Текст книги "Артемида"

Автор книги: Энди Вейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

«Дорогая Джаз,

Мне на день рождения подарили большой постер с космическим кораблем «Руса»[20]20
  Стюарт Аллен «Стю» Руса – астронавт США. Родился в Дуранго (штат Колорадо). Стюарт Руса был в составе экспедиции «Аполлон‑14», третьей высадке людей на Луну.


[Закрыть]. Потрясающий корабль! Самый большой из всех построенных космических лайнеров! Он вмещает до двухсот пассажиров! Я как раз читаю про него. Я понимаю, что слегка зациклился на нем, но какая разница? Это так интересно!

Корабль просто невероятный! Там даже есть центростремительная гравитация с достаточно большим радиусом, чтобы никого не укачивало. Еще они заранее приучают пассажиров к лунной гравитации. За время семидневного полета к Луне они постепенно замедляют вращение корабля. Получается, что когда пассажиры только всходят на борт лайнера, они испытывают силу тяготения, равную 1g, а к тому времени, когда корабль садится на Луну, сила тяготения уже равна 1/6 g. По пути назад они проделывают это в обратном порядке, чтобы дать возможность людям заново привыкнуть к lg земного тяготения. Представляешь, как круто?

Я никак не могу понять, что такое «циклическая орбита Упхофф–Крауч». То есть, я понимаю, что это баллистическая орбита, перемещающаяся между Землей и Луной… Просто странно: стартуешь с Земли, через семь дней садишься на Луне. Потом орбита перемещается куда–то совсем в другую сторону и возвращается к Луне через четырнадцать дней. Пару недель она вроде как просто висит на эллиптической орбите вокруг Земли… я никак не пойму, что эта орбита делает. Даже пытаться не буду. Все равно главное то, что корабль просто потрясающий.

Когда–нибудь, когда я буду уже богатый строитель ракет, я прилечу в Артемиду. Мы можем встретиться, чаю попить.

Слушай, а когда вы с отцом переехали на Луну, вы не на «Русе» летели?»

«Дорогой Кельвин,

Нет, «Руса» тогда еще не был построен. Мы летели на «Коллинзе»[21]21
  Майкл «Майк» Коллинз – американский астронавт и летчик–испытатель. Побывал в космосе дважды. Первый полет – на «Джемини‑10» (июль 1966 г.), его командиром был Джон Янг. Второй полет – вокруг Луны на «Аполлоне‑11» (июль 1969‑го), когда Нил Армстронг и Эдвин Олдрин впервые совершили посадку на поверхность спутника Земли.


[Закрыть] – это был единственный космический корабль в то время. Это было десять лет назад (и мне тогда было всего шесть лет), так что я не помню всех деталей. Но помню, что искусственной гравитации там не было. В корабле везде была невесомость, и я просто потрясно повеселилась там, летая от стенки к стенке!

Ты меня прямо заинтриговал с этими орбитами, так что я решила почитать, что же это такое. Вроде все понятно. Корабль движется по циклической орбите и каждая ступень занимает семь дней: Земля – Луна (потом глубокий космос вне пределов плоскости орбиты Земля – Луна), Луна – Земля (глубокий космос в плоскости орбиты Земля – Луна). И этот цикл повторяется снова и снова. Если бы Луна стояла на месте, то корабль мог бы просто летать туда–сюда, но Луна совершает оборот вокруг Земли раз в месяц, что чертовски усложняет весь цикл.

Я просмотрела математические формулы расчета орбиты и проверила по уравнениям. На самом деле просто, можно даже посчитать в голове».

«Дорогая Джаз,

Это ты можешь посчитать в голове. Я бы что угодно отдал, чтобы быть таким умным, как ты. Но я так не могу. Ничего страшного. Зато я постоянно работаю, а ты настоящая лентяйка».

«Дорогой Кельвин,

Да как ты смеешь называть меня лентяйкой! Я придумаю какой–нибудь едкий ответ, но потом. Сейчас просто лень.

Слушай, мне нужен совет. Мы с Эдгаром собираемся на наше четвертое свидание. Мы уже целовались (но ничего больше). Я бы хотела чего–то большего, но только не слишком быстро. Я еще не готова полностью раздеться. Можешь что–нибудь посоветовать?

