Текст книги "Освобождение. Первый день зимы (СИ)"

Автор книги: Эмилия Галаган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

   Темный Рыцарь стоял под дубом. Тут же был его конь. Два черных силуэта посреди белизны. И падающий снег – бесшумный, невесомый, чистый...

   Дора вдруг почувствовала себя невероятно лишней в этой картине. В этой величественности и тишине.

   Она видела себя со стороны – растрепанную, в разодранном платье, с лихорадочно блестящими глазами, распухшим от насморка носом...

   – Я знал, что ты решишься на это.

   Он был одет как обычный путник: широкополая шляпа, куртка, штаны, сапоги – только, конечно, все черное. Обычный голос.

   – Твоя жизнь меньше, чем твоя боль. Я не соглашаюсь на эту сделку,

   Говорить Дора не могла. Только смотрела в его глаза. Ясные зимние глаза. Спокойные. Обычные.

   Глаза смерти.

   Она – тоже смерть – отчего же ей тогда так больно?

   -Я не убивал твоего брата, – вдруг тихо произнес Рыцарь и, развернувшись, направился к своему коню. Лунная дорога к тому моменту уже соединила небо и землю...

   Но На-Краю-Ночи его никто не ждет...

   Снег плакал за нее, тая на горячих щеках...

   Всего на миг приоткрылось ей чужое одиночество, чужая тоска... Всего на миг. Но это была тоска смерти.

   Доре казалось, что она не дышит, что ее сердце не бьется, что весь мир оцепенел вместе с ней...

   Но разве снег замер в воздухе? Нет, он по-прежнему тихо опускался на землю... Это шла жизнь.

   Кто-то резко потянул ее за рукав.

   – Эй!

   Рядом с ней стоял мальчик лет пяти. Крестьянская одежда – полотняная рубашечка и штанишки. Симпатичное курносое личико. Задорный взгляд, звонкий голосок:

   – Знаешь, где много земляники? Нет?! А я знаю! – и в тот же миг воодушевление вдруг угасло, и он добавил – шепотом, робко и печально: – Мне одному... страшно...

   И тут же отпустил ее рукав и бросился бежать. Не успела Дора окликнуть ребенка, как тот – прямо на бегу – растворился в воздухе... На снегу не осталось его следов...

   – Простите, что беспокою Вас... – неожиданно послышалось с другой стороны, Дора обернулась и увидела в нескольких шагах от себя девочку – высокую, худенькую, смотрящую грустно и серьезно.

   – Меня зовут Оля... Я ищу своего младшего брата. Его зовут Оль. Он такой маленький, у него светлые волосы и глаза... мама и папа уже давно ждут нас к ужину... а я никак не могу найти его...я боюсь, что он забрел в болото...

   Девочка была одета по-летнему, однако не было видно, что она мерзнет.

   Призраки! Дети лесника...

   Девочка вопросительно смотрела на нее.

   – Я только что видела твоего брата. Он сказал, что знает, где много земляники, а затем побежал в ту сторону, – Дора повернула голову в направлении, в котором удалился мальчик.

   – Благодарю Вас! – сказала девочка. – До свидания!

   Она поклонилась, как того требовала вежливость, и тут же сорвалась с места, опрометью бросившись... в сторону противоположную той, которую указала ей Дора.

   – Стой! Ты неправильно... – Дора осеклась: девочка уже исчезла в лесу. А может, просто растаяла в воздухе...

   То, что происходит после последнего раза – не существует. В последний раз она уже проходила по этому пути – когда шла на встречу с Темным Рыцарем. Возвращаться было нетрудно. Вот и дом лесника. Прогнувшаяся крыша – как перебитый хребет, пустые глаза окон, в которых нет света... На могильном холмике сидела женщина.

   Дора подошла к ней. Девушка уже знала, кто это.

   Женщина плакала.

   – Мои дети! – скорбным голосом повторяла она, – Мои дети!

   – Ваши дети там, в лесу, – вкрадчиво произнесла Дора.

   – Я никогда, никогда больше не увижу своих детей, – полные слез глаза женщины смотрели сквозь Дору, – Никогда больше я не услышу их голосов...

   – Я видела ваших детей... они ищут вас...

