Текст книги "Игра (СИ)"
Автор книги: Эльвира Кобзева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
6. Дежа-вю
В машине я села на заднее сиденье. Кот не возражал. Курить хотелось безумно. Так же сильно, как каждый раз, когда я на заправку приезжаю. Это у меня в природе – хотеть то, что нельзя. Когда-то я бросала уже. Мне не понравилось: я не могу не курить, и еще я начинаю поправляться. Но я обещала. Ладно, в конце концов, главное потерпеть всего лишь в те моменты, когда он рядом со мной. Ну, и зубы чаще чистить.
Воспользовавшись своим, так сказать, уединением, я достала телефон. Кузя прислала мне одну смс-ку, в которой обозвала меня противной крокодилицей и пригрозила своими профессиональными навыками, если я на связь не выйду. От Макса было стандартное сообщение с компьютера о том, что от абонента такого-то принят не отвеченный вызов. Тёма прислал 8 смс-ок. Одна чище другой. От любви в первой он дошел до последней стадии ненависти ко мне как к ошибке природы в седьмой. В восьмой я уже была готова увидеть финальную киношную фразу прощания. Но мои мужчины продолжали меня удивлять: в восьмой были извинения и просьба объяснить, как ему найти меня тут, потому что до меня ему осталось ехать примерно 50 км по шоссе.
Приехали! Только этого мне сейчас не хватало! И все на мою больную голову! Тёма едет! Конец света…
Первым желанием было тут ему перезвонить и голосом любящей мамочки или заботливой преподавательницы французского объяснить, что ему не стоит принимать поспешных решений, что нужно остыть, прожить с этим пару дней и все станет не так страшно, как сейчас. Потом я вспомнила, что именно это его и бесит во мне больше всего, когда я включаю учительницу, и что эффект будет обратным. Ну, и что делать?!
Да ничего. Просто пока не звонить ему. Он приедет. Не дозвонившись до меня, найдет себе подходящую гостиницу, снимет номер и… И все. Навести обо мне справки, учитывая, где работает его папа, для него пара пустяков. Значит не далее завтрашнего утра можно ждать его на пороге моего дома с огромным букетом роз. Либо чувство злости пересилит в нем в нем остальные эмоции, и он съедет из своего номера еще сегодня до полуночи, покрывая меня проклятиями. Но звонить ему не надо точно. А еще лучше с Кузей посоветоваться. Точно! Так я и сделаю. Сразу после того, как Кот отвезет меня домой, я поеду к Кузе.
Кот. Я посмотрела на него. Он сидел совершенно расслаблено, слегка придерживая руль одной рукой. Я как-то моментально вспомнила, что эти руки делали со мной совсем недавно, и издала легкий стонущий звук, в надежде, что он его не услышит. Но в этот момент он встретился со мной взглядом в зеркале заднего вида. Я смотрела ему в глаза и вдруг подумала, что бы я почувствовала, если бы оказалась на месте его жены. Я забыла, что я уже была на ее месте. Я чувствовала себя тогда очень плохо. Но мне почему-то не было сейчас ее жаль. Я ее совсем не знала. Даже не знала ее имени. И спрашивать не хотелось. Мне было ее не жаль, потому что наверняка она не девочка 18–19 лет. Такая, какой я была тогда. Она прекрасно видела, что Кот из себя представляет. И если она решила выйти за него замуж, значит, она осознавала, что сможет жить с его недостатками. Хотя, кто сказал, что это недостатки? Сейчас для меня они превратились в достоинства. Но вот вопрос вопросов: смогла бы я жить с ним? Не встречаться, а именно жить…
«Екатерина Юрьевна, а ну хорош! Прекращайте это немедленно!», – отчитала я сама себя.
– Котя, а у тебя жена ревнивая? – вырвалось у меня.
– Ага. Очень. Особенно учитывая мои личностные особенности.
– Слушай, тогда надо что-то придумать, чтобы ей лишних поводов не доставлять. Я сейчас имею в виду мои звонки тебе, когда она будет рядом.
