Текст книги "Спорить с судьбой бесполезно"

Автор книги: Эми Фетцер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Надо, чтобы кто-нибудь научил здешнего шеф-повара готовить по-настоящему.

Ей нравилось слышать его голос, нравилась его улыбка, пусть и чуть заметная. Она взглянула в заднее стекло на ресторанчик.

– Но мне действительно хотелось бы знать, как удается существовать этой забегаловке при такой отвратной кухне?

– Зато это великолепное место для секса под столом!

– Габриэль!

Он широко улыбнулся, подмигнув ей, и она откинулась на сиденье, тихо смеясь. Она до сих пор не могла поверить, что позволила себе такую дерзкую выходку. Но ей стало приятно чувствовать себя порочной и сексуальной. Скинув босоножки, она поставила ноги на грязный коврик и пошевелила пальцами.

Гейб чуть не потерял самообладания, глядя на ее босые ноги. Вцепившись в руль, он подтолкнул к ней большой бумажный пакет.

– Это тебе, – только и сказал он.

Келли схватила пакет и заглянула внутрь.

– Но ты же был занят все утро! Как ты их нашел? Гейб уклончиво пожал плечами, но ее довольное лицо доставило ему несказанное удовольствие.

Келли крепко прижала к себе пакет, в котором были персики и кокосовые орехи. Этот подарок был дороже бриллиантов! То, что он вспомнил и нашел их, сказало ей больше, чем слова. Она наклонилась, прижав пакет к груди, схватила Гейба за руку, притянула к себе и поцеловала в щеку.

– Спасибо, Габриэль! – Келли глубоко вздохнула и закрыла глаза. Радость, которую выражало ее лицо, щемила ему сердце. Она не продлится долго. Он не заслужил того, чтобы Келли разделила с ним постель, как он мечтал с того момента, как впервые увидел ее. И она никогда не согласится прожить с ним всю жизнь. Он ненавидел себя за одно то, что смел загадывать дальше сегодняшнего дня.

– Сукин сын!

– Что? – спросила Келли. Они как раз въехали на дорожку, что вела к дому. – Ворота открыты! – воскликнула она с беспокойством.

– Я вижу.

Машина проехала по дорожке. Гейб снова выругался.

Глава 9

Гейб резко затормозил и выскочил из машины, прежде чем Келли поняла, что произошло.

Загон был пуст. Исчезли и кобыла, и жеребенок. Кто-то выпустил их, но не было ни следов от колес, ни следов взлома.

– Кто мог это сделать?

– У меня есть несколько кандидатур, – пробормотал Гейб, метнувшись в конюшню, чтобы проверить, на месте ли другие лошади. К счастью, их не тронули.

Проклятье! Дейв Рубек решит, что он продал и его лошадь, и жеребенка! Черт, он должен был официально заключить сделку, чтобы получить жеребенка! Пусть кобыла не самых чистых кровей, но ее спарили с чистокровным жеребцом. Гейб видел в этой сделке единственный для себя шанс получить хоть какую-то прибыль. Бормоча ругательства, он вывел коня из стойла. Когда подошла Келли, он уже седлал его.

– Мне очень жаль!

Гейб выронил седло, подошел к ней и обнял за плечи. По ее щеке катилась слеза.

– Черт возьми, Келли, только не плачь! – Ему было легче лишиться ранчо, чем видеть ее слезы.

– Это я виновата! – Она сжимала в кулаке пакет с персиками и кокосами.

– Почему?

– Если бы я не предложила остаться в городе, тебе бы не пришлось вести меня в ресторан. Мы могли бы вернуться раньше, и ничего бы не случилось!

– Ты тут ни при чем!

Она пожала плечами, и Гейбу показалось, что она ему не поверила.

– Ты собираешься искать их?

– Они не могли уйти слишком далеко. Она кивнула и отвернулась. Он снова принялся седлать коня.

– Надо обратиться в полицию, – сказала Келли.

– Нет!

– Гейб, ведь кто-то сделал это, сделал нарочно!

– Я знаю.

