Текст книги "Париж в любви"
Автор книги: Элоиза Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Горе
Сильно простудившись, я нырнула в постель после ухода детей в школу и погрузилась в чтение мемуаров Кейт Брестрап «Я здесь, если нужна тебе». Она – капеллан, прикомандированный к поисково-спасательному отделу Лесного ведомства Мэна. В самом начале книги Кейт внезапно узнает, что осталась вдовой с четырьмя маленькими детьми.
Я сразу же начала плакать, но несколько позже, в этой же главе, ее семилетний сын высказал предположение, что его папа уже прошел реинкарнацию и превратился в тигра. Тут я громко засмеялась, и дальше слезы все время чередовались со смехом. Время от времени я поглядывала на холодное, голубовато-серое небо Парижа и, забравшись поглубже под пуховое одеяло, тянулась за следующим бумажным носовым платком.
Алессандро зашел меня проведать и, выразив сочувствие по поводу моей простуды, был весьма недоволен, узнав, что стопка промокших носовых платков – результат скорее слез, нежели вируса. «Я никогда не плачу, когда читаю», – заметил он, и это правда. На ночь он читает биографию Екатерины Великой, и она вряд ли вызовет слезы даже у такой сентиментальной особы, как я. Я спросила, действительно ли Екатерина предавалась эротическим забавам с лошадьми. Алессандро ответил, что императрица была непонятой феминисткой, и хотя список ее любовников весьма обширен, сексуальные пристрастия были консервативны. Словом, тут не о чем плакать. Да и смеяться – тоже.
Я выставила мужа из комнаты и вернулась к своей книге и носовым платкам. Брестрап пишет о «поворотном моменте» – той секунде, когда вы узнаете новость, которая навсегда изменит вашу жизнь. Я плакала не только по ее храброму, забавному мужу, который был полицейским штата, по ребенку, утонувшему в ледяном озере, по рейнджеру национального парка, который, растопырив руки, продемонстрировал Кейт, как он вытащил ребенка из озера и нес его – нет, я плакала из страха перед поворотным моментом в моей собственной жизни и от благодарности и облегчения, что мне до сих пор не пришлось его пережить.
* * *
Я напомнила себе, что Анна слишком большая девочка, чтобы заблудиться в лесу, что сама я домоседка, что Алессандро терпеть не может пикники, что мы никогда не выпускаем наших детей из поля зрения и что я слишком боюсь болезни Лайма, [43]43
Инфекционное заболевание, которое передается через клещей.
[Закрыть]чтобы приблизиться к лесу. Дойдя примерно до середины книги, я сделала мысленную заметку: нужно вообще держаться подальше от штата Мэн. Однако с той самой минуты, как Брестрап описывает роковой несчастный случай с ее мужем, она упорно твердит: как бы сильномы ни любили, как бы тщательнони оберегали наших детей, мужей или собак, нет никаких гарантий, что смерть не отберет их у нас в любой момент. Когда она пишет о горе как о «занозе величиной с телеграфный столб» в вашей груди, эта заноза грозит вонзиться в сердце и вам.
Позже Алессандро принес мне ланч: салат, небольшой бифштекс, кусок камамбера, пирог «Клементин» и ломтик миндального торта на десерт. Мы ели в дружеском молчании, пока он не попытался отобрать у меня книгу. «Какая польза от такой книги? – желал он знать. – Теперь тебе будут сниться покойники». Они мне снятся в любом случае. Недавно ночью я проснулась в середине фразы, оборвавшейся на слове «мама». Я уставилась в темноту, пытаясь вспомнить, о чем мы с ней говорили. Может быть, болтали о книгах? Или она сидела рядом со мной, что-то рассказывая? Или же я просто пыталась привлечь ее внимание, сказав «мама»?
Вот чего не понимает Алессандро: день, который проводишь в постели, плача над историями о погибших незнакомцах, позволяет поплакать и о том, о чем не имеешь права горевать: мои дети живы, а мама умерла почти два года тому назад. И все равно я просыпаюсь с мыслью о ней. Я хочу ее позвать. Мне всегда будет не хватать маминых рук, обнимающих меня. И мне все еще хочется ее оплакивать.