– Ты у меня в телефоне записана как…
– Я знаю, как я у тебя записана, – перебила я, – только ты не вздумай так ко мне обратиться, если ответишь.
– Тогда давай так: ты мне звонишь, а я, если могу говорить, то сразу отвечаю, а если нет, то сбрасываю и перезваниваю, когда смогу.
– И ты сейчас реально веришь в то, что ее это не напряжет?
– Это в порядке вещей у нас. К такому она привыкла. Я так часто делаю… Ну, вот и приехали.
Мы остановились у «Золотого яблока» в центре города. Самый дорогой выбрал. Пытается все-таки впечатление произвести. Или просто частый гость? Сейчас посмотрю, как на нас персонал среагирует.
Мы вместе зашли в холл. У девушки за стойкой Кот особых эмоций не вызвал. Я огляделась вокруг. Справа от входа была большая золотистого цвета мраморная лестница наверх сразу рядом с лифтами. Я вдруг живо представила себя, бегущей по этой лестнице 30 июня, не в силах дождаться лифта…
Мы сняли на сутки люкс – единственный номер на четвертом этаже: почти пентхаус – на его имя, сообщив дату и время заезда. Нам выдали какой-то бланк. Я чувствовала себя женщиной, которая готовится к свадьбе и снимает себе номер для первой брачной ночи. Мы попросили, чтобы к нашему приезду в номере было шампанское и табличка «не беспокоить» уже висела на двери.
Подойдя к машине, я потянулась к ручке задней двери, но на этот раз Кот меня остановил и взглядом показал, чтобы я села рядом с ним.
– Я сяду назад, – отрезала я.
– А я хочу, чтобы ты села вперед. Руки и ноги у тебя свободны как раз, – тон у него был игривый.
Я захлопнула заднюю дверцу, послала ему воздушный поцелуй, развернулась и пошла в сторону стоянки такси.
– Киска, я не понял: ты куда? – крикнул он мне вслед раздосадованным голосом. – А как же твои правила?
Я вернулась, подошла к нему вплотную и, сняв солнечные очки и заглянув ему в глаза, тихо произнесла:
– А все по правилам: больше часа в день вместе не проводить, котик. Ты думаешь, что тебе будет со мной так же просто, как раньше? – я крепко сжала рукой ту часть его нижней половины тела, которая уже готова была явить всему миру его младшего брата, и потянула на себя. – Ты ошибаешься, милый. Теперь все будет гораздо сложнее.
Я поцеловала его и пошла прочь.
– Киска, вернись, – услышала я вслед, – сядь в машину. Я тебя отвезу.
Я не оборачивалась.
– Катя!
Я уже почти вышла за решетчатую ограду за территорию отеля.
– КАТЯ! ВЕРНИСЬ КО МНЕ!
По телу пробежала мелкая дрожь от этой двусмысленной фразы. Что-то мне подсказывало, что нужно сейчас поставить точку. Все это было как дежа-вю. Эти крики мне вслед. А я ухожу. Я очень напряглась внутренне в этот момент. Страшно было услышать еще одну фразу. Тогда он кричал мне ее вслед сразу после «вернись ко мне».
Мне было тогда лет 17–18. Была ранняя весна. Я болела и лежала дома с температурой. Кот не пришел ко мне в тот день. Он позвонил и сказал, что ему нужно срочно уехать из города на пару дней. Я очень расстроилась. Мне было жутко одиноко. Хотелось плакать.
В тот день на пороге моей квартиры поздним вечером появилась Кузя. Мы еще не очень хорошо знали друг друга. Но наши любимые мужчины дружили, а мы были вынуждены с ней изредка общаться, хоть и не особо нравились друг другу. Она пришла тогда не просто так. Ее Добряк сообщил ей, что он тоже уезжает из города, но ее (в отличие от меня) это насторожило. И она пришла ко мне, чтобы поговорить. Но говорить мы не стали. Я оделась и с температурой пошла с ней на нашу первую «партизанскую вылазку». Позвонив с улицы домой Коту и поинтересовавшись у его папы, могу ли я ним поговорить, я получила ответ, что его сейчас нет, но он вернется в 11 вечера.
