Текст книги "Освобождение. Первый день зимы (СИ)"
Автор книги: Эмилия Галаган
Жанр:
Рассказ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Дора проснулась от холода.
Нужно было встать, начать двигаться – тогда стало бы теплее. Холод не хотел отпускать. Совершенно окоченевшая, она лежала в позе зародыша – прижав колени к подбородку, под своим тонким одеялом, в надежде, что ее собственное внутреннее тепло еще не иссякло. Но это было не так. Встать. Нужно встать и идти на опушку...там ее ждёт завтрак... если она поторопится, он будет еще теплым...
Она закрыла глаза.
Когда объятия холода становятся особенно крепкими, он кажется горячим. Жар. Дора почувствовала, как кровь приливает к щекам.
Не надо никуда идти... все хорошо...сейчас придет мама...приложит к ее лбу свою прохладную ладонь... мама... мама скажет:
– Доченька! Что же ты...как же ты могла?
О Господи!
Дора рывком поднялась с кровати. Жар навалился сильней, безжалостно ломя кости.
Идиотка! Надо было как-то сообщить родителям о том, что крыша в доме давно прохудилась, что тут невероятно холодно, что во время дождей на полу посреди комнаты – лужа. Сейчас она, наверное, уже подернулась льдом. Хотя зачем создавать близким лишние проблемы? И тем более – она уже приняла решение...
Когда Дора вышла на крыльцо, лес показался еще более чуждым, чем раньше. Еще более равнодушным. Сосны смотрели на нее сверху – и вряд ли замечали. Они вели слишком серьезные философские споры и качали головами, не соглашаясь друг с другом: нет, нет, уважаемый оппонент, ваша концепция не верна, нет, нет, слишком много метафизики... Там, в вышине, холод разлился прозрачным и чистым небом. Здесь, внизу, он тихо лежал на еще не проснувшейся земле. Прибитая морозом, трава побурела. Снега еще не было – все мертво и обнажено.
Дора полной грудью вдохнула холодный воздух – хотелось как-то остудить пламя, бушующее внутри.
-А-а-апчхи!
Тишина сломалась звуком эха. Воздух недовольно вздрогнул. Какая вульгарность!
Доре пришлось отодрать клочок от нижней юбки, чтобы воспользоваться им вместо носового платка. Она с детства ненавидела сопли. Сопли – это крайне унизительно для принцессы. Но с некоторых пор она ощущала себя настолько униженной, что усугубить это состояние уже было невозможно.
Если ты первый ребенок в королевской семье – вся страна ждет, что ты родишься мальчиком. У трона должен быть наследник. Дора разочаровала родителей, только появившись на свет. Дочь. Как не вовремя! Отец уже не молод, мать тяжело перенесла роды...
Дора всегда с трепетом переступала порог маминой спальни.
-Доброе утро, мамочка!
В ответ – слабая улыбка. Бескровные губы, огромные, переполненные усталостью и тоской темные глаза...
– Как Вам спалось, мамочка?
Голова слегка приподымается с подушки:
– Спасибо, доченька... мне снились страшные сны... но под утро... счастливое видение посетило меня... прогулка с твоим отцом... Его Величеством... весной... в саду... под цветущими вишнями... скоро ли весна, доченька?
– Скоро, мамочка, скоро! Я пойду завтракать, с Вашего позволения...
Больную нельзя было утомлять долгими разговорами: магистр Альбус запретил. И принцесса выходила из комнаты матери, так и не рассказав ей своего чудесного сна...
Она была цветком, выросшим посреди снежной пустыни, и у нее было пять белых лепестков, и живая звездочка посреди них, и она глядела в небо и говорила ему о чем-то прекрасном и важном, а небо все сыпало снегом, тихо и нежно касавшимся цветка, и цветку не было ни холодно, ни страшно...
Дора спускалась к завтраку, подходила – душа при этом всегда сжималась до самого своего предела, в крошечную нервно пульсирующую точечку – к отцу, целовала его в густую седую бороду, раскланивалась с магистром Альбусом и Милли, и садилась за стол.