* * *
К нам приехали моя сестра Бриджет и ее дочери. Рейс задержался, так что мы выходим из дому только в шесть часов, когда уже стемнело и идет дождь. Мы шлепаем по лужам в Центр Помпиду, музей современного искусства. Анна и ее кузины увлеченно беседовали о летнем лагере и заметили, что находятся уже в Париже, только увидев стенд с рекламой блинчиков.
* * *
Мило побывал у ветеринара. К огорчению Марины, ее флорентийский ветеринар настаивает на том, что у Мило ожирение – даже после того, как она заявила, что «он никогда не ест». Ветеринар задумчиво посмотрел на фигуру Мило, вызывающую в памяти образ тюленя, и сказал: «Может быть, он вам так говорит, но все мы видим, что он лжет».
* * *
Мы пошли в аптеку купить витамин С, и, когда Бриджет расплачивалась, она приняла пятьдесят центов за пятьдесят евро (к тому же перепутав витамин С с золотым песком). Когда она дала аптекарю три банкноты по двадцать евро, его глаза округлились: «О-ля-ля!». Обожаю такие минуты – мне тогда кажется, будто я попала во французский фильм.
* * *
«Наш» бездомный не глухонемой, как предположил Алессандро. Сегодня он заговорил, сказав «merci», когда Анна преподнесла щенку ужасно уродливую красную игрушку, которая пищит. Каждый день этот человек сидит у ограды лестницы, ведущей в метро. Он сильно укутан, и у него несчастный вид. Собака сидит в картонке, прикрытая одеялом, а перед картонкой – шляпа для денег.
* * *
Я считаю себя в первую очередь ученым, а уж потом романисткой, поэтому получаю огромное удовольствие от писем читателей, указывающих на мои ошибки – особенно если читатель не прав. Часто меня критикуют за использование сленга. Они считают его современным, но на самом деле этот сленг верен с исторической точки зрения. Я была в восторге от нового примера на эту тему, который привел Калеб Крейн в «Нью-Йорк таймс мэгэзин». Он откопал письмо Китса, в котором поэт радостно сообщает своим братьям о последнем сленговом словечке, означающем «задержаться в таверне»: «…они называют это „ошиваться“».
* * *
Позвольте мне первой признать это: моя индейка к Дню благодарения не удалась. Вообще-то она наводит на мысль о пустыне Сахара. С самого начала это была странная индейка, поскольку слегка обгорела, когда подпаливали перья, к тому же ее обернули полосками свиного сала. Но были и светлые моменты: Бриджет приготовила сказочную подливку, а приятельница Алессандро Донателла принесла пирог с тыквой с блестящим оранжевым верхом. На самом деле это был торт с кремом – как будто пирог с тыквой побывал в бутике Шанель и приоделся по случаю торжества.
* * *
Оказывается, бездомный – из Бухареста! Сегодня Алессандро и Анна разговорились с ним по пути в школу. Он очень плохо говорит по-французски, так что Алессандро собирается посмотреть несколько фраз на румынском. Этот человек сказал, что хочет уехать домой. Я бы на его месте тоже это с удовольствием сделала. Париж – холодное и унылое место, если тебе нечего делать – только сидеть и ждать, когда пойдет дождь.
* * *
В Нотр-Дам: «Сколько людей умерло, строя эту церковь?» – спросила Анна. И потом, раздосадованная моими уклончивыми ответами («Много… Нет, больше десяти»), остановилась под окном «роза». [44]44
В искусстве готики большое круглое окно кафедрального собора. Рисунок его переплета и цветные стекла витражей придают окну сходство с розой.
[Закрыть]«Итак, сколько же умерло, делая вот это? Неужели ты даже не знаешь, сколько умерло, поднимая его туда?» Я в очередной раз обнаружила, что взросление – синоним разочарования в своих родителях.
* * *
Меня очаровал в Нотр-Дам священник, сидевший у офисного стола за пуленепробиваемым стеклом, предлагая принять исповедь на французском или арабском. Больше всего он был похож на мелкого банковского служащего, которому не доверишь послать международную телеграмму.
* * *
Во Флоренции вторую неделю холодно и идет дождь, и это расстраивает Марину. Мило должен совершать долгую прогулку каждый день, чтобы сбросить вес. Однако она никогда не выводит его гулять в дождь, так как, по ее словам, у него деликатная конституция и нарушается пищеварение, когда он мерзнет. Никому не хочется узнать в деталях, каким образом она это выяснила.