«Дорогая Джаз,

Только одно: сиськи».

«Дорогой Кельвин,

Ты серьезно? И все? Так просто?»

«Дорогая Джаз,

Да».

Глава четвертая

На следующее утро я проснулась голышом в роскошной мягкой постели.

И нет, рядом со мной никого не было. Каждый мыслит в меру своей испорченности. Мне просто захотелось узнать, какова будет на вкус жизнь, когда у меня появится миллион жетонов.

Я потянулась и выгнула спину. Как же я здорово выспалась!

Это вам не мой гнусный «гроб», здесь была отличная шумоизоляция. Соседи не мешали спать визгливыми ссорами или громким сексом. Не было слышно разговоров в коридоре, и пьяные идиоты не натыкались на стены.

А какая кровать! Я спокойно могла улечься поперек и все равно поместилась бы. Простыни и одеяло были мягче бархата. Постельное белье ласкало кожу, не то что моя пижама.

Эта роскошь стоила две тысячи жетонов за ночь. Когда я получу причитающееся мне с Тронда, я тут же куплю шумоизолированную квартиру и такую кровать.

Я глянула на Гизмо: одиннадцать утра?! Ну и заспалась же я!

Я выскользнула из теплой постели и направилась в ванную – персональную ванную. Халат надевать не надо, никто не заглядывается на тебя, пока идешь по коридору. Я и мой мочевой пузырь отправились по делам в блаженном одиночестве.

Я умылась и приняла долгий–предолгий душ. Персональный душ – еще одна вещь, запланированная на будущее.

Вода в Артемиде стоит дорого, но мы в любом случае попусту ее не тратим. В городе установлена замкнутая система водоснабжения, так что оплата на самом деле идет за очищение воды. В отеле использовалась система рекуперации серых стоков[22]22
  Замкнутая система водоснабжения работает по схеме автономного цикла, где все сточные воды, после их тщательной фильтрации и очистки, возвращаются в водоприемник для повторного использования. Подобный «круговорот воды в производстве» позволяет исключить загрязнение окружающей среды. Серые стоки – это вода, загрязненная жиром и моющими веществами и не содержащая фекалии и мочу (вода из умывальников, ванн, душа и т. п.).


[Закрыть]. Первые двадцать литров – это свежая вода (хватает примерно минуты на три). После этого система подогревает уже использованную воду, и ты используешь ее снова. Так что можно стоять в душе сколько угодно, но используешь все равно только двадцать литров. Важное примечание: не стоит писать в душе, который использует «серую воду».

Я набросила потрясающе мягкий махровый халат и соорудила на голове тюрбан из полотенца.

Пора было заняться следующим этапом моего зловредного плана. Лазить по Интернету в этот раз было не нужно, нужно было только как следует подумать. Я снова улеглась на Кровать, С Которой Джаз Башара Хотела Бы Вообще Не Вставать, и рассеянно принялась перебирать в уме разные идеи.

Задача: как выбраться из города?

Воздушный шлюз не откроется без команды члена Гильдии РБП. Для этого есть вполне весомые причины: последнее, что нам нужно, это чтобы какой–то необученный придурок забавлялся с контрольной панелью шлюза. Не вовремя открытый воздушный шлюз – это наиболее быстрый и эффективный способ убить всех под куполом.

Поэтому, чтобы открыть шлюз, надо приложить свой Гизмо к контрольной панели, которая получит подтверждение, что ты член Гильдии. Это примитивная, но прекрасно работающая система защиты от дурака. Недостаток этой системы только в одном: она не способна защитить от решительно настроенного дурака.

Исходя из требований защиты человеческой жизни, воздушные шлюзы не оборудованы контрольными панелями с наружной стороны. Если у вас проблемы со скафандром, утечка воздуха и вам надо как можно быстрее попасть внутрь, то последнее, что вы хотите видеть, это надпись «Идет проверка разрешения доступа» на табло двери.

Так что все, что мне было нужно, это чтобы кто–то открыл шлюз снаружи. Кто–то… или что–то.

Администрация гостиницы предупредила, что мне придется освободить комнату, или они выставят счет за вторые сутки, так что я завела «Триггер» и отправилась на уровень Армстронг Нижний 4, или, как его местные называют, в «Маленькую Венгрию». Практически все металломастерские принадлежали венграм, так же как вьетнамцы оккупировали все службы в системе жизнеобеспечения, а саудиты – сварочные работы.

