Текст книги "Два тигра"

Автор книги: Эмилио Сальгари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Нет, конечно, их было три.

– Так куда же делся третий? Я его больше не вижу.

– Действительно, сейчас видны только два, – подтвердил Янес. – Может, они его послали за подкреплением?

– Или оставили его в резерве, спрятав за деревьями? – спросил Тремаль-Найк.

– Это меня беспокоит, – сказал Сандокан. – Я бы предпочел видеть перед собой всех трех.

Два слона, два огромных животных, осторожно спускались с берега, повинуясь крикам погонщиков.

В каждом паланкине было по десять человек, и еще четверо сидели за ним. Таким образом, их было тридцать, считая и двух погонщиков, – сила внушительная, но не слишком страшная для тигров Момпрачема, привычных к схваткам с превосходящим противником.

Слоны после короткого колебания вошли в воду, осторожно щупая дно, в то время как индийцы схватили карабины.

– Первый выстрел твой, Сандокан, – сказал Янес.

Тигр Малайзии поудобнее упер карабин в плечо и несколько мгновений целился в первого слона. Раздался выстрел, а вслед за ним отчаянный трубный звук. Исполин внезапно остановился и поднял хобот. Пуля в него попала.

Индийцы, которые сидели на нем, открыли яростный ответный огонь.

– Подтянем и мы, – сказал Янес. – Огонь, ребята!

Пираты встали за стволами деревьев, которые защищали их, и открыли стрельбу из карабинов, целясь в паланкин. Прежде чем слонов, они предпочитали вывести из строя людей.

Трое индийцев упали внутри паланкина убитые или раненые, но другие не прекратили огня. Погонщик яростно понукал слона, который застыл в нерешительности.

Сандокан, снова зарядив карабин, прицелился во второго слона, и выстрелом исторг у него этот ужасный трубный звук.

– Достал и этого. Продолжим, пока не упадут.

Индийцы несмотря на бешеный огонь тигров Момпрачема храбро сопротивлялись, стреляя в чащу деревьев, но без всякого урона для противника, поскольку беглецы хорошо замаскировались в лесу. Разрядив карабины, они падали в траву, становясь невидимыми, и переползали к другому дереву.

Первый слон, несмотря ни на что, достиг середины реки, когда пуля Янеса попала ему в горло. Бедный колосс, уже и так ослабевший от потери крови, тут же попятился назад, наполняя воздух оглушительным ревом.

– Так, – подытожил Сандокан. – Этот вне игры, он скоро упадет.

– Пристрели его, чтоб не мучился, – сказал португалец.

– Я целюсь.

Сандокан высунулся на миг и выстрелил в голову слона. Слон взревел, резко вскинулся на дыбы и повалился на бок, подняв пенистую волну и сбросив в воду людей, сидевших на нем.

– Кончено! – воскликнул Янес громко. – Теперь другого, Сандокан.

В то время как индийцы спасались вплавь, бросив карабины, первый исполин отчаянным усилием приподнялся, чтобы не утонуть, и тут же снова упал, исчезнув в воде.

Другой, видя, что его товарищ упал, попятился назад, трубя и тряся огромной головой, под ударами жезла, которыми его осыпал погонщик.

– Огонь! Стреляй, Янес! – закричал Сандокан. – Свалим его побыстрее.

И оба пирата одновременно разрядили карабины, целясь в шею слона, чтобы свалить его наверняка.

Это был мастерский выстрел. Гигант повернул к берегу, но, когда он уже собирался взобраться на него, неожиданно силы изменили ему, и он тяжело опрокинулся, вышвырнув в кусты тех, что сидели в его паланкине.

Победные крики огласили противоположный берег. Тигры Момпрачема вскочили на ноги и открыли огонь по плывущим, чтобы помешать им присоединиться к товарищам.

– Хватит, – приказал Янес. – Они получили сполна и больше не будут беспокоить нас.

– К нашему слону, – скомандовал Сандокан.

Они уже повернули в лес, когда услышали голос, вопивший: «Помогите! На помощь!»

– Это наш погонщик! – крикнул Бедар.

Глава 32
К ДЕЛИ

Заслышав этот крик, беглецы поспешно перезарядили свои карабины и бросились к деревьям.

Едва они оказались в укрытии, как увидели, что к ним отчаянно несется погонщик. Бедняга был во власти какого-то дикого ужаса и все время оглядывался через плечо, как бы боясь, что за ним гонятся.