Вернется вечером. Значит, не уехал из города. Обманул. Но зачем?
Кузя соображала быстрее меня. У нее явно был нюх на такие дела. Она потащила меня куда-то в дебри нового микрорайона, где, блуждая среди абсолютно одинаковых новостроек, я окончательно выбилась из реальности. Температура у меня подскочила тогда, наверное, градусов до 40. Потому что в таком состоянии приходит какая-то больная ясность ума, но воля и силы покидают окончательно.
В определенный момент она указала мне пальцем на горящие окна однокомнатной квартиры второго этажа и заявила, что там сидят наши молодые люди. Я вгляделась в окна: это была кухня, и там было очень сильно накурено. Дыма было столько, что можно было топор вешать. И сквозь дым было видно несколько мужских силуэтов. Но ни в одном из них я не могла узнать своего Кота. Зато Кузя моментально определила, где ее Добряк и ткнула мне пальцем в темную фигуру в правом углу:
– Это Кот.
– Нет, – возразила я, – это не он. У этого волосы какие-то светлые и одежды у Кота такой нет…
Но в этот момент темная фигура приблизилась к окну и как бы вышла из облака табачного дыма, который скрывал от меня истинный цвет волос. Да, они были темными. И он повернул голову. Такой характерный поворот. Это был Кот. И не один. В следующее мгновение в окне появилась темноволосая девушка. Она подошла к Коту очень близко. И он ее обнял…
Я плохо помню, откуда во мне взялись тогда силы. Через минуту я уже стояла у дверей этой квартиры на втором этаже и отчаянно давила пальцем на кнопку звонка. Внутри слышался шорох и быстрые шаги, но открывать дверь мне не хотели. Я стала колотить кулаками по обивке и кричала, чтобы мне немедленно открыли.
Когда дверь все-таки распахнулась, я увидела перед собой Добряка и еще несколько незнакомых молодых людей. Кот стоял позади них всех. Его лицо не выражало ни страха, ни тени испуга, ни капли сожаления. Он улыбался. Девушки среди них не было.
Никто не ожидал, что я резко ворвусь внутрь. А я влетела в квартиру как ураган и пнула ногой закрытую дверь в комнату. Там было темно. Но квартиры были типовые, и я прекрасно знала, где включается свет. В комнате стало светло. На большой кровати, где было разметано постельное белье и беспорядочно валялись подушки вперемешку с одеждой, сидела темноволосая девушка и быстро одевалась. Мы встретились с ней взглядами. Я похолодела. Я знала ее. Кот встречался с ней прямо перед тем, как познакомиться со мной. Это была его бывшая.
Я даже не поняла, что я заплакала. Слезы хлынули из глаз сами собой, как вода из крана под большим напором. Кто-то попытался меня остановить у дверей, кто-то пытался что-то объяснить. Но я не хотела оставаться там ни секунды. Я вырывалась, я толкалась, я хотела попасть на улицу. Я задыхалась в этой комнате, в этой квартире… Я вылетела из подъезда и побежала прочь, не зная, куда вообще бежать. Мне было все равно, даже если я сейчас выскочу на дорогу, и меня собьет машина. Я бы даже обрадовалась этому. Мне было так больно, что жить и дышать в данный момент не хотелось. Хотелось не чувствовать ничего.
Кот догнал меня у соседнего подъезда. Он схватил меня, пытался прижать к себе, что-то говорил… Я не слушала. Я не видела его. Слезы пеленой закрывали мне глаза. Я только помню, как повторяла снова и снова «отпусти меня» все тише и тише с каждым разом, словно сил не оставалось уже даже на это.
Слезы высохли мгновенно и силы вернулись, как только я услышала фразу «Я просто переспал с ней и все!». До последнего момента во мне жила какая-то дурацкая и больная надежда, что мы с Кузей успели вовремя, и ничего еще не было…
Я резко оттолкнула его и побежала прочь.
– Катя! КАТЯ! – кричал он мне вслед. – КАТЯ!!! ВЕРНИСЬ КО МНЕ! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!!
