Текст книги "Счастливые дни в аду"

Автор книги: enahma [[email protected]]

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Профессор? – неожиданно спросил он.

– Хммм? – рассеянно хмыкнул Снейп.

– Почему достоинство так важно? Если я должен умру, не все ли равно?

– Да… э… со строго материалистической точки зрения, возможно, – озадаченно ответил Снейп.

– Вы имеете в виду слова Дамблдора?

– Какие слова? – с любопытством спросил профессор.

– «Для высоко организованного мозга смерть – всего лишь очередное большое приключение». Он сказал это после моих приключений с Квиррелом.

– Нет. Я не хотел сказать о какой-то загробной жизни. Я не знаю, верить ли в нее. Это кое-что другое… – он вздохнул. – Я думаю, что научился этому от Квайетуса. Мы все умрем рано или поздно. Мы не можем быть уверенными, когда. Поэтому мы должны прожить жизнь так, чтобы никогда не сожалеть…

– Вы сожалели о своей жизни, сэр? – Гарри не был уверен, что это мудрый вопрос, наверняка нет, но он уже вылетел. Он приготовился к резкой отповеди, но Снейп только вздрогнул.

– Да, много раз. Я сожалею о многих вещах. Но это другая история. Я не жалею о своем потерянном достоинстве, так как меня никогда не заставляли его потерять. Я сожалею о других вещах.

– Ох… но если бы я был совершенно уверен, что умру, почему я не мог бы просто сдаться?

– Гарри, послушай, – Снейп глубоко вдохнул. – Это очень трудно объяснить. Я попробую привести пример, но он не будет полным ответом на твой вопрос. Я боюсь, что фактически не существует полного ответа. Хорошо?

– Хорошо, сэр, – кротко ответил мальчик.

– Я сказал, что Волдеморт убил моего брата. – Гарри кивнул. – Я должен был участвовать в той пытке с первой минуты. Как в твоем случае… – Гарри опять почувствовал дрожь профессора. – Я был одним из его мучителей, хотя любил его больше, чем кого-либо еще в своей жизни. Или лучше сказать – он был единственным, о ком я по-настоящему заботился и любил. И все-таки я был одним из тех, кто заставил его страдать. Он держался с достоинством и ТОГДА я понял, насколько я заблуждался. Его смерть показала мне то, чего я раньше никогда не знал о жизни. Свет. Значение. Человечность.

– Я думаю, что понимаю, сэр, – ответил Гарри почти неслышно.

– Зная тебя, я верю, – улыбнулся Снейп. – Но дай мне закончить историю.

Гарри опять кивнул.

– После четвертого или пятого раунда я не мог больше причинять боль Квайетусу. Я просто стоял там, неспособный пошевелиться. Мой отец наложил на меня Круциатус. И они убили его. Я взял его тело и аппарировал в Хогвартс. Я пошел в кабинет Дамблдора и поклялся именем Квайетуса бороться против Волдеморта до тех пор, пока он не будет побежден.

– Дамблдор знал вашего брата? Как? – с любопытством спросил Гарри.

– Он тоже учился в Хогвартсе. Он был старостой, а в последнем классе еще и Главой мальчиков. Все знали и любили его.

– Я понимаю… – Гарри растерялся.

Снейп не хотел продолжать разговор о Квайетусе, поэтому решил сменить тему.

– Если ты хочешь еще примеры на твой вопрос о значении достоинства в смерти, ты можешь подумать о своих матери и отце, – мягко сказал он. – Они не знали, что их сопротивление спасет тебя. Они просто умерли так же, как жили.

Гарри весь задрожал, и Снейп встревоженно спросил:

– Ты в порядке, Гарри?

– Да, но это так… так странно, – пробормотал Гарри, углубившись в мысли.

– Что?

– Из Ваших примеров можно заключить, что смерть такого рода порождает … жизнь… Достоинство порождает жизнь… Или так…

Глаза Снейпа расширились, когда он посмотрел на мальчика. Гарри не просто был так умен, как он предположил после их прежних разговоров. Он был мудр, как старик с огромным опытом. Ну, хотя он и не был стар, но он, казалось, ИМЕЛ достаточно опыта.

