Текст книги "Google для разбитых сердец"
Автор книги: Эмма Гарсия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Желаю приятного уикэнда, – говорю я.
Она закрывает за мной дверь и возвращается к команде, потерявшей одного игрока. Наплевать. Сейчас меня волнует другое. Я мчусь к лифту, на бегу поправляя прическу.
Паб «Смирная лошадка» расположен на улице, где полно баров и закусочных, оформленных в минималистском стиле. В отличие от этих заведений в «Смирной лошадке» свято почитают традиции. Сквозь зарешеченные окна пробивается уютный свет ламп в красных абажурах. Последние шпильки из моих волос вылетели во время лихорадочной пробежки по городу. На ходу я собрала волосы в конский хвост. Эта прическа придает моему облику некоторую художественную небрежность. Точнее, я на это надеюсь. Прежде чем зайти, я заглядываю в окно. У бара толпится стайка девушек на высоченных каблуках, в топиках без бретелек. За столиками – несколько парочек, на высоких стульях у стойки – несколько пожилых хмырей. Тут мое сердце подпрыгивает от радости. Он здесь. Сидит за столиком и читает газету. В теплом красноватом свете он кажется особенно красивым – точеный профиль, вьющиеся волосы. Светло-серый костюм с голубым галстуком выгодно подчеркивает золотистый оттенок его кожи. Он так хорош, боюсь, я недостойна его. Но это секундная слабость. Я одергиваю платье, заправляю за уши выбившиеся пряди волос и набираю в грудь побольше воздуха, воображая себя Кристиной Агилерой[8].
«Ты прекрасна, прекрасна, прекрасна», – бормочу я и резко открываю дверь. В уши мне ударяет волна смеха и болтовни, а в нос – запах дерева и алкоголя. Этот запах моментально пробуждает у меня желание выпить. Причем не пино, как обычно, а чего-то существенно более крепкого. Возможно, даже коктейль, содержащий изрядную долю виски. Ощущение такое, словно в желудке у меня огромная глыба, которую необходимо растопить. Я стою напротив Роба. Он так увлечен своей газетой, что не поднимает головы. Внезапно меня охватывает желание повернуться и убежать, но я призываю на помощь всю свою волю к победе. Господи, будь что будет. Я улыбаюсь самой сексуальной из всех своих улыбок.
Привет, Роб.
Он поднимает голову и слегка хмурит безупречный лоб.
Привет. Наконец-то! Ты опоздала на пятнадцать, – он смотрит на свои часы «Картье», – нет, на семнадцать минут.
– Прости, Роб. Спасибо, что дождался.
Я плюхаюсь на стул и накрываю его руку своей. Рука у него сухая и теплая. Он ее поспешно отдергивает и переплетает пальцы. До меня доносится легкий запах незнакомой туалетной воды. Можно не сомневаться, покупала она. Помечает территорию, как кошка. Или кошки этого не делают? Значит, как кот.
Приятный аромат, – говорю я. – Это что-то новенькое?
Ты знаешь, я всегда считал, что опаздывать – это предел невоспитанности.
Так оно и есть. Ты совершенно прав. Мне чертовски жаль, но так сложились обстоятельства. Меня задержали на работе.
Люди, которые позволяют себе опаздывать, тем самым воруют время других людей, – талдычит Роб. – Ожидая тебя, я впустую потерял семнадцать минут жизни.
Повисает напряженное молчание. Ни в одном из сценариев нашей встречи, которые я прокручивала в воображении, подобные реплики не предусматривались. Я смотрю на Роба, изнывая от мучительного желания прикоснуться к нему, и в голове у меня крутится одна-единственная мысль – вернуть его во что бы то ни стало. Мысль эта лишает меня способности соображать, и мне никак не удается придумать ответ, который разрядил бы обстановку. На столе – ни единого стакана. Значит, он не стал скрашивать томительные семнадцать минут ожидания выпивкой. Может, алкоголь поможет ему немного смягчиться? Я наклоняюсь вперед и успеваю заметить, как он бросает быстрый взгляд в расщелинку между моих грудей.
Роб, я понимаю, что страшно перед тобой виновата. Разумеется, мне нет прощения. Но может, ты позволишь мне хотя бы немного загладить свою вину и угостить тебя выпивкой?
Я пристально смотрю ему в глаза.
Он смеется и становится еще прекраснее.
