Текст книги "История Гарнета (ЛП)"

Автор книги: Эми Эвинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Глава 10

– Время почти пришло, – говорит мне Люсьен утром перед Зимним Балом.

Я удивлен, не только потому, что он редко звонит мне по утрам, но потому что он обычно не выдает подобную информацию просто так.

– Она покинет нас завтра ночью, – продолжает он. – Причина, по которой я тебе это говорю, в том, что я, скорее всего, не смогу связаться с тобой, пока план не будет исполнен. Однако мне понадобится твоя помощь, если что-то пойдет не так, или я опоздаю. Последнее одолжение.

– Одолжение, – хмыкаю я. – Ну да.

– Справедливо. Ты сделаешь для меня одну последнюю вещь. Ты должен убедиться, что она попадет в морг Жемчужины.

– Извини, что? – спрашиваю я. – Доставить ее в морг? Зачем? Я думал, ты пытался ей помочь, а не убить.

Люсьен вздыхает так, будто я самый тупой человек в мире. – Не важно, зачем, – говорит он. – Все, что имеет значение – чтобы она туда добралась. Крыло прислуги. Вход никогда не заперт. Вниз по самому дальнему переулку по правой стороне.

Чувствую, что мне следовало бы это все записать.

– Как, по-твоему, я выведу суррогата из дома моей Матери и доставлю в морг?

– Никак, – резко говорит Люсьен. – Я надеюсь, что ее туда доставят служащие морга. Я говорю тебе об этом в целях предосторожности. В идеале тебе ее вообще никуда не придется доставлять.

– Служащие морга приходят только за мертвыми телами, – подчеркиваю я.

– Именно.

Я открываю рот, затем закрываю и опять открываю. – Не понял.

Пауза. Я осознаю – он обдумывает, что сказать и как много. Будто я не доказал до этого момента, что заслуживаю доверия.

– Я создал сыворотку, которая позволит ей выглядеть, будто она мертва, – говорит он быстрым и отрывистым тоном, словно делает подобные сыворотки каждый день.

– Ничего себе, – говорю я. – Это… правда?

– Да. Однако если она не сможет принять сыворотку, или по какой-то причине она не сработает, как задумано, ты должен дать мне слово, что поможешь ей попасть в морг.

– Я уже давал тебе слово, – говорю я. – И я же еще не нарушил его и не забрал обратно?

– Нет, – соглашается Люсьен. – Ты этого не сделал.

– Хорошо. Итак. Морг. Ладно. – Не уверен, как у меня это вообще выйдет, но будем надеяться, что мне не придется, как сказал Люсьен.

– И последнее. – Очередная пауза, подольше. – Твой аркан, – говорит он наконец. – Он может связываться с тем, который я дал ей.

– Правда? – вскрикиваю я. – Как?

– Постучи им по чему-нибудь металлическому и произнеси в него ее имя. А когда захочешь разъединиться, нужно просто сжать его в руке. Но не звони ей ни при каких обстоятельствах, только по серьезной нужде, ты понимаешь?

– Серьезная нужда, – говорю я, удивляясь творению, парящему у меня перед глазами. – Понял. Как тебе все это приходит в голову?

Я впервые ощущаю улыбку в голосе Люсьена. – Мне посчастливилось родиться с интеллектом немного выше среднего. И у меня есть доступ к большим деньгам.

Я смеюсь. Это все спонсировано Курфюрстом? Невероятно. Что еще происходит в моем собственном округе, о чем я не догадываюсь? И что еще создал Люсьен?

Но у меня не выходит спросить, прежде чем он говорит, – Мне нужно идти, – и аркан падает на пол. Я подбираю его и кладу на тумбочку, после чего направляюсь к шкафу, чтобы выбрать одежду на вечер.

Зимний Бал всегда был лучшим балом года.

Он проводится в стеклянном бальном зале, освещенном тысячей сечей. С люстр свисают ветви черемицы, и все одеты в белое.

Но самая лучшая вещь – все мои друзья здесь, и мне не нужно было приходить с Корал. Я вообще едва вижусь с ней за всю ночь, и меня это устраивает. Мы еще не женаты, и я так давно не видел Джаспера и Пери.