Трапеза проходила в молчании.
Только Милли иногда строила смешные гримаски, стараясь рассмешить Дору, или начинала шептать ей на ухо какие-нибудь забавные пустяки.
Но магистр Альбус строго смотрел на девочек, и вновь устанавливалась тишина.
Магистр Альбус прибыл в замок после рождения Доры.
При каждом королевском дворе существовала должность придворного мага. Но Его Величество не верил в колдовство. «Моя сила – в мужестве моих воинов и мудрости моих решений, – говорил он – исход битвы решает меч, а не брошенные на ветер слова заклятий». Ни один враг, даже известный своим хитроумием король Иеронимус, правитель соседней страны, зарившийся на приграничные области, ни разу не одержал победу над королем Констаном.
Но когда после родов слегла в горячке королева Мария, пришел в замок магистр Альбус. Он сказал, глядя в угрюмое лицо короля, слова, которые хорошо услышали и запомнили здешние стены: «Я плохой маг, Ваше Величество, но я хороший врач». И это было правдой. Магистр Альбус спас жизнь королевы. Магистр Альбус стал самым близким королю человеком, его главным советчиком во всех государственных делах, потому что был поистине мудр и сведущ во всем. Он стал учителем Доры, и она узнала о том, как ходят в бесконечности пространства планеты, как дышат растения порами листьев, как толстые прожорливые гусеницы превращаются в красавиц-бабочек. Все это с таким трудом умещалось в голове девочки, она так часто путалась, отвечая урок, так часто ошибалась, решая задачки... Вот Милли... Милли все давалось легко. Милли – дочь магистра Альбуса. Ее мать умерла сразу после рождения девочки (увы, тогда бессильны оказались даже выдающиеся лекарские способности магистра!) – за несколько месяцев до того, как магистр узнал о беде короля Констана и явился в его замок. Король разрешил Альбусу взять малютку с собой в замок: пусть растет как, скажем, будущая фрейлина принцессы. Милли и Дора с младенчества были рядом. Милли – ангел с белокурыми волосами, глазами цвета весеннего неба и безгрешно беззаботным смехом. Милли схватывала на лету все, чему учил магистр Альбус, пела высоким голосом хрустальной чистоты, порхала, как фея, в танце, писала изумительные пейзажи акварелью и много еще чего умела, а главное – была так бесконечно мила, что ее любили все в замке. Дора искренне восхищалась такой прекрасной и талантливой – своей единственной – подругой.
Ей самой не было дано столько талантов: уроки она часто готовила с ошибками, пела фальшиво, в танцах была неуклюжа, а уж красок ей в руки лучше было вообще не давать. Единственное, за что ее иногда хвалил магистр Альбус, так это усердие – а за что еще похвалишь ученика, напрочь лишенного всяких способностей?
– Где Вы были, Ваше Величество?
– Не сердитесь, магистр Альбус, мы с Милли немного поиграли в саду...
– Посмотрите на себя в зеркало, Ваше Величество, и скажите, подобает ли Ваш вид титулу принцессы?
Душа словно ежится от холода...
– Подойдите к зеркалу, принцесса!
Не хочу! Не хочу! Не хочу!
Я и так все знаю...
Когда Доре исполнилось десять лет, у нее появился брат.
Был праздник, самый роскошный, самый великолепный праздник, который когда-либо совершался в этих краях.
– Её Величество подарила королевству наследника! Да будет он столь же мудрым и храбрым, как его отец! Пусть мир и процветание воцарятся в наших землях навеки!
Королева так же тяжело перенесла эти роды, как и появление на свет принцессы.
– Мальчик родился здоровым и быстро растет!
На грани жизни и смерти тянулись дни, месяцы, а потом и годы ее жизни.
– Юный принц сделал первые шаги. На редкость смышленый и очаровательный ребенок!
Король заходил в покои жены все реже.
Бывает, накатывает на душу безудержный порыв радости – когда хочется рассмеяться так, чтоб захлебнулось эхо, взлететь и перекувыркнуться через голову, полюбить кого-нибудь всем сердцем, так, чтобы там, в сердце, не осталось свободного местечка ни на что другое.
