Текст книги "Заключим пари"

Автор книги: Эндрю Мэйсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Эндрю Мэйсон

Заключим пари

OCR & SpellCheck: Larisa_F

Мэйсон Эндрю M 97 Заключим пари. – Роман. – Пер. с немецкого Н.А. Медведевой. – М.: АО „Издательство «Новости»", 1999. – 160 с. (Серия «Счастливый случай»)

Оригинал: Andrew Mason «Topp – die Wette gilt!», 1991

ISBN 5-7020-1097-3

Переводчик: Медведева Н.А.

Аннотация

Ученый-социолог Глен Робертс с энтузиазмом взялся за эксперимент, целью которого являлось превращение асоциальной личности в полноценного члена общества. И не только потому, что наградой победителю служил миллион долларов: Джулия Митчел, таинственная бродяжка и объект исследования, покорила его сердце. Глен и представить себе не мог, что красавица просто использует его в своих целях. Но и сама Джулия не устояла перед обаянием молодого мужчины...

Эндрю Мэйсон

Заключим пари

1

– И пожалуйста, Глен, помните о том, что О'Брайен – один из главных спонсоров нашего университета. Когда вы... я хочу сказать, вы должны были бы... – Сьюзен Филипс замолчала, разглядывая человека, сидящего рядом с ней в ее стареньком дребезжащем «форде-мустанге». Как всегда, когда она смотрела на своего коллегу с факультета социологии, по коже у нее побежали мурашки. Глен Робертс был самым привлекательным преподавателем университета и одним из самых молодых. К тому же он был холост. Она подавила вздох. Похоже, Глен Робертс искренне интересовался лишь одной вещью, а именно: своим же предметом – социологией. Кое-что положительное в этом было – Сьюзен невольно улыбнулась, – она, по крайней мере, имела значительную фору перед своими конкурентками. Сьюзен уже два года работала в должности доцента и занималась социологией в тесном контакте с Гленом. Но далеко не в столь тесном, как она бы хотела и как часто рисовала в своих мечтах. За два года, которые она была знакома с Гленом, он поцеловал ее только один раз. В щеку, когда они вместе с друзьями праздновали Новый год. Сьюзен пригляделась повнимательнее. Его светлые волосы поблескивали в свете уличных фонарей, и она кожей чувствовала на своем лице проницательный взгляд его серых глаз. «Какое счастье, что темно», – подумала она, поняв, как покраснела. Но подавить легкую дрожь в руках ей не удалось, и она крепко вцепилась в руль. Как может красивый и на вид чувственный мужчина быть таким... таким... невинным? Пока она раздумывала, годится ли тут слово «невинный», Глен повернулся к ней.

– Что я должен, Сьюзен? – невозмутимо спросил он.

Если Глен и сознавал, в какое смущение привел свою коллегу, то виду, во всяком случае, не подал. Он просто смотрел на Сьюзен и улыбался.

Она сделала глубокий вдох и выдох. Мало того, что он так фантастически хорош собой, но, когда он еще и улыбается, нужна вся сила воли, чтобы его не поцеловать. Интересно, как бы отреагировал на это Глен. Но уж точно, от поцелуя бы не растаял. А впрочем? Она взглянула на него и снова возблагодарила темень, которая, хотелось надеяться, скрывала от него неприкрытое желание в ее глазах.

– Ну, вы должны вести себя посдержаннее, когда мы будем у декана Форбса, – выдавила она из себя наконец. – Если он коснется социологических теорий.

– Ах так? – Глен поднял брови, и взгляд серых глаз стал ледяным. – Это почему же?

Сьюзен сглотнула. Короткое ощущение интимности прошло, и Глен вновь превратился из желанного мужчины в холодного, уверенного в собственном превосходстве ученого, каким его все знали.

– Ну, потому что О'Брайен... он... – Она запнулась. Как ей объяснить это Глену?