Они молча сидели в полутемном углу. Гарри скоро заснул, и Снейп опять положил его слабо дрожащего мальчика себе на колени. Он не знал точно, почему он это сделал. Он просто… сделал. Это показалось правильным. Это было что-то, чего он никогда не испытывал раньше, но он решил, что это ему понравилось. Профессор оперся головой о стену и долго смотрел отсутствующим взглядом на ближайший факел, снова обдумывая свое прошлое, потерянные возможности и, по-видимому, несуществующее будущее. Любовь, забота, семья… слова, вещи, которые никогда не сбудутся. Однако Гарри был жив; он мог чувствовать что-то подобное.

Да. Это действительно были счастливые дни перед воротами ада. Но они не были в Аду. Нет, пока они были способны разделять человечность, достоинство, заботу, надежды, мечты…

Странные мысли для противного мастера зельеварения, саркастически подумал он. Но не такие уж странные для кого-то, приговоренного к смерти.

Они были «мертвыми людьми», медленными шагами приближающимися к месту казни, и их чувства были такими же, как у других людей, разделивших их судьбу.

Он понимал, что их чувства, вероятно, являются следствием их нынешнего физического и душевного состояния. Но имело ли в действительности это значение? Даже в повседневной жизни счастье или печаль также были следствиями различных внутренних или внешних событий…

Погруженный в мысли, Снейп, наконец, последовал примеру Гарри и заснул.

***************************************************************************

Когда автомобиль остановился перед «Норой», его дверца распахнулась, и Гермиона вылетела наружу.

– Рон! – закричала она, увидев лицо друга. Она подбежала к рыжему мальчику и бросилась ему на шею. – Рон, – повторила она спокойнее и зарыдала у друга в объятиях.

Рон чувствовал себя весьма смущенным проявлением привязанности Гермоины, но не хотел причинять боль горюющей девочке, отталкивая ее. Он вздохнул и пробормотал несколько ободряющих слов ей в ухо.

Через несколько мгновений миссис Уизли спасла сына от девичьих объятий и, коротко обняв ее, и махнула рукой в сторону двери, приглашая семью Гермионы войти.

Они уже сидели в кухне за столом, но никто не был достаточно смелым, чтобы нарушить тишину. Наконец, отец Гермионы заговорил:

– Мы услышали несколько по-настоящему тревожных новостей от Гермионы только после окончания семестра, – со вздохом начал он. – А вчера она получила газету, в которой сказано, что ее друг Гарри, возможно, пропал. Она сказала, что он, конечно, похищен, и она хочет поехать и поговорить с вами. И, – мгновение он выглядел растерянным, – Джоан и я хотели бы побольше узнать обо всем этом. Побольше, потому что мне это кажется началом войны.

– Это так, – твердо заверила его миссис Уизли, – или это случится очень скоро.

Отец Гермионы кивнул.

– Я подозревал.

После долгой паузы Гермиона повернулась к Рону.

– Ты знаешь что-нибудь еще о Гарри? Твой отец? Дамблдор? Кто-нибудь?

Рон в отчаянии покачал головой.

– Ничего. Но мы могли бы подождать папу; у него, возможно, будут какие-нибудь новости, когда он вернется.

– Отец Рона работает в министерстве магии, – пояснила матери Гермиона. – А что насчет Сам-Знаешь-Кого? Фадж все еще игнорирует факт его возвращения?

– Фадж – идиот, – пробормотал Рон про себя, и, к большому удивлению Гермионы, миссис Уизли не поправила сына.

– Фадж не подтвердил объявления Дамблдора, но большая часть магического сообщества знает об этом.

– Да, прощальный пир… – прошептала Гермиона.

– Министерство не захотело ничего делать, хотя они реорганизовали и расширили курсы аврорского обучения. Перси решил стать аврором, потому что его новый начальник не выносит его страстного увлечения работой.

– О, – слегка улыбнулась Гермиона. – Это значит, что преемником Крауча стал нормальный человек.

– Нет, он не нормальный. Он просто не может выдержать Перси. Эти две вещи – не синонимы, – ответил Рон, а миссис Уизли глубоко вздохнула.

– Рон, прошу тебя, следи за своим языком.

– Но мама, папа сказал это тебе, и ты с ним согласилась! – удивленно воскликнул он.

Несмотря на общую печаль, родители Гермионы улыбнулись, а миссис Уизли покраснела.