– Почему? Хотя ты говорил мне, что у тебя есть враги…

Нет, подумал он, это твои враги! Тот, кто это сделал, знал, что он пойдет искать кобылу и жеребенка и не оставит Келли одну. А вот ее чемодан и дневник останутся на ранчо.

– Только никому не звони, – предупредил он. Не в состоянии смотреть ей в глаза, Гейб отвернулся и подтянул седло.

Хорошо, храни свои проклятые секреты, думала Келли, выходя из конюшни.

– Только не заходи пока в дом, – крикнула он ей вслед, но, не дождавшись ответа, повернулся, выругался и поспешил за ней. Он позвал ее один, два раза, затем крикнул громче.

– Ну, Гриффин, в чем дело? – Келли появилась в дверях, заправляя кофточку в черные джинсы. Гейб оглядел дом. Все было на месте.

– Я испугался, что тот, кто выпустил жеребенка, может быть здесь!

Суровое выражение на лице Келли сменилось нежной улыбкой. Несмотря на всю свою грубость и неотесанность, Гейб Гриффин был неотразим. И он о ней заботился. Гораздо больше, чем пытался показать.

– Не такой уж ты несгибаемый, Габриэль! И я, знаешь ли, могу постоять за себя! Гейб слегка усмехнулся.

– Да ты что!

Она пожала плечами и вернулась в свою комнату за пиджаком.

– Есть какие-нибудь признаки того, что кто-то побывал в твоей комнате?

– Нет. – «Зачем?» – подумала она. Никто ведь не знает, что она здесь. – У меня нет ничего, что можно украсть. – Она легкой походкой прошла мимо него к двери. – Разве что несколько пар кружевных трусиков, – усмехнулась она. Гейб поймал ее за руку.

– Эта книжка или дневник… Лучше запри ее в машине!

– Уже заперла!

Он кивнул, подумав, что теперь отыскать ее будет еще труднее, потому что потребуется отключить сигнализацию в машине.

– Ты когда-нибудь ездила верхом?

– Да, – произнесла она слишком поспешно, вынимая из холодильника хлеб и холодное мясо.

Она не собиралась оставаться дома, как, впрочем, и признаваться, что никогда не сидела на настоящей лошади. Только на пони. На карнавале. Похоже, она единственная жительница Техаса, которая не умеет ездить верхом. Но что в этом может быть сложного?

– У нас нет на это времени! – Гейб кивнул на сандвичи.

– Седлай коня, ковбой! – Келли улыбнулась. – Если я не буду готова к назначенному времени, можешь отправляться без меня!

Гейб не собирался выпускать ее из своего поля зрения и отправился седлать коня для нее.

Келли схватила холщовый мешок, в котором еще оставалось несколько яблок, сунула туда сандвичи и добавила фруктов. Когда Гейб вывел лошадей из конюшни, она была почти готова. Не показывая своего страха, Келли привязала мешок к передней луке седла и, собрав все свое мужество, забралась в седло. Гейб проделал то же самое, и они отправились в путь.

Келли ехала за ним и только через добрых два часа поняла, что, если приподниматься в стременах, можно не отбить себе копчик. Она страстно молилась, чтобы они как можно скорее нашли лошадей. Гейб окликнул ее:

– У тебя все в порядке?

– Конечно, конечно, – рассеянно ответила она. – Молюсь.

Он придержал свою лошадь, поравнялся с ней.

– Как хорошая девочка, да? Она усмехнулась.

– Я вышла из-под опеки монахинь, когда мне исполнилось семнадцать. С тех пор многое произошло.

– Например?

– Кроме этого утра? – (Он засмеялся.) – Вряд ли тебе будет это интересно.

– Я бы не спрашивал тебя, Кел.

Она посмотрела на него. Лицо его было, как всегда, бесстрастно, но во взгляде она прочла любопытство. Похоже, ему не хотелось признаваться в том, что он хочет узнать.

– Когда мне было года два, мама посадила меня на ступеньки приюта, оставила бумажный мешок с одеждой и записку, приколотую к моей кофточке, и велела сидеть на месте. И я всю ночь сидела и мерзла, пока сестры не открыли ворота.

– И ты не кричала? Никого не звала?