На каком-то моменте я замечаю, что Вайолет отсутствует, но и Люсьен тоже, поэтому я предполагаю, что он дает ей сыворотку. Еще одна хорошая вещь – после завтрашней ночи мне не придется больше быть наблюдателем и иметь дело со всеми этими ночными звонками. Может быть даже уже все. Люсьен сам сказал, что возможно не сможет связаться со мной, пока она не примет сыворотку; и действительно, каковы шансы, что я буду ответственным за ее попадание в морг? Это же Люсьен. Он тщательно все планирует. Уверен, что сыворотка сработает, как он и хотел, и потом Ваолет покинет дворец и мою жизнь.

Пока мы с Пери пьем виски и смеемся над предстоящей свадьбой, кажется, будто все стало как прежде. Даже моя свадьба всего лишь предмет шуток.

Я долго не ложусь спать, и мы продолжаем вечеринку в доме Джаспера, и впервые за долгое время я снова чувствую себя собой.

Глава 11

Я просыпаюсь после полудня и вижу Кору, распахивающую мои шторы.

– Что ты здесь делаешь? – требовательно спрашиваю я. Кора меня с семи лет не будила.

– У твоей матери ленч, и ты должен присутствовать, – говорит она. – И я единственная, кому она доверят с тем, чтобы подготовить тебя вовремя.

Она отбрасывает покрывала и выпроваживает меня в ванную. Она даже ждет снаружи, пока я принимаю душ. Горячая вода хороша. Моя голова гудит.

Кора намного лучше, чем любой из лакеев. Она меньше чем за час сделала так, что я выгляжу и чувствую себя безупречно. Я даже не опоздал на ленч, пришел на минуту и тридцать секунд раньше. Я встречаюсь с Отцом в столовой у бара.

– Что за ленч на этот раз? – спрашиваю я, наливая себе большой бокал виски.

– Откуда я знаю? – говорит Отец, делая долгий глоток. У него красные глаза. – Я просто прихожу, когда меня зовут.

Это, наверное, самая грустная вещь, которую я когда-либо слышал от него. Затем прибывают Тетя Айолит и Дядя Берил, и он воспрял духом и пошел их поприветствовать. Интересно, может, Отец на самом деле ненавидит быть Графом Озера. Может, он предпочел бы остаться в каком-нибудь второсортном Доме.

Мать входит в столовую на две секунды вперед Карнелиан и ее компаньона и игнорирует всех, кроме Тети Айолит.

– Ты хорошо провела время на Зимнем Балу? – спрашиваю я Карнелиан, когда она подходит за напитком.

– О да, – говорит она. – Эш сказал, что я танцую теперь намного лучше. И сын Леди Света не был так уж ужасен. Как другие парни, с которыми она пыталась меня свести.

Но она смотрит на компаньона, и я могу сказать, что она хочет, чтобы он был одним из вариантов. Это так грустно. Будто Мать позволила бы ей выйти замуж за компаньона. Будто компаньонов создали, чтобы выходить за них замуж. Шестой месяц в Жемчужине, и она все еще этого не понимает.

Компаньон помалкивает, что необычно – он всегда старается все сгладить. Может, он тоже много выпил прошлой ночью.

– Граф и Графиня Розы, – объявляет один из лакеев у двери. – И суррогат.

– Аметрин, – зовет Мать и тащит Отца приветствовать Графиню. У ее суррогата темная кожа и длинные черные волосы, заплетенные в косу и уложенные в корону на голове. Она выглядит очень худой, даже больше, чем Вайолет. И грустной. Или, может, злой. Я осознаю, что пытаюсь разобрать ее выражение лица.

– Зачем нужен этот ленч? – спрашивает Карнелиан.

– Понятия не имею, – говорю я. – Может, она наконец нашла тебе мужа.

Карнелиан выглядит оцепеневшей.

Лакей объявляет Вайолет. Что-то изменилось сегодня в том, как она себя несет, хотя я никогда бы не заметил, если бы не провел столько времени, наблюдая за ней. Напряженная челюсть, странный взгляд, который я не могу прочитать. Когда она видит меня, я поднимаю бокал. Карнелиан фыркает и скрещивает руки на груди.