– Что с тобой? Что случилось? – выскочил ему навстречу Бедар.

– Там!.. Там!.. – отвечал погонщик сдавленным голосом.

– Что там?.. Объясни…

– Слон с несколькими людьми.

– Должно быть, тот, который исчез, – сказал подошедший Сандокан. – Он, наверное, перешел реку дальше, чтобы зайти нам в тыл. Где он остановился?

– Рядом с моим слоном.

– Люди на нем видели, как ты убегал?

– Да, господин. Они даже кричали мне вслед, чтобы я остановился, иначе будут стрелять. Они захватят Джубу, и я буду разорен.

– В моем кармане достаточно, чтобы купить сто слонов, – успокоил его Сандокан. – Не бойся, мы не оставим твоего Джубу в беде. Друзья, вперед, но прячьтесь за деревьями! Постараемся захватить их врасплох.

Малайцы бросились в кусты, довольно густые в этом месте, и забрались в чащу, маскируясь там.

– Где же они? – спросил Сандокан, нигде не видя противника.

– Может, они устроили нам засаду? – предположил Янес.

– Я почти уверен в этом.

– Погонщик, – сказал Тремаль-Найк, – мы близко к тому месту, где ты оставил Джубу?

– Да, господин.

– Дайте-ка я посмотрю, – вызвался Бедар. – Ждите меня здесь.

– Если увидишь их, сразу же назад, – сказал ему Сандокан.

Сипай проверил свой карабин и, бросившись на землю, пополз, как змея.

– Приготовьтесь, – приказал Сандокан своим людям, – я чувствую нутром, что эти негодяи ближе, чем мы думаем.

Не прошло и полминуты, как совсем рядом прогремел выстрел.

Крик боли и отчаяния последовал за этим.

– Канальи! – вскричал Сандокан, бросаясь вперед. – Они стреляли в Бедара. Вперед, тигры Момпрачема! Отомстим за него!

Впереди зашевелились ветви деревьев, и из зарослей появился Бедар, прижимая обе руки к груди. С бледным лицом и остановившимся взглядом он шел им навстречу на подгибавшихся ногах.

– Бедар! – вскричал Сандокан, бросаясь к нему.

– Я… умираю… там… засада… на слоне… на…

Индиец упал ему на руки. Поток крови, хлынувший горлом, прервал его фразу. Он обратил глаза к Тремаль-Найку, как бы посылая ему прощальный привет, и выскользнул из рук Сандокана, упав на траву.

– Я уничтожу этих негодяев! – завопил Тигр Малайзии. – За мной!

Шесть пиратов, Тремаль-Найк и погонщик бросились через чащу, как ураган, забыв об осторожности, не прячась и не маскируясь.

Сразу же за кустами они увидели группу людей, вооруженных карабинами, сидевших на одном из слонов, и прямо на бегу, без промедления открыли по ним убийственный огонь. Сандокан и Янес стреляли в животное; а другие целились в паланкин, где было восемь человек, в том числе и оба туга в огромных тюрбанах.

Захваченные врасплох, они беспорядочно отстреливались; слон их, раненный пулей, завертелся за месте, мешая целиться и угрожая всех их опрокинуть.

Разрядив, как попало, свои карабины, они попрыгали на землю с риском сломать себе шею и побежали, как зайцы, сквозь кусты.

Сандокан быстро перезарядил свой карабин.

– Нет, мерзавцы! – крикнул он. – От меня не уйдешь!

Один из двух тугов остался в паланкине, сраженный пулей, но другой бросился за убегавшими, крича им, чтобы они остановились и повернули назад.

Сандокан прицелился и, прежде чем тот успел нырнуть в чащу, выстрелил ему в спину, свалив на землю.

Тем временем остальные, видя, что раненый слон взбесился от боли и вот-вот бросится на них, открыли по нему стрельбу и прикончили его.

– Все, бой окончен, – отирая пот со лба, сказал Янес. – Жаль, что погиб наш храбрый Бедар!

– Похороним его здесь, – предложил Сандокан. – Бедняга! Он заплатил своей жизнью за нашу свободу. Я не оставлю без помощи его семью.

В горестном молчании они вернулись туда, где в траве лежал убитый сипай, вырыли ножами могилу и осторожно опустили его в землю.

