Текст книги "Ж… замечательных людей"
Автор книги: Эльвира Барякина
Жанры:
Юмористическая проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Он ей не ответил.
ILOVEYOU
21 апреля 2007 г.
Пол сидит за компьютером и делает деньги – взгляд сосредоточен, в очках – синие отблески. У него там инвестиции в недвижимость Колорадо.
А я сижу на диване, пью чай и болтаю ногами. У меня тут любовь.
Как-то странно называть мое счастье словом из бесталанных песенок. У древних греков на каждый случай был свой термин: «агапэ» – любовь самоотверженная, «филия» – любовь-симпатия, «эрос» – любовь-страсть. Я их всех перепробовала.
А как мне назвать мою теперешнюю любовь? Не отрываясь от экрана, Пол гладит мою коленку. Он тоже счастлив.
Нам интересно вдвоем. Он мне:
– Деньги не имеют ничего общего ни с работой, ни с временем, на нее потраченным. Скажем, вклад в банке зарабатывает проценты сам по себе. Быть богатым – это видеть шансы и иметь смелость ими пользоваться.
Я киваю: в жизни все то же самое. Один придет к морю и ляжет загорать; второй придет и напишет картину; третий наловит рыбы и продаст ее на базаре. Каждый видит свои возможности.
Сколько женщин каждый день встречается с Полом и не видят, что его можно любить! Есть даже те, кто его терпеть не может: у адвокатов всегда много врагов. А я смотрю на его пальцы, бегающие по клавиатуре, на клетчатые шорты с тесемками на пузе… У моей любви все-таки есть имя: «Narcissus hybridus poeticus» – «нарцисс гибридный поэтический». Мы с Полом однозначные эгоцентрики – самовлюбленные и тщеславные. Но мы уже настолько срослись друг с другом, что наш эгоизм распространяется сразу на двоих. В этом поэзия наших отношений.
ЖИВАЯ ВЕРА
23 апреля 2007 г.
Леля в больнице.
Я только сейчас заметила: все, что связано с медициной, имеет имена – как у мелких божков в римском Пантеоне. Наверняка так и есть: у каждого диагноза и процедуры есть свой ответственный небожитель:
Катетер – бог промывания.
Пальпация – богиня ощупывания.
Аппендицит – зловредный дух, живущий в кишках. Сын Паталогии и Гастрита.
Последнее время постоянно думаю о человеческих богах. Леля говорит:
– Меня Бог спасет.
Она доверяет ему и имеет смелость не бояться. А я не могу. Потому что на совести христианского Бога Всемирный потоп и разрушение Содома и Гоморры вместе с младенцами и инвалидами. В наше время подобные вещи называются террактами.
Если Бог – это любовь, то либо в Библии что-то напутали, либо в любви.
Конечно же я ни слова не говорю Леле: вера – это самое мощное лекарство, и я не имею права отбирать его. Мне надо разобраться для себя.
Недавно наткнулась на статью: верующие в два раза чаще атеистов называют себя счастливыми. Я тоже хочу верить! Хочу знать, что у меня за спиной стоит кто-то вечный, всемогущий, мудрый и добрый. Тот, кому можно доверять без оглядки.
Когда мне было 12 лет, я подошла к деревенскому батюшке:
– А Бог может предвидеть будущее?
– Да, конечно.
– Так зачем же Он создал Люцифера, если заранее знал, что тот станет дьяволом?
Батюшка меня выгнал: сказал, что мне место в пионерской организации, а не в церкви.
В уголовном праве, человек считается виновным, если он контролирует ситуацию, осознает, что он делает, и предвидит, что получится из его поступка. Бог создал этот мир вместе с атомной бомбой, камнями в Лелиных почках и моими сомнениями. Если бы он не хотел всего этого, он бы сделал Адама и Еву другими. Получается, что Бог либо желает нам зла, либо не ведает, что творит.
Вера способна лечить, создавать величайшие произведения искусства, стирать границы между народами и стирать народы между границами. Отказываться от Бога – лишать себя одной из главных движущих сил. Но как не отказаться, если религиозная логика – дыра на дыре?
Как всегда, пошла в интернет, поспрашивать людей: Как вы пришли к Богу? Откуда вы знаете, что священные книги не врут? Есть ли у вас доказательства существования Бога?