– Вы хотите сказать, что он не только богат, но и завзятый любитель социологии, не так ли? – Низкий голос Глена слегка вибрировал, и Сьюзен почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. «Черт побери, ну что ты ведешь себя, как подросток», – упрекнула она себя. И все же не была уверена, что может сейчас доверять своему голосу. Слава Богу, проверить это не пришлось, так как Глен продолжил: – Не нужно предостерегать меня, Сьюзен. Я не стану сердить нашего великодушного спонсора. – Теперь он смотрел ей прямо в глаза. – Не стану, раз речь идет о куче денег. – Он сделал паузу. – Ведь институту позарез нужны деньги, правда?

Это был не вопрос, а скорее утверждение, и Сьюзен пожала плечами.

– Вы это знаете так же хорошо, как и я, Глен. Поверьте, я тоже не в восторге от того, что приходится перед таким человеком, как О'Брайен...

Ее перебил смех Глена.

– О'Брайен не пользуется безупречной репутацией, верно, Сьюзен? – Откинувшись на спинку сиденья, он смотрел на залитую светом дорогу, ведущую через Хэмптон, небольшое престижное предместье Нью-Йорка, где богатые люди проводили свой отпуск или жили, как, к примеру, декан Нью-Йоркского университета. – Странно, что такой человек, как он, заинтересовался именно социологией. – Глен вздохнул. – Ну ладно, если мы хотим получить деньги нашего спонсора, придется худо ли бедно ему подыгрывать. Даже если эта перспектива мне так же мало улыбается, как и вам.

Сьюзен вздохнула с облегчением.

– Ничего страшного. О'Брайен, разумеется, не невинная овечка, но и не чудовище. Он делал свои миллионы на бирже и действовал при этом достаточно бесцеремонно. Но он никогда не учился, а это, видимо, было его тайной мечтой. – Она усмехнулась. – Поэтому, наверное, он испытывает сентиментальное влечение к нашему университету.

Глен фыркнул:

– Сентиментальность? Да такой человек, как О'Брайен, никогда не станет руководствоваться чувствами, когда речь идет о миллионе долларов. – Он покачал головой. – Если я не ошибаюсь, его дочь Фэллон посещает мои лекции.

– Уж не намекаете ли вы, что он пытается?..

– Я не намекаю, Сьюзен, а констатирую. – Голос прозвучал раздраженно, но Глен быстро взял себя в руки. – Я думаю, что мы должны перестать строить иллюзии насчет денег, пока и в самом деле не получим в руки чек. А кроме того, признаюсь, что О'Брайен вызывает у меня любопытство. Нечасто встретишь биржевого маклера, увлекающегося социологией. – Он засмеялся.

Сьюзен заметила, что смех получился не слишком веселым, и хотела что-то сказать, но не решилась. Она уже однажды встречалась с О'Брайеном. Человек он был интересный, но она сомневалась, что Глен найдет с ним общий язык. Она достаточно хорошо знала Глена, чтобы понимать, что люди такого пошиба, как О'Брайен, заносчивые выскочки, должны действовать на него, как красная тряпка на быка, и спрашивала себя, стоило ли ей уговаривать декана Форбса приглашать на встречу Глена. «Все-таки речь идет о миллионе долларов, подумала она. – А Глен руководит отделением социологии. Без него денег нам ни в коем случае не получить. «Она украдкой взглянула на Глена. Он задумчиво смотрел в окно, выдвинув вперед подбородок и плотно сжав губы. Сьюзен подавила вздох. «Но с ним миллиона нам не получить тем более», – пессимистично сказала она себе.

– Но Джулия, детка, я тебя не понимаю! Почему ты должна растрачивать свой талант на такую... такую, ну, я хочу сказать... – Глория Митчел оглянулась в поисках поддержки на мужа, который строго смотрел на свою единственную дочь.

– Твоя мать, дорогая, хочет сказать, что мы не можем понять, почему ты предпочитаешь гробить свой талант в так называемой «Свободной театральной труппе», вместо того чтобы прислушаться к нашим советам. Ты бы давно была в Голливуде, если бы согласилась на мое предложение позвонить Клоду Палмеру. Он...

– ...один из самых известных антрепренеров Восточного побережья, я знаю, папа. Ты говорил. – Джулия перевела взгляд с отца на мать и обратно и подавила вздох. Этими спорами она уже была сыта по горло. Через две недели на третью повторялось одно и то же. С тех пор как Джулия уехала из дома, она регулярно приезжала из Нью-Йорка в поместье Митчелов под Бостоном, чтобы повидаться с родителями. А когда она сдала экзамен по актерскому мастерству, все разговоры неизбежно сводились к ее карьере.