– Покойся с миром, – сказал Тремаль-Найк, который давно знал Бедара и больше всех потрясен его гибелью. – Ты был храбрым солдатом и настоящим другом. Мы никогда не забудем тебя.

Не будь враги еще так близко, они бы дали залп над могилой, но в данной обстановке пришлось ограничиться тем, что молча, сняв шляпы, постояли вокруг нее.

– Пора в путь, – сказал Сандокан. – Не всех их достали наши пули – они могут вернуться с подкреплением. Погонщик, мы можем попасть сейчас в Дели?

– Меня видели выходящим со слоном, меня там знают. Я скажу, что вы люди Абу-Хассама, и это приказание провести вас в город.

– Мы будем там к вечеру?

– Да, господин.

Они влезли на слона, который отдохнул и подкрепил свои силы, объедая листву с деревьев, и пустились в путь.

Джуба все ускорял и ускорял шаг, и к полудню они добрались до большого селения, лежавшего среди огромных плантаций индиго и хлопка, по большей части опустошенных.

Похоже было, что в этих местах еще недавно происходило яростное сражение: множество марабу и прочих падальщиков кружило над бороздами, в которых лежали неубранные трупы.

Ближе к закату показались высокие стены Дели.

– Не вступайте в разговор, – обернувшись к ним, предупредил погонщик. – Если меня остановят, дайте отвечать мне одному.

Было ровно девять часов, когда усталый слон прошел под воротами Туркоман, единственными, которые оставались еще открытыми, и, без лишних вопросов со стороны часовых, путешественники двинулись по улице к центру города.

Дели – самый почитаемый мусульманами город Индостана, ибо в его стенах находится Йаммах-Масгид, самая богатая и большая мечеть в Индии. Кроме того, в нем есть еще двести шестьдесят мечетей, сто восемьдесят восемь индуистских храмов, более тридцати англиканских церквей и множество дворцов прекрасной архитектуры, самым восхитительным из которых является древний дворец Великих Моголов. Это сознавали и сами строители чудесного дворца, начертавшие над его главным входом: «Если есть рай на земле, то он здесь».

Когда отряд вошел в город, за его бастионами царило необыкновенное оживление. Отряды солдат углубляли и удлиняли траншеи, насыпали земляные валы и устанавливали пушки на батареях при свете факелов. Известие, что англичане подтянули осадные пушки, уже распространилось, и осажденные спешно готовились к обороне.

Тремаль-Найк и его товарищи велели погонщику отвезти себя к бастиону Кашмир. Там они остановились в доме одного из богатых горожан, который, принимая их за повстанцев, не смел отказать в гостеприимстве тем, кто в этот момент были безраздельными хозяевами в городе.

Все так устали, что сразу после ужина улеглись спать.

– Завтра отправимся на поиски Сирдара, – сказал Сандокан, укладываясь. – Должно быть, он приходит к бастиону каждый день.

Но утром, еще до рассвета, их разбудили зловеще загремевшие на всех бастионах пушки.

В течение ночи англичане установили батареи и яростно обстреливали из тяжелых осадных орудий город.

Дели был неплохой крепостью. Прежние императоры потратили немало усилий, чтобы сделать его неприступным. Его стены были сложены из огромных глыб гранита, многочисленные укрепления и массивные башни хорошо дополняли их. К тому же стены были защищены широкими рвами и прочными бастионами. И все же повстанцы не могли продержаться долго против мощных осадных орудий и превосходящих сил противника.

Когда Сандокан с товарищами вышли на улицу, первые снаряды уже начали падать на город, вызывая разрушения и пожары; утренний воздух был с примесью гари. Беспрерывно раздавалась ружейная пальба, составляя аккомпанемент орудийному грохоту. Повстанцы бежали на бастионы и стены в ожидании штурма.

– Да, не в самый лучший день мы попали в Дели, – обратился Сандокан к Янесу. – Хотя кто-кто, а мы-то к этой музыке привыкли.

Они направились к бастиону Кашмир, на котором индийцы разместили свою батарею, но в орудийном грохоте, под свистом случайных пуль так и не нашли там Сирдара.

– Подождем вечера, – сказал Тремаль-Найк.

– А если Суйод-хан не смог войти в Дели? – спросил Янес. – Если он не пришел вчера, сегодня это тем более не удастся: город в плотной осаде.