К ней подходят Мать и Тетя Айолит, позади плетется Графиня Розы, тяжело опираясь на свою трость.

Я слышу, как Мать произносит, – Доктор соглашается, что мы не должны ждать так долго до следующей попытки.

Мне сводит желудок, и я отворачиваюсь. Сколько уже раз Мать пыталась сделать Вайолет беременной?

– Я не понимаю, почему вообще суррогаты должны присутствовать на подобных мероприятиях, – жалуется Карнелиан.

– Полагаю, последняя попытка вашей матери заиметь ребенка провалилась, – говорит компаньон. Он явно услышал то же самое, что и я. – Возможно, она пытается не дать ей упасть духом.

– Возможно, – повторяет Карнелиан.

– Ты знаешь Мать, – говорю я, оглядываясь туда, где стоит несчастная Вайолет, окруженная сплетничающими женщинами. – Она живет для того, чтобы устраивать большие вечеринки. И она любит показать себя.

И тут же открываются двери столовой.

– Графиня Камня, – объявляет лакей. – И суррогат.

Быть не может, чтобы Мать пригласила Графиню Камня – только если похвастаться своим беременным суррогатом. Должно быть, она была слишком уверенна в докторе Блайте. Похоже, это дало обратный эффект.

Даже Карнелиан бормочет, – Что она тут делает?

Они целуются с фальшивыми улыбками на лицах и снова начинают свои светские беседы, но я готов к обеду. Мой желудок громко урчит, и Карнелиан хихикает. Я ухмыляюсь ей.

– Я голоден, – говорю я.

– Вот что происходит, когда ты просыпаешься в час после обеда, – говорит она.

Как только подготовлены дополнительные места для Графини и ее суррогата, мы все садимся. Наконец-то. Вайолет, должно быть, нервничает. Она сегодня умрет.

И она выглядит расстроенной. Подают первые блюда, и на секунду я отвлекся из-за еды. Но каждый раз, когда я поднимаю на нее взгляд, она пристально смотрит на суррогата Графини Камня. Девушка беременна; выглядит так, будто графиня очень хотела это показать, надев на нее слишком облегающее платье. И она еще худее, чем суррогат Графини Розы. На самом деле, чем больше я на нее смотрю, тем более тощей и хрупкой она кажется. Ее кожа совсем как ее платье – слишком натянута на тонких костях. Ее темные глаза пустые, почти невидящие, плечи ссутулены. Я ощущаю нутром некую эмоцию и понимаю, что это жалость.

– И как ты себя чувствуешь? – спрашивает у Вайолет Графиня Розы. Но Вайолет просто смотрит на беременную девушку. Может быть, Люсьен в самом деле рассказал ей, что происходит с суррогатами. Может, она знает, что эта девушка умрет.

Кажется, внезапно она осознает, что все на нее смотрят, и оглядывается на Мать.

– Графиня спросила, как ты себя чувствуешь, – строго говорит Мать.

– Я в порядке, моя госпожа, – говорит она, ни к кому, в частности, не обращаясь. Беременная суррогат поднимает взгляд на звук ее голоса.

В ее взгляд возвращается едва заметный намек на жизнь. Ни один из суррогатов Графини долго не продержался, и мне интересно, сколько времени осталось у этой девушки.

Я поглощаю еду – филе, запеченное в тесте, любимое блюдо Матери – но понимаю, что постоянно поглядываю на беременного суррогата, даже больше, чем на Вайолет. Кажется, будто она то возвращается в настоящее, то пропадает куда-то… еще. Что Графиня с ней сделала? До меня доходили слухи, конечно, но это, кажется, уже слишком. Как мы можем обедать, пока здесь за столом сидит умирающая девушка?

Внезапно беременный суррогат начинает ловить ртом воздух. Она хватается за скатерть, и из того места, где она держится за нее, начинают исходить прожилки иссиня-черного цвета. Карнелиан вскрикивает, а Дядя Берил падает со стула.

– Позовите доктора! – кричит Графиня Розы. К этому моменту мы все повскакивали с наших мест, а затем ковер сходит с ума, превращаясь в ярко-зеленый, и я отшатываюсь от него, словно боясь, что цвет может мне навредить при прикосновении.