Под карьерой же Берт и Глория Митчелы понимали Голливуд и «Оскара». Как минимум! «Скажи спасибо, что они вообще смирились с мыслью, что я стала актрисой», – напомнила она себе.

– И кроме того, Джулия, я, как и прежде, считаю это занятие совершенно неподходящим для девушки из семьи Митчелов, – продолжил отец. – Ты знаешь, что я...

– Папа, я...

– Но детка, – перебила ее Глория. – Твой отец желает тебе только добра. Ты знаешь, как бы он был рад, если бы ты стала работать в нашей фирме.

– ...уже два года держу для тебя должность вице-президента, – закончил свою фразу Берт Митчел. – Я уверен, что ты...

– Вице-президентки, – вставила Джулия.

– ... с ней справишься, – невозмутимо продолжал Берт. – Несмотря на то, что бросила заниматься экономикой. В конце концов, я...

– Она не бросила, Берт. Она всего лишь не явилась на экзамен. В случае необходимости мы могли бы купить ей оценку, это же пустяковое дело, правда, дорогой?

– Мама!

– Глория!

Джад Джейсон откинулся на стуле и доверительно улыбнулся матери Джулии.

– Миссис Митчел, гм-м, мне не хотелось бы вмешиваться, но...

– Так и не вмешивайся! – Джулия обернулась и окинула Джада Джейсона ледяным взглядом. Его присутствие на ежемесячных семейных встречах Митчелов вносило разнообразие, но ее это не слишком радовало. Джад был сыном соседей и приятелем ее юности. Детьми они играли в одной песочнице, затем ходили в одну школу и в один университет. Джад явно считал, что в результате приобрел на Джулию в некотором роде историческое право. Во всяком случае, он еще в университете замучил ее предложениями руки и сердца, и, хотя Джулия недвусмысленно заявляла, что его не любит, это Джаду, похоже, абсолютно не мешало. Он по-прежнему не вылезал от Митчелов, и для Джулии было совершенно очевидно, что ее родители видят в Джаде подходящего кандидата в зятья.

«И очень глупо, поскольку я в нем подходящего супруга не вижу!» – Джулия отвела взгляд от Джада, который ошарашенно замер, когда она его отбрила.

– Но дорогая! – По тону матери было ясно, что ей не понравилась манера, в которой Джулия разговаривала с Джадом. – Джад тоже хочет тебе только добра, дорогая. У него есть для тебя фантастическое предложение, не так ли, Джад? – Она подбодрила его взглядом, и он кивнул ей с такой самоуверенной улыбкой, что Джулии захотелось швырнуть в него тяжеленный серебряный поднос.

– Разумеется, Глория.

«Глория!» Только этого не хватало!» – подумала Джулия и вздохнула.

– Могу себе представить, что за потрясающее предложение ты для меня припас, Джад. Наверное, то же самое, которое я выслушиваю в течение последних двух лет. И мой ответ тебе известен: нет! Сказать по буквам? 3-а-б-у-д-ь п-р-о э-т-о! Я никогда не выйду за тебя замуж! Скорее я выйду замуж...

– Выйдешь замуж? – хором переспросили мать, отец и Джад.

– Какая прелестная идея, Джад. – Глория просияла всем лицом, а Берт Митчел кивнул.

– Наше благословение у вас уже есть, Джад, – сказал он. – И я уверен, что...

– Папа! Прекрати, пожалуйста! – Джулия вскочила и с упреком посмотрела на отца, потом на мать, а под конец на Джада. Она чувствовала, что покраснела, и это ее еще сильнее разозлило. – Здорово ты это придумал, Джад! – вырвалось у нее. – Сначала втираешься в доверие к моим родителям, а потом рассчитываешь, что я за обедом...

– Но Джулия, я только хотел тебе предложить...

– ...проглочу и твое предложение! Но тут ты...

– Дорогая, да успокойся же ты! – Мать Джулии прижала надушенный платочек к носу.