– А зачем? Мне хотелось быть с мамой, а она уехала под рев своего стерео.

У Гейба сжалось сердце, когда он представил себе брошенную маленькую девочку. Трудно было поверить, что та девочка и женщина рядом с ним – один человек.

– Меня несколько раз брали на воспитание, но всегда отсылали обратно. Никто не хотел иметь дело с двухлетней, тем более – с десяти-двенадцатилетней строптивицей…, ну, словом, ты теперь сам представляешь.

– Ты оставалась в приюте?

– Мне некуда было идти, разве что на улицу, а на это у меня не хватало смелости. Но по-настоящему мне было больно тогда, когда меня возвращали в приют.

Он слышал боль в ее голосе, хотя она пыталась ее скрыть.

Сестры всегда принимали ее с распростертыми объятиями, уверяя, что скучали по ней, и тем не менее Келли никогда не могла избавиться от чувства, что и мать, и приемные родители неизменно разочаровывались в ней. Это было ужасающее чувство, но Келли давно поняла, что зацикливаться на нем бессмысленно.

– Им жить с этой виной, а не мне! Я в любом случае их простила, – сказала она, убирая волосы под бейсболку.

Гейб смотрел на нее, словно не веря ее словам. Потом он прочел надпись на ее шапочке и разразился смехом.

– Ну, что еще? – раздраженно спросила она. Он показал на шапочку, продолжая смеяться.

– «Бетти Крокер, пекарь», Кел! Представляешь?

– Не придирайся, Габриэль! Деньги, которые я там заработала, позволили мне оплатить первый год учебы в кулинарном училище.

Кулинария, оказывается, более выгодное дело, чем он думал, но ему не хотелось знать, сколько зарабатывает женщина, которая готовит так, что у людей слюнки текут.

– Ну, а как насчет тебя? – спросила Келли.

– Я проголодался.

Она поджала губы и швырнула ему мешок. Он поймал его, пошарил внутри и нашел сандвич, а когда она снова стала надоедать ему вопросами, буркнул, что невежливо разговаривать с полным ртом. Келли решила, что уклончивость – один из талантов Габриэля Гриффина.

Прекрасно. Она знает, на чем его поймать.

Она тоже взяла сандвич и жадно принялась за еду, а Гейб с отчаянием подумал, что не может даже смотреть на нее, не мечтая заняться с ней любовью.

Заняться любовью! Эти тихие слова проникали в его мозг. Он мог честно сказать, что никогда не делал этого с женщиной. Секс – да! Но любовь? Келли стряхнула крошки с его рубашки. Каждый ее жест был полон щедрости и заботы, и он впитывал их, как губка, сидя неподвижно, пока она пальцем стирала с уголка его рта следы горчицы. Господи, ему будет не хватать ее, когда она уедет!

Почувствовав тяжесть в груди, Гейб отвернулся и тяжело вздохнул, сжав поводья. Проклятье!

На дне каньона бурлила горная речка, поток постепенно набирал силу. Наконец Гейб вздохнул с облегчением – на берегу он увидел кобылу и жеребенка. Соскользнув с седла, он взял веревки, знаком велел Келли оставаться на месте и направился к кобыле.

Быстро и беззвучно приблизившись к ней, он осторожно набросил веревку на шею кобылы. Жеребенок на неверных ножках стремглав помчался в сторону, но Гейб догнал его и накинул ему на шею вторую веревку. Он связал лошадям ноги, ласково погладив их. Хотелось бы ей, чтобы он так же заботился о ней! Черт, ей хотелось бы, чтобы он заключил ее в свои объятия и занялся с ней любовью прямо здесь!

Соскочив с седла, Келли плюхнулась на землю, застонала, из глаз у нее брызнули слезы.

Гейб взглянул на нее и сдержал улыбку. Отведя лошадей от реки, он привязал поводья к седлу и подошел к Келли. Посмотрев на нее сверху, он спросил:

– Никогда не ездила верхом, да?

– Ничего подобного, – огрызнулась она, когда Гейб наклонился, чтобы помочь ей. – Я в полном порядке!