Оказалось, что доказательства никому не нужны. Вера – это мистический опыт. Человек просто понимает, что Бог есть, и жизнь без него немыслима, как без солнца.
Надо искать своего Бога… Он где-то здесь. Я чувствую, что всему этому должно быть разумное объяснение…
АВТОПИЛОТ
25 апреля 2007 г.
Зэк позвонил в шесть утра.
– Мардж, извини, что я тебя разбудил. Но мне очень нужна твоя помощь.
Я села на кровати.
– Что случилось?
– Я в полиции. Агнесса сейчас на гастролях, и ты – единственный человек, к которому я могу обратиться. Мне нужно, чтобы ты подтвердила мою личность. И еще привези, пожалуйста, мои документы и штаны: я их забыл у одного парня…
Не знаю, то ли смеяться, то ли плакать.
Вчера вечером Зэк пошел в гости к знакомому продюсеру, ужрался там в стельку и попросил у хозяина машину покататься. Хозяин (тоже пьяный) предложил обменять ключи от своего «порше» на Зэковы джинсы. Без прав и штанов Зэк поехал в ночь. Долго кружил по Голливуду, надеясь найти то ли девочек для танцев, то ли мальчиков для драки. В конце концов за ним погналась полиция.
Не выходя из астрала, Зэк поддал газу. Его зажали в тупике, вытащили из машины и уложили мордой на асфальт.
– Как зовут?
Зэк сдуру решил назваться чужим именем – первым пришедшим на ум:
– Джон Сейдж.
Полицейский передал ответ по рации и вдруг просветлел.
– Ну что, браток, вот мы тебя и поймали! Ты у нас по всем базам данных проходишь – три убийства и изнасилование!
В участок я ездила вместе с Полом. Когда все закончилось, и мы вышли на улицу, он не смог удержаться от смеха.
– Видал я идиотов, но чтоб таких…
В полиции нам сказали, что Зэка будут судить еще и за вандализм. На пассажирском сиденье «порше» обнаружили гипсовую скульптуру русалки. Зэк ее сбил, вылез из машины, смотрит – женщина на дороге валяется. Ну и решил подвезти.
Пол заявил, что постарается вытащить Зэка из этого дерьма, если он согласится на мирный развод. Зэк согласился.
По дороге домой мы зашли в магазинчик, торгующий всякими прибамбасами для автомобилей. Я купила для Зэка наклейку на заднее стекло: «Не езди быстрее, чем может летать твой ангел-хранитель».
ИЗВЕСТИЯ
26 апреля 2007 г.
Залог назначили в пять тысяч долларов. Кто его заплатил? Разумеется, жена.
Я подъехала к кутузке, чтоб отвезти Зэка домой. Он вышел – улыбка через силу, глаза травмированные.
– Да я сам на этих козлов в суд подам! И русалку я не мучил! Это любой свидетель подтвердит.
Свидетелей нет. Зато есть гипсовая дама со следами насилия по всей фигуре.
Пол вовсю строчит нужные бумажки. Делает вид, что воспринимает случившееся профессионально – с сочувствием, но без лишних соплей. За последнее время он прочитал кучу книг об управлении стрессом и решил использовать Зэка в качестве тренажера – чтобы оттачивать великодушие и пофигизм.
ЗА РУЛЕМ
27 апреля 2007 г.
Я ждала, что Зэк раскается… Ну хотя бы признает, что садиться в пьяном виде за руль – верх идиотизма. Ничего подобного!
– Ты сама на дороге не подарок!
Он ведет себя затравленным волчонком и уверен, что мы с Полом «радуемся» его несчастью. В его глазах мы – спекулянты, предложившие голодному суп в обмен на обручальное кольцо. С одной стороны, – спасли, с другой – обокрали.
В моей водительской жизни тоже всякое бывало – тут с Зэком не поспоришь. Чего стоят первые месяцы за рулем! Тогда я даже дневник завела – хотела, чтобы мама узнала о моих последних днях:
Тормоз – эта большая кнопка для ноги. Газ– маленькая кнопка. Различать наощупь.
Первый раз выехала на улицу. Временно никто не пострадал.
Ненавижу: школьников, собак, кошек, велосипедистов, фонарные столбы, канализационные люки и старушек с палочками.
Все еще никто не пострадал. Удивительно.