– ...согласиться на роль в фильме, который моя компания снимает в Голливуде.

– ...ошибся! Роль... какую? – Джулия растерялась, когда до нее дошел смысл слов Джада. – У тебя кинокомпания?

– Это-то я и пытаюсь все время тебе объяснить, – сказал Джад. – Мы с твоими родителями считаем, что твое будущее как актрисы в фильмах, а не в каких-то никому не известных театральных пьесах, которые почти никто не смотрит.

– В очень сомнительных пьесах, – поддакнул ему отец. – Я слышал, что в этой пьесе актеры выходят на сцену в будничной одежде, у них нет даже настоящих театральных костюмов. Вполне вероятно, что они и сами не настоящие актеры, а...

– Но папа! Это современная пьеса, и поэтому естественно, что актеры выступают в обычной одежде!

– А ты играешь бродяжку, которая становится преступницей? Дорогая, как ты можешь поступать таким образом по отношению к нам? – Глория Митчел выглядела озабоченной. Она наклонилась вперед, чтобы дотронуться до руки дочери. – Ведь ты – Митчел, не забывай! Тебе совершенно не нужно тратить время на подобные вещи. У тебя достаточно денег, чтобы спокойно работать над своей карьерой. Фонд, который учредил для тебя твой отец, приносит достаточную прибыль, чтобы ты могла себе позволить любую немыслимую роскошь. И кроме того, что мы скажем своим друзьям, если они увидят тебя в такой...

Джулия вздохнула:

– Мама, но это же только пьеса, и не более того! Никто не подумает, что я действительно занимаюсь бродяжничеством.

– Конечно, нет, потому что никто эту пьесу смотреть не станет! – Берт Митчел откинулся на своем стуле. – Почему ты не прислушиваешься к голосу рассудка, Джулия? Тебе следовало бы подумать над предложением Джада. Если тебе непременно потребовалось выбрать именно эту профессию, – последнее слово он произнес с явным отвращением, – так почему бы не заняться ею по-настоящему? Девушке из семьи Митчелов место в Голливуде, это однозначно, и, если Джад дает тебе этот шанс, ты должна его использовать.

Джулия снова села и угрюмо уставилась в свою тарелку. «А чего ты ждала? – спросила она себя. – Было бы просто чудом, если бы они вдруг начали меня понимать». И все же она не сердилась на родителей. Она знала, что они хотели ей только добра. К сожалению, они его понимали совсем не так, как она. Но нельзя же было ставить им это в упрек. Другое дело Джад. Джулия подняла голову и свирепо посмотрела на него. Джад Джейсон должен был бы знать, насколько важен для нее театр. Она достаточно ему про это рассказывала. И про свою мечту однажды выступить на Бродвее. Поэтому его предложение сыграть какую-то второстепенную роль в низкопробном, наверняка, голливудском фильме она восприняла как подлое предательство.

– Что же это за фильм, Джад? – вежливо улыбнувшись, спросила она его. – Насколько я тебя знаю, конечно же, порнография...

– Джулия! – Голос отца заставил ее вздрогнуть. Берт Митчел не терпел в своем доме никаких непристойностей, и уж тем более за столом. Джулия помнила, как когда-то давно он однажды отправил домой ее школьную подругу за то, что на той не было гольфов. Тогда им было по четырнадцать лет, но с тех пор Берт Митчел совсем не изменился. На какой-то момент она даже развеселилась, представив себе его реакцию, если бы он узнал, что в одной из сцен спектакля она появляется только в лифчике и трусиках.

– Действительно, дорогая, я считаю, что ты должна лучше относиться к Джаду. – Глория улыбнулась ему, как бы извиняясь за дочь. – Особенно если ты ждешь, что он предложит тебе руку и сердце. Ты все-таки уже в том возрасте, когда большинство девушек выходят замуж и заводят детей. И я считаю, что тебе тоже пора, дорогая. – Глория явно села на своего конька. Джулия наизусть знала все, что неизбежно должно было последовать.