Я вижу Вайолет, присевшую возле беременного суррогата, и задумываюсь, не знает ли она как прекратить то, что бы ни делала эта девушка.

Затем девушку рвет фонтаном крови.

Графиня Камня хватает Вайолет за шею и поднимает.

– Убирайся от нее, – рычит она. Все перестают двигаться.

– Она… она больна, – заикается Вайолет. Кровь льется теперь и из носа девушки, делая пятно на платье. Ее взгляд снова становится пустым.

Графиня Камня отбрасывает Вайолет в сторону, словно тряпичную куклу. Она спотыкается, и я инстинктивно делаю движение, чтобы поймать ее, но потом останавливаю себя; краем глаза я замечаю, что у компаньона тот же порыв.

– Эбони! – кричит Мать. – Не смей притрагиваться к моему суррогату.

Ковер стал полностью зеленым, но окрасился лишь он – мои ботинки все такие же черные и блестящие. Мать смотрит на Графиню с неприкрытой ненавистью.

– Убирайся. Вон.

Графиня кривит губы. – Как пожелаешь, Перл.

Она хватает своего суррогата за руку и тащит из столовой.

– Что же, – говорит Мать. – Думаю, этот ленч подошел к концу. – Стол в беспорядке. Повсюду кровь, еда, вино и странные цвета. Она поворачивается к Отцу. – Дорогой, почему бы тебе не проводить джентльменов в курильню. Гарнет, ты к ним присоединишься?

Она, должно быть, шутит. Я хоть когда-то присоединялся к Отцу в курильне? Там отвратительно.

– Спасибо, Мама, но я лучше выколю себе глаза, – говорю я.

Ее лицо застывает. – Тогда найди для себя что-нибудь полезное. Желательно без участия какой-нибудь кухарки.

Как будто я смог бы спутаться со служанкой. Отец уже выпроваживает из комнаты Дядю Берила и Графа Розы.

Я кланяюсь. – Как пожелаешь, Мама.

– Ты в порядке? – спрашивает она Вайолет. Про меня уже забыли.

– Да, моя госпожа, – говорит Вайолет. Но она явно не в порядке. Что-то связанное с тем другим суррогатом ее расстраивает. И не только кровь, как я полагаю.

Она приказывает ей сходить на прогулку в сад и затем уходит вместе с другими дамами и суррогатом. В комнате остались лишь я, Вайолет, Карнелиан и ее компаньон.

Я прокашливаюсь. – Ну, я пойду, найду кухарку. Увидимся за ужином.

Мне нужно вернуться в свою комнату. Мне нужно поговорить с Люсьеном.

Что это были за цвета? Этот беременный суррогат сделала скатерть синей? Я знал, что они могут рожать детей, но я не догадывался, что они могут делать что-то подобное. Все суррогаты это умеют или только некоторые? Чего еще я не знаю?

Я лезу рукой в карман и понимаю – у меня нет с собой аркана. И я не брал его с собой на вчерашний бал. Или брал? Я его потерял?

Я начинаю искать во всех ящиках, тумбочках, коробках для запонок. Я не могу его нигде найти.

– Нет, – шепчу я. – Нет, нет, нет…

Я проверяю одежду, в которой был на балу, и нахожу нечто внутри кармана пиджака. Небольшой шарик, завернутый в бумагу. Я разворачиваю его, и он падает мне в руку, гладкий и черный. На бумаге девичьим почерком с завитушками, который, скорее всего, принадлежит Люсьену, написано: От Ратников. Используй это, и тебя не заметят. Только в случае необходимости.

Я изучаю шарик, но хоть убейте, я не могу понять, что он должен делать, и когда он попал в мой пиджак. Я все равно кладу его в карман и продолжаю поиски аркана.

Спустя два часа, я плюхаюсь на диван. Как я мог его потерять? Конечно, Люсьен был немного надоедливым, но он доверил мне это удивительное устройство. Я напрягаю мозг, пытаясь вспомнить, где я видел его последний раз. Я говорю Джорджу, что хочу поужинать в комнате, и выпроваживаю его. Он удрученно осматривает, в каком состоянии находятся мои покои, учитывая то, что он все это будет убирать.