Она оттолкнула его руку и с трудом поднялась. Ноги у нее были словно ватные, и она скрежетала зубами, выпрямляясь в полный рост, – Почему ты ничего не сказала? Я бы ехал не так быстро и с перерывами.

– Не хотела, чтобы ты подумал, что я нытик.

– Я никогда так не думал. – Его кривая усмешка говорила об обратном.

Келли осторожно прошла к воде, разулась и хотела вымыть ноги. Гейб подошел к ней сзади.

– Нам надо вернуться, прежде чем стемнеет. Он не коснулся ее, да она бы ему и не позволила. Он слишком возбуждал ее. Сама его близость, его дыхание, его запах. Келли хотелось того, чего она не могла от него получить. Чтобы он обнял ее, сказал, что любит, и уступил сжигавшему их ненасытному пламени. Но этого не произойдет, как бы долго она ни оставалась с ним, сколько бы раз они ни были близки. Он не откроется ей. Ей совершенно не обязательно было знать о подробностях его прошлой жизни, но они мешали ему приблизиться к ней.

Глядя на воду, Келли хотелось раздеться и дразнить его до тех пор, пока он не будет способен ни на что иное, как только заниматься с ней любовью.

Подавив стон, она снова забралась в седло.

– Что происходит?

– Ты еще спрашиваешь, Габриэль! Я бы могла изложить тебе все мое прошлое в аккуратном маленьком блокноте, но все, что касается твоей жизни, мне приходится вырывать у тебя, словно клещами.

– Чего ты от меня хочешь?

– Ничего особенного! Просто немного честности! Эти слова попали в самую точку: уж что-что, а честен-то он как раз не был.

– А что бы тебя удовлетворило, Келли? А? Что, если я тебе скажу, что родители настолько не хотели меня, что бросили в мусорный контейнер на стадионе?

Келли замерла, потрясенная.

– Довольна? – рявкнул Гейб, подошел к реке и зачерпнул рукой воды.

Спешившись, она подошла к нему и опустилась на землю рядом.

– Продолжай, Габриэль.

Он провел мокрыми руками по волосам. Господи, он не хотел ни чего ей говорить.

– Меня нашел дворник, принес домой и растил лет до пяти-шести. – Он сдвинул брови, неотрывно глядя на воду. – Вернувшись домой после первого дня в школе, я нашел его мертвым.

– Господи, Гейб! Как это произошло? Он бросил в реку камень.

– Его застрелили. Уборка стадиона не была его единственным делом.

– Наркотики?

– Да, хотя я понял это не сразу.

– А полиция не сдала тебя в приют? Он горько засмеялся.

– Они даже не знали о моем существовании. Я скрывался.

– Почему?

– Черт возьми, не знаю. Боялся, наверное.

– А потом что?

– А потом ничего, Кел. Я был один.

– Ты хочешь сказать, что в шесть лет оказался на улице?

– Не так уж это тяжело, – с горечью проговорил он. – Обитатели улиц заботятся о себе сами.

Гейб отвернулся, и она подошла поближе, коснулась его, заставила посмотреть себе в глаза.

Он ждал жалости, но не дождался.

– И ты этого стыдишься? Боже мой… – она убрала волосы с его лба, – да тебе повезло что ты остался в живых!

– Да, действительно повезло, – отозвался он с холодной горечью.

Внезапно Келли с размаху толкнула его кулаком в плечо.

– Ты чертовски…, неблагодарный! – (Он раздраженно нахмурился.) – Не видишь того, что у тебя перед глазами! Дом, земля, еда, работа! Место, которому ты принадлежишь! – Глаза ее сверкали, как синее пламя. – Вам, мистер Гриффин, – Келли ткнула его в лоб, – необходим урок простой благодарности! Никогда ничего и никого не принимай как должное, Габриэль! Будь благодарен за все, что имеешь, потому что легко можешь этого лишиться. Прости мир и живи своей жизнью, здесь и сейчас, слышишь? – Она наклонилась к нему и похлопала по щеке. – И верь женщине, когда она говорит, что может за себя постоять!

Келли сделала шаг назад, он кашлянул и поднялся. Она прямо смотрела ему в лицо.