– Рональд! – она больше ничего не сказала, но ее сын закрыл рот и наклонился вперед в своем кресле.

– Ситуация в магическом мире еще не слишком плоха, – повернулась миссис Уизли к своим гостям-магглам. – Вы-Знаете-Кто, вероятно, восстанавливает свои силы и перестраивает свою систему перед тем, как начать что-нибудь более серьезное. Так что, кажется, у нас есть время, чтобы кое-что сделать, но министерство не поверило истории Гарри, – она остановилась и посмотрела на пару, чтобы увидеть, знают ли они о событиях, случившихся Трехмагового турнира.

– Гермиона рассказала нам об этом почти все, – одобрительно кивнула миссис Грейнджер, ожидая продолжения.

– Хорошо. Так что время теперь против нас. Мы почти полностью беспомощны из-за опровержения министерства.

– Об этом… Сами-Знаете-Ком, – отец Гермионы снова вздохнул. – Будет ли это иметь последствия и для мира магглов?

Миссис Уизли опустила голову.

– Боюсь, что будут серьезные последствия. Но не только для мира магглов. Магглорожденные волшебники будут в будущем в самой серьезной и постоянной опасности. Такие, как ваша дочь…

На кухню упала неловкая тишина.

– Но Хогвартс – безопасное место, мама, – сказал, наконец, Рон, – Гермиона там не пострадает! Она в большей опасности дома.

– Да, это так, – кивнула миссис Уизли и подняла взгляд на родителей Гермионы. – Но это лето будет… не богато событиями, мы надеемся.

– Как мы можем это говорить? – неожиданно закричала Гермиона. – Гарри похитили! Сами-Знаете-Кто уже действует!

– Гермиона, Гарри похитили, потому что он сбежал из дома. Сама-Знаешь-Кто был недостаточно силен, чтобы разрушить защитные стены его дома. И не забывай, что Гарри был его первой и постоянной целью, не знаю, почему, – Рон успокаивающе положил руку на плечо Гермионы. – И я надеюсь, я верю, что Гарри вернется.

Гермиона покачала головой.

– Смотри, Рон. Если он похитил Гарри, то уже убил его, я уверена.

– Ты ошибаешься. Если бы он убил Гарри, мы уже знали бы. Он использовал бы его смерть, чтобы запугать магический мир…

– Но это чертовская ерунда! – опять закричала девочка. – Если его похитил именно Сам-Знаешь-Кто, он не стал бы так долго ждать. Нет.

– Или, – все повернулись к миссис Уизли, которая еле слышно заговорила, – он хочет сломать его. Чтобы показать всему миру, что Гарри не тот герой, которым мы его считаем.

– Сломать его? – спросил отец Гермионы. – Что это означает? Конечно, не физическое насилие?

– Не ТОЛЬКО физическое насилие, мистер Грейнджер, – в голосе миссис Уизли слышалась явная печаль. – И, если я права, я, как и Артур, думаю, что он, конечно, сломается. У Сами-Знаете-Кто есть время, чтобы достичь цели.

– Это невероятно, миссис Уизли! Бога ради, мы живем в 20-м веке!

– Именно в этом веке произошла крупнейшая резня невинных людей. И в магическом, и в маггловском мире, если я не ошибаюсь, – строго ответила она, и Грейнджеры опустили глаза.

– Э… верно… – прошептал мистер Грейнджер. – Но… что мы могли бы сделать?

Миссис Уизли опустила лицо в ладони.

– Ничего, – пробормотала она. – Мы можем только молиться, чтобы он вернулся живым.

Глава 6. Отношения

Тепло…

Спокойное дыхание…

Тихое сердцебиение…

Любящие объятия…

Прошло некоторое время, пока Гарри окончательно не проснулся. Он не открыл глаза, но почувствовал, что снова лежит у Снейпа на коленях. Единственное отличием было то, что на этот раз он не находил эту близость смущающей или странной. Это было естественно. Однако Снейп, как Гарри был абсолютно уверен, рассматривал их поведение как всего лишь последствие простых психологических факторов.

