Текст книги "Голос лебедя-трубача"

Автор книги: Элвин Брукс Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

6. В путь, в Монтану!

Лето близилось к концу. Лебедь собрал вокруг себя всю семью и сказал так:

– Дети мои, у меня для вас есть новость. Лето почти миновало. На листья ложатся новые краски: багряные, пурпурные, золотые. Вскоре листья опадут. Пришло время покидать наше озеро. Пришло время отправляться в путь.

– В путь? – воскликнули все птенцы, кроме Луи.

– Да, в путь, – отвечал отец. – Вы, дети, уже достаточно взрослые, чтобы смотреть жизни в лицо, а неумолимые обстоятельства нашей жизни не позволяют нам дольше оставаться на этом дивном месте.

– Но почему? – вскричали все, кроме Луи.

– Потому что лето прошло, – пояснил лебедь, – и наступила пора лебедям покидать гнездовья и отправляться на юг, где тепло и много пищи. Я знаю, как дорого вам наше милое озеро, эти пышные заросли болотной травы, эти прекрасные берега и тихие укромные заливы. Здесь вам жилось весело и привольно. Вы научились нырять и плавать под водой. Вы полюбили наши ежедневные прогулки, когда мы скользили друг за другом по водной глади: впереди я сам, сильный и грациозный, прокладывал вам путь, подобно локомотиву, позади ваша прелестная мать замыкала ряд. День за днем вы прислушивались к окружающему вас миру и познавали его. Вы спасались от ужасной выдры и злобного койота. Вы слышали клокотанье сыча и свист куропатки. Ночные сны сходили на вас под голоса лягушек – ночных певуний. Но теперь подошел конец этим праздным удовольствиям, приключениям, играм и забавам, придется проститься с милыми сердцу местами. Пора отправляться в путь.

– Куда же мы полетим? – всполошились все птенцы, кроме Луи. – Куда мы полетим, ко-хо, ко-хо? Куда мы полетим, ко-хо, ко-хо?

– Мы полетим на юг, в Монтану, – отвечал лебедь.

– А что такое Монтана? – наперебой закричали все, кроме Луи. – Что такое Монтана? Что такое Монтана?

– Монтана, – объяснил отец, – это один из штатов нашей страны. Там, в чудесной долине, окруженной высокими горами, лежат Красные Скалистые озера, они словно созданы для лебедей. Эти озера встретят вас удивительными теплыми водами, поднимающимися из скрытых от глаз источников. Они не знают льда, какими бы холодными ни были ночи. На Красных Скалистых озерах вы повстречаете других лебедей-трубачей и прочих водоплавающих птиц – гусей и уток. Там меньше врагов, там нет ни одного охотника. Ондатры понастроили там множество хаток. Там вдосталь еды. Каждый день игры. Чего еще лебедю желать долгой холодной зимой?

Луи восхищенно слушал. Он хотел спросить отца, как научиться летать и, даже умея летать, как найти Монтану. Он забеспокоился, не потеряться бы по дороге. Но спросить он не мог. Пришлось слушать.

– Папа, – сказал один из его братьев, – ты сказал, что мы полетим на юг. Но ведь я не умею летать. Я никогда не бывал в небе.

– Это так, – согласился лебедь. – Но самое главное в умении летать – это правильное положение в воздухе и, разумеется, хорошие маховые перья. Полет состоит из трех этапов. Первый заключается в том, чтобы оторваться от земли – дело хлопотное и беспокойное: требуется часто и сильно бить по воде крыльями, так, что бумаги летят во все стороны. Второй этап – взлет, или выход на высоту; здесь придется потрудиться и быстро махать крыльями. И третий – выравнивание, спокойный полет высоко в небе; крылья вздымаются и опускаются медленнее, делают мощные размеренные взмахи, стремительнр и уверенно несут нас вперед и вперед, и земля, распростертая далеко внизу, оглашается криками «ко-хо, ко-хо!».

– Все это очень хорошо, – протянул птенец, – но мне не верится, что я так смогу. А вдруг я посмотрю вниз, и у меня закружится голова?

– А ты не смотри вниз, – сказал отец. – Смотри только вперед. И ничего не бойся. У лебедей, между прочим, голова никогда не кружится, – они прекрасно чувствуют себя в небе. Небо дарит им лишь восторг.