– Не отнимай у меня эту надежду, – с мукой в голосе сказал Тремаль-Найк. – Иначе все будет кончено – Дарма потеряна для меня.

– Мы найдем его в любом случае, – заверил Сандокан. – Мы не оставим Индию, пока ты не разыщешь свою дочь, а я не убью этого подлеца. С ним Сирдар, а он найдет способ известить нас: недаром он был в тайной полиции тугов. Вернемся к себе и подождем. Что-то подсказывает мне, что Суйод-хан здесь, и я не обманываюсь. Вот увидишь, друг Тремаль-Найк.

– Мы не примем участия в обороне? – спросил Янес. – Сидеть дома, когда все дерутся – это довольно скучно.

– Будем сохранять нейтралитет, – решительно заявил Сандокан. – Здесь англичане уже не являются нашими врагами, как на Момпрачеме.

В течение дня пушки и ружья продолжали грохотать с нарастающей силой. Снаряды рвались на улицах повсюду. Дымом пожарищ заволокло полгорода.

Повстанцы, поддерживаемые населением и вдохновленные присутствием Бахадур-шаха, своего нового императора, потомка Великих Моголов, защищались упорно. Несмотря на беспрерывный артиллерийский обстрел и шквальный ружейный огонь англичан, ни один бастион еще не был сдан, ни пяди своих позиций они не уступили.

С наступлением сумерек, когда огонь прекратился, Сандокан велел сбросить с бастиона Кашмир белый тюрбан, как обещал де Люссаку. В письме были вести о том, где они нашли пристанище. Но тщетно они вглядывались в темноту в надежде увидеть приближающегося Сирдара – брамин и на этот раз не появился.

– Может, завтра нам больше посчастливится, – сказал Сандокан находившемуся в мучительном ожидании Тремаль-Найку. – Невозможно, чтобы этот юноша предал. Наверняка какая-то случайность помешала ему прийти сюда. И потом нельзя забывать, что Суйод-хан, скорее всего, следит за ним.

Однако и последующие вечера не принесли никаких новых известий, с каждым разом усиливая рой тревожных вопросов и сомнений. Что могло случиться с храбрым юношей? А вдруг сектанты разоблачили и убили его? Или Суйод-хан все же не успел войти в Дели?..

Тем временем кольцо осады понемногу сжималось. Повстанцы несли огромные потери. По многим признакам было ясно, что день генерального сражения приближается.

Одиннадцатого сентября форт Мори, атакованный англичанами при поддержке батареи мортир, был разрушен до основания и превращен в груду развалин; а двенадцатого англичане начали массированную бомбардировку форта Кашмир, павшего уже на следующий день, несмотря на отчаянное сопротивление повстанцев.

Английские войска, значительно усиленные и передислоцированные поближе к городу, готовились к решающему штурму.

Это был последний день для осажденного города, когда Сандокан и его друзья с наступлением вечера в очередной раз отправились к развалинам форта Кашмир на условленную встречу с брамином, на которую, по правде говоря, уже потеряли надежду.

В тягостном молчании они провели там несколько долгих часов, когда внезапно чья-то легкая тень возникла у одного из боковых рвов, и знакомый голос окликнул их:

– Добрый вечер, господа!

Глава 33
ДВА ТИГРА

Крик радости вырвался у всех, когда они узнали в этом человеке долгожданного Сирдара, которого уже не надеялись больше увидеть.

– Где Суйод-хан?

– Он здесь, господа, – отвечал Сирдар.

– А моя дочь? – бросился к нему Тремаль-Найк.

– Вместе с твоей дочерью, господин.

– Быстрее домой, – оглядываясь по сторонам, сказал Сандокан. – Здесь не место для разговоров.

Почти бегом они пересекли несколько улиц и вскоре оказались в доме, где прожили все эти дни.

– Здесь можно говорить свободно, – сказал Сандокан. – Когда вы вошли в город?

– Только вчера вечером, – отвечал Сирдар. – Мы переправились через реку под шквальным огнем англичан и остались в живых лишь чудом.

– Почему вы не могли войти раньше? – спросил Янес.

– Железнодорожная линия была перерезана повстанцами; нам пришлось нанять двух слонов до Мирута.

– А почему Суйод-хан пришел сюда как в ловушку? Ведь город почти в руках англичан.