Гарри решил, что эти психологические факторы ему очень нравятся. Он не заботился о причинах этой ситуации; истоки были ему безразличны. Единственной вещью, которая имела значение, было родственное чувство, которое он разделил со Снейпом…

Снейп…

Да, раньше он не думал об этом. Если бы кто-нибудь сказал ему только две недели назад, что он дойдет до того, чтобы полюбить Снейпа (за две недели!), он грубо отправил бы его в больницу святого Мунго. Вспоминая прошлые уроки зельеварения… Невероятно. ЭТОТ Снейп был совершенно другим человеком. Было только внешнее сходство между дв… одним. Что стало причиной внезапного изменения?

Гарри открыл глаза и долгое время изучал, по-видимому, спокойного мастера зельеварения. Он искал на смягчившемся лице признаки, которые помогли бы ему понять это изменение, понять процесс, из-за которого они появились.

Голова мужчины опиралась о стену, а на губах играла легкая мирная улыбка, когда он спал. Его не преследовали кошмары, и с улыбкой на лице он казался моложе и симпатичнее, чем когда-либо прежде. Как и лицо Сириуса после происшествия в Визжащей хижине, когда тот предложил Гарри остаться с ним.

Всего лишь улыбка… действительно ли она вызывала огромное различие? Гарри был уверен, что он никогда не сможет смотреть на Снейпа так же, как раньше. Жаль, что у него, конечно, будет возможности проверить это утверждение на будущем уроке зельеварения, хотя это было бы… бесценно. Он и Снейп в нормальном мире… там, где не было бы потерянных очков, отработок, криков и оскорблений… или, возможно, были бы, но не по отношению к Гарри. И взгляды остальных… Малфоя или Рона… Рон был бы просто вне себя.

Снейп вздохнул, и, когда его глаза распахнулись и встретились с пристальным взглядом Гарри.

– Доброе утро, Гарри, – зевнул он и потянулся насколько мог с мальчиком на коленях.

– Доброе утро, сэр. Я могу встать…

– Не нужно, – Снейп опять зевнул. – Мне удобно…

– Я хочу пить, сэр, – Гарри улыбнулся профессору. – И мне нужно… – он кивнул головой в сторону противоположного угла, где был туалет.

– О, я вижу, – Снейп улыбнулся в ответ и отпустил Гарри.

Когда Гарри поднялся на ноги, он почувствовал, что они онемели и дрожат, закружилась голова, и внезапно затошнило. Он изо всех сил пытался добраться до туалета и по-настоящему успокоился, что это обошлось без рвоты. Вода была хорошей, свежей и прохладной, и он выпил много. По крайней мере, в животе будет хоть что-то…

– Профессор? – тихо произнес он.

– Да?

– Мы когда-нибудь еще в жизни поедим?

– Мне так не кажется…

Гарри засмеялся и увидел озадаченный взгляд профессора.

– Что такого смешного? – поднял бровь Снейп.

– Я не голоден, но мысль, что я не буду больше есть в жизни… немного забавная, – Гарри улыбнулся в ответ, подошел к углу и сел. – Заживляющие зелья были хорошими. Я уже не чувствую себя таким больным… Хотя кожа все еще горит, когда я шевелюсь…

Гарри подождал, пока Снейп завершит свой круг по камере и прижался к нему, когда мужчина сел на свое место. Он почувствовал, изумление Снейпа, затем профессор уютно обнял его за плечи.

– Почему они не начали свои ежедневные программу с нами? – поднял он взгляд на Снейпа.

Профессор пожал плечами:

– Не знаю. Но я не хочу думать об этом. Лучше сидеть здесь с тобой, чем смотреть, как ты страдаешь… – его голос сорвался.

– Я знаю. Мне тоже очень трудно видеть, как вы страдаете. Как вы думаете, это было планом Волдеморта – поместить нас вместе?

Снейп кивнул:

– Это очевидно, Гарри, – начал он, затем добавил: – Независимо от отношений, которые возникли бы между нами, это будет хорошим способом для него причинять больше и больше боли нам обоим. Вероятно, в следующем раунде ты должен будешь наблюдать мою пытку.

– Я не хочу видеть Ваши страдания.

– Лучше, чем для меня видеть твои.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Гарри! Это не шутка! – сердито крикнул Снейп.

Гарри вздрогнул и опустил голову.

