Текст книги "Девушка с полотен Тициана"
Автор книги: Эмилия Остен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 6
До вечера Джулиана пролежала в постели, стойко принимая заботы Бетси и стараясь уснуть. Сон не приходил, лишь бесконечно прокручивались в памяти странные обрывки то ли воспоминаний, то ли снов, где Джеймс Форд был с ней. И от этого не было никакого спасения. Джулиана понимала, что это полубред, полуреальность, что в реальном мире мистер Форд не был так близко к ней ни разу. Н» разу ее не целовал, не прижимал к себе, как… как… Мысли путались, Джулиана проваливалась в легкую зыбь сна, чтобы тут же вновь вынырнуть оттуда, спасаясь от разрозненных картинок, видных, словно через мутное стекло. Она боялась, что сойдет с ума. Мистер Форд, как ни странно, этому способствовал, хотя все эти дни никак не мог подтолкнуть Джулиану к безумию. И тем не менее именно его присутствие, его вид подтолкнули молодую женщину в объятия бредовых видений.
Уже почти стемнело, когда Джулиана услышала, что в дверь дома кто-то стучит. Стук был решительный, но прерывистый. Потом послышались шаги Кена, его привычное ворчание, а потом чей-то незнакомый громкий и веселый голос провозгласил:
– Pax huic domui! [3]3
Мир этому дому! (лат.)
[Закрыть]
– О, это снова он! – простонала Бетси, находившаяся в этот момент в комнате Джулианы.
– Кто?
В голове немного прояснилось, Джулиана чувствовала себя лучше. Воспоминания постепенно отступали, что в данном случае было облегчением.
– Святой отец Патрик Фоули, не к ночи будет помянут! – объяснила экономка.
– Так отзываться о священнике – это грех, Бетси, – упрекнула ее Джулиана.
– Грех и наш святой отец – это одно и то же. – Бетси поправила волосы и завязала косынку на груди. – Вам лучше оставаться в комнате.
– Я бы хотела получить наставление от священника, – возразила Джулиана. – Мне это очень нужно.
– Я вас предупредила, – покачала головой Бетси, но все же помогла ей встать и поправить прическу.
В гостиной, в кресле, расположился седой и краснолицый человек в потрепанной, выгоревшей до пепельного цвета сутане. Широкополая шляпа, украшенная крокодильими зубами, и огромный «кольт» в кобуре из крокодильей же кожи вносили некий диссонанс в благообразный образ сельского священника. Мистер Форд стоял у буфета полностью одетый, как полагается английскому джентльмену (слава богу!), и наливал в солидных размеров стаканы свой лучший шотландский виски.
– Так вы говорите, святой отец, что через десять дней уже Рождество?
Форд повернулся, чтобы передать стакан священнику, и увидел в дверях Джулиану.
– Да, это абсолютно точно, уж поверьте. – Голос у святого отца был раскатистый и бесшабашно веселый. – У Господа все посчитано!
– Верю, – Джеймс сдержанно кивнул Джулиане. – Мисс, позвольте представить вам святого отца Патрика Фоули. Все земли от Мельбурна до гор – его приход. Святой отец, это моя гостья, мисс Джулиана.
– Очарован, очарован, – вскричал священник, вскакивая, и едва не уронил стакан с виски. – Мисс Джулиана!
– Святой отец, я очень рада вашему визиту. Я так давно не исповедовалась… Если честно, то я вообще не помню, когда исповедовалась.
Впрочем, она не помнила и то, к какой концессии принадлежит. Если родилась и воспитывалась в Великобритании – тогда к англиканской, скорее всего. Но если ее родители – ирландцы, тут начинаются варианты. Память по этому поводу ничего не подсказывала. Джулиана здраво рассудила, что католический священник ей вполне подойдет. Другого тут все равно нет на многие мили вокруг.
– Я весь к вашим услугам, – поклонился отец Фоули, выплеснув немного виски на пол. На чисто выскобленный Бетси пол. Хорошо, что ковров нет. – Прямо завтра с утра!
– Благодарю вас и прошу присоединиться к нашей скромной трапезе.