– А что такое восторг? – с любопытством спросил птенец.

– Это когда чувствуешь себя сильным и радостным, уверенным, благородным, гордым, победоносным, спокойным, всемогущим и величественным – словно весь мир принадлежит тебе, и ты предназначен высокой цели.

Луи слушал отца во все уши. Летать – это так страшно! «Ведь я не смогу крикнуть „ко-хо!“, – думал он. – А вдруг лебедю нельзя летать, если у него нет голоса, чтобы крикнуть „ко-хо“?»

– Полагаю, мне лучше всего лично продемонстрировать вам полет, – сказал лебедь. – Я буду показывать, а вы смотрите. Следите за каждым моим движением! Следите, как перед взлетом я изгибаю шею вверх и вниз! Следите, как я поворачиваю голову, определяя направление ветра! Взлетать надо по ветру – так легче. Слушайте мой трубный голос! Следите, как я взмахиваю своими огромными крыльями! Смотрите, как яростно я плещу ими, а тем временем лапы мои в сумасшедшем беге мелькают по воде! И через двести футов неистовой гонки я вдруг почувствую себя в воздухе; крылья мои все так же бешено режут воздух, но лапы мои не касаются больше воды! А потом следите, что я буду делать! Следите, как я вытягиваю вперед изящную длинную белую шею – вытягиваю во всю длину! Следите, как я поджимаю лапы, позволяя им свободно болтаться позади, пока они не займут положения вдоль хвоста! Слушайте мой клич, когда я буду набирать высоту и начну трубить! Смотрите, как мерны и могучи взмахи моих крыльев! Затем проследите, как я сделаю вираж, развернусь, сложу крылья и спланирую вниз! И, как только я приближусь к поверхности озера, следите, как резко я выброшу вперед лапы и заторможу ими, словно водными лыжами! А потом, когда вы все это увидите, вы и сами сможете попробовать взлететь вместе со Клюй и вашей матерью, и учебные полеты будут продолжаться, пока вы не освоитесь. Завтра мы снова взлетим, но на озеро уже не вернемся: мы отправимся на юг, в Монтану. Готовы ли вы к показательному полету?

– Готовы! – закричали все дети, кроме Луи.

– Прекрасно! Тогда смотрите! – воскликнул лебедь.

И дети смотрели во все глаза. Отец подплыл к берегу с подветренной стороны, развернулся и проверил направление ветра. Потом несколько раз наклонил шею, затрубил и, хорошенько разогнавшись, оторвался от воды и начал набирать высоту. Длинная белая шея вытянулась вперед, а широкие черные лапы – назад. Н каждом взмахе крыльев чувствовалась сила: теперь они мерно поднимались и опускались. Все взгляды были устремлены на него. Луи охватила неведомая ранее тревога: «Смогу ли я? – думал он. – Вдруг у меня ничего не получится? Тогда все улетят, а я останусь здесь, один-оденешенек, на опустевшем озере, без мамы и папы, без братцев и сестричек, без нищи – ведь скоро зима, и озеро замерзнет! Я умру с голоду! Мне страшно!»

Прошло несколько минут, и лебедь мягко спланировал вниз и опустился на воду. Все шумно и радостно приветствовали его:

– Ко-хо, ко-хо, ко-хо!

Все, кроме Луи. Он мог лишь бить по воду крыльями, обдавая отца облаком брызг.

– Ну вот, – удовлетворенно сказал лебедь, – вы видели, как это делается. Следуйте за мной, сейчас мы попробуем взлететь все вместе. Не жалейте сил, выполняйте все по порядку и помните, что вы – лебеди; умение летать у вас в крови, и я уверен – вам все удастся как нельзя лучше.

Все лебеди подплыли к берегу с подветренной стороны. Покачали шеями вверх-вниз. Луи старался больше всех. Затем все повертели головами, проверяя направление ветра. Внезапно отец дал сигнал к полету. Поднялась невероятная суматоха: хлопали крылья, мелькали по воде лапы, озеро вздымалось и пенилось. И наконец – чудо из чудес! – в воздух взмыли семь лебедей, два снежно-белых и пять серовато-бурых. Взлет свершился, и птицы устремились в небо.