– Они поступили недостойно, бросив тебя, Габриэль. Ты ни в чем не виноват, как и я. Но прости их. Тридцать лет слишком долгий срок, чтобы кого-то ненавидеть. Особенно когда они этого даже не знают.

Гейб обнял ее, и она прижалась головой к его груди.

– Откуда в тебе столько мудрости? – прошептал он.

Келли только пожала плечами.

– Наверное, это просто потому, что я родилась женщиной!

На его губах заиграло некое подобие улыбки, когда он прижался ими к ее макушке.

Ее слова снова и снова звучали у него в голове, удивляя и смущая, но одна мысль преследовала его, стуча в раненом сердце ведь он так желал Келли. Как ни одну другую женщину на свете.

Простит ли она меня так же легко?

Гейб закрыл глаза и впервые за многие годы позволил себе надеяться на невозможное.

Глава 10

Келли смотрела на него, пока они вместе шли по хорошо освещенной улице мимо магазинов. Гейб знал, кто выпустил лошадей, и приехал сюда для того, чтобы найти этих людей. Три раза за вечер он отходил, чтобы поговорить с какими-то не внушающими доверия личностями, затем возвращался к ней, и они продолжали путь.

Келли не ждала, что Гейб поделится с ней своими подозрениями.

Вдруг он напрягся, и она невольно повернулась в ту сторону, куда смотрел он. Но никого не увидела.

– Иди туда! – Гейб махнул рукой в направлении аптеки.

Келли тревожно поглядела на него. Он мягко поцеловал ее в лоб и прошептал:

– Я вернусь. Верь мне!

Сунул ей ключи от машины и скрылся. Келли почему-то стало не по себе. Посмотрев ему вслед, она вошла в аптеку.

Габриэль прислонился спиной к стене ресторана согнул колено и уперся ногой в кирпич. Глаза его злобно сощурились, и прохожие ускоряли шаг, чтобы избежать встречи с ним. Гейб их едва замечал: его взгляд был прикован к человеку, который разговаривал с двумя известными головорезами в нескольких футах от ресторана. По виду они не отличались от остальных прохожих, даже немного напоминали туристов, но серый лимузин бросался в глаза. Гейб подумал, что, если его хозяин хотел остаться неузнанным, ему следовало бы нанять другую машину. Он ждал, пока Мердок сам его не заметил, и когда у того глаза полезли от удивления на лоб, Гейб оторвался от стены и кинулся к нему.

Схватив его за руку, он рванул ее вверх, чтобы посмотреть Мердоку в лицо. Его сообщники бросились врассыпную, словно перепуганные мыши. Габриэль медленно улыбнулся, обнажив белые зубы:

– Только подойди к моим владениям, и ты – труп! Мердок набрался храбрости и захохотал, высвобождая руку.

– Я все о тебе знаю. Ангел, – произнес Мердок с недоброй ухмылкой. – Твои прошлые подвиги доказывают, что ты вовсе не добропорядочный американец. Лицензия частного сыщика – просто удобное прикрытие, когда появляется настоящая работа, да?

Гейб крепче стиснул пальцы. Он понимал, что Мердок к чему-то клонит.

– Выкладывай!

– Она в твоем доме, верно? Достань мне ее записную книжку, и я по достоинству оценю твои труды. – (Глаза Гейба словно подернулись льдом.) – Тебе ведь нужны наличные… А она, похоже, бедовая девчонка. Обработай ее, – Мердок осклабился, гнусно скривив губы, и подтолкнул Гейба, – просто ввинти ей пару раз, если еще не…

– Ты свинья, Мердок!

Из ресторана вышел шофер и стремительно направился к ним. Гейб сразу почувствовал, как Мердок приободрился и попытался отойти в сторону, но Гейб снова схватил его за руку, а потом сделал то, чего клялся никогда не делать: провел согнутым пальцем по лицу Мердока, с силой вдавливая костяшку. Глаза у того округлились, из носа пошла кровь. Он судорожно прижался спиной к машине. Гейб оставил его и повернулся к шоферу. Мердок замер, раскинув руки и стараясь сохранить равновесие, но медленно сполз на землю.