– Мы оказались между двух огней, – объяснил Сирдар. – Англичане и перед нами, и позади нас. Было уже поздно возвращаться: нас либо захватят, либо мы скроемся в Дели. Впрочем, Суйод-хан не предполагал, что город находится в таком бедственном положении.

– Где он сейчас? – спросил пират.

– В доме на улице Шандуи; это рядом с муниципалитетом.

– Номер?

– Двадцать четыре.

– Зачем тебе номер, – удивился Тремаль-Найк, – если Сирдар отведет нас туда?

– Скоро узнаешь.

Сандокан повернулся к своим малайцам, молчаливо стоявшим поодаль.

– Что бы ни случилось, – приказал он им, – не покидайте этого дома, пока не придет лейтенант де Люссак. Ему известно из нашей записки, что мы нашли пристанище в этом бенгали. Если мы не вернемся после штурма, который англичане, наверное, предпримут наутро, скажите ему, что мы ждем его в доме двадцать четыре по улице Шандуи. Запомните хорошо: от этого может зависеть и наше спасение, и ваше. А теперь, Сирдар, веди нас к Суйод-хану. Как ты думаешь, он там один?

– Главари тугов сражаются на бастионах.

– Маленькая Дарма с ним?

– Час назад была с ним.

– Ты можешь тайно провести нас туда?

– Да, у меня есть ключи от дома.

– Там остались другие жильцы?

– Никого. Владелец уехал.

– Тогда идем, – сказал Сандокан. – Нельзя терять ни минуты. Уже полночь, а утром наверняка будет штурм. Мы должны все решить этой ночью.

Он сунул за пояс кинжал, закинул за плечо карабин и вышел, внешне спокойный, но быстрым и нервным шагом.

На бастионах гремели орудия; ночь была темная, но багровое зарево пожарищ с разных сторон освещало небо. Горячий изнуряющий ветер дул с плоскогорий.

Маленький отряд, держась поближе к домам, чтобы не попасть под шальную пулю, быстро шел по улицам города, ставшим почти пустынными. Лишь кучки бойцов время от времени попадались навстречу, волоча какую-нибудь пушку или фальконет, чтобы установить его на самых слабых и незащищенных участках.

Было почти четыре часа, когда Сирдар остановился перед элегантным двухэтажным особняком индо-мусульманской архитектуры, окруженным небольшим садом. Все окна в доме были темны, кроме одного.

– Это там, где спит Суйод-хан, – шепотом сказал Сирдар. – А в комнате рядом – малышка.

– Можно пробраться в дом незаметно? – спросил Сандокан.

– По этим столбам, которые поддерживают террасу, – показал брамин. – Хотя у меня есть и ключ.

– Я предпочту взобраться, – решил Сандокан.

Он сделал Янесу и Тремаль-Найку знак подойти и сказал:

– Что бы ни случилось, вы просто зрители. Или Тигр Индии убьет Тигра Малайзии, или наоборот. Но я уверен в себе. Полезли, Сирдар!

– Погоди, Сандокан, – остановил его Тремаль-Найк. – Я знаю, как опасен этот человек. Пусть ты сильнее и проворнее, но дай мне первому сразиться с ним.

– У тебя есть дочь, а у меня никого, – ответил Сандокан. – За мной будет Янес. Он за меня отомстит.

Сирдар ухватился за один из железных столбов, что поддерживали террасу, и с ловкостью обезьяны вскарабкался по нему. Сандокан и его товарищи сделали то же самое, и через несколько мгновений все четверо были наверху.

Они собирались уже войти в дом, когда Тремаль-Найк задел в темноте какую-то вазу и опрокинул ее. С легким звоном она покатилась по полу террасы, затихнув только у самой стены.

– Проклятие, – пробормотал бенгалец, сжимая зубы.

В тот же миг в окне появилась какая-то тень. Человек, стоявший за окном, немного помедлил, всматриваясь из комнаты в темноту на террасе; затем подошел и открыл дверь.

Две руки, как железные клещи, тотчас сомкнулись у него на запястьях, заставив выронить пистолет. Это был Сандокан, добравшийся наконец до Тигра Индии.

Резким движением он втолкнул Суйод-хана в комнату, освещенную лампой, коротко предупредив:

– Ни звука – иначе ты мертв!

