Текст книги "Избранные любовью"

Автор книги: Эмеральд Бакли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Эмералд Бакли
Избранные любовью

1

Триша Уолкер села за свободный столик на открытой веранде кафе и в ожидании официанта с удовольствием подставила лицо солнечным лучам. Стояло прекрасное летнее утро, в Шотландии лето не часто балует такими теплыми, погожими деньками. В этот ранний час машин на улицах было мало, и даже в центре Эдинбурга воздух был еще по-утреннему свежим.

Настроение у Триши было прекрасное, под стать погоде, с ее губ не сходила счастливая улыбка. И у нее была причина чувствовать себя счастливой: всего несколько дней осталось до официального оглашения ее помолвки с самым замечательным мужчиной на свете, с Эндрю Уинфилдом. А еще через месяц они с Эндрю обменяются кольцами перед алтарем и отправятся в свадебное путешествие на Мартинику.

К столику Триши подошла официантка. Подняв голову, чтобы сделать заказ, она заметила краем глаза, что за соседний столик сел высокий темноволосый мужчина, его силуэт показался Трише знакомым. Как только официантка отошла, Триша украдкой покосилась в его сторону – и тут же пожалела об этом. Знай она, кто сел за соседний столик, повернулась бы к нему спиной, но теперь было поздно. Мужчина беззастенчиво, если не сказать нагло, смерил неторопливым взглядом всю ее, от босоножек на высоких каблуках до шелковистых волос, ниспадающих на плечи мягкими волнами, и сказал:

– Доброе утро, мисс Уолкер.

Безукоризненно вежливый тон не вязался с абсолютно бесстыдным взглядом. Триша кивнула и так же вежливо ответила:

– Доброе утро, мистер Кэссиди.

Роберт Кэссиди, немного изменив позу, развернулся к Трише. Под его взглядом Триша почему-то почувствовала себя неловко, ей захотелось натянуть юбку на колени, наклонить голову, чтобы волосы скрыли лицо, или еще каким-то образом спрятаться от его взгляда, но она не пошевелилась, стараясь не выдать своей неловкости. Роберт Кэссиди был красив; как бы Триша к нему ни относилась, она при всем желании не могла найти на его лице ни малейшего изъяна: безукоризненно правильные, классические черты, высокий лоб, квадратный подбородок, четко вылепленный рот. Из-под длинных черных ресниц, которым позавидовала бы любая женщина, на Тришу смотрели зеленые глаза.

Роберт еще немного повернулся на стуле, чтобы лучше видеть девушку. Не заметить игры мускулов под тонкой белой тканью рубашки могла бы только слепая или абсолютно равнодушная к мужскому полу женщина, а Триша не была ни той, ни другой, наверное, поэтому и почувствовала себя неуютно. Роберт Кэссиди являл собой живое воплощение стиля и уверенности в себе. И он волновал ее, хотя это было неправильно и неуместно, ведь она любит Эндрю и собирается за него замуж. Но, несмотря ни на что, даже его вежливая улыбка, и та будоражила Тришу.

– Когда я вас увидел, вы прямо-таки сияли от счастья, – заметил Роберт. – Полагаю, это из-за погоды у вас такое хорошее настроение?

Было хорошее, да сплыло, подумала Триша. Почему-то рядом с Робертом Кэссиди у нее всегда возникало малоприятное ощущение, что он ее поддразнивает, что в его взгляде таится насмешка и – самое неприятное – что он знает о ней нечто такое, чего она сама о себе не знает. То же самое она почувствовала и сейчас. Роберт удерживал ее взгляд своими хищными зелеными глазами, в которых читалось притворное дружелюбие, и Триша заподозрила, что он снова над ней насмехается. Однако она решила поддержать светскую беседу о погоде.

– Да, сегодня на редкость теплый день.

– И поэтому вы в такую рань уже на ногах и завтракаете в кафе.

Так и есть, он над ней смеется.