Я остановила карт возле мастерской коллеги отца. Звали ее Жока Стробль (похоже, когда ребенку давали имя, в стране был дефицит гласных), и она специализировалась по сосудам, находящимся под давлением. Когда отцу заказывали воздушное убежище, он обычно покупал сам корпус у Жоки. Качество всегда было отличное, а качество – это то, что отца волнует больше всего.

Я припарковала «Триггер» и постучала в дверь. Жока приоткрыла дверь, выглянула в щелочку одним глазом и спросила с грубым венгерским акцентом:

– Что надо?

Я показала на себя:

– Миссис Стробль, это я, Джаз Башара.

– Ты дочь Аммара Башара, – ответила она. – Он хороший человек. И ты была хорошей маленькой девочкой. А теперь ты плохая.

– Угу… Послушайте, мне нужно с вами кое о чем поговорить…

– Ты не замужем и спишь с разными мужчинами.

– Да уж, я блудница, каких поискать.

Я еле сдержалась от того, чтобы высказать ей, что ее собственный сын Иштван перетрахал столько парней, сколько мне за всю жизнь не успеть.

– Мне просто нужно одолжить кое–что на пару дней. Я готова заплатить тысячу жетонов.

Она приоткрыла дверь пошире:

– Одолжить что?

– Мне нужен ваш БИК.

Жока принимала участие в строительстве сфер Бина и Шепарда. Строительство куполов – та еще работенка (хотя и хорошо оплачиваемая).

Она вместе с десятками других специалистов изготавливала слегка выгнутые металлические треугольники, которые потом закреплялись на каркасе и формировали корпус сферы. Специалисты РБП собирали каркас и начерно заклепывали детали, чтобы обеспечить начальную герметизацию обшивки. Служба жизнеобеспечения подавала дополнительный воздух, чтобы компенсировать утечку, пока сварщики вели сварку настоящих швов изнутри купола. Отец, как я помню, получил за эту работу кучу денег.

Мастера, придерживающиеся рабочей этики, постоянно проверяют свою работу. Но как проверить внешнюю сторону купола, если ты не лицензированный РБП-мастер? Тут нужен Бот для Инспекции Купола, короче БИК.

На самом деле они представляют собой просто небольшие радиоуправляемые машинки с крючьями вместо колес. Внешние корпуса сфер Артемиды покрыты специальными скобами для облегчения доступа ремонтников. БИКи используют эти скобы, чтобы добраться до нужного им места. Не очень эффективно? Другого способа вскарабкаться по внешней стороне купола нет. Алюминий немагнитный металл, присоски и пропеллеры в вакууме не действуют, а использовать ракетные двигатели было бы верхом дорогостоящего идиотизма.

– Зачем тебе БИК? – спросила Жока.

Я заранее продумала, что ей сказать:

– Аварийный выпускной клапан в Шепарде слегка протекает. Его отец устанавливал, он попросил меня проверить место сварки.

Поддерживать в Артемиде постоянное давление не так просто, как кажется. Если население города использует больше энергии, чем обычно, атмосферное давление в сферах повышается. Почему? Потому, что энергия переходит в тепло, которое повышает температуру, что повышает давление. Как правило, Служба жизнеобеспечения сбрасывает излишки воздуха из системы, чтобы компенсировать этот процесс. Но что, если это не сработает?

Именно поэтому в каждом куполе есть аварийные выпускные клапаны. Когда давление становится слишком высоким, клапан открывается, и лишний воздух стравливается из купола, пока давление не придет в норму.

– Если твой отец заварил шов, то утечки не будет. Должно быть, там какая–то другая причина.

– Мы обе это понимаем, но проверить все равно надо.

Жока обдумала вопрос:

– Надолго он тебе нужен?

– Всего на пару дней.

– Тысяча жетонов, говоришь?

Я достала Гизмо:

– Да, и я могу заплатить вперед.

– Подожди секундочку, – Жока закрыла дверь.

Вскоре она снова открыла дверь и передала мне небольшой чемоданчик. Я открыла его, чтобы убедиться, что все, что нужно, на месте.