   – Оля, девочка моя! Оль, мальчик мой! Зачем вы навсегда покинули свою бедную мать?

   Женщина закрыла лицо руками.

   – Послушайте же меня! Они – там! – неожиданно для самой себя резко воскликнула Дора.

   Но безутешная мать не слышала ее слов. Ее фигура становилась все прозрачней и таяла на глазах...

   Переступив порог дома, Дора увидела то, что ожидала увидеть: за столом у окна, ссутулившись, сидел мужчина. Когда Дора вошла, он повернулся в ее сторону, но глаза его были пусты: он не видел ничего, кроме своей боли.

   – Ничего не осталось, – глухо сказал он. – Ничего...

   – Неправда. Те, кто любил вас раньше, и сейчас любят вас по-прежнему ...

   – Мои дети заблудились в лесу и погибли. Моя жена умерла от тоски. Всё потеряно – безвозвратно, навсегда...

   – Ваши дети – в лесу, – Дора говорила весомо и твердо, – ваша жена – совсем рядом, вы встретите ее, стоит только выйти из дома!

   – Я ничего не смог сделать..., – мужчина опустил голову. – Ничего...

   Его слова – тяжелые и безнадежные – словно прибивали Дору к земле. Усталость и жар вдруг разом навалились на нее – а ведь всю обратную дорогу она их и не чувствовала. Чтобы не упасть, она оперлась о край стола.

   – Послушайте! – говорить было трудно, слова вырывались из пламени и обжигали горло. – Они ждут вас! Ждут, страдают, так же как и вы! Все страдают! У нас всех одна боль! Одна!!!

   Человек поднял голову, пристально посмотрел на Дору и сурово спросил:

   – А что вы делаете в моем доме?

   Ей показалось, что за окном забрезжили первые лучи рассвета.

   Но она была не в силах встретить новый день – и без сознания упала на пол.

   Тьма.

   Обнимает.

   Принимает в себя.

   Утонуть во тьме.

   Ничего не чувствовать, не слышать, не видеть.

   Больше никогда.

   – Послушай...

   Глубокий и усталый голос.

   «Я слышу», – ответила душа.

   – Не бойся.

   «Я не боюсь».

   – Открой глаза.

   «Я ничего не увижу».

   – Увидишь.

   «Здесь ничего нет»

   -Есть.

   «Что?»

   -Зеркало.

   «Хорошо. Но я тут же умру. Я знаю».

   – Умирай.

   Шел снег.

   В большой кованой раме стояла высокая девушка в ослепительно белом платье. Её каштановые волосы были собраны в высокую прическу, карие глаза смотрели мудро и нежно, а на губах играла загадочная улыбка. В руке она держала белую розу. Снег покорно ложился у ее ног...

   «Кто это?» – подумала Дора.

   -Догадайся.

   Она чувствовала, как в ее ладонь впивается острый шип, но еще не верила.

   Он шагнул из глубины зеркала – из тьмы, бывшей за ее спиной. Его руки легли на её плечи. Обернувшись, Дора встретилась с ним глазами...

   Нежность уходящей боли – вкус талой воды: такой же простой и изысканный. Поцелуй. Выдох, и:

   – Я не убивала своего брата.

   Еще во сне Дора непостижимым образом поняла, где она находится. Дома. В своей кровати. Под теплым одеялом. Она улыбнулась и обняла подушку. Рука ощутила прикосновение чего-то шелестящего...

   Ну, конечно же! Как она раньше не догадалась!

   Вскочив с кровати, Дора сразу же хотела бежать к отцу. Взгляд упал на висевшие на стене часы – восемь утра! – раньше в это время вся семья собиралась в столовой за завтраком. Так, а на ней сейчас ночная сорочка... Резким движением распахнув шкаф, Дора на секунду обомлела: это было оно! То самое платье... Укладывать волосы в прическу было недосуг, она просто причесала их, разбросав по плечам темные локоны. И, взглянув на свое отражение в зеркале – самом обычном трюмо, стоявшем в углу ее комнаты, – вдруг улыбнулась и сказала:

   -Спасибо.