В такси я назвала адрес стоматологической клиники и погрузилась в размышления. Последней фразы сейчас не прозвучало. Я и не ждала ее. Я очень живо восстановила все события той ночи в голове. Я прекрасно помнила те свои ощущения. Но я их помнила как бы со стороны. Потому что сейчас ничего подобного не ощущала. Да, тогда было больно. Но «я тогда» и «я сейчас» – это два разных человека. Как бы я поступила сейчас в такой же ситуации? Во-первых, просто изначально не пошла бы бродить по улицам с температурой. Я слишком люблю себя для этого. Во-вторых, даже если я и оказалась бы чудом у окон той квартиры, то точно не стала бы там прыгать аки мартовский заяц и пытаться всех разглядеть. Ну, и, в-третьих, никакая сила не затащила бы меня внутрь. Все, что я узнала бы о таком происшествии, я узнала бы с чьих-то слов, обязательно поставила бы эти слова под сомнение и задумалась, с какой целью мне сообщается эта информация. Чего хочет добиться человек, который рассказывает мне об «измене» моего любимого? Может быть, этот человек лишний в моей жизни, если пытается внести в нее разлад? В конечном итоге фраза «я просто переспал с ней» ничто по сравнению с фразой «я люблю тебя». С ней он просто переспал, но любит то меня. Я сама сейчас делаю нечто подобное. И вообще я часто сплю с мужчинами, которые в моей жизни не занимают никакого места. Они приходят и уходят для меня так же, как и я для них.
Почему же я тогда насторожилась? Из-за себя? Я испугалась?
Да, я испугалась. Но из-за Кота. Я боюсь, что могу потерять этот кусочек счастья, который сейчас для меня свелся к этому забавному приключению. Я как капризный ребенок перед витриной со сладостями: если мне конфету не купят, я заплачу. Но если купят пирожное – успокоюсь и с радостью съем. То есть, если я Кота не съем, очень расстроюсь, но тогда съем кого-то другого. А не съем я его, если он заднюю даст. А он может…
7. Москвоский гость
Кузя встретила меня, сверкнув глазами. Вид у нее был отличный. Вообще по ней нельзя было сказать, что вчера мы зажигали почти до самого утра. Но она принципиально заставила меня ждать ее почти 20 минут у ресепшена, хотя я точно знала, что пациент ее уже ушел. Я хорошо ее знала. Я понимала, что вчера наверняка как-то подставила ее. Точнее поставила в какую-нибудь неудобную ситуацию. Но память отказывалась мне выдавать любую информацию на эту тему. Мой сон про космодром тоже ясности не вносил. Но Кузя была бы не Кузя, если бы отказалась от куры-гриль, которую я только что заботливо сама выбрала для нее в ближайшем супермаркете, и которая источала сейчас свои ароматы на всю клинику. Проще говоря – воняло курицей так, что Светка не выдержала больше 20 минут!
Она провела меня в ординаторскую, где подробно и очень иронично рассказала мне о том, что я – крокодилица противная – вчера, выходя из такси первой, прихватила с собой ее сумку с кошельком и ключами от квартиры. Мало того, что ей просто нечем было расплатиться с таксистом, так еще и домой не попасть. И ей пришлось звонить в дверь и будить Добряка, который в такой час не оправдывал своего прозвища никоим образом. И теперь они не разговаривают.
Но курица сгладила Кузино горе. Я пообещала, что посмотрю ее сумку у себя дома. Совершенно кстати у них в ординаторской нашлась банка маринованных огурчиков, пачка майонеза и бутылка кетчупа. Пока она отъедалась и отходила, я рассказала ей о моей утренней встрече, не забыв упомянуть о своих переживаниях по поводу Кота.
– Что значит «он заднюю даст»? Кать, никогда он не даст тебе заднюю. Проверено временем.
– Кузя, тут все сложнее. Это не просто мужчина. Это мужчина, который меня любил когда-то. И сейчас он относится ко мне очень хорошо. Когда мы с ним 8 лет назад случайно пересеклись в Москве, все было точно так же как сейчас… только гораздо быстрее. Я тебе не говорила, но он тогда затормозил…
– В смысле?