БИК представлял механического жука длиной сантиметров тридцать. Четыре двигательных крюка были сложены для удобства хранения, а механическая «лапа» была уложена зигзагом на спине робота. Лапа оснащена камерой высокого разрешения на конце и базисными захватами и манипуляторами. Годится только для того, чтобы тыкать в нужное место и записывать результат, но именно это и нужно для дистанционной проверки состояния обшивки купола. А также именно то, что нужно для моего злодейского плана.

Жока протянула мне небольшой обтекаемый пульт управления с кучей кнопок и джойстиков вокруг видеоэкрана.

– Знаешь, как пользоваться?

– Я прочитала инструкцию в Интернете.

Она нахмурилась:

– Сломаешь, будешь платить.

– Ты только никому не говори, – я задержала палец над экраном Гизмо. – Гильдия сварщиков только и ищет, за что бы прицепиться к отцу, так что я не хочу, чтобы они об этом узнали.

– Аммар хороший человек. И сварщик хороший. Я никому не скажу.

– Договорились?

– Да, – Жока вытащила свой Гизмо.

Я отправила ей деньги, и она подтвердила, что деньги получены.

Жока вечно была всем недовольна и к тому же считала меня полной пустышкой. Но знаете что, я бы хотела, чтобы вокруг было больше таких как она, – никакой лишней болтовни, никакой дешевой хрени, никаких претензий на дружбу. Простой обмен товаров и услуг на деньги. Идеальный партнер по бизнесу.

Дальше пришлось отправиться в сферу Вина для небольшого шопинга. Там все дороже, чем мне хотелось бы, но мне нужно было кое–что особенное. Мусульман в Артемиде мало (мой отец – один из них), поэтому не так много магазинов, продающих товары для них. Я купила длинное бежевое платье, украшенное яркой стилизованной вышивкой, которое устроило бы самую консервативную мусульманскую девицу. К нему я подобрала темно–зеленый никаб. Сперва я хотела было купить черный или коричневый, но зеленый лучше подходил к бежевому платью, создавая стильный ансамбль в «земных» оттенках. Если даже планируешь ограбление, почему бы при этом не выглядеть хорошо?

Можете не притворяться, что знаете, что такое никаб. Это традиционный исламский женский головной убор, закрывающий всю нижнюю часть лица. Идет в комплекте с хиджабом, который закрывает волосы, и в результате видны остаются только глаза. Отличный способ ходить в маске, не вызывая при этом никаких подозрений.

Теперь мне нужно было обзавестись новым Гизмо. Мой собственный я не могла использовать, не оставив электронные свидетельства всех моих нелегальных проделок. Я представила себе, как Руди проверяет мой Гизмо и собирает доказательства нарушений закона. Нет уж, спасибо. Когда коп постоянно висит у вас на хвосте, жизнь превращается в сплошную боль в заднице. Мне нужна была другая, поддельная личность.

К счастью для меня, с этим здесь не сложно, просто потому, что никого не волнует, кто ты вообще такой. Правила безопасности работают против кражи чужой личности, а не против создания фальшивой. Как только жертва обнаружит, что ее личные данные похищены, она пожалуется в полицию, и Руди отследит вора по его Гизмо. И куда вы сбежите? Наружу? Надеюсь, вы умеете надолго задерживать дыхание.

Я зашла на обменный сайт и перевела несколько сотен жетонов в евро. Потом я зашла на сайт ККК под именем «Нуха Неджем» и купила за эти евро жетоны. Весь процесс занял минут десять. На Земле было бы еще быстрее, но у нас постоянная двухсекундная задержка связи.

Я забежала домой и оставила там свой Гизмо. Пора было превращаться в Нуху Неджем.

Я отправилась в «Артемида Хайят», маленький отель на шестом верхнем уровне купола Бина. Место незатейливое, но зато цены разумные. Основную массу их постояльцев составляли люди с небольшим достатком, позволившие себе раз в жизни слетать на Луну. Я там была всего один раз, на свидании с таким туристом. Комната была вполне неплохая, но судья из меня не самый объективный – я только потолок и рассмотрела во всех подробностях.

Отель занимал один длинный коридор. Ресепшен представлял собой кабинку размером со стенной шкаф, где сидел один–единственный клерк. Я его не узнала, что меня обрадовало, поскольку означало, что и он меня не узнает.