Джулиана не поняла, как вырвалась у нее эта фраза. Ведь хозяин дома – Форд, и именно он должен приглашать гостей к столу. Однако сам Джеймс, похоже, ничего странного в высказывании гостьи не нашел.
– В Гленфилде всегда отлично кормят! – радостно заявил священник, опрокидывая виски одним глотком.
Бетси уже накрыла на стол, Кен сказался больным (экономка шепотом пояснила Джулиане, что он терпеть не может священника), так что ужинали вчетвером. Отец Фоули рассказывал мельбурнские новости, сыпал незнакомыми Джулиане именами, шутил, постоянно просил подлить ему виски и десять раз напомнил, чтобы мистер Форд, которого он именовал исключительно «молодым Джейми», отметил в календаре сегодняшнее число, чтобы не пропустить Рождество. Бетси не проронила ни слова и даже ни разу не отвела взгляда от своей тарелки. Мистер Форд с интересом выслушал новости, пересказал святому отцу историю Джулианы и осведомился о нескольких своих знакомых из Мельбурна. Историям и сплетням, привезенным святым отцом, не было конца. Некоторые из них звучали просто дико, другие – неприлично. Видимо, здесь совсем другие правила насчет того, что можно обсуждать в присутствии леди, а что нет. Хотя до сих пор мистер Форд как-то держался в рамках, видимо, из уважения к гостье. Но священника такие мелочи, как присутствие благородной дамы, не волновали. Джулиана сомневалась, что он в своей жизни повидал настоящих благородных дам и знал, как себя нужно вести в их обществе и что можно говорить, а о чем лучше умолчать и оставить для обсуждения в чисто мужской компании.
– А потом, представляете, он на ней женился, – закончил отец Фоули очередную историю. Весьма, надо сказать, неприличную.
Джулиана сдержанно улыбнулась, но и такого маленького поощрения было достаточно, чтобы священник продолжал болтать без остановки. Наконец мистер Форд заметил, что Джулиана устала, и предложил отцу Фоули выкурить по трубочке на террасе.
Едва они вышли, Бетси вскочила и принялась убирать посуду с лихорадочной поспешностью.
– Нужно все спрятать, иначе завтра тут будет такое твориться!
– Что спрятать? – удивилась Джулиана.
– Выпивку! Всю-всю выпивку!
– Неужели?..
– И даже хуже, чем вы можете представить!
– Невероятно!
Джулиана к такому не привыкла. Она не знала, к чему конкретно она привыкла, но уж точно не к такому!
– Вы не видели раньше пьяниц-священников?
– Не припомню, – протянула Джулиана.
– Тут другого нет, – вздохнула Бетси.
– Кажется, идея исповедоваться – не такая уж хорошая.
– Наш святой отец ни в жизнь не разгласит тайну исповеди. – Экономка неожиданно не согласилась с Джулианой. – Пьяный или трезвый – он нем, как могила.
– Не очень похоже.
– Но так оно и есть, уж я-то точно знаю!
– Верю тебе на слово, Бетси.
– Идите спать и заприте дверь. Наш святой отец иногда ошибается дверью, вы уж простите.
К счастью, на сей раз удалось заснуть без неприятных или излишне приятных видений. Джулиана провалилась в сон, словно в глубокую черную яму, и понятия не имела, чем завершился визит священника в Гленфилд.
Когда утром Джулиана проснулась, отец Фоули уже уехал. Кажется, он позабыл об обещанной исповеди – или же просто слишком спешил объехать приход до Рождества. Впрочем, Джулиана не сильно расстроилась. К утру желание исповедоваться испарилось, как и вчерашнее темное беспокойство. Спала она спокойно, несмотря на то что пару раз просыпалась от громкого и немного фальшивого пения, доносившегося откуда-то от колодца, и проснулась умиротворенной и почти счастливой.
Умывшись и одевшись, она вышла на террасу. В одном из плетеных кресел сидел бледный и несчастный мистер Форд. Кажется, он не ложился сегодня, судя по тому, что одежду он не сменил. Может быть, конечно, и ложился, но в одежде – степень измятости была как раз подходящей.
– Доброе утро, – поприветствовала хозяина дома Джулиана, чувствуя себя невероятно бодрой и отдохнувшей – особенно на его фоне.
– Доброе, – вздохнул Форд.