Дора, Милли и Феликс любили играть в королевском саду.
Топоток маленьких ножек, когда он бежал ей навстречу, и стук маленького сердечка, когда она подхватывала его на руки и крепко прижимала к себе...Самый прекрасный принц, самый любимый братик!
– Дола! Я победил огломного великана...огромного-плеогломного...
– Хвастунишка!
– Не велишь? – Феликс обиженно закусывает губу и сдвигает брови. Его личико становится таким забавным, что Дора невольно усмехается.
– Верю, конечно!
– Не велишь! Я принесу тебе... его...его меч...
– Не подымешь! Он же «огломный-плеогломный»!
– Тогда...пошли...я тебе его покажу...он там...под большим делевом...
– Завтра, Феликс, давай завтра, хорошо, а то нас ждут к ужину...
– Нет, Дола, я не хочу! Я поиглаю еще немножечко...
– Нет, нам пора...
– Ну, Дола, ну пожалста, ну... а сладкое сегодня будет?
Королевские чада – сладкоежки. Под подушкой – и у Доры, и у Феликса – всегда можно было найти несколько конфет.
Каждый вечер Дора укладывала братишку спать. Магистр считал, что обилие нянек развращает ребенка и поэтому единственной нянькой Феликса была сестра.
Магистр вообще был своеобразным воспитателем. Он разрешал Феликсу резвиться и играть целыми днями. «Главное, чтобы игры были правильными. Принц должен играть в короля – и потом он станет королем. Настоящим королем».
Да, Феликс знал, каким должен быть настоящий король. Таким, как отец. Лучше, чем отец.
Король Констант интересовался воспитанием сына. Иногда он заглядывал в книги, которые сочинял специально в воспитательных целях магистр Альбус. О, эти книги! Дора читала их Феликсу на ночь. Читала с волнением, с замиранием сердца – а иначе было нельзя – такие это были книги. Их главный герой – принц Феликс – отважный и благородный – побеждал и великанов, и драконов, и...да всех не перечислишь! На картинках книг можно было увидеть его – высокого юношу с льняными кудрями и светлыми глазами, в которых были и твердость, и нежность...
Дора зачитывалась сказками магистра Альбуса и гордилась своим братом – он станет именно таким, когда вырастет. Как загораются его глазки, когда она читает ему о подвигах принца Феликса! Как сжимаются его кулачки, когда он слышит о том, что Темный Рыцарь похитил прекрасную Милиту и держит ее в заточении в своем ужасном замке На-Краю-Ночи! Да, принцу Феликсу предстоит бой с Темным Рыцарем! Со своим самым страшным врагом, потому что Рыцарь не воин, а Властелин. Властелин тьмы, ночи и смерти... Никто и никогда не мог победить его. Его силу и его чары.
Но в честном бою не поможет никакое колдовство! – гласит главная заповедь короля Констана. И Дора не сомневалась: победа будет одержана и на последней странице книги будет изображен принц, держащий за руку освобожденную красавицу Милиту – вылитую Милли, только немного более взрослую, чем сейчас.
Для Доры не было места даже в сказках, но она была рада и тому, что могла наблюдать за чудесами со стороны...
– Пора прекратить эти бесконечные распри с Иеронимусом – решительно заявил король. – У него подрастает дочь, обручим наших детей, да и дело с концом.
– Но принц еще слишком мал... – попробовал возразить магистр.
– Это будет не свадьба, а обручение. И мир с Иеронимусом. Конечно, есть и другие принцессы в окрестных королевствах, но пока, с политической точки зрения, это самый выгодный союз.
– Мудро... как всегда мудро, Ваше Величество.
Разговоры короля и его главного советника всегда были столь же спокойны и ровны – и всегда заканчивались взаимным согласием. Мудрые люди ведь никогда не вступают в споры.
Феликс любил сидеть на коленях у отца.
– Скоро, сынок, ты познакомишься со своей невестой.
– С плинцессой Милитой?