Кошмарный сон – это не когда за тобой кто-то гонится, а когда ты за кем-то. И догоняешь…
Моя первая машина представляла собой гибрид между доисторическим «понтиаком», «фордом» и значком «мерседеса» на капоте. Автором этого шедевра был падре Михаэль – страстный селекционер-любитель.
– Жалей ее: это не машина, это настоящий скакун, – сказал он, пряча деньги в карман сутаны.
Что падре имел в виду, я узнала на следующий день. Мой автомобиль действительно передвигался по городу нервными скачками: проедет с десяток ярдов и замрет как будто в удивлении: «Эк меня проперло!» Потом рывок, дым, визг – и преодолен еще отрезок.
Я ехала на работу подобно африканскому послу: с гудками, длинным эскортом и толпами зевак.
– Магдж таки очень умная девочка, – говорили старички, восседающие на лавочке перед нашим домом. – На машине с такой скогостью ей никогда не убиться, а вот стгаховку ей дадут непгеменно.
ЧУДЕСА И ПРИКЛЮЧЕНИЯ
29 апреля 2007 г.
День рождения Джоша и Пола мы решили отмечать в один день – на даче в Биг Беар.
С подарком Полу я разобралась довольно быстро: компьютерные игры – наши лучшие друзья. А вот чем порадовать племянника?
Все мои прежние подарки он продал на интернете.
– А вот и не все! – запротестовал Джош, когда я напомнила ему об этом. – Помнишь, когда я был маленький, ты подарила мне «Энциклопедию мифических существ»? Я ее даже читал!
Мне не верилось.
– И кто тебе больше всех понравился?
– Саламандра! Она не горит в огне и предохраняет хозяина от плотских желаний.
Для Джоша это актуально – он так и не нашел себе девушку.
За день до торжества мы с Мелиссой зашли в магазин и купили резиновую ящерицу.
– Ты уверена, что это саламандра? – спросила Мелисса.
Я пожала плечами.
– Думаешь, Джош поймет разницу? Учебник биологии он точно не читал.
Ящерица была очень похожа на настоящую, и ради прикола мы решили подарить ее не просто так, а в красивом террариуме с домиком, прудиком и системой вентиляции.
– Это мне?! – ахнул Джош, глядя на резиновую саламандру на берегу пруда. – Какая красавица! А почему она не двигается?
– Она в зимней спячке, – сказала Мелисса. – Ты, главное, ее не трогай. Она ядовитая. Проснется через пару недель.
Джош был так счастлив, что нам стало неудобно.
– Давай сходим в зоомагазин и купим ему настоящую саламандру, – шепнула я Мелиссе. – Потом незаметно подсунем.
Джош поочереди подводил к террариуму всех гостей.
– Это очень редкое животное. Я про нее в одной мифической книжке читал.
Кевин приехал на день рождения Пола вместе с дочерью. Я видела Беллу два года назад и совсем ею не заинтересовалась. Не девица, а медуза – белая и полупрозрачная. Хотя, может, тогда я и не могла ее оценить – любое напоминание о Сьюзан, жене Кевина, давило мне на мозг.
На этот раз Белла меня изумила – порода! Мягкие движения, утонченный вкус… Кто бы мог подумать, что Кевин способен на такое произведение искусства?
Поначалу он на меня не смотрел – по инерции дулся. Мы сидели на террасе с разных концов дивана. Пол жарил барбекю и трепался с братом Эрни, приехавшим из Лас-Вегаса, Мелисса ушла выгуливать Ронского, гости разбрелись кто куда…
Через открытую дверь нам было видно, как Джош показывает Белле свой террариум:
– Смотри, это сальмонелла!
– Сальмонелла – это бактерия, – поправила я. – А у тебя саламандра.
Но мальчик не растерялся.
– Это ее так зовут.
Чтобы «взрослые» не мешали, Джош закрыл дверь на террасу.
Я покосилась на Кевина: он улыбался.
– Будешь? – спросил он, откупоривая коньяк.
Я протянула ему бокал. Под крышей тенькала «музыка ветра» – тонко и часто, как игрушечный набат.
– Как ты?
Кевин пожал плечами.
– Нормально… А вообще – устал. Выдохся.
– После фильма?
– Да нет, вообще. Мне тут Белла подарок сделала… – Кевин задрал рукав рубашки и показал браслет, сделанный в виде дракона и тигра, кусающих друг друга за хвосты. – Сама сделала.