* * *
Флоран вернулся из Италии, и они с Алессандро снова встретились. Он все еще влюблен в свою красивую итальянскую официантку, но ему не удалось использовать ни одну из романтических фраз, которым его научил Алессандро. Флоран говорит, что, как ему кажется, она проявляет к нему интерес, но не вполне в этом уверен из-за языкового барьера. Они с Алессандро также говорили о мошеннике, у которого Флоран покупает землю и который считает его легкой добычей, поскольку Флоран иностранец. На этом участке стоит всего одна стена, но итальянец хочет продать его как «землю с домом».
* * *
На станции метро «Варенн» стоит копия роденовского «Мыслителя». Какой-то вандал проделал круглую дырочку в его бедре, и видно, что статуя полая. Сегодня утром по пути в школу мы с Анной обсуждали мышиную семейку, которая несомненно поселилась внутри. Анна предположила, что мама и папа спят в двух больших пальцах ног «Мыслителя». Я заметила, что мама и папа любят спать вместе, и мы решили, что они делят один большой палец на двоих, а дети спят каждый в своем маленьком пальце.
* * *
Последняя семейная игра: дразнят маму с помощью колоды карт с французскими словами, которые знают все в доме, кроме moi. [45]45
Меня ( фр.).
[Закрыть]Ну, давайте…. Спросите меня, как по-французски «лягушка». Я только что выучила это слово. Моя любимая карточка – «la girafe». [46]46
Жираф ( фр.).
[Закрыть]
* * *
Мы с Бриджет взяли девочек в Версаль, сделав остановку у фотографической кабинки в метро. Позже Анна, к своему ужасу, обнаружила, что исчезла ее любимая вязаная синяя шапочка. Воспоследовали рыдания и скрежет зубовный. На обратном пути дети заскочили в кабинку, но шапки там не было. И тут моя племянница Нора вскрикнула. Рядом лежало скатанное одеяло какого-то бездомного, а сверху – синяя шапочка. Но самого бездомного не было. Так что… она в свою очередь украла шапочку!
* * *
Зал Зеркал в Версале элегантен и немыслимо красив. Я плыла по нему, мысленно представляя себя знатной дамой тех времен, и мои воображаемые юбки были необъятны. У всех нас был аудиогид, и, внимая безукоризненному выговору британца, посвящавшего меня в архитектурные детали, я услышала, как Анна обращается к своей кузине Зое: «А слабо тебе поковырять в носу вон перед тем зеркалом? Ну же, давай!»
* * *
В Версале я купила чудесную поваренную книгу: «Сто рецептов времен Людовика XIV». Очевидно, при дворе обожали устриц и ели их вместе с уткой и бараньей ногой. Я хочу попробовать курицу с шампанским и действительно необычное огуречное фрикасе. Почти для каждого рецепта требуется свиное сало – а я понятия не имею, где его можно купить в Соединенных Штатах.
* * *
В этот уик-энд мы случайно наткнулись на brocante – ряд маленьких ларьков, в которых продается всякая всячина, от надбитых ламп до долгоиграющих пластинок Элвиса. Больше всего нам понравился лоток, где торговали домашними сосисками двадцати двух разных сортов. Мы купили сосиски пяти сортов, в том числе из кабана и наперченной утки. К несчастью, я не могла их различить. Однако вчера вечером я приготовила потрясающий соус к пасте из кабана, а может быть, из утки – или, как предположил Алессандро, из парижской крысы.
* * *
Бездомный попросил нас приютить его щенка, поскольку хочет вернуться в Бухарест и не может взять его с собой. Увы, это невозможно. Мы так много путешествуем, что не можем завести собаку, которая скоро станет размером с оттоманку. Анна в отчаянии и не разговаривает с нами обоими. Алессандро только что разыскал друга, который знает румынский, и попросил его перевести фразу «Вы бы хотели, чтобы мы пристроили вашу собаку в приют?». Правда, у нас дома этот вариант не популярен.