Гейб наклонился над ним и с угрозой проговорил:

– Я ведь предупреждал! Только тронь ее, и ты труп!

Ошеломленный Мердок схватился за окровавленный нос. Гейб пошел прочь. Ярость распирала его. Что, если бы тогда Мердок сумел заманить ее в машину? Они могли бы избивать ее до тех пор, пока она не отдала бы им свою записную книжку. Она отдала бы, и что тогда было бы с Дэниелом – единственным человеком, который поверил в Гейба? Все его дело рухнуло бы. Гейб ускорил шаги. Ему просто необходимо было обнять Келли.

Келли прохаживалась по аптеке, делая вид, что выбирает лекарства. Ее взгляд беспокойно скользил от двери к окнам и обратно. Ладони у нее вспотели, мгновения казались часами. Где он? Что с ним? От отчаяния она купила кулечек мятных конфет, попутно заметив, что у нее почти не осталось денег. Завтра должны доставить на почту ее туристские чеки, успокоила она себя и направилась к двери, вынимая из кулька и засовывая в рот одну конфетку за другой. У нее уже онемел язык, когда в дверях наконец появился Гейб.

Вздохнув с облегчением, она бросилась к нему. Он схватил ее в объятия и прижал к себе. Так они и вышли, прижавшись друг к другу. На улице Гейб обнял ее за плечи, а она обвила рукой его талию.

– Что ты делал? – Они шли медленно, и она оглядывала его с ног до головы. Гейб слегка запыхался, но был великолепен, и Келли любовалась им. К тому же он бы так близко от нее!

– Ничего.

– Габриэль, – почти прошептала она, чтобы не слышали прохожие, – ты дрался?

Келли схватила его правую руку и поднесла к глазам. Суставы пальцев покраснели. Она с беспокойством посмотрела на него.

– Я просто предупредил его.

– Откуда ты знаешь, что именно он выпустил лошадей?

Гейб остановился и взглянул на девушку сверху вниз. Он не мог сказать ей правду.

– Он признался.

– До или после того, как ты ударил его?

– Ты мне поверишь, если я скажу тебе, что я оборонялся?

– Да, – не колеблясь, ответила Келли. То, что она поверила его слову, странно согрело ему сердце. – Теперь расслабься, – сказала девушка. Ее рука сильно и нежно гладила его грудь. Ее прикосновения, подумал Гейб, – это не то, что позволит ему расслабиться.

– Я точно знаю, что нам делать. – Она вдруг вывернулась из-под его руки и потянула его к кинотеатру. Келли вытряхнула оставшуюся мелочь и купила билеты. Когда он укоризненно взглянул на нее, она лукаво прошептала:

– Там мы сможем обниматься!

Его улыбка ясно говорила, что он не возражает.

– Попкорн покупаешь ты, я до завтра полный банкрот!

Гейб был готов для нее на все, но Келли удовлетворилась пакетиком попкорна и бутылкой содовой. Они выбрали прекрасные места сзади, в темноте. Фильм начался, но Гейбу это было безразлично. Он не помнил, когда последний раз был в кинотеатре, и сейчас смотрел только на нее.

– Опять уставился! – бросила она, глядя на экран и улыбаясь в темноте. Потом придвинулась поближе, взяла его руку и положила себе на плечи. Потянулась к его твердому подбородку и поцеловала его.

Она тихо, жалобно застонала, и Гейб подумал, что никогда еще не слышал таких возбуждающих звуков. Он целовал ее, изливая чувства, которые охватили его, когда он услышал грязные речи Мердока. Он чуть не убил этого подонка, но вспомнил о Келли и остыл. И сейчас Гейб целовал и целовал ее, а его желание все росло. Только подлокотники кресла мешали ей взобраться к нему на колени.

– Я с семнадцати лет не обнималась в кинотеатре, шепнула Келли, с трудом переводя дыхание.

– А я вообще никогда этого не делал. – Его рука гладила ее обнаженное бедро.

Их попросили быть потише, и Гейб, улыбнувшись, сорвал быстрый поцелуй, прежде чем позволить ей откинуться на спинку сиденья. Она дышала быстро и прерывисто, и он знал, что Келли старается не смотреть на него.