Я вытаращила глаза.
– Твоя Белла?!
– Она выучилась на дизайнера ювелирных изделий. В прошлом месяце открыла фирменный магазин.
Браслет был действительно необыкновенным, я такого раньше не видела.
– Что он означает?
– Союз Ян и Инь. Древние китайцы верили, что дракон олицетворяет Ян: активное начало, сознание и небесные силы. А тигр – Инь: пассивное, подсознательное и земное. В их балансе – вся мудрость мира. Если хочешь, понимай это как марксистскую диалектику – единство и борьбу противоположностей.
Я рассмеялась.
– А ты сам как понимаешь?
Кевин не ответил прямо. Вертел браслет, глядя, как солнце играет на золоте.
– Белла сказала, что дракон – это разумное управление судьбой; тигр – автопилот. Она думает, что в последнее время я живу жизнью тигра… А должен быть баланс. Вот так-то яйца курицу учат!
Я вытянула шею, чтобы через стеклянную дверь посмотреть на Беллу. Они с Джошем сидели на диване в глубине комнаты и над чем-то потешались.
– Ничего себе девушка выросла!
– Я иногда думаю, как хорошо, что нам со Сьюзан некогда было ее воспитывать, – сказал Кевин. – Иначе сделали бы из нее уродца, вроде нас самих.
– Вы с ней друзья?
– Нет. Мы только знакомые. Я всю жизнь забывал, в каком она классе. А она вчера подбежала, обняла: «Папочка, я тебя так люблю!»
Я смотрела на Кевина и чувствовала то же самое. Эх, дурачина-простофиля! Морду бы твою в кровь расцеловать!
Ночью то ли дремала, то ли бодрствовала.
Тысячи тысяч моих предков жили по принципу Инь: не загадывай на будущее, ни на что особо не рассчитывай, действуй по велению сердца… Инь – река: куда вынесет, там и окажешься. Не так давно ехали с Лелей через Нью-Порт Бич, вдоль дороги стояли знаки: «Продается дом». Мы зашли ради интереса: три этажа, бассейн, семь миллионов долларов.
– Я смогу себе это позволить, – сказала я. Леля посмотрела на меня как на безумную.
– Не говори «гоп» пока не перепрыгнешь.
– В Калифорнии десятки, если не сотни тысяч таких домов. И что, все их владельцы умнее или образованее нас с тобою?
– Им по наследству деньги достались.
– А их предкам?
Леля не хотела считать себя достойной дома в семь миллионов. Она начала перечислять мне сто внешних причин, почему ей никогда не купить его. Нужны связи, талант, удача…
Я не сдавалась:
– А может, дело в том, что однажды владельцы этих домов сказали: «Я смогу себе это позволить»? Вспомни Кевина: где он был, а кем стал. Вспомни нас с тобой – приехали в Штаты без копейки денег! Вся Америка создана с нуля! Просто кто-то ставит себе планку над головой, а кто-то – над облаками.
Я смотрела на спящего рядом Пола: он всегда придумывает сто внутренних причин, почему он может достать звезду с неба. Внешние препятствия его вообще не волнуют – горы на пути можно свернуть, обогнуть или перейти поверху. Хотя Инь у него тоже есть – без нее жить нельзя, иначе сотрешься, как мелок о шкурку.
Я лежала с закрытыми глазами и думала, что «сон и явь» звучат как «Инь и Ян». Вдруг чувствую – пахнет паленой резиной. Накинув халат, спустилась на кухню.
Окна везде были открыты; у барной стойки сидел Джош.
– Чем воняет?
– Саламандра сгорела, – шмыгнул он носом. – Я хотел проверить, как она на огонь реагирует, стал кидать к ней спички, а она взяла и того… Не буду больше книжки читать – там одно вранье!
OOPS!
1 мая 2007 г.
Если скрестить доктора Айболита и Бармалея, то выйдет старший брат Пола, Эрни. Седой, благообразный, со старомодными усами и массой негодяйского обаяния.
Встретившись со мной в первый раз, Эрни долго тряс руки, кричал комплименты и предлагал устроить мою судьбу.
– Вы литагент! О, замечательно! Вы, наверное, страшно устаете на работе? Я помогу вам! Вы купите виллу в Пуэрто-Рико! Там такая красота! Океан, солнце и все – дешевле грязи.