* * *
Мы только что отобрали у Луки компьютер на месяц после очень неприятного и откровенного разговора с его учителем латинского (который последовал за очень неприятной и откровенной беседой с его преподавателями французского и истории). Все они сказали, что он удивительно вежлив, и я этим горжусь. Но так же удивительно ленив. Мы – Самые Жестокие Родители во всем Париже.
* * *
Мы теперь уютно себя чувствуем в очень консервативной католической церкви – «сплошной ладан и звон», как описала бы ее моя мать. Больше всего я люблю в мессе заключительный гимн – часто это гимн Марии, которую называют «Коронованной Звездами». Мне нравится эта неистовая, пышная проза. Каждое воскресенье мы нестройным хором поем, что Мария «занавешивает» солнце, затмевает сияние луны и приветствует рассвет.
* * *
Вернувшись из школы, Анна сказала мне, что ее учитель физкультуры «давно уже» просит ее принести спортивный костюм, но «я все время забываю». Итак, мы прокладываем себе путь в толчее универмага, и она выбирает розовый спортивный костюм с надписью блестками: «СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ».
– Что это значит? – спрашивает моя дочь. Я понятия не имею, что сказать, поэтому отвечаю:
– Любовь ко многим людям, а также к щенкам и котятам.
Анна с умным видом кивает головой.
* * *
Моя мать поместила белый сахар сразу после кокаина в списке самых опасных веществ, известных человеку. По сей день мое представление о рае – это горсть маршмеллоу, пагубных для моего сахара в крови. Я нашла здесь, в Париже, магазин, где можно купить это любимое лакомство. Радость моя была безмерна, как у наркомана, который наткнулся на бесхозное поле маков.
* * *
Сегодня утром я наблюдала, как Анна подбирает розовое нижнее белье, розовые носки и розовую рубашку к своему розовому спортивному костюму. Эта внезапная вспышка женственности показалась мне подозрительной, и я докопалась до истины. Оказывается, Анну дразнили в туалете две злобные юные леди, которые сказали, что она выглядит как мальчишка и ей нужно пользоваться ихтуалетом. Поскольку почти все говорят, что Анна – моя копия, я нахожу их заявление особенно оскорбительным (и абсурдным). Итак, я отправила ее в школу, и она выглядела, как принцесса в розовых доспехах, неуязвимая для злоязычных врагов. А я все утро размышляла над тем, почему это девочки так жестоки друг к другу?
* * *
По пятницам мы обязательно совершаем вечерний выход в свет: в Нью-Джерси это означало кино, а здесь – ресторан. Вчера вечером мы прошлись по одному из маленьких крытых пассажей возле нас, «Пассаж де Панорама». Внутри мы обнаружили маленькое бистро, в котором можно обслужить не более пятнадцати клиентов. Меню, написанное мелом на доске, предлагало выбор из двух первых блюд. Я ела овощной суп, который принесли в маленькой супнице, а затем вкусную boeuf bourguignon [47]47
Говядина по-бургундски ( фр.).
[Закрыть]и шоколадный торт на десерт. Это стоило около пятнадцати евро. Прекрасно!
* * *
«Наш» бездомный исчез. Алессандро и Анна, в руке которой было зажато ежедневное подаяние, вышли из дома и обнаружили, что его нет – по-видимому, уехал в Бухарест. Алессандро проклинает себя за то, что вовремя не обратился к нему со своей фразой о собачьих приютах. Я сказала рыдавшей Анне, что этот человек не мог вынести разлуку со своим щенком и теперь этот песик учится говорить по-румынски. Я надеюсь, что это правда.
* * *
Сегодня шел град. Небо было жемчужного цвета, и когда он стучал по крышам, которые я вижу из окна своего кабинета, то очень заметно подпрыгивал. На самом верху град отскакивал от металлического украшения конька крыши, образуя в воздухе маленькие дуги – словно на крыше расцвели крошечные фонтанчики.
* * *
Сегодня вечером мы ужинали в уличном бистро. Когда сгустились сумерки, наш официант зажег лампу. На улице какой-то мужчина играл печальную мелодию на саксофоне, прислонившись к железной церковной ограде. В Париже наступает зима.