– Приветствую, – обратилась я к нему с сильным арабским акцентом. Этот акцент и традиционный наряд яснее ясного говорили любому, что перед ним туристка.

– Добро пожаловать в «Артемида Хайят»! – ответил он.

– Я нуждаться Гизмо.

Ему явно не первый раз приходилось общаться на ломаном английском:

– Гизмо? Вам нужен Гизмо?

– Гизмо, – кивнула я. – Нуждаться.

Я отлично понимала, о чем он сейчас думает. Он мог попытаться выяснить, под каким именем я зарегистрирована в гостинице, но как саудитка, я скорее всего значилась там под именем мужа. Что означало долгое выяснение деталей, полное непонимание и использование пантомимы. Проще было предоставить мне уже настроенный Гизмо. Отелю это все равно ничего не будет стоить.

– Как вас зовут? – спросил клерк.

Я озадаченно уставилась на него, не желая демонстрировать излишнюю заинтересованность в процессе.

– Нортон. Нортон Спинелли. – Он похлопал себя по груди, а потом показал на меня:

– Имя?

Я сделала вид, что наконец поняла и, в свою очередь, похлопала себя по груди:

– Нуха Неджем.

Он принялся печатать что–то на компьютере. Ага, Нуха Неджем уже значилась в системе, но никакой Гизмо еще не был привязан к имени. Все это было вполне ясно. Он вытащил из–под стола потрепанный Гизмо, старую модель с надписью «собственность отеля «Артемида Хайят»» на обратной стороне, нажал пару кнопок для настройки и передал мне со словами:

– Добро пожаловать в Артемиду!

– Я благодарить, – улыбнулась я в ответ. – Я благодарить много. Луна очень интересно!

Вот и все, теперь у меня была фальшивая личность. Пора было переходить ко второй фазе проекта.

Я открыла карту на экране Гизмо и притворилась, что исследую город по ней. Мне карта Артемиды без надобности, я тут все знаю, но мне же нужно было изобразить туристку. Я неуверенно брела в сторону Порта, путаясь в коридорах, и тащила на руке большую сумку. Вы когда– нибудь видели туристку без большой сумки?

Мне предстояла сложная задача.

В Порту меня знали все. Во–первых, я там бывала каждый день, во–вторых, такую искрометную личность разве забудешь? А это совершенно некстати, если вам нужно куда–то пробраться тайком. Но сегодня я была не Джаз Башарой, а Нухой Неджем, туристкой из Саудовской Аравии.

Я направилась к шлюзу и присоединилась к толпе туристов, ожидающих прибытия поезда. Все сидячие места были заняты и многим пришлось ожидать стоя. В толпе было несколько семей с шумными детишками, которые носились вокруг, отскакивая от стен, как резиновые мячики. На Луне это не просто метафора. Гиперактивная малышня на самом деле отскакивала от стен. Родителям приходится нелегко в условиях лунного тяготения.

– Это страшно круто! – заявила тупая на вид блондинка своему холеному дружку. – Мы сейчас поедем по Мунорельсовой дороге[23]23
  Шутка основана на сходстве слова «moon» (мун – луна) с «моно».


[Закрыть]!

Ох, только туристы могут так это назвать. Тем более, что это даже не монорельс: поезд идет по двум рельсам, как поезда на Земле.

К слову, мы также терпеть не можем, когда кто–то называет нас «лунатики» или когда про Артемиду говорят «космический город». Мы не в космосе – мы на Луне. С технической точки зрения, мы, конечно, в космосе, но тогда и Лондон тоже в космосе.

Впрочем, я отвлекаюсь.

Поезд прибыл, и я притворилась, что наблюдаю за прибытием так же увлеченно, как и все остальные туристы. Лунный поезд – это не те длиннохвостые составы, к которым привыкли на Земле. Здесь поезд состоит из одного– единственного вагона. Подходя к перрону, вагон замедлился, осторожно продвигаясь к точке стыковки со станцией. Раздался щелчок и лязг, и круглая шлюзовая дверь открылась. За дверью стоял проводник.

Проклятие, это был Радж! Черт его побери, откуда он взялся? Должно быть, поменялся с кем–то сменами.