– Мама, мне двадцать шесть, и я вполне в состоянии сама решить, хочу ли выходить замуж и, главное, за кого. – Она бросила уничтожающий взгляд на Джада, недоумевая, почему она продолжает приезжать на эти ежемесячные обеды. Она же заранее знает их меню. Сначала говорят о ее карьере, а затем о том, что больше всего волнует ее родителей, то есть о ее скором замужестве, детях и семейном счастье. Не то чтобы Джулия была принципиально против брака. Просто до сих пор она не встретила подходящего человека. Она коротко взглянула на Джада, который не переставал ей улыбаться. «Пока ясно одно, – подумала она, – это кто угодно, только не Джад Джейсон». Она поддалась внезапному порыву и показала ему язык.

Джад, как раз начавший говорить о фильме, сбился и растерянно замолчал. Однако быстро взял себя в руки. Пока он рассуждал. Джулия сосредоточенно занялась десертом, стараясь по возможности не слушать. Она точно знала, что хочет сыграть в этом спектакле, но ей нужно обсудить с родителями одну действительно важную для нее проблему. Но, увидев, как зачарованно внимают они россказням Джада о его компании в Голливуде, она осознала, что ни мать, ни отец не проявят понимания к трудностям, с которыми столкнулась их дочь, готовя роль полупреступной бродяжки. Напротив! Они лишь утвердятся в своем отрицании такого рода театра. А Джад? Джулия посмотрела на своего приятеля. Он был полностью захвачен описанием проекта. Джулия, хоть и не прислушивалась, все же слышала достаточно, чтобы понять, что она ни за что не станет играть в его фильме. Судя по пересказываемому им сценарию, этот фильм вряд ли будет иметь даже минимальный успех. Джулия вздохнула, страстно желая, чтобы вечер закончился как можно скорее. Потом она еще съездит к своей подруге Паоле. Паола Рамирес тоже была актрисой. Они вместе окончили театральную школу, и Паола тоже играла в этой пьесе. Вот кто, по крайней мере, поймет проблемы Джулии, а это было ей сейчас очень нужно. Ни мать, ни отец, ни тем более Джад для этого не годились. Может, хоть Паола ей поможет. Она отставила тарелку, извинилась и вышла под предлогом, что ей срочно нужно позвонить. Ее слегка укололо, что родители не обратили на это никакого внимания, продолжая увлеченно слушать разглагольствования Джада, который уже приближался к драматичному финалу сценария.

Джулия покачала головой и пошла в свою девичью комнату, которая сохранялась в прежнем виде. Она сняла трубку и набрала номер Паолы. К счастью, ее подруга и коллега оказалась дома.

– Паола? Это Джулия.

– Джулия? Как дела?

Джулия помедлила.

– Можно к тебе сегодня заехать?

– Сегодня? – Паола Рамирес помолчала. – Конечно, – сказала она. – Завтра у меня все равно вечерняя смена в ресторане. А что, так плохо?

Джулия усмехнулась:

– Даже хуже. Я тебе потом расскажу, ладно? – Положив трубку, она некоторое время сидела неподвижно, затем глубоко вдохнула и выпрямила плечи. «Хорошо, что я на машине, – подумала она, спускаясь вниз по лестнице и входя в столовую. – По крайней мере, у меня есть объяснение, почему Джад не должен отвозить меня домой».

2

– Мне очень жаль, Сьюзен, что все так вышло. – Глен Робертс искоса взглянул на коллегу. – Ладно уж, скажите прямо, что я вел себя как полный идиот. Только перестаньте сидеть за рулем с таким надутым видом и вымещать злость на коробке передач.

– Она здесь автоматическая, – раздраженно возразила Сьюзен и вздохнула. Они ехали по мосту Квинсборо. С тех пор как они выехали из Южного Хэмптона, это были первые фразы, которыми они обменялись.

– Правда? – Глен криво усмехнулся. Она почувствовала облегчение, когда натянутое молчание, установившееся между ними, наконец-то нарушилось. – А мне показалось, будто вы сами врубали скорости. – Он непроизвольно провел ребром ладони по шее.

Сьюзен, не желая того, развеселилась. Но быстро посерьезнела.

– Вам непременно надо было заключать это дурацкое пари, Глен? – Заметив, как помрачнели его глаза, она заторопилась: – Конечно, я понимаю, что О'Брайен спровоцировал вас своими возражениями, но...