Пол взял меня под локоток и вывел из-под обстрела.
– Не слушай его. Он жулик, причем профессиональный.
В это было трудно поверить. Когда Эрни Вардлоу общается с людьми, он как будто окрашивает их весельем. Глаза начинали сиять, губы улыбаться; визитки перекочевывают из рук в руки.
– Пять жен, одна добропорядочней другой, – ворчал Пол, глядя на его маневры. – Детей никто не считал.
– Зачем же ты его пригласил к себе?
– Я?! Он сам приперся.
Официально Эрни приехал к брату, чтобы лично вручить подарок на день рождения – пятьсот долларов, которые он когда-то занимал. Ввалился в квартиру, расставил по столам чемоданы и начал командовать Папой Жао. Через два дня Пол переселился ко мне.
Наглость – второе счастье, наивность – первое: Эрни абсолютно счастливый человек.
– Ну как я его выгоню? – говорит Пол. – Он ведь маме позвонит, будет спрашивать «За что?!» А маме вредно расстраиваться. Через неделю сам уедет.
Джош вывалил на диван гору туристических каталогов.
– Это – Белиз! Преступность маленькая, экономический рост – ого-го, находится на Карибском море. Что думаете?
Мы с Полом переглянулись.
– Насчет чего? Джош вздохнул.
– Теть, США давно прогнили. У нас двадцать процентов населения не имеют медицинской страховки. Нам нужна новая родина!
Я полистала каталоги. На каждом из них был напечатал портрет Эрни.
– Что он тебе пообещал?
– Смотри: ты мне даешь денег, Эрни все устраивает, а прибыль делим поровну.
Джош показал на картинки, обведенные красным фломастером.
– Для начала купим три особняка. Один мне, остальные сдадим. Арендаторы будут оплачивать нам ипотеку, да еще и сверху останется. Только сделку нужно провернуть быстро. Особняки на дороге не валяются.
Пол кусал губы, чтобы не засмеяться. Джош уловил его взгляд.
– Что?
– Для начала сходи на сайт Торговой палаты Лас-Вегаса и посмотри на рейтинг твоего агента.
– А что ему поставили?
– «F» – «кидала в особо крупных размерах».
– Это все завистники! Им завидно, что Эрни такой успешный бизнесмен, что он находит такие сделки, что…
Пол защелкал по клавишам ноутбука.
– На, любуйся.
Это было исковое заявление. Из него следовало, что Эрни Вардлоу присвоил семнадцать миллионов чужих долларов.
Джош был потрясен.
– Как он это сделал?!
История с миллионами началась вскоре после Первой мировой войны. Разоренная Германия должна была выплачивать репарации победителям, но платежи были настолько чудовищными, что страна не могла с ними справиться.
Немецкое правительство выпустило облигации, обещало баснословные проценты и распространило их по США и Европе. Но пришедший к власти Гитлер аннулировал все внешние долги, и «золотые облигации» превратились в фантики.
После окончания Второй мировой вопрос об облигациях вновь всплыл на поверхность. Германия разделилась на два суверенных государства – ГДР и ФРГ, и ни та, ни другая страна не собиралась выплачивать долги Веймарской республики.[11]11
Веймарской республикой называли Германию в 1919–1933 годы.
[Закрыть]
Тем временем проценты накапливались. К моменту воссоединения Германии на каждую облигацию стоимостью в штуку баксов приходилось чуть ли не 800 тысяч долларов процентов.
В начале 1990-х Эрни Вардлоу работал скромным клерком в Нью-Йорке. Денег едва хватало на маленькую квартирку под самой крышей, а тут еще сосед-пьяница повадился просить у него на опохмел. Однажды он принес Эрни кипу документов, похожих на почетные грамоты.
– Ты того… Возьми… Спасибо за вчерашнее.
Это были облигации Веймарской республики. Эрни снес их в банк, будучи уверен, что через пару часов очнется миллионером. Но ничего подобного не произошло. Нудный менеджер посмотрел на бумаги через лупу:
– Сходите на блошиный рынок. Может кто-нибудь и возьмет – по доллару за штуку.