– Сейчас не так уж и рано, а я, как вы выразились, на ногах, потому что у меня выходной и я хочу многое успеть сделать.

Роберт кивнул с серьезным видом.

– Понимаю, приятные хлопоты, подготовка к свадьбе. К тому же ходить по магазинам наверняка приятнее, чем улыбаться заезжим туристам, которые наводняют наш город.

Роберт Кэссиди довел умение говорить колкости до уровня искусства, с раздражением подумала Триша. Настроение у нее стало портиться. Работа дневного портье в одном из новых, точнее недавно модернизированных, отелей Эдинбурга ей нравилась, но она знала, что коренным жителям города не очень приятно видеть повсюду толпы людей, обвешанных фотоаппаратами, и догадывалась, что Роберт придерживается такого же мнения. Она попыталась его упрекнуть:

– Вы должны гордиться, что живете в таком прекрасном древнем городе.

– Я и горжусь, просто не люблю делиться тем, что мне дорого, с другими.

– Вы рассуждаете как эгоист, – фыркнула Триша.

– Я бы сказал, как собственник.

– Тогда вы эгоист вдвойне.

– Вы так считаете?

Казалось, Роберт всерьез задумался над ее словами. Тем временем официантка принесла заказ Триши и положила перед Робертом столовый прибор. Роберт взял вилку и принялся в задумчивости ее вертеть. Это привлекло внимание Триши к его длинным смуглым пальцам, и по какой-то необъяснимой причине у нее пересохло во рту.

– Нет, пожалуй, я с вами не соглашусь, – наконец заключил Роберт с самым серьезным видом. – Не думаю, что нежелание делиться – признак эгоизма. Ведь, когда у меня серьезные отношения с женщиной, я же не стану делить ее с другим, правда?

Триша с досадой почувствовала, что краснеет. Она злилась на собственную реакцию: Роберт ухитрился перевести невинный разговор в опасную плоскость. И она попыталась вернуть его в прежнее, безопасное русло.

– Мы говорили не о женщинах, а о городе.

– Неужели? – лениво поинтересовался Роберт. – А вы, Триша, готовы делиться любовником? Например, если бы вашим любовником был я, вы ожидали бы от меня верности или готовы были бы делить меня с другой?

У Триши пропал аппетит, она охотно встала бы из-за стола и демонстративно вышла из ресторана, но боязнь выглядеть смешной и показать Роберту, как сильно он сумел ее задеть, удержала ее на месте. Она смерила его ледяным взглядом и чопорно проговорила:

– Поскольку этот вопрос чисто теоретический, я, с вашего разрешения, буду завтракать.

С этими словами она отвернулась от Роберта и принялась за еду. Роберт тяжело вздохнул, изображая вселенскую скорбь.

– А я-то надеялся, что мы продолжим обсуждение в приватной обстановке…

Это было уже откровенное заигрывание. Триша забылась и посмотрела ему в лицо. Это оказалось большой ошибкой: зеленые глаза Роберта прошлись по ее ногам, и она почувствовала себя так, словно он коснулся ее рукой. Более того, Трише показалось, что ее льняная юбка вдруг стала совершенно прозрачной. Но Роберт на этом не успокоился, его взгляд скользнул выше и остановился на ее груди, обтянутой легким трикотажным топом. Под его взглядом ее соски налились и явственно проступили через ткань. В глазах Роберта промелькнуло нечто подозрительно похожее на удовлетворение, он поднял взгляд и посмотрел Трише в глаза.

Он ее хочет! Триша поняла это так же отчетливо, как если бы Роберт заявил о своем желании в голос. Поняла она и другое: он прекрасно осознает, что творится у нее внутри, и даже не пытается скрыть, что с ним происходит то же самое. Она чувствовала сексуальное напряжение, исходившее от его тела, видела отблески пламени в его глазах. Несколько пугающих секунд Трише казалось, что мир вокруг нее сжимается.