Я вздохнула.
– В смысле, что почти уже лежал на мне, но остановился и не стал со мной спать.
– Да ладно! Врешь?!
– Он сказал, что испугался за меня. Он думал, что я опять все всерьез восприму. Что подумаю, что что-то можно вернуть. И что мне опять будет больно. А он не хочет еще раз это проделать со мной. И ушел. И ничего не было тогда.
– А ты?
– А я покурила и забыла. Ну, поплакала минут пять, и забыла.
– Ну, Мася моя, ты меня сейчас удивила… Хорошо, но это было давно. Ты изменилась уже.
– Да, но он то об этом не знает! А вдруг опять подумает, что мне будет больно?
– Так ведь согласился уже, чего тут думать?! Не заморачивайся, Кать. Говоришь, Тёма мчится на крыльях любви? Вот вообще то, что нам надо. Слушай меня…
Кузя в мои планы вписывалась как разведчик в стане врага. Добряк и Кот работали практически всегда вместе. И она выложила все адреса, по которым можно было их встретить, да еще и время, когда они там бывают. Я знала, что Добряк меня немного недолюбливает, но внешне он этого никогда не проявлял, а я делала вид, что ничего не знаю об этом. Еще Кузя слила мне все адреса его почтовых ящиков в интернете, а так же домашний адрес и телефон (на всякий случай).
От Кузи я вышла спокойная и довольная. Жара на улице стояла неимоверная, почти +30, но у меня по коже бегали мурашки. Каждый раз, когда я мыслями возвращалась в кафе, они плотно покрывали мое тело, чем вызывали недоумение у прохожих, которые активно потели и изнывали от жары. А я шла словно в мятной прохладе. Действительно, чего я так переполошилась? Он играет по моим правилам четко. Он не против. А я услышала одну дурацкую фразу из прошлого и нафантазировала сразу огород проблем на пустом месте. Возможно, Кот был прав относительно меня во время нашей встречи в Москве и ушел не просто так. Отголосок этого как раз и кольнул сегодня мое самолюбие. Но не больше. Больше всего на свете я хочу сейчас снять напряжение. Этот взрыв, который не прогремел сегодня во мне второй раз, теперь искал выход. Удовлетворить мое желание полностью мог сейчас только Кот. Но у меня еще 20 дней до этого момента. И Тёма «на крыльях любви».
Дома я скинула платье и туфли сразу у порога и отправилась в душ. Мама, как я поняла из записки, которую обнаружила утром на кухне, уехала загород как минимум на неделю, и квартира была в моем полном распоряжении. Но приводить Тёму в свою берлогу мне не хотелось. Лучше на нейтральной территории. Ночевать ему все равно придется, потому что он нужен мне сегодня вечером и на всю ночь. Так что, выйдя из душа, я позвонила ему, сказала, что только сейчас увидела сообщения от него, пообещала встретиться с ним, как только дела свои закончу, и порекомендовала неплохой отель, где он бы остановиться. Естественно, прикрылась мамой.
День уже близился к вечеру, но жара еще не отступала. Я стояла на балконе, курила и смотрела, как двигается раскаленный воздух, словно над кипящим чайником. Да, я курила. Никто меня не видит, я у себя дома. В голове я пыталась выстроить разговор со своим московским гостем так, чтобы вечер и ночь он провел со мной, а утром мне хватило бы аргументов, чтобы убедить его поставить точку. Я устрою ему прощальный секс сегодня ночью. Прощальный секс и примирительный секс – это самые сильные эмоции для меня.
В комнате запиликал телефон. Я щелчком выбросила сигарету и подошла: звонил Кот. Я досчитала до пяти и ответила:
– Очень внимательно слушаю тебя, котик.
– Не менее внимательно слушаю твои объяснения, – услышала я в ответ.
Это он все еще из-за того, что я не поехала с ним, так переживает?
– По поводу?
– По поводу того, что ты не куришь больше, детка.
Я пулей выскочила обратно на балкон и перегнулась через перила с риском вывалиться наружу. Под моими окнами стояла его машина с работающим двигателем и уже начинала медленно трогаться с места.