– Не помню, если честно, как там ее зовут, – несколько растерянно произнес король.
– Мою невесту зовут плинцесса Милита! – решительно заявил Феликс. – Я сколо освобожу ее от Темного Лыцаля и...
– Ступай спать, Феликс, когда ты станешь взрослым, никакие принцессы из сказок тебе уже не будут нужны! – хотя король не воспринимал слов принца всерьез, однако легкая досада все же прозвучала в его голосе. – Женишься на этой...как ее...
– Мою невесту зовут плинцесса Милита! – принцу, видимо, захотелось немного покапризничать.
– Ну заладил..., – поморщился отец. – Надо сказать Альбусу, чтоб сменил имя этой своей сказочной героине.
– Отпусти меня! Слышишь!!!
– Уходи, разве я держу тебя?
– Прекрати глумиться надо мной! Ты же знаешь, я не могу покинуть замок! Это твои чары!
– Не мои.
– Лжешь!
– Я никогда не лгу.
– Лжешь!
– Я не держу тебя здесь.
– Лжешь!!! – ее голос срывается до визга.
– Прекрати истерику. Нужно только немного подождать. Тебе и мне. Тебе – освобождения, мне... А что если мне позволить себе несколько больше, чем традиционно полагается...Моя ненаглядная, ты в моей власти...
– Я тебя ненавижу!!! Ты самый мерзкий из всех этих!!! Когда это кончится?
– Мне кажется, тебе это лучше знать.
Дора раскрыла книгу...
Начала читать. И сразу услышала, каким чужим сегодня звучит ее голос. До ужаса чужим...
"Принц Феликс недолго ждал своего противника, который появился, как было условлено, на закате. Силуэт Темного Рыцаря возник на холме, за который медленно опускался солнечный диск.
Мрачная фигура на черном коне, в черных доспехах...
– Темный Рыцарь, подлый похититель принцессы Милиты, ты заплатишь кровью за свое злодеяние! – запальчиво воскликнул Феликс.
Рыцарь молча пришпорил коня.
Они помчались навстречу друг другу во весь опор. Удар копья Темного Рыцаря в щит Феликса был настолько силен, что принц упал с лошади. Его противник удержался в седле.
Феликс выхватил меч:
– Я не намерен сдаваться!
– Тогда сражайся, – донесся из-под забрала глухой голос Рыцаря.
Несмотря на тяжесть доспехов, Рыцарь легко спрыгнул с коня.
В небе умирал последний свет дня.
Нетерпеливо загорались первые звезды – им хотелось увидеть битву.
Противники отражали удары друг друга. Напор Феликса, словно волна о скалу, разбивался о несокрушимость его врага.
Глупая круглая луна на секунду выглянула из-за тучи – ее унылый свет блеснул на лезвии меча Темного Рыцаря...
Дора больше не видела написанного в книге. Она видела то, что происходило... Она говорила, сама не понимая, откуда берутся в ней слова... И ужас все больше нарастал в ней – но внутренне окаменев, она продолжала говорить:
Алым вспыхнул лик луны – как бывает всегда, когда доводится ей увидеть кровь.
Это была кровь того, кто вступил в бой, чтобы освободить свою возлюбленную...
Его побелевшие губы прошептали ее имя...
Его душа покинула тело...
И померкли звезды...
Страшная сила, подчинившая ее себе, постепенно ослабила свои тиски. Но за вздохом облегчения последовало возвращение к реальности.
Феликс отчаянно рыдал в своей кроватке.
– Маленький...
– Он... меня... убил...ты...ты...зачем... такая сказка?
– Маленький... не плачь... прости меня... – Дора гладила братишку по курчавой белокурой головке, целовала его мокрые от слез щеки, – прости меня... забудь это... это неправильная сказка... неправильная....
В книге сказка была правильной – Феликс побеждал Темного Рыцаря. Неправильно прозвучал финал истории в исполнении Доры...
– Успокойся, братик... Хочешь... хочешь, я сейчас сбегаю на кухню и принесу тебе варенья... вишневого варенья хочешь?