Тремаль-Найк и Янес тут же заняли позицию у окна и выходящей на террасу двери; Сирдар вдоль стены перешел на другую сторону. Таким образом, Суйод-хана взяли в полукольцо – за его спиной оставалась лишь одна стена и дверь, ведущая в соседнюю комнату.

Главарь тугов был так ошеломлен этим внезапным нападением, что даже и не думал сопротивляться. С руками, прижатыми к груди, с искаженным злобой лицом он смотрел на своих противников. Его взгляд, остановившийся на Сирдаре, полыхнул особой, прямо-таки тигриной яростью.

– Кто ты такой и что тебе нужно? – спросил он стоявшего прямо перед ним Сандокана.

– Мое имя заставляло дрожать всю Малайзию, – холодно сказал пират. – Известно оно и тебе. Я приехал в Индию, чтобы уничтожить твою гнусную секту и вернуть дочь Тремаль-Найку.

– Это твои люди объявили мне войну?

– Да, и разгромили подземелье Раймангала. А теперь я пришел за девочкой, которую ты подло похитил у Тремаль-Найка. А также за твоей шкурой, Суйод-хан. И я получу ее сейчас.

– Ну что ж… – мрачно выдавил тот. – Ведь вас четверо против одного – тебе это будет нетрудно.

– Тигр Малайзии сразится один с Тигром Индии.

Улыбка недоверия показалась на губах Суйод-хана.

– Если я убью тебя, на меня нападут другие. Все равно вас будет трое против одного.

– Негодяй! – закричал Тремаль-Найк, делая движение броситься на него. – Я один, я собственными руками убью тебя за мою дочь!

Сандокан обернулся, властным жестом удерживая его. На это ушло лишь мгновение, но главарь душителей, быстрый, как молния, воспользовался им, чтобы нагнуться и схватить лежавший на полу пистолет.

Не целясь, он выстрелил в Тигра Малайзии. Но пуля прошила лишь то пространство, в котором только что был Сандокан. Как в абордажной схватке, где все решают доли секунды, пират успел отклониться до того, как она покинула ствол.

– Ах каналья! – закричал он, бросая карабин и хватаясь за свой кинжал. – Я бы мог пристрелить тебя, как собаку, но я предпочитаю драться с тобой.

Суйод-хан отпрыгнул к двери, которая вела в комнату маленькой Дармы, и, отбросив бесполезный уже пистолет, тоже выхватил свой кинжал, пригнувшись и изготовившись к нападению.

Это был противник, достойный Тигра Малайзии. Высокий, мускулистый, с решительным и мрачным лицом, окаймленным длинной с проседью бородой, с глазами, налившимися от ярости кровью, он был немолод уже, но в каждом движении его ощущалась звериная ловкость и сила. Несколько секунд он оставался недвижим, пронзая Сандокана взглядом, который у более робкого человека сам по себе мог отнять решимость. Но не таков был Тигр Момпрачема. Взгляд его черных глаз лишь разгорался, скрестившись со взглядом противника, какой-то неистовый огонек заплясал в них.

– Ну вот и пришел твой последний час, Суйод-хан, – сказал он. – Я уже держу в руках твою шкуру.

Видя, что противник не нападает, он сам подобрался и сделал молниеносный выпад вперед. Но туг еще более быстрым движением ушел от удара в сторону.

Оба снова встали в позицию, напряглись, как два тигра перед прыжком, согнув левую руку перед грудью, чтобы защитить сердце, а правую с кинжалом держа на отлете.

На этот раз Суйод-хан первым бросился в атаку. Обманным движением он заставил противника приоткрыться и своим кинжалом, с загнутым, как тигриный коготь, острием, распорол Сандокану ворот рубашки.

При этом движении он сам поскользнулся на блестящем паркетном полу и упал на одно колено. Он быстро вскочил, но было уже поздно – кинжал Тигра Малайзии по самую рукоятку вошел ему в грудь.

Несколько мгновений туг еще держался прямо, устремив на противника взгляд, полный ненависти; потом на губах его показалась струйка крови, и он упал, хватаясь за рукоять пронзившего ему грудь оружия.

Тигр Индии был мертв!

Перешагнув через него, Янес и Тремаль-Найк кинулись в комнату, на пороге которой он лежал. Это была маленькая уютная спальня, где под пологом на кроватке, отделанной золотом и перламутром, среди шелковых покрывал спала девочка с ангельски-ясным лицом и светлыми волосами.