   Во главе стола, как и раньше, сидел отец. Он заметно постарел: совсем поседел, сгорбился и глаза его смотрят в пустоту, словно ничего вокруг не видя. Мамин стул – по правую руку него – пуст. Она и раньше редко спускалась в столовую. А сейчас, наверное, совсем слегла... Слева от короля – магистр Альбус. Почти не изменился: также бледен и серьезен. Рядом с ним – Милли. Теперь ей не с кем перешептываться и пересмеиваться, вот и выглядит поникшей, бедняжка.

   Несколько минут Дора смотрела на них через щель между створками дверей, а затем вошла.

   Во взгляде отца не сразу вспыхнула мысль. Магистр не проявил никаких признаков удивления. Милли молча приоткрыла рот.

   – Здравствуй, папа. Прикажи принести прибор и для меня.

   – Дочка... – сейчас он просто понял, кто перед ним.

   – Папа, я хочу есть, – Дора отодвинула стул рядом с пустующим материнским. – Прислуга, между прочим, совсем распустилась: насколько я помню, у дверей столовой должны все время дежурить, ожидая наших распоряжений относительно того, что и когда подавать на стол...

   – Как Вы здесь оказались, Ваше Высочество? – со сдержанным волнением спросил магистр.

   – Мне помогли, скажем так.

   – Это было большой ошибкой. С Вашей стороны и со стороны...– магистр сделал значимую паузу – Вашего помощника...Вы понимаете, что делаете?

   – Уверяю Вас, прекрасно понимаю.

   – А я думаю, что не понимаете... Ваше Величество, нужно немедленно вызвать стражу...

   – И схватить убийцу, – театрально-обреченным тоном сказала Дора.

   – Дора..., – вдруг мертвым голосом произнес король, – убийца я.

   – Папа! – не выдержав, Дора вскочила с места. – Не смей так говорить, – Ты...ты – сильный, мудрый и добрый. Ты – лучший на свете король! Ты был прав...Ты всегда говорил, что меч сильнее магии. Это так! Правда сильнее лжи! Но тот, кто правдив, сам не может увидеть ложь, – вот, вот в чем все дело! Тебя ввели в заблуждение, король! Тебя обманули, папа...

   – Принцесса безумна, – холодно заметил магистр. – Это очевидно.

   Дора сдержала свой гнев:

   – Я не безумна, магистр. Мой разум и моя память в прекрасном состоянии. Помните, что вы сказали отцу, когда впервые пришли в замок? В чем вы так отчаянно каялись после того, как погиб мой брат? Вы говорили, что вы плохой маг, что всегда считали магию дешевым трюкачеством, что никогда не верили в ее серьезность...

   -Да, но я...

   – Вы не лгали. Вы действительно плохой маг. Но вы, я делаю вам комплимент, заметьте! Выдающийся, даже гениальный писатель, магистр. При помощи своего таланта вы создали великолепный сказочный мир, населенный множеством удивительных существ. Создали вы его не просто так, конечно.

   – В воспитательных целях.

   – Вы опять говорите правду, магистр! В воспитательных. Вы вознамерились воспитать маленького принца так, как вам будет угодно. Сильным – да, смелым – безусловно. Это чтобы угодить папе. А для себя у вас была другая цель: Феликс с детства должен был впитать любовь в прекрасной Милите, в которой явственно угадывались черты вашей Милли.

   – Она действительно безумна, – произнес магистр даже с некоторой грустью в голосе.

   – Феликс должен был вырасти благородным и решительным. Если бы все продвигалось по вашему плану, то, влюбившись в вашу дочь, он бы во что бы то ни стало женился бы на ней. И вы породнились бы с новым королем. А для подстраховки вы наложили на Милли заклятье неотразимости – незамысловатое, но безотказно работающее. Теперь в нее нельзя было не влюбиться.

   – Заклятье? Дора, что ты несешь! – громко возмутилась Милли.

   – Банальнейшее заклятье. Магия твоего отца на большее не способна, ты сама знаешь. Убить или серьезно покалечить она не может... Поэтому, когда папа решил в срочном порядке обручить Феликса с дочерью короля Иеронимуса, магистр быстро придумал другой план захвата власти. Он пробрался в спальню моего брата и положил ему под подушку несколько отравленных конфет. Феликс, как и я, любил сладкое, и магистр прекрасно знал о нашей привычке прятать под подушку конфеты, чтоб тихонько есть по ночам. Но убийство наследника – это еще не все...Магистр придумал, как убрать одним ходом и принца, и принцессу...