– Угу, – Феликс все еще продолжал плакать.
– Ну, тогда пообещай, что когда я вернусь, ты уже не будешь плакать...
Принц кивнул и согласно хлюпнул носом.
Варенье действительно подняло настроение Феликса.
– Завтла ты ласскажешь мне плавильную сказку? – спросил он, чмокнув сестру в щеку сладкими, липкими губами.
– Конечно! Спокойной ночи, братик!
«Что это было?» – спросила себя Дора, оказавшись наедине с собой. Но стоило ее голове коснуться подушки, как тяжелый, глубокий сон поглотил принцессу.
Она не слышала, как звал ее Феликс...
Не слышала, как посреди ночи ожил замок...
Не слышала торопливых шагов на лестницах...
Не слышала, как рвало кроваво-красной жижей скрючившегося от боли ее маленького брата...
Она услышала только громкий стук в дверь утром. Когда все было кончено.
Внезапно вывалившись из сна, она еще не пришла в себя, когда на пороге комнаты возник Король.
– Ты сделала это...нарочно? – этот вопрос должен был ударить ее наотмашь, но последнее слово неожиданно споткнулось. Вопрос испугался сам себя.
– Что?
– Ты захотела править королевством? – дикий, никогда прежде не виданный Дорой гнев горел в отцовских очах.
– Отвечай! Тебя попросили это сделать? Кто?
– Что... что случилось?
– Что случилось? – его голос превратился в рык. – Что случилось? Твой брат мертв!!! Твой брат мертв, он не дышит, его сердце не бьется, его душа покинула тело!!! Неужели ты не понимаешь, что ты наделала?!
– Я? – Дора растерянно смотрела в лицо отцу. Она не узнавала его. Какая-то непроглядная, тяжелая и страшная тень легла на родные черты.
– Немедленно одевайся и спускайся в библиотеку. Я жду тебя там.
Когда Дора закрыла за собой тяжелую дверь библиотеки, она увидела сидящего в кресле отца и стоящего подле него магистра Альбуса. Девушка по-прежнему плохо отдавала себе отчет в случившемся. Она одевалась поспешно, неправильно застегнула сзади пуговки на платье (одевалась она сама, система воспитания магистра Альбуса не предполагала наличия у принцессы прислуги такого рода) и от этого теперь чувствовала себя неловко. Взглянув в лицо отцу, она ощутила, что гнев его гаснет, заменяясь безграничной скорбью. Магистр Альбус был мрачен и суров. Его и так обычно бледное лицо словно светилось каким-то холодным, горьким светом.
– Подойди сюда, Дора, – сказал он. – Принц Феликс мертв, – видно было, что спокойный тон дается ему с трудом.
Дора молчала. Она не могла осознавать происходящее, она не могла думать вовсе, что-то мешало ей – она словно ломилась в наглухо закрытые двери собственного сознания – и не могла войти.
– Ты убила его? – жестко спросил отец.
Дора молчала. Она только слышала, видела, чувствовала – но не понимала
– Дора, расскажи нам. Расскажи, кто надоумил тебя это сделать. Расскажи сама. Не вынуждай идти на крайние меры, – в голосе отца прозвучала смутная, но ощутимая угроза чего-то особенно страшного, крайне страшного. – Тебя заставили?
– Ваше Величество, – вдруг произнес Магистр Альбус – Я думаю, что на принцессу не производилось прямого воздействия...
– Что? Ты всерьез думаешь, что...– удивление и ужас отразились на лице короля. – Ей самой могло прийти в голову.... отравить брата...подмешать в варенье яд... она? Хотела единолично править страной?
– Нет. Я думаю, что...Я совершил огромную ошибку. И это меня Вы должны подвергнуть наказанию... Я недооценил возможности магии...
– Магии? – в устах отца это слово напоминало лицо гостя, заглянувшего в дом, где, как он сам знал, ему были не рады. – Но ведь ты сам сказал, что это отравление...