Луи раньше других юных лебедей оторвался от воды. Как только его лапы оказались в воздухе, он понял, что может летать. Он испытал огромное облегчение и вместе с тем некое прекрасное, возвышенное чувство.

«Как хорошо! – думал он. – Я и представить себе не мог, что летать – это так приятно. Это великолепно! Потрясающе! Царственно! Меня переполняет восторг, и голова совсем не кружится. Я смогу лететь в Монтану вместе со всеми. Может быть, кое в чем я и не такой, как все, но, по крайней мере, летать я могу».

Семь величественных птиц кружили в небе около получаса, потом вернулись на озеро. Лебедь-отец плыл первым. Пробный полет оказался успешным, и теперь лебеди с наслаждением пили чистую, прозрачную озерную воду. На следующее утро они проснулись рано. Занимался чудесный осенний день. Над озером колыхался туман, рассветные лучи ласкали пеструю листву деревьев. А вечером, когда солнце склонилось к лесу, лебеди снялись с озера и отправились в путь, в Монтану.

– За мной! – воскликнул отец.

Он повернул влево, к югу. Прочие, трубя, потянулись за ним вслед. Когда они пролетали над охотничьим домиком, Сэм Бивер услыхал их голоса и выбежал наружу. Он стоял и провожал взглядом теряющихся в небесной дали птиц, пока они не исчезли из виду.

– Что это было? – спросил мистер Бивер, когда сын вернулся.

– Лебеди, – ответил Сэм. – Они полетели на юг.

– И нам бы не мешало, – заметил отец. – Кстати, завтра за нами прилетит Шорти.

Мистер Бивер растянулся на своей койке.

– А что за лебеди?

– Трубачи.

– Занятно. Я-то думал, что они больше не прилетают, а проводят весь год на Скалистых озерах, в заповедник^.

– Большинство так и делает, – отозвался Сэм. – Но не все.

Когда пришло время ложиться спать, Сэм достал свой дневник. Вот что он записал:

Сегодня вечером я услышал лебединый крик. Лебеди полетели на юг. Как это, наверное, чудесно – лететь ночью! Интересно, увижу ли я когда-нибудь снова хоть одного из них? Откуда птица знает, в какую сторону надо лететь, чтобы добраться туда, куда она хочет?

7. Школа

На Красные Скалистые озера лебеди прибыли благополучно. И вот однажды, несколько дней спустя, Луи пришла в голову мысль. Он подумал, что, раз говорить он не может, ему надо научиться читать и писать. «Если я ущербен в чем-то одном, – сказал он себе, – я должен попробовать развить в себе другие умения. Научусь-ка я читать и писать. Потом повешу на шею дощечку и кусочек мела. Так я смогу общаться со всеми, кто может читать».

Луи был общительным лебедем, и у него быстро завелись друзья. Скалистые озера служили водоплавающим птицам спасением от зимних холодов; лебеди, гуси, утки чувствовали себя здесь в безопасности, поскольку вода всегда оставалась теплой – даже в самую студеную пору. Луи был превосходным пловцом, и все обожали его. Ему нравилось состязаться с другими юными лебедями в скорости подводного плавания и умения долго оставаться под водой.

Когда Луи твердо решил научиться читать и писать, он подумал, что неплохо бы навестить Сэма Бивера – быть может, мальчик поможет ему. «Вдруг Сэм возьмет меня в собой в школу, – размышлял Луи, – и тогда учитель покажет мне буквы». Мысль о школе необычайно взволновала его. А пустят ли юного лебедя в класс к детям, беспокоился он. Вдруг учиться читать окажется трудным делом? Но больше всего его тревожило опасение, что он не сможет отыскать Сэма. Монтана большой штат, а ведь Луи даже не был уверен, что Сэм живет в Монтане. Однако он очень надеялся, что найдет мальчика.

На следующее утро тайком от родителей Луи поднялся в воздух и полетел на северо-восток. Достигнув реки Йеллоустоун, он, следуя ее течению, добрался до местечка Свит Грас. Увидев под собой городок, он опустился на землю неподалеку от школы и стал ждать, когда мальчиков и девочек отпустят домой. Наконец дети высыпали на улицу. Луи вглядывался в каждого мальчика, надеясь увидеть Сэма. Но Сэма не было.

«Это не тот город, и школа не та, – решил Луи. – Но я попытаю счастья еще раз». Он поднялся в воздух, отыскал другой городок и школу в нем, но все мальчишки и девчонки уже разбежались по домам.