Сокровище ничего не стоило. Эрни пережил кошмарную ночь, но потом понял, что его судьба не способна на такие подлости. В течение следующего года он работал как бешеный: создал инвестиционный фонд, объявил себя финансовым гением и приступил к агитации.
– Германия объединилась и теперь она обязана платить по старым долгам. В конце концов на ее территории – наши военные базы. Мы заставим их! Все, что нам надо, – это скупить у населения облигации по доллару за штуку.
Эрни удалось собрать на свою затею около 17 миллионов. Люди в здравом уме и трезвой памяти отдавали ему все свои накопления, стоило ему нарисовать красивую стрелу на графике, летящую вверх, в бесконечность.
– Пол, не будь дураком, давай деньги! – шумел Эрни. – Завтра у тебя будет новый BMW! Причем, не машина, а завод! А еще все баварское пиво, все сосиски и Дрезденская картинная галерея впридачу!
Пол позвонил в Берлин, после чего сказал брату, что им надо серьезно поговорить.
– Твои бумаги действительно ничего не стоят.
– Как это? – возмутился Эрни. – Мы давали немцам взаймы, они на наши деньги построили фабрики… Потом на них же производили оружие против нас… А теперь они отказываются платить?!
Оказалось, что перед войной часть еврейских банкиров скупили «золотые облигации» и безвозмездно передали их Германии в качестве доказательства лояльности Гитлеру. Банкиров все равно отправили в газенваген, облигации – в подвалы Рейхсбанка. А в 1945 году в Берлин вошли русские и все вывезли: куда – неизвестно.
– Немецкое правительство согласно погасить долги, – сказал Пол. – Но ты должен доказать, что ты перекупил их у правомочных владельцев, а не у русских, которые их похитили. В противном случае они будут считаться краденым имуществом.
Полчаса Эрни орал, что это произвол, и пусть эти сраные немцы сами докажут, что облигации краденые. Но потом успокоился и решил, что не все так плохо.
На счетах его компании лежали миллионы, которые он не успел потратить на скупку облигаций. Эрни взял в аренду роскошный особняк, гоночный автомобиль и дюжину прелестных женщин. Два года жил как падишах, а потом был суд.
Разъяренные инвесторы требовали крови Эрни, но его договоры были составлены так хитро, что все растраты списывались на представительские расходы. А что облигации не удалось реализовать – так то вина не Эрни, а правительства Германии.
Джош с уважением посмотрел на Пола.
– Ты бумаги составлял?
Тот неопределенно качнул головой.
– Не имеет значения. Я надеюсь, ты понял, что с Эрни можно связываться только ради криминального репортажа?
Джош уныло листал буклеты.
– Все-таки ты, Пол, нехороший человек. Тебе ничего не стоит убить чужую мечту… У меня ж душа пела!
Пол хмыкнул.
– И я даже знаю, какую песню.
Остаток вечера Джош посвятил критике мира капитала вообще и торгашеской системы Америки в частности.
– Мне нужна другая страна! – заявил он и пошел ужинать в «Макдоналдс».
РОДИНА
3 мая 2007 г.
Когда я рассказала папе, что Джошу наскучила Америка, он ликовал как Александр Невский, заваливший псов-рыцарей.
– Скажи ему, чтоб приезжал к нам! Я его в Музей Красной армии свожу! На рыбалку съездим, в баньке попаримся!
Джош почти не общается с дедушкой: раз в год по велению Лели напишет поздравительную открытку с «Я» как «R» и раз в полгода поговорит по телефону.
Я один раз наблюдала за процессом:
– Привет, дед… Это я… Нормально… Чем занимаюсь? Ну, на интернете торгую.
Джош отставил трубку на полфута и принялся смотреть вдаль.
– Ты чего? – шепотом спросила я.
– А, дед читает лекцию о честном труде. Через пять минут Джош вновь приник к телефону:
– Ну на фига мне базовое образование? Херня какая!
И снова отвел трубку.
Если бы не советская власть, из папы бы вышел страстный проповедник. Он с таким жаром вовлекает всех в свою веру, что с ним неудобно спорить: начинаешь чувствовать себя предателем Родины в особо крупном размере.
Я понимаю, что папин патриотизм – это его стержень, но еще с подростковых времен у меня осталась бессердечная привычка противоречить.
– Пап, да не поедет Джош никуда.
– Как это не поедет? Здесь его Родина! И он обязан ее любить.