– Я вас приглашаю на ужин, – медленно произнес Роберт.

Приглашаю на ужин… В первый момент Триша опешила, а потом резко вскочила, словно подброшенная невидимой пружиной. Бросив на стол деньги за так и не съеденный завтрак, она быстро вышла из кафе.

Роберт мог бы без труда догнать ее, но он не двинулся с места. Он смотрел вслед удаляющейся девушке с мстительным удовлетворением. Роберт прекрасно понимал, что испугал Тришу, но это его вполне устраивало: теперь она уже не сможет делать вид, что его вовсе не существует.

Когда Триша скрылась из виду, Роберт не спеша принялся за завтрак. Триша Уолкер волновала его, как ни одна другая женщина, и он не собирался сидеть сложа руки и допустить, чтобы вся ее волнующая чувственность досталась какому-нибудь корыстолюбцу вроде Эндрю Уинфилда.

Допив кофе, Роберт встал из-за столика, расплатился с официантом и вышел на улицу, где стоял его «ягуар».

2

Триша не ушла далеко: оказалось, что у нее так дрожат ноги, что она дошла до ближайшего кафе и снова села. У нее подгибались колени, дрожали руки, дыхание стало неровным. На этот раз Роберта Кэссиди поблизости не было, поэтому Триша смогла нормально позавтракать и выпить кофе. Она почти успокоилась, но только почти, потому что встреча с Робертом Кэссиди выбила ее из колеи – ее кожу до сих пор покалывало, словно он до нее дотрагивался, а не ограничился взглядами. И ее реакция была тем более странной, что они с Робертом едва знакомы, они встречались всего пару раз, и он ей даже не нравился. Трише всегда казалось, что он поглядывает на нее этак снисходительно, свысока, и это ее раздражало.

Триша поставила чашку на блюдце и уставилась в оставшуюся на дне кофейную гущу. Теперь, когда она немного пришла в себя, до нее стало доходить, что никому другому наглость, которую позволил себе Кэссиди, не сошла бы с рук. Беда в том, что Роберт Кэссиди – не какой-нибудь нахальный юнец, ему тридцать пять лет и он владелец крупной процветающей компании. Да и приставать к малознакомым девушкам у него нет ни малейшей необходимости, женщины сходят по нему с ума, он редко появляется без очередной красотки, виснущей на его руке так, словно ее ноги не держат.

Дело не только в том, что Роберт Кэссиди красив, он привлек бы к себе внимание, даже если бы оказался в толпе высоких мускулистых красавцев. Он особенный, не такой, как все. Даже в среде преуспевающих бизнесменов Роберт Кэссиди являл собой образец, которому многие хотели бы подражать, если бы могли.

Он и Триша принадлежали к разным мирам и никогда не встретились бы, не будь ее жених, Эндрю Уинфилд, сыном делового партнера Роберта Кэссиди. Однако то, что однажды на званом обеде Триша была официально представлена Роберту Кэссиди, не приближало ее к нему ни на полдюйма. Когда их знакомили, она стояла рядом с Эндрю, и Роберт удостоил ее жениха лишь небрежным кивком. Эндрю был на несколько лет старше Триши, но по сравнению с Робертом казался неоперившимся юнцом. Эндрю – милый, дружелюбный, покладистый, и он ее жених, поэтому ей вообще не следовало обращать внимание на Роберта Кэссиди, тем более так много о нем думать.

Триша почувствовала угрызения совести: как она могла забыть об Эндрю? Ей захотелось немедленно связаться с женихом, услышать его голос, но она знала, что Эндрю должен быть на пути в Лондон, его послали в командировку, так что связаться с ним можно будет только после того, как он доберется до офиса. Триша закрыла глаза и вызвала в памяти образ Эндрю. Светлый образ, во всех отношениях. Эндрю был светловолосым, с голубыми глазами, которые излучали тепло и нежность. Когда он смотрел на Тришу, она чувствовала себя прекрасной и любимой, в его лучистом взгляде не было ни намека на темную чувственность, которая окружала Роберта Кэссиди. Иногда Триша даже задавала себе вопрос, не маловато ли в их с Эндрю отношениях страсти. Они, конечно, целовались, но до сих пор не занимались любовью. Эндрю считал, что она еще к этому не готова. И Триша в душе была с ним согласна, что она действительно не готова, что ей нужно еще привыкнуть к мысли о физической любви. Не то чтобы она была холодной, просто с опаской относилась к тому, чего не знала.