Мы с Раджем выросли вместе. Вместе ходили в школу, вместе взрослели. Не то чтобы мы были очень близкими друзьями, но мы виделись практически каждый день большую часть жизни. Я сомневалась, что платье и хиджаб его обманут.

Радж ступил через порог двери, поправляя свою униформу – идиотскую темно–синюю форму проводника в стиле XIX века, с бронзовыми пуговицами и фуражкой. Из вагона высыпали восторженные туристы, вернувшиеся с экскурсии на место посадки «Аполлона‑11». Многие тащили приобретенные в Центре туризма сувениры: макеты посадочных модулей, выточенные из местной породы, копии нашивок со скафандров астронавтов, и так далее.

После того, как все прибывшие пассажиры покинули вагон, Радж выкрикнул звонким голосом:

– Поезд к «Аполлону‑11»! Отправление в 2.34! Все на бо–о–орт!

В руках он держал старинного вида бронзовый компостер[24]24
  Устройство для пробивания дырочек в бумажных билетах (устар.)


[Закрыть] для билетов. Разумеется, дырявить бумажные билеты ему не приходилось в связи с отсутствием оных. Бронза служила украшением для современного считывающего устройства.

Я подтянула никаб повыше и ссутулилась, стараясь двигаться совершенно не так, как обычно. Может, прокатит и он меня не узнает. Проходя мимо Раджа, пассажиры проводили своими Гизмо над считывающей панелью, затем проходили через небольшую шлюзовую камеру, и шли дальше в вагон.

Радж следил, чтобы в шлюзовой камере находилось не больше одного человека одновременно. Проделывал он это хитро, просто становясь на дороге у людей. Это было проще, чем каждый раз объяснять: «Если произойдет разгерметизация поезда, шлюзовая дверь закроется. Город будет в безопасности, но вы умрете».

Когда подошла моя очередь, я опустила голову, стараясь не встретиться с Раджем взглядом. Мой Гизмо пискнул и выдал подтверждение «Город Артемида: билет на поезд – 75 ж». Радж не обратил на меня никакого внимания, я облегченно вздохнула и вошла в вагон.

Все места были заняты, и я уже приготовилась было, что придется стоять всю дорогу, но тут высокий чернокожий парень заметил меня и встал, что–то говоря по–французски и указывая на свое место. Настоящий джентльмен! Я поклонилась ему и села, пристроив сумку на коленях.

Когда последние пассажиры зашли в вагон, Радж вошел следом за ними и тщательно закрыл обе двери шлюза по дороге. Он прошел в начало вагона и обратился к пассажирам по внутренней связи:

– Добро пожаловать на борт Лунного Экспресса! Наш поезд отправляется к Центру туризма «Аполлон‑11» ровно в 2.34. Прибытие в 3.17. Пожалуйста, не высовывайте руки и ноги из окон поезда!

Несколько пассажиров хихикнули в ответ. Шутка дурацкая, но туристам именно такое и надо.

Поезд мягко тронулся, без толчков, тряски и тому подобных эффектов. Двигатели у поезда электрические, и на Луне нет погодных условий, искривляющих рельсы на Земле. Да и нагрузка на них приходится куда меньшая.

Возле каждого ряда кресел был круглый иллюминатор. Пассажиры по очереди садились у окна, чтобы полюбоваться сереньким лунным пейзажем. И что они все в таком восторге? Подумаешь, куча серых скал. Кого это вообще волнует?

Невзрачно выглядящая туристка со Среднего Запада обернулась ко мне со смешком:

– Не правда ли, это потрясающе! Мы на Луне!

Я пожала плечами:

– Ма’ареш, ана ма’ареф Энглизи.

Она обернулась к другому пассажиру:

– Не правда ли, это потрясающе! Мы на Луне!

Языковой барьер – отличная штука, если хотите, чтобы люди оставили вас в покое.

Я открыла арабский форум со всякими светскими сплетнями на экране Гизмо, в основном для того, чтобы иметь предлог не поднимать голову. Но, к счастью, Радж сидел за панелью управления и смотрел в другую сторону.

К тому времени, когда мы прибыли на место, я знала все подробности последнего скандала в саудовской королевской семье. Наследный принц изменял своим женам, и две из них подали на развод согласно исламскому правилу «хул»[25]25
  Развод по инициативе женщины, при котором она должна выплатить мужу сумму подаренного ей мужем приданого–мехрие.