Гейбу это нравилось. Нравилось, что она так же слабела перед ним, как он перед ней. Он рассеянно скользил взглядом по ее блузке в мелкий белый цветочек по желтому фону, по обтягивающей юбке, по длинным ногам. И не глядя, знал, что она краснеет до кончиков пальцев. Она невероятно женственна, хотя даже не думает об этом, пришло ему в голову. Поерзав в кресле, он попробовал сосредоточиться на фильме, но возбуждение его достигло предела, и он тихо выругался. Келли засмеялась с едва заметным удовлетворением.

К концу фильма Гейб был не в лучшей форме. Когда они выходили из кинотеатра, Келли остановилась и кивнула на туалет. Гейб подождал. Она появилась меньше чем через минуту. На ее коже виднелись следы влаги. Глаза озорно поблескивали. Она что-то задумала. Он обнял ее за плечи и улыбнулся, чувствуя, что счастлив, как никогда в жизни.

– Домой?

То, что она произнесла именно эти слова, поразило его чрезвычайно. Дом. Никогда он не думал, что его жалкое грязное ранчо женщина назовет «домом».

– Ага. – Он поцеловал ее за то, что она впервые за многие годы вызвала в самой глубине его души какое-то теплое чувство. Они уже сели в пикап и выехали из города. Было темно, только яркая луна освещала дорогу на ранчо.

Келли сидела рядом с ним, не касаясь его. Он старался внимательно следить за дорогой, но ему мешал сладкий аромат, исходивший от девушки. Он представлял ее в постели, обнаженную, с бархатистой, влажной от пота кожей, повторяющую задыхающимся голосом его имя. И тут она коснулась его руки и провела по ней от локтя до запястья. А потом положила его руку на свое бедро.

– Кел?

– Ты способен решиться на что-нибудь рискованное, Гейб? – прошептала она, взяла его руку и сунула себе под юбку.

Белья на ней не было.

Потрясенный, Гейб резко затормозил и свернул на обочину. Тяжело дыша, он сидел, вцепившись в руль. Она выключила двигатель. Наступила напряженная тишина.

– Келли, не делай этого!

Так вот почему она так быстро вышла из туалета. Она еще там задумала довести его до исступления. Господи Боже! Если бы он знал, что она идет в двух шагах от него без трусиков, он взял бы ее в ближайшем переулке, быстро и без затей. Горячая дрожь сотрясала его, Гейб не мог вздохнуть, не мог произнести ни слова.

Келли снова схватила его руку и потянула вниз, под юбку.

Ох, нет, подумал Гейб. Нужно убираться! Она сжала его пальцы и назвала по имени. Гейб отпрянул и почувствовал спиной дверцу. Келли пододвинулась ближе, ее руки скользнули от колен к его бедрам, коснулись возбужденной плоти, обвели ее контуры, надавливая сильно и жадно. Воздух застрял в его легких. Келли расстегнула пуговицу.

– Что ты со мной делаешь, Кел?

– Соблазняю! – прошептала она.

Гейб заскрежетал зубами и вжался в сиденье. Келли потянула молнию вниз. Он должен был остановить ее и не мог.

– Посмотри на меня! – мягко попросила она, и Гейб медленно поднял глаза. Ее рука скользнула внутрь его джинсов. Ладонь наполнилась его теплом.

Он глянул на нее из-под прикрытых век.

– Скажи мне, что ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, Габриэль!

Он нахмурился, но вдруг прижал ее к себе, впился в ее рот своими жадными губами. Его поцелуй бурлил всей страстью, которую он подавлял так долго. Гейб целовал ее, и она отвечала ему. Он вывернулся из-за руля и сунул руки ей под блузку. Он освобождал ее от одежды, пока его губы не коснулись ее груди, а руки не начали жадно ласкать затвердевшие соски.

– Габриэль! – задохнулась она, дрожа от возбуждения, а он целовал и покусывал ее пышную грудь.

– Займись со мной любовью, Габриэль!