Мать Триши, женщина глубоко религиозная, с детства внушала дочери мысль, что секс допустим только после замужества. Повзрослев, Триша узнала, что ее сверстники считают подобные взгляды старомодными, а некоторые, как, например, ее подруга и соседка по квартире Юна, открыто над ними смеялись.

– Ты не боишься, что Эндрю станет искать сексуальных удовольствий на стороне? – не раз спрашивала Юна.

Такая мысль действительно посещала Тришу. Как-то раз она поделилась своими опасениями с Эндрю, тот в ответ рассмеялся и сказал, что Юна ей просто завидует. Тришу немного расстраивало, что ее жених и ее лучшая подруга не выносят друг друга и грызутся по любому поводу. Со временем она смирилась с мыслью, что два человека, которых она любит, никогда не смогут подружиться, но все-таки иногда ее это сильно раздражало. Триша только надеялась, что на приеме по случаю официального оглашения ее помолвки с Эндрю эти двое не устроят сцену.

Мысль о помолвке напомнила Трише, что она засиделась в кафе, пора отправляться в поход по магазинам, на поиски платья для этого торжественного мероприятия. Она расплатилась и вышла из кафе.

Домой Триша вернулась уже после полудня. Войдя в гостиную, она остановилась в недоумении и нахмурилась: в комнате царил кавардак, диванные подушки сбиты, на журнальном столике – две чашки со следами кофе и грязные бокалы, на полу – пустая винная бутылка. В открытую дверь была видна неубранная постель Юны. Самое удивительное, что утром, когда Триша уходила, в гостиной был полный порядок.

Зазвонил телефон. Триша поставила на пол коробку с платьем, сверху пристроила сумочку и подошла к аппарату. Звонила Линда, менеджер отеля, где работали Триша и Юна. Линда сердито поинтересовалась, куда подевалась Юна и почему она не вышла на работу.

– Я звонила уже несколько раз, но телефон не отвечал.

По специфическому беспорядку в квартире Триша догадалась, что Юну задержал неожиданный гость, но она решила не выдавать подругу.

– Это безобразие! – кипятилась между тем Линда. – Юна уже в третий раз не выходит на работу и не предупреждает об этом! По ее милости мне приходится самой стоять за стойкой!

Для Триши это было новостью, но она попыталась заступиться за подругу:

– Странно, что она не предупредила. Вчера у нее болел зуб, наверное, она все-таки решила пойти к стоматологу.

Триша сказала правду, у Юны действительно ныл зуб, но она панически боялась стоматолога и надеялась, что боль пройдет сама.

– Не выгораживай ее, я знаю, в чем дело! – рявкнула обозленная Линда. – Это все из-за мужчины, с которым она встречается!

Мужчина? Триша не знала, что Юна с кем-то встречается, она так и сказала Линде.

– Не притворяйся, что не понимаешь. Ты ее подруга, не может быть, чтобы ты не знала, что она связалась с женатым и совсем потеряла голову! Передай ей мой совет: пусть наведет порядок в своей личной жизни, если не хочет потерять работу.

Триша чуть трубку не выронила от удивления. Они с Юной дружили много лет, Юна всегда руководствовалась в своих поступках не столько умом, сколько сердцем, но обычно она рассказывала обо всем Трише. На этот раз она ни словом не обмолвилась, что встречается с женатым мужчиной, поэтому Триша решила, что Линда что-то напутала. Однако беспорядок в квартире косвенно подтверждал, что Юна действительно встречалась с мужчиной.