– Возражениями? – Глен захохотал. – О'Брайен нес чистейший вздор. Вот и все. – Он скрестил руки на груди.

– Очень может быть. Но О'Брайен не привык, чтобы его критиковали. Он...

– Значит, пора было начать, – сухо заявил Глен. – Наследственность! Не смешите меня. Как будто способность стать полезным и полноценным членом общества передается по наследству! – Он покачал головой. – И ведь всегда находятся типы вроде О'Брайена, утверждающие подобные вещи. Возможно, он хотел таким образом намекнуть, что я несправедливо низко оценил беспомощную работу его дочери?

– Не думаю, – вставила Сьюзен. – Я склоняюсь к тому, что О'Брайен действительно верит в свою теорию. И он в этом не одинок, не правда ли?

Глен отмахнулся:

– Ну и что? Все они ошибаются. Не существует ни единого доказательства, что тип социального поведения наследуется. И есть масса подтверждений, что окружающая среда играет решающую роль в формировании личности.

Сьюзен вздохнула, медленно подкатывая автомобиль к дому, где жил Глен.

– Надеюсь. В противном случае плакал наш миллион.

Она решительно припарковалась и выключила двигатель. Потом взглянула на Глена и покраснела. Он не делал никаких попыток ни выйти, ни спросить ее, не хочет ли она подняться с ним в его квартиру. Да и с какой стати? Он и раньше этого никогда не делал. Они были знакомы уже два года, но она ни разу к нему не заходила. Сьюзен хотела было попрощаться, но в этот момент Глен повернулся и с улыбкой посмотрел на нее.

– Не хотели бы вы зайти ко мне на чашечку кофе?

Как только до нее дошел смысл его слов, она энергично закивала и быстро распахнула дверцу, чтобы он не успел передумать. В лифте они ехали молча. В голове у Сьюзен прокручивались разные варианты. Что изменило его отношение к ней? Какие-то ее высказывания сегодня вечером? Она судорожно сглотнула, взглянув на него со стороны. Элегантный покрой вечернего костюма подчеркивал его широкие плечи, а белизна рубашки под смокингом оттеняла загорелое лицо. Взгляд задержался на его губах. Они казались невероятно чувственными. Сьюзен представила себе, какими они будут в поцелуе.

– Сьюзен?

В голосе Глена звучало удивление, и Сьюзен вздрогнула. Она подняла глаза и покраснела, поняв, что он, видимо, уже довольно долго стоит в дверях лифта, ожидая ее.

– О да, Глен! Извини, я... – Голос у нее охрип, и она замолчала. Лучше подождать, пока она не почувствует, что может снова доверять своему голосу, потому что Глен не должен узнать, как давно она ждала этой минуты. Уверенная в победе, она шагнула через порог.

– Правда? – Паола Рамирес подтянула под себя длинные ноги, удобно устраиваясь на широкой, плетенной из ротанга софе, стоящей в ее маленькой квартирке, расположенной в нижней части Восточного Манхэттена. – А потом? Что ты им сказала? – Она с любопытством посмотрела на Джулию, уютно примостившуюся перед софой на большой напольной подушке.

Джулия рассеянно провела указательным пальцем по краю бокала, наполовину наполненного вином.

– То же, что и всегда, – негромко ответила она. – Я бы многое отдала, если бы они наконец начали больше интересоваться моими проблемами, нежели мнением своих соседей, – сказала она.

Паола откинулась назад, явно довольная найденной позой.

– Какую проблему ты имеешь в виду, солнышко? Марка Райдера или этого Джоя?

– Его зовут Джад, – поправила ее Джулия. – К тому же настоящая проблема не в нем.

– Стало быть, все-таки Марк. – Паола понимающе усмехнулась. – Я случайно узнала, что подружка Марка на этот уик-энд уезжает из Нью-Йорка. Может быть...

– Меня не интересует Марк Райдер, – раздраженно прервала ее Джулия. – У тебя в голове есть что-нибудь, кроме мужчин?

Паола удивленно уставилась на нее.