– Да, сэр, я знаю. Но до этого Вы сказали, что не хотите думать об этом. Я тоже. И легче говорить обо все этом, когда мы шутим.

– Я понимаю тебя, Гарри, действительно понимаю, но… послушай… – пролепетал профессор, а Гарри удивился. Он никогда раньше не слышал Снейпа лепечущим или не способным подобрать слов. Мужчина всегда точно знал, что он хочет сказать или сделать. – Почти наверняка в следующем раунде ты будешь наблюдателем, а я – пострадавшим. Это не зависит от нашей воли или желания.

– Я знаю… – голос Гарри был едва слышен. Он спрятал лицо в одежде Снейпа. – Сама мысль делает меня больным, сэр, – пробормотал он.

Снейп слегка провел рукой по волосам ребенка и вздохнул.

– Я должен тебе кое-что сказать, Гарри. Чрезвычайно важно сдержаться, – его голос стал смертельно серьезным. – Что бы ни произошло, что бы Волдеморт ни сказал тебе, что бы они ни делали со мной, ты все равно должен держать рот закрытым. Они будут стараться сломить нас страданиями друг друга, но ты должен оставаться сильным и верным. Они испробуют все, чтобы сломать тебя. Возможно, они убьют меня. Но, Гарри, ты не должен просить или умолять их. Ты не должен оскорблять себя ради меня.

– Но, сэр…

– Нет, Гарри. Это не просьба и не предложение. Это – приказ. Мы умрем; я точно умру здесь, так или иначе. И я не хочу умереть, зная, что ты сломался и изменил самому себе. Ты можешь понять? – спросил он, но, не дожидаясь от Гарри ответа, продолжил: – Для нас не будет пощады. Любой просьбой или самоунижением ты можешь только продлить наши страдания и дать им больше способов мучить нас. И еще одно.

Гарри вздохнул. У него было множество идей насчет этого «одного».

– Да, сэр?

– Если они сломают тебя, твои страдания станут глубже и невыносимее, чем нынешние, потому что я тоже буду тебя презирать. Это ясно?

– Абсолютно, сэр, – Гарри слегка улыбнулся. – Вы уже говорили, что хотите сами убить меня, и я вижу явное улучшение: теперь Вы собираетесь только презирать меня…

– Гарри, я серьезно, – голос Снейпа был раздраженным.

Гарри пробормотал что-то Снейпу в одежду.

– Что? – переспросил профессор.

– Так скучно все время быть серьезным…

– Я правильно расслышал? – внезапно раздался от двери холодный голос. – Вам здесь скучно?

Гарри почувствовал, как кровь застыла. Паника затопила его вены, когда Волдеморт медленно подошел к ним. Он прижался к Снейпу, как будто тот мог как-то исчезнуть, пытаясь избежать неизбежного, и, защищая, обхватил руками грудь Снейпа. Профессор сжал плечи Гарри и прошептал ему на ухо несколько заверяющих и успокаивающих слов.

– Не паникуй, Гарри. Будь сильным и не бойся. Все будет в порядке.

Гарри не мог ответить. На самом деле он не мог двигаться, слышать, понимать. Паника вызвала полное оцепенение, глаза расширились от явного страха.

– Я не хочу остаться один, сэр, – пробормотал он отчаянно. – Я не хочу потерять Вас…

– Замолчи, Поттер. Ты ДОЛЖЕН быть сильным! – прошипел Снейп и встал.. – Так ты, наконец, решил продолжить с нами? – уставился он на Темного Лорда.

Четыре Пожирателя Смерти вошли в камеру позади угрожающей фигуры.

– А зачем, ты думаешь, я здесь? – губы безжалостной твари искривились в жестокой улыбке.

***************************************************************************

Гарри снова и снова должен был напоминать самому себе слова Снейпа. Он знал, что тот прав, но было слишком трудно стоять, наблюдая медленную агонию профессора, видя как покидающую израненное тело жизнь.

В течение первых часов паника помогала ему держаться; он все еще не мог открыть рот или пошевелиться. Два Пожирателя Смерти притащили его в камеру пыток и поставили рядом с Волдемортом, который наслаждался, мучая Гарри своими садистскими замечаниями.