– Вы не ложились спать? Кажется, я ночью слышала ваш голос.
Помнится, один из поющих был Фордом, а второй – святым отцом. Подпевал еще кто-то, но их голосов Джулиана не узнала.
– Святой отец желал уехать рано утром, а устроить это можно было только в том случае, если не спать вовсе, а поутру уложить Фоули в повозку и отправить в сторону Фаррелов.
Говорил Форд с некоторым напряжением, но вполне ясно. Язык у него не заплетался.
– Вам обязательно нужно поспать, – заволновалась Джулиана.
Выглядел Джемс очень странно.
– С таким количеством крепкого шотландского виски внутри я боюсь даже закрыть глаза. Все кружится. Мне нужно проветриться, а еще лучше – искупаться в холодной водичке. – Он попытался встать, но не получилось. – Мне бы только до лошади добраться. Не желаете прогуляться верхом, мисс Джулиана, пока не слишком жарко?
Джулиана колебалась. Ей очень хотелось проехаться, но она сильно сомневалась, что сопровождать мистера Форда в его нынешнем состоянии разумно.
– Там прекрасное озеро, пока еще не высохло, – продолжил уговоры Джеймс. – Чистая, прозрачная и прохладная вода. Водопада уже нет, но и без него очень красиво. Вы не пожалеете. – Он помедлил. – И мне очень нужна ваша помощь, чтобы добраться до лошади.
Усталые и печальные серые глаза неуверенно и просяще смотрели прямо в лицо Джулиане.
– Ну хорошо, – сдалась она. – Только мне нужно переодеться. Подождите меня здесь.
– Возьмите купальный костюм. Он наверняка вместе со всей вашей остальной одеждой… Только поищите сами, не спрашивайте Бетси. Что-то я сомневаюсь… – Голос его окончательно стих, Форд потер кулаками глаза, словно силясь разогнать видения.
Конечно, он не в том состоянии, чтобы совершать подвиги, но все же вполне вменяем и, наверное, способен передвигаться; вряд ли он заставит даму тащить его на себе. Так что Джулиана решилась. В комнате она быстро нашла купальный костюм из плотного некрашеного полотна, сунула его в холщовую сумку, висевшую на крючке в гардеробной, сменила юбку на штаны и вернулась на террасу. Мистер Форд все так же сидел в кресле, уставившись немигающим взглядом куда-то за горизонт. Выглядеть лучше Джеймс не стал.
– Я готова! – окликнула его Джулиана.
– Отлично. – В этот раз ему удалось встать – с большим трудом, но все же удалось. – Позвольте мне опереться на вашу руку – и я провожу вас на конюшню.
Как это ни странно, в путь они отправились без приключений. Даже нетрезвый, Форд бодро оседлал лошадей, подсадил Джулиану и сам вскочил в седло, пусть и не так изящно и красиво, как всегда.
Вскоре Главный Дом скрылся из виду. Всадники обогнули плато и двинулись вдоль пересохшего русла ручья. Вокруг были рассыпаны эвкалиптовые рощицы, воздух звенел от птичьих голосов. Джулиана уже знала, что в Австралии множество различных эвкалиптов – более трехсот разновидностей. Здесь, в Гленфилде, росли деревья и с «лохматой» корой, и с гладкой, которую местные называли «чулочной». А на горизонте высилось несколько монументальных красавцев – «миндальные» эвкалипты, достигавшие высоты в пятьсот футов, со стволом толщиною в тридцать. Джулиана не могла поверить, что такое вообще бывает на свете. Сейчас, когда летняя жара еще не все высушила в окрестностях, с ветвей деревьев свешивались цветущие лианы. Бетси уверяла, что еще дальше за плато есть рощи, где распускаются ярко-красные цветы телопеа величиной с суповую тарелку.
– Мне удалось отправить отсюда святого отца, но вот держать язык за зубами он не станет, – внезапно заговорил Форд. Джулиана даже вздрогнула от неожиданности. – Готовьтесь принимать гостей. Думаю, что первыми явятся Фаррелы, за ними Вортуорты, а там и из Мельбурна подтянутся. И как же все это не вовремя, – поморщился он. – Я хотел закончить стрижку до Рождества, а придется сидеть в гостиной.