Как только он уходит, я вспоминаю. Вчерашним утром я разговаривал с Люсьеном перед балом. И положил аркан на прикроватную тумбочку. Я еще раз ее проверяю, чтобы убедиться, но его там нет.

Когда приходит Джордж с моей едой, я решаю, что у меня нет другого выбора, как спросить его.

– Джордж, ты случайно не видел камертон на моей тумбочке вчера?

– Да, видел, сэр. Он выглядел так, будто нуждается в полировке, поэтому я отправил его с некоторыми другими вашими вещами.

– Где он? – требую я, вставая.

– Он внизу, сэр, с остальным серебром.

– Принеси его мне. Сейчас же.

– Да, сэр, – говорит он с поклоном, а затем уходит. Я не могу есть, пока у меня нет его в руках, но к счастью мне не приходится долго ждать. В течение нескольких минут Джордж возвращается и отдает мне аркан.

– Спасибо, – говорю я, мое облегчение чуть ли не осязаемо. – На этом все на сегодня, Джордж.

– Мне прийти забрать вашу…

– На этом все на сегодня, – решительно говорю я снова. Джордж кивает и испаряется.

Я долго всматриваюсь в аркан, ожидая, чтобы он загудел. Гудел ли он, когда его полировали внизу? Но Люсьен сказал, что, скорее всего, не сможет со мной снова поговорить. Может, я могу попробовать с ним связаться?

Я стучу арканом по металлическому подносу и говорю, – Люсьен.

Ничего не происходит. Я пробую другие варианты, стуча им по разным предметам в комнате, прежде чем сдаюсь.

Ночь вступает в полные права, но я не могу уснуть. Я лежу на диване полностью одетый, прислушиваясь к тишине дворца, думая, приняла ли Вайолет сыворотку. Куда Люсьен ее отправит? И как?

Полагаю, что никогда не узнаю. Моя роль в этом небольшом плане исполнена. Интересно, позволит ли он мне оставить аркан. Я вроде как привязался к нему.

Затем я слышу крик. Я резко сажусь и подбегаю к двери комнаты. Снова доносится крик, громче и ближе на этот раз. Я очень тихо открываю дверь и крадусь по главному залу.

– ЭШ! – Голос Вайолет четкий и отчаянный, и она называет его имя снова и снова. Я мельком вижу двух Ратников, которые тащат ее к комнате, а затем, минуту спустя, доносится слабое эхо закрывшейся двери.

Я спешу в свою комнату, сердце бешено колотится.

Эш, сказала она. Это имя компаньона. И она кричала так, будто… будто он умирал или что-то вроде…

О нет. Я вспоминаю порыв компаньона помочь ей, как Вайолет на него посматривала, неприкрытую ненависть Карнелиан. Вайолет и компаньон. Компаньон и Вайолет. Они были… вместе? Все это время?

Поначалу я просто ошеломлен мыслью, как я мог каким-то образом это упустить, когда мне поручили смотреть за ней. Затем мне приходит новая мысль, куда мрачнее.

Если что-то пойдет не так, доставь ее в морг. Вот что сказал мне Люсьен.

И что-то явно пошло не так, и даже очень.

Не прекращая думать, я выхватываю аркан из кармана и бегу обратно к подносу с едой. Я стучу по металлу и говорю трясущимся голосом, – Вайолет.

Сначала ничего не происходит. Потом мой аркан с тихим гулом поднимается в воздух.

– Люсьен? – В голосе Вайолет слышен страх. – Люсьен, это ты?

Я делаю паузу, потрясенный тем, что это реально сработало, и на долю секунды не решаюсь вмешиваться еще больше. Затем я стискиваю зубы. Я дал обещание. Я дал слово. И впервые в жизни я собираюсь сделать что-то значимое.

– Не волнуйся, – настойчиво говорю я. – Мы тебя вытащим.

Затем я хватаю аркан и сильно его стискиваю, надеясь, что не совершил ошибку.

Это еще не КОНЕЦ. Продолжение перевода серии будет тут https://vk.com/club141098651.