– Вам нравится шоу, мистер Поттер? Ненавистный мастер зельеварения умирает… я думаю, что ты можешь быть мне благодарен… После многих лет презрения… Он ненавидел и твоих родителей… Он заслужил свою судьбу… Он не более, чем предатель, предатель обеих сторон… Если бы у него был шанс, он убил бы и твоего отца… Он уже рассказал тебе о своем великолепном прошлом на моей службе? Его зелья, его жертвы, его предательства… Ты думаешь, он изменился? Единожды предатель – всегда предатель… Он играет по отношению к тебе роль хорошего парня, насколько я могу видеть…

Это была очень длинная речь, но Гарри понимал только отдельные слова и короткие фразы. Он не отвечал. Только слепо моргал и сжимал кулаки в бессильном гневе каждый раз, когда улавливал какие-то слова Лорда.

Паника и гнев. В нем бурлили два противоположных чувства. Бесконечные часы тянулись в тишине. Он не слышал криков или стонов Снейпа, возможно, мужчина вообще не кричал и терпел муки в полном молчании, как и раньше в течение других пыток. Гарри не знал. Он был неспособен думать, а порой даже дышать. Время от времени огромные волны вины захлестывали его; он осуждал себя за то, что все это было его виной, его безответственным поведением. Снейп был прав в школе, говоря, что он «невыносимо тупой идиот»… Это была его вина… как и смерть Седрика была его виной…

Вина и снова вина, душащая, медленно убивающая его…

Через некоторое время Гарри подумал, что Снейп потерял сознание, но нет, Волдеморт снова и снова применял Энервейт, как делал это раньше с Гарри.

– Если ты попросишь меня, то я могу прекратить его страдания, – неискренние слова скользнули в его уши. Гарри мотнул головой.

– Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь, чтобы он умер? Ты действительно так его ненавидишь? – заманчивые и обвиняющие слова слились в Гарри с собственным чувством вины, усиливая его. Он стиснул зубы и постарался загнать назад гневные слова и чувство вины. Он не ответил, только отчаянно посмотрел на Снейпа и понадеялся, что профессор не слышал слов Волдеморта.

– Своим решением ты убьешь его, – ухмыляясь, прошипел Самый Большой Ублюдок.

– Нет, – тихо простонал Гарри. – Нет…

«Ты должен оставаться сильным, Гарри, – слова профессора эхом отозвались у него в голове. – Что бы он тебе не говорил…»

– Это будет твоей виной, – прошептал холодный злой голос.

– Лжец! – внезапно крикнул Гарри. – Я не верю тебе!

– Ты должен только попросить прекратить. Пощадить.

На мгновение пытка прекратилась. Гарри почувствовал, как его чувства расстроились. Что ему делать? Что он должен делать, чувствовать, думать, говорить в такой ситуации? Почему он должен был попасть в такое положение?

Почему?

«ПОЧЕМУ?» – крикнул внутренний голос. Он был только ребенком, и ничем больше. И он нуждался в Снейпе, чтобы выжить в этом Аду. Если он не попросит пощады, то профессор умрет. И он останется один.

«Для нас не будет пощады. Любой просьбой или самоунижением ты можешь только продлить наши страдания и дать им больше способов мучить нас», – снова услышал Гарри голос Снейпа.

«Мне нужно, чтобы Вы были здесь», – отчаянно ответил он самому себе.

Он спрятал лицо в ладони.

– Я вижу, Поттер, что ты, наконец, пришел в себя, – снова прошипел беспощадный и угрожающий голос.

Беспощадный… «Для нас не будет пощады. Для нас не будет пощады…» НИКАКОЙ ПОЩАДЫ.

Гарри вздохнул и опустил руки.

– Я никогда тебе не поверю, – сказал он так спокойно, как мог.

– Очень хорошо, мистер Поттер, – Волдеморт повернулся к Пожирателям Смерти. – Продолжайте!

Гарри никогда не думал, что существует столько видов пыток и мучений, и что есть люди, способные применять их без пощады и чувства вины.

Было почти невероятно, что Волдеморт, наконец, остановил их. Снейп, естественно, был без сознания, и Гарри должен был как-то доставить его в камеру. Обмякшее тело было слишком тяжелым, чтобы его поднять, так что пришлось его тащить. Гарри подхватил Снейпа подмышками и сжал руки на груди. Он старался уберечь профессора от ушибов при перемещении, но, вероятно, не смог. Он чувствовал, что слезы текут по лицу, но это его не беспокоило.