Ну... если уж ты сама предложила... Я бы не отказался от водки с тоником. Льда побольше, а лимона не надо.
Охваченная ликованием, я бегу к бару едва не вприпрыжку и делаю заказ. Мне удалось сгладить маленькое недоразумение, и теперь все пойдет прекрасно. Роба нужно гладить по шерстке, от этого он становится как шелковый. И сейчас я в два счета сумела погасить его гнев и заставила его смеяться.
Я ставлю на стол два стакана – водку с тоником для Роба, виски «Мак» с шерри – для себя. Он делает глоток и смотрит на меня. Я тоже отпиваю из своего стакана. Надо же, я и забыла, что виски – это такая крепкая штуковина.
Что за хреновину ты пьешь? – спрашивает он.
Виски «Мак». Это смесь виски и имбирного вина. Хорошо согревает. Когда пьешь, такое чувство, будто настало Рождество.
Но сейчас июль.
Ну и что?
Я буквально впиваюсь взглядом в его глаза. В глубине их явно что-то вспыхивает. Он улыбается.
Ты всегда была девушкой со странностями, верно, Вив?
Мне больше нравится определение «неординарная натура».
Он тоже смотрит мне прямо в глаза. Но внезапно его лицо становится непроницаемым, как занавес. Он делает большой глоток и с рассеянным видом озирает комнату. Казалось, он уже был у меня в руках и вдруг выскользнул.
Ты не хочешь что-нибудь съесть? – спрашиваю я. – Говорят, готовят здесь очень неплохо. Лично я уми-раю с голоду, а ты?
Он неловко ерзает на стуле.
Вив...
Сейчас принесу меню.
Я вскакиваю и снова несусь к бару. За шеренгой бутылок – зеркало. В нем отражается жанровая сценка под названием «Беззаботный вечер пятницы». Какой-то толстяк в окружении девиц с голыми плечами разливается соловьем, упоенный их вниманием. Девицы хихикают. Роб смотрит на часы. Еще я вижу какую-то особу с красными пятнами на щеках и растрепанным конским хвостом и с содроганием узнаю в ней себя. Слегка поворачиваю голову, чтобы Роб со своего места видел меня в более выгодном ракурсе.
«Я самая красивая и обольстительная», – мысленно повторяю я. На этот раз вообразить себя Кристиной Агилерой никак не удается. В зеркало вижу, как Роб проверяет, нет ли в телефоне сообщений. Хватаю меню. Нельзя его упускать. Надо сосредоточиться. Я возвращаюсь к столику, полная решимости сражаться до конца. Он откладывает телефон в сторону.
Вив, я знаю, мы с тобой договаривались пообедать, но, боюсь, я не смогу остаться. Мне нужно быть в другом месте.
Он смотрит на меня с сочувствием, и я сознаю, что все мои надежды были напрасными. Спрашивается, какого черта он приперся на эту встречу? Для того, чтобы сказать мне последнее «прощай»? Дружески похлопать по плечу и посоветовать «не принимать подобные пустяки близко к сердцу»? Отправляясь на свидание со мной, он договорился со своей потаскушкой встретиться чуть позднее! Как вам это понравится? Да уж, надо признать, такт и деликатность никогда не относились к числу его достоинств. Я собираюсь сказать ему, что у меня на этот вечер тоже намечено еще одно свидание, с новым поклонником, олигархом, красавцем и умницей, который от меня без ума. Но слова застревают у меня в горле. Во-первых, это неправда. Во-вторых, я не могу допустить, чтобы Роб ушел. Если он уйдет, мое сердце окончательно разлетится на осколки. Сейчас мне не до гордости. Роб допивает свою водку. Я снова касаюсь его руки.
Прошу тебя, Роб, не уходи, – молю я.
Вив.
Он слегка поглаживает мою ладонь.
Давай хотя бы поедим, – продолжаю канючить я.
Наши глаза встречаются. Господи боже, как часто я воображала, что буду смотреть в его глаза в день нашей свадьбы. Как часто мечтала, что у наших детей будут такие же длинные ресницы. Взгляд его непроницаем.
Прошу тебя, – не сдаюсь я. – Ради нашего прошлого.
Роб испускает тяжкий вздох и открывает меню.