– Это колдовство. Наши враги воспользовались тем, что Ваши дети не были защищены от воздействия злых чар. Проклятие. Я о нем не раз слышал, но сталкиваться ни разу не приходилось... Я всегда считал магию умением совершать простенькие трюки, чтобы произвести нужное впечатление. Проклятие и тому подобные вещи казались мне сказками. Но теперь... Боль затмила рассудок Вашего Величества и Вы не замечаете некоторых нестыковок... в этой истории...в частности того, что принцесса ела варенье вместе с братом... взгляните, на ее лице имеются очевидные подтверждения этому...
Дора тут же ощутила на губах липкую сладость.
– Принцесса не хотела убивать брата. Она стала невольным орудием наших врагов. Проклятие – это значит... это значит, что всё, к чему прикасается Проклятый человек, становится опасным для других... Проклятый несет страдания и смерть всем окружающим... Дора, – произнес магистр мягко и вкрадчиво, – Дора, видишь в углу апельсинное дерево в кадке? А на столе – графин с водой? Подойди, пожалуйста, и вылей воду из графина в кадку с деревом.
Словно механическая кукла, Дора выполнила все, о чем просил магистр.
Несколько минут все трое молча смотрели на дерево.
– И... что же? – наконец спросил король.
Магистр подошел к кадке, внимательно оглядел деревце, внешне никак не изменившееся, а затем сорвал один из плодов – такой же беззаботно-оранжевый, как и другие. Затем магистр взял со стола нож для очистки перьев и разрезал апельсин пополам... Мякоть была едко-зеленого цвета...
– Стоит ли говорить, что всякий, кто отведает этих плодов, ненадолго задержится на этом свете? А между тем, в графине была самая обыкновенная вода. И дерево до этого не страдало от каких-либо заболеваний...
– О Господи...– тяжелый стон вырвался из груди отца. – Я погубил своих детей...
– Выйди, Дора, – жестко и властно произнес магистр Альбус, и принцесса удивилась тому, какое множество интонаций скрывается в его голосе. – Но стой здесь, возле двери и никуда не уходи, слышишь? Никуда!
Дверь библиотеки была толстой, хорошо заслоняющей от звуков.
Сейчас Дора ощущала себя зависшей в нелепом и страшном сне – таком нелепом, что в него невозможно было поверить и испугаться. Пугало только то, что пробуждение никак не наступало.
– Запереть принцессу в башне – не выход. Башня – это заметно. Со всех концов тут же понаедут принцы, чтобы попытаться ее освободить. Юные глупцы! Нет, башня – не выход. А если... Проклятье плюс проклятье...
– Если б я не пренебрегал защитой замка от магии...
– Мне несколько раз приходило в голову: неплохо бы для профилактики все-таки прочесть пару-тройку заклинаний или, что еще лучше, пригласить какого-нибудь известного мага...Но я боялся, что если Вы узнаете, то рассердитесь...
– Не сомневайся, я пришел бы в ярость, если бы узнал...О, старый дурак! Мой сын мертв, а дочь не сможет жить среди людей... – отчаяние уже вонзило свои клыки в душу короля. – Зачем, зачем мне теперь жить?
– На границе королевства есть лес. – деловито продолжал магистр. – Ничем не примечательный, но пользующийся дурной славой. Там есть избушка – раньше в ней жила семья лесника, но потом... говорят, двое маленьких детей лесника заблудились в лесу... их так и не нашли... жена его заболела от горя и быстро умерла... рядом с домиком возвышается невысокий холмик – ее могила... а сам лесник ушел солдатом на войну, да так и не вернулся... Сейчас в избушке никто не живет, место это глухое, люди не ходят в этот лес за грибами и ягодами – боятся призраков... Если поселить – пока – Дору в той избушке...Я буду искать средство от Проклятия... Это – дело чести...Это – мой шанс хоть немного загладить свою вину...
– Я никогда не прощу этого себе. И Мария...она никогда не простит мне...
– Сейчас у нее истерика. Я дал ей лекарство, когда она придет в себя, ей будет легче...
– Нам никогда не будет легко Альбус, – король поднял глаза на магистра, и ни прежней властности, ни надменности не было в них. Лишь боль, которая знает, что не покинет эту душу никогда.