– Мне кажется, что ваши работники справятся и без вас, под руководством мистера Круза, – предположила Джулиана. – К тому же Бетси мне сказала, что вы надеетесь опередить остальных скотоводов, потому что ваш туземный друг уверил вас, что дождя больше не будет. Политически верно было бы отвлечь внимание конкурентов от того, что творится в коралях.
– Хм… В этом есть зерно сияющей истины.
Джулиана улыбнулась. Видимо, алкоголь прибавлял мистеру Форду красноречия, даже излишне прибавлял. Но, возможно, это и к лучшему. Наверное, здесь, на бесконечных равнинах, когда на многие мили вокруг нет жилья, кроме твоего собственного, не больно-то потренируешься в светских разговорах. А стригали и пастухи – не самые образованные собеседники. Иногда Джулиана просто физически чувствовала затруднения мистера Форда в общении с ней. Конечно, он выезжает за пределы Австралии, однако явно не так надолго, чтобы стать специалистом в области куртуазных бесед. Джеймс Форд – человек дела, а не праздной болтовни. Но так ведь и одичать недолго!
– Я думаю, что как раз к Рождеству мы покончим со стрижкой, – продолжил между тем Форд. – А вернуть овец на пастбища к источникам можно будет и после праздника. Кажется, мне придется пригласить всех соседей на рождественского гуся. Вернее, страуса. Гусей у меня как-то не водится…
– Было бы чудесно, – Джулиана рассмеялась. – Рождество – это всегда прекрасно. Даже если сейчас лето и страус вместо гуся.
– Если я доживу до Рождества, – простонал Форд, старательно удерживаясь в седле, и сдвинул на затылок шляпу. Лучше ему от этого, очевидно, не стало, так что он надвинул ее обратно на лоб. – Еще один визит святого отца я могу не пережить. Хотя обычно он не любитель выезжать лишний раз. Соберет дары для церкви – и сидит у себя в келье до следующего праздника.
– Выглядите вы не очень, – посочувствовала Джулиана. – Хотя на лошади все равно держитесь, словно бог.
– Благодарю, – рассмеялся Джеймс и тут же снова застонал: – Очень болит голова.
– Надеюсь, купание в волшебном озере вас исцелит.
– Уж будьте уверены.
И за очередным поворотом русла пересохшего ручья им открылся райский уголок.
Отрог плато прикрывал от иссушающего ветра небольшое, почти идеально круглое озеро, голубое, как сапфир, и сияющее, словно бриллиант. Скала над озером казалась гладкой, словно отполированной: видимо, здесь был тот самый водопад, который пересох. Изумрудная, еще не высохшая под злым солнцем трава растекалась от озера мягким ковром. Мелкие белые цветы в ней были как звезды.
Мистер Форд осторожно сполз с лошади и помог спешиться Джулиане. Если судить по виду, то ему стало еще хуже, чем раньше. Даже загар не мог скрыть сероватой бледности его лица, раздраженные глаза налились краснотой.
– Переоденьтесь, я отвернусь, – предложил он Джулиане.
– Вы первый. Кажется, вам это нужнее.
– Вы очень великодушная леди.
Без сомнения, алкоголь стимулирует красноречие мистера Форда. Решив, что больше говорить не о чем, Джулиана отвернулась и принялась тщательно осматривать горизонт. Из-за спины доносились постанывания и другие звуки, свидетельствующие о невыносимых страданиях мистера Форда. Наконец все стихло, послышался плеск воды и вздох блаженства.
– Я отвернулся, теперь ваша очередь.
Джулиана повернулась к озеру. Форд отплыл немного от берега и теперь лежал на воде, абсолютно расслабившись. Над поверхностью виднелись только его нос и макушка. Джулиана достала из сумки купальный костюм, пристроила его на невысоком кустике, к которому были привязаны лошади, и принялась расстегивать крошечные пуговички блузки. Теплый ветерок коснулся обнаженной кожи, когда она осталась в одной короткой сорочке и панталонах. Избавившись и от белья, Джулиана облачилась в купальный костюм, который достаточно откровенно обтянул все округлости ее тела. Нет, ничего неприличного: и низ, выполненный в виде панталончиков, был скромной длины, и лиф не открывал ничего лишнего, а легкая юбочка прикрывала бедра, но Джулиана все равно почувствовала себя голой.