   – Чушь, чушь... – покачал головой магистр. – Я любил Феликса как сына...

   – Вы убили его, – решительно отрезала Дора. – Вначале вы, как автор, изменили сюжет своей сказки. Вломиться в мое сознание вам не стоило труда. Потом, когда я побежала за вареньем, Феликс, видимо, и съел отравленную конфету. Яд подействовал не сразу, так что, когда я вернулась, Феликс чувствовал себя вполне нормально. Мы съели варенье, я уложила его спать и отправилась к себе. А потом вы устроили спектакль с Проклятием. Вышедшая из-под управления сказка, позеленевший изнутри апельсин, падение с лестницы (здесь вам подыграла Милли) – простенько, но убедительно. К тому же – почва была подготовлена заранее. Боясь в моем лице конкурентки в борьбе за престол (а вдруг отец не передал бы Феликсу корону, если б тот женился на Милли?), вы все время пытались внушить мне мысли о собственном ничтожестве...Да ведь еще до того, как это все произошло – до Проклятия – я уже ощущала себя проклятой, презирала и ненавидела себя!

   – На чем...на чем базируются ваши обвинения, Ваше Высочество?

   – У меня есть свидетель. Слабый маг, вы совершили огромную ошибку, создав Мага Сильного. Он подчинялся вам лишь до поры до времени...

   – Сказки – это всего лишь...

   – Стража! – вдруг оглушительно рыкнул король, и все присутствовавшие, переведя на него взгляд, увидели, что глаза его налились кровью. – Схватить ма...

   Один щелчок пальцев – и все замерли, словно окаменев: король с обезображенным яростью лицом, Дора, стоявшая в двух шагах от стола и своей гордой осанкой и гневным взором напоминавшая богиню возмездия, и слуги, со всех ног мчавшиеся к своему господину по коридорам замка.

   – Пойдем, дочь, они обращаются с нами весьма неучтиво и грубо. Мы этого не заслужили.

   – Пап, преврати ее в жабу...ну, пожалуйста...

Разговоры

   Бездонный голос. Тогда я ее поцелую, и она вновь станет Принцессой.

   Ровный голос. Какой шаблонный сюжетный ход. У тебя нет воображения, Темный Рыцарь.

   Дергающийся голос. Папа, где мы?! Темный, что ты с нами сделал?! Отвечай немедленно!!!

   Бездонный голос. Я перехватил вас, когда твой отец попытался перенести себя и тебя с помощью магии подальше от замка. Долго продержать заклятие «Замри!» он не мог, поэтому поспешил ретироваться. А я незаметно вмешался в его чары. Это не так уж трудно: магистр ведь владеет колдовством весьма посредственно. Сейчас вы внутри стеклянного шара. Обычного стеклянного шара, внутри которого все время идет снег.

   Ровный голос. Успокойся, Милли. Что тебе нужно, творение моего воображения?

   Бездонный голос. Ничего. Я мог бы убить Вас, магистр.

   Ровный голос. Ты на это не способен. Я все-таки твой создатель.

   Бездонный голос. Верно. И я придумал кое-что другое. Вот Вам новый мир. Маленький мир внутри стеклянного шара. Творите! Вы почти гений. Это Ваш шанс стать настоящим гением. Наполните эту пустоту жизнью – придумайте эту жизнь. Жизнь, властелином которой будете только Вы. Быть может, когда-нибудь ей удастся разбить стекло, в которое она заточена...

   Ровный голос. Власть над собственными фантазиями, увы, не заменяет власти над живыми людьми. Впрочем, даже фантазии не всегда послушны и порой преподносят сюрпризы... Как ты, Темный... Ты безнадежно благороден. И какой бы сильной не была твоя магия, рано или поздно она не сможет тебя спасти. Знаешь, в чем состоит главный недостаток добра? Оно никогда не может победить окончательно. Ему не хватает жестокости, чтобы добить врага. Мы еще встретимся...

   Бездонный голос. Я всегда готов принять бой. А сейчас ухожу. Чтобы Вам не было скучно, с Вами останется дочь. Милли ведь не бросит в одиночестве отца, верно?