Пожиратели Смерти смотрели на его старания, резко и зло смеялись, когда он шатался. А потом лестница … Гарри не мог прекратить плакать, когда медленно и осторожно перемещал тело профессора со ступеньки на ступеньку, отчаянно стараясь не причинить ему добавочной боли и не травмировать еще сильнее и так израненного человека.

Он не знал, как добрался до камеры. Это казалось вечностью. Но когда дверь наконец закрылась позади них, Гарри как мог бережнее положил обмякшее тело на пол и укрыл его плащом. Потом взял кувшин и смыл кровь с лица мужчины. Он сел рядом со Снейпом и положил его голову себе на колени.

Долгие бессонные часы он смотрел на ранее столь ненавистное, а теперь доброе и дорогое лицо, и молил всех богов, чтобы профессор очнулся.

***************************************************************************

Очнувшись, Снейп почувствовал теплое тело у себя под головой. Время от времени чья-то добрая рука пробегала по его волосам или гладила по щеке. Его первой мыслью снова был Квайетус, но он внезапно вспомнил о нынешнем положении и УЗНАЛ. Это был Гарри.

Он тепло улыбнулся, не обращая внимания на то, что улыбка причиняет боль из-за поврежденных лицевых мышц.

– Вы очнулись, сэр? – услышал он встревоженный голос.

– Да, Гарри, – ответил он, не открывая глаз.

Он почувствовал, как от заботливого присутствия мальчика его сердце согрелось. Это стало так… естественно: заботиться о мальчике, успокаивать его, и раньше он слегка беспокоился о чувствах Гарри. Но теперь, ощутив взаимность, он успокоился.

– Я надеюсь, это выглядело не слишком ужасно… – слабо сказал он.

– Нет, это не было ужасно, – когда мальчик остановился, сердце Снейпа упало. – Это было не ужасно. Я просто умирал с каждым нанесенным Вам ударом, – голос Гарри сорвался.

В нем бушевала бурю чувств. Все еще с закрытыми глазами, он поднял руку к лицу мальчика и слегка погладил его.

– Спасибо, Гарри.

– За что?

– За то, что ты выдержал, за то, что ты здесь… – на мгновение Снейп подумал о том, как странно было произнести эти слова. Он почувствовал, что ведет себя все более и более нехарактерно. Было ли это слабостью? Заботой? Все стало таким расплывчатым, непонятным, и все внутри перевернулось вверх тормашками…

– Я не заслуживаю благодарности, сэр. Я потерпел неудачу – голос Гарри был грустным.

– Нет, ты… – начал профессор, но мальчик прервал его.

– Да. Я слышал его слова и не мог стоять, не отвечая… и был момент, когда я…

– Когда ты?.. – мягко спросил Снейп через некоторое время.

– Когда я поверил ему, – голос Гарри прозвучал так отчаянно и близко к срыву, что Снейп, борясь с тошнотой и болью, сел, подполз к Гарри и крепко обнял плачущего ребенка.

Гарри спрятал лицо в складках его одежды и тихо зарыдал.

– Простите, я предал Вас и себя … – его бормотание было едва слышно, и Снейп ничего не ответил. Он пождал, пока мальчик не успокоился, ласково поглаживая его по спине и по волосам.

Почувствовав, что плач прекратился, он за подбородок поднял голову Гарри, чтобы иметь возможность смотреть ему в глаза.

– Гарри, – сказал он спокойным, но серьезным тоном. – Ты не потерпел неудачу. Ты не предал ни себя, ни меня. Ты растерялся, но боролся с собой и сопротивлялся.

– Я не хотел позволить Вам дальше страдать. Я не хотел потерять Вас. Я не хотел, чтобы Вы умерли … – тихо пробормотал Гарри, опустив голову.

– Я понимаю. И я знаю, что это слишком тяжелый груз для ребенка, но ты должен смириться с тем, что, возможно, останешься здесь один. Ты для Волдеморта имеешь большее значение, чем я, и если он увидит, что может сломать тебя моей смертью, то не будет колебаться. Ты должен быть сильным и позволить мне умереть, если настало мое время.