Решив, что ее спасение в воде, она почти побежала к озеру. Когда ласковые воды приняли ее в свои объятия, радостное блаженство охватило Джулиану. Она не помнила, умеет ли плавать, но, оказавшись в воде, поплыла легко и естественно, словно родилась в этой стихии. Услышав, что Джулиана уже в озере, Форд слегка пошевелился, но положения не изменил. Она подплыла к неподвижному телу, сделала круг и поплыла дальше, на глубину. Она не знала, сколько тут до дна, не знала, водятся ли здесь какие-нибудь опасные твари. Ей было все равно.
– Не заплывайте слишком далеко! – донесся до нее голос Форда. – Я немного не в форме, видите ли.
– Кажется, я отлично плаваю. Не стоит волноваться.
Джулиана остановилась и оглянулась назад. Форд вяло плавал по кругу, постепенно приближаясь к берегу. Оказавшись на мелководье, он лег на дно, погрузившись по шею и блаженствуя. Действительно, вода казалась волшебной. Джулиана чувствовала себя абсолютно обновленной и полной сил. Форд постепенно тоже оживал.
Вскоре он уже сидел в воде у берега и смотрел в небо. Узрев эту картину, Джулиана едва не хлебнула водички. Купального костюма Форд не надел. Та часть его тела, которая оказалась над водой, была совершенно обнаженной, лишь блестела золотая цепочка с кулоном. Не зря Джулиана недавно сравнила его с богом. Форд был сложен как античная статуя: ни грамма жира, здоровая гладкая кожа и литые мускулы под ней. Мокрые волосы снова завились колечками, усиливая сходство с греческим божеством. Такая нагота совершенно не смущала Форда, словно он был не англичанином, а сыном этой дикой и свободной земли, вроде аборигенов вурунджери, про которых Джулиана уже много чего слышала, но ни разу еще ни одного не видела.
Не решившись ничего сказать, Джулиана еще немного поплавала на глубине, но скоро устала. Долго так продолжаться не могло, так что пришлось приблизиться к берегу. Выйти из воды представлялось немыслимым, как и остаться здесь, рядом с обнаженным мужчиной. Джулиана надеялась, что Форд все же не совершенно нагой, но и лицезрения загорелого мускулистого торса ей вполне хватило, чтобы пылать от смущения и еще какого-то странного чувства. Не стоит лгать себе. Это темный огонь. Страсть. Вожделение. Кажется, приличия для нее – пустой звук. Иначе как объяснить то, что она не может отвести взгляд от сидящего у берега Форда?
Глава 7
В воде Джеймсу стало значительно легче, головная боль постепенно отступала, а тошнота уже не накатывала волнами, лишь слегка мутило, да и то при резких движениях. Джулиана плавала, как рыбка, сквозь чистую воду просвечивали жемчужные плечи и белые руки, пока еще не тронутые загаром. Ее волосы намокли и гладкой полной цвета земли Гленфилда стекали по шее. Форду казалось, что раньше они были очень длинными, может быть, до пояса. Он постарался изгнать непрошеное видение. Так только хуже.
Когда Джулиана подплыла ближе, Форд увидел, что она смущена. Он уже научился различать этот растерянный взгляд и напряженную верхнюю губку. Что случилось? Кажется, он принял во внимание все чертовы нормы приличия. Что, дьявол и Преисподняя, не так?
– Что-то не так? – решил не ходить вокруг да около Джеймс.
– А где ваш купальный костюм?
– Купальный костюм? – Форд посмотрел вниз.
Кальсоны, пусть и не самые новые, но вполне чистые, на нем. Что еще надо?
– Разве купальный костюм – не женская одежда?
– Вообще-то…
Озеро. Все то же знакомое озеро, виденное много раз до этого. И фиалки давно отцвели; над лесом плавится золотом летний день. Ветра сегодня почти нет, и деревья застыли в обманчивой неподвижности, но Джулиана знает, как могут они сгибаться под мощью шквала, что приходит с гор. Не сегодня. Сегодня – нежная истома, льющийся золотистый свет, никаких туч, никакого дождя. Самый лучший день для купания.