Угрюмый бармен в мешковатых джинсах приносит нам по куску мяса с жареной картошкой и приборы, завернутые в салфетки. Внутри у меня все поет. Так или иначе, я обедаю вместе с Робом! Он снимает пиджак и ослабляет узел галстука. Еще одна порция водки с тоником заметно повышает ему настроение.
Мне нравится, как ты ешь, – говорит он.
Правда?
Да, Вив, ты ешь с мужским аппетитом. Разве бывают девушки, которые уплетают отбивные с жареной картошкой и запивают их пинтой пива?
Я улыбаюсь, не вполне уверенная, что эту фразу можно считать комплиментом.
Но ты всегда ешь то, что хочешь. Молодец! А еще мне нравится, что ты не морочишься с подсчетом калорий и не жуешь весь вечер листик салата.
Это верно, диеты – не по моей части. Один лишь раз я поддалась всеобщему безумию и попробовала посидеть на цитрусово-уксусной диете. До сих пор вспоминаю об этом с содроганием.
Да, по-моему, нет большей скуки, чем без конца подсчитывать калории, – говорю я, надеясь, что брошенный мною камень летит в огород Сэм.
В распахнутом вороте рубашки Роба я вижу его кадык и светлые волосы на груди. Все такое знакомое, мучительно родное.
Ощущение, словно я только что очнулась после кошмарного сна. Роб рядом со мной, все хорошо. Мы беззаботно болтаем обо всем на свете – работе, погоде, общих знакомых, – старательно обходя единственную тему, которая меня волнует. Мы похожи на людей, не замечающих сидящего между ними слона. Но вот Роб откладывает нож и вилку. Я предлагаю еще выпить, но он отказывается. Ему действительно пора идти, говорит он. Его ждут Сэм и друзья. Никаких способов задержать его в моем распоряжении не осталось.
Что ж... поздравляю тебя с помолвкой! – тараторю я.
Не верю в твою искренность, – улыбается он.
Правильно делаешь, – отвечаю, пристально разглядывая салфетку. – Но я искренне желаю тебе быть счастливым.
Ну... спасибо.
А ты... ты счастлив? – выдыхаю я.
Он смотрит на меня, словно мысленно прикидывая, какую меру боли я способна выдержать.
Да, – отвечает он. – По крайней мере, мне так кажется.
Может быть, этим «кажется» он чуть-чуть приоткрывает дверь для меня? Оставляет щелку, сквозь которую в кромешную тьму моей безнадежности проникает тоненький лучик надежды?
Счастливее, чем когда мы с тобой собирались пожениться?
Вив, прошу тебя, не надо об этом. Зачем ворошить прошлое? Это абсолютно бессмысленное занятие. Давай смотреть в будущее.
Разумеется. Я понимаю. Но все же... Сейчас ты здесь. Со мной... Для этого были причины... – Я хватаю его руку, как якорь спасения. – Это что-нибудь да значит.
Это значит только, что я думал – мой долг лично сообщить тебе, что между нами все кончено. Я надеюсь, мы с тобой расстанемся друзьями, Вив.
Господи, до чего мучительно, когда тебя вот так возят мордой об стол. Но надежда умирает последней.
Я не хочу расставаться с тобой, Роб, – говорю я, пытаясь унять дрожь в голосе.
Мне надо идти.
Он неумолимо поднимается.
Я хочу быть с тобой. Я уверена...
Наши отношения остались в прошлом, Вив.
Он гладит меня по щеке.
Мне очень жаль, детка, но вспомни, ты ведь сама от меня ушла.
Роб перекидывает через плечо свой элегантный пиджак и шествует к выходу. Я надеюсь, что он хотя бы оглянется. Не оглянулся.
Глава одиннадцатая
ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ ПРИ РАССТАВАНИИ. ЧАСТЬ 1
1. Рыдай, пока не выплачешь глаза.
2. Завывай, как взбесившаяся макака.
3. Разбей все, что бьется.
4. Не звони ему, иначе пожалеешь.
5. Даже не думай ему позвонить.
Такси останавливается в конце улицы. Я роюсь в сумочке в поисках денег и вытаскиваю запасные трусики, обвившиеся вокруг зубной щетки. Водитель терпеливо ждет.
Поверь мне, красавица, это не конец жизни, – говорит он. – Уже завтра ты поймешь, что все не так плохо.
Я вручаю ему двадцатку и смахиваю ладонью слезы.
Завтра все будет еще хуже, – качаю я головой. – Для меня это конец. Конец всего.