Мы спорим целый час. Я спрашиваю папу, любит ли он Камчатку, на которой никогда не бывал, и отвалившиеся от СССР республики.
– Ведь так не бывает – до развала Союза «люблю», а после – «не люблю». Патриотизм не возникает по отмашке политиков, верно?
– Ты… – от возмущения папа не сразу находит слова. – Все у вас меряется хитрожопос-тью! Родина – это не территория!
– А что? Граждане? Убей меня, я не могу любить вашего соседа из пятой квартиры – он придурок. В России почти 900 тысяч уголовников, и все – граждане. Хочешь сказать, что ты их любишь из чувства патриотизма?
– Ты, милая моя, провокатор!
– Нет, папа, я реалист. Мой бойфренд – наполовину англичанин, наполовину русский, мои друзья – американцы, китайцы, израильтяне, марокканцы, да кто угодно! Вот их я люблю. А любовь из чувства долга – это все равно что вражда из любопытства.
Маме надоедает слушать, как отец со мной препирается, и она поднимает параллельную трубку.
– Родина – это культура!
– Мам, культура – понятие интернациональное. Великие произведения – они для всех доступны.
– Ну тогда хватит спорить: отцу ужинать пора. У него борщ остывает.
Мы расстаемся каждый при своем. Адреналин бурлит, брови хмурятся. Мы с папой оба – за шесть тысяч миль друг от друга – думаем об одном.
Подсознательно чувствуешь, что Родина – это что-то важное, но что именно – объяснить не можешь. Не земля, не государство, не граждане, не культура…
Папа первый не выдерживает и перезванивает мне.
– Родина – это образ жизни! – кричит он в трубку. – Ты нас с матерью хоть на Северный полюс забрось – и там у нас будет Россия!
Я соглашаюсь. Да – образ жизни и ценности. У кого они схожи, те – твой народ. Потом прихожу в ужас: мы с папой принадлежим к разным народам.
Помру – завещаю себя друзьям-генетикам. Пусть удивляются.
COSMOPOLITAN
4 мая 2007 г.
А кто мой народ?
Как раньше все было просто! Возводили крепостную стену: кто внутри – те свои; кто снаружи – те враги. За царей бились не потому, что нравилось их правление, а чтоб чужие на наш трон не лезли.
Но как быть, если в мире интернета уже не существует границ? Глобальная экономика, миграция и дешевая связь сжали Землю до размеров эдемского яблока. Бог разрешил есть с дерева познания всем, кому не лень.
Мой народ – кочевник. Живет там, где нравится. Верит фактам, ищет истину. Имя ему – Homo Legens, человек читающий.
Сила духа – наша национальная черта. Обстоятельства могут нас согнуть, но не сломать. Раз согнувшись, мы всегда распрямляем спину.
Мы не воюем со злом – мы делаем добро, вытесняя зло массой. Война – это зло само по себе, потому что оставляет после себя развалины и горечь поражений.
Мы не пытаемся изменить мир к лучшему – мы меняем себя. И в этом наша суть.
Я чуть не упала, когда Агнесса объявила мне, что ей нужен жених.
– Какой-нибудь завалящий, но только чтоб с паспортом.
Новое руководство театра не продлило ей рабочую визу.
– А, может, тебе в другое место устроиться? – предложила я.
Агнесса только вздохнула.
– Да кому надо лишний раз связываться со службой иммиграции? Я ж не примадонна.
В квартирном комплексе, где живет Агнесса, половина обитателей – иммигранты. По вечерам, когда спадает жара, они собираются вокруг бассейна и обсуждают способы получения грин-карты.
Легенды кочуют из уст в уста:
– Если жениться фиктивно, то лучше искать невесту среди актрис. Им деньги нужны на голливудскую улыбку.
– На Сансет-бульваре есть один мужик – бывший зубной техник. Он из витаминок вытачивает противозачаточные таблетки. Один в один как настоящие! Находим себе американского бойфренда, при нем пьем таблеточку и… залетаем! А там его уж можно к стенке припереть: женись, паразит!
От таких разговоров Агнессе дурно делается.
– Давай лучше тебе нормального мужика найдем? – предложила я.
Агнесса посмотрела на меня как на блаженную.
– Да где я его найду? Твой Пол – единственный нормальный мужик из всех, кого я знаю. Да и он, наверняка, что-нибудь скрывает.