   Дергающийся голос. Нет!!! Я не хочу оставаться здесь! Здесь пусто! Здесь скучно! Темный, подожди...Темный, ты же так любил меня... Ты же убил из-за меня Феликса...

   Бездонный голос. Из-за тебя я убил свою любовь к тебе. И это меня спасло. До свидания, Прекрасная Милита! До свидания, Великий Жестокий Сказочник!

   Мальчик. Смотрите, вон там, внизу – наш дом!

   Девочка. Какой он маленький!

   Женщина. Попрощайтесь с ним, дети! Сюда мы больше никогда не вернемся!

   Девочка и мальчик. Прощай, наш старый дом! Прощай, наш лес! Мы вас очень любим!!!

   Мужчина. Нас ждет новый дом.

   Мальчик. И новый лес?

   Мужчина. Наверное, и новый лес.

   Мальчик. И речка?

   Мужчина. Может быть, и речка.

   Мальчик. А если там будет речка, ты возьмешь меня на рыбалку?

   Мужчина. Возьму, конечно.

   Мальчик. А воздушного змея мы будем запускать?

   Женщина. Оль, тебе же сказано: мы пока ничего не знаем о нашем новом доме. Хватит мучить папу своими расспросами!

   Девочка. Вот именно. Лучше смотри внимательно, куда летишь. А то наткнешься на облако и набьешь шишку. Мама, а там можно будет купить мне новое платье?

   Женщина. Не знаю, Оля. Но и это тебе очень к лицу...

   Девочка. Нет, я хочу другое... С кружевами и вышивкой!.. и еще ... Мам, а ты не знаешь: нам разрешат играть с другими детьми? Я так хочу подружиться с тем кудрявым мальчиком в золотой короне, который летит впереди и указывает дорогу...

   Мужчина с выжженными глазами. Это я, Мария... Это я виноват в том, что погиб наш сын, а наша дочь превратилась в отвергнутую людьми, в Проклятую... Боже, ведь она была Проклятой в наших глазах... Я был слеп! Я был преступно слеп и глух. Моими глазами и ушами был человек без чести и совести, задумавший захватить мою власть...этот безжалостный убийца, этот изверг человеческого рода, этот... (запинается и замолкает на несколько секунд) Я принес страдания всем, кого любил, Мария...

   Женщина с горькой улыбкой. Не любил, а любишь. Любовь, которая есть сейчас, важнее страданий, бывших вчера. Подойди к окну. Видишь? Сейчас зима, а в нашем саду цветут вишни... Я когда-то видела необыкновенно прекрасный сон, в котором мы с тобой прогуливаемся в саду под цветущими вишнями... Теперь все будет хорошо, Констан. Теперь мы никогда не потеряем друг друга. И нашу Дору.

   На лице мужчины проступает гордость.

   – Нашу Дору, – повторяет он, а затем добавляет: – Нашу Королеву.

   Она. Ты спас меня. Почему?

   Он. Я понял, что ты сможешь спасти меня. Ты ненавидела себя за зло, причиненное другим, и это была ненависть такой силы, что я почувствовал: если она станет любовью, то это будет любовь, которая сможет согреть даже самое заледеневшее сердце. Мое сердце.

   Она. И что с ним теперь будет – с твоим сердцем?

   Он. Оно будет любить. Будет гореть.

   Она. Пламя – это больно.

   Он. Но оно светит во Тьме. На-Краю-Ночи...

   Она. Мое сердце всегда будет видеть тот огонь, который загорелся от него самого...

   Он. Мы никогда не потеряем друг друга. Но никогда больше не встретимся...

   Она. Почему?... Почему ты уходишь?

   Он. Только однажды эта сказка могла вмешаться в жизнь. Один раз в вечность. В первый день зимы... Таков закон, установленный Великим Жестоким Сказочником. И этот закон сильнее меня...

   Она (с отчаянием в голосе). Не уходи, умоляю, не уходи!... Я не смогу быть счастлива без тебя... я вообще не смогу быть без тебя! Я не смогу, слышишь!

   Он. Любимая, пожалуйста, будь! Это единственное, о чем я тебя прошу...