Водитель отсчитывает мне сдачу.
Не поддавайся отчаянию, – говорит он.
Я киваю и вылезаю из машины, поскуливая, точно щенок, которому отдавили лапу. Заливаясь слезами и соплями, вставляю в замок ключи. Оказавшись в своей квартире, валюсь на диван как подкошенная и сворачиваюсь калачиком. Жалкие остатки рассудка подсказывают мне, что несколько месяцев назад я действительно ушла от Роба по собственной инициативе. Но я сделала это с одной-единственной целью – доказать ему, что он не сможет без меня жить. В результате я сама себя перехитрила. Выяснилось, он только и ждал, когда я предоставлю ему свободу. Меньше всего на свете он хотел меня вернуть. А теперь все кончено. Мысленно я прокручиваю кадры нашей сегодняшней встречи и, дойдя до того момента, где Роб уходит не оглядываясь, начинаю завывать в голос. Вместо того чтобы скучать по мне, этот гад нашел другую! Как я могу соревноваться с супермоделью? Душевная боль становится невыносимой. Мне надо выпить.
И холодильнике обнаруживается бутылка водки и полбанки выдохшейся кока-колы. Не тратя времени на то, чтобы смешать их в стакане, я отхлебываю сначала одного, потом другого и начинаю расхаживать по кухне, как тигр в клетке. Надо же, какой идиоткой я была! Думала, он будет на коленях умолять меня вернуться, а он еле дождался, когда я умотаюсь! Меня мурыжил пять лет, а с другой рысью помчался к алтарю. Другая, моложе, красивее, заняла мое место, похитила мои надежды, превратила в ничто пять лучших лет моей жизни и вдребезги разбила все, что мы построили вместе.
Меня выбросили на помойку! – причитаю я, раскачиваясь из стороны в сторону. – Мне дали пинка под зад!
Но как такое могло случиться? Неужели я это заслужила? Я ору во весь голос, крик мой отскакивает от голых стен. Хватаю бутылку и делаю несколько глотков, чувствуя, как водка обжигает мне нутро. Бегу к окну и смотрю на освещенные окна домов, за которыми уютно горят телевизоры, а семейные пары готовят ужин или воркуют, сидя рядом на диване.
Я стою в темноте, совершенно одна, сердце распадается на части, и безнадежность наполняет меня до краев. Сжимая бутылку, возвращаюсь в комнату, падаю на диван и замираю, обхватив руками колени. Одиночество внушает мне ужас. Ужас, который невозможно победить.
Это несправедливо! – испускаю я дикий вопль. – Мне этого не вынести.
Я мечусь на диване и зову его. Зову, словно он спит в соседней комнате. Словно я надеюсь, что он услышит меня на другом конце города.
В странном зеленоватом свете своего телефона я нахожу на полу бутылку с водкой и отхлебываю из нее. Несколько раз повторяю вслух имя Роба, сначала громко, потом шепотом. Хватаю телефон и нахожу его номер.
Я должна услышать его голос. Объяснить, что не могу без него. Он обязательно вернется. Он не может обречь меня на такие страдания. И вот наконец любимый голос звучит в трубке. Но это сообщение, записанное на автоответчике.
Вы позвонили Робину Уотерсу. К сожалению, сейчас я не могу вам ответить. Прошу вас, оставьте сооб-щение после сигнала или свяжитесь с моим секретарем по телефону 020-7799-06-07. Спасибо за звонок. Всего доброго.
О, как я люблю этот голос, люблю, люблю, люблю. Неужели я больше никогда не услышу, как он произносит мое имя?! Я снова нажимаю кнопку вызова.
Вы позвонили Робину Уотерсу...
Снова. И снова. И так бессчетное количество раз.
Глава двенадцатая
ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ ПРИ РАССТАВАНИИ. ЧАСТЬ 2
1. Встань перед зеркалом совершенно голая, набери в грудь побольше воздуха и произнеси спокойным, уверенным голосом: «Я прекрасная принцесса и заслуживаю любви. В следующий раз я буду сильнее и осмотрительнее».
2. Повтори вышесказанное несколько раз.
3. Заведи домашнего питомца, все равно, растение или животное. Главное, чтобы он нуждался в заботе.
4. Займись каким-нибудь новым видом фитнеса.
5. Поменяй или хотя бы переставь мебель в квартире.