– Совершенно случайно ехал мимо, – язвительно объяснил он, – смотрю: киска моя стоит и дымит вовсю. А ведь обещала слушаться…
Я поджала губы, нахмурила брови и виноватым голосом выдавила:
– Косяк. Согласна. Что мне за это будет?
– Тебе ничего, а вот мне будет то, что я захочу, – засмеялся он.
– Ладно, – вздохнула я. – Согласна…
Попалась как девочка в 16 лет. Папа меня однажды застукал так в подъезде. Было ужасно стыдно и неудобно. Теперь к этим чувствам добавилось что-то новое. Наказание – вот что. Университетского образования не нужно, чтобы догадаться, что именно он от меня захочет. А кто сказал, что я буду против?
Машина уехала, но рисковать я больше не стала. Решила, что теперь буду курить в туалете. Но параноидальная мысль о том, что дым может подняться или спуститься по стояку к соседям, а те меня сдадут, отбила желание курить вообще. Поэтому я пошла по новой перелопачивать дебри моего гардероба и собираться на вторую за сегодня встречу.
Для Тёмы утренний наряд не подходил. С ним я всегда держалась строгой и рассудительной дамой. Он смотрел на меня при этом как на идеал воплощения женственности, а я при этом внутри умирала со смеху. Нет, Артём был очень хорошим мальчиком. Немного избалованный папочкиными деньгами и связями, но все-таки задатками настоящего мужчины он был наделен. К тому же он был божественно красив: высокий рост, темные волосы, широкие плечи и ясные голубые глаза, загорелая кожа, приятный сильный мужской запах. Одевался он тоже неплохо: наличие денег сочеталось с врожденным вкусом. К сожалению, минус его состоял только в его возрасте. Молодой идеалист. Перфекционист. Я была для него идеалом. Мне это нравилось какое-то время. Но он решил, что мы должны озвучить наши отношения или даже зарегистрировать их, потому что в его понимании семья и дети – это цель нашего существования. Возраст мой при этом еще не смущал ни разу. Слова «свадьба» и «знакомство с родителями» вывели меня из оцепенения. Я трезво взглянула на ситуацию, уволилась и сбежала сюда. Наше общение свелось к телефонным разговорам один раз в несколько дней, и мне казалось, что у Тёмы уже все перегорело. Даже то, что он разозлился на меня, играло мне на руку: пусть так, но он отстанет от меня в конце концов.
Что заставило его сесть в машину и примчаться сюда, я не знала. Но обязательно выясню это через пару часов. Я назначила Тёме встречу в ресторане «Ла маре», где по сведениям Кузи, сегодня вечером должен ужинать Кот. Правилам это не противоречило: мы будем не наедине, но на глазах друг у друга. И он сможет убедиться, что для меня это просто игра. Что моя эмоциональная привязанность к нему прошла, а есть только желание. Сильное. Горячее. Опасное. И еще я буду с другим мужчиной, это его позлит. А уж во что выливается его злость, я хорошо поняла этим утром.
В «Ла маре» я, конечно, опоздала. Платье, которое я выбрала для ужина существенно отличалось от того, что было на мне на первом свидании. Строгое платье-обманка: футляр чуть ниже колен, без рукавов, завышенная талия, воротник-стойка под горло. Все черное и непрозрачное. Обман был в том, что строгость вся была спереди. Сзади не было практически ничего. Вся спина была открыта. Причем настолько глубоко, что белье опять отменяется. И разрез почти до самого выреза. В общем одни вырезы-разрезы. Волосы в этот раз пришлось уложить. Чувствовала я себя в этом наряде черной пантерой. Я настолько была уверена в себе, что перестала переживать из-за того, что моей компанией будет Тёма. Перестала расстраиваться из-за того, что по натуре я оказываюсь не очень хорошим человеком, что я злая, жестокая и черствая женщина, которой абсолютно наплевать на чувства этого молодого мужчины, который ждет меня в ресторане, что я просто использую его для достижения своих целей, а потом выброшу, как ненужную вещь. Да, иногда меня грызла совесть за такие вещи, но недолго.