Дора покидала замок, ни с кем не попрощавшись. В этом сне ей было не с кем прощаться: здесь были какие-то другие люди, похожие на знакомых и близких ей, но не они, не они...
– Я никогда не вернусь?
Все же это был вопрос. Все же вопрос, пусть и почти не верящий в свою вопросительность, гаснущий, умирающий, но все же вопрос...
– Вернешься.
Первое, что она по-настоящему поняла в тот день – подлинный смысл этого слова магистра, произнесенного безо всякой интонации. Не твердая уверенность в том, что ей все же когда-нибудь предстоит вернуться в стены замка, не проникнутая безнадежностью попытка ее утешить, – нет, это не то, что донесла до сердца девушки эта короткая реплика магистра.
Все равно.
Не имеет значения.
Вернешься ты или нет.
И Дора осознала, что магистр прав. Всё было погублено. Погублено раз и навсегда – и от нее теперь уже ничего не зависит.
Магистр решил самостоятельно доставить принцессу к месту ее будущего жительства. Он не боялся Проклятия. Или боялся, но умел это скрыть? Иногда чувства все же прорывались сквозь броню, в которую он заключил свое сердце...
Уже собравшаяся ехать, в дорожном плаще и шляпе, с какой-то нелепой картонкой в руках – ах да, у нее и сейчас в руках эта самая картонка, как она у нее оказалась, что в ней лежит, Дора решительно не может вспомнить – она увидела Милли. Та стояла на верхней ступеньке лестницы. Милли, Милли! – та самая, прекрасная, добрая подруга Милли, из ее, из Дориной жизни.
– Милли!
– Дора! – девушка стремглав бросилась вниз по ступенькам.
– Милли, стой! – вдруг резко окликнул свою дочь магистр Альбус.
– Ай! – девушка внезапно споткнулась, потеряла равновесие и покатилась по ступеням...у подножия лестницы, где только и успел подхватить ее отец, она была без сознания...
– Дышит.... о Господи! Жива...– тихий вздох из самых глубин сердца надломил сухой голос магистра.
Он велел Доре ждать его внизу, а сам отнес дочь в ее комнату и дал распоряжения прислуге о том, как заботиться о Милли.
И сейчас, сидя в карете, резко подпрыгивающей на дорожных ухабах, Дора уже отчетливо понимала, кто она. Убийца.
Она убила своего брата. Она едва не убила свою подругу.
Разве что-либо могло иметь значение после того, как она поняла это?
Какие могли быть вопросы?
Каждое утро на опушке Дору ждал узелок с едой. Однажды она нашла там письмо – от мамы:
"Милая доченька!
Сердце мое разрывается от горя, когда я думаю о том, как ты там. Ты ни в чем, ни в чем не виновата! Если бы я не была так слаба, то сама приехала бы к тебе – чего мне теперь бояться? Пусть бы я даже умерла, обняв тебя на прощание... Но твой отец не желает и слышать об этом. Магистр Альбус изучает магические книги. Он говорит, что тебя можно спасти. Я верю в это, так же как и в то, что наш Феликс теперь стал Ангелом в царстве Света.
Я велела передать тебе что-нибудь из сладкого, я знаю, как ты это любишь".
К шоколадным конфетам Дора так и не притронулась.
Так устроен мир, так было тысячи лет назад и так будет тысячи лет спустя – приходят ночь и зима, приходят тьма и смерть... Темный Рыцарь скачет на своем черном коне и уносит дыхание жизни.
Но спускается с неба утешение-снег, чтобы к мертвым-уснувшим не приходили страшные сны... А те, кому суждено бодрствовать в эту пору, стараются в поиске тепла и пищи бежать быстрее, чем следующие за ними и наступающие им на пятки холод и голод.
И горят очаги в домах людей – прирученный огонь, за которым тщательно следят, чтобы не сорвался с цепи. Так пережидает мир нашествие мрака.
Но не каждому дано проснуться и воскреснуть...