Парижская зима
Американские СМИ предупреждают вас на каждом шагу, что Рождество – это время, когда слишком уж потакают своим слабостям. В дамских журналах полно статей о том, как избежать стола, который ломится от яств, – не говоря уже о лишних десяти фунтах веса. Однако, честно говоря, напевы сирен никогда меня особенно не соблазняли. На вечеринках кафедры английской литературы накануне рождественских каникул предлагался унылый выбор из дешевых вин, а на закуску были три вида хумуса. [48]48
Закуска из нутового пюре.
[Закрыть]Кроме того, я теряла лишние калории, воюя со своим непокорным грушевым деревом, проверяя заключительные работы своих студентов о Шекспире и выстаивая очереди на почте, чтобы отправить запоздалые подарки.
Мой иммунитет еще укрепился благодаря решительному настрою после борьбы с раком. Раньше наша кухня была битком набита поваренными книгами и посудой, но потом я решила превратить ее в аскетическое место в стиле фэн-шуй, где буду готовить еду, полную антиоксидантов. Причем в одной кастрюле, поскольку раздала все остальное.
А затем в Париж пришел декабрь. За одну ночь наш крытый рынок, Марше Сен-Кентен, превратился в декорацию для съемок мюзикла по Диккенсу, с гирляндами из лампочек. В нашем любимом fromagerie [49]49
Магазин по продаже сыров ( фр.).
[Закрыть]появились коробки с крошечными перепелиными яйцами и три сорта неведомого козьего сыра, который делают только в сезон Рождества. Меня поразило обилие свежих грибов, больших, с оборочками, похожих на шляпы пожилых фей, собирающихся в церковь. И только когда продавец осведомился, вполне ли я уверена, что хочу так много грибов, я осознала, что их цена равна нашей квартплате.
Париж всегда предлагает огромное количество товаров, но в декабре он превзошел себя. Однажды я забрела в отдел для гурманов в «Галери Лафайетт» и увидела столики, заваленные украшениями для рождественской выпечки: банки со съедобными золотыми листьями, серебряными звездами, засахаренными фиалками. Эта выставка не имела целью склонить неосторожного покупателя к неумеренному обжорству – она воспевала красоту еды, демонстрируя, как ее можно превратить в такой шедевр, от которого дух захватывает. Я сразу же сдалась неистовому желанию приобрести эмалированные крошечные кастрюльки Штауб [50]50
Французская фирма, один из ведущих производителей чугунной эмалированной и керамической посуды.
[Закрыть] – mini-cocottes малинового цвета. Я купила восемь, сделав ручкой мечте об аскетичной кухне. Несомненно, у антиоксидантов будет лучший вкус в cocottes.
Однако я не остановилась на кастрюльках. Я купила ручной миксер, который был очень похож на довольно опасный вибратор, розовую гималайскую соль и фиолетовую горчицу с лавандой. По-видимому, в декабре парижские леди отказываются от супа из лука-порея и посвящают все свое время изготовлению сложных блюд из ингредиентов, о которых американки и не слыхали. Короче говоря, я начала потакать своим слабостям на французский манер.
Когда я вернулась домой, у меня буквально отрывались руки от тяжелых сумок. Однако я не купила ни подарков, ни – что гораздо важнее – хлеба. Меня встретил хмурый Алессандро, который, неодобрительно взглянув на гималайскую соль, осведомился, как же это я могла забыть про багет. К тому времени, как я вернулась из boulangerie, [51]51
Булочная ( фр.).
[Закрыть]Анна, с вибрирующим миксером в руках, гонялась по всей квартире за братом. Я проигнорировала их и запекла курицу, обильно обмазав ее фиолетовой горчицей. Честность вынуждает меня признать, что курица получилась неудачной. Дети смотрели на нее с таким выражением лица, какое бывает у калифорнийца при виде меховой покрышки на унитаз. Вероятно, французские дети приветствуют фиолетовую курицу криками восторга, а не советуют родителям отправиться в психушку.