У входа в ресторан я поискала глазами их авто. Бумер с московскими номерами стоял прямо у входа, а лекс Кота – на противоположной стороне улицы. Отлично: значит, оба на месте. Теперь главное внутри сесть так, чтобы оказаться спиной к Коту. Он будет видеть все, а я не буду видеть его вообще, не буду на него отвлекаться и буду все делать более естественно.
Честно говоря, в этом ресторане я еще не была ни разу. Но куда мне нужно было идти, я поняла сразу. Хотя я и опоздала, Тёме все же не хватило этого времени, чтобы закончить все приготовления. Я ожидала стандартные 100 красных роз – такой букетик, которым запросто убить можно, а чтобы носить его, необходима помощь пары атлетов. Но роз было больше. В вестибюле туда-сюда носились официантки из зала, охранники со входа, работники с кухни в белых спецовках – все расставляли большие белые вазы с розами. В каждой вазе штук по 20 ярко-красных роз. Из этих ваз они делали импровизированную дорожку, которая вела в большой общий зал. Я даже не подозревала, что в нашем городе можно купить СТОЛЬКО красных роз! Да у нас их тут просто не может быть в таком количестве.
Я медленно пошла по этой дорожке из красных роз. Бросив один лишь взгляд в зал, я тут же увидела компанию из четырех человек за столиком в правом углу, двое из которых были мне знакомы. Спиной ко мне сидел Добряк. Лицом к входу сидел Кот. Но дорожка из роз пересекала зал и шла дальше к массивным дверям, на которых красовалась золотистая табличка с надписью «V.I.P.». Уединяться настолько в мои планы не входило. Тем более что Кот меня уже заметил.
Тёма вышел из вип-зала, что-то объясняя менеждеру с черном костюме, но, увидев меня, тут же что-то сунул ему в руку, сказал «спасибо» и пошел мне навстречу, широко улыбаясь и сверкая голубыми глазами. Выглядел он потрясающе. Сразу было видно, что он не местный. Строгий костюм при покупке на ценнике имел явно примерно 6-значную цифру, прибавлял ему солидности и накинул лет пять, так что разница между нами в глаза вообще не бросалась. На его лице была такая неподдельная радость, что мне опять стало его жалко.
Но я тут же заняла нужную позицию (спиной к Коту) и изобразила недоумение вперемешку с гневом. Тёма попытался меня обнять, но я сухо отстранилась, обвела взглядом этот красный розовый кошмар и спросила:
– Что это?!? Ты в своем уме? Ты что тут устроил?
– Котенок, я так рад тебя видеть, – казалось, что он не слышит меня.
– Тёма, я серьезно! Что это?
Он опешил.
– Я говорила тебе сто раз, что не люблю это все. Скажи, пусть все немедленно уберут. Вы тут весь зал перегородили! Нормальным людям не пройти вообще!
– Я хотел тебе сделать сюрприз, котенок.
Странно, но все они, так или иначе, приписывали меня к семейству кошачьих.
– Мне приятно просто увидеть тебя, – смилостивилась я и чмокнула его в щеку, для чего пришлось встать на цыпочки, несмотря на огромные каблуки. – Так что или пусть это все уберут, или я уйду отсюда прямо сейчас.
– Пошли, сейчас все уберут, – он взял меня под руку и направился к большим дверям.
– Нет, – я выдернула руку, – давай сядем как нормальные люди, без этих понтов. Я хочу остаться здесь, – я огляделась, ища подходящий столик справа, – вон там свободно.
Как из-под земли вырос менеджер:
– Артём Вениаминович, выбирайте абсолютной любой столик. Через минуту он будет свободен.
Фу, как противно стало. Как меня бесят эти лебезения перед чужими кошельками. Интересно, сколько он ему заплатил за эту вакханалию?
– Мы сядем туда. Там свободно, – указала я ему на место, которое выбрала. – И нам ничего больше не нужно. Только меню и пепельн… Нет, пепельницу не надо. Я бросила курить.