«Ничего, я все равно его поищу», – не сдавался Луи. Ходить пешком по центральной улице он не отважился, опасаясь, как бы кто-нибудь его не подстрелил. Он взлетел и принялся кружить низко над домами, присматриваясь к каждому встречному мальчику. Спустя минут десять он заметил ранчо и домик; во дворе у кухонной двери какой-то черноволосый мальчуган колол дрова. Луи скользнул вниз.

«На этот раз повезло, – обрадовался он. – Это Сэм».

Сэм увидел лебедя, отложил топор и замер. Луи робко приблизился, вытянул шею и развязал шнурок на ботинке Сэма.

– Привет! – дружелюбно кивнул мальчик.

Луи попытался было ответить «ко-хо», но не смог издать ни звука.

– А я тебя знаю, – сказал Сэм. – Ведь это ты дергал меня за шнурки вместо того, чтобы поздороваться.

Луи кивнул.

– Рад тебя видеть. Чем могу помочь?

Луи стоял и молча смотрел на него.

– Ты хочешь есть? – спросил Сэм.

Луи потряс головой.

– Пить?

Тот же знак.

– Хочешь остаться у нас на ранчо переночевать?

Луи энергично закивал и даже несколько раз подпрыгнул.

– Ладно, – сказал Сэм, – места у нас достаточно. Только папу надо спросить.

Сэм поднял топор, поставил полено на колоду и расколол его на две равные половинки. Потом взглянул на Луи.

– У тебя ведь что-то с голосом, да?

Луи кивнул, старательно наклоняя шею. Он чувствовал, что Сэм его друг, хотя и не знал, что когда-то мальчик спас жизнь его матери.

Через несколько минут во двор въехал мистер Бивер на пони. Он спешился и привязал лошадку к изгороди.

– Что тут происходит? – осведомился он.

– Прилетел молодой лебедь-трубач, – ответил Сэм. – Ему всего несколько месяцев. Можно мне оставить его ненадолго?

– Вообще-то держать диких птиц в неволе противозаконно, – задумчиво произнес мистер Бивер. – Но я позвоню инспектору по охране природы. Посмотрим, что он скажет. Если он разрешит, ты сможешь оставить лебедя.

– Сообщи инспектору, что этому лебедю нужна помощь, – крикнул Сэм вдогонку отцу.

– А что с ним?

– Он не может говорить. У него горло не в порядке.

– Что ты плетешь? Разве лебеди могут говорить?

– Видишь ли, – объяснил Сэм, – это лебедь-трубач, который не может трубить. Он болен. Он не может произнести ни звука.

Мистер Бивер в недоумении взглянул на сына, не зная, верить ему или нет. Но все же он пошел в дом. Через несколько минут он вернулся.

– Инспектор разрешил тебе оставить лебедя на некоторое время у себя, если ты действительно можешь ему помочь. Но рано или поздно птицу придется вернуть на Скалистые озера. Инспектор сказал, что кому угодно он бы не разрешил держать такую птицу, но тебе он разрешает, потому что ты разбираешься в птицах и тебе можно доверять. Это серьезная похвала, сынок.

Мистер Бивер был польщен. Сэм же был просто счастлив. Луи вздохнул с облегчением. Вскоре все трое пошли на кухню ужинать. Миссис Бивер разрешила Луи постоять около стула Сэма. Молодого лебедя накормили кукурузными зернами и овсом. Было очень вкусно. Когда Сэм собрался спать, он хотел было взять Луи в свою комнату, но миссис Бивер воспротивилась.

– Он же перевернет все верх дном. Это тебе не канарейка – смотри, какой большущий. Отведи его в конюшню, пусть поспит в пустом стойле. Думаю, лошади не будут возражать.

На следующее утро Сэм взял Луи с собой в школу. Мальчик ехал верхом на пони, а Луи летел за ним следом. Все ребята с любопытством смотрели на огромную птицу с длинной шеей, ясными глазами и большими лапами. Сэм представил его миссис Хаммербутам, учительнице первого класса, маленькой толстой тетеньке. Сэм объяснил, что Луи хочет научиться читать и писать, потому что не может произнести ни единого звука.