– Если нужно, я могу выйти на работу вместо Юны, – предложила Триша.

– Ты правда сможешь? – Линда заметно обрадовалась. – А как же твои планы на сегодня?

– Все в порядке, я уже сделала все, что намечала. – Триша посмотрела на большую плоскую коробку, в которой лежало ее платье. – Я могу выехать прямо сейчас.

Линда вздохнула с облегчением.

– Ты просто ангел! В отличие от Юны!

Повесив трубку, Триша присела на диван и задумалась. Как хорошо начинался день, какое у нее было хорошее настроение… Трише почему-то казалось, что все пошло кувырком из-за ее случайной встречи в кафе с Робертом Кэссиди, хотя его возмутительные манеры, конечно, никак не могут быть связаны со странным поведением Юны. Самым неприятным было открытие, что лучшая подруга ее обманывает, или, во всяком случае, скрывает от нее нечто важное о своей жизни.

Триша встала и принялась собирать с журнального столика грязную посуду, но потом спохватилась: с какой стати она должна убирать за Юной? Она и так слишком долго вела себя как идеальная соседка, терпела нападки подруги на Эндрю, делала вид, что не обижается, когда Юна в насмешку называла ее мамочкой Эндрю. Триша в сердцах топнула ногой.

– Черт подери!

Она очень редко ругалась, потому что ее мать этого не одобрила бы. Триша снова чертыхнулась и пошла к двери, но на полпути остановилась как вкопанная. Что с ней происходит? Матери нет на свете, делать что-то ей назло – глупо и непорядочно по отношению к ее памяти.

Жизнь Кэтрин Уолкер, урожденной Кэтрин Мак-Кинли, была далеко не безоблачной. Она была единственным ребенком Шона Мак-Кинли, управлявшего семьей и домом железной рукой. Нетрудно догадаться, что планы относительно будущего дочери у него возникли едва ли не в первые дни после ее рождения. Однако Кэтрин имела несчастье влюбиться в безродного и безденежного англичанина Тома Уолкера. Лишь позже – слишком поздно! – выяснилось, что Тома интересовало только приданое Кэтрин, а не она сама.

Он действовал быстро и всего за месяц сумел не только уложить Кэтрин в постель, но и сделать ей ребенка. Еще месяц у него ушел на то, чтобы добиться согласия Шона на брак, но сразу после свадьбы неумолимый шотландец выкинул дочь и ее мужа из дому. Тому не оставалось ничего иного, как увезти жену в Англию. Он очень надеялся, что после рождения наследника тесть смягчится, но Кэтрин родила девочку. Девочка не была нужна ни отцу, ни деду, и Том через год развелся с Кэтрин, чтобы жениться на другой богатой дурочке. Кэтрин, как истинная католичка, считала развод грехом и не простила мужа до конца своих дней, возможно, потому и угасла раньше срока.

Когда Трише было десять лет, Шон Мак-Кинли умер, так и не признав внучку, она ни разу не видела деда, так же как, впрочем, и отца – первый год жизни не в счет. Лишь через несколько лет после смерти матери Триша собралась с духом и приехала в Эдинбург, чтобы увидеть единственного своего родственника, брата покойного деда, Персиваля Мак-Кинли. Она ничего не ждала от двоюродного деда, ей лишь хотелось его увидеть. Персиваль жил отшельником в старинном, похожем на замок особняке на южной окраине Эдинбурга. Когда Триша попыталась с ним встретиться и послала ему письмо, то сначала получила отказ.

Но она не сдавалась, и после нескольких ее настойчивых попыток Персиваль все-таки удостоил ее аудиенции.