Я открываю глаза, и взгляд мой почему-то падает под диван. Вижу золотую сережку, которую потеряла несколько дней назад, грязную тарелку, пыль и скукоженный носок. Моя голова похожа на орех, стиснутый щипцами. Того и гляди, треснет и мозги брызнут во все стороны. Даже глазные яблоки ломит от боли. Прямо на меня из окна падает луч света, поэтому мне невыносимо жарко. Щеку колют жесткие ворсинки ковра. Я переворачиваюсь на спину и наблюдаю, как пылинки, кружась в воздухе, оседают на мебель. Справа от меня, точно покрытая льдами горная вершина, посверкивает пустая бутылка. Беру ее дрожащими пальцами. На дне переливаются последние несколько капель. Значит, вчера я осушила целую бутылку водки.
Пытаюсь оживить в памяти события вчерашнего вечера. В одном можно не сомневаться – дома я нализалась в стельку. Конечно, гордиться тут нечем, но, по крайней мере, это произошло без свидетелей. Несколько утешенная этим обстоятельством, я лежу неподвижно, концентрируясь на собственных ощущениях. Похмелье и печаль отправили меня в полный нокаут. На моем левом плече что-то лежит. Осторожно, чтобы не причинять себе лишней боли, я скашиваю глаза и вижу телефон. Чуть-чуть приподнимаю голову и смотрю на дисплей. Десять звонков Робу! В изнеможении роняю телефон на грудь. Голова трещит от боли, свет пронзает глаза, словно раскаленная вилка. Этот раунд проигран вчистую. И почему только, стоит мне набраться, я сразу хватаюсь за телефон? Идиотская привычка, которая уже доводила меня до позора и унижений. Стоит только вспомнить, как я, пьяная в дым, названивала своему первому бойфренду, Имбирному Майку, пытаясь объяснить, какую он делает ошибку, бросая меня. Потом он, кстати, стал геем.
Телефон вибрирует, исполняя жизнерадостную мелодию. Я нахожу его на ощупь и вслепую нажимаю кнопку. У меня одно желание – чтобы он перестал шуметь.
Слушаю, – хриплю я голосом старой прокуренной карги.
Привет, это Роб.
В моей душе моментально поднимается флаг с надписью «Он хочет тебя вернуть».
Спокойствие, только спокойствие, говорю я себе.
Да, Роб. Я могу тебе чем-нибудь помочь?
Можешь. Для начала перестань без конца мне названивать и бросать трубку.
О... а разве я... Прости... Наверное, я просто села на телефон, и вот...
Ладно, хватит об этом. У тебя все нормально?
Более чем.
Я боялся, что ты расстроишься... ну, после вче-рашнего.
Нет, я бодра и весела. Сейчас как раз собираюсь на утреннюю пробежку.
На пробежку?
Да. А что тут такого? Я каждое утро бегаю по полчаса. Отличный способ держать себя в форме.
Мне трудно тебя представить в образе спортсменки, Вив.
Тем не менее я ею стала. Сейчас как раз размялась. Сделала несколько растяжек и все такое.
Тогда не буду тебя отвлекать. Постарайся в будущем не садиться на телефон. Когда ты названивала, я как раз обедал с Сэм. Честно скажу, она была не в востopre.
Вы с Сэм можете не волноваться. Я не буду вам докучать, – отвечаю я, чувствуя, как флаг в моей душе превращается в рваную половую тряпку. Слезы предательски подступают к глазам, и я прилагаю титанические усилия, чтобы не разреветься в трубку.
Да, вот еще что, Вив. У меня остались кое-какие твои вещи... так, всякая ерунда. Как мне с ними поступить?
Всякая ерунда?
Ну да, то есть, я хотел сказать, мелочи. Альбомы с фотками, пара домашних растений и красное кресло.
Но красное кресло я купила для тебя. Мне казалось, оно тебе нравится.
Да, но... Сэм не слишком любит красный цвет. Она решила обставить квартиру заново. Знаешь, у нее такое чувство стиля, что она вполне могла бы работать дизайнером по интерьерам.
Правда?
Я представляю, как Сэм забирается на высоченную лестницу, чтобы повесить картину, и летит оттуда вниз, но даже это отрадное видение меня не утешает. Слезы текут по моим щекам и капают на ковер.
В общем, подумай, что делать со всем этим, и пришли мне эсэмэску, – говорит Роб.