– Что-нибудь, кроме мужчин? – Она дернула плечиком. – Ну да, я считаю, что Марк Райдер просто очарователен. Если он тебе не нужен, то... – Она отбросила назад длинные черные волосы и вытянула ноги. – Что ж, в любом случае неплохо знать, что его подружки здесь нет. Я тебя не понимаю, дорогая. Марк самый привлекательный мужчина из всех, кого я когда-либо...

– Паола! Моя проблема не имеет ни малейшего отношения к мужчинам, тем более к тем, у кого есть подруги.

– Хорошо. – Паола кивнула. – Хотя, по моему мнению, ты должна время от времени с кем-нибудь встречаться. Ты же ведешь себя так, словно мужчины созданы исключительно ради исполнения мужских ролей в пьесах. А между прочим, их можно использовать и в других целях. – Она заметила строгий взгляд Джулии и быстренько сообразила, что лучше оставить эту тему. – О'кей, дорогая. Выкладывай, что у тебя за проблема.

Джулия вздохнула. Она понимала, что кое в чем ее подруга права. Близких отношений у нее ни с кем не было уже несколько лет, точнее говоря, с тех пор, как она рассталась с Джадом. И, конечно же, дело было не только в том, что работа в театре не оставляла ей свободного времени. Такое объяснение годилось в качестве отговорки для друзей, когда те заводили разговор на эту тему, но сама-то Джулия знала, что суть в другом. Ей просто не хотелось. Она была по горло сыта связью с Джадом. Джулия даже сейчас приходила в бешенство, стоило ей пуститься в воспоминания. Джад обращался с ней, как со своей личной собственностью. При этом не утруждал себя необходимостью хотя бы ради приличия скрывать от нее свои эскапады с другими женщинами. «Мужчинам это необходимо», – заявил он и заверил ее, что его любовь к ней не имеет к этому никакого отношения. Джулия, однако, придерживалась иного мнения и совершенно не собиралась еще раз пережить что-то подобное. Поэтому она избегала любого мужчину, который давал понять, что заинтересован в длительной связи. Мужчины же, уже имеющие какие-то обязательства перед другими женщинами, вообще не шли в счет.

«В полную противоположность Паоле», – подумала она, глядя на подругу. Паоле Рамирес было совершенно наплевать, свободен приглянувшийся ей мужчина или нет. Она брала все, что хотела. Джулия заметила, что Паола выжидающе смотрит на нее, и прогнала прочь грустные мысли о своей личной жизни.

– Просто я никак не могу справиться с ролью, – вымолвила она наконец, отпив глоток вина.

Паола недоуменно взглянула на нее:

– Что ты сказала? Но ты же великолепна, солнышко! Я имею в виду, что Дерек постоянно хвалит твою работу. Что тебе еще нужно?

Дерек Вайнгертнер был автором и режиссером пьесы. Джулия покачала головой.

– В общем и в целом – да. Но сцены, где я оказываюсь в квартире этого Юппи и должна его соблазнить и где мне нужно стащить кошелек, не особенно его устраивают. А через две недели – премьера.

– Точно. И ты никак не можешь найти нужного тона?

Джулия кивнула:

– Да. Я... ты знаешь, я за всю свою жизнь никогда ничего не украла. – Она усмехнулась, представив реакцию своих родителей, если бы ее когда-либо уличили в воровстве. – Я не воровала даже банальных яблок из соседского сада. И никогда не торговала своим телом ради того, чтобы чего-то добиться. Я хочу сказать, по-настоящему.

– Что значит «по-настоящему»?

– Ну, я имею в виду, что по-настоящему такого еще не делала.

Джулия подумала, что в последние недели отношений с Джадом ее не покидало ощущение, будто ее бесцеремонно используют, но это было что-то другое. В пьесе речь шла о том, что она сознательно идет на связь с мужчиной ради того, чтобы он не выдал ее полиции. И ей самой совершенно не нравилось собственное исполнение.