Странная это была встреча. Персиваль сразу заявил, что если она рассчитывает на его деньги, то напрасно: денег нет, и даже дом, в котором он живет, заложен и фактически принадлежит банку. Несмотря на резкость, Персиваль понравился Трише с первого взгляда, он был похож на ее мать. Трише очень хотелось обнять его или хотя бы пожать ему руку, но она не осмелилась. Она на одном дыхании выложила ему краткую историю своей жизни, рассказала, что окончила колледж и теперь работает в гостиничном бизнесе. Персиваль слушал не перебивая. Как только Триша замолчала, он одобрительно кивнул, позвонил в колокольчик и распорядился, чтобы горничная проводила ее до двери.

– Желаю и дальше продолжать в том же духе, – напутствовал он Тришу.

С тех пор они больше не встречались. Триша писала ему раз в неделю и обстоятельно рассказывала о своей жизни. Персиваль был первым, кому она сообщила, что влюбилась в Эндрю. Он не ответил ни на одно из ее писем, поэтому у Триши даже не было уверенности, что он их читает, но она продолжала писать. Ее согревала мысль, что у нее есть на свете хотя бы один родственник, и ее письма как бы устанавливали между ними незримую связь.

Когда Триша рассказала Эндрю про своего двоюродного деда, тот сначала рассмеялся, а потом сказал, что это перст судьбы: оказалось, что Персиваль Мак-Кинли живет неподалеку от загородного дома родителей Эндрю.

– Если бы твоей матери разрешили остаться в родительском доме, мы обязательно познакомились бы еще в детстве и, может быть, подружились.

Мысль Трише понравилась. Эндрю иногда приглашал ее в загородный дом родителей, и каждый раз, когда это случалось, Триша не ленилась дойти до особняка Мак-Кинли и бросить записку в почтовый ящик у ворот. Она втайне надеялась, что когда-нибудь Персиваль пригласит ее в гости, раз уж она оказалась поблизости, но надежда не сбылась. Персиваль даже не откликнулся на официальное приглашение на ее помолвку. Трише было немного обидно, что единственный родственник ее игнорирует, но она надеялась, что ее настойчивость принесет свои плоды. Когда она поделилась своими мыслями с Эндрю, тот сказал:

– Может быть, старик смягчится и придет на нашу свадьбу.

И, возможно, так и будет, с надеждой подумала Триша, выходя на залитую солнцем улицу. Хотя встреча с двоюродным дедом не оправдала ее ожиданий, она не сожалела, что приехала в Эдинбург. Ей нравилась ее работа, нравился и сам город. И здесь она встретила свою любовь – Эндрю.

Когда Триша вернулась с работы, квартира выглядела как обычно, словно и не было утреннего разгрома. Юна сидела на диване, поджав ноги, и, судя по выражению лица, приготовилась оправдываться. Триша и рта не успела раскрыть, как Юна вскочила и выпалила:

– Не ругайся, у меня разболелся зуб, и мне пришлось срочно показаться стоматологу.

– Он выезжает на дом?

Триша бросила быстрый взгляд на кофейный столик – теперь приведенный в порядок, – и Юна сразу поняла, что она имеет в виду. Однако обманщица попыталась спасти положение: схватилась рукой за щеку и застонала.

– Ужас, теперь, когда наркоз отходит, он болит еще сильнее.

Триша и бровью не повела. Поняв, что сочувствия ей не дождаться, Юна виновато пробормотала:

– Извини, что испортила тебе выходной.

– Раньше надо было извиняться.

Юна виновато развела руками.

– Так уж получилось.

Триша прищурилась и насмешливо уточнила:

– И что же, твой новый поклонник ходил с тобой и держал тебя за руку?

Юна быстро подняла глаза и тут же потупилась, на ее щеках проступил румянец.

– Не спрашивай меня о нем, все равно не скажу.

– Все ясно, он действительно женат.

– Кто тебе сказал?! – ахнула Юна.

– Линда. Похоже, она знает о твоей личной жизни гораздо больше, чем я.

Триша обиженно поджала губы, отвернулась от подруги и пошла в свою комнату.