О суровых зимах, бывавших в прежние времена, до сих пор вспоминают со страхом. И никто не может сказать «в этот раз все будет хорошо», потому что непредсказуем Темный Рыцарь и никому не дает отчёта в своих делах.
Но существует способ повлиять на течение жизни мира, хоть и редко находятся те, кто решается к нему прибегнуть. В ночь на первый день зимы Темный Рыцарь приезжает на поляну в Окраинном лесу, посреди которой растет огромный дуб, самый могучий и самый старый в этих краях. Он ждёт. Если найдется человек, который осмелится прийти туда в ту пору, если найдется человек, которому не жаль отдать свою жизнь, то... никто не погибнет этой зимой от холода и голода. Сон земли будет легок и сладок, а уходя, зима не станет оборачиваться, чтобы убить начавшую оживать природу.
Но этот пришедший должен пожертвовать собой добровольно, без страха и колебаний – только тогда Темный Рыцарь согласиться обменять множество жизней на одну... Равноценный обмен, если учесть, что это жизнь самого благородного из всего человеческого рода...
Только оказавшись в своём новом жилище, Дора с удивлением обнаружила, что, уезжая, успела захватить с собой книгу магистра Альбуса.
Неприветливый лес, неуютный дом – ей удавалось покидать этот мир, читая сказки. Они захватили ее душу, она верила в них больше, чем в то, что ее окружало. Именно там – в сказочном мире – она совершила свое преступление. Именно там Проклятие овладело ею. Там был убит Феликс...
Там следовало искать способ достойно прекратить этот кошмар...
Весь день – последний, как она верила, день – был проведен за чтением. Она перечла все сказки по многу раз, она знала их наизусть, она жила в них – потому что жизни в воспоминаниях она бы не выдержала...
Выходя на крыльцо дома в последний, как она верила, раз, Дора мысленно попрощалась с ним. Дом не был гостеприимен, но у него разбито сердце, его можно понять, и Дора его прекрасно понимала. Этим стенам было уже безразлично, кто в них живет.
Она прошла мимо невысокого холмика перед домом – могилы жены лесника... Встретила ли душа этой несчастной женщины одного из Ангелов Света, которые приходят, чтобы отвести души страдальцев в те края, где нет ни страха, ни боли?..
Доре не суждено туда попасть. Темный рыцарь заберет ее жизнь, а душа ее – Проклятая – устремится в царство Ужаса.
Но вряд ли там ей будет хуже, чем сейчас.
Когда по-настоящему знаешь, куда идешь, ноги сами приведут тебя в нужное место. Есть дороги, по которым может пройти только тот, кто не щадит себя. Но есть и те, которые открываются только тому, кто себя ненавидит.
Она шла.
Ветви обступивших тропу деревьев норовили порвать одежду, вцепиться в волосы.
Она шла.
Холод становился все суровее. С каждым вдохом он прорывался внутрь, заполнял легкие. Но внутри бился жар, столь же мощный и беспощадный. От поединка двух стихий у Доры временами темнело в глазах.
Она шла.
Мысли плясали в голове, словно языки пламени:
Не могу... не могу больше...жить...можно ли...этой жертвой...обратить... зло... в добро... Проклятие... в Благословение... можно ли...не могу... не могу больше... я разрушаю мир...я... не могу... больше...идти...
Минутная остановка – чтобы перевести дыхание... Как бешено стучит сердце... Присесть... поваленное дерево... сейчас она встанет и пойдет дальше...сейчас...
Гул пламени в голове, алые вспышки под закрытыми веками:
Он... меня... убил...ты...ты...зачем... такая сказка?
Легчайшее прикосновение к щеке. Разве оно может разбудить?
Но она очнулась.
Пошел снег. Первый снег. Даже не снег – мелкая снежная крупа. Тонким слоем покрыла она землю.
Дора встала. Она боялась думать, что опоздала. Не может быть. Нет. Все равно надо идти.
Она не догадывалась, что ее путь так близок к завершению. Неожиданно деревья расступились и открылась поляна... Он все еще ждал.