И тем не менее я начала думать о еде в постели. Остатки бараньей ноги можно превратить в бульон, добавив анчоусов и масла, а затем сделать из него суп с фенхелем и пряной колбасой (этот рецепт я переняла у Гордона Рэмзи). Я сварила суп в большой кастрюле, затем положила несколько кружков колбасы в каждую cocotte, влила в них немного супа и сверху добавила спирали пряного растительного масла. Это слегка походило на обман: ведь на вопрос, предназначены ли мои cocottes только для того, чтобы запекать в них еду, парижане ответили бы звучным «да». Но потом я вспомнила, что когда мои родители были неимущими молодоженами, моя мать подала компании ничего не подозревающих поэтов мясной паштет, сделанный из кошачьего корма. Мои преступления бледнеют по сравнению с этим.
Я с мечтательным видом переходила от одного блюда к другому. Как-то раз я использовала cocottes для того, чтобы испечь в них маленькие шоколадные пирожные к званому обеду. Для этого я смешала самый лучший шоколад от Мишеля Клюизеля с Гран Марнье [52]52
Французский апельсиновый ликер.
[Закрыть]и целой картонкой яиц. Под влиянием легкомысленного парижского декабря я добавила в каждое пирожное щедрую порцию сметаны, увенчав прозрачной звездой из сахара. Пирожные выглядели великолепно, но после того, как мои гости их съели, у них вытянулись лица. Позже я сообразила, что рецепт был рассчитан на десять человек, а я влила всю эту порцию в шесть кастрюлек.
Сметана начала прибывать в наш дом в ведерках и тут же уничтожалась моей семьей, друзьями и мною. В Нью-Джерси дети каждую пятницу ели пиццу и скандалили, чтобы их повели в кафе «Пепперкорн» есть горячие сэндвичи с сыром. В Париже они приучились улыбаться при виде супа с фенхелем, а доев его, облизывали ложку.
Аскетизм отправился в чулан (к несчастью, вместе с моими джинсами «для стройных»). Наконец-то я открыла всю заманчивость поблажек, а заодно поняла, какая это роскошь – свободное время. Этому способствовали академический отпуск и полная свобода от заседаний кафедры, учебных часов и классов, полных студентов, которые с волнением ждут опроса по «Гамлету». Я научилась думать о том, как прекрасна еда, а не просто набивать ею живот, как это делают американцы. Швырнуть в микроволновку холодную пиццу легко. Еще легче съесть суши, купленные в упаковке в продуктовом магазине. А попкорн на ужин, чтобы можно было работать прямо за едой? Почему бы и нет?
В этом году я принимаю только одно новогоднее решение: игнорируя тот очевидный факт, что одежда стала мне чрезмерно тесна, осенью я захвачу мое парижское Рождество в Нью-Йорк. Мои cocottes будут мне напоминать, что пища предназначена для того, чтобы радовать других, что она должна быть прекрасной и оригинальной (пусть даже фиолетового цвета), что о ней можно мечтать. Они напомнят мне о том, что потакать своим слабостям следует не только в праздники, а экономить время на стряпне – скорее грех, нежели добродетель.
Мой парижский декабрь помог залатать прореху в моем сердце, которая образовалась при словах «биопсия положительная». Есть как французы – это значит радоваться жизнь и даже потакать своей слабости к ней.
* * *
В «Галери Лафайетт» зажглись рождественские огни! В огромном здании мерцает розовым светом множество витрин, вызывая в памяти Россию восемнадцатого века или Версаль – в те времена демонстрация красоты, блеска и роскоши имела первостепенное значение. Конечно же, Алессандро не преминул заметить, что витрины украшают не для того, чтобы ими любовались, а чтобы привлечь покупателей.
* * *
В моей любимой рождественской витрине «Галери Лафайетт» – сценка званого обеда. Хрустальные канделябры, заманчивые блюда, тиары, разбросанные среди тарелок, винные бокалы, на которые небрежно брошены нитки жемчуга – и всем этим наслаждается компания игрушечных медведей. У одного по бокалу в каждой лапе, а тиара сдвинута на ухо. Пьяненький мишка поднимает свой бокал, приветствуя всех детей, собравшихся перед витриной.
* * *
На улицах вдруг появилось множество продавцов каштанов, которые жарят на жаровнях. Мы с Алессандро купили несколько штук, завернутые в обрывок газеты. Каштаны раскрылись от тепла, обнаружив желтое нутро. Мы медленно шли, грея руки о теплые пакеты, и ели чуть подгоревшие каштаны.