– Триша, не обижайся, но я правда не могу о нем рассказать. А Линда… она знает о его существовании только потому, что однажды услышала, как я говорила с ним по телефону.

Триша повернулась к подруге и посмотрела ей в глаза.

– Так это правда, он женат?

Юна потупилась и упрямо сжала губы. Тришу так и подмывало сказать подруге, что она дура, если связалась с женатым человеком, но у нее не было сил затевать спор.

– Ладно, не хочешь рассказывать, не надо. У меня все равно нет времени на разговоры. Мне нужно переодеться, через час я встречаюсь с Эндрю.

– Нет, не встречаешься.

Триша опешила.

– Как прикажешь тебя понимать?

– Эндрю звонил… он позвонил перед самым твоим приходом, и сказал, что до завтра не вернется.

Говоря это, Юна почему-то покраснела. Триша настороженно прищурилась.

– Вы что, снова схлестнулись?

– Нет.

– Тогда почему у тебя виноватый вид?

– Ну хорошо, хорошо, мы снова поссорились, – брюзгливо пробурчала Юна. – Только не приставай ко мне, я ничего не могу с этим поделать.

На этот раз Триша предпочла закончить разговор: ей вовсе не хотелось выслушивать очередную Лекцию о недостатках Эндрю. Но ее беспокоило странное выражение лица Юны.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила она. – Ты такая красная… Может, у тебя поднялась температура из-за зуба?

Она подошла к подруге и потрогала ее щеку.

– Так и есть, у тебя жар. Ложись-ка ты в постель, а я сделаю тебе чай с лимоном.

Из глаз Юны вдруг брызнули слезы.

– Ты слишком добрая, Триша, я не заслуживаю твоей доброты. – Юна отстранилась и вытерла глаза рукавом. – Я…

Телефонный звонок не дал Юне закончить. Звонил Эндрю, его голос звучал устало. Триша выразительно покосилась на Юну, и та тактично удалилась в свою комнату.

– Юна тебе передала, что я еще в командировке?

– Да.

Эндрю вздохнул.

– Так что вместо романтического ужина с тобой, любовь Моя, мне предстоит скучный обед с деловым партнером.

– Бедняжка.

Эндрю снова вздохнул.

– Но хватит обо мне, расскажи, как у тебя дела? Как прошел день?

– Мои планы рухнули, Как и твои. – Триша рассказала, что ей пришлось выйти на работу, о встрече с Робертом Кэссиди, разумеется, упоминать не стала. Закончила она на оптимистичной ноте: – Но зато я купила платье, которое надену на нашу помолвку!

К ее удивлению, Эндрю не отпустил ни одного саркастического замечания в адрес Юны. Он попытался расспросить Тришу о платье, но она ответила, что ему придется потерпеть до субботы, когда он увидит все собственными глазами. Они поворковали еще несколько минут, и к моменту окончания разговора Триша снова пребывала в прекрасном настроении.

Юна в тот вечер больше не выходила из своей комнаты. Триша заглянула проведать подругу, но увидела, что она спит, и решила ее не беспокоить. Сон, по-видимому, пошел Юне на пользу, и к утру она снова стала самой собой.

Эндрю позвонил Трише сразу после ланча и сказал, что задержится в Лондоне еще на одну ночь. На следующий день, то есть в субботу, они собирались выехать в загородный дом Уинфилдов Уинфилд-хаус вместе, но теперь планы пришлось изменить.

– Я договорился с родителями, они тебя отвезут.

Перспектива совместной поездки с родителями Эндрю Тришу не прельщала. Она еще в самом начале своего знакомства с Эндрю поняла, что его родители не в восторге от выбора сына, возможно, они мечтали о другой жене для своего наследника. Если бы не ее родство с Мак-Кинли, о котором Триша однажды упомянула, они, возможно, вообще запретили Эндрю на ней жениться. Но отказываться было неприлично, и Триша согласилась.