами.

Мередит сдвинула брови и постучала пальцами по столу. Похоже, торговец антиквариатом и правда не имел ничего общего с ночным визитером Долли. Ну, у нее на сегодня свои планы. Сидя дома, ничего не сделаешь. Мередит решила отменить яичницу. Ее можно съесть на ленч. Она убрала яйца в холодильник, вымыла чашки и, вооружившись блокнотом и ручкой, вышла на улицу.

Сначала она отправилась в библиотеку. На то, чтобы отыскать старую карту, где было указано местоположение кладбища «серых людей», потребовалось некоторое время, но девушка-библиотекарь заинтересовалась поисками Мередит и проверила, нет ли у них дополнительной информации по этой теме. В местных хрониках ее оказалось на удивление мало – говорилось только, что молитвенный дом «серых людей» сгорел при загадочных обстоятельствах в 1842 году. В одной книге была представлена нечеткая фотография с изображением археологических раскопок.