* * *
Поскольку я не склонна отрезать куриные головы, мой мясник делает это за меня, но оставляет ноги. Яйца украшены крошечными перышками. Мои дети кричат: «Окурки перьев!» Поскольку я выросла на ферме, то с удовольствием вспоминаю тепло только что снесенных яиц.
* * *
Мы с Анной сравнивали в универмаге достоинства чучел пингвина и опоссума, когда к нам прицепился Санта-Клаус. Этот худой назойливый Санта никак не отставал и хотел непременно сфотографироваться с Анной. Она очень миниатюрная, но считает себя юной леди, а юным леди одиннадцати лет не пристало сидеть на коленях у незнакомых Санта-Клаусов. «Знаешь что, мама? – сказала она, когда наконец удалось от него отвязаться. – Этот человек какой-то странный. – И немного спустя добавила: – Зуб даю, французские Санта пьют слишком много вина».
* * *
Здесь каждый день идет дождь. Теперь на улицу не выйдешь не только без кошелька, но и без зонтика. Мне очень нравится, как приспособились к дождливой погоде беби: их носят в ярко-красных рюкзаках, у которых четыре столбика с маленьким красным тентом над головой. Младенцы похожи на толстеньких индийских раджей, которые покачиваются на спине у слона – в данном случае его роль исполняют родители.
* * *
Мы с Анной увидели на улице еще одного бездомного с собакой.
– Какой славный пес! – воскликнула Анна. Мне хватило одного взгляда, чтобы ее поправить:
– Нет, онасобачья мамаша.
Последовал дикий вопль:
– Мама! У нее щенки! Крохотные щенки!
Да, в коробке, стоящей на теплой решетке, девять – девять! – крошечных щенят. Двух дней от роду, как сказал их владелец. Мы отдали ему все наши мелкие деньги.
* * *
Сегодня вечером мы с друзьями пошли на Елисейские Поля – впервые с тех пор, как там зажгли рождественские огни. На деревьях вдоль всей авеню крошечные бледно-голубые лампочки, которые соскальзывают вниз, так что кажется, будто идет неспешный голубоватый дождь.
* * *
В Штатах мы мучились, пытаясь разбудить детей, чтобы вовремя попасть в церковь, и нередко разыгрывались ужасные баталии. А здесь мы используем могучую силу шоколада. Я объявляю, что если они немедленно встанут, то у нас хватит времени зайти в кафе и выпить горячего шоколада с круассанами… Затем мы идем по холоду в кафе и сидим, грея руки о кружки с шоколадом, перед тем как бежать в Сен-Эжен-Сент-Сесиль.
* * *
После трудного дня в школе мы утешаемся любимой едой – японским карри, особенно Золотистым Карри. Оно готовится из пяти луковиц, которые превращаются в микроволновке в бледные прозрачные кусочки, напоминающие латук, – меня научила этому моя японская невестка Чиеми. Дети едят это блюдо с такой жадностью, как толстый француз – гусиный паштет: сосредоточенно и с восторгом.
* * *
В пятнадцать лет Лука перестал называть меня мамой и теперь обращается ко мне: «Ма». Анна все еще кричит «Мама!» на всю квартиру. Вчера мне пришло в голову, что настанет день, когда никто не будет называть меня мамой, а я даже не замечу этого ни в тот день, ни на следующий. Точно так же, как не помню, когда Лука последний раз сказал «мама». В жизни родителей так много Последних Раз: последняя книга, прочитанная вслух, последняя сказка на ночь, последнее купание в ванной.
* * *
У нас гостят друзья из Флоренции, поэтому часть нашей семьи поднялась на Нотр-Дам, преодолев около 380 ступеней. Я осталась внизу, засев в кафе и наблюдая, как дождь поливает замерзших туристов. Дети спустились очень взволнованные: на самом верху собора им в руки упали первые снежинки в этом сезоне, в то время как внизу шел дождь.
* * *
Несколько дней назад учительница итальянского языка Анны расплакалась на уроке, и Анна считает причиной тому скверное поведение всего класса. А сегодня Домитилла явилась в платье (выпендрилась, по мнению Анны) и преподнесла этой учительнице красивый блокнот и три карандаша «от имени класса», извиняясь за плохое поведение. Анна с превеликим презрением отнеслась к этому жесту.