Миссис Хаммербутам уставилась на Луи и покачала головой.

– Никаких птиц, – строго сказала она. – У меня и с детьми забот полон рот.

Сэм расстроился.

– Ну пожалуйста, миссис Хаммербутам, – взмолился он. – Пожалуйста, позвольте ему остаться в вашем классе и научиться читать и писать.

– Зачем птице читать и писать? – возмутилась учительница. – Общение необходимо только людям.

– Это не совсем так, миссис Хаммербутам, – возразил Сэм, – простите, пожалуйста, что я спорю с вами. Я давно наблюдаю за зверями и птицами. Все звери и птицы разговаривают друг с другом, это им необходимо. Мамам надо разговаривать с детьми. Самцам надо разговаривать с самками, особенно весной, когда они влюбляются.

– Влюбляются? – оторопела миссис Хаммербутам, явно не ожидавшая от Сэма такого заявления. – Ты-то что знаешь о любви?

Сэм вспыхнул.

– А кто он такой? – спросила она.

– Он юный лебедь-трубач, – сказал Сэм. – Сейчас он серовато-бурого цвета, но через год превратится в самое прекрасное существо на свете – он станет белым-белым, с черным клювом и черными лапами. Он вылупился минувшей весной в Канаде и теперь живет на скалистых озерах, но не может сказать «ко-хо», как другие лебеди, и ему ужасно неловко.

– Почему же?

– А что же тут хорошего? – в свою очередь удивился Сэм. – Вот если бы вы захотели сказать «ко-хо» и не смогли вымолвить ни единого звука, каково бы вам было?

– А я и не хочу говорить «ко-хо», – обиделась Зрительница. – Я вообще не понимаю, что это значит. Знаешь что, Сэм, глупости все это. И с чего ты взял, что птица может выучиться читать и писать? Это невозможно.

– Но позвольте же ему хотя бы попробовать! – умолял Сэм. – Он очень воспитанный, он умный и у него действительно очень серьезный недостаток.

– Как его зовут?

– Не знаю…

– Ну, вот что, – решительно сказала миссис Хаммербутам, – если он будет учиться в моем классе, нужно, чтобы его как-нибудь звали. Может быть, нам удастся угадать его имя. – Она взглянула на лебедя. – Как тебя зовут? Джо?

Луи покачал головой.

– Джонатан?

Луи снова покачал головой.

– Дональд?

Тот же результат.

– Может, тебя зовут Луи? – спросила миссис Хаммербутам.

Луи энергично закивал, подпрыгнул и захлопал крыльями.

– Батюшки-светы! – воскликнула учительница. – Вы только взгляните на эти крылья! Что ж, его зовут Луи, это несомненно. Хорошо, Луи, можешь войти в мой класс. Встань здесь, у доски. В классе не балуйся! Если тебе вдруг понадобится выйти, подними крыло.

Луи кивнул. Первоклашки захихикали. Им понравился новенький, и всем не терпелось увидеть, что он умеет делать.

– Тихо, дети! – строго сказала миссис Хаммербутам. – Сегодня мы начнем с буквы А.

Она взяла мел и начертила на доске большую букву А.

– А теперь, Луи, попробуй ты начертить такую же!

Луи зажал в клюве кусочек мела и нарисовал красивую букву А чуть ниже той, что написала миссис Хаммербутам.

– Вот видите, – обрадовался Сэм, – он не такой, как другие птицы.

– Что же, – заметила миссис Хаммербутам, – написать букву А просто. Я дам ему задание потрудней. – И она написала на доске слово КАША. – Ну-ка, Луи, попробуй! Посмотрим, как ты справишься.

Луи написал КАША.

– Что ж, КАША это тоже просто, – пробормотала миссис Хаммербутам. – Это очень короткое слово. Дети, кто придумает нам что-нибудь подлиннее?

– КАТАСТРОФА, – предложил Чарли Нельсон с первой парты.

– Очень хорошо! – одобрила миссис Хаммербутам. – Это хорошее трудное слово. Все знают, что оно означает? Что такое катастрофа?

– Землетрясение, – сказала одна из девочек.

– Правильно, – кивнула учительница. – А еще?

– Война – тоже катастрофа, – сказал Чарли Нельсон.

– Верно, – согласилась миссис Хаммербутам. – А еще?