– Уже можно? Можно?
Маленький мальчик подпрыгивает, пытается вывернуться из рук Джулианы, а она терпеливо удерживает его, застегивая крохотные пуговки на его купальном костюме. И, улыбаясь, смотрит ему в лицо – такое знакомое до последней черточки, такое любимое лицо.
– Потерпи, дорогой. Уже совсем недолго.
– Прямо сейчас!
Но он не капризничает, он смеется. В его лице, в изгибе пухлых губ, непокорных светлых кудряшках и сиянии нежно-голубых глаз Джулиане видится совсем иной человек. Человек, о котором даже думать невозможно, так сразу становится страшно и сладко. И она может бесконечно вглядываться в черты мальчика, приглаживает ему волосы, а он льнет к ее руке, словно котенок.
– Вот и все.
Джулиана застегивает последнюю пуговку.
– Значит, можно купаться? Ура!
Он вырывается и бежит к воде, Джулиана, в своем купальном костюме, смеется и быстро догоняет его.
– Не так быстро! Ты забыл подождать меня!
– Я жду!
Он останавливается у самой кромки воды и протягивает руку – такой знакомый жест, повторенный ребенком, заставляет Джулиану на миг замереть оmужаса и счастья. Мальчик улыбается во весь рот; у него еще не хватает пары зубов.
– Идем, мама?
– Идем.
Джулиана берет его ладошку, и они вместе входят в воду. Прохладную озерную воду, которая, кажется, пахнет фиалками – теми самыми, что отцвели не так давно. В воде качается небо, и Джулиана поддерживает мальчика, но уже совершенно зря: он отлично плавает, хоть она и не позволяет ему отплывать далеко от берега. Он плещется и хохочет, и брызги встают бриллиантовой стеной.
– …Это не имеет значения, – закончила фразу Джулиана.
Кажется, Форд не заметил ее мгновенного замешательства. В отличие от прежних смутных воспоминаний эта вспышка была яркой и ясной и целиком осталась в памяти. Только вот никакой ясности она не принесла. Но и не заставила Джулиану чувствовать себя больной. Это воспоминание было светлым и чистым, словно умытым свежей водой озера.
Решив отбросить всякие, явно здесь не работающие, нормы приличия, Джулиана доплыла до берега и встала из воды. Мокрая ткань тут же облепила тело, но холодно не было. Солнце поднялось уже достаточно высоко, чтобы высушить одежду едва ли не в считаные минуты. Подойдя к лошадям, Джулиана отвязала одеяло и расстелила его на траве. Хоть ничего для пикника они с собой не взяли, но всегда приятно посидеть на травке, у воды. Форд несколько раз сплавал до середины озера и обратно и наконец вышел на берег. Всеми силами Джулиана старалась отвести глаза, не смотреть на него, но все же не совладала с собой. Льнувшая к телу ткань кальсонов не скрывала вообще ничего, а босые мужские ноги… Джулиана и представить не могла, что так может биться сердце при виде мужских коленок. Тренированное, гибкое, словно лук, тело, сильное и крепкое, закаленное ежедневным трудом под жарким солнцем. Нет, не спортивное, не тело атлета, но похожее на стальную скульптуру. Он словно излучал здоровье и мощь, как и вся эта дикая, но прекрасная земля.
Форд сел на одеяло и обхватил колени руками. Это выглядело уже совсем неприлично и настолько естественно, что Джулиана отвернулась, хотя хотелось смотреть на него еще и еще.
– Кажется, я воскрес для нового дня. Это озеро – единственное, что позволяет остаться в живых после визитов нашего добрейшего святого отца.
– Но почему вы пьете вместе с ним? – спросила Джулиана, все еще старательно не глядя на мистера Форда.
– Его нельзя оставлять без присмотра, – хмыкнул Джеймс. – У отца Фоули просыпается тяга к миссионерству и проповедям, стоит ему выпить лишнего, а лишнего он выпивает почти всегда. Пару раз он едва не расстался с жизнью. И еще были случаи, когда он едва не начал войну. То гражданскую, то – с аборигенами. Безопаснее следить за ним все время, пока он находится на моей земле. Существует некий заговор: соседи старательно присматривают за Патриком Фоули. Мы все его очень любим, но неприятности никому не нужны.