На самом деле мест, где водятся качественные мужчины, полным-полно. Самое лучшее – Лос-Анджелесский аэропорт. Это удивительно, сколько интересных дяденек летает самолетами.
Идет, скажем, джентельмен. В глазах – легкая усталость и понимание жизни. Следишь за ним: один, никто не встречает, вещей мало – значит, командировочный. Кольцо есть? Нет? Можно знакомиться.
– Мистер Смит?
– Э-э… Вы ошиблись.
– Ой, извините… (кокетливый взгляд из-под ресниц). А я бы многое дала, чтобы вы были мистером Смитом. Мы бы тогда познакомились…
Разве ж он откажется?
Еще отличное место для знакомств – Лас-Вегас. Там по дорогим казино пасется очень любопытная публика. Следишь за игрой, громко болеешь за «клиента», а по результатам либо восхищаешься, либо сочувствуешь.
Ну и открытие художественных выставок. К нашим услугам весь спектр женихов – от благородной профессуры до газетчиков. Может, и министр холостой попадется откуда-нибудь из Японии.
В музеях знакомиться еще проще, чем в казино: спрашиваешь «клиента», как ему нравится картина, и тыкаешь наугад в любое полотно.
Агнессе ничего из предложенного не подошло.
– Да не получится у меня ничего. Мужикам не нравятся умные и независимые женщины.
– Мужикам не нравятся угрюмые, – отозвалась я. – Привлекательность – это расправленные плечи и хороший вкус.
В конце концов я уговорила ее дать объявление на сайт знакомств.
Весь вечер мы корпели над текстом. Я, как опытная обольстительница на пенсии, советовала:
– Не пиши про ум и профессию. Поначалу мужиков интересует только приличная фотография…
– Идиоты… – заранее ужасалась Агнесса.
– Самцы других видов еще хуже. Их интересует, как пахнет дамская попа.
Агнесса долго изучала объявления «конкурирующих фирм».
– Слушай, если закрыть фотографии, то вообще непонятно, кого они рекламируют: себя или какой-нибудь вездеход: цвет, возраст, длина. Они бы еще графу «Грузоподъемность» приписали.
Подумав с минуту, Агнесса застучала по клавишам:
«Требуется красавец, умница и душа компании. Желательно в одном лице (но по отдельности тоже сойдет)». А в графу «О себе» добавила: «Я маленькая, твердая и теоретически могу быть многогранной. Если меня найти и отшлифовать – буду стоить целое состояние». Подпись «С».[13]13
С – химическая формула алмаза.
[Закрыть]
– Не представляю, как я пойду на свидание с чужим мужиком, – сказала Агнесса, отправив анкету. – Он же как взглянет на меня, так и поймет, что мне ничего, кроме грин-карты не нужно. У меня все на лице написано.
Подкравшись сзади, Пи-Пи обняла ее.
– Мам, у меня есть маска собачки. Наденешь ее, и ничего видно не будет.
Я спросила Агнессу, как поживает Зэк.
– Нормально, – отозвалась она. – Говорит, что все бабы – дуры, а все адвокаты – сволочи.
И это после всего, что мы с Полом для него сделали!
КРОКОДИЛ
8 мая 2007 г.
Я сидела у Пола в приемной и ждала, когда он закончит с клиентом. Мне хотелось гулять. Эрни наконец-то уехал домой, и это был отличный повод для посиделок в ресторане и прогулок под луной.
За перегородкой, у секретарского стола, раздавался треск клавиш и воркование Бешеной Козявки Картера:
– Эммануэль, я ведь к тебе не пристаю… Я только из любопытства спрашиваю: какая часть мужского тела тебе больше всего нравится?
– Крепкое мужское плечо. Отойдите, вы мне свет загораживаете.
Но Картер не унимался. Рабочий день закончился; дома его никто не ждал, кроме кактуса в горшке…
– Эммануэль, ну что ты такая суровая? Я ведь твой начальник и могу принять меры. Как ты, например, относишься к шантажу?
Треск клавиш стих.
– Положительно. Вот, например, отец Дэни-эл в прошлое воскресенье очень хорошо нас всех пошантажировал: «Не прилепляйте жвачки под сиденья церковных скамеек! А те, кто будет прилеплять, не будут допущены к причастию».