Паола негромко рассмеялась:

– Я тебе верю, дорогая. К тому же толку от этого бывает немного. – Она вдруг посерьезнела, и Джулии показалось, будто подруге припомнилось что-то не слишком приятное из ее прошлого. Но Паола всего лишь закурила сигарету. – Даже не знаю, чем тебе помочь, Джулия. – Она выдохнула голубоватое облачко дыма. – Я тоже никогда ничего не воровала и... – Паола выпрямилась. – Эврика! – воскликнула она. – Дерек без конца повторяет, что мы должны вдохнуть жизнь в своих героинь, ведь так? А что, если тебе попросту надеть свой костюм, выйти в нем на улицу и что-нибудь украсть? Понятно, что-то не очень крупное, – быстро добавила она, увидев, что Джулия пытается возразить. – Само собой, потом ты все вернешь. Но зато ты, по крайней мере, лично переживешь ощущения человека, совершающего противозаконный поступок. – Она засмеялась. – Только уж, пожалуйста, не входи во вкус, если тебе все сойдет с рук.

– А если не сойдет? – Джулию эта идея не слишком вдохновляла. – Думаешь, мне хочется устроить премьеру нашей пьесы в следственном изоляторе? Это исключается!

– Ладно, успокойся, но тогда я уж и не знаю, каким образом тебе приобрести опыт, чтобы правдиво сыграть эту сцену. Что касается второго момента... – Она задумчиво взглянула на подругу. – Полагаю, ты даже не станешь слушать моего совета, не правда ли?

Джулия покачала головой:

– Могу себе представить, что ты мне посоветуешь. Но чтобы справиться со сценой обольщения, я вовсе не обязана переспать с совершенно посторонним мужчиной. – Она подняла вверх руки. – Подумай сама, что, если мне придется играть в какой-то пьесе наркоманку? Неужели ты думаешь, что я начну употреблять героин?

– Нет, конечно, нет! – Паола задумалась. – Я скорее предложила бы тебе попросить роль врача-терапевта.

– Покорно благодарю, – огрызнулась Джулия. – Но сейчас от твоего совета мало толку.

– Я имела в виду, что тебе не придется совершать настоящую кражу. Ты же сможешь на следующий день все вернуть. Или в тот же день оплатить. Но я действительно считаю, что это отличная возможность проверить собственное исполнение такой роли на публике и посмотреть, насколько правдоподобно ты играешь. Я это один раз тоже проделала, помнишь?

– А как же. Но тут есть существенная разница. Ты все же играла не бродяжку, а даму из высшего общества.

Паола захохотала:

– Да уж. Но дирекция «Рица» чуть было не обвинила меня в мошенничестве.

– Точно, – припомнила Джулия. – А почему, собственно, они этого не сделали? Если не ошибаюсь, замять эту историю помог один из директоров, не так ли?

Паола покраснела.

– Ну, он... он пошел мне навстречу, это правда. – Она быстро сменила тему. – Поезжай-ка лучше завтра утром в театр и надень свой костюм. Я тоже приеду и загримирую тебя, согласна? Завтра у нас нет репетиции, так что ты сможешь целый день бродяжничать по городу. Приобретешь полезный опыт.

Джулия помолчала, потом кивнула.

– О'кей, – сказала она, – давай попробуем. – Она протянула Паоле бокал. – Можно мне в таком случае переночевать у тебя, а? Или ты ждешь еще гостей? Может, своего директора из «Рица»? – Она засмеялась, увидев, что Паола поперхнулась. – Ладно, извини! Я не хотела тебя смущать, Паола. Просто у меня плохое настроение. Возможно, твоя идея – именно то, что надо.

Но Паола еще не успела налить вина в ее бокал, а Джулия уже представила себе, как она стоит в парфюмерном отделе большого универмага и прячет губную помаду. Она покачала головой. «Нереально!» – подумала она. Она не воровка и не собирается ею стать. Что же касается другого... нуу, она, конечно же, готова пойти на многие жертвы ради своей роли, но переспать с мужчиной только ради того, чтобы лучше ее прочувствовать? «Никогда!» – решительно сказала она себе. Скорее я сменю место работы и отправлюсь в Голливуд сниматься в фильме Джада. Но одна мысль о подобной перспективе бросила ее в дрожь и заставила быстро отхлебнуть большой глоток вина. Ладно, сначала надо пережить завтрашний день. Может, после него и не придется больше рассматривать столь неприятные варианты.