   Она (после некоторой паузы, неожиданно твердо). Буду.

   Течет время, ждет сердце...

   Ждет, когда появится в этом мире Великий Добрый Сказочник и сочинит правдивую и прекрасную историю о Счастливой Королеве.

   Дора проснулась от холода.

   Нужно было встать, начать двигаться – тогда стало бы теплее. Холод не хотел отпускать. Совершенно окоченевшая, она лежала в позе зародыша – прижав колени к подбородку, под своим тонким одеялом, в надежде, что ее собственное внутреннее тепло еще не иссякло. Но это было не так. Встать. Нужно встать и идти на опушку...там ее ждёт завтрак... если она поторопится, он будет еще теплым...

   Она закрыла глаза.

   Когда объятия холода становятся особенно крепкими, он кажется горячим. Жар. Дора почувствовала, как кровь приливает к щекам.

   Не надо никуда идти... все хорошо...сейчас придет мама...приложит к ее лбу свою прохладную ладонь... мама... мама скажет:

   – Доченька! Что же ты...как же ты могла?

   О Господи!

   Дора рывком поднялась с кровати. Жар навалился сильней, безжалостно ломя кости.

   Идиотка! Надо было как-то сообщить родителям о том, что крыша в доме давно прохудилась, что тут невероятно холодно, что во время дождей на полу посреди комнаты – лужа. Сейчас она, наверное, уже подернулась льдом. Хотя зачем создавать близким лишние проблемы? И тем более – она уже приняла решение...

   Когда Дора вышла на крыльцо, лес показался еще более чуждым, чем раньше. Еще более равнодушным. Сосны смотрели на нее сверху – и вряд ли замечали. Они вели слишком серьезные философские споры и качали головами, не соглашаясь друг с другом: нет, нет, уважаемый оппонент, ваша концепция не верна, нет, нет, слишком много метафизики... Там, в вышине, холод разлился прозрачным и чистым небом. Здесь, внизу, он тихо лежал на еще не проснувшейся земле. Прибитая морозом, трава побурела. Снега еще не было – все мертво и обнажено.

   Дора полной грудью вдохнула холодный воздух – хотелось как-то остудить пламя, бушующее внутри.

   -А-а-апчхи!

   Тишина сломалась звуком эха. Воздух недовольно вздрогнул. Какая вульгарность!

   Доре пришлось отодрать клочок от нижней юбки, чтобы воспользоваться им вместо носового платка. Она с детства ненавидела сопли. Сопли – это крайне унизительно для принцессы. Но с некоторых пор она ощущала себя настолько униженной, что усугубить это состояние уже было невозможно.

   Если ты первый ребенок в королевской семье – вся страна ждет, что ты родишься мальчиком. У трона должен быть наследник. Дора разочаровала родителей, только появившись на свет. Дочь. Как не вовремя! Отец уже не молод, мать тяжело перенесла роды...

   Дора всегда с трепетом переступала порог маминой спальни.

   -Доброе утро, мамочка!

   В ответ – слабая улыбка. Бескровные губы, огромные, переполненные усталостью и тоской темные глаза...

   – Как Вам спалось, мамочка?

   Голова слегка приподымается с подушки:

   – Спасибо, доченька... мне снились страшные сны... но под утро... счастливое видение посетило меня... прогулка с твоим отцом... Его Величеством... весной... в саду... под цветущими вишнями... скоро ли весна, доченька?

   – Скоро, мамочка, скоро! Я пойду завтракать, с Вашего позволения...

   Больную нельзя было утомлять долгими разговорами: магистр Альбус запретил. И принцесса выходила из комнаты матери, так и не рассказав ей своего чудесного сна...

   Она была цветком, выросшим посреди снежной пустыни, и у нее было пять белых лепестков, и живая звездочка посреди них, и она глядела в небо и говорила ему о чем-то прекрасном и важном, а небо все сыпало снегом, тихо и нежно касавшимся цветка, и цветку не было ни холодно, ни страшно...

   Дора спускалась к завтраку, подходила – душа при этом всегда сжималась до самого своего предела, в крошечную нервно пульсирующую точечку – к отцу, целовала его в густую седую бороду, раскланивалась с магистром Альбусом и Милли, и садилась за стол.