Всенепременно.
Чао, – бросает он и вешает трубку.
Чао, – шепчу я.
Я откидываюсь на спину, и слезы стекают у меня по ушам. Я не рыдаю, не всхлипываю и не причитаю, я просто исхожу слезами. Любопытно, как долго человек может плакать. Не исключено, меня занесут в Книгу рекордов Гиннесса.
Глава тринадцатая
КАК ПЕРЕЖИТЬ РАЗЛУКУ
Сдобный Пирожок: Я рассталась со своим бойфрендом два месяца назад. Тогда мне было совсем паршиво, теперь стало получше, но все-таки довольно паршиво. Есть какие-нибудь советы, как выбросить его из головы?
Шведская Блондинка: Прежде всего спроси себя: я действительно любила этого паршивца или мне просто хотелось иметь бойфренда? Если ты скучаешь по его запаху, по его походке и все такое – это одно. Если тебе просто тоскливо без мужика – это совсем другое.
Бэтвумен: Самый лучший способ выбросить из головы бывшего бойфренда – найти нового.
Кружевница: Мужиков вокруг много, а жизнь короткая. Не зацикливайся на своем бывшем, дорогуша. Найди себе хобби. Вступи в какой-нибудь клуб по интересам. Займись фитнесом. Сделай вид, что ты его забыла, и ты правда его забудешь.
Бэтвумен: Представь себе, что будет через год. Наверняка ты и имени-то его не вспомнишь.
Колдунья Вуду: Я могу сделать приворотное заклятие, и твой возлюбленный к тебе вернется. Могу также предложить широкий выбор восковых статуэток... но чтобы заклятие подействовало, ты должна добыть волос с его головы.
Вместо того чтобы в объятиях своего жениха праздновать возрождение нашей любви, я отправляюсь в клуб в обществе Люси. Очень скоро я понимаю: шататься по лондонским клубам субботним вечером – значит вгонять себя в депрессию. Особенно если твое сердце и без того разбито. И откуда только повылезали все эти законченные кретины, любители клубной тусовки? Такое впечатление, что нормальных людей в Лондоне не осталось. Клубы битком набиты туристами, судя по виду прибывшими из далеких от цивилизации стран. Люси потащила меня в «Ночнушку», заявив, что это место только кажется отстойным, а на самом деле оно супер-крутое. Когда я робко предложила отправиться в паб, она встала в позу и заявила, что сегодня командует паридом. Мое дело – беспрекословно подчиняться. И вот мы жмемся к стене, переминаясь на высоких каблуках и прихлебывая отвратный чай со льдом. Обе веселы, оживлены и искрометны, точно гнилые бревна.
Как по-твоему, Вив, есть здесь стоящие кадры? – интересуется Люси.
Она покачивает бедрами, показывая, что не чужда всеобщему веселью. Я угрюмо озираюсь по сторонам. Несколько парней, вялых, точно обрызганные дустом тараканы, бродят вокруг танцпола. В центре судорожно дергается кучка девиц. Время от времени какой-нибудь смельчак пробует выделываться перед одной из них, приглашая к более тесному общению. Самка не обращает на него внимания или, напротив, начинает двигаться более зазывно. Не хватает только голоса Дэвида Аттенборо[9] за кадром.
Люси, которая, кстати, вырядилась в блестящее облегающее платье, начинает слегка приплясывать на месте и подпевать идиотской песенке, в которой говорится о разбитом-битом-битом сердце.
Ну что? Положила на кого-нибудь глаз? – спрашивает она.
Да. На тебя, – отвечаю я и исполняю напротив нее несколько эротических па.
Я серьезно. Если бы тебе сказали, что ты должна потрахаться с кем-нибудь из здесь присутствующих или умереть, кого бы ты выбрала?
Тебя и только тебя.
А из мужчин?
Тогда я предпочла бы смерть.
Ну и дура! Ты даже не пытаешься присмотреться к здешним мужикам получше.
Люси вручает мне стакан текилы. Я осушаю его в три глотка. Люси справляется одним глотком. Она со стуком ставит пустой стакан на стойку бара, произносит: «Красота!» – и снова начинает меня донимать.
Давай выбирай быстрее, или я скажу бармену, что ты хочешь его оттрахать.