Быстрым движением Тремаль-Найк поднял ее и исступленно прижал к груди.

– Дарма! Девочка моя! – воскликнул он, не в силах сдержать слезы. – Дочь моя, жизнь моя!..

– Папа! – сказала девочка, открыв полусонные голубые глаза. – Где ты был? Я так долго ждала тебя!..

В тот же миг странный грохот потряс весь дом до основания, а с улицы донеслась яростная ружейная пальба.

– Англичане! – послышался крик Сандокана с террасы. – Все кончено! Они ворвались в Дели!

Страшные вопли неслись со всех улиц, сопровождаемые взрывами и густой беспорядочной стрельбой. Повстанцы еще повсюду отчаянно дрались, в то время как женщины с детьми и часть жителей устремились к лодочному мосту в надежде вырваться из города и тем избежать бойни. По улицам неслись уже эскадроны кавалерии, рубя без пощады беглецов и топча их копытами коней.

– Надо уходить, – сказал своим Сандокан. – Если нас тут захватят, то всех убьют, несмотря на пропуск и письмо губернатора. Попытаемся как-нибудь добраться до нашего бенгали.

Они взяли карабины и поспешно покинули дом. Бережно завернув Дарму в покрывало и прижав ее к груди, Тремаль-Найк спустился за ними. Перед особняком был широкий двор, с трех сторон окаймленный садом.

– Переберемся через ограду и спрячемся под деревьями, – предложил Сандокан. – Надо пропустить кавалерию, а затем выйдем на улицу.

Но только они подошли к ограде, как ворота с шумом распахнулись, и во двор с отчаянными воплями ворвалась толпа беглецов, по большей части детей и женщин.

– Слишком поздно! – воскликнул Сандокан, срывая с плеча карабин. – Мы попали в переделку!

Семь или восемь кавалеристов влетели на взмыленных конях следом за беглецами, яростно размахивая саблями.

– Бей! Руби!.. – кричали они, тесня своими лошадьми обезумевших от ужаса людей.

Сандокан одним прыжком бросился вперед, заслонив собой беглецов, которые с воплями и плачем забились в угол двора, и решительно наставил карабин на солдат.

– Стойте! Прекратите! – загремел он. – Вы бесчестите английскую армию! Стойте, или мы перестреляем вас, как бешеных собак!

Тремаль-Найк, передавший дочь Сирдару, и Янес с карабинами в руках встали рядом с ним.

– Убрать этих негодяев! – закричал, не слушая его, сержант, командовавший отрядом.

– Осторожнее! – предупредил Сандокан. – У нас есть пропуск губернатора Бенгалии. А если на нас нападут, мы будем защищаться.

– Рубите их! – скомандовал вместо ответа сержант.

Его люди уже готовы были пустить своих лошадей, когда какой-то офицер на взмыленном коне в сопровождении нескольких вооруженных всадников вскачь ворвался во двор.

– Стойте! Сабли в ножны! Не стрелять! – властно приказал он.

Это был лейтенант де Люссак, который примчался сюда вместе с малайцами, оставленными в бенгали.

Он спрыгнул на землю и крепко обнял Сандокана и его друзей.

– О Господи! – тяжело дыша, воскликнул он. – Как я боялся, что не поспею вовремя.

Потом повернулся к сержанту, который, опомнившись, смущенно ерзал в седле, и сказал ему:

– Убирайся! Эти люди сослужили твоей стране такую службу, что у британского казначейства не хватило бы денег, чтобы оплатить ее. Убирайся и запомни, что только трусы нападают на женщин.

Когда кавалеристы удалились, он велел закрыть ворота.

– Подождем конца сражения, друзья. Я здесь, чтобы защитить вас в случае каких-либо неожиданностей.

– Я бы предпочел поскорее уйти, – сказал Сандокан. – Моя миссия окончена. Мне больше нечего делать в Индии.

А несколько дней спустя, Сандокан, Янес и Тремаль-Найк с Дармой, щедро наградив Сирдара и сердечно распростившись с храбрым французом, который так много содействовал им в этом опасном и полном невероятных приключений предприятии, взошли на борт «Марианны» и подняли паруса, взяв курс на далекий остров Момпрачем.

Сурама, совершенно покорившая сердце Янеса, ручная тигрица и пес Пунти сопровождали их.