* * *
Сегодня глазела на витрину магазина Нины Риччи: шелковые туфли кремового цвета на пробковых каблуках высотой шесть дюймов, с которых свисают жемчужины. Эти туфли напомнили мне рождественское украшение, которое я смастерила в детстве из искусственного жемчуга и шарика из пенопласта. А в этой витрине – игрушка для очень богатых, которые не заглядывают в «Кей Март». [53]53
Широкая сеть универсальных магазинов, где цены на товары ниже, чем в обычных магазинах.
[Закрыть]
* * *
Я кое-что поняла насчет совместного проживания с подростком: никогда не удается побеседовать, если понимать под этим осмысленное общение. Если я бываю резка, мой сын огрызается в ответ. Если же я в хорошем настроении, то пытаюсь лестью вытянуть у него хоть одну фразу… Правда, если я спрашиваю, что происходит в школе, то неизменно получаю ответ: «Ничего». Средняя школа Леонардо да Винчи носит в народе название Черная Дыра Парижа.
* * *
Сегодня Флоран поделился с Алессандро своими сомнениями: похоже, из его любви к итальянской официантке ничего не выйдет. Во-первых, ему сорок один год, и она намного моложе, к тому же в свободное от работы время учится в университете. В его последний приезд в Италию они провели вместе приятный вечер. В основном говорил он, но она хорошо реагировала. Мне все это не внушает надежды, но Алессандро говорит, что авторы любовных романов должны быть более оптимистичны.
* * *
Уличные торговцы продают рождественские елки, в основном белые, но попадаются также ярко-красные и фиолетовые. Универмаги завалены елочными украшениями, которые разделены по цвету: в одном отделе – черные, в другом – только прозрачные стеклянные или розовые. Но я нигде не вижу Санта-Клаусов в натуральную величину в огромных пластмассовых аквариумах, в которых беспрерывно идет снег. Конечно, здесь нет двориков перед домом, но я чувствую, что причина не в этом…
* * *
Вчера вечером Анна и ее подружка Николь строили какой-то замысловатый дом в гостиной из кушетки, моего коврика для занятий йогой, целой горы одеял, маленького столика и тому подобного. Я слышала в своем кабинете, как щебечет Николь по-английски, с прелестным акцентом. Она вдруг спросила: «Анна, я слишком много говорю?» И моя дочь ответила с бескомпромиссной детской непосредственностью: «Да».
* * *
Мы пошли в кафе выпить чаю с итальянскими друзьями, которые выражали восхищение тем, как Алесандро болтает с официантом по-французски. Он только скромно улыбался… пока не принесли заказ. С моей сырной тарелкой под вино «Шато Лё Ге» все было в порядке, и со всеми другими заказами тоже – кроме заказа моего мужа. Он просил tisane du berger, [54]54
Травяной чай ( фр.).
[Закрыть]а ему принесли lasagne aux aubergines. [55]55
Лазанья с баклажанами (фр.).
[Закрыть]Так проходит слава мирская!
* * *
Алессандро подружился с молодым и очень консервативным священником из Сен-Эжен-Сент-Сесиль. Оказывается, наша церковь, похожая на шкатулку для драгоценностей, знаменита тем, что это первая церковь в Париже, построенная из металла. Я не понимаю, как такое может быть: стены определенно сделаны из камня. Но не станешь же пререкаться со священником об архитектурных деталях, тем более когда есть так много более интересных тем (например, причины недавней вспышки педофилии), о которых можно поспорить. Наш священник негодует, и ему не хочется даже думать об этом.
* * *
Каждую ночь мы с Анной лежим в темноте – это «время беседы». Я переняла этот обычай у моей подруги Кэрри, которая называет временем беседы полчаса, когда ребенок может, не опасаясь наказания, поделиться своими секретами – например, не предлагали ли ему наркотики. Анна говорит только об одном – о Домитилле. Сегодня Домитилла отвечала на уроке математики хуже, чем Анна (честно говоря, я не могу себе это представить)… Мама Домитиллы более милая, чем я, так как Домитилла получает на завтрак плитку шоколада и чипсы… Вчера Домитилла была в розовом платье (с невыразимым презрением). Никаких наркотиков – только розовые платья. Тоска смертная.