Джулиана кивнула, перевела дух и посмотрела на мистера Форда. Ничего страшного не произошло.
– Немного странно, как и многое здесь, но я понимаю, о чем вы говорите.
– Ведь он – наш приходской священник, – объяснил Джеймс, будто оправдываясь. – Другого у нас нет. И вполне может оказаться так, что на смену отцу Фоули мы получим нечто еще более неудобоваримое. И к тому же далеко не сразу. А кто будет отпевать мертвых, венчать и принимать исповеди?
Здесь действительно все по-другому.
– Да, отец Фоули – очень нужный человек.
– Чистая правда. – Форд потрогал волосы. – Может быть, переоденемся?
– Но потом посидим здесь еще немного.
Такая красота!
Облачившись в приличный европейский костюм, Джулиана почувствовала себя гораздо увереннее. Несмотря на то что Форд решил обойтись штанами и рубашкой, это тоже было лучше, чем мокрые кальсоны. Побродив немного у кромки воды, Джулиана вернулась на одеяло. Форд уже устроился там с удобством, лег на спину и закрыл глаза. Сочтя, что сидеть лучше, чем стоять, Джулиана присела рядышком, стараясь не коснуться его даже кончиком юбки. Соломенные волосы Джеймса беспорядочно рассыпались по одеялу, так что Джулиане пришлось справиться с еще одним искушением: ей до боли захотелось прикоснуться к этим солнечным прядям, зарыться пальцами… Ощущение было таким ярким, что Джулиана опять потеряла связь с реальностью.
Небо сегодня хмурилось – впрочем, так бывало почти всегда. Солнечные дни здесь случались нечасто, и ждать особых милостей от природы не приходилось. Однако дождя вроде бы не намечалось. Так что Джулиана сидела на расстеленном на траве одеяле и весело смеялась. Рядом с ней – совсем близко – был мужчина, и от этой близости возникало особенное, волшебное чувство. В самом деле, в его присутствии Джулиана становилась более живой и настоящей, чем при общении с другими людьми. Как может другой человек оказывать на тебя столь изумительное воздействие? Как можно ловить так много знаков в простом пожатии пальцев, кратком прикосновении, взгляде, улыбке? Это была целая наука, и Джулиана только постигала ее. Постигала с упоением и страстью, которых в себе не подозревала. Мир поворачивался к ней неожиданной стороной, открывал новые, неизведанные доселе грани. Джулиана даже с некоторой опаской думала: сколько же всего она еще не знает? Сколько сюрпризов приготовила ей жизнь, которая так благосклонна к ней?
– Ты меня не слушаешь?
– Ну конечно же, я тебя слушаю! – Она поспешно повернулась к своему спутнику, уловив мгновенный проблеск лукавства в его глазах. – Прости. Может показаться, что я отвлеклась, но на самом деле…
– Очень сильно кажется! – серьезно заявил он.
– Даже если я не различаю слов, твой голос для меня как музыка, – улыбнулась Джулиана и тут же смутилась от этих откровенных слов.
Она отвернулась и уставилась на кончики своих туфель, лишь бы не смотреть на мужчину рядом с собой.
– Как музыка… – Он повторил эти слова, будто пробуя их на вкус. – Звучит очень романтично.
– А я весьма романтичная особа, ты же знаешь.
– Может быть, поэтому мне так легко с тобой?
– Легко? – Джулиана бросила на него короткий взгляд из-под длинных ресниц. – А тетя говорит, что со мной сладу нет.
– Тетя ничего не понимает в твоем характере. Вокруг меня так много фальшивых людей, Джулиана. Мне лгут каждый день, лишь бы добиться своего. Потому я чувствую себя так хорошо в твоем обществе.
– Только потому, что я тебе не лгу?
Это весьма огорчало. Она-то полагала…
– Не только, – тут же развеял ее сомнения мужчина. – Еще потому, что ты умная, веселая и умеешь смеяться так, что я словно пробуждаюсь к жизни. Ты же знаешь, как много у меня дел. Я тебе говорил. Я потому не могу видеться с тобою так часто, как хотелось бы. Но ты все равно встречаешь меня так, будто… будто я тебе по-настоящему нужен. Знаешь, чего я хочу и каков я на самом деле. Никто об этом не догадывается, даже моя мать. – Его голос дрогнул. – Впрочем, она занята другим.