[Закрыть]. Дею другие заняли сторону мужа. Я как раз читала комментарии королевы по этому поводу, когда поезд остановился на станции.

Послышались знакомые звуки соединения со шлюзом станции, и Радж закричал:

– Поездка окончена!

Он направился к двери и открыл шлюз:

– Мы прибыли в Центр туризма «Аполлон‑11»! Желаю вам приятного отдыха!

Мы все толпой покинули поезд и сразу оказались в сувенирном магазине. Некоторые туристы застряли там, но большинство направились дальше к Смотровому залу. Одна из стен зала представляла собой огромное, от пола до потолка, окно, выходившее прямо на место посадки легендарного модуля.

Мы приблизились к окну, где нас встретил лощенный до предела лектор. Я отвела глаза. Еще один человек, которого я знаю. Черт побери, до чего же непросто совершать преступление в маленьком городе, где все друг друга знают.

Гунтер Айкел эмигрировал в Артемиду десять лет назад вместе со своей сестрой Ильзой. В Германии к ним плохо относились из–за того, что они были мужем и женой. Я серьезно. Поэтому они и уехали. На Луне нам все равно, кто с кем спит, если это с общего согласия и люди взрослые. (Хотя некоторые слово «взрослый» понимают своеобразно.)

Мы с ним не были друзьями или близкими знакомыми, так что моему маскараду ничего не грозило.

Гунтер подождал, пока туристы сгрудились вокруг него, и начал свой рассказ:

– Добро пожаловать на Базу Моря Спокойствия. Подходите поближе к окну, места достаточно для всех.

Мы двинулись вперед и выстроились вдоль огромного стекла. Посадочный модуль стоял там же, где и последнюю сотню лет, окруженный коробками с приборами для научных экспериментов, которые оставили древние астронавты.

– Возможно, вы заметили, что окна Смотрового зала изгибаются по странной кривой, – объяснял Гунтер. – Почему бы не сделать стекло прямым или полукруглым? Но у нас здесь существует правило, согласно которому ничто не должно приближаться к месту посадки Аполлона ближе чем на десять метров. «Место посадки» включает в себя сам модуль, любое оборудование, инструменты, памятную табличку и даже оставленные астронавтами следы. Поэтому Зал построен так, чтобы каждая часть окна находилась на расстоянии десяти метров от ближайшей части места посадки. Вы можете походить по залу и рассмотреть место посадки под самыми разными углами.

К тому времени некоторые из туристов уже бродили вдоль извилистой стены, но после объяснения Гунтера к ним присоединились еще несколько.

– Пожалуйста, не беспокойтесь о том, что от космического вакуума снаружи вас отделяет только это окно. Стекло в обзорном окне должно защищать от космической радиации, поэтому его толщина – двадцать три сантиметра. Этот побочный эффект делает его самой неуязвимой частью корпуса Центра туризма. Я должен с гордостью указать, что стекло было изготовлено здесь, на Луне. В стекло было добавлено небольшое количество реголитовой пыли для создания эффекта затемненных линз, иначе солнечный свет снаружи мог бы ослепить нас.

Гунтер указал на место посадки:

– «Орел», названный так в честь птицы – национального символа Соединенных Штатов. Совершил посадку на этом месте 20 июля 1969 года. То, что вы видите перед собой, – это посадочная ступень «Орла». В конце своей миссии астронавты Нил Армстронг и Базз Олдрин улетели на взлетной ступени модуля на лунную орбиту.

Туристы прижались к стеклу, завороженные открывшимся перед ними видом. Я тоже стояла и смотрела во все глаза. Ну и что, что я живу здесь? Я же не каменная, я люблю свой город и его историю. А «Орел» является одной из важнейших частей нашей истории.

– Каждая миссия, садившаяся на Луну, оставляла здесь американский флаг. Вы спросите, а где же он? Дело в том, что при отлете с Луны выхлопные газы взлетной ступени опрокинули бедный флажок. А потом его еще и засыпало пылью. Если вы повнимательнее приглядитесь к поверхности чуть левее «Орла», вы можете увидеть крохотное белое пятнышко. Это единственная часть флага, которую по–прежнему видно.