   Трапеза проходила в молчании.

   Только Милли иногда строила смешные гримаски, стараясь рассмешить Дору, или начинала шептать ей на ухо какие-нибудь забавные пустяки.

   Но магистр Альбус строго смотрел на девочек, и вновь устанавливалась тишина.

   Магистр Альбус прибыл в замок после рождения Доры.

   При каждом королевском дворе существовала должность придворного мага. Но Его Величество не верил в колдовство. «Моя сила – в мужестве моих воинов и мудрости моих решений, – говорил он – исход битвы решает меч, а не брошенные на ветер слова заклятий». Ни один враг, даже известный своим хитроумием король Иеронимус, правитель соседней страны, зарившийся на приграничные области, ни разу не одержал победу над королем Констаном.

   Но когда после родов слегла в горячке королева Мария, пришел в замок магистр Альбус. Он сказал, глядя в угрюмое лицо короля, слова, которые хорошо услышали и запомнили здешние стены: «Я плохой маг, Ваше Величество, но я хороший врач». И это было правдой. Магистр Альбус спас жизнь королевы. Магистр Альбус стал самым близким королю человеком, его главным советчиком во всех государственных делах, потому что был поистине мудр и сведущ во всем. Он стал учителем Доры, и она узнала о том, как ходят в бесконечности пространства планеты, как дышат растения порами листьев, как толстые прожорливые гусеницы превращаются в красавиц-бабочек. Все это с таким трудом умещалось в голове девочки, она так часто путалась, отвечая урок, так часто ошибалась, решая задачки... Вот Милли... Милли все давалось легко. Милли – дочь магистра Альбуса. Ее мать умерла сразу после рождения девочки (увы, тогда бессильны оказались даже выдающиеся лекарские способности магистра!) – за несколько месяцев до того, как магистр узнал о беде короля Констана и явился в его замок. Король разрешил Альбусу взять малютку с собой в замок: пусть растет как, скажем, будущая фрейлина принцессы. Милли и Дора с младенчества были рядом. Милли – ангел с белокурыми волосами, глазами цвета весеннего неба и безгрешно беззаботным смехом. Милли схватывала на лету все, чему учил магистр Альбус, пела высоким голосом хрустальной чистоты, порхала, как фея, в танце, писала изумительные пейзажи акварелью и много еще чего умела, а главное – была так бесконечно мила, что ее любили все в замке. Дора искренне восхищалась такой прекрасной и талантливой – своей единственной – подругой.

   Ей самой не было дано столько талантов: уроки она часто готовила с ошибками, пела фальшиво, в танцах была неуклюжа, а уж красок ей в руки лучше было вообще не давать. Единственное, за что ее иногда хвалил магистр Альбус, так это усердие – а за что еще похвалишь ученика, напрочь лишенного всяких способностей?

   – Где Вы были, Ваше Величество?

   – Не сердитесь, магистр Альбус, мы с Милли немного поиграли в саду...

   – Посмотрите на себя в зеркало, Ваше Величество, и скажите, подобает ли Ваш вид титулу принцессы?

   Душа словно ежится от холода...

   – Подойдите к зеркалу, принцесса!

   Не хочу! Не хочу! Не хочу!

   Я и так все знаю...

   Когда Доре исполнилось десять лет, у нее появился брат.

   Был праздник, самый роскошный, самый великолепный праздник, который когда-либо совершался в этих краях.

   – Её Величество подарила королевству наследника! Да будет он столь же мудрым и храбрым, как его отец! Пусть мир и процветание воцарятся в наших землях навеки!

   Королева так же тяжело перенесла эти роды, как и появление на свет принцессы.

   – Мальчик родился здоровым и быстро растет!

   На грани жизни и смерти тянулись дни, месяцы, а потом и годы ее жизни.

   – Юный принц сделал первые шаги. На редкость смышленый и очаровательный ребенок!

   Король заходил в покои жены все реже.

   Бывает, накатывает на душу безудержный порыв радости – когда хочется рассмеяться так, чтоб захлебнулось эхо, взлететь и перекувыркнуться через голову, полюбить кого-нибудь всем сердцем, так, чтобы там, в сердце, не осталось свободного местечка ни на что другое.