– Но я не могу… – тощее тело вздрогнуло рядом с ним. – Я уже потерял все… я не хочу остаться здесь один… – Гарри внезапно поднял глаза. – Так ужасно думать, что останешься один с Волдемортом на долгое время… Я уже был с ним один после того, как он убил Седрика на кладбище, у меня не было никакой надежды, я знал, что умру, но… по крайней мере, я знал, что это долго не продлится… Но одна мысль обо мне и о нем здесь, в этом месте на многие дни, недели…

Снейп мог понять чувства Гарри, и его раздражение утихло. Ему было очень трудно находиться рядом с Темным Лордом, как одному из его сторонников. Попытавшись же представить, что он мог бы остаться в этом аду одному, без Гарри, он вздрогнул. Он сжал объятия насколько мог, не причиняя ребенку вреда.

– Я буду здесь с тобой так долго, как смогу, Гарри. Я помогу тебе. Но ты должен быть сильным, если останешься один. Ты будешь сильным, я знаю. Я уверен в этом. Ты смелый и добрый. Твоя доброта победит тьму и зло, окружающие тебя. Поверь мне, Гарри. Ты сможешь выдержать все до конца.

Ни один из них не шевелился. Потом мальчик помог мужчине лечь и свернулся у него под боком. Снейп вздохнул, улыбнулся и завернул их в плащ. Близость и тепло были такими приятными, такими успокаивающими, что он снова затопившее его сердце счастье.

– Ты знаешь, Гарри, ты должен смириться с тем, что любые твои отношения не будут длиться вечно. Ты должен научиться отпускать других людей. Не только в случае их смерти. Ты должен дать им шанс самим решать – уйти или остаться. Всегда. Если ты отчаянно хочешь удержать кого-то, ты его потеряешь. А если ты предоставишь им свободу выбора, то отношения, возможно, продолжатся.

– В этом случае лучше остаться одному с самого начала, не так ли?

– Нет. Быть одиноким – не самое лучшее в жизни.

– Но Вы не должны беспокоиться о других.

– Беспокойство – не чрезмерная цена за небольшое количество счастья.

– Разве Вы не можете быть счастливы в одиночестве? – недоверчиво спросил Гарри.

– Нет. Не по-настоящему. Это, скорее… скучно. Ты не можешь поделиться своими мыслями, чувствами, опытом, и через некоторое время все становится безразличным, – рассеянно глядя, сказал Снейп.

– Вы одиноки, сэр? – внезапно спросил Гарри.

Снейп молчал несколько минут.

– Не совсем. Я живу один, но я не одинок…

– У Вас есть друзья? – на секунду Гарри почувствовал, что не должен был задавать этот вопрос. Но Снейп не казался сердитым или раздраженным.

– У меня есть Альбус, он хороший друг… есть несколько коллег, с которыми я в хороших отношениях.

Гарри, получив откровенный ответ на вопрос, рискнул задать другой:

– А в школе… У Вас были друзья, когда Вы были ребенком?

Снейп улыбнулся.

– Конечно. Почему ты думаешь, что нет? – но его брови нахмурились. – Но многие из них умерли после исчезновения Волдеморта.

– Они были?.. – Гарри не закончил фразу, но Снейп понял.

– Да. Некоторые из них все еще в Азкабане. 14 лет…

– Вам жаль их?

Снейп вздохнул.

– Это слишком сложный вопрос, на который нельзя ответить одним предложением… или за один день. И да, и нет. Я жалею их. Я жалею нашу потерянную дружбу. Но я не жалею их за их действия… даже несмотря на то, что я делал то же самое… Я должен быть там с ними… – последние слова он пробормотал совсем рассеянно.

Внезапно он почувствовал, как руки Гарри обвились вокруг него.

– Нет… – сказал мальчик строгим голосом. – Нет. Вы не должны быть там с ними. Вы сменили сторону, Вы рисковали своей жизнью, шпионя для Дамблдора. Вы лучше их.

Снейп разразился коротким ожесточенным смехом.

– Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО думаешь, что я лучше их, Поттер? – Гарри не отпустил Снейпа, только кивнул. – Тогда ты ошибаешься. Извини. Несмотря на мое теперешнее отношение к тебе, я – полное чудовище. Целиком и полностью. Ты почувствовал это в течение последних четырех лет.