Толпа загудела, туристы показывали друг другу, где находится белое пятнышко.

– Экипажи более поздних экспедиций на Луну сообразили, что флаг надо было ставить подальше от места посадки взлета.

Кто–то в толпе рассмеялся.

– Интересно, что все другие флаги подвергались воздействию прямых солнечных лучей, не прошедших через атмосферу, больше сотни лет. Поэтому они выцвели до чисто–белого цвета. Но флаг на Базе Спокойствия покрыт тонким слоем реголитовой пыли и, скорее всего, выглядит точно так же, как в 1969‑м. Само собой, убедиться в этом невозможно, поскольку никому не разрешено приближаться к месту посадки.

Гунтер сцепил руки за спиной:

– Мы надеемся, что вы получите удовольствие, знакомясь с историей и красотой Базы Спокойствия. Если у вас есть вопросы, пожалуйста, обращайтесь ко мне.

Позади толпы Боб Льюис и еще двое специалистов РБП стояли рядом с дверью, помеченной табличкой «Зона подготовки к выходу в безвоздушное пространство». Гунтер показал туристам на эту троицу:

– Мы предлагаем экскурсии с выходом на поверхность Луны для всех желающих. Это потрясающее приключение и к тому же позволяет вам взглянуть на место посадки с тех точек зрения, которые не может обеспечить Смотровой зал.

Обычно Дейл дежурил бы вместе с остальными мастерами РБП, но сегодня была суббота, и, как истинный иудей, он находился в единственной синагоге Артемиды, на собрании религиозного братства Бет Шалутзим.

Вокруг специалистов РБП собралась небольшая толпа, но туристы победнее остались у смотрового окна. Я медленно двигалась вместе с желающими выйти на поверхность, стараясь держаться в середине толпы и подальше от Боба.

Мастера разделили нас на три группы, и я оказалась в группе Боба. Черт бы его побрал.

Каждый из гидов отвел свою группу в сторону и принялся объяснять базисные правила выхода на поверхность Луны. Я стояла позади всех, отводя взгляд, чтобы не быть узнанной.

– О’кей, слушайте меня, – обратился к туристам Боб. – Я буду в полном РБП-скафандре, но вы будете в так называемых «хомячьих прогулочных шарах». Запрещено брать с собой любые острые предметы, потому что если вы случайно проколете шар, умрете. Пожалуйста, без выкрутасов. Ходите спокойно, не надо бегать. Также не нужно прыгать или сталкиваться с чужими шарами.

При этих словах Боб бросил свирепый взгляд на парочку подростков в группе.

– Место посадки ограждено метровой изгородью для защиты от вас. Изгородь отмечает десяти метровую границу, за которую никому не разрешается заходить. Не пытайтесь перелезть через изгородь. Если вы попробуете это сделать, я немедленно прекращу экскурсию и вы будете высланы на Землю.

Боб на минуту замолк, чтобы дать туристам возможность обдумать его слова:

– За пределами станции все мои команды должны выполняться немедленно и беспрекословно. Вы все должны постоянно оставаться в поле моего зрения. Вы можете ходить вокруг места посадки в любом направлении, но если я передам по радио, что вы ушли слишком далеко, вы должны немедленно вернуться. Вопросы есть?

Невысокий азиат поднял руку:

– Лектор предупредил нас, что на поверхности радиация. Насколько это опасно?

Боб ответил с заученной легкостью:

– Ваше пребывание на поверхности продлится около двух часов. За это время вы получите менее ста микрозивертов радиации – примерно столько же, сколько при рентгеновском снимке зуба.

– А почему тогда Центр туризма оснащен защитой от радиации? – спросил Нервный Тип (в каждой группе всегда такой найдется).

– Все строения, находящиеся на Луне, защищены от радиации, чтобы сохранить здоровье людей, которые здесь постоянно живут и работают. Кратковременное одноразовое воздействие не страшно, но постоянное – это совсем другое дело.

– А как же вы? Вы же часто выходите на поверхность?

Боб кивнул:

– Да, но каждый мастер РБП водит не более двух экскурсий в неделю именно для того, чтобы свести радиационное воздействие к минимуму. Еще вопросы есть?

Нервный Тип опустил глаза. Если у него и оставались вопросы, он был слишком испуган, чтобы задать их.