Я обвожу зал безнадежным взглядом. К стойке привалился какой-то поляк с идиотской ухмылкой на лице. Глаза мои скользят по столикам. Кажется, вот тот парень в очках не слишком отвратителен. По крайней мере, улыбка у него добродушная.
Ладно, – говорю я. – Выбираю вон того типа.
В черной рубашке? Отлично! – Она указывает взглядом на какого-то юнца модельной внешности, перетянувшего талию кожаным ремнем с заклепками.
Ты что, с ума сошла?! Не этот! Вон, сидит за столиком. В очках, улыбается.
Господи боже! Надеюсь, ты шутишь! – Люси внимательно всматривается в мое лицо. – Неужели не шутишь?
А в чем дело? Вид у него вполне вменяемый. Похож на человека, с которым можно поговорить.
Вивьен, зачем тебе с ним говорить?
А чем еще мне с ним заниматься?
Люси хватает меня за руку и притягивает к себе.
Ах ты, моя бедняжечка. Когда ты последний раз визжала в сексуальном экстазе?
Она произносит это так, словно визжать в сексуальном экстазе – самое заурядное ежедневное занятие. Вроде как зубы почистить.
Скажу тебе честно, я вряд ли...
Я так и думала. Ничего, детка, сегодня мы это исправим. Только прежде надо бы еще выпить.
Мы вновь отправляемся к барной стойке, на этот раз опрокидываем в себя по порции жидкости, вкусом напоминающей микстуру от кашля. Наконец-то меня пробирает. В животе возникает приятное покалывание, которое действует на меня возбуждающе. Я чувствую себя сексуальной, неотразимой, желанной... от меня буквально исходят лучи привлекательности. Мы с Люси выходим на танцпол, становимся спина к спине, и я начинаю покачиваться и плавно изгибаться. Движения мои исполнены грации и ленивой неги. Я знаю, что все девушки вокруг мне завидуют и жалеют, что у них нет в точности такого джемпера-поло, как на мне сейчас. Кто-то начинает выплясывать напротив Люси, и я отхожу и сторону. Музыка меня заводит, двигаться так приятно. На полу около своих ног я вижу чьи-то большие черные ботинки. Мужчина танцует со мной, он тоже уминается музыкой и свободой. Взгляд мой скользит мисрх. Ноги в черных брюках, полосатая рубашка с расстегнутым воротом, здоровенный кадык. Я обнимаю его за шею и шепчу ему на ухо: «Изумительно!» Он кивает и касается моей талии. «Я имею в виду ваше адамово яблоко!» – снова шепчу я. Он привлекает меня к себе, и мы продолжаем танцевать. Нос у него здоровенный, а это, как известно, хороший признак. Я в восторге! Его пальцы сжимают мою талию, потом спускаются ниже и начинают поглаживать задницу. Выскальзываю из его объятий, отхожу на несколько шагов, игриво грожу ему пальцем и говорю: «Нахал!» Он, подергиваясь в такт музыке, снова приближается ко мне. Я чувствую его дыхание на своей щеке. От него пахнет пенкой для бритья. Поднимаю руки над головой и начинаю покачивать бедрами. Сейчас я самая соблазнительная женщина на свете! Он неподвижно стоит рядом, как стена, отгораживая меня от всех прочих. Разноцветные огни мелькают, все вокруг вибрирует. Его руки лежат на моих бедрах, он стискивает их все сильнее. По-моему, это немножко слишком бесцеремонно. Губы его касаются моей щеки. Я пытаюсь отвернуться, но он хватает губами мой рот, всасывая его, как моллюск. Его язык проникает внутрь и начинает там хозяйничать. Я дергаю головой и выталкиваю чужой язык наружу. Он впивается мне в шею.
Не надо! – кричу я.
Но он не оставляет попыток присосаться к какой-нибудь части моего тела. На этот раз он выбирает ухо. Прямо пылесос какой-то!
Не надо! – повторяю я и начинаю двигаться энергичнее, надеясь, что он отстанет.
Он расплывается в улыбке и нацеливается на мою щеку. Слюнявые губы маячат перед моим лицом, я уворачиваюсь и ищу глазами Люси. Она танцует с красавчиком в ремне с заклепками. Томно прижимается к нему, закрывает глаза и шепчет: «Слушать музыку и заниматься любовью – вот блаженство...»
Идем в туалет! – ору я над ее ухом.
В туалете я пытаюсь пописать, встав на сиденье, испещренное подозрительными желтыми пятнами. На каблуках это совсем нелегко.
Мы с моим едем ко мне домой! – кричит из соседней кабинки Люси. – Думаю, он покажет класс! А твой что?
Я уже вышла из кабинки. У Люси, похоже, внутри целый водопад.
Не знаю, как от своего отделаться! – жалуюсь я. – Это какой-то монстр из «Звездных войн»!
А по-моему, он ничего. Правда, морду я как следует не разглядела. Да это и не главное, – откликается Люси.
При чем тут его морда. Похоже, он с планеты бешеных сосунов. Стоит зазеваться, и всосет меня целиком.
Люси наконец выходит из кабинки, оправляя платье.
Ты хочешь уехать? – спрашивает она, шаловливо улыбаясь.
Люси закадрила мужика, значит, вечер окончен.
Ну уж нет! – заявляю я. – Мне хочется еще потанцевать.
Люси явно недовольна.
Ты сама сказала, что мне нужно как следует встряхнуться, – напоминаю я. – Сейчас только час ночи.
Я обжигаю Люси взглядом, распахиваю дверь и лицом к лицу сталкиваюсь со своим бешеным сосуном. Он бросается ко мне, выпятив губы и растопырив клешни.
И резко захлопываю дверь туалета. Приваливаюсь к стенке в полном изнеможении, чувствуя себя героиней Сигурни Уивер[10].
Он там, караулит! – лепечу я.
Люси нетерпеливо хмыкает и распахивает дверь. Долбаный сосунок тут как тут, изо рта капает слюна.
Послушай, чудила, моя подруга не расположена < тобой общаться, – со снисходительной улыбкой говорит Люси. – Так что давай топай отсюда. Тебе ничего не обломится.
Люси поворачивается ко мне.
Не уверена, что он понимает по-английски.
Я выглядываю из-за ее плеча. Глаза сосуна полыхают вожделением, мокрые губы кривятся в ухмылке. Я захлопываю дверь.
Ты что, намерена просидеть здесь до утра, Вив? – интересуется Люси. – У меня другие планы.
Надеюсь, он не будет долго здесь торчать. – Я осторожно приоткрываю дверь.
Инопланетянин на месте, караулит добычу. Я понимаю, что у нас есть только один выход. Надо объясниться с ним на языке, который ему понятен. То есть на языке монстра с чужой планеты, где царят дикие нравы. Как там с ними обычно разговаривают в фильмах?
Я делаю шаг, предостерегающим жестом выставив вперед обе руки.
Освободи нам путь, о пришелец! – торжественно провозглашаю я.
Он колеблется. Я повторяю приказ, избегая смотреть ему в глаза. Наконец он отходит прочь, извиваясь, как змея.
Остаток ночи в клубе я провожу, размышляя о назревшей необходимости обратиться к психоаналитику. Возможно, мое депрессивное состояние отпугивает от меня людей. Начинается медленный танец, но я стою в полном одиночестве. Люси выгибается напротив своего смазливого юнца. Он ласкает ее задницу, она наглаживает его шею. Свет становится ярче, и я чувствую себя выставленной на всеобщее обозрение. К тому же в этом дурацком джемпере слишком жарко. Я кажусь себе мамочкой Люси, которая должна усадить в машину загулявшую доченьку.
Гардеробщик томительно долго не может найти мою куртку. Но вот наконец я выхожу из клуба и плюхаюсь на заднее сиденье маленькой спортивной машины. Люси, даже сидя за рулем, не упускает возможности потискаться со своим смазливым партнером. Оба громко сопят и пыхтят, но при этом настаивают на том, чтобы отвезти меня домой. Время от времени парень отрывается от своего увлекательного занятия и светским тоном задает мне какой-нибудь вопрос типа: «Давно вы живете в Лондоне?» Пальцы его в это время продолжают теребить платье Люси. Я прижимаюсь лбом к запотевшему стеклу и смотрю на проносящиеся мимо витрины магазинов и кафе. Какая-то девушка в черном платье на бретельках цепляется за фонарный столб и блюет на собственные туфли. Любопытно, как провели вечер Роб и Сэм. Наверняка пообедали в каком-нибудь шикарном дорогом ресторане, выпили шампанского, мило поболтали и поехали домой... Дальше я думать не могу, потому что боль и ревность парализуют мое воображение.