   Дора, Милли и Феликс любили играть в королевском саду.

   Топоток маленьких ножек, когда он бежал ей навстречу, и стук маленького сердечка, когда она подхватывала его на руки и крепко прижимала к себе...Самый прекрасный принц, самый любимый братик!

   – Дола! Я победил огломного великана...огромного-плеогломного...

   – Хвастунишка!

   – Не велишь? – Феликс обиженно закусывает губу и сдвигает брови. Его личико становится таким забавным, что Дора невольно усмехается.

   – Верю, конечно!

   – Не велишь! Я принесу тебе... его...его меч...

   – Не подымешь! Он же «огломный-плеогломный»!

   – Тогда...пошли...я тебе его покажу...он там...под большим делевом...

   – Завтра, Феликс, давай завтра, хорошо, а то нас ждут к ужину...

   – Нет, Дола, я не хочу! Я поиглаю еще немножечко...

   – Нет, нам пора...

   – Ну, Дола, ну пожалста, ну... а сладкое сегодня будет?

   Королевские чада – сладкоежки. Под подушкой – и у Доры, и у Феликса – всегда можно было найти несколько конфет.

   Каждый вечер Дора укладывала братишку спать. Магистр считал, что обилие нянек развращает ребенка и поэтому единственной нянькой Феликса была сестра.

   Магистр вообще был своеобразным воспитателем. Он разрешал Феликсу резвиться и играть целыми днями. «Главное, чтобы игры были правильными. Принц должен играть в короля – и потом он станет королем. Настоящим королем».

   Да, Феликс знал, каким должен быть настоящий король. Таким, как отец. Лучше, чем отец.

   Король Констант интересовался воспитанием сына. Иногда он заглядывал в книги, которые сочинял специально в воспитательных целях магистр Альбус. О, эти книги! Дора читала их Феликсу на ночь. Читала с волнением, с замиранием сердца – а иначе было нельзя – такие это были книги. Их главный герой – принц Феликс – отважный и благородный – побеждал и великанов, и драконов, и...да всех не перечислишь! На картинках книг можно было увидеть его – высокого юношу с льняными кудрями и светлыми глазами, в которых были и твердость, и нежность...

   Дора зачитывалась сказками магистра Альбуса и гордилась своим братом – он станет именно таким, когда вырастет. Как загораются его глазки, когда она читает ему о подвигах принца Феликса! Как сжимаются его кулачки, когда он слышит о том, что Темный Рыцарь похитил прекрасную Милиту и держит ее в заточении в своем ужасном замке На-Краю-Ночи! Да, принцу Феликсу предстоит бой с Темным Рыцарем! Со своим самым страшным врагом, потому что Рыцарь не воин, а Властелин. Властелин тьмы, ночи и смерти... Никто и никогда не мог победить его. Его силу и его чары.

   Но в честном бою не поможет никакое колдовство! – гласит главная заповедь короля Констана. И Дора не сомневалась: победа будет одержана и на последней странице книги будет изображен принц, держащий за руку освобожденную красавицу Милиту – вылитую Милли, только немного более взрослую, чем сейчас.

   Для Доры не было места даже в сказках, но она была рада и тому, что могла наблюдать за чудесами со стороны...

   – Пора прекратить эти бесконечные распри с Иеронимусом – решительно заявил король. – У него подрастает дочь, обручим наших детей, да и дело с концом.

   – Но принц еще слишком мал... – попробовал возразить магистр.

   – Это будет не свадьба, а обручение. И мир с Иеронимусом. Конечно, есть и другие принцессы в окрестных королевствах, но пока, с политической точки зрения, это самый выгодный союз.

   – Мудро... как всегда мудро, Ваше Величество.

   Разговоры короля и его главного советника всегда были столь же спокойны и ровны – и всегда заканчивались взаимным согласием. Мудрые люди ведь никогда не вступают в споры.

   Феликс любил сидеть на коленях у отца.

   – Скоро, сынок, ты познакомишься со своей невестой.

   – С плинцессой Милитой?

   – Не помню, если честно, как там ее зовут, – несколько растерянно произнес король.

   – Мою невесту зовут плинцесса Милита! – решительно заявил Феликс. – Я сколо освобожу ее от Темного Лыцаля и...