Маленькая рыжая девочка по имени Дженни подняла руку.

– Да, Дженни? Что ее можно назвать катастрофой?

И Дженни тихонько пропищала:

– Представляете, собираешься на пикник с мамой и папой, наготовишь сандвичей на арахисовом масле и рулетиков с вареньем, сложишь все это в ящик-термос, а еще возьмешь бананов, и яблок, и печенья с изюмом, и бумажных салфеток, и много-много банок с газировкой, и крутых яичек, и отнесешь все это в машину, и как только все усядутся, вдруг дождь ка-ак польет! И тогда мама и папа говорят, что, раз дождь, то ни на какой пикник мы не поедем. Вот где катастрофа…

– Очень хорошо, Дженни, – сказала миссис Хаммербутам. – Это, конечно, не так страшно, как землетрясение или война. Но когда пикник срывается из-за дождя, думаю, для ребенка это действительно катастрофа. Как бы то ни было, КАТАСТРОФА хорошее слово. Пожалуй, ни одна птица такого не напишет. Если я научу птицу писать слово КАТАСТРОФА, это станет известно во всей округе. Мою фотографию поместят в журнале «Лайф». Я сделаюсь знаменитостью.

Миссис Хаммербутам размечталась было о грядущей славе, но вовремя опомнилась, подошла к доске и написала: КАТАСТРОФА.

– Ну-ка, Луи, напиши теперь ты!

Луи со страхом взял новый кусочек мела и внимательно посмотрел на слово.

«Длинное слово, – подумал он, – не трудней короткого. Надо просто писать одну букву за другой, оно постепенно и напишется. Кроме того, моя жизнь и есть катастрофа. Ведь это катастрофа – не иметь голоса».

Он собрался с духом и начал. КАТАСТРОФА – Луи тщательно выводил каждую букву. Когда была написана последняя А, ученики повскакивали на ноги, захлопали в ладоши, забарабанили по партам, а один мальчик даже соорудил из бумаги самолетик и запустил его в воздух. Миссис Хаммербутам постучала по столу, призывая к порядку.

– Молодец, Луи, – похвалила она. – Ну, Сэм, тебе пора в свой класс. Здесь тебе больше нечего делать. О твоем друге лебеде я позабочусь, а ты ступай в свой пятый класс.

Сэм вернулся и сел за парту. Он был счастлив, что все так хорошо обернулось. У них шел урок арифметики, и учительница, мисс Энни Снаг, очень симпатичная девушка, встретила Сэма вопросом:

– Сэм, сколько миль человек пройдет за четыре часа, если в час он проходит три мили?

– Это зависит от того, очень ли он утомился, пройдя первую милю, – ответил Сэм.

Класс покатился от хохота. Мисс Снаг постучала по столу.

– Сэм совершенно прав, – сказала она. – И как это мне самой не пришло в голову? Я-то всегда считала, что человек может пройти двенадцать миль за четыре часа, но в словах Сэма есть своя правда: ведь человек может утомиться и после часа ходьбы. Он может подвернуть ногу или просто пойти помедленнее.

Руку поднял Альберт Байглоу.

– У моего папы был один знакомый. Он попытался пройти двенадцать миль, у него не выдержало сердце, и он умер.

– Боже мой! – воскликнула учительница. – А ведь и такое может случиться.

– За четыре часа случиться может все, что угодно, – сказал Сэм. – Можно натереть мозоль на пятке. А можно найти у дороги землянику – разве кто-нибудь пройдет мимо? Тут всякий остановится и начнет собирать. Это еще как задержит, без всяких мозолей.

– Еще бы, – согласилась учительница. – Видите, дети, благодаря Сэму Биверу мы многое узнали об арифметике. А теперь задачка для девочек. Предположим, вы кормите ребенка из бутылочки и даете ему восемь унций молока в одно кормление. Сколько молока выпьет ребенок в два кормления?

Линда Стейпла подняла руку.

– Около пятнадцати унций, – сказала она.

– Почему? – удивилась мисс Снаг. – Почему не шестнадцать?

– Потому, что ребенок всегда немного срыгивает, – объяснила Линда. – Молоко стекает у него с ротика прямо маме в передник.

Восторг был таким бурным, что урок пришлось прекратить. Однако всем стало понятно, что с цифрами надо обращаться очень осторожно.