Его губы блуждали по ее животу, талии, но границы кабины стесняли их. Гейб вслепую нащупал ручку дверцы, открыл ее, и они с Келли переместились на край сиденья. Ноги Келли повисли в воздухе.

Ботинки Гейба коснулись земли.

Он крепко обнял ее, будто она могла убежать, смаковал ее шею, покусывал губы, подбородок, грудь, прежде чем скользнуть к низу ее живота. Подняв глаза, Гейб понял, что она ждала, ее грудь тяжело вздымалась, руки жадно блуждали по его телу. Гейб встал на одно колено и опустился ниже.

Она вскрикнула, звук затерялся в пустынной темноте. Габриэль проник глубже и приподнял ее к своим пылающим губам. Он почувствовал ее пульс, услышал ее стоны. Он жил каждым звуком, каждым движением, которые принадлежали Келли, исходили от нее. Она была слаще вина, и он жадно впивал это наслаждение.

Келли казалось, что земля разверзлась под ней. Она не могла перевести дыхание – он не позволял. Она вздрагивала и изгибалась под ним, ее мускулы то напрягались, то расслаблялись, она купалась в нарастающем наслаждении, выкрикивая его имя.

– Я хочу тебя! – задыхалась она. – Еще! – Она дернула его джинсы, освобождая его.

– Келли, я…

– Да, Габриэль! – настаивала она. – Не отказывай нам в этом!

Не отрываясь от ее губ, Гейб порылся в бардачке одной рукой в поисках презерватива. К счастью, один нашелся.

– Ты действительно уверена, что хочешь этого?

– О, да!

Одним толчком он глубоко проник в нее. Она выдохнула его имя, а он дрожал, как подросток, и что-то шептал ей.

– Сильнее, Габриэль… Я хочу тебя всего… Пожалуйста. – Он с силой вошел в нее, их тела напряглись. Гейб яростно стиснул ее ягодицы. Келли совершенно обезумела, впиваясь ногтями в спину Гейба, чувствуя, как они сливаются в единое целое. Наступил момент взрыва, и Гейб в исступлении все повторял ее имя и не остановился бы, если бы у него не перехватило дыхание.

Он спрятал лицо в изгибе ее шеи и, крепко сжав в объятиях, несколько мгновений оставался неподвижен. Он больше ничего не хотел. Только оставаться вот так с ней, позволить Келли проложить путь в его сердце и забыть все, чем жил и дышал до этого момента.

Гейб поцеловал ее с благоговением, которого не мог скрыть, испытывая радость, какой никогда не знал. Он гладил ее щеки, вглядывался в темноте в ее глаза.

– Господи, Келли! Это было…

Он и сам не понимал, что чувствовал. Легкость? Удовлетворение? Во всяком случае, никогда секс не приносил ему ничего похожего. И когда он видел, как сияют в лунном свете голубые глаза Келли, он догадывался, что между ними произошло нечто большее, чем секс.

Гейб открыл дверцу кабины и посадил Келли на сиденье. Сам он, отвернувшись, привел в порядок одежду, размышляя, испугалась ли бы Келли, если бы узнала, что он жаждет снова овладеть ею.

Когда он повернулся обратно, она, полураздетая, возилась в кабине, разыскивая блузку.

– Ты снова дразнишь меня? – пробормотал Гейб, поглаживая ее ягодицы.

– Конечно! – Она гортанно рассмеялась и набросила на себя блузку, но Гейб не мог не заметить под тканью ее набухшие соски. Он притянул ее к себе и, наклонившись, коснулся их губами.

– Где же твои трусики? – со смешком спросил он.

– Проверь у себя в кармане!

Гейб извлек оттуда желтый лоскуток и заявил:

– Это мое, – и сунул обратно. Келли покраснела:

– Добавление к твоей коллекции?

– Нет!

Келли загадочно улыбнулась ему. Гейб, отчаявшись понять ее, завел мотор и выехал на дорогу. Келли он перетащил поближе к себе.

Играя сережкой в его ухе, она спросила:

– Разве это не лучше, чем холодный душ? Он пристально посмотрел на нее загадочными светлыми глазами.

– Келли, – произнес он со странным сожалением, заниматься с тобой любовью лучше, чем дышать!