Джулиана порывисто сжала его ладонь в своих.
– О, я знаю!
– И потому минуты, проведенные с тобой, для меня драгоценны, – закончил мужчина. – Как бы я хотел продлить это чувство!
– Я тоже, – еле слышно созналась Джулиана.
Она немного боялась его и вместе с тем… уже совсем не боялась. Только легкая дрожь опасения все еще жила где-то на дне души, пряталась там, словно ерш, зарывшийся в тину. Быть вместе с ним, сидеть вот так рядом, когда на милю вокруг нет ни одного человека, – это против всех правил. Но только это и правильно. Джулиану как на аркане тянуло к этому человеку, и, кажется, он отвечал ей взаимностью. Они общались легко и непринужденно, выкраивая для этого все время, какое могли найти, и вместе с тем понимали, что это их уже не удовлетворяет, что им нужно большее…
– Ты так молода. – Кончиками пальцевой прикоснулся к ее щеке. – Я не имею права портить тебе жизнь.
– Но я совсем не уверена, что ты ее испортишь. Пока было наоборот, – озорно улыбнулась Джулиана, пряча за улыбкой тень беспокойства.
– Не знаю, – он покачал головой. – Все это слишком сложно.
– Послушай, – она заставила его взглянуть ей в глаза, – чего ты боишься?
– Того, что причиню тебе зло. Ты ведь не знаешь о моей жизни почти ничего. И я… я пока не могу тебе сказать. А зло… оно подстерегает повсюду.
– Не нужно. Не нужно этого опасаться. Все будет хорошо.
Он еще не сказал ей ничего о чувствах, но Джулиана все читала в его глазах. Для нее его чувства были очевидными, как будто он уже подробно рассказал о них. И, повинуясь порыву, мужчина провел большим пальцем по ее губам, а затем приник к ним в поцелуе. Первом поцелуе, еще осторожном и почти невинном.
– Джулиана…
– Да?
– Я хочу кое о чем тебя спросить…
– Конечно, – прошептала она, уже зная и вопрос, и свой ответ.
– Джейми!
Этот возглас вырвал Джулиану из прошлого. Она помотала головой, пытаясь разгадать, какое значение имеет то, что она только что увидела. Этот мужчина был ей знаком; именно его образ уже являлся ей раньше. И там, в темной комнате с закрытыми ставнями, Джулиана была с ним… Поздно. Если догадка и была, она ускользнула.
– Джейми! – вопил скачущий галопом Кен Круз. – Там Фаррелы нагрянули!
– Быстро они. Неужели сразу вскочили на коней, едва услышали от отца Фоули новости?
Форд встал и дождался, пока Кен не подъедет и не объяснит все толком. Круз осадил лошадь.
– Они только что прискакали и даже не стали скрывать, что жаждут, во-первых, познакомиться с мисс Джулианой, а во-вторых, узнать о ваших планах на Рождество, – выпалил он.
– Фаррелы, как они есть. Старому хрычу Фаррелу надо было больше их пороть. Невоспитанные сорванцы. – Форд помог встать Джулиане. – Нам лучше вернуться в дом, пока эти остолопы все там не разнесли.
«Остолопы» и «невоспитанные сорванцы» оказались четырьмя молодыми людьми, похожими друг на друга, словно близнецы. При ближайшем рассмотрении оказалось, что они и являлись двумя парами близнецов. Все они были черноволосы и смуглокожи, темные глаза смотрели внимательно и цепко, а в движениях ощущалась сдерживаемая сила. Ни одного из братьев нельзя было назвать высоким, но они были крепки и коренасты, как скалы Шотландии.
– Мисс Джулиана, позвольте представить вам братьев Фаррел: Шон и Дирк – старшие, Колин и Ангус – младшие.
Юноши по очереди отвесили церемонные поклоны и, не произнося ни слова, глазели на Джулиану. Судя по их именам, она правильно догадалась об их